Эффективность работы губернаторской "политической машины" в этнической республике на примере Дагестана

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Введение

Осенью 2017 года в Российской Федерации продолжились отставки губернаторов, которые начались ещё в феврале этого года. Официальная версия масштабной акции по смене губернаторов обусловлена политикой “омоложения кадров”. Ряд средств массовой информации и экспертов считают, что причины заключаются в подготовке к президентским выборам 2018 года. В список ушедших в отставку глав регионов вошел и глава Республики Дагестан - Рамазан Абдулатипов. Занимая до этой должности места в структурах федеральных министерств и посольств, Абдулатипов был назначен главой Республики Дагестан, по его словам, для "борьбы с безработицей и коррупцией, для обеспечения безопасности в регионе". Согласно рейтингам и опросам, Абдулатипов имел к концу осени 2017 года низкий рейтинг в регионе, его управление сопровождалось скандалами, связанными с земельными и коррупционными конфликтами, за три года его управление не было достигнуто существенных экономических результатов. Но до конца его управления на посту главы республики федеральное правительство не критиковало действий Абдулатипова и оказывало формальную поддержку. Возможной причиной перестановки могла стать неспособность, с позиции федерального центра, Абдулатипова продемонстрировать необходимые результаты на предстоящих выборах Президента России в 2018 году и невозможность предотвратить новых скандалов, демонстрирующих слабость власти на местах. Данная работа представляет собой попытку рассмотреть эту причину смены главы региона в Республике Дагестан в контексте сложившегося политического режима в России.

В Российской Федерации, политический режим которой, по мнению Г.В. Голосова, характеризуется как “электоральный авторитаризм”, существует система формальной децентрализации - выборная система губернаторов в регионе. Однако, как и в любом другом электоральном авторитаризме, в России, демократические политические институты выполняет зачастую не те функции, которые официально заявлены, то есть являются “фасадами”, за которыми происходят политические процессы. Роль “фасадного” института выполняют многие институты в Российской Федерации, в том числе и выборы - губернаторские и федеральные.

Российский режим электорального авторитаризма меняет характер выборов, его функции - это не столько демократический институт выбора новой власти, обеспечивающий сменяемость, а, следовательно, эффективность политической системы, сколько институт имитационный, задачей которого является легитимация действующей власти на подконтрольных им выборах. Помимо этого, как отмечают А. Пшеровски и Д. Ганди, выборы в авторитарном государстве выполняют ещё и другие функции помимо легитимации режима. Ученые считают, что выборы призваны показать, что диктатура может запугать значительную часть населения, и продемонстрировать, что любая оппозиция бесполезна. Цель института выборов в России -- это удержание власти нынешней элитой.

Осуществляется это путем включенности губернаторов в “вертикаль власти”, которая обеспечивает взаимные выгоды для клиента - главы региона, и патрона - федерального центра, сложившаяся политическая система в регионах Российской Федерации не позволяет воспринимать губернаторов как политических акторов, независимых от федерального центра. Основное предназначение губернаторов в таком режиме - это обеспечение “инкумбента” голосами избирателей из управляемого ими региона на федеральных выборах. Обеспечивая легитимацию федеральной власти через выборы, губернаторы вместе с федеральным центром создают в регионе особую политическую систему - “политическую машину”, получая от центра преференции и таким образом удерживая власть в своем регионе. Суть “политической машины” в российских регионах, учитывая авторитарную политическую систему, имеет некие отличия от первоначального понимания “политических машин”, расширяя этот термин. Изначально концепции “политических машин” применялась исключительно в контексте американских политических систем, где она объясняла неразвитость избирательной системы в США. Позже механизмы “политических машин” стали изучать в авторитарных странах, где, по мнению Г. Голосова, эти мобилизующие электоральную поддержку институты существовали в большом количестве. “Политическая машина” в контексте этого исследования - это полностью лояльная и подотчетная главе региона политическая сеть, основная задача которой - это обеспечение дальнейшего пребывания у власти путем победы на выборах.

Образовывая подконтрольную им систему институтов в муниципалитетах, добиваясь от своей собственной “вертикали власти” в регионе необходимых результатов (как и губернатору, так и федеральному центру) на выборах, губернаторы выстраивают собственный, выгодный им “субнациональный режим”. Авторитарный субнациональный режим - это политическая монополия на локальном уровне, так в своей работе “Boundary Control: Subnational Authoritarianism in Democratic Countries” Э. Гибсон характеризует этот тип режима. Основная стратегия субнационального режима состоит в поддержании господства над определенной территорией в политическом плане. Помимо этого, глава такого режима выстраивают собственную коммуникацию с федеральным центром, “выдавливая” институты локального уровня из политической системы, заменяя их своими. Результат деятельности таких субнациональных авторитаризмов - это превращение региона в “личное государство” губернатора, где без его ведома и разрешения не могут происходить серьезные независимые политические процессы.

Таким образом, с одной стороны, очевидно, что в более “авторитарных” “субнациональных режимах” формальные, а главное, неформальные полномочия главы региона распространяются широко и позволяют регулировать политическую систему. С другой, сложно с определенной точностью сказать, какие механизмы есть у муниципалитетов, чтобы противостоять политической воли “субнационального режима”. Ещё сложнее определить мощь глав республик, чьи регионы многосоставные по своему этническому составу, в которых существует множество явных и скрытых конфликтов. Наиболее сложным в исследовательском плане, в таком случае, является Республика Дагестан.

Каким образом тогда можно определить мощь главы Дагестана? Понять какие факторы влияют на его эффективность? Наличие прямых региональных выборов в Дагестане могло бы решить эту проблему, так как явка и процент голосов является индикатором популярности политического лидера среди электората. Но в новейшей истории России такой возможности не представлялось. Прямые выборы главы Республики Дагестана не существовали как институт в регионе до 2004 года; теперь Президент Республики избирается Народным Собранием и назначается Президентом Российской Федерации. Так как глава Республики - это основной мобилизующий актор сил в регионе, установленный федеральным центром для того, чтобы набрать необходимое количество голосов на выборах и призвать необходимое количество людей на голосование.

По ряду причин лучшем индикатором эффективности главы Республики Дагестан в данной работе мною приняты явка и количество голосов за “Единую Россию” на парламентских выборах. Во-первых, явка отражает возможность главы Республики мобилизовать электорат для участия в выборах, каким-либо образом мотивируя граждан участвовать в голосовании. Другими словами, явка демонстрирует масштабы “политической машины”, широту охвата её муниципалитетов. Во-вторых, количество голосов за “Единую Россию”: чем выше процент, тем сильнее “сильнее политическая машина”. Этот показатель отражает способность главы республики решать конфликты, которые могут повлиять на уровень лояльности населения муниципалитетов федеральному центру.

Исследовательская проблема взаимодействия “субнациональных политических режимов” и муниципалитетов становится актуальной, когда мы хотим объяснить какой-нибудь выбивающийся из общего рядя случай на локальном уровне, связанный с федеральными выборами в регионах, в условиях жесткого давления “субнационального режима”. В данной работе был формулирован главный исследовательский вопрос, который звучит следующим образом: Какие факторы могут повлиять на то, что люди в определенном муниципалитете голосуют “наперекор” “субнациональному политическому режиму”, нивелируя его усилия и “тормозя” “политическую машину” в Дагестане? Ответ на этот главный вопрос поможет раскрыть ответы на остальные вопросы.

Опираясь на объяснения, существующие в литературе, в данной работе формулируется несколько гипотез. Основание для первой гипотезы состоит в том, что муниципалитеты Республики Дагестан неоднородны в голосовании, что отражается на явке и на количестве голосов за «Единую Россию» (далее - ЕР). Одно из объяснений может заключаться в том, что в Дагестане есть муниципалитеты с моноэтническим населением и “этнически фракционализированные”. Таким образом первая гипотеза будет звучать так: если муниципалитеты “этнически фракционализированные”, то в них будут голосовать отлично от муниципалитетов с моноэтническим населением и отлично от среднестатистического значения. Связано это с тем, что этническая идентичность является мощным фактором, влияющим на электоральные предпочтения людей.

Вторая гипотеза заключается в том, что наличие в муниципалитете земельных конфликтов влияет на явку на выборах и количество голосов за ЕР. Если земельные конфликты присутствуют в муниципалитете, то количество голосов за “Единую Россию” в данном муниципалитете будет отличаться от среднего значения по региону. Также логично предположить, что в муниципалитетах, где наблюдались серьезные земельные конфликты, уровень поддержки ЕР ниже, чем в тех, где таких конфликтов не было. Это гипотеза связана с тем, что наличие земельных конфликтов и их решение, зависит, во многом, от действий федерального уровня, так как субнациональный режим в естественных условиях не решает эти конфликты, действуя в своих интересах.

Третья гипотеза заявляет взаимосвязь уровня фракционализации и наличии земельных конфликтов. Если в муниципалитете высокий уровень этнической фракционализации при наличии земельного конфликта, то процент голосов за “Единую Россию” в данном муниципалитете будет различаться от среднего по региону.

Четвертая гипотеза заключается в том, что наличие в муниципалитете доминирующих этнических групп влияет на явку и количество голосов за ЕР. Пятая гипотеза предполагает влияние доминирующих этнических групп на явку и процент голосов за “Единую Россию” при наличии земельных конфликтов в мунциипалитете.

Шестая гипотеза состоит в том, что связь главы муниципалитета в Республики Дагестан с муниципальным образованием влияет на результаты парламентских федеральных выборов 2007, 2011, 2016. Если глава муниципалитета родился в районе или городском округе и предыдущие перед руководством района пять лет работал в нем, то явка на выборах и процент голосов за “Единую Россию” в Республике Дагестан будет выше. Обусловлена данная гипотеза тем, что более “местный” политик имеет возможность создать более мощную “политическую машину”. Индекс “укорененности”, проверили в своей работе М. Бэйдер и К. Ван Хам. Они подтвердили, что губернаторы в российских регионах, которые находились у власти дольше, эффективнее собирали голоса для федерального центра, так как желали сигнализировать ему о своей лояльности. Продолжая эту логику, учитывая строгую иерархию «вертикали власти» в Российской Федерации, следует предположить, что роль губернаторов в муниципалитетах по сбору голосов выполняют сами главы муниципалитетов, отчитываясь за работу перед главой региона. Их эффективность зависит также, как и у губернаторов от мощи и охвата политической сети на управляемой ими территории, следовательно, более “местный” и “укоренённый” глава муниципалитета лучше собирает голоса.

Цель - определить факторы, которые могут повлиять на то, что люди в определенном муниципалитете голосуют “наперекор” “субнациональному политическому режиму”, нивелируя его усилия и “тормозя” “политическую машину” в Дагестане. Объект: эффективность работы или мобилизационная мощь “политической машины” в Республике Дагестан в 2007, 2011, 2017 годах. Предмет: факторы, влияющие на работу “политической машины” в этнических регионах на примере Дагестана.

В данной работе анализируются федеральные парламентские выборы 2007, 2011, 2016 годов. Такая выборка обусловлена несколькими причинами. Во-первых, данные за этот период находятся в открытом доступе; во-вторых, режим электорального авторитаризма сложился как раз до электорального цикла 2007 года, в-третьих, “вертикаль власти” во многом является продуктом сложившейся общенациональной партии, поэтому уровень лояльности со стороны населения отражает уровень лояльности федеральному центру. Зависимыми переменными в таком случае будет явка и доля голосов, поданных за партию “Единая Россия”. Определив силу зависимости между голосами на парламентских выборах и тем, кто занимает пост главы Республики Дагестан, станет возможным определить эффективность губернаторской “политической машины”, мощь её мобилизационных сил в разные периоды времени. Независимая переменная, объясняющая изменения в обычном электоральном поведении муниципалитетов, это наличие или отсутствие земельных конфликтов в тех муниципалитетах, которые участвовали в федеральных парламентских выборах в Дагестане.

В качестве альтернативных объяснений явки и голосов за ЕР в отдельных муниципалитетах в данной работе рассматриваются - связь управленцев с муниципалитетов, наличие или отсутствие доминирующей этнической группы, уровень этническое фракционализации муниципалитетов.

Исследовательская стратегия - статистический анализ количественных данных, множественная регрессия. Метод сбора данных - это обращение к первичным источникам, результатам выборов в базе ЦИК. Методом обработки в данной работе является панельный анализ данных методом множественной линейной регрессии (МНК). Единица измерения: муниципалитет, наблюдаемый в три электоральных цикла. Каждый муниципалитет формирует одну «квази-панель». Электоральный цикл - это федеральные парламентские выборы 2007, 2011 и 2016 годов.

Для достижения цели в данной работе я ставлю перед собой следующие задачи:

1) Выявить факторы, влияющие на эффективность “политических машин” в “субнациональных режимах” и описать их.

2) Собрать данные по результатам выборов по парламентским выборам 2007, 2011 и 2016 годов по муниципальным образованиям Дагестана.

3) Рассмотреть альтернативные объяснения, влияющие на результаты выборов в Республике с помощью регрессионного анализа муниципальных данных.

Теоретическая рамка.

Для раскрытия темы наиболее удобным подходом является неоинстуциональный, сформулированный Д. Нортом. Суть этого подхода подразумевает, что институты являются совокупностью правил, процедур, согласований, а также поведением индивидуумов. Институтами считаются созданные людьми формальные общественные рамки, которые выражаются через законы и регламентированные юридически органы власти, а также неформальные ограничения - межличностные обязательства и договоренности. Также институтами считаются и правила, которые структурируют взаимодействие упомянутых выше ограничений. Институциональное развитие происходит благодаря взаимодействию институтов и организаций, первые выполняют роль «правил игры», а вторые являются «акторами». Г. Хелмке и С. Левицки, а также К. Кингстон и Г. Габаллеро добавили концепт неформальных правил, суть которого заключается в том, что большую роль играют “неписанные правила”, которые складывались в процессе становления формальных институтов. Помимо этого, ученые развивают мысль о важности влияния неформальных институтов на гибридные, авторитарные режимы.

Специфика Республики Дагестан добавляет некоторые дополнительные свойства изучаемому в работе предмету, это необходимо учесть, используя неоинстуциональный подход как теоретическую призму для исследования. Немаловажно, что Дагестан является национальной республикой с большим количеством этносов. Многоэтничность в Республике Дагестан была официально институционализирована: до 2006 года существовал Госсовет (главный исполнительный орган Республики) с представительством в его структурах 14 основных этносов Дагестана в формате power-sharing. По мнению ученых, “этническое квотирование” как неформальный институт все ещё актуален в повседневной политике Дагестана. Под “этническом квотированием” понимается распределение в соответствие с негласным соглашением основных органов власти между этническими объединениями - “этническими партиями”. Э. Кисриев раскрывал понятие “этнопартии” как организованной структуры, обладающей общими корпоративными интересами и массовой поддержкой некоторых слоёв населения.

Политическое устройство Республики с этническим квотированием усиливает, по мнению ученых, электоральную мобилизацию этнических групп. Такой подход позволяет рассмотреть этнопартии как неформальные институты, влияющие на политическую систему Дагестана, в частности на функционирование “политической машины” в регионе.

Земельные конфликты также являются мощным фактором влияния на политический режим. В своей прошлой работе я подробно описывал механизм нескольких земельных конфликтов в Дагестане. На примере нескольких кейсов я пришел к следующим выводам: организованное гражданское сообщество с патронажем в лице федеральных бизнесменов или политиков способно дать отпор “субнациональному режиму” и отстоять свои интересы, демонстрируя таким образом федеральному центру слабость “субнационального режима” в регионе. Это исследование дает возможность проанализировать поведение сторон земельных конфликтов в регионе как действие неформальных политических институтов, которые связываются с федеральным центром напрямую, тем самым, влияя на “субнациональный режим”.

Ещё одной специфической чертой Дагестана является необычная система “межэлитного торга”. Тему использования выборов как института “межэлитного торга” для решения проблем, связанных с экономической сферой в Дагестане, а в частности для решения земельных конфликтов, изучал Е.А. Лазарев. Он доказал на основе своих наблюдений, что в Дагестане существует тенденция к использованию электоральной системы местными неформальными политическими институтами для решения своих конфликтов в качестве “ширмы”. Это знание позволяет расширить понимание того, что местные акторы в Дагестане используют выборы, и что они могут на них влиять, чтобы решать свои политические задачи на местном уровне.

1. Подходы к пониманию “субнационального режима” и “политической машины”

1.1 “Субнациональный режим”

политический субнациональный республика избирательный

Данная глава посвящена определению основных подходов к пониманию таких концепций как “субнациональный режим” и “политические машины”. Рассмотрены их свойства, а также определены общие факторы, влияющие на эффективность “политических машин”.

Авторитарный “субнациональный режим” согласно Э. Гибсон обладает несколькими важными свойствами. Во-первых, его основная характеристика -- это контроль определенной географической единицы, территории. Всеобъемлющий политический и экономический контроль региона возможен в том случае, когда режим подавляет местные институты и при этом настраивает прямую коммуникацию с федеральным центром, который, по сути, позволяет региональному лидеру осуществлять собственную политику в регионе. Во-вторых, данная коммуникация подразумевает, что “центр” зависит от “периферии”. Данная зависимость может выражаться как в экономическом эквиваленте, так и в политическом. Например, в случае электорального авторитаризма, когда федеральному центру необходимы голоса населения региона, где существует “субнациональный режим”. Важным отличительным моментом для такого режима является необходимость в сохранении “закрытости границ”. Жёсткий контроль границ “субнациональным режимом” подразумевает то, что для своего выживания он обязан пресекать все попытки местной оппозиции вырваться за пределы региона. Так как единственный способ локальных политических оппозиционных сил повлиять на такой региональный режим - это “достучаться” до федерального центра и заставить его участвовать в конфликте на своей стороне. Но всеобъемлющий контроль со стороны “субнационального авторитарного режима” подавляет такие попытки, осуществляется это обычно с помощью интеграции местных органов власти в структуру режима, а также с помощью партийной системы, которая по мнению Э. Гибсону, является мощным инструментом для давления на оппозицию и коммуникации с федеральным центром.

Д. Ройтер и Г. Робертсон отмечают факт существования “субнациональных режимов” в Российской Федерации. В статье “Subnational Appointments in Authoritarian Regimes: Evidence from Russian Gubernatorial Appointments” ученые раскрывают основные свойства этих режимов, где ключевым актором является губернатор. По их мнению, у глав российских регионов есть достаточный ресурс для создания “политических машин” в регионах. Исследователи посчитали, что результаты первых парламентских выборов с участием “Единой России” принесли успех федеральному центру благодаря мощным “субнациональным режимам” губернаторов, которые и обеспечили победу, необходимую для консолидации власти. Д. Ройтер и Г. Робертсон описывают влияние “субнациональных режимов” в Российской Федерации на консолидацию власти. Ученые отмечают важность влияния назначений лояльных федеральному центру губернаторов на успех “Единой России” на выборах. Именно благодаря тому, что главы российских регионов сформировали вместе с федеральным центром “политические машины”, партия власти собрали большое количество голосов в провинциях. Следует отметить, что в этой ситуации происходит пересечение двух понятий, их дополнение друг другом - “политические машины” губернаторов в регионах помогает сохранить им их собственный “субнациональный режим”, который в свою очередь обеспечивает эффективность “политической машины”.

Р.Ф. Туровский, в свою очередь, обозначает авторитарный “субнациональный режим” через федеральный электоральный авторитаризм, замечая, что разница в масштабе территорий. Глава региона воздействует имеющимися у него ресурсами для установление полного политического контроля над регионом. По своей сути, “субнациональный авторитаризм” является связующим звеном между федеральным центром и муниципалитетам, продолжая “вертикаль власти” в регионе. Губернаторы также, как и федеральный центр назначают лояльных себе политических деятелей главами муниципалитетов. Автор вводит понятие “локального политического режима”, который по подобию более высоких в иерархии структур организуют собственный режим на местном уровне. Главы локального уровня - это зачастую владельцы крупного капитала, которые используют свои ресурсы, чтобы встроиться в политическую систему и так образом желают обезопасить себя и увеличить ренту. Автор отмечает, что на уровне муниципалитетов существует больший спектр разнообразных типов режимов. По своей сути, “субнациональный режим” отличается от федерального электорального авторитаризма лишь масштабом, власть главы региона ограничена лишь территорией и меньшим количеством ресурсов и инструментов воздействия в его распоряжении. Но и контроль над муниципалитетами требует меньших политических мероприятий. Виной тому, как считает Р.Ф. Туровский, общенациональная тенденция к централизации. По его мнению, “субнациональный авторитаризм” продолжает “вертикаль власти” в регионе, губернаторы жестко контролируют муниципалитеты, либо напрямую назначая лояльных себе чиновников главами муниципалитетов, либо поддерживая удобных кандидатов с помощью своего политического влияния. Помимо этого, автор отмечает, что во многих регионах мэром становится крупный бизнесмен, что доказывает, что на локальном уровне происходит значительное сращивание бизнеса и политики. Автор использует понятие “локального политического режима” по аналогии с “субнациональным политическим режимом”.

1.2 “Политическая машина”

Ещё одним важным термином для понимания политических процессов в Дагестане является “политическая машина”. Куделиа рассматривает пример Украины, в которой, по его мнению, политические партии превращаются в “политические машины”. Деформация политической партии как института обусловлена тем, что политические и бизнес-элиты заинтересованы в том, чтобы уменьшить неопределенность будущих результатов и обеспечить постоянную выгоду для членов этой длинной коалиции. Таким образом, такая “политическая машина” становится эффективной в сфере сбора голосов, но заинтересована не в политическом принципе, а в обеспечении и удержании власти для своих лидеров. Важно отметить, что данная модель одновременно работает на то, чтобы поддерживать лояльных участников, давить на сомневающихся и маргинализировать противников. Такая модель элитных партий, “политических машин” характерна для посткоммунистических государств из-за особенностей социалистического наследия, вкупе с более высокой предсказуемостью результата данная система отношений возобладала на территории постсоветского пространства.

бразом, можно отметить, что эффективность политических машин напрямую зависит от уровня старых или заново сформированных связей между лидером и его окружением, так как иерархическая цепочка в “политической машине” играет ключевое значение. Именно лидер помогает решать эндогенные проблемы, регулировать и направлять коллективное действие. Уровень доступа к этому лидеру, “патрону”, который служит фокусом для элит и арбитром в их внутренних взаимоотношениях является одним из ключевых факторов эффективности “политических машин”. Доказательством этого тезиса является формирование крупных и прочных постсоветских политических партий вокруг государственных лидеров-гегемонов: Нурсултан Назарбаев «Нур Отан» в Казахстане (с 1999 года), «Единая Россия» Владимира Путина (с 2001 года) и Либерально-демократическая партия Ислама Каримова в Узбекистане (с 2003 года) представляют этот тип успешной “политической машины” и партии власти. Также следует отметить фактор, который положительно влияет на эффективность “политической машины” и степень её консолидации - это внешние угрозы. Получается, что в наиболее уязвимые для себя моменты, “политическая машина” сплачивается, так как участники этой системы предвидят свои индивидуальные риски от угрозы, направленной на коллектив.

Пагубным для “политической машины”, считает Грин, может стать снижение ренты, изымаемой политической системой, которая управляется “политической машиной”. Так как участие в коллективном действии подразумевает постоянное распределение ресурсов между участниками, снижение общего количества благ ведёт к ослаблению и снижению эффективности “политической машины” за счёт потери доверия со стороны участников этого процесса.

Исходя из теории следует определить “субнациональный режим” и “политическую машину” в современных российских реалиях как взаимосвязанные явления, концентрирующие власть во взаимодействии федерального центра и главы региона. “Субнациональный режим” существует для того, чтобы собирать голоса, то есть для того, чтобы быть “политической машиной” регионального уровня для федерального центра, взамен получая автономию в принятии решений на региональном уровне, а главы “субнационального режима” получают доступ к ренте.

2. Факторы и эффективность губернаторской “политической машины”

В этой части работы рассмотрены факторы, которые имеют влияние на эффективность губернаторской “политической машины” в Дагестане - как присущие большинству “субнациональных режимов”, так и специфичных для Дагестана. К специфическим факторам относятся земельные конфликты и их влияние на электоральные показатели.

На эффективность “субнационального режима”, который вместе с федеральным центром формирует “политическую машину” в регионе, влияет множество факторов, которые определяют насколько режим устойчив и жизнеспособен. Эффективность режима измеряется в данной работе через его возможность положительно влиять на уровень явки и количество голосов, отданных за партию власти, то есть изучается, насколько “субнациональный режим” эффективен в роли “политической машины”. Как было написано ранее, в современном контексте российской политической системы, “субнациональный режим” имеет неотъемлемое свойство “политической машины”. Таким образом, было выбрано несколько наиболее важных факторов, которые могут повлиять на эффективность губернаторской “политической машины” в Дагестане - связь управленцев Республики с регионом, этнический состав муниципалитетов, наличие или отсутствие доминирующей этнической группы и экономическая вовлеченность муниципалитетов.

2.1 Неопатримониализм и “местные/неместные управленцы”

“Субнациональные режимы” в Российской Федерации подвержены влиянию неопатримониализма, поскольку именно по такому принципу выстроены отношения между регионами и федеральным центром. Данный политико-экономический порядок, который сформировался в результате деятельности правящих групп, создает множество стимулов в менеджменте государством. Режим в Дагестане, также часть этой системы, учитывая последние перестановки, которые произошли в составе Правительства Республики Дагестан.

С одной стороны, такая организация власти между центром и регионом даёт последнему гарант безопасности в случае лояльного отношения к федеральной власти. Это также в свою очередь ведёт к тому, что политическая машина “субнационального режима” будет эффективнее в сборе голосов. В такой ситуации, федеральный центр устанавливает управление со стороны, контролируя эффективность “политической машины” в “субнациональном режиме” через кандидатуру губернатора. Как отмечали Д. Ройтер и Г. Робертсон, а также М. Бэйдер и К. Ван Хам, более “укорененный” глава региона эффективнее в сборе голосов, то есть полезнее для федерального центра. Из этого следует сделать вывод, что это должно мотивировать Москву оставлять местного главу региона в Дагестане как можно дольше, чтобы он укреплял вертикаль власти, добиваясь с помощью местных связей большего успеха.

График 1. Укорененность глав Республики Дагестана

Но вместо этого, местных М. Алиева и М. Магомедова сместили и заменили вначале выходцем из Дагестана - Р. Абдулатиповым, который проработал большую часть жизни в московских структурах, а затем и абсолютно “неместным” В. Васильевым. Таким образом, несмотря на высокую эффективность М. Алиева и М. Магомедова (в 2007 - процент голосов за ЕР равен 89 %, в 2011 соответственно - 91 %) и их “укорененность”, Президент наоборот делает ставку на оторванных от региона кандидатов. Такую линию поведения можно объяснить тем, что, “местные губернаторы” не справляются с повесткой, несвязанной с электоральными процессами и сбором голосов. Таким образом, исходя из этого, федеральный центр влияет на кандидатов глав региона, а через них на эффективность “политической машины”.

Но тем не менее, модель М, Бэйдера и К. Ван Хама упомянутая выше, вполне может быть актуальной, если применять её к местному уровню власти. Главы муниципалитетов в регионах подотчетны губернатору из-за строгой системы «вертикали власти», собирая голоса для губернатора в своем муниципалитете на федеральных выборах, он получает патронаж от главы региона, также как собирающий голоса губернатор получает патронаж от федерального центра. При таком допущении «укорененность» глав муниципалитетов будет влиять на их уровень эффективности по сбору голосов их «политической машиной».

2.2 Экономическая вовлеченность муниципалитетов

Немаловажным фактором эффективности “политической машины” является степень взаимодействия режимов с экономическими акторами на местах. Если уровень вовлеченности бизнеса в политическую сеть высокий, то “субнациональный режим” также мощнее. Объясняется это тем, что экономические ресурсы на локальном уровне становятся своего рода активом местных политических режимов, а поскольку, власть на местах в свою очередь включена в “вертикаль власти” и контролируется “субнациональным режимом”, бизнес становится частью “субнационального режима”. Это в свою очередь значительно увеличивает возможности губернатора по сбору голосов, что упрочивает позиции “политической машины”.

Р. Туровский также отмечал, что в России повсеместно на локальном уровне существует сращения бизнеса и местной власти. Для Дагестана эта ситуация также не является исключением. Созданная система неопатримониализма в республике охватывает все муниципалитеты Дагестана и проявляется как формально - множество предприятий имеют статус ГУПов и, следовательно, экономические активы напрямую являются собственностью органов муниципалитета, так и неформально. Так как специфика дагестанского капитализма - это контроль местными кланами региональных государственных предприятий и иного бизнеса, которые используют экономические блага в собственных интересах удержания власти. Высокий уровень коррупции в Дагестане, где власть контролируется бюрократией, составной частью “вертикали власти”, поскольку сращивается с бизнесом и вступает с ним в коррупционные отношения.

Таким образом, политическая система на местах в Дагестане сильно сращена с бизнесом, что положительно влияет на масштаб и силу “политической машины”. Так как лояльный бизнес помогает осуществлять “субнациональному режиму” политику “контролируемого голосования”, осуществляя давление на работников своих предприятий с целью повышения явки на выборах и увеличения процента голосов за инкумбента.

2.3 Этнический фактор

На эффективность “политической машины” безусловно влияет и этнический фактор. Этнический состав отдельных муниципалитетов и наличие или отсутствие доминирующей этнической группы в них - от этих факторов косвенно или напрямую зависит эффективность “политической машины” в том или ином муниципалитете. Так как политические предпочтения разных этнических групп часто формируются коллективными ценностями, которые разделяются представителями одного этноса. Эти ценности формируются общностью истории, расы, этноса, религии и языка.

В российских регионах, где существует проблема этнической гетерогенности, в частности, в Дагестане, фактор этнического влияния на “политическую машину” значительно воздействует на её эффективность. Роль “этничности” в Дагестане значима настолько, что институт этнического квотирования был некоторое время представлен формально Государственным советом. Участие в этом органе принимали 14 основных этносов Дагестана, он являлся главным исполнительным органом республики до реформы региональной исполнительной власти 2003 года. Эта система учитывала интересы всех этнических меньшинств на республиканском уровне, создавая систему сдержек и противовесов. Нынешняя система, где глава исполнительной власти - это единоличный, представляемый Президентом Российской Федерации и выбираемый депутатами Народного собрания Республики Дагестан, глава региона, расшатывает этот хрупкий баланс этнических взаимоотношений.

Поскольку, в руках главы республики сосредоточена вся полнота власти, как формальной, так и неформальной, а благодаря последней земельной реформе, он может распоряжаться не только финансовыми ресурсами, но и земельными, от его действий зависит все аспекты жизни жителей Дагестана. От действий главы Дагестана зависит распределение бюджета и спорных земельных ресурсов, в которых нуждаются народы муниципалитетов республики. Но из-за отсутствия легальных рычагов давления непосредственно на главу - в Дагестане, как уже было отмечено, нет прямых выборов главы исполнительной власти, жители могут использовать лишь протестные акции, борясь за доступ к ресурсам. Либо, как возможный вариант, воздействовать напрямую на федеральный центр, сигнализируя ему о своем недовольстве. Таким каналом связи остаются выборы в Государственную Думу, именно голосуя за определенные партии или не голосуя вовсе, жители “обделенных” муниципалитетов могут сообщить о своем положении дел напрямую федеральному центру. Логично из этого следует, что сигналом недовольства для власти будет низкая явка на выборах вообще и низкий процент голосов за партию власти “Единую Россию”. И уровень консолидированности движения жителей муниципалитета может зависеть от этнического состава, поскольку, как было указанно ранее, члены одного этнического объединения склоны разделять коллективные ценности, что логично предполагает более сплоченное сообщество.

Этнический состав муниципалитетов.

В работе анализируется такой фактор влияния на эффективность работы “политической машины” как этническая неоднородность. Это явление, которое можно назвать уровнем фракционализации, в основе которого утверждение, что чем больше этносов заявляет о своих правах на ренту (политическое участие, экономические блага), тем больше появляется политиков, которые представляют интересы этнических групп. Таким образом, складывается ситуация, при которой политики от этнических групп начинают эксплуатировать национальную повестку для решения своих целей, так как она мобилизуют членов сообщества через коллективные ценности. Чем выше уровень фракционализации, тем хуже работают государственные институты и тем ожесточённее борьба за ресурсы между этническими группами. Высчитывается данная неоднородность с использованием индекса Херфендаля, или иными словами с помощью индекса этно-лингвистической фракционализации.

Исследование на основе Югославии, где исполнительная власть была представлена “бюрократами старой гвардии”, то есть чиновниками, которые являлись выразителями интересов своих этнических сообществ внутри одного государственного института, продемонстрировало, что такая система справляется с управлением многоэтничной территорией. Но при появлении рисков и снижением ренты, проявляется эффект, описанный выше: риски увеличивают сплоченность определенной группы c коллективными политическими интересами, а уменьшение ренты снижает консолидацию режима в целом. Таким образом, политическая система Югославии деформировалась, отдельные этнические группы стали требовать доступ к ренте и желали распоряжаться её самостоятельно. Это привело к росту эксплуатации национальной повестки сообществами и дезинтеграции системы в целом.

Во многом эта ситуация схожа с тем, что было в Дагестане в 90-ые - 00-ые года. Государственный Совет как верховный исполнительный орган Республики Дагестан являлся аналогом “старой гвардии бюрократов” в Югославии. Суть его тоже состояла в том, чтобы максимально представлять этнического многообразие населения, где места “закреплялись” за этносом, с помощью “этнического квотирования”. Но затем последующая смена этой политической системы на единственного главу республики могла создать ситуацию, описанную выше в Югославии, в муниципалитеты Дагестана. Этнические группы используют существующие государственные институты как “ширмы” для “межэлитного торга” и вероятно, что “ущемленные” этносы, с меньшим представительством в населении муниципалитета, будут использовать федеральные выборы для демонстрации своего недовольства. Предположение о том, что высокая фрагментация общества ведет к снижению качества государственного управления, в данном исследовании справедлива и для электоральной системы многосоставного Дагестана. Поскольку борьба за политическую и экономическую ренту на местном уровне, так или иначе, влияет на результаты регионального уровня. Данное исследование даст ответ, во-первых, значимо ли это влияние, во-вторых, положительно ли оно воздействует на явку и процент голосов за ЕР.

Доминирующая этническая группа.

Наличие доминирующей этнической группы предполагает, что в определенном муниципалитете будет представлен этнос, чья доля в этническом составе местного уровня будет превышать 50 %. Говоря об определении меньшинства, то учитывая подход Совета Европы, с которым согласилось правительство РФ, ратифицировав Рамочную конвенцию о правах меньшинств, группа перестает считаться меньшинством, если ее численность превышает 50% от численности населения государства. Наличие доминирующей этнической группы предполагает, исходя из той посылки, что этнические сообщества обладают коллективными ценностями, что “политическая сеть” в таком муниципалитете будет обладать мощным ядром, состоящим из доминирующего этноса.

Существует несколько возможных вариантов, которые будут тестироваться в данной работе, исходя из существующего контекста в современном Дагестане. Первый заключается в том, что “взрывоопасные” “равнинные” районы со смешанным этническим составом имеют предрасположенность к конфликтам, так как недовольны своим положением и сигнализируют об этом, путем игнорирования выборов или голосованием за другие партии. Этническая фракционализация в раздробленном муниципалитете по этническому принципу приведет к разнородному, менее “управляемому” голосованию. Так как каждое этническое сообщество будет преследовать свои политические цели, а, следовательно, выше будет борьба за ренту и конфликтность в политическом поле, как результат - некоторые этнические группы с более высокой вероятностью могут использовать тактику "игнорирования выборов". С другой стороны, они также могут участвовать в формальном политическом процессе в легальном поле, так как захотят принять участие в разделе существующей ренты без лишних рисков, тем самым, наоборот, повышая явку. Вероятно, также, что раздробленный по этническому принципу муниципалитет, проще в управлении и сбора голосов для “политической машины” “субнационального режима” - "принцип разделяй и властвуй". Ещё одно предположение состоит в том, что гомогенные по своему этническому составу районы охотней идут на конфликт с “политической машиной”, так как имеют более консолидированную позицию. В целом, неизвестно как этническая неоднородность влияет на эффективность “политических машин”, эти предположения тестируются в данном исследовании.

2.4 Земельные конфликты

Во многом, земельные конфликты -- это последствие существования системы неопатримониализма и отсутствия проведения полномасштабной программы приватизации на территории Республики Дагестан. Также к этому фактору добавляется и этнический аспект, поскольку земельные конфликты часто превращаются в противостояние этнических групп.

Земельные конфликты в Дагестане существует с начала XX века, тогда как раз начали формироваться новые институты, связанные с землёй, которые повлекли за собой конфликтные ситуации на территории равнин Дагестана. Новые формы собственности появлялись параллельно с изменениями в политической сфере. Принудительные переселения с гор на равнины, заставили людей искать новую идентичность и общины начали объединяться в этнопартии. Затем, в постсоветскую эпоху, новое правительство Дагестана предпринимало попытки разделить бывшие общие земли совхозов на индивидуальные и общинные. Эти процессы происходили без участия муниципальных институтов и распределения земли между настоящими собственниками. Как следствие этого - множество нарушений, которые были связаны с коррупционными схемами и неясным законодательством.

Такая ситуация создала условия полного непонимания того, какой государственный орган должен решать вопросы землепользования, собственники остались наедине со своими земельными проблемами, а формально, частная собственность на землю сельскохозяйственного значения так и не появилась, за очень редким исключением. Тем не менее, операции по продаже и покупке земли, происходили для проведение подобных сделок используются как инструмент обхода формального законодательства долгосрочная аренда. Неясный правовой статус земли в республике приводит к постоянным конфликтам за неё. Согласно собранной в прошлых исследованиях в полях информации о земельных конфликтах и её последующего анализа по соотношению земли на одного жителя между разными муниципалитетами в одном поселении, можно выделить наиболее конфликтыне районы: Казбекский, Новолакский, Хасавюртовский, Кумтормкалинский, Бабаюртовский, Ногайский и Казбекский.

В целом, вывод прошлой работы заключался в том, что при возникновении конфликтов за землю, жители муниципалитетов не могут рассчитывать на властные структуры как местного, так и республиканского уровня Дагестана. Так как те незаинтересованны в участие механизма разрешения конфликта. Единственным исключением являются те случаи, когда конфликт получает широкий резонанс и о нем становится известно на федеральном уровне. Данное поведение властей объясняется существованием их в рамках неопатримониализма - пока конфликт не мешает механизму снятия ренты с территории, локальный и “субнациональный режим” не начнут действовать. Мощная консолидации власти в Дагестане и сильный “субнациональный режим” оставляют гражданам возможность лишь один канал власти, как и в случае любого недовольства - сигнализировать федеральному центру о своих проблемах. Таким образом, предположение состоит в том, что районы, охваченные масштабными и резонансными земельными конфликтами, будут голосовать неохотнее, либо отдавать свои голоса за оппозицию.

3. Влияние факторов на эффективность губернаторской “политической машины” в муниципалитетах Дагестана

В этой главе описан метод, с помощью которого анализируются собранные данные, также дано его обоснование. Затем представлены и операционализированы анализируемые зависимые и независимые переменные - независимые факторы, влияющие на явку на федеральных парламентских выборах и процент голосов за ЕР в муниципалитетах Дагестана - это наличие доминирующей этнической группы, уровень этнической фракционализации, “укорененность” глав муниципалитетов, а также наличие или отсутствие земельных конфликтов. После этого произведена интерпретация результатов анализа и проанализированы результаты исследования и влияние независимых переменных на зависимые в трех электоральных циклах в муниципалитетах Дагестана.

Существуют два основных подхода в литературе, которые объясняют традиционно высокую явку и процент голосов за партию власти в Северо-Кавказских республиках, и в Дагестане, в частности. Первая группа исследователей ссылается на традиционный уклад общества, “клановость элит” и этнические особенности в этом регионе. В целом эти аргументы можно назвать структурными, все они, так или иначе, объясняют мощь и масштаб “политической машины” через качество и характер сложившихся институтов в республике, которые совокупно обеспечивают такие результаты на выборах. Другое объяснение лежит в плоскости характера самих электоральных процессов, считается, что именно манипуляции на выборах и с выборами приводят к высокой явке и большому проценту голосов, которые отдаются за партию власти. Оба этих подхода по отдельности и вместе дают объяснение почему в среднем по Дагестану такие результаты на выборах в 2007, 2011, 2016 в Государственную Думу, но они не объясняют почему некоторые муниципалитеты Дагестана голосуют иначе, значительно ниже средних республиканских значений.

Возможные значимые факторы, оказывающие влияние на результаты выборов в отдельных муниципалитетах следует искать в сфере конфликтного соприкосновения “субнационального режима”, точнее его продолжения “локального режима” и населения муниципалитетов. Так как основной ресурс Дагестана - земля, споры и конфликты вокруг неё могут потенциально повлиять на электоральное поведение жителей муниципалитета.

3.1 Метод

Для определения наиболее значимых факторов используется панельный анализ данных методом множественной линейной регрессии. Панельная регрессия позволит определить, влияют ли выбранные для тестирования факторы или же они не являются значимыми. В качестве единицы измерения выбран муниципалитет, наблюдаемый в три электоральных цикла, так как некоторые переменные альтернативных объяснений и зависимые переменные изменяются в муниципалитетах от одного электорального цикла к другому. Используя тест Хаусмана для определения необходимой модели в исследовании была выбрана для тестирования модель random effects.

Так как тест Хаусмана отвергает нулевую гипотезу о том, что необходимо использовать модель с фиксированными случайными эффектами, мы принимаем гипотезу о том, что необходимо использовать модель со случайными эффектами.

3.2 Зависимые переменные

Зависимые переменные в данном исследовании - это явка и процент голосов за “Единую Россию” в каждом муниципалитете Республики Дагестан за три электоральных цикла 2007, 2011 и 2016 годов. Явка, из приведенной в предыдущих главах литературы, отражает охват “губернаторской политической машины”, процент голосов за партию “Единая Россия” её мощь. Кодируются данные переменные соответственно данными, взятыми из открытых баз данных центральной избирательной комиссии.

3.3 Независимые переменные

В результате первичного сбора данных было выбрано несколько факторов, которые потенциально могут повлиять на мощь и охват “губернаторской политической машины” муниципалитетов, то есть те факторы, которые могут повлиять на явку и процент голосов за правящую партию. В них вошли: “укорененность” глав Республики Дагестана, “укорененность” глав муниципалитетов, экономическая вовлеченность муниципалитетов в “политическую сеть”, тип электоральной системы, этническая фракционализация, этнический состав, наличие или отсутствие доминирующей этнической группы в муниципалитете и наличие или отсутствие земельных конфликтов в муниципалитете.

После анализа данных представилось неэффективным использование в качестве независимых переменных, которые могли бы стать альтернативным объяснением ряда факторов. Несостоятельность индекса “укорененности” глав Республики Дагестана объясняется, как было указанно во второй главе, отсутствием зависимости между данными в первом приближении. “Укорененность” главы Республики Дагестан, которая высчитывалась путем выставления оценки от 0 до 3, в зависимости от того родился, учился и работал последние пять лет перед назначением глава региона в Дагестане не вырежет действительной важности для использования в исследовании.