Влияние коррупции на институциональные характеристики современных недемократических государств

В свою очередь, Дж. Хекельман и Б. Паоулл пришли к выводу, что «коррупция может иметь как положительный, так и отрицательный эффект на рост экономики в зависимости от институциональной среды». Положительное воздействие коррупции при этом снижается по мере улучшения экономической институциональной среды. Авторы отмечают, что улучшение правовой структуры и политика защиты частной собственности, свободная экономика создают условия для роста независимо от коррупции.

Ни одно из этих исследований не подтверждают мнение о том, что коррупция может способствовать росту в странах с низким качеством институтов. Существующие исследования продвинули наше понимание, указав на нелинейную взаимосвязь между коррупцией и ростом, в зависимости от качества институциональной среды.

Так, наш основной интерес изучить связь основных институциональных характеристик и коррупции.

Коррупция, как мы полагаем, дифференцированно воздействует на состояние политического режима, в зависимости от конфигурации институционального дизайна.

Анализ основных подходов к изучению коррупции во взаимосвязи с политическим режимом и качеством политических институтов позволяет утверждать, что демократический режим и качественные институты способствуют снижению уровня коррупции, в то время как отсутствие демократических принципов позволяют развиваться коррупции. Таким образом, определенный интерес представляет анализ стран с недемократическим политическим режимом, где практически не соблюдаются или вовсе отсутствуют основные демократические принципы, и, соответственно, роль коррупции значимо влияет на характер функционирования институтов.

Институты в свою очередь оказывают существенное воздействие на то, как элита принимает решения. Важно отметить, что большинство работ, написанных в рамках неоинституционального подхода констатируют, что институты анализируются в том числе с точки зрения политических оснований, то есть рассматриваются как «правила игры», которые регулируют взаимодействие акторов. Однако здесь есть определенные сложности. Но, несмотря на то, что среди теоретиков неоинституционального подхода имеются расхождения как по некоторым позициям методологического, так и теоретического плана, по основным определяющим позициям достигнут консенсус. Во-первых, институты формируют политику, то есть элементы из которых собственно состоят институты оказывают воздействие на политическое поведение. Во-вторых, институты сами формируются историей. Говоря о различии институциональной среды в разных странах, стоит упомянуть, что деятельность институтов в некоторой мере определяется социальным контекстом.

Распространенным является такое понимание институтов, которое определяет их как «правила игры», с помощью которых разрешаются противоречия. Однако подобная трактовка представляется в некотором роде ограниченной, поскольку не исчерпывает многообразие ролей в общественной жизнедеятельности. «Институты определяют те способы, с помощью которых индивиды и группы активизируются как в политике, так и за ее пределами, влияют на степень доверия граждан к их лидерам, формируют в политическом сообществе чувства и настроения, а также единый для всех смысл таких понятий, как демократия, справедливость, свобода и равенство».

Для того, чтобы выделить наиболее релевантные институциональные характеристики, отражающие состояние современного государства необходимо, чтобы совокупность этих факторов подводила анализируемые страны к некому общему знаменателю. Используя определение Р. Патнэма, который отмечал «политический институт - это такие приспособления, с помощью которых достигаются не только соглашения, но и определенные цели», можно сказать, что коррупция, как неформальный институт, является таким инструментом, с помощью которого достигаются вполне определенные цели.

Глава 2 Особенности влияния коррупции на основные институциональные характеристики современных недемократических государств

2.1 Роль коррупции в недемократических государствах

Недемократические режимы в данной работе рассматриваются в рамках относительно современной парадигмы изучения этого направления, которая активно развивается с начала 90-х годов и до настоящего времени. Становление новой парадигмы изучения основывалось на понимании общего тренда: авторитарные режимы по-прежнему сохраняются, и, кроме того, снова возвращаются там, где произошел переход к демократическому режиму правления. Основным вектором исследований стал вопрос того, что позволяет автократам сохранять свой режим. В свою очередь, в рамках данной парадигмы выделяются два подхода. Первый подход рассматривает авторитарный режим в фокусе того, как происходит взаимодействие между акторами (автократом, населением, противниками существующего режима и др.). Другой подход ориентируется на институциональные практики, то есть те формальные и неформальные институты, которые помогают автократу удерживать власть.

Современные автократические режимы вынуждены пользоваться актуальными инструментами и технологиями удержания власти (пропаганда, цензура, подкуп элит и др.) поскольку они встроены в глобальную экономику. Для сохранения текущего положения автократу необходимо постоянно финансировать работы выше обозначенных инструментов, вместо того, чтобы расходовать средства на общественные блага. Коррупция в таких режимах играет весомую роль, создавая баланс между использованием подобных инструментов. К примеру, правящая власть должна создать благоприятные условия для элиты, обозначив, что вовлеченность в существующий режим позволит действующим политико-экономическим группировкам извлекать выгоду в их частных интересах. Кроме того, автократу необходимо постоянно покупать лояльность своему режиму со стороны как элит, так и оппозиции, СМИ, бизнеса. Такой подкуп необязательно носит только денежный характер. В этой связи представляется обоснованным разделение автократов, предложенное Д. Тризманом и Гуриевым, на компетентных и некомпетентных. Суть такого разделения заключается в том, что, компетентному автократу, например, как Ли Куан Ю, нет никакой необходимости прибегать к использованию инструмента коррупции. Для некомпетентного, который не способен обеспечивать лояльность режиму без какого-либо вида подкупа, коррупция становится необходима для сохранения своего положения. В то же время, автократ должен убедительно проводить такие кампании, чтобы коррупционные отношения конкретного чиновника не отождествлялись с правящим режимом. В странах с реально действующими демократическими институтами, верховенством закона и продолжительно растущей экономикой, хорошо работающие институты со временем работают еще лучше. То есть, в долгосрочной перспективе наблюдается положительная связь между качеством работы институтов и ростом. Однако в странах с недемократическим политическим режимом работа институтов в своем подавляющем большинстве не отличается высоким качеством функционирования. В таких странах даже экономический рост зачастую не приводит к улучшению работы институтов.

Коррупция в таких странах достигает высоких значений и бесспорно является фактором функционирования государства. Высокий уровень коррупции сигнализирует о том, что при взаимодействии политических и экономических акторов отсутствуют единые «правила игры» для всех, что препятствует исправлению работы некачественных институтов в долгосрочной перспективе.

О взаимосвязи коррупции и современных авторитарных режимов писал Ю.А. Нисневич в работе «Современный авторитаризм и коррупция». Автор утверждает, что в неоавтократиях приводным механизмом функционирования государственной машины выступает коррупция. В системах подобного рода отсутствует свободная конкуренция, которая препятствует монополизации власти в руках политико-управленческих группировок. Властно-принудительные полномочия государства используются и как основной механизм при решении тех задач управления делами государства, которые по своей сути и целям не предполагают конкурентного регулирования (национальная оборона и безопасность, охрана правопорядка, судопроизводство и некоторые другие).

Соответственно, в большинстве государств с недемократическим политическим режимом коррупция это неотъемлемая составляющая такого режима. В этой связи представляется интересным вопрос того, какое значение имеет коррупция для основополагающих институтов государства.

В силу того, что в именно в недемократических странах коррупция является одним из основных факторов работы политических, социальных и экономических институтов, она, очевидно, непосредственно или опосредованно отражается на качестве их работы.

Влияние коррупции на эффективность деятельности малого и среднего бизнеса с точки зрения эффективной ставки налога на примере Уганды изучал Свенсон. Автор отмечал, что размер взятки слабо связан с прибылью фирмы и капиталом. Однако, если бы ставка налога составляла 0.4% налога на прибыль и столько же на капитал, то вполне возможно было бы наблюдать положительную взаимосвязь между коррупцией и выгодой фирмы. Однако большинство исследователей отмечают, что регулирование налоговой политики не может сильно отразится на функциональном характере коррупции, поскольку неопределенность, которую порождает феномен коррупции является более дорогостоящим, нежели установление налога в таком же эквиваленте как взятка.

Коррупция оказывает воздействие на эффективность за счет воздействия на предоставляемые государством услуги. Такое влияние заключается в том, что, если затраты на воспроизводство государственных товаров и услуг будут изначально завышены, то это послужит аналогом повышения цены на эти товары и услуги. Снижение эффективности будет происходить, если, например, изначально задуманные экономически эффективные проекты при истинных издержках, не станут эффективными после включения в них коррупционных факторов. Во-вторых, коррупция может влиять на эффективность за счет искажений. Зачастую коррумпированные чиновники не могут извлекать выгоду от прибыльных проектов напрямую, поэтому они их деятельность сопровождается в процессе принятия политико-управленческих решений формированием всякого рода дополнительных процедур. Сами по себе такие процедуры могут «стоить» дороже, нежели прямые затраты на коррупцию.

Дж. Уолкен описывает данную проблему на примере большой индонезийской программы борьбы с нищетой, которая распределяла субсидируемый рис бедным домохозяйствам. Сравнивая данные отчетов с административными данными, Уолкен пришел к выводу, что, по меньшей мере, 18% предоставляемого продукта было утрачено в рамках осуществления программы. Он также выполняет расчет благосостояния в интересах программы, как это было реализовано, так и с использованием контрафакта с тем же целевым назначением бенефициаров, но без коррупции.

Еще одна прямая оценка снижения эффективность реализации государственных программ из-за «искажений», которые создают коррупционные издержки - это выделение капитала из государственных банков. Хваджа и Миан показывают, «что политически связанные фирмы, получают на 45 процентов более крупные кредиты от государственных банков, несмотря на более высокие ставки дефолта на эти кредиты на 50 процентов». В свою очередь, за частными банками такого политического крена не наблюдается. Согласно оценкам, если ставки при прочих равных эквивалентны переводам с налогоплательщиков, потери из-за коррупционного кредитования составляют от 0,15 процента до 0,30 процента ВВП.

Коррупция отражается на эффективности государственного управления в том, что, например, если можно подкупить сотрудника полиции или судью вместо того, чтобы выплатить официальный штраф, предельные издержки нарушения закона сокращаются с официального штрафа до суммы взятки. Хуже того, если субъект политико-управленческого процесса, обладающий полномочиями может извлекать ренту от коррупции извлекает одну и ту же взятку, независимо от того, был ли нарушен закон, тогда предельные издержки нарушения закона равны нулю, и закон перестает иметь сдерживающий эффект.

2.2 Описание массива данных и предварительный анализ

институциональный недемократический государство коррупция

Несмотря на то, что мы анализируем страны с недемократическим политическим режимом, необходимо обозначить определенные институциональные рамки, поскольку эти государства различны между собой по многим параметрам.

С этой точки зрения оказывается, что для того, чтобы оценить и объяснить роль коррупции в современных обществах необходимо объяснить роль коррупции в существующих институциональных условиях; оценить, способствует ли она достижению социально согласованных целей; и проверить, есть ли альтернативные механизмы для достижения желаемых целей. В данной работе мы отталкиваемся от идеи, которая утверждает, что регулирование в основе которого лежат не правила, а «сделки», подрывает создание правильных институтов. Иными словами, анализ коррупции не может быть осуществлен без учета как общих предпочтений значительных слоев населения, так и преобладающего институционального контекста. И так как институциональные рамки существенно различаются между странами, роль коррупции соответственно различается.

Качественные изменения в функционировании основных институциональных характеристик государства во взаимосвязи с коррупцией могут быть проанализированы с помощью следующих показателей:

Эффективность государственного управления

Несмотря на сложность полноценного описания такого понятия как «эффективность государственного управления», представляется уместным обозначить некоторые границы этого понятия, которые обозначат рамки, в которых будет проводиться анализ. В данной работе понятие эффективность государственного управления включает в себя качество оказания государственных услуг, степень доверия к органам государственной власти, уровень независимости государственной службы от политики.

Концепция «Good Governance», предложенная Б. Ротштайном предполагает, что, если общество способно располагать правовыми, политическими, административными ресурсами, то это дает возможность претворять в жизнь политику «общественных благ». Понятие «Good Governance» находится также в тесной связи с определением «государственная состоятельность» или «state capacity», способность и возможность управлять имеющимся набором ресурсов. Б. Джилли предложил более нормативное определение, обозначив эффективность государственного управления как «совокупность верховенства права, контроля коррупции и эффективности правительства». Еще одно определение данного концепта предлагает исследовательский институт Всемирного банка (World Bank Research Institute): «традиции и институты, с помощью которых практикуется власть (authority) в государстве». «Это включает в себя: процесс избрания, контроля и смены правительства, способность правительства формулировать и проводить заявленную политику, уважения граждан и государства к институтам, которые регулируют экономические и социальные взаимодействия между ними».

В работе «Демократия» Ч. Тилли определяет понятие «потенциал государства» как «степень вмешательства государственных агентов в существующие негосударственные ресурсы, деятельность и межличностные связи и соответствующее изменение распределения этих ресурсов, деятельность и межличностные связи и соотношение таких распределений». Автор также отмечает, что «потенциал государства является важной характеристикой режима, заключенной в способности государства проводить политические решение в жизнь».

Определение концепта «потенциал государства», которое дает Ч. Тилли предполагает, что высоким государственным потенциалом могут обладать страны, в том числе и с недемократическим политическим режимом.

Основной задачей в этой связи служит поиск оптимальных индикаторов, отражающих потенциал того или иного государства, и какие эмпирические базы могут быть использованы при условии, что автократии могут обладать некоторыми элементами «good governance».

Представляется важным отметить, что государствоведческие исследования могут содержать в себе «шумы» измерения, однако использование совокупности различных показателей позволяет достаточно достоверно сформировать представление о состоянии интересующих государственных порядков. Для оценки качества работы государственных и политических институтов использовались следующие показатели:

С целью определения наиболее релевантных показателей, характеризующих качество работы институтов государства, необходимо применять общие базы данных, рассчитывающихся для как можно большего числа стран. Кроме того, используемые данные постоянно обновляются и являются относительно авторитетными. В работе используются данные опубликованные Quality of Government (QoG) институтом.

В качестве индексов, которые способны отображать эффективность государственного управления могут быть выделены следующие:

WGI (Government effectiveness)

В рамках данного исследования качество государственного управления понимается как осуществление функций власти в стране посредством сложившихся традиций и институтов. Для измерения качества государственного управления выделяются шесть индикаторов, один из которых «Эффективность правительства». Индикатор оценивает эффективность государственного управления, в том числе качество оказания государственных услуг гражданам и степень независимости от политического давления в выработке и реализации принятого курса.

Performance of Democratic Institutions

Рассчитывается в рамках Индекса трансформации Bertelsmann Stiftung (BTI), который анализирует и оценивает качество демократии, рыночной экономики и политического управления в 129 развивающихся странах и странах с переходной экономикой. Он измеряет успехи и неудачи на пути к демократии, основанной на верховенстве закона и социально ответственной рыночной экономике. Данный индекс показывает, как в стране работают основные демократические институты; задачей индекса является описание ситуации, когда демократические институты существуют, но работают нестабильно и/или неэффективно.

Public Services

Индикатор рассчитывается в рамках исследования Индекс «хрупкости» государства (State Fragility Index), которое проводится исследовательским Центром по изучению устойчивого мира (Center for Systemic Peace). Предоставление услуг в области здравоохранения, образования, среди прочего, является ключевой ролью государства. Данный показатель включает в анализ давление и меры, связанные с полицейской деятельностью, преступностью, обеспечением образования, грамотностью, инфраструктурой, качественным здравоохранением, доступом в Интернет, энергетической безопасностью, дорогами.

Качество законодательного регулирования

Целью правоохранительной системы любого государства является обеспечение верховенство закона. Институт, с помощью которого осуществляется данный принцип, является судебная система. Качество судебной системы в большей степени обеспечивается независимостью суда от каких-либо организаций, политических или экономических акторов.

Для измерения качества функционирования правовой системы государства, а также работы судебной власти используется:

Human Rights and Rule of Law

Также рассчитывается в рамках исследования Индекс «хрупкости» государства (State Fragility Index). Включает факторы, связанные с ограничением свободы слова, гражданскими свободами, политическими свободами, торговлей людьми, политическими заключенными, тюремным заключением. Когда права человека нарушаются или защищены неоднородно, государство и правовая система не выполняют свою окончательную ответственность.

Экономическая институциональная среда

Political Constraints Index

Индекс политических ограничений направлен на оценку инвестиционной привлекательности той или иной политической системы, а также на изучение факторов, влияющих на изменения этой инвестиционной привлекательности. Исследование основывается на базе данных В. Хеница (Henisz). Этот показатель измеряет осуществимость изменения политики, то есть степень, в которой изменение предпочтений любого политического актора может привести к изменению государственной политики. Индекс составлен из следующих показателей: количество независимых ветвей власти с правом вето при принятии политических решений, подотчетность исполнительной власти и наличие эффективной законодательной власти в нижней и верхней палатах; степень «выравнивания» партий между ветвями власти, измеряемая как степень, в которой одна и та же сторона или коалиция партий контролируют каждую ветвь (уменьшая уровень ограничения); и законодательная фракционализация. Henisz использует этот показатель, чтобы продемонстрировать, что политическая среда, которая ограничивает осуществимость изменений политики, является важным фактором, определяющим привлечение инвестиции в инфраструктуру. То есть, позволяет оценивать политические риски, как государственных структур, так и бизнес-структур. Индекс показывает степень наложенных ограничений на субъекты политико-экономического процесса.

Economic Decline Indicator

Данный индикатор рассматривает факторы, связанные с экономическим спадом внутри страны. Рассчитывается в рамках исследования Индекс «хрупкости» государства (State Fragility Index). В нем также учитываются внезапные падения цен на сырьевые товары, доходы от торговли или иностранные инвестиции, а также любой крах или девальвация национальной валюты. Например, Индикатор рассматривает модели прогрессивного экономического спада общества в целом, измеряемого доходами на душу населения, Валового национального продукта, уровня безработицы, инфляции, производительности, задолженность, уровень бедности или бизнес-неудачи. В нем также учитываются внезапные падения цен на сырьевые товары, доходы от торговли или иностранные инвестиции, а также любой крах или девальвация национальной валюты. Индикатор экономического спада также рассматривает ответы на экономические условия и их последствия, такие как крайние социальные трудности, налагаемые программами экономической экономии, или воспринимаемые растущие групповые неравенства.

Human Development Index

Индекс измеряет среднее значение по трем основным сферам развития человека: здоровье (ожидаемая продолжительность жизни), доступность образования и достойный уровень жизни. Индекс развития человеческого потенциала (ИРЧП) представляет собой суммарную меру средних достижений в ключевых измерениях человеческого развития: долгую и здоровую жизнь и достойный уровень жизни. ИРЧП упрощает и фиксирует только часть того, что влечет за собой развитие человека. Он не отражает неравенство, нищету, безопасность человека, расширение прав и возможностей и т.д.

Для формирования политико-управленческих характеристик стран мы используем наиболее известные государствоведческих исследований. Индексы призваны отображать различные стороны функционирования государства. Учитывая тот факт, что отобранные индексы могут быть взаимосвязаны предполагается использования метода главных компонент. Это подразумевает свертывание пространства из выборки данного исследования к нескольким главным компонентам, которые не будут коррелировать между собой. Также, подобная процедура подразумевает выделение определенной структуры расположения анализируемых стран в пространстве главных компонент. Конечно, отдельно взятый количественный показатель не способен всесторонне отобразить характер развития того или иного региона. Однако совокупность таких показателей вполне может являться успешным отображением деятельности разноплановых институциональных структур государства.

Уровень коррупции

Для оценки уровня коррупции в выбранных странах используется «Индекс восприятия коррупции» (Corruption Perceptions Index -- CPI). Данное исследование проводит некоммерческая организация Transparency International начиная с 1995 года. Индекс ранжирует страны по степени развитости коррупционных отношений в стране, а также отображает восприятие представителей бизнеса и аналитиков уровня коррупции в стране. В рамках исследования коррупция понимается как «злоупотребление служебным положением в целях личной выгоды». Однако стоит отметить, что индекс обладает недостатком, который заключается в том, что он отображает не реальный уровень коррупции, а уровень восприятия. В этой связи стоит учитывать, что «состояние коррупции крайне трудно поддается измерению, что обусловлено скрытой природой коррупционных отношений, отсутствием достоверных статистических данных и количественных оценок различных ее проявлений, а также часто отсутствием заинтересованности власти в сборе таких статистических данных и оценок».

Представляется, что совокупность выбранных показателей, которые отображают эффективность государственного управления и конкурентоспособность, качество жизни и уровень благосостояния, степень экономического развития, представляют характеристику государства на подобии трехмерного пространства.

Выборка исследования включает страны преимущественного не удовлетворяющие принципам электоральной демократии. Для формирования выборки используются две базы данных для выявления - Freedom in the World от Freedom House и Democracy Dictatorship Index(для проверки). В выборку вошли 80 стран: Афганистан, Албания, Алжир, Ангола, Армения, Азербайджан, Бахрейн, Бангладеш, Беларусь, Бутан, Босния и Герцеговина, Бруней, Бурунди, Камбоджа, Камерун, Центрально-Африканская Республика, Чад, Китай, Конго, Демократическая Республика Конго, Берег Слоновой Кости, Куба, Джибути, Эквадор, Египет, Экваториальная Гвинея, Эритрея, Эфиопия, Фиджи, Габон, Гвинея, Гаити, Гондурас, Иран, Ирак, Иордания, Казахстан, Кения, Кувейт, Киргизия, Лаос, Ливан, Лесото, Ливия, Македония, Мадагаскар, Малави, Малайзия, Мальдивы, Мали, Мавритания, Марокко, Мозамбик, Непал, Нигер, Нигерия, Оман, Пакистан, Папуа - Новая Гвинея, Катар, Россия, Руанда, Саудовская Аравия, Сейшельские острова. Сингапур, Сомали, Шри-Ланка, Судан, Таджикистан, Танзания, Идти, Турция, Туркменистан, Уганда, Украина, Объединенные Арабские Эмираты, Узбекистан, Венесуэла, Йемен, Замбия, Зимбабве.

Ограничения данного исследования заключается, в-первых, в определении переменных, на основе которых можно было бы проанализировать отличительные черты в рамках логики данного исследования. Еще одна проблема заключается в определении «весов» переменных. Пожалуй, самой насущной проблемой подобного рода исследований является взаимосвязь переменным, а именно их коррелированность друг с другом. Кроме того, неоднозначной может оказаться интерпретация результатов. Например, когда речь идет о правовом статусе государства следует учитывать факт того, что зачастую законы могут быть неправовыми. Также стоит отметить, что из-за одномерной структуры затруднение вызывает кластеризация стран на основе проведенного анализа. Для выявления связи между уровнем коррупции в стране и качеством ее основных институциональных характеристик предварительно предполагается провести корреляционный анализ. Сам по себе корреляционный анализ дает возможность выявить и определить силу статистической взаимосвязи двух и более переменных, а также ее направление (положительное или отрицательное).

Предварительные результаты парных корреляций

В силу того, что корреляционный анализ может искажать в данном случае взаимосвязь переменных, поскольку многие из них уже подразумевают содержание в себе фактора коррупции. В силу этого представляется более релевантным рассмотреть структуру внутренней взаимосвязи между переменными (индексами), характеризующими страны из нашей выборки.

Однако, для выявления такой взаимосвязи переменные имеют определенные ограничения, которые заключается в том, что они могут быть коррелированны друг с другом.

Другими словами, разные переменные могут описывать по сути одно и то же. Для преодоления такой проблемы предлагается применить факторный анализ (или метод главных компонент). Кроме того, факторный анализ предполагает определение «весов» переменных (индексов) в значение по каждой компоненте, что способствует более содержательной интерпретации полученных результатов.

Данный метод также предполагает, что каждый фактор в семантическом дифференциале объясняет свою какую-то характеристику, измеряет качество объекта или описывает его какую-то характеристику. Кроме того, предполагается, что факторы не «накладываются» друг на друга, то есть они должны быть независимы.

Однако задача определения независимости факторов друг от друга в данной работе представляется затруднительной в силу объективных причин: все характеристики государства так или иначе связаны между собой. Для упрощения задачи необходимо вычислить корреляцию выбранных переменных.

Описательные статистики

Предварительно проанализируем набор имеющихся данных.

Рисунок 1. Описательные статистики

На первый взгляд никакой закономерности между данными не наблюдается. Например, стандартное отклонение, что является корнем из дисперсии, то есть показывает разброс данных, сильно разнится. Кроме того, наблюдается значимый коэффициент корреляции между некоторыми переменными, что означает дублированность переменных, что факторный анализ как раз призван устранить.

Посмотрим на матрицу диаграмм рассеивания.

Рисунок 2. Матрица диаграмм рассеивания

Визуально можно отметить, что наблюдаются некоторые выбросы из выборки, а нормальное распределение встречается не во всех случаях

Результаты факторного анализа

Рис. 3

Рис. 4

Визуализируем дисперсию главных компонент. Данная диаграмма рассеивания показывает, какую часть объяснения содержать каждая компонента.

Уникальности

Рисунок 5. Уникальности

Так называемые «уникальности» это нечто иное как дисперсии уникальных факторов. Интерпретация уникальностей сводиться к тому, что, если дисперсии слишком большие, то это означает, что необъясненная факторами часть переменных слишком большая. То есть, факторов недостаточно чтобы полностью объяснить переменную. В нашем случае самая большая дисперсия у Political constraints Index, что означает, что он почти не объяснен. Практически это означает, что сколько факторов мы бы не ввели такая переменная все равно не объясняется.

Матрица корреляций (loadings).

Рисунок 6. Матрица корреляций

Рассмотрим матрицу нагрузок. Наша цель понять, что измеряет фактор, то есть проинтерпретировать его. Исходим из той логики, что, если какой-то фактор имеет большие корреляции с переменными, то он объясняет то общее, что имеется у него с теми переменными, с которыми у фактора значимая корреляция по модулю. Видно, что первый фактор значимо коррелирует с такими переменными как: «Fragility state index», «Public services», «Human development index» и «Uneven economic development». Из описанных выше характеристик каждого индекса, можно определить, что первый фактор может характеризовать способность государства проводить заявленную политику, обеспечивая предоставление базовых услуг, что характеризует работу государственных институтов.

Второй фактор отрицательно коррелирует с «Индексом восприятия коррупции», положительно коррелирует с индексом «Government Effectiveness», что как раз может характеризовать страну с точки зрения уровня коррупции и качества государственного управления.

Третий фактор значимо коррелирует только с индексом «Performance of Democratic Institutions», что, как нам представляется, характеризует работу политических институтов.

Рисунок 7. Матрица нагрузок

Насколько хорошо мы можем восстановить исходную матрицу крреляций с помощью факторов. Нам надо получить выборочную матрицу корреляций, другую - матрицу корреляций которая получается, если бы переменные полностью описывались факторами, а потом находим разность между ними. Получаем новую матрицу, по которой можно проанализировать, где модель, основанная на трех факторах, плохо объясняет взаимосвязь переменных. Рассмотрим разность исходной матрицы корреляций и матрицы корреляций по факторам.

Матрица, полученная нами в результате разности двух матриц, демонстрирует, что факторная картина вполне удовлетворительная, поскольку эти корреляции описываются факторами с минимальными ошибками. Это означает, все выбранные нами переменных вполне подходят для описания. Получается новая матрица для анализа. Видно где модель, основанная на 4х факторах дорабатывает, а где нет, то есть там, где корреляция большая. Результат вполне достойный. Корреляция описывается факторами без существенных ошибок.

Особенности классификации стран в пространстве главных компонент.

Рисунок 8. Индекс восприятия коррупции 2005-2017 гг.

Факторы, которые мы выделили в рамках данного исследования в той или иной степени отражают характеристики институциональной среды государства во взаимосвязи их с уровнем коррупции. Данный график значимости отображает расположение стран в зависимости от местоположения в пространстве первых двух главных компонент.

Красными стрелочками обозначается то, с какой силой компоненты «оттягивают» на себя переменные (индексы). Принимая во внимание то, что первая и вторая компонента имеет достаточно высокий объяснительный потенциал, можно сделать предварительный вывод о том, что структура расположения стран завит как от уровня коррупции в стране, так и от способности проводить заявленную политику, что в свою очередь обусловлено качеством работы институтов. Исходя из графика, очевидно, что сильно отличается от остальных государство Оман, Сингапур, Катар и ОАЭ. Стоит отметить, что из всей нашей выборки эти страны имеют наименьший уровень коррупции. С 2005 по 2017 год показатели по уровню коррупции согласно Transparency International превышают 40 баллов.

Мы рассматривали уровень коррупции в стране как то, что влияет на качество институциональных характеристик государства. Данное допущение позволяет рассматривать коррупцию как, в определенном роде, абсолютную причину успешности или неуспешности функционирования основных институтов. Однако, установить направление такого влияния практически невозможно: «оно может быть как в одну, так и в другую сторону в зависимости от контекста, кроме того существует также неискоренимая проблема эндогенности».

В то же время очевидно, что в странах с недемократическим политическим режимом, в большинстве случаев, уровень коррупции превышает средние значения.

В целом, проведенный анализ подтверждает, что уровень коррупции в недемократических режимах негативно воздействует на институциональные характеристики государства. При этом здесь важно учитывать не столько экономическое развитие, сколько борьбу элиты (которая является не единым актором, а группой акторов, зачастую разных интересов) за перераспределение в условиях отсутствия механизмов подотчетности и неразвитости системы представительства интересов.

Заключение

Проблема концептуализации понятия «коррупция» и ее влияния на качество функционирования государства давно является предметом исследований в политической науке, однако до сих пор не сложилось единого определения коррупции, как и способов измерения этого феномена. Несмотря на тот факт, что большинство ученых сходится во мнении о том, что коррупция негативно отражается на работе всего «пула» государственных характеристик, продолжает существовать позиция относительно того, что коррупция приводит к росту и играет положительную роль при некачественном государственном управлении.

Неопределенность порождает еще и тот факт, что страны с недемократическим политическим режимом, где уровень коррупции в большинстве случаев выше, чем в демократиях, продолжают сохранять устойчивость, а некоторые даже успешно развиваются. Так, проблемы в области устойчивости недемократических режимов способствовали актуализации проблемы коррупции в условиях возможной максимизации ренты.

Целью исследования было рассмотреть структуру внутренней взаимосвязи между переменными (индексами), характеризующими основные институциональные характеристики государства пространстве политической, экономической и социальной сфер и уровнем коррупции в стране.

Стоит отметить, что выбранных переменных недостаточно для выявления причинно-следственных связей, кроме того, проблема измерения коррупции не позволяет в полной мере отразить реальное взаимоотношение рассматриваемых характеристик государства. Поэтому необходимо дальнейшее углубленное изучение и дополнительное исследование данной тематики. Необходимо также отметить, что в рамках данной работы не учитывалось множество иных факторов, не связанных с коррупцией, но при этом значимо влияющих качество институциональной среды государства.

Стоит учитывать, что выбранный метод факторного анализа не позволяет в полной мере претендовать на полноценное объяснение влияния. Однако выделение из общего числа выборки таких недемократических государств как Сингапур, Катар, ОАЭ и Оман с уровнем коррупции ниже, чем у остальных стран в пространстве главных компонент, при том, что можно говорить об относительной успешности этих стран, в том числе и в отношении институтов, позволяет сделать вывод в подтверждение гипотезы о том, что коррупция влияет на качество институциональной среды государства.

Недемократические страны могут обеспечивать себе устойчивость и сохранение власти с помощью механизмов коррупции, однако обеспечить долгосрочное успешное функционирование невозможно без качественных институтов. Реальное препятствование распространению коррупционных практик может способствовать усовершенствованию работы институтов, что в свою очередь не может не отразиться на улучшение основных институциональных характеристиках современного государства.

Список использованной литературы

1. Аккерман С.Р. Коррупция и государство. М // Логос. - 2003.

2. Аминов Д.И., Гладких В.И., Соловьев К.С. Коррупция как социально-правовой феномен и пути ее преодоления // М.: Юрист. - 2002.

3. Вебер М. Избранные произведения: Пер. с нем./Сост., общ. ред. и послесл. Ю.Н. Давыдова; Предисл. П.П. Гайденко //М.: Прогресс. - 1990. - Vol. 804. - №1.

4. Воробьев А.Н. Захват государства»: качество институтов и режимные деформации (Поиск подхода и операционализация) // Общественные науки и современность. - 2014. - №5. - C. 76-87.

5. Гевелинг Л.В. Клептократия. Социально-политическое измерение коррупции и негативной экономики. Борьба африканского государства с деструктивными формами организации власти. М.: Изд-во “Гуманитарий” Академии гуманитарных исследований. - 2001.

6. Глинкина С.П. Феномен коррупции: взгляд экономиста // Новая и новейшая история. - 2010. - №4. C. 3-17.

7. Ильичев Г. Уточнение пройденного // Известия. - 2004. - C. 1.

8. Квон Д.А. Политическая коррупция: понятие, цели, субъекты // Власть. - 2015. - №7.

9. Лазарев Е.А. Коррупция и политическая стабильность: институциональная перспектива // Журнал политической философии и социологии политики «Полития. Анализ. Хроника. Прогноз». - 2011. - №1 (60).

10. Нисневич Ю.А. Коррупция: инструментальная концептуализация // Социологические исследования. - 2016. - №5. - С. 61-68.

11. Нисневич Ю.А. Политическая коррупция: определение, формы проявления, механизм и ресурсы

12. Нисневич Ю.А. Современный авторитаризм и коррупция //Мировая экономика и международные отношения. - 2017. - Vol. 61. - №1. - P. 108-120

13. Нисневич Ю.А. Публичная власть и коррупция: социально-антропологический подход // Политические исследования. - 2014. - №6. - С. 32-51.

14. Норт Д. Институциональные изменения: рамки анализа //Вопросы экономики. - 1997. - Т. 3. - С. 6.

15. Норт Д., Уоллис Д., Вайнгаст Б. Насилие и социальные порядки // Концептуальные рамки для интерпретации письменной истории человечества. М. - 2011. - Т. 2.

16. Патнэм Р. Чтобы демократия сработала //Гражданские традиции в современной Италии. М. - 1996. - Т. 7.

17. Роуз А.С. Коррупция и государство. Причины, следствия, реформы / Сьюзан Роуз Аккерман; [пер. с англ. О.А. Алякринского] // М.: Логос. - 2003.

18. Сунгуров А.Ю. Гражданские инициативы и предотвращение коррупции // СПб.: Норма. - 2000. - Т. 224.

19. Хантингтон С. Политический порядок в меняющихся обществах. - Litres. - 2017.

20. Abulof U. `Can't buy me legitimacy': the elusive stability of Mideast rentier regimes //Journal of International Relations and Development. - 2017. - Vol. 20. - №1. - P. 55-79.

21. Acemoglu, D., Robinson, J.A., Verdier, T. Alfred Marshall lecture: kleptocracy and divide-and rule: a model of personal rule.

22. Anderson C.J., Tverdova Y.V. Corruption, political allegiances, and attitudes toward government in contemporary democracies // American Journal of Political Science. - 2003. - Vol. 47. - №1. - P. 91-109

23. Asilis C.M., Juan-Ramon V.H. On Corruption and Capital Accumulation // International Monetary. Fund Working Paper. 1994.

24. Bac M. Corruption and supervision costs in hierarchies // Journal of comparative economics. -1996. - №22. - P. 27-36.

25. Banfield E.C. Corruption as a Feature Of Governmental Organization // The Journal of Law and Economics. - 1975. - Vol. 18(3).

26. Bardhan P. Corruption and Development: A review of issues // Journal of Economic Literature. - 1997. - Vol. 34.

27. Basu K., Bhattacharya S., Mishra A. Notes on Bribery and the Control of Corruption // Journal of Public Economics. - 1992. - №48.

28. Buchanan J.M. The limits of liberty: Between anarchy and Leviathan - University...