Городские политические режимы: теория и опыт эмпирического исследования

В последнее десятилетие теория городских политических режимов становится все более востребованной в международных сравнительных исследованиях. Одним из наиболее интересных и содержательных исследований подобного рода стало изучение городских политических режимов в четырех европейских городах (Лидс и Саутгемптон - Великобритания, Лилль и Ренн - Франция), осуществленное Питером Джоном и Элистером Коулом John P., Cole A. Urban regimes and bocal governance in Britain and France - P. 382-404; John P., Cole A. When do institutions, policy sectors, and cities matter? Comparing networks of local policy makers in Britain and France // Comparative political studies. - Beverly Hills, London, 2000. - Vol. 33, N 2. - P. 248-268.. Центральным пунктом, на который попытались ответить исследователи, стал вопрос о том, какие факторы оказывают наибольшее влияние на специфику политического режима, - институциональные факторы (административно-политическое устройство, законодательная основа, традиции государственного строительства, политические ценности и др.), специфика места (территория, население, уровень экономического развития и др.) или сфера, в которой формируется режим. Используя сетевой анализ, Джон и Коул изучили режимы (сети), которые сформировались в двух основных сферах (секторах) городской политики, - в сфере экономического развития и в сфере среднего образования выбранных ими европейских городов Выбор данных городов был обусловлен тем, что в них имели место и сильный частный сектор, и социал-демократические традиции, и ориентация на быстрый экономический рост. При выборе секторов учитывалась, прежде всего, их контрастность.. Тем самым используемая ими концепция режима фактически ограничивала его сетью акторов в одной из сфер общественной жизни Попытки увязать режим с определенными сферами общественной жизни предпринимались и ранее. Например, Барбара Ферман предложила углубить анализ политических режимов с помощью концепции «арена деятельности», которая выражает доминирующую сферу городской политики (ею может быть электоральная сфера, гражданская сфера, сфера бизнеса и др.) (Ferman B. Op. cit.). .

Каждая сеть была оценена исследователями по четырем основным параметрам: состав сети (конфигурация основных акторов), структура сети (закрытая, узкая, в принятии решений доминирует небольшая группа людей, или открытая, оставляющая доступ в нее сравнительно большому числу акторов), сравнительные возможности сети (высокие или низкие в зависимости от готовности участников сети к кооперации для достижения коллективных целей), изменения в сети. Была выявлена широкая вариативность сетей по данным параметрам, при этом ни одна из гипотез о преобладающей роли того или иного фактора (сектор, институты, место) не подтвердилась.

Однако исследование показало, что институциональные различия наглядно проявились в образовательных сетях городов, но мало повлияли на экономические сети. Последние более зависели от специфики города (его расположения, структуры экономики и т.п.). В трех городах из четырех в экономических сетях сформировались достаточно устойчивые публично-частные коалиции (особенно в Лидсе), включавшие в себя местных политиков, чиновников и представителей бизнеса, причем роль последних была далеко не второстепенной Только в Ренне экономическая сеть включала в себя практически исключительно представителей публичного сектора. Она была сформирована вокруг мэра города и его ближайшего окружения; их взаимодействие с бизнесом было слабым, что во многом предопределило сравнительно ограниченные возможности сети.. В образовательных сетях доминирующее влияние публичного сектора было очевидным. В британских городах основными акторами являются представители местной публичной власти и руководства школ, при этом роль последних увеличилась, а сети стали более открытыми. В образовательных сетях французских городов большое влияние имеют представители Министерства образования, а также местные политики и чиновники, курирующие образование в городе. Сети оказались достаточно закрытыми, а влияние других акторов (учителя, профсоюзы, гражданские лидеры) было незначительным. Различия в составе образовательных сетей британских и французских городов, по мнению исследователей, обусловлены правовыми аспектами: в Великобритании школы находятся в основном в компетенции местных властей, во Франции - центральных.

Общий вывод, к которому пришли Джон и Коул, состоит в том, что между тремя переменными - институтами, секторами, городами - существует взаимосвязь, но нельзя утверждать, что какой-то из этих трех факторов играет более важную роль, чем другие: степень проявления институциональных различий и специфики городского пространства зависит от сектора; в образовательной сети фактор институциональных различий оказался существенным, тогда как экономические сети различных французских и британских городов имели гораздо большее сходство.

Поэтому невозможно прогнозировать ни рост сходства между режимами в различных странах в силу общности городских проблем, ни возрастание различий между ними, обусловленных институциональной спецификой John P., Cole A. When do institutions, policy sectors, and cities matter. - Op. cit. - P. 260-266.. В контексте возможностей использования концепции городских политических режимов в различных социально-политических условиях заслуживает внимания вывод исследователей о том, что в европейских городах имеют место многие из отмеченных ими пяти факторов, создающих благоприятные условия для формирования и поддержания городских политических режимов. В частности, в Лидсе есть сильный и достаточно сплоченный местный бизнес; это большой город, обладающий идентичностью; в нем сохранились традиции и преобладает здравый прагматизм. В Лилле также есть бизнес, хотя бизнес-сообщество не столь единое; он является достаточно большим городом, и в результате отставания от соседей у городских акторов появились дополнительные стимулы к кооперации. По мнению Джона и Коула, управление в Лидсе вполне вписывается в концепцию городского политического режима, ее уже можно частично использовать применительно к Лиллю John P., Cole A. Op. cit. - P. 401..

С точки зрения оценки эвристического потенциала теории городских политических режимов за пределами США интересным представляется исследование, проведенное А. Хардингом в Манчестере и Эдинбурге: используемая им методология была близка к той, на которой строился классический труд К. Стоуна. В соответствии с логикой режимной теории, исследование Хардинга проходит три основных этапа:

1) определение ключевых акторов (формальных и неформальных) городской политики, прежде всего в сфере экономического развития;

2) описание форм, механизмов, степени и мотивов их взаимодействия;

3) оценка его результатов и последствий Harding A. Regime formation in Manchester and Edinburgh. - P. 59..

Главная цель исследования состояла в том, чтобы понять природу и роль принятия решений в сфере развития города в 1980-1990-х годах. На первой стадии с помощью репутационного метода была выявлена группа наиболее влиятельных людей, принимавших участие в принятии решений Репутационный метод был использован для определения элиты частного сектора, которая включала в себя бизнес-элиту (руководство 25 наиболее крупных компаний, расположенных в исследуемых городах), гражданскую элиту (людей, номинированных на руководящие посты в университетах, туристических, спортивных, культурных организациях) и элиту развития (developmental elites, руководителей организаций, фондов, частно-публичных партнерств, совместных предприятий и корпораций, целью которых является экономическое развитие городского пространства). Общий список наиболее влиятельных людей был уточнен и расширен на основе интервью экспертов (исследователей, журналистов, представителей Торговой палаты). Наиболее влиятельные представители публичного (государственного) сектора определялись по их формальным позициям (Harding A. Regime formation in Manchester and Edinburgh. - P. 70-71).. В окончательных списках «локомотивов» («movers and shakers») политики развития в Манчестере и Эдинбурге - тех, кто был наиболее заинтересован в стратегическом развитии города и имел возможность подключить свои организации к осуществлению кросс-секторального сотрудничества и реализации совместных проектов, - оказались, соответственно, 22 и 24 человека: в Манчестере - девять представителей публичного сектора (шесть политиков, два чиновника и один член квазинезависимой неправительственной организации) и 13 бизнесменов; в Эдинбурге - пять представителей публичного сектора (три политика и два чиновника) и 19 бизнесменов. Второй и третий этапы исследования были построены на анализе интервью, взятых у данной группы людей, официальных документах и результатах четырех case-study нескольких проектов, иллюстрирующих характер и результаты взаимодействия частного и публичного секторов в обоих городах. городской политический режим коалиция

Однозначно ответить на главный вопрос (сформировались ли в Манчестере и Эдинбурге политические режимы) Хардинг не смог. С точки зрения стоуновской трактовки режима, включающей в качестве обязательных признаков стабильность и длительность, в обоих британских городах не было режима, аналогичного режиму в Атланте (хотя процесс формирования коалиции в Манчестере продвинулся значительно дальше); влияние коалиций развития ограничивалось отдельными стратегиями и проектами, а не общей конфигурацией основных вопросов городской политики. Основная причина заключается в том, что способность местных властей обеспечивать население услугами в Великобритании в меньшей степени (по сравнению с США) зависит от местных экономических факторов, чем от финансовой поддержки центра Ibid. - P. 68-69.. Тем не менее Хардинг отмечает возрастание значимости вопросов развития в структуре городской политики и, соответственно, стимулов к формированию коалиций и консенсусу элит по сравнению с ситуацией, имевшей место до 80-х годов, когда местная власть не была склонна к серьезному диалогу с бизнес-сообществом по стратегическим проблемам развития города. Наиболее ярким примером изменения ситуации стала попытка добиться проведения Олимпийских игр в Манчестере в 2000 г., которая подняла на новый уровень кооперацию между различными секторами и акторами городской политики, продолжившуюся в последующих проектах развития города и способствовавшую формированию благоприятных условий для местного бизнеса.

Хотя проект и не завершился проведением игр, он, по мнению Хардинга, сыграл существенную роль в улучшении инфраструктуры города и его имиджа. Кроме олимпийского проекта, сотрудничество и кооперация имели место и в других сферах, в частности в сфере транспорта, культуры, искусства, образования, жилищного строительства. В Эдинбурге кросс-секторальная кооперация получила меньшее развитие, и консенсус был достигнут по меньшему числу вопросов Различия между городами по уровню кооперации Хардинг связывает с высокой активностью ключевых игроков городской политики и более стабильной партийной поддержкой в Манчестере, а также превалированием политики потребления над политикой производства в Эдинбурге (в силу большей политизированности вопросов использования местных финансовых ресурсов) (Ibid. - P. 66-67). .

Таким образом, в городской политике сформировались два достаточно различных по своему характеру процесса, образующих «дуальную политическую структуру» («dual polity»): городская политика экономического развития и городская политика потребления, в которой первостепенную роль играют отношения между различными управляющими структурами Ibid. - P. 69.. Открытым остался и вопрос о перспективах правящих коалиций в обоих городах, поскольку они, как отмечает Хардинг, очень зависят от конкретных людей, образующих ее основу Хардинг приводит мнение одного из интервьюируемых в Манчестере: «Для того, чтобы города могли стабильно развиваться, необходимо, по моему мнению, чтобы пять-шесть человек были в нужном месте в нужное время и оказались способными координировать усилия ключевых организаций» (Ibid. - P. 70).. При этом долгосрочная стабильность правящих коалиций не поддерживается окружающими обстоятельствами, в числе которых он называет «нестабильность (short-lived) квазинезависимых неправительственных организаций и публичных программ, постоянные институциональные пертурбации и тенденцию ключевых политиков, чиновников и руководителей бизнеса менять место жительства ради карьерного роста». Тем не менее Хардинг считает, что режимная теория дает бо?льшие эвристические возможности для анализа и сравнения опыта коалиций в городах, чем иные подходы к изучению городской политики Harding A. Regime formation in Manchester and Edinburgh. - P. 70-71..

Несколько менее оптимистичные выводы относительно формирования политических режимов в европейских условиях были сделаны Элизабет Стром по результатам исследования в Берлине Strom E.P. Op. cit. - P. 455-481.. Она обнаружила, что в 1990-е годы в объединенном Берлине возникли некоторые условия и стимулы для формирования режима роста (приход к власти консерваторов из ХДП, заинтересованность ряда крупных фирм в реализации проекта переустройства города, борьба за проведение Олимпийских игр в Берлине в 2000 г. и др.), однако в итоге коалиция роста оказалась слабой и не стала основанием правящего режима.

Это проявилось в том, что между различными государственными структурами возникли серьезные противоречия относительно плана реконструкции центра города; ключевые инвесторы были более ориентированы на отстаивание своих собственных проектов и оказались неспособными объединиться; в результате верх взяли противники проекта, опиравшиеся на общественное мнение. Стром считает, что потенциал формирования правящих кросс-секторальных коалиций ограничен прежде всего тем, что сравнительные возможности публичного и частного секторов в Германии существенно различаются, а наиболее важными ресурсами остаются вертикальные и горизонтальные связи в публичном секторе. Германские чиновники не столь свободны в своих действиях, как их американские коллеги, будучи более ограниченными формальными правилами; сказалось и влияние сильных групп интересов и организаций, не принимающих «логику капиталистического развития» в городской политике В целом же проблемы городского развития в Германии традиционно относятся к сфере деятельности городских политиков и чиновников, а ценности, разделяемые как отдельными сегментами элиты, так и большими группами населения, препятствуют принятию главенствующей роли частного сектора в городском развитии Ibid. - P. 472-477..

Из других исследований политических режимов в Европе заслуживает внимания попытка использования концепции для объяснения политических процессов на субгородском уровне, предпринятая группой исследователей под руководством К. Доудинга. В качестве объектов исследования были выбраны шесть районов (боро) Лондона.

Исследователями были обнаружены режимы (в традиционном смысле) в трех районах: в Кройдоне сформировался режим развития, опирающийся на достаточно прочную коалицию политиков и бизнеса; в Вандсворте и Ислингтоне возникли «режимы сервиса». В остальных районах режимы не сформировались, однако в каждом из них были отдельные признаки политических режимов Доудинг выделяет восемь признаков режима, но полагает, что режимы могут иметь место и в тех случаях, когда некоторые признаки отсутствуют. В Кройдоне и Вансворте он обнаружил все восемь признаков (хотя в последнем, по его признанию, имела место скорее коалиция местных и национальных политиков и сказывалось доминирующее влияние консерваторов). В трех районах, где режимы так и не сложились, было обнаружено по три-четыре признака (Regime politics in London local government / Dоwding K., Dunleavy P., King D., Rydin Y. - P. 519-520)..

Эти и другие исследования городских политических режимов, достаточно многочисленные и за пределами США Автор обнаружил попытку использования концепции для объяснения городской политики в современном Китае. Исследователь из Сингапура Жеминь Жу пришел к выводу, что начиная с 80-х годов вследствие расширения рыночных механизмов в китайской экономике и усиления конкуренции между городами в городах стали возникать коалиции, стремящиеся мобилизовать ресурсы для осуществления стратегий развития (Zhu J. Local growth coalition: The context and implications of China's gradualist urban land reforms // Intern. j. of urban relations. - Oxford; Cambridge, 1999. - N 3. - P. 534-548)., свидетельствуют о растущей популярности теории, что, на наш взгляд, вполне закономерно. Привлекая внимание к процессу формирования правящих коалиций, она, с одной стороны, позволила преодолеть ограниченность исследований городской политики, фокусировавшихся в основном на формальных политических институтах, с другой - избежать недостатков ранних дискуссий о распределении власти в городских общностях, слабо учитывавших структурные компоненты власти, ограниченность городской политики и вариативность конфигурации власти в различных городских общностях.

При этом она оказалась достаточно продуктивной и для объяснения политических процессов в странах в сильной государственной составляющей, что позволяет размышлять о возможностях и перспективах ее использования в российском социально-политическом контексте.

Список литературы

1. Восток и политика. Политические системы, политические культуры, политические процессы. Учебник; Аспект пресс - Москва, 2015. - 624 c.

2. Политология; ИНФРА-М - Москва, 2009. - 400 c.

3. Политология; КноРус - Москва, 2013. - 392 c.

4. Политология для юристов. Курс лекций; ЮРИСТЪ - Москва, 2004. - 776 c.

5. Универсальные ценности в мировой и внешней политике; Издательство МГУ - Москва, 2012. - 224 c.

6. Шпаргалка по политологии; Окей-книга - Москва, 2013. - 953 c.

7. Борозняк Александр Жестокая память. Нацистский рейх в восприятии немцев второй половины XX и начала XXI века; Российская политическая энциклопедия - Москва, 2014. - 352 c.

8. Гаджиев К. С. Политология. Консп. лекций; Юрайт - Москва, 2015. - 224 c.

9. Дугин А. Г. Геополитика России. Уч. пос.; Акад. проект - М., 2014. - 528 c.

10. Ерохов Илья Современные политические теории. Кризис нормативности; Праксис - Москва, 2008. - 256 c.

11. Зимина В. Д., Борисов Н. А. Полит. Упр.; РГГУ - М, 2008. - 368 c.

12. Кагарлицкий Б. Ю. Марксизм. Введение в социальную и политическую теорию; Либроком - Москва, 2015. - 320 c.

13. Кашкин С. Ю., Четвериков А. О. Основы интеграционного права. Учебное пособие; Проспект - Москва, 2015. - 224 c.

14. Круглова Г. А. Политология; Асар - Москва, 2009. - 304 c.

15. Лукьянович Н. В. Геополитика; Юрайт - Москва, 2011. - 304 c.

16. Лукьянович Н. В. Геополитика. Учебник; Юрайт - Москва, 2014. - 304 c.

17. Маринович Л. П. Античная и современная демократия. Новые подходы к сопоставлению; КДУ - Москва, 2007. - 212 c.

Размещено на Allbest.ru