Анализ социокультурных факторов политики: поиски новых теорий и методов

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Анализ социокультурных факторов политики: поиски новых теорий и методов

Кучинов Артемий Михайлович

аспирант

Аннотация

Данная статья является продолжением исследовательского цикла по теориям влияния социокультурных факторов на политический процесс, переработанной версией статьи «Подход к анализу политического процесса через его взаимосвязь с социокультурной динамикой - альтернатива подходу „политической культуры”», поданной в научный журнал «Философия и культура». В настоящей статье предпринята попытка обзора, анализа и синтеза разных методов и подходов из политологии, психологии, географии, биологии, этнологии, социологии, философии и других наук, изучающих влияние социокультурных факторов на политику. Делается приоритет на слабоосвоенные отечественной наукой подходы и методы. Приводятся примеры интеграции разных наук - политологии с философией, географией, психологией, биологией; аргументы за применения математических методов в исследовании социокультурных факторов политики. Сделан акцент на недопустимости сведения всех общественных процессов к одному фактору, редукционизму разных видов, показана недостаточность господствующих современных «цивилизационного» и «поведенческого» подходов.

Ключевые слова: культура, культурная динамика, политическая культура, политический процесс, социальная динамика, социокультурная динамика, социокультурные факторы, теория культуры, теория политики

социокультурный фактор политика цивилизационный

Abstract

This article is a continuation of research cycle about theories of socio-cultural factors influence on political process, the renewed version of the article "The approach to political process analysis through its interdependence with socio-cultural dynamics - alternative for "political culture" approach", which was sent to scientific journal "Philosophy and culture". In this article attempt to review, to analyze and synthesize different methods and approaches of political science, psychology, geography, biology, ethnology, sociology, philosophy and other sciences that study the influence of sociocultural factors on politics, is made. Poorly developed in Russian science approaches and methods are in priority. Examples of different sciences integration are given - political science with philosophy, geography, psychology, biology; arguments for application of mathematical methods in studies of social and cultural factors of politics, are given. An emphasis on the inadmissibility of all social processes reduction to a single factor is made, inadmissibility of any reductionism, failure of the prevailing today "civilization" and "behavioral" approaches is shown. 

Keywords:

culture, cultural dynamics, political culture, political process, social dynamics, socio-cultural dynamics, socio-cultural factors, theory of culture, theory of politics 

Постановка проблемы

Всю человеческую историю людей интересовали многие проблемы, такие как причины разного политического устройства у разных народов в разных странах, влияние на политику обычаев и нравов, реформы и модернизации, пути избегания межнациональных конфликтов и сепаратизма и т. д. Так или иначе, все эти проблемы стоят на взаимосвязи двух общественных процессов - политического процесса и социокультурной динамики.

Существующие теории и методы часто неправильно интерпретируются, не всегда применяются там, где необходимо. Приходится констатировать, что часто бывает, что господствующими оказываются публицистические псевдонаучные теории, препятствующие дальнейшей научной разработке проблемы, дискредитирующие исследования связи политики и культуры и приводящие к профанации науки. Большая часть таковых является более не научной информацией, а отражением предрассудков тех или иных мыслителей из истории общественной мысли.

Связь политического процесса и социокультурной динамики проявляется в таких общественных явлениях, как динамика политических режимов, влияние этнических, языковых, демографических, социально-стратификационных, религиозных особенностей общества на политический процесс, влияние степени благосостояния общества, географический детерминизм, политические и др. культурные ритуалы, международные отношения, переговоры, идентичность, сепаратизм, влияние на политику образования, воспитания и др. Социокультурные особенности политического процесса зависимы от природного окружения того или иного общества, но полностью ими не детерминируются. Исследования социокультурного фактора тесно связано с биополитикой, психологическими методами, экономическим и военным факторами.

Часто исследования начинаются с неправильных подходов. Исследуемая проблема сегодня часто разнесена на такие более узкие отдельные, как исследования этнокультурного, географического детерминизма политики, исследование т. н. «инновационного развития», «цивилизаций», традиционности-модернизационности, самобытности-общечеловечности и др. С нашей точки зрения, такие проблемы должны исследоваться комплексным подходом, т. к. очень часто бывает, что с помощью одного узкого подхода неверно объясняются процессы, детерминированные другими социокультурными факторами, которые исследуются другим узким подходом. Например, политические конфликты часто видят как межрелигиозные, конфликты людей с разным типом воспитания принимают за межнациональные, государство, испытывающее социокультурный кризис причисляют к «восточной, архаичной, патриархальной и т. д. цивилизации» (или «политической культуре»). Или конфликты, порождённые неравномерностью города и деревни видят как «цивилизационный тектонический разлом». Чтобы избежать таких неточностей, важно исследовать процесс связи политики и культуры комплексно и в динамике.

В настоящее время в отечественной политологии господствуют подход «политической культуры» в опоре на американский бихеворализм сер. XXв. и «цивилизационный» подход созданные не позднее середины прошлого века, многие черты которых не выдержали испытанием времени, либо устарели; но, так или иначе, сегодня не позволяют полно анализировать и прогнозировать политический процесс. Первый подход излишне ограничен исследованием политического поведения, второй часто оказывается излишне метафизичным, ограничен философским уровнем и не имеет рационального прогностического потенциала.

Имеют место затруднения в связи с недостаточной институциализацией политологии в России. Отечественная наука не переживала горячих споров по поводу критериев научности, подобных спору в философии жизни, позитивизме, махизме, логическом позитивизме, философиеи языка, структурализме, баденской и марбургской школах неокантианства. Отечественная наука не переживала горячих споров между институциализмом и бихевориализмом, натурализмом и социологизмом. В связи с этим, многие неточности зарубежной науки XX в. повторяются в современной России.

В зарубежной науке XX в. не раз пытались свести все общественные процессы к одному фактору (в социологизме и натурализмах: социо-механический, географический редукционизм, биоорганицизм, социал-дарвинизм, расово-антропологизм, инстинктивизм и др.), ни одна из попыток не оказалась удачной.

В господствующем подходе «политической культуры» очень часто культура сводится к поведению. Такой редукционизм, к сожалению, часто встречается в современной российской политологии. Лучше разграничить культуру и поведение удалось П. А. Сорокину[100], применения чьей теории культуры в политологии сегодня не приходится часто видеть. Культура не сводится к поведению, поведение - это только часть культуры.

В традиционном подходе «политической культуры» утверждается о том, что политика зависима от политической культуры. Однако неясным остаётся, почему речь идёт только о политической культуре. Такой подход нам представляется очень узким в связи с тем, что, по нашему мнению, не только политическая культура детерминирует политический процесс, а культура из самых разных сфер (экономическая, образовательная, культура профессионального труда и т. д.). Встаёт справедливый вопрос о соотношении категорий «политика», «культура» и «политическая культура».

В существующих подходах по отдельности продолжать исследование социокультурных факторов политики невозможно. Границы существующих подходов препятствуют качеству исследований. Необходимо выходить за рамки существующих подходов, с целью достигнуть максимально возможно комплексного исследования. Мы пытаемся рассматривать и политику и культуру как динамичные явления (соответственно политический процесс и социокультурная динамика) и исследуем комплексно этнические, педагогические, географические и др. факторы в политике. (Настоящая статья является улучшенной версией статьи [51], с использованием других статей автора [50][52] и тезисов доклада [49])

Проблема связи политики и культуры исследовалась во многих странах. В Древнее Время лучше всего её исследовали в Древней Греции (Аристотель, Плутарх и др.), в Средние Века - в арабской научной традиции (представители суфизма, Газали, арабские и персидские географы и путешественники, Ибн Хальдун и др.), в Новое и Новейшее Время лидируют Европа, Соединённые Штаты Америки и Россия (Гердер И. Г., Вебер М., Сорокин П. А., Алмонд Г. А. и Верба С., Данилевский Н. Я, Ламанский В. И., Тихомиров Л. А., Менделеев Д. И., Бурлацкий Ф. М., Мамут Л. С. и др.). В разное историческое время исследуемая проблематика входила в предметное поле разных наук, и сейчас находится в предметных полях разных науках в разных странах. Часто она оставалась в предметном поле философии и истории, в XVIII в. в Московском Университете существовала описательная дисциплина «статистика», в советское время проблема входила в разные разделы философии (история философии, критика буржуазной философии, научный атеизм, научный коммунизм), правоведения (теория государства и права), психологии (общая и социальная психология).

В связи с тем, что методы зарубежной политологии, которые переводились в 1990-е гг. оказались недостаточно эффективными для исследований российской политики[13, с. 57][32][55, с. 50-54][77][96, с. 9-13][105, с. 7], много новых теоретико-аналитических моделей появилось в том числе, и в России. Однако, до сих пор, отечественное обществознание так и не выработало устойчивого аналитико-прогностического потенциала. Поиски новых теорий и методов оказываются очень долгими и затруднительными, часто приходится отказываться от прежних концепций, менять свои взгляды.

В настоящее время проблема связи политического процесса и социокультурной динамики входит в предметное поле теории и методологии политологии, сравнительной политологии, психологии, социальной философии, культурологии[19, с. 7], теории коммуникации, социологии, географии, биологии и др. наук.

Определение категории «культура» не может быть единственным в связи с тем, что культурология не смогла выработать единую теоретическую схему, позволяющую в строгой и логически упорядоченной форме отразить её содержание.[19, с. 3] Существующие определения культуры очень часто противоречат друг другу или не вполне согласуются между собой.[19, с. 98]

Необходимо различать культуру в широком смысле и политическую культуру. Последняя является частью первой. Культура (в широком смысле) - антропогенная система механизмов и способов деятельности, организации, регуляции и коммуникации, обеспечивающих жизнедеятельность людей.[1, с. 8][3, т. 1, с. 26][19, с. 10-11, 100, 101, 102, 179, 675][46, с. 203-209][70]

В рамках каждой науки можно выделить такое поле исследований, которое касается механизмов и способов организации, регуляции и коммуникации людей в соответствующих областях их жизнедеятельности. Это принято называть «экономической, политической, речевой, книжной и т. д. культурой».[19, с. 10-11] При этом, в одной сфере может быть расцвет культурных форм, в другой - упадок.[1, с. 21] В любой области научного знания, в т. ч. в политологии, существует культурологический аспект. На политику влияет не только политическая культура, но и культура во всех сферах.

Согласно нашему подходу, политическая культура - часть культуры в широком смысле. Она представляет собой все механизмы и способы деятельности, организации, регуляции и коммуникации политики. В т. ч. включает в себя традиции, убеждения, ценности, идеи и установки практического политического поведения, обеспечивает воспроизводство политической жизни на основе преемственности.[8, с. 50][12, с. 263][28, с. 8]

Культурная динамика - любое изменение культуры, устойчивый порядок взаимодействия составляющих её компонентов, та или иная её периодичность, стадиальность, направленность к какому-либо состоянию. Динамика культуры - те изменения внутри культуры и во взаимодействии культур между собой, которые позволяют говорить об упорядоченности этих изменений, об их векторном, т. е. направленном характере.[1, с. 20][19, с. 145-146] Культурная динамика - это динамическая характеристика культуры. Культура всегда является динамичным явлением. Когда говорят о культурной динамике в совокупности с социальной динамикой, оперируют понятием «социокультурная динамика».

Социокультурная среда - это устойчивая совокупность вещественных и личностных компонентов, с которыми взаимодействует социальный субъект, и который оказывает влияние на его деятельность по созиданию и освоению духовных ценностей и благ, на духовные потребности, интересы и ценностные ориентации.[63]

Так же, необходимо ввести определения политологических категорий.

Политика - публичная деятельность, направленная на завоевание, удержание и использование власти и влияния в обществе («субстанциональное определение политики»).[38, с. 18][86, с. 44][87, с. 12][103, с. 21]

Политический субъект - лицо или группа лиц, принимающие реальное участие во властном взаимодействии с государством, независимо от степени влияния на принимаемые решения и характер реализации государственной политики[98, с. 71].

Политический процесс - совокупность относительно самостоятельных трансформаций политической деятельности субъектов (отношений, институтов), которые возникают на пересечении самых разнообразных факторов и его основой всегда являются локальные события. Политический процесс - это динамическая характеристика политики, аналогично как культурная динамика - динамическая характеристика культуры.[98, с. 201][120] Процесс может быть понят как последовательная смена состояний некоторого объекта во времени, любое изменение.[56][100, с. 80]

В свою очередь, функциональные подсистемы общественной жизни (сферы жизни общества) - политику, экономику, культуру и т. д. невозможно разделить так, чтобы они не пересекались. Например, никогда не будет ясно, лоббизм - это политическая или экономическая деятельность. Поэтому границы этих понятий останутся подвижными.

О цивилизационном подходе

Отдельно необходимо сказать о т. н. «цивилизационном подходе», под которым в современной практике имеются ввиду совершенно разные идеи. Слово «цивилизация» остаётся термином с большим количеством значений, что не позволяет его использовать, называть общепринятым, превращает его в симулякр. С нашей точки зрения, весьма неправильно было бы делать упор только на типологизацию т. н. «цивилизаций», анализ этого весьма противоречивого и непонятного феномена, часто смешивая проблему социокультурного детерминизма политики с экономическим или военным анализом политики.

Влияние культуры на политику может проявляться отнюдь не только при анализе «цивилизационных» взаимодействий, как что-то международное, возможность её проявления весьма шире. С помощью социокультурного подхода можно изучать так же политические социокультурно детерминированные проблемы, касающиеся взаимодействия разных регионов одной страны, разных малых групп, даже нескольких личностей.

Часто в исследованиях с т. н. «цивилизационным подходом» мы видим влияние мало-, не- и околонаучных положений о предопределённости судеб тех или иных человеческих обществ ввиду принадлежности их к той или иной «цивилизации» или «политических культуре». Хотя наличие тех или иных социокультурных свойств, детерминирующих политический процесс, у больших наднациональных социальных групп, не вызывает сомнения, в «цивилизационном подходе» его роль оказывается сильно гипертрофированной. Цивилизационный подход не учитывает разнообразия культуры внутри «цивилизаций» («культурно-исторических типов» и т. д.), которые часто бывают пропастными. Большое значение имеют исследования, преследующие цель качественно описать социокультурные свойства того или иного общества, не обязательно крупного вроде «цивилизаций». В разное время разные исследователи видели в мире разное количество «цивилизаций» (или «культурно-исторических типов» и т. д.). Мы считаем, что любая классификация в конечном счете, окажется бесполезной, т. к. любое деление на них быстро устаревает и в принципе нецелесообразно во многих случаях при практических исследованиях.

С «цивилизационным подходом» близко находится проблема самобытности и общечеловечности политического процесса, то тут важно отметить, что объективно каждое общество, малое или большое, по-своему самобытно и имеет много общечеловеческих свойств. Часто дискуссии по этому вопросу весьма неконкретны, очень метафизичны, поэтому - безрезультатны и практически малоприменимы. Здесь, опять же, необходимы не шаблонные подходы-типологизации, а качественный детальный анализ конкретных общественных явлений и процессов. А субъективно , самобытной себя считает почти любая национальная или иная культура, что вполне естественно и ни к чему не обязывает. В истории общественной мысли многих, если не всех, стран и народов, существуют идеи об их уникальности, своеобразности, непохожести на других, возможности связывать, например «Восток и Запад» (у России, Украины, стран Аравийского полуострова, Греции, Турции и др.) или более: «связывать Европу, Азию и Африку» (Египет и др.).

«Цивилизационный подход» стал господствовать в российской науке как реакция на отход от базисно-надстроечного детерминизма в 1990-е гг. Исследователи видят цивилизации как некую альтернативу формациям, которые часто сводят реальные общественные особенности к неточным метафизическим схемам. Однако, отказавшись от формаций, отечественное обществознание попало под влияние настолько же метафизического подхода, пытаясь объяснить все общественные процессы через отношения разных людей к разным цивилизациям. Здесь не учитывается, что «цивилизации» не являются гомогенными образованиями, что православные Москвы, Афин и сельской местности Сибири - это разные православные, несмотря на то, что одинаково называются, что египтянин не понимает речи алжирца, хотя они оба - арабы и мусульмане, и в любой типологизации цивилизаций их причисляют к одному типу. Часто анализ общественного процесса через «цивилизационное» разделение людей практикуют исследователи, недостаточно знакомые с фактическими данными по географиям, экономикам, религиям, языкам, культурам и др. феноменам из жизни конкретных регионов. Но, например, для историков отдельных регионов (или, напр., востоковедов) теории, сводящие весь общественный процесс и конфликты лишь к той идее, что культурно схожие страны объединяются, а разнообразные конфликтуют, что «цивилизации» представляют какую-то систему или целостность, виделись абсурдными изначально.

Герменевтический метод

Герменевтика - это метод, заключающийся в расшифровке скрытых явлений. В политологии применяется для поиска причинно-следственных связей в политических культурах и политических процессах, порождённых этой культурой.

Василенко И. А. предлагает использовать схему Розанова В. В. Согласно этой методологии, при анализе культур, необходимо:[13, с. 95-96][91, с. 62-67]

Раскрыть схему природы культуры. Здесь идёт поиск ответа на вопрос «Что есть всё?» Это возможно сделать путём наблюдения за теми или иными общественными процессами, здесь возможно применение каких-либо теоретических или философских схем из философии и теории культуры, антропологии, социологии и др. наук.

Обозначить и описать основные элементы, институты и процессы. Здесь идёт поиск ответа на вопрос «Каково всё?» и поиск атрибутов объекта понимания. Здесь речь идёт о формулировке причинно-следственных схем политических институтов и процессов. При этом, определение института сегодня серьёзно отличается от прежних критериев, о чём написано ниже.

Выявлять качественные атрибутные характеристики основных особенностей политических институтов и процессов. Здесь идёт поиск ответа на вопрос «Почему всё?» Так выстроится ряд политических детерминант, способных раскрыть мотивации людей-субъектов политики.

Находить причинно-следственные связи в политической культуре. Здесь идёт поиск ответа на вопрос «Для чего всё?» Так станет возможно выявление мотивов целесообразности.

Далее возможно построение схемы сходств и различий, и заключительной стадией герменевтического анализа станут количественные характеристики выстроенных схем.[13, с. 95-96][91, с. 62-67]

Основная задача политической герменевтики состоит в расшифровке социокультурных архетипов и кодов, определяющих ценностную природу политических процессов. Сложность измерений культуры предполагает весьма тонкую и многогранную систему понятий герменевтики. В одних случаях - для интерпретации политического бытия - необходимы понятия объекта и закона, в других - для интерпретации символических значений - понятия формы и стиля. Ещё одна проблема связана с тем, что все политические феномены разворачиваются в историческом времени: многие требуют исторического рассмотрения.[13, с. 109]

В свою очередь, методология Розанова В. В. - не единственная. Например, несколько схем выводит исследователь Фалёв Е. В. из философии Хайдеггера М. Использует другую схему:[109, с. 60-65][115, с. 151-155]

Вопрос о бытии, поставленный герменевтически, есть вопрос о смысле бытия.

Вопрос о смысле «бытия» - обращается к сущему.

Вопрос о бытии обращается к особому сущему (Само вопрошание - это сущее).

Это сущее - ближайшее к нам, однако в смысле данности (удовлетворённости) - самое далёкое.

Dasein (относительное сущее) как сущее должно быть рассмотрено не с точки зрения сущности, а с точки зрения его бытия.

Dasein (относительное сущее) должно быть рассмотрено в модусе повседневности (jeweiligkeit).

Dasein (относительному сущему) изначально присуща «фундаментальная конституция» «бытия в».

Критика гносеологического «чистого субъекта»: познание как способ бытия Dasein (относительное сущее), онтологически фундированный как бытие-в-мире.

Ступени ведущие Dasein (относительное сущее) к познанию:

Самонаправленность-на: действие направления-себя-на, набрасывания - аналог гуссерлевской интенциональности.

Пребывание-при: удержание предмета направленности в круге «наброска», в сфере ощабоченно-деятельностного внимания; даже будучи «при» предмете познания, Dasein (относительное сущее) остаётся «внутри» себя

Внятие (vernehmen), разъяснение, истолкование: наделение смыслом посредством установления тесной смысловой нагрузки между Dasein (относительныме сущим) в его бытии и предметом.

Сохранение внятного, обладание: не в последнюю очередь - посредством понятийного схватывания в научных и метафизических понятиях.

Размыкание мира.

Такому анализу можно подвергнуть любые наблюдаемые политические явления и процессы. Можно так же анализировать с точки зрения таких концептов, как бытие Dasein (относительного сущего) в мире, бытие с другими, бытие к смерти, бытие временем.[108, с. 66]

Понимающие методы очень затруднительно свести к какой-либо единственной пошаговой схеме, это более зависит от исследуемого объекта (объекта понимания) и исследователя, у каждого из которых свои схемы для герменевтики. Кузнецов В. Г. делает обзор герменевтики в истории философии, акцентирует внимание на том, что интерпретация оказывалась очень распространённым методом в разные исторические времена. «Герменевтиками» были софисты, интерпретаторы священных текстов почти во всех религиях, Э. Бетти, Э. Корет, Аврелий Августин, Маттиас Флациус Иллирийский, И. М. Хладениус, Ф. Шлейермахер, В. Дильтей, В. Гумбольдт, Г. Фреге, Б. Рассел, Л. Витгенштейн.[44]

В наше время герменевтика хоть и потеснена качественными методами и анализом дискурса при исследовании общественных явлений, но она остаётся необходимой и часто единственной при анализе текстов. Помимо вышеперечисленных методологий интерпретации можно назвать Гадамера Г.-Г.[15][16], хорошо используются герменевтические методы в исследовательском цикле Данилевского И. Н. при исследовании «Повести временных лет» и других русских летописей[26], хорошо исследованы интерпретативне методы у Риккёра П.[89] и прорабатываются современной философией[34].

Социодинамика культуры и политический процесс

За последние годы в рамках раздела культурологии - социодинамики культуры, стали хорошо известны факторы социокультурной динамики. Т. к. социокультурная динамика формирует предпосылки для политического процесса, эти факторы одновременно являются факторами динамики политического процесса. Исследователь Аванесова Г. А. выделяет факторы: природно-ресурсный, пространственного размещения культурных форм, взаимодействия культурных систем, жизнеобеспечения, хозяйственного обеспечения, технологий, социальных институтов, социальных организаций и отношений, ценностно-смыслового понимания и символического значения, рационально-познавательный, индивидуальной активности.[1, с. 29-45]

Всю историю человечества мыслители всех времён и народов пытались исследовать политику как циклический феномен. Существует много теорий, объясняющие политический процесс через связь с социокультурной динамикой. Например, Ахиезер А. С. создавал циклическую теорию динамики российской политики[3], Смолин О. Н. создал интересную теорию по революциям на материалах российских событий 1905-1907, 1917-1922, 1991-1993 гг.[96] Рядом здесь же находятся теории изменения политических режимов, в т. ч. теории демократии.(См. теории демократии и их критику: [21],[22],[23],[24],[25],[36],[43],[66],[104])

Так же, сегодня практикуется синергетический метод[11][64], основанный на исследовании и прогнозировании сложных самоорганизующихся систем, сформулированный в 1986 г. в книге «Порядок из хаоса»[85] американскими учёными Пригожиным И. Р. (1917-2003) и Стенгерс И. В связи с тем, что культурная система, так же, как и политическая, является самоорганизующейся, с его помощью рассчитывают зависимость социокультурных и политических данных.

В труде «Социальная и культурная динамика»[100] Сорокин П. А. сформулировал одну из многих теорий, объясняющая, почему же между людьми существуют социокультурная разнообразность. По Сорокину П. А., это вызвано тем, что у разных людей разные природа реальности (континуум от чувственной до идеациональной), природа целей и потребностей, которые должны быть удовлетворены (соответственно духовные и материальные), степень, в какой эти цели и потребности удовлетворяются, и способы из удовлетворения.[100, с. 46]

Колебания частотности вышеназванных типов называется социокультурной флуктуацией - это процессы, время от времени повторяющиеся в социальной и культурной жизни и в человеческой истории.[100, с. 80] Исследовав флуктуации в разных регионах мира за длинный промежуток времени, Сорокин П. А. сформулировал две теоремы. Первая - «Взаимосвязь между двумя переменными -- характером доминантной культуры и характером поведения индивидов, живущих в мире данной культуры, -- не может быть ни слишком тесной, ни столь же тесной, как соотношение между доминантной культурой и ментальностью этих индивидов».[100, с. 702] И вторая теорема утверждает, что, хотя взаимосвязь между доминантной культурой и поведением ее носителей не всегда носит тесный характер, она тем не менее, существует.[100, с. 703]

Социокультурная динамика и политический процесс связаны так же через экономическую динамику. В последнее время классические экономические теории переживают кризис, ввиду невозможности уподобить человеческое поведение чисто механическим схемам - возрастает внимание к роли человеческого фактора в хозяйственных отношениях. Новое научное направление на стыке экономики и социологии называется «экономической социологией», где социокультурные факторы тоже учитываются. (См., напр.: [79],[88],[113],[116]).

Социологические и антропологические проблемы

К проблеме зависимости политики от социокультурных факторов относятся так же вопросы, традиционно исследуемые социологией. Больше всего исследований по проблеме из доступного объёма научной информации содержится в трудах Сорокина П. А. В произведениях «Социология революции»[101], «Голод как фактор»[99], «Человек. Цивилизация. Общество»[102] описаны механизмы возникновения революций. К возникновению революций ведут «подавления базовых инстинктов».

К сожалению, в современных социальных науках недостаточно используется культурологическая теория культурных артефактов и культурных форм Малиновского Б., что недостаточно обосновано. Артефакт культуры - интерпретативное воплощение какой-либо культурной формы в конкретном материальном продукте, поведенческом акте, социальной структуре, информационном сообщении или оценочном суждении.[46, с. 45-46] Культурная форма - совокупность наблюдаемых признаков и черт всякого культурного объекта (явления), отражающих его утилитарные и символические функции, на основании которых производится его идентификация и атрибуция.[46, с. 499-502]

С помощью этого метода удобно, например, объяснять феномен «гибкой власти». «Гибкая власть» (См. подробно о «гибкой власти»: [42]) манипулирует разными видами культуры - потребительской, экономической, логической, образовательной и т. д. и т. п.; из-за сформированных симпатий изменяется самосознание, идентичность и политическая культура, исчезает способность к творческо-созидательной деятельности. Най Дж. говорит, что большая часть имиджа США, сделанного с помощью «мягкой власти», это результат работы Голливуда, Гарварда, Майкрософта и привлекательности американских спортсменов.[69] С точки зрения культурологического подхода, она являет собой навязывание чужих артефактов на востребованные в той или иной социокультурной среде культурные формы. Субъект «гибкой власти» выбирает в том или ином обществе нереализованные потребности, которые пытается позволить объекту удовлетворить нужными себе артефактами культуры. В свою очередь, следует акцентировать внимание на том, что «гибкая власть» срабатывает только тогда, когда имеют место симпатии . Таким образом, можно сколько угодно смотреть американские фильмы, но при отсутствии симпатий к ним, действия «гибкой власти» здесь не будет.

Так же, необходимо изучать конкретные институты, проходящие в обществе. Сегодня нецелесообразно противопоставлять институты поведению, а так же рассуждать, что из двух необходимо изучать. Критерий института сильно изменился за последнее время. Под институтом сегодня понимаются не формальные нормы, а механизмы перераспределения нормативно-ролевых ожиданий . Иными словами, это все случаи, когда предполагается, что индивиды ожидают друг от друга каких-либо действий. Институт может быть как формальным, так и неформальным. Институтами считаются, например, игра в футбол, институт футбольного болельщика, институт объединения футбольных болельщиков, институт дружбы, институт получения взятки, институтом является любой ритуал. Институт в современном понимании этого слова соответствует понятию «дискурс» М. Фуко[114], с тем отличием, что институт - это более закреплённый дискурс.(См. издания, лучше отражающие современное состояние теории: [18],[37],[88],[90],[119],[122]).

Роль коммуникаций и системный подход

Важную роль в политическом анализе играет анализ существующих в исследуемых обществах коммуникаций - связи, в т. ч. Интернета, транспорта, дорог и т. д. Важно выявлять маршруты, содержание и объёмы коммуникаций, т. к. становится возможно исследовать информационные потоки в том или ином обществе и движения групп. Коммуникации оказываются лишь связями в общественных отношениях, а содержание коммуникаций определяются ценностями, формируемыми ими дискурсами, институтами и поведением.

Говоря о федерализме, регионализме, сепаратизме, глобализме и других явлениях, связанных с антиномией целостности, часто используют сравнения с процессом распада империй (Римской, Османской, Российской, СССР и т. д.), пытаются анализировать целостность с точки зрения системного подхода.

Здесь необходимо отметить, что любой распад целого, как правило, начинается с внутренних его противоречий, а влияние извне оказывается вторичным.[41]

Сепаратизм невозможен только на почве социокультурных факторов. Для того, чтобы произошло отделение какого-либо региона, необходимо наличие центробежных процессов в отделяющемся регионе в разных сферах общественной жизни, т. к. новую политическую систему должны обеспечивать экономическая, правовая, военная и другие взаимонеобходимые системы.

Суверенитет федеральных российских органов отличается в разных регионах страны. На одной территории государства суверенитета больше или меньше, чем на другой. Это можно было бы подробнее исследовать с помощью новых методов геополитики, которые слабо освоены в российской науке.[74]

В настоящее время многие системные теории буржуазной политологии XX в. переживают кризис. Сейчас в зарубежных странах и в России разрабатывается системный метод, главным образом, с использованием системной теории Н. Лумана.[60][62]

Отрасли политической географии

В настоящее время в разных отраслях политической географии (описательная география территорий, политическая регионалистика, федерализм, геополитика и мн. др.) произошли серьёзные теоретико-методологические изменения, которые, к сожалению, не могут быть адекватно восприняты политологами разных школ и мнений. Так, имеет место отход от природоцентричности, возрастает внимание к роли факторов виртуальных картин мира людей. Таким образом, в политической регионалистике оказывается значительной роль «понимающих», т. е. интерпретативных методов.[108, с. 63-68] Геополитика, в адекватных случаях, уже давно не занимается разработокой каких-либо метафизических теорий, глобальных проектов, доктрин, идеологий, сверхценных идей, способов захвата мира и т. д. Критическая геополитика (сформировалась в 1992 г. и скоро будет заменена посткритической) исследует связь географических факторов с виртуальными образами пространства в сознании людей, так же - подвергает исправлению прежние теоретические модели природоцентричной классической буржуазной геополитики.[40][41][68][73][74][82][107][108] Восприятие пространства у людей различается, что отражается в виртуальных образах пространства - геополитических кодах, или геополитических мифах, или геополитических кодексах.[33][41, с. 125-137][107, с. 67-74] Именно от представлений людей о пространстве, а не только от объективных геодезических свойств местности, зависят их конкретные политические действия, такие как отношения «центр-регионы», отношения города и деревни, регионализм, сепаратизм и т. д. Именно от этого зависит, в какую страну ожидать вторжения иностранных войск, в какой точке региона могут решить создать свалку, где откроют завод, где сократят школы и т. д. Все представления о том, какая территория - «исконно русская», какая - «сибирская», какая «холодная», какая «воинственная» - и есть геополитические коды. Эти коды исследуются посредством дискурсивных методов, обрабатываются, моделируется человеческое восприятие пространства. Так же исследуются объективные («материальные») свойства местности. Здесь применяется очень много как качественных, так и математических методов. Далее происходит анализ и прогнозирование политики посредством интерпретации полученных результатов. Весьма успешным оказывается практическое исследование 2003 г. «Мир глазами россиян»[67].

Помимо новой геополитики, человеческое восприятие пространства исследует так же мифогеография. С точки зрения мифогеографии, каждое место - это палимпсест, состоящий из множества сосуществующих контекстов - разного рода пространственных интерпретаций, оценок, представлений, образов, характеристик - имеющих вариативную иерархию, каждый из которых устроен специфическим образом. С одной стороны, это некая комплексная географическая характеристика (КГХ) места, построенная на основе отбора важнейших признаков места, их (кон)текстуальном «устремлении» к доминанте (главному признаку). С другой стороны, это пространственный миф, представляющий реальность места в подлинном, но деформированном виде, ориентированный на определенную целевую аудиторию и учитывающий уже сложившиеся пространственные стереотипы. Пространственные мифы динамичны во времени. На основе мифогеографии особо продуктивно создание КГХ пограничных территорий, т. к. именно в таких местах наиболее ярко проявляется наложение часто противоположных друг другу смыслов мест, несовпадение географических образов и пространственных стереотипов, связанное с вовлеченностью в соседние регионы и т. д. Так же, с помощью мифогеографии возможно конструировать границы.[68, с. 40]

В последние несколько десятилетий качественно исследована граница как феномен. Граница является результатом нашего дискретного представления о реальности. Человеку свойственно мысленно ограничивать предметы, тем самым дискретируя пространство. Континуальность и дискретность пространства дополняют друг друга, являются его взаимосвязанными атрибутами.[68, с. 41][108, с. 151] В политической географии различаются собственно граница (boundary) и фронтир (frointer) - территория под границей и приграничная местность. Различаются формальные и неформальные границы.[108, с. 152]

Исследователь Туровский Р. Ф. считает, что регионализм, а за ним и сепаратизм, формируются при следующих факторах: административные единицы стремятся к большей автономии, в них формируются региональные бюрократии, появляются собственные лидеры, их столицы становятся центрами политической активности, в которых выступают за обособление, население территорий начинает предпочитать региональную самоидентификацию общенациональной. Регионализм особенно характерен для многонациональных стран, где он часто превращается в сепаратизм. В связи с этим, важной исследовательской темой является развитие регионализма, подразумевающее выявление его причин, политических целей, анализ регионального самосознания как социокультурной основы регионалистского движения.[107, с. 170]

С точки зрения такого направления политической географии, как функционализм, сепаратизм - это центробежная тенденция[107, с. 140-141], для возникновения которого необходима первичная роль идеи[107, с. 141].

Так же, есть теории физической географии, недостаточно воспринятые политологами.

Любое место обитания любой общности людей может быть охарактеризовано с позиций географии как местность, состоящая из урочищ и фаций. Фация - это участок поверхности Земли, характеризующийся полным единством всех компонентов ландшафта: материнской породы, микроклимата, водного режима, почвы, биогеохимических циклов, фауны и флоры и т. д. Второй необходимый термин - урочище, это целостность, состоящая из сопряженной системы таких фаций.[9, с. 47] Урочища характеризуются мозаичностью. Мозаичность - внутренняя неоднородность урочища, неоднородность единого географического контура.[9, с. 46] Чем мозаичнее территория - тем больше разнообразных ландшафтов можно увидеть на ней на одной и той же территории. Для описания таких явлений в географии широко применяется термин «емкость ландшафта». Чем больше территорий с разными характеристиками включает урочище, чем многообразнее условия внутри данного контура - тем выше его емкость.[9, с. 47] Все эти определения и классификации справедливы и для антропогенных ландшафтов - населённых пунктов, регионов, государств или просто территорий.

Теория мозаичности позволяет, например, объяснять влияние социокультурных различий городских и сельских местностей на политику. Город более мозаичен, чем сельская местность. В городе так же время течёт быстрее, чем в сельской местности: в городе за промежуток времени происходит больше событий. Таким образом, в городе человек способен воспринимать больше информации и оперировать ей, становится более независимым, самостоятельным, терпимым. Поведение городских и сельских людей отличается, что часто вызывает трудности при общении, порождает взаимно враждебное отношение друг к другу. Именно этим, а не какими-то «тектоническими разломами» объясняются имеющие место неблагоприятные процессы в северокавказских регионах и некоторых регионах Центральной России.

В политгеографической науке есть тенденция, при которой мы ожидаем соединения двух взаимодополняющих подхода - физической географии («материализм») и исследований виртуальных картин мира людей («идеализм»). Это новое научное направление может быть названо посткритической геополитикой.[73] Так же, фактор пространства изучается политической философией.[11, с. 112-150]

Этнический и национальный факторы в политике

К сожалению, советское прошлое не оставило нам достаточного количества каких-либо достижений, позволяющих эффективно выстраивать национальную политику и преодолевать реально существующие неблагоприятные процессы. Но этот вопрос оказывается чрезвычайно актуальным для России в связи с большим разнообразием её народонаселения в этнокультурном аспекте.

Для этнополитологии характерна довольно нестандартная ситуация, при которой часто бывает, что политическая мысль (вроде публицистики) опережает политическую науку в постановке проблем и выработке решений. Поэтому, целесообразно исследовать как научную информацию, так и политическую мысль (политическое знание) в широком смысле. Мы не ставим цель пересказывать здесь всю теорию этнополитологии или анализировать всю политическую мысль, будем приводить примеры только некоторых нестандартных тенденций.

Проблема начинается с определения базовых понятий. Традиционное советское определение этноса и определение Гумилёва Л. Н. уже не удовлетворяют разные отрасли науки, теория этногенеза Гумилёва Л. Н. вызывает большую волну критики. По нашему мнению, в его монографии «Этногенез и биосфера земли»[20] поставлены правильные вопросы и проблемы, на которые необходимо дать ответы и решения. Но многие определения понятий и сама теория этногенеза не могут оказаться удовлетворительными в связи с большим количеством сомнительных и критикуемых положений. В то же время, до сих пор ни общепринятых определений, ни исчерпывающей теории этногенеза, не создано. (См. об этом: [93],[106]) При отсутствии адекватной теоретической базы этнологии не стоит ждать от этнологии и этнополитологии каких либо теорий, позволяющих анализировать и прогнозировать политический процесс и практики по выработке эффективных решений этнополитики.

Тишков В. А. даёт обзор теорий этничности[106, с. 36-51], выделяя определения этничности в такие подкатегории, как примордиализм[106, с. 38-41], функционализм[106, с. 42-44], конструктивизм[106, с. 44-47] и инструментализм[106, с. 47-50]. Этничность в них понимается соответственно как объективно существующая реальность, политические функции, субъективно создаваемый людьми конструкт (объективно не существующий) и инструмент политики. В свою очередь множество примордиалистских определений можно разделить на биологический, социальный, культурный, экономический и т. д. примордиализм. Главным образом, Тишков В. А. придерживается конструктивизма, т. е. считает этничность создаваемым людьми конструктом.

Севастьянов А. Н. определяет этнос как «биологическое сообщество, связанное общим происхождением, обладающее общей биогенетикой и соотносящееся с расой как вид с родом либо как разновидность (порода) с видом».[93, с. 7] По его мнению, территория, ландшафт, климат, экономика, факторы «духовной» сферы (язык, культура, идеология, религия) не являются этнообразующими, это аберрации сознания по вторичным признакам.[93, с. 8-30] Он говорит о «кризисе метода», определяющего этнос как социальную общность, в связи с чем настаивает на определении этноса как биологической общности. В качестве аргументов Севастьянов А. Н. показывает превалирующую роль бессознательных факторов в этническом самосознании[93, с. 37-38], глубокие внутренние различия между культурами внешне сходных этносов[93, с. 61-62], роль языковой дивергенции в этнической дивергенции (например, зачем понадобилось разделиться некогда бывшим едиными индоевропейцам)[93, с. 62-65], реальность разного строения мозга у представителей разных человеческих популяций[93, с. 65-67], первичности этничности над религией и языком[93, с. 67-80]. Севастьянов А. Н. пишет, что религиозная дивергенция зависима от языковой дивергенции.[93, с. 63] Этнический, племенной образ мышления, закреплённый в племенном языке и с его же помощью деформированный, заставляет выбирать ту разновидность религии, которая ему более соответствует, а то даже и видоизменять, приспосабливать новую религию под уже сложившийся образ мышления.[93, с. 65] Он пишет, что речь и вера не оказывают обратное влияние на развитие мозга человека.[93, с. 78-80]

Примордиализм (например, биологический, критерий Севастьянова А. Н.) и конструктивизм (критерий Тишкова В. А.) часто конфликтуют между собой, идёт поиск единственно правильного критерия этноса среди них. На самом деле, здесь более был бы целесообразным акцент не на том, какое определение «правильное», а на том, что тот «этнос», который получается по биологическому примордиализму Севастьянова А. Н. и тот этнос, который получается в конструктивизме Тишкова В. А., - это два разных явления. Их необходимо различать, они не всегда совпадают. Человек генетически может принадлежать к одному этносу, а причислять себя к другому. Мы бы назвали первый «этнос» этнопопулляцией, второй - этноидентичностью. Первый передаётся генетически и не меняется. Его более целесообразно исследовать методами биологической науки, генетики и биополитики. Второй же, определяется человеком, записывается в документах, может быть двойным (например, «казах-русский»), можно придумывать (например, «великоросс», «сибиряк»). Его изучать биологическими методами невозможно, но можно психологией, политгеографией, социальной философией, антропологией и культурологией и др. науками (об этом - ниже). При проведении исследований по этнополитологии важно различать этнопопуляцию и этноидентичность, в будущем желательно развести эти понятия; отличать это от гражданства и подданства.

Соматически представители разных этнопопулляций отличаются разной частотностью гаплогрупп в ДНК, из этого вытекают иные соматические различия. (См.: [75],[78]) У представителей разных этнопопулляций разное строение речевых органов, из-за чего отличается как речь, так и восприятие речи. Отсюда вытекает языковая дивергенция. В свою очередь, язык влияет на политику, культуру, экономику и т. д., хотя есть обратное влияние (но оно не наследуется). Так и был разработан метод исследования демографии через исследование частотности гаплогрупп (См.: [29],[75]), который сейчас применяется в зарубежных странах и в системе РАН. Существуют публикации с результатами конкретных исследований по генетической демографии.(См., например: [14][17][48])

На первый взгляд, метод исследования частотности гаплогрупп может показаться бесполезным, однако это не так, в чём можно будет убедиться при более внимательном прочтении биологической теории. Например, существует корреляция между частотностью гаплогрупп и языковой дивергенцией (языки, наречия, говоры). В свою очередь, были случаи корелляции между наречиями русского языка и результатами выборов. Очень возможно, что языковая дивергенция влияет на коммуникации между людьми. Однако, здесь, опять же, не следует сводить все человеческие отношения к одному фактору.

Биология и биополитика

Политические мыслители всех времён и народов пытались смотреть на политику сквозь призму природы человека. В XX в. в естесствознании появилось много открытий, которые в том числе можно будет использовать в гуманитарно-социальных науках. В России биополитика не получила на данный момент широкого распростанения, пресдавлена пока только одной школой в рамках Биологического факультета МГУ. Биополитика является разделом биологии, использованием теорий и методов биологической науки для анализа социально-политических явлений (biopolitics), и использованием биотехнологий в практической политике (biopolicy).[75] Например, с помощью биологической теории можно установить, что биологическими факторами терроризма является состояние страха и беспомощности, инфантилизация психики.[75, с. 229] Хотя теории и методы биополитики часто пересекаются с теми теориями и методами, которые уже есть в разных отраслях обществоведения, в биополитике есть ещё не пришедшие в обществоведение теории и методы, которые позволят повысить научность политологии, главное - увеличить её аналитический и прогностический потенциал.[75] Но здесь затруднения вызваны ограниченностью связи между биологией и политологией на данный момент.

В современной психологии накоплено много знаний для того, чтобы анализировать направление вектора динамики политического процесса. Например, для тенденции к демократизации политического режима необходимы такие качества людей, как самостоятельность и терпимость, а нетерпимость, насилие, садизм, мазохизм, суицидарность, неудовлетворённость будут тянуть политический процесс в антидемократическим тенденциям.(См.: [75, с. 193-208],[118, с. 142-170] и мн. др. (особенно психоанализ и др. психологические направления)) Негативную роль играет социокультурный кризис.

В настоящее время так и остаются неисследоваными некоторые механизмы передачи социального опыта. С одной стороны, в советской психологии превосходно исследованы процессы передачи социального опыта при социализации (например, у Выготского Л. С., Леонтьева А. Н. и мн. др.), с другой стороны, иногда пишут о разного рода врождённом опыте, например, «врождённых стереотипах»[75, с. 141].

Архетипы, описанные К. Г. Юнгом, не наследуются - это представления, передаваемые в ходе социализации. Архетип в отличие от инстинкта, нефизиологичен.[123, с. 65]