Глобальные тенденции мировой политики

Процессы интеграции, идущие с той или иной долей интенсивности, сегодня можно наблюдать в различных регионах мира, в частности, в Северной и Центральной Америке, в Азии -- в АСЕАН. Однако наибольшей степени развития они достигли в рамках ЕС.

Что побуждает государства к интеграции? Прежде всего -- наличие общих проблем, решить которые легче, а в ряде случаев только и возможно совместными усилиями. Еще одной причиной, побуждающей к интеграционным процессам, является заинтересованность «средних» и «малых» государств в увеличении своего международного влияния. Для этих стран объединенными усилиями воздействовать на международные процессы значительно легче, чем в одиночку.

Для развития интеграционных процессов необходимы следующие условия: географическая близость, стабильное экономическое развитие, сходство политических систем, поддержка общественным мнением интеграции, относительная однородность в области культуры, внутренняя политическая стабильность, сходство исторического и социального развития, сравнимые формы правления и экономических систем, близкий уровень военного развития и экономических ресурсов, сходное восприятие общих внешних угроз, сравнимая бюрократическая структура, наличие опыта сотрудничества.

Важным и пока малоизученным остается вопрос о том, каковы особенности интеграционных процессов в различных регионах мира. Работы в этом направлении ведутся в различных научных центрах, в том числе в МГИМО. Сложились две теоретические школы, или два подхода к проблемам интеграции: функционализм (неофункционализм) и федерализм. Основателем функционализма считается Дэвид Митрани. Он проанализировал причины, по которым Лига Наций оказалась несостоятельной, и сделал вывод, что интеграционные процессы нельзя начинать с политических аспектов. В этом случае государства начинают опасаться за свой суверенитет. Д. Митрани делает акцент на изначальном развитии экономической, социальной, научно- технической интеграции. Политическая же интеграция остается на втором плане. Д. Митрани, а за ним и его последователи настаивали на том, что важно выработать у людей привычку к сотрудничеству и показать получаемые от совместной деятельности преимущества.

Представители федерализма, напротив, выдвинули на первый план политическую интеграцию, полагая, что межгосударственные отношения сразу должны строиться на передаче части полномочий надгосударственным образованиям изначально. Для этого направления характерен особый акцент на создании политических институтов. Фактически если процесс интеграции у функционалистов идет по принципу «снизу вверх», то у федералистов, наоборот, «сверху вниз».Федерализм, представителями которого являются, в частности, такие исследователи, как А. Этциони, А. Спинелли и др., в целом получил меньшее распространение. Тем не менее, как пишет П. А. Цыганков, «идеи федерализма стали заметными с первых всеобщих выборов в Европарламент в 1979 г.».

Под воздействием федерализма функционализм изменился и в современном мире существует в виде неофункционализма. Это направление, базируясь на основных посылках функционализма, включило в себя некоторые черты федерализма.

В неофункционализме приоритет отдается практическим проблемам в области здравоохранения, технологическим изменениям, правовым и другим вопросам, которые имеют значение для всего человечества. При этом подчеркивается важность политических решений. Именно они -- по вопросам, которые важны в общепланетарном масштабе, -- способствуют, согласно данной точке зрения, интеграционным процессам и подталкивают участников к дальнейшему объединению. Неофункционалисты обычно используют в качестве модели для иллюстрации своих теоретических воззрений развитие ЕС. Интеграционные процессы противоречивы. Национальные интересы одних государств сталкиваются с интересами других. Кроме того, участники интеграции часто находятся на разных стадиях экономического и социального развития. Поэтому, несмотря на взаимную выгоду от интеграции, вклад одних в той или иной сфере оказывается большим, чем других. Существуют и другие издержки интеграции. Как в случае с глобализацией, интегрируются не только положительные моменты, которыми обладают страны, но и отрицательные. Так, в начале 1990-х годов Венесуэла обнаружила, что после открытия границы с Колумбией ее территория стала использоваться для провоза наркотиков.

Все это заставляет наряду с традиционными теориями интеграции -- функционализма, неофункционализма, федерализма -- обсуждать вопросы и, соответственно, предлагать теоретические схемы, связанные с ограничением интеграционных процессов. Так, С. Хантингтон в 1996 г. выразил сомнение в возможности и целесообразности некоей мировой «интеграции». По его мнению, интеграционные процессы должны быть ограничены рамками цивилизации. Мир, как отмечает исследователь, не обязательно принимает ценности, присущие западноевропейской цивилизации. Поэтому США, полагает С. Хантингтон, должны тесно сотрудничать и, соответственно, входить в интеграционные образования со своими западноевропейскими партнерами, что поможет сохранению и развитию той цивилизации, к которой они все принадлежат, но держаться на расстоянии от других цивилизаций. В более узком плане, если говорить, например, о расширении НАТО, эта организация, согласно С. Хантингтону, должна тесно взаимодействовать и включать в состав своих членов такие близкие в цивилизационном отношении страны, как государства Балтии, Словения, но не те, которые ориентированы на ислам или православие. В будущем же, по его мнению, связи НАТО с «далекими» в цивилизационном отношении странами -- Турцией и Грецией -- ослабеют.

Действительно ли цивилизационный принцип является ограничительным моментом в развитии интеграции? Следует признать, что в современном мире интеграционные процессы идут прежде всего в рамках регионов и в каком-то смысле регионы утверждают свою специфику именно через региональное сотрудничество, поэтому все чаще можно встретить термин «регионализация» как близкий понятию интеграции, но подчеркивающий именно региональную специфику. В то же время представляется упрощением утверждение, что интеграционные процессы вообще ограничены регионами. Ряд фактов противоречат этому. Например, активная роль Японии (принадлежащей, по С. Хантингтону, к отдельной цивилизации) в деятельности «Группы восьми» оказывается плохо объяснимой в рамках «цивилизационной» интеграции. И таких примеров много.

Явления, ведущие к противоположным по сравнению с интеграцией результатам -- распаду государств или межгосударственных образований, -- представляют собой дезинтеграционные процессы. Дезинтефация, как и интеграция, относится к отношениям между государствами. Так, в 1991 г., когда произошел распад СССР, на месте которого образовались 15 новых государств, распались и некоторые международные организации, где СССР играл ключевую роль, в частности, СЭВ, ОВД. В 1990-х годах распалась Чехословакия. В отличие от мирного или, как его называют, «бархатного развода» Чехословакии бывшая Югославия распадалась долго, с рядом вооруженных конфликтов. Почему распад государств и межправительственных образований в конце XX -- начале XXI в. оказался столь значимым даже для Европы, где уровень интеграционных процессов высок? Почему Чехословакии надо было сначала дезинтегрироваться на Чехию и Словакию, чтобы потом каждой по отдельности интегрироваться в ЕС? Удивительно, но вопросы дезинтеграции по сравнению с интеграционными процессами остаются практически неразработанными. Ими занимаются в основном специалисты в области конфликтов. В результате процессы интеграции и дезинтеграции оказываются плохо сравнимыми.

4.Демократизация и авторитаризм

В мировой политике понятие демократизации обычно используется для обозначения тенденции увеличения числа демократических стран в мире. Другое значение данного понятия относится к процессу усиления и развития демократических институтов и процедур в том или ином государстве.

Такое понимание чаще встречается в рамках политологии, которая занимается анализом политических процессов внутри государства.

Вопрос о том, какое государство может называться демократическим, вызывает ожесточенные споры, а сама проблема демократии и демократизации, пожалуй, является одной из наиболее эмоционально окрашенных и политизированных. Несмотря на неоднозначность данного термина, существует понимание того, что демократическое государство предполагает: наличие избирательного права без ограничения по национальным, расовым, гендерным, имущественным показателям; развитие демократических институтов, обеспечивающих реализацию прав граждан; существование широкого спектра переговорных и согласовательных механизмов, дающих возможность учитывать разные интересы и мнения, в том числе меньшинств, и т.п. Соответственно, отсутствие этих характеристик, сосредоточение власти в руках небольшой группы людей свидетельствует о наличии авторитаризма.

Увеличение количества демократических государств в мире представляет собой нелинейный процесс. В 1991 г. С. Хантингтон выдвинул идею, что развитие процессов демократизации в мире происходит волнами: за периодами роста числа демократических государств (демократическая волна) следует волна «отката», когда часть государств оказывается неспособной удержаться в русле демократии и возвращается к авторитарным методам правления.

Первая волна демократизации, согласно С. Хантингтону, -- самая длительная. Она продолжается столетие -- с 1820 по 1920 г. Во время этой волны было образовано 29 демократических государств, в которых, в частности, избирательное право стало более широким. За первой волной последовал и первый «откат», продолжавшийся со второй половины 1920-х по первую половину 1940-х годов. Он связан с приходом к власти фашизма в ряде стран мира. В этот период число демократических стран сократилось до 12, т.е. более чем в два раза.

Вторая волна датируется С. Хантингтоном с середины 1940 г. до начала 1960-х годов и связана с поражением фашизма во Второй мировой войне, а также крушением колониальной системы. Количество демократических государств в этот период увеличилось до 36. После нее наступила новая регрессивная волна, во время которой сформировался ряд военных и авторитарных режимов (в том числе в 1967 г. в Греции и в 1973 г. в Чили). В целом второй «откат» длился с начала 1960-х по начало 1970-х годов. Количество демократических государств снизилось с 36 до 30.

Наконец, третья волна началась с первой половины 1970-х годов. Демократические процессы сначала охватили Западную Европу, Латинскую Америку, в конце 1980-х годов -- Азию, а на стыке 1980-х и 1990-х годов -- Восточную Европу, СССР, а затем и ЮАР. За этот период происходит примерно удвоение числа демократических стран. Исследования С. Хантингтона по демократизации породили целое направление в науке. Одни авторы называют несколько иные даты демократических волн, другие выделяют большее количество волн демократизации, приводят иные цифры относительно того, сколько стран стали демократическими во время каждой из волн или сколько осталось после очередной «откатной» волны, и т.д.

Современный мир претерпевает серьезные изменения, выражающиеся в изменении политической системы, в ее качественном усложнении, что стало основной тенденцией мирового политического развития. Сдвиги происходят на фоне действия таких основных политических процессов, определяющих вектор мирового развития, как глобализация, интеграция и демократизация, которые развиваются противоречиво и сопровождаются процессами, имеющими противоположную направленность, но не являющимися ведущими, -- изоляционизмом, дезинтеграцией, развитием авторитарных режимов. Трансформация мировой политической системы наряду с развитием глобальных процессов порождает новые формы международного взаимодействия, характеризующиеся многосторонностью, участием государств и негосударственных акторов и сетевыми принципами.

Заключение

капитал глобализация социальный

Доминирующим фактором мировой политики, который создал гигантское поле вселенского напряжения, породил смену самих цивилизационных основ жизнеустройства, способствовал переходу от привычного для большей части XX в. миропорядка к качественно новой инфраструктуре мироустройства, стала глобализация. С ней начинается этап формирования некого нового типа мирового сообщества всепланетарного масштаба. Оно будет отличаться от общества, которое существовало до серии промышленной, социальных и политических революций Нового времени в течение длительного исторического периода почти на всем пространстве обитания человека.

Глобализация - это охватывающие всю планету потоки капитала, товаров, услуг и отчасти рабочей силы. В результате происходит размывание национальной принадлежности капитала, сосредоточение управления производственными процессами в штаб-квартирах транснациональных корпораций (ТНК), могущество которых, правда, сильно преувеличивается. По данным Конференции ООН по торговле и развитию (UNCTAD), из 100 гигантских хозяйствующих субъектов на земле только 29 - частные корпорации, а остальные - суверенные государства. Крупнейшая из этих 29 - американская нефтяная группа Exxon Mobil - занимает в рейтинге 45-е место, располагаясь между Чили и Пакистаном. Россия находится на 18-м месте между Аргентиной и Швейцарией.

Глобализация проявляется и в победном шествии по всей планете американских стандартов потребления, поддерживаемых мощнейшей экономикой мира. Не случайно антиглобалисты громят "Макдоналдс", а ведь рестораны быстрого питания любых сетей (национальных или международных) далеко не самое уродливое явление в современном мире, к тому же и посещать их совершенно необязательно. "Макдоналдс" стал символом американской культурной агрессии, обусловленной нынешней ролью США на планете, а вовсе не злокозненностью политического руководства Соединенных Штатов, стремящегося навязать другим народам американские вкусы и стандарты потребления. Правда, американская экономика с очевидностью выигрывает от этого, так же как и от использования доллара в качестве мировой резервной валюты.

Любая интеграция обязательно формируется вокруг какого- либо лидера, что и происходило со всеми интеграциями, существовавшими в истории, будь то Ганзейский союз с Любеком во главе или Ломбардия в эпоху Возрождения. Европейский Союз (ЕС) фактически сложился вокруг Германии, да и Европейский центральный банк находится во Франкфурте-на-Майне. Однако наиболее ярко характеризует роль этой страны в ЕС то, что именно немцы потребовали назвать единую европейскую денежную единицу евро. Предшественницей евро, расчетной единицей ЕС, введенной в 1979 г. и не обладавшей свойствами полноценной валюты, было ЭКЮ (сокращение от European Currency Unit). Немцев это название категорически не устраивало, поскольку в XIII-XVIII вв. во Франции так именовались французские золотые монеты в XIX в. - монеты в пять франков.

Происходящие сегодня процессы глобализации не являются чем-то абсолютно новым в истории. Глобализацию следует рассматривать в контексте смены циклов интеграции и дезинтеграции в развитии мирового хозяйства. Интеграция - форма интернационализации хозяйственной жизни, возникшая после Второй мировой войны. Выражается в установлении многочисленных межнациональных хозяйственных связей и проведении согласованной межгосударственной экономической политики. Дезинтеграция - процесс разрушения единства мирового хозяйства. Эти циклы чередуются с середины XIX в., когда и возникло мировое хозяйство в его современном понимании, позволяющее распространяться потокам товаров, капитала и рабочей силы по всему миру.

Список использованной литературы

1.Современные международные отношения/ Под ред. РАН А. В. Торкунова, , А. В. Мальгина М.: Аспект Пресс, 2012

2.https://studme.org/57025/politologiya/globalizatsiya_mirovoy_politiki_tendentsii_posledstviya

3.«Приватизация» мировой политики: Локальные действия -- глобальные результа ты / Под ред. М. М. Лебедевой. М.: Голден Би, 2008.

4.Современные глобальные проблемы / Под ред. В. Г. Барановского, А. Д. Богатуро- ва. М.: Аспект Пресс, 2010.

5.Современные глобальные проблемы мировой политики / Под ред. М. М. Лебеде вой. М.: Аспект Пресс, 2009.

6.https://textbooks.studio/uchebnik-mejdunarodnie-otnosheniya/globalnyie-tendentsii-mirovoy-22372.html

Размещено на Allbest.ru