Размещено на http://www.allbest.ru/

ПРАВИТЕЛЬСТВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ

УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

«НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
«ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ»

Факультет социальных наук

Департамент политической науки

Выпускная квалификационная работа - бакалаврская работа

по направлению подготовки 41.03.04. Политология

студента группы № 151 (образовательная программа «Политология»)

ФОРМИРОВАНИЕ ОБРАЗА ВНЕШНЕЙ УГРОЗЫ КАК ДЕТЕРМИНАНТА ПАТРИОТИЗМА

Володькина Алена Викторовна

Москва - 2019

Введение

Увеличение военных действий, информационные войны, начало новой «Холодной войны» Ciutг F., Klinke I. Lost in conceptualization: Reading the “new Cold War” with critical geopolitics // Political Geography. 2010. Vol. 29 №6. P. 323-332. Browning C.S. Geostrategies, geopolitics and ontological security in the Eastern neighbourhood: The European Union and the `new Cold War' // Political Geography. 2018. Vol. 62. P. 106-115. - все это характеристики и направления новой мировой политики. Государства стремятся укрепить свое влияние в новых мировых реалиях, в частности, за счет массовой гражданской поддержки своего курса, где гражданин готов сражаться за свое государство в физической Шмитт К. Понятие политического // Перевод с немецкого под редакцией А. Ф. Филиппова. СПб.: Наука, 2016. 568 с. или информационной сферах. Другими словами, подобного рода поддержка есть патриотизм, который также может быть создан в реальных или символических условиях.

Однако патриотизм не всегда понимается сугубо в рамках внешней угрозы. Так, одна из групп авторов классифицирует патриотизм на слепой и символический, подразумевая под концепциями слепую любовь без критического переосмысления действий родного государства или симпатию к государственным символикам, соответственно Parker S.C. Symbolic versus Blind Patriotism // Political Research Quarterly. 2010. Vol. 63. №1. P. 97-114. ; Blum L. Best traditions patriotism // Theory and Research in Education. 2007. Vol. 5. №1. P. 61-68.. Считается, что слепой патриотизм может служить основой для реализации авторитарных предпочтений правителей Osborne1 D., Milojev P., Sibley C. Authoritarianism and National Identity: Examining the Longitudinal Effects of SDO and RWA on Nationalism and Patriotism // Personality and Social Psychology. 2017. Vol. 43. №8. P. 1086-1099. или быть схожим с национализмом Wagner U., Becker J. European Sociological Review // European Sociological Review. 2010. Vol. 28. №3. P. 319-322.. Причем подобного рода схожесть приводит к жесткой иммиграционной политике, которая, в свою очередь, провоцирует конфликты внутри самого общества Willis-Esqueda C., Hazel Delgado R., Pedroza K. Patriotism and the impact on perceived threat and immigration attitudes // The Journal of Social Psychology. 2016. Vol. 157. №1. P. 114-125. или выступает причиной появления черного патриотизма Johnson M.E. The paradox of black patriotism: double consciousness // Ethnic and Racial Studies. 2017. P. 1-19. с усилением дискриминации Ariely G. Evaluations of patriotism across countries, groups, and policy domains // Journal of Ethnic and Migration Studies. 2017. P. 1-20., убийств полицейских и с ужесточением международных антирасистских протестов Johnson M.E. The paradox of black patriotism: double consciousness // Ethnic and Racial Studies. 2017. P. 1-19..

Различные виды дискриминации, наличие нежелательных последствий и несоблюдения прав граждан ведет к появлению более нейтральных концепций патриотизма. Создается концепт умеренного патриотизма, как баланса между правами и обязанностями гражданина Хабермас Ю. Вовлечение Другого. Очерки политической теории. СПб.: Наука, 2001. 418 с., и конституционного патриотизма, как проявления солидарности, терпимости и равенства Moshe M. Between national and constitutional patriotism: framing financial patriotic discourse // Journalism Studies. 2004. Vol. 5. №4. P. 497-509.. Однако они подвергаются критике ввиду их несоответствия мировым и государственным реалиям Nathanson S. Patriotism, War, and the Limits of Permissible Partiality // Science+Business Media. 2009. №13. P. 401-422.. Кроме того, сами авторы признают узость своих концепций: невозможность их реализации в условиях военной угрозы, что ведет к созданию иного направления патриотизма, ставящего основной задачей экзистенциальную борьбу против врага в условиях внешних конфликтов и терроризма.

Так появляется группа авторов, рассматривающая патриотизм сугубо в рамках реальной внешней угрозы. Война и терроризм, как объективные предпосылки, влияют непосредственно на чувства граждан без рассмотрения СМИ и информационного сообщества в качестве важных элементов нового мира. Основоположником такого подхода можно считать Карла Шмитта с его исследованиями политического. По его мнению, нет общей мировой плоскости - есть отдельные организованные совокупности, основная цель которых - экзистенциальная борьба - крайнее выражение политического. Нет понятия человек, есть понятия враг и друг на государственном уровне Шмитт К. Понятие политического // Перевод с немецкого под редакцией А. Ф. Филиппова. СПб.: Наука, 2016. 568 с.; Выступление А. Ф. Филиппова на открытии симпозиума «Пути России. Новые языки социального описания» // YouTube URL: http://www.youtube.com/watch?v=UCrQBK803F (дата обращения: 10.06.2018)..

Многие впоследствии увидят в данной концепции определение патриотизма с обезличиванием врага, который угрожает организованному единству с чувством родственного альтруизма Тимонова Е. Звериный оскал патриотизма // YouTube URL: https://www.youtube.com/watch?v=n8moLsg_eT8 (дата обращения: 10.06.2018).. Причем в момент угрозы отсутствует любая другая государственная повестка. По мнению Карла Шмитта Филиппов А.Ф. Политическое у Карла Шмитта // YouTube URL: https://www.youtube.com/watch?v=zEnaMF1-2EY (дата обращения: 10.06.2018)., которое поддерживает Ханна Арендт Арендт Х. Vita activa, или О деятельной жизни / Пер. с нем. и англ. В. В. Бибихина; Под ред. д. М. Носова. СПб.: Алетейя, 2000. 437 с., истинная повестка (политика) может быть только внешней, внутри сообщества данный феномен невозможен. патриотизм угроза индекс google

Данный подход критикуется, в первую очередь, за несовременность взглядов и неучет влияния СМИ Thompson J.B. Shifting Boundaries of Public and Private Life // Theory, Culture & Society. 2011. Vol. 4. №28. P. 49-70.. Считается, что внешняя вражда перешла в другое пространство - информационное и символическое. Поэтому патриотизм может быть определен в современном мире сугубо через образ внешней угрозы, а не через сам факт наличия угрозы. Однако критики подхода Шмитта не учитывают крайнюю степень политического в качестве основного элемента данного феномена, из чего следует, что не в полной мере освещается усиливающийся военный мировой характер политики. Часть из них исследует влияние «старых» медиа на политику, в частности, на феномен патриотизма. По их мнению, СМИ навязывают ценности, определяют, кто есть угроза, и создают символического врага Goode J.P. Humming Along: Public and Private Patriotism in Putin's Russia // University of Bath. 2017. P. 121-146. ; Grau-Mira I. Power on the hills. Warfare, symbolic violence and landscape in the eastern Iberian Iron Age // Journal of Anthropological Archaeology. 2019. Vol. 53. P. 147-160. Ribeiro B., Hartley S., Nerlich B., Jaspal R. Media coverage of the Zika crisis in Brazil: The construction of a `war' frame that masked social and gender inequalities // Social Science & Medicine. 2018. Vol. 200. P. 137-144. Bayulgena O., Arbatli E. Cold War redux in US-Russia relations? The effects of US media framing and public opinion of the 2008 Russia-Georgia war // Communist and Post-Communist Studies. 2013. Vol. 46. №4. P. 513-527..

Другая часть критиков считает, что образ врага в общественном сознании в большей степени формируется самими гражданами в новых медиаплатформах посредством переосмысления контента на всех доступных и интересующих пользователя страницах в сети. Граждане любой страны или другой территориальной единицы таким образом могут создать образ любого феномена в виртуальной реальности. Так, один из авторов исследует политическую иронию в России и утверждает, что мировоззрение членов сообщества не предопределено государством, а формируется культурными, социальными и когнитивными процессами в виртуальных формах коммуникации. Концепции, создаваемые политической элитой, реальная внешняя угроза или миф - все поддается критическому переосмыслению на просторах Интернета. В России данный процесс реализуется посредством иронии и юмора Sanina A.G. Visual political irony in Russian new media // Discourse, Context & Media. 2014. Vol. 6. P. 11-21.. Было проведено исследование и странах Африки, где также была доказана значимость набирающих политическую силу новых медиаплатформ (Facebook, Twitter и др.) Olorunnisola A.A., Martin B. L. Influences of media on social movements: Problematizing hyperbolic inferences about impacts // Telematics and Informatics. 2013. Vol. 30. №3. P. 275-288..

Получается, увеличение влияния СМИ на общественное сознание и переживания граждан, изменение мировых реалий (рост количества войн и террористических актов) приводят к изменению отношения граждан к реальной и символической внешней угрозе. Происходят переоценка реальности и создание собственного переживания о внешней угрозе, которые оказывают влияние на другие чувства граждан, в том числе и патриотические. Реальная и символическая угроза становятся для граждан с одинаковой степенью вероятными и, казалось бы, в равной степени влияющими на патриотические чувства граждан при том, что виды угроз имеют разные причины и последствия. Символическая внешняя угроза становится более реальной, чем сам факт войны или террористического акта.

Данный процесс приводит к неспособности индивида отличить реальную внешнюю угрозу от символической (образа внешней угрозы) в вопросе определения патриотизма, что и является исследовательской проблемой данной работы.

Вопрос исследования: какой вид внешней угрозы лучше объясняет патриотизм?

Новизна исследования заключается, во-первых, в создании симбиоза в вопросе изучения влияния внешней угрозы на патриотизм: изучаем одновременное влияние реальной и символической внешней угрозы. Во-вторых, в реализации собственного подхода к определению образа внешней угрозы путем создания нового индекса внешней угрозы на основе первичных данных. В-третьих, в реализации собственного подхода к определению феномена патриотизма в традициях Шмитта (что отсутствовало в группе авторов, изучающих вопрос СМИ и патриотизма).

Предмет - влияние реальной и символической внешней угрозы на формирование патриотизма в 55 странах мира в период с 2010 по 2014 гг.

Целью данного исследования выступает выявление влияния реальной и символической внешней угрозы на патриотизм. Для реализации поставленной задачи будут последовательно выполнены нижеперечисленные задачи:

1. Концептуализировать понятия внешней угрозы, образа внешней угрозы и патриотизма;

2. Создать индекс образа внешней угрозы на основе первичных данных;

3. Смоделировать влияние разных типов внешних угроз и переживаний граждан о внешних угрозах на патриотизм;

4. Оценить влияние разных типов внешних угроз и переживаний граждан о внешних угрозах на патриотизм;

5. Провести проверку на устойчивость основной модели.

Основными гипотезами исследования выступают следующие тезисы:

H₁: Переживания граждан о внешней угрозе, доверие к СМИ будут положительно значимо влиять на патриотизм;

H₂: Образ внешней угрозы будет в большей степени, чем реальная внешняя угроза, влиять на патриотизм;

H₃: В условиях наличия символической внешней угрозы переживания граждан о внешней угрозе будут положительно значимо влиять на патриотизм.

Гипотезы буду проверены на выборке из 55 стран, данные для которых будут собраны из таких эмпирических баз, как `The World Values Survey' World Values Survey wave 6 (2010-2014) // World Values Survey URL: http://www.worldvaluessurvey.org/WVSDocumentationWV6.jsp (дата обращения: 30.04.2019)., `The Global Peace Index' Global Peace Index // Countryeconomy.com URL: https://countryeconomy.com/demography/global-peace-index (дата обращения: 30.04.2019)., `The Global Terrorism Index' Global Terrorism Index // Vision of Humanity URL: http://globalterrorismindex.org/ (дата обращения: 30.04.2019).. Для создания индекса образа внешней угрозы будут использованы данные `Twitter' Twitter // Twitter URL: https://twitter.com/ (дата обращения: 30.04.2019). для основного индекса и `Google Trends' Trends // Google Trends URL: https://trends.google.ru/trends/?geo=RU (дата обращения: 30.04.2019). для индекса, интегрированного в модель по проверке на устойчивость. Основными факторами, влияющими на патриотизм, выступят: реальная внешняя угроза, образ внешней угрозы, переживания граждан о внешней угрозе, доверие к СМИ. В качестве контрольных переменных будут взяты уровень возраст граждан и их пол.

Данная работа предполагает 2 уровня исследования, индивидуальный и страновой, вариацию значений патриотизма и независимой переменной первого уровня, отражающей переживания граждан о внешней угрозе Ariely G. Evaluations of patriotism across countries, groups, and policy domains // Journal of Ethnic and Migration Studies. 2017. P. 1-20.. Мы также предполагаем, что вариацию переживаний о внешней угрозе можно объяснить образом внешней угрозы. Ввиду чего мы нацелены в одной из гипотез на включение случайных эффектов на наклон и переменной взаимодействия на разных уровнях исследования. В связи с этим будет реализован многоуровневый регрессионный анализ в качестве основного метода исследования Steenbergen M.R., Jones B.J. Modeling Multilevel Data Structures // American Journal of Political Science. 2002. Vol. 46. №1. P. 218-237., который учитывает всю сложность и неоднородность рассмотренных данных.

Проверка на устойчивость результатов, полученных в ходе реализации основного метода, будет реализована посредством трехуровневых проверок. Первая проверка будет нацелена на выявление влиятельных наблюдений посредством последовательного исключения стран из модели и оценки коэффициентов 55 моделей (согласно количеству исследуемых стран). Вторая проверка позволит доказать устойчивость созданного индекса образа внешней угрозы и будет содержать в себе реализацию многоуровневого анализа с включением индекса внешней угрозы, собранного из данных `Google Trends'. Третья проверка позволит поверить устойчивость всей модели в целом: коэффициентов, их значимости. В качестве метода для второго шага проверки на устойчивость была выбрана модель с фиксированными эффектами, которая в большей степени может учесть специфику исследуемых данных, в отличие от модели со случайными эффектами и обычной линейной регрессии Магнус Я.Р., Катышев П.К., Пересецкий А.А. Эконометрика. М.: ДЕЛО, 2004. С. 357-394..

Таким образом, исходя из цели, задач и гипотез исследования, работа предполагает двухуровневую методологию - смешанный метод Creswell J.W. Research design: Qualitative, Quantitative, and mixed methods approaches. SAGE Publications, 2003. P. 238-245.. В работе будут использоваться онтологические предпосылки социального конструктивизма на уровне концептуализации и операционализации понятий, многоуровневый регрессионный анализ и модель с фиксированными эффектами - на уровне проверки гипотез. Социальный конструктивизм, в свою очередь, уместен в силу того, что исследование предполагает работу с чувствами граждан их представлениями о феномене патриотизма, внешней угрозы и переживаний относительно внешней угрозы. Получается, граждане государств создают и воспроизводят реальность посредством ее интерпретации через личные и общественные переживания и создания концептов Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания // Перевод Е. Руткевич. М.: “Медиум”, 1995. 323 с. .

Первая глава будет теоретической, совместит в себе концептуализацию патриотизма, внешней угрозы и образа внешней угрозы. Результатом первой главы станет создание рабочих понятий основных терминов работы и создание теоретической модели исследования. Вторая глава будет более технической по операционализации основных понятий. Данная глава включит в себя обоснование использования многоуровневого регрессионного анализа, спецификацию модели и обсуждение основных переменных модели с подтверждением из литературы. Третья глава будет отражать основную информацию по созданию индекса образа внешней угрозы, а именно обоснование подхода к созданию индекса, словаря кодовых слов с переводом на основные языки 55 стран, классификацию собранных данных на внешнюю и внутреннюю угрозу из `Twitter' с применением `Random Forest Classifier' Ellis K., Kerr J., Godbole S., Lanckriet G.,Wing D. and Marshall S. A random forest classifier for the prediction of energy expenditure and type of physical activity from wrist and hip accelerometers // Physiological Measurement. 2014. Vol. 11. P. 602-609., шкалирование тех данных, которые отражают внешнюю угрозу. Также третья глава будет содержать информацию по созданию дополнительного индекса образа внешней угрозы, собранного по данным `Google Trends' и интегрированного во второй этап проверки на устойчивость. Четвертая глава будет представлять результаты проведения многоуровневого регрессионного анализа и проверки на устойчивость.

Глава 1. Концептуализация понятий

1.1 Патриотизм

Определение феномена патриотизма не имеет единого направления, зависит от времени употребления и видения самого автора. Так, одним из самых распространенных подходов к определению данного понятия является его исследование в качестве неоспоримой любви к родине без критического переосмысления действий государства. Часть авторов определяет такую любовь через привязанность к символическим аспектам самого государства: любви к флагу, гимну и гербу Parker S.C. Symbolic versus Blind Patriotism // Political Research Quarterly. 2010. Vol. 63. №1. P. 97-114. ; Blum L. Best traditions patriotism // Theory and Research in Education. 2007. Vol. 5. №1. P. 61-68..

Другая часть авторов концентрирует внимание в исследовании на слепом патриотизме, который является одной из основных опор авторитарных режимов и объяснением предпочтений и действий автократов Osborne1 D., Milojev P., Sibley C. Authoritarianism and National Identity: Examining the Longitudinal Effects of SDO and RWA on Nationalism and Patriotism // Personality and Social Psychology. 2017. Vol. 43. №8. P. 1086-1099.. Причем подобные действия зачастую направлены на усиление националистических, антиимиграционных настроений Wagner U., Becker J. European Sociological Review // European Sociological Review. 2010. Vol. 28. №3. P. 319-322., и как следствие, на создание конфликтов внутри общества, крайней степенью которых выступает гражданская война Willis-Esqueda C., Hazel Delgado R., Pedroza K. Patriotism and the impact on perceived threat and immigration attitudes // The Journal of Social Psychology. 2016. Vol. 157. №1. P. 114-125.. Конфликтность может быть вызвана и проведением политики дискриминации меньшинств - исключительной политики. Чем больше групп оказались под давлением и подверглись дискриминации, тем выше уровень конфликтности внутри общества Ariely G. Evaluations of patriotism across countries, groups, and policy domains // Journal of Ethnic and Migration Studies. 2017. P. 1-20..

Антииммиграционные и расистские настроения в обществах приводят многих авторов к процессу переосмысления концепта патриотизма и его последствий. Появляются более умеренные, «справедливые» и выдерживающие, на первый взгляд, критику подходы к определению феномена патриотизма. Одна из таких групп исследователей ратует за умеренный патриотизм, который проявляется в балансе любви к государству и реализации гражданских и иных прав. Существует некий предел тому, что человек должен и обязан делать для государства, защищая тем самым себя и свои права Nathanson S. Patriotism, War, and the Limits of Permissible Partiality // Science+Business Media. 2009. №13. P. 401-422.. Один из авторов назвал такой феномен непатриотичный патриотизм Vincent A. Patriotism and Human Rights: An Argument for Unpatriotic Patriotism // Science+Business Media. 2009. №13. P. 347-364.. Он может существовать только в условиях мира, в особенных достойных сообществах по типу демократических Macedo S. Just patriotism? // Philosophy and Social Criticism. 2011. Vol. 4. №37. P. 411-440.. Однако отказ от войны по соображениям совести при наличии реальной угрозы обществу считается в большинстве стран незаконным Asheri-Shahaf S. Patriotic Conscientious Objection to Military Service // Res Publica. 2015. №22. P. 155-172..

Похожие подходы разделяет и другая группа авторов, придерживаясь более формального и конституционного определения патриотизма. Критический подход предполагает наличие баланса между любовью к государству и способностью критически оценивать его действия Merry M.S. Critical Patriotism // International Publishing. 2018. P. 1-16., а автор конституционного подхода ратует за определение данного феномена на основании равенства, солидарности и терпимости Хабермас Ю. Вовлечение Другого. Очерки политической теории. СПб.: Наука, 2001. 418 с.. Причем оба подхода рассматривают только демократические сообщества без учета возможности наступления более радикального, ставящего под угрозу безопасность общества будущего, например, во время войны или террористических атак. Так, были исследованы случаи, когда власти намерено избегали реализации конституционного патриотизма, отдавая предпочтение более радикальным направлениям, особенно в период военных действий Moshe M. Between national and constitutional patriotism: framing financial patriotic discourse // Journalism Studies. 2004. Vol. 5. №4. P. 497-509.. Кроме того, некоторые авторы ставят вопрос о законности обучения патриотизму Ben-Porath S. Patriotism and democratic education // Theory and Research in Education. 2007. Vol. 5. №1. P. 41-59. и переписывания истории в целях защиты граждан от непредвиденных событий в достойных сообществах даже в мирное время Miller R.W. Unlearning American patriotism // Theory and Research in Education. 2007. Vol. 5. №1. P. 7-21. ; Zajda J. Ideology, National Identity and Patriotism in Prescribed History Textbooks: Secondary Teachers' Responses // Globalisation, Comparative Education and Policy Research. 2017. №16. P. 105-116..

Одна за другой концепции видоизменяются и дополняются авторами, однако подходы исчерпывают себя, не определяют одну из важнейших переменных, способных оказывать влияние на патриотизм, а именно - военную угрозу - отдавая предпочтение в исследованиях мирному времени (умеренный, конституционный, справедливый виды патриотизма). Приходит время для более радикального подхода к определению патриотизма, в рамках которого основополагающим выступает вопрос о жизни человека и его готовности ею пожертвовать во имя спасения организованного единства - государства. Причем готовность вызвана четким пониманием, кто есть друг и враг государства Шмитт К. Понятие политического // Перевод с немецкого под редакцией А. Ф. Филиппова. СПб.: Наука, 2016. 568 с., кого нужно убить и за кого нужно умереть Выступление А. Ф. Филиппова на открытии симпозиума «Пути России. Новые языки социального описания» // YouTube URL: http://www.youtube.com/watch?v=UCrQBK803F (дата обращения: 10.06.2018).. Получается, неким политическим смыслом жизни человека становится экзистенциональная борьба с врагом Шмитт К. Понятие политического // Перевод с немецкого под редакцией А. Ф. Филиппова. СПб.: Наука, 2016. 568 с., «другим» Хабермас Ю. Вовлечение Другого. Очерки политической теории. СПб.: Наука, 2001. 418 с.. «Другой» обезличен и вызывает только отвращение и ненависть к себе; появляется четкое ощущение привязанности к своим согражданам, с которыми есть необходимость объединения против общегосударственного зла Тимонова Е. Звериный оскал патриотизма // YouTube URL: https://www.youtube.com/watch?v=n8moLsg_eT8 (дата обращения: 10.06.2018)..

Есть группа, критикующая подобный подход к определению патриотизма. Во-первых, один из исследователей упрекает Карла Шмитта в боязни демократических сообществ Муфф Ш. Карл Шмитт и парадокс либеральной демократии* // Логос. 2004. №45. С. 140-153.. Однако, как было сказано ранее, во всех сообществах, и демократическое не исключение, в период наличия внешней угрозы Nathanson S. Patriotism, War, and the Limits of Permissible Partiality // Science+Business Media. 2009. №13. P. 401-422. Vincent A. Patriotism and Human Rights: An Argument for Unpatriotic Patriotism // Science+Business Media. 2009. №13. P. 347-364. любой вид умеренного, справедливого и прочих патриотизмов не реализуем.

Таким образом, под патриотизмом в данной работе будет пониматься способность и желание гражданина сражаться за свое государство, с которым гражданин чувствует единение, то есть является национальной составляющей государства.

1.2 Внешняя угроза

Существуют разные виды угроз, среди которых выделяют внутренние, внешние Bigo D. Internal and External Aspects of Security // European Security. 2006. Vol. 15. № 4. P. 385-404. и гибридные, причем последние два вида наиболее эффективно используют государственные уязвимости Raugh D. Is the Hybrid Threat a True Threat? // Journal of Strategic Security. 2016. Vol. 9. № 2. P. 1-13.. А внешняя угроза сильнее в период массовой разобщенности и разорения внутри государства, особенно после террористических актов Inkster N. Chapter Six: The international and regional terror threat // Adelphi Series. 2011. Vol. 51. № 425-426. P. 141-166..

Новые мировые реалии, характеризующиеся увеличением военных действий, информационными войнами, началом новой «Холодной войны» Ciutг F., Klinke I. Lost in conceptualization: Reading the “new Cold War” with critical geopolitics // Political Geography. 2010. Vol. 29 №6. P. 323-332 Browning C.S. Geostrategies, geopolitics and ontological security in the Eastern neighbourhood: The European Union and the `new Cold War' // Political Geography. 2018. Vol. 62. P. 106-115., вынуждают государства и надгосударственные органы иначе расставлять приоритеты при ведении то или иной политики - отдается большее внимание внешним угрозам. Так, после террористических нападений в Париже и Брюсселе в 2015 и 2016 гг. Европейский Союз направил большую часть средств на укрепление контртеррористической политики, определяя терроризм сугубо внешним явлением Cross M. Counter-terrorism in the EU's external relations // Journal of European Integration. 2017. №5. P. 609-624.. Россия же на протяжении всего своего исторического пути выделяла в качестве основной угрозы именно внешнюю Grinлv A. The External Threat to Russian America: Myth and Reality // The Journal of Slavic Military Studies. 2017. Vol. 30. № 2. P. 266-289.. Получается, политика угрозы скорее относится к политическим практикам, которые определяют международную политику Senghaas D. Towards an Analysis of Threat Policy in International Relations // SpringerBriefs on Pioneers in Science and Practice. 1974. P. 27-71..

Данную точку зрения поддерживают авторы, исследующие феномен политического и патриотизма. Патриотизм, согласно нашему рабочему концепту, предполагает наличие врага, против которого гражданин готов сражаться и защищать сограждан. Сограждане не могут быть врагами, так как представляют собой организованное единство Шмитт К. Понятие политического // Перевод с немецкого под редакцией А. Ф. Филиппова. СПб.: Наука, 2016. 568 с. и живут как элементы одного целого организма, а враг не может быть человеком, он обезличен Тимонова Е. Звериный оскал патриотизма // YouTube URL: https://www.youtube.com/watch?v=n8moLsg_eT8 (дата обращения: 10.06.2018).. Получается, угроза и истинная политика могут быть исключительно внешними Филиппов А.Ф. Политическое у Карла Шмитта // YouTube URL: https://www.youtube.com/watch?v=zEnaMF1-2EY (дата обращения: 10.06.2018). ; Арендт Х. Vita activa, или О деятельной жизни / Пер. с нем. и англ. В. В. Бибихина; Под ред. д. М. Носова. СПб.: Алетейя, 2000. 437 с., внутри сообщества данные феномены невозможны Papastephanou M. Patriotism and Pride beyond Richard Rorty and Martha Nussbaum // INTERNATIONAL JOURNAL OF PHILOSOPHICAL STUDIES. 2017. Vol. 25. №4. P. 484-503.

Под внешней угрозой одни авторы понимают войну Ariely G. Why does patriotism prevail? Contextual explanations of patriotism across countries // Global Studies in Culture and Power. 2017. №3. P. 351-377., доказывая, что ее наличие усиливает патриотизм, который в основном определен несколько иначе - через слепую любовь к родине без критического переосмысления происходящего в государстве Livi S., Leone L., Falgares G., Lombardo F. Values, ideological attitudes and patriotism // Personality and Individual Differences. 2014. №64. P. 141-146.. Причем это война сугубо внешняя - именно она была основополагающей при определении российской политики в исторической перспективе Grinлv A. The External Threat to Russian America: Myth and Reality // The Journal of Slavic Military Studies. 2017. Vol. 30. № 2. P. 266-289..

Другие авторы определяют внешнюю угрозу через терроризм, называя данный феномен интернациональным Williams C. The international threat // Terrorism. 2008. Vol. 10. № 3. P. 225-226.. Исследуются последствия, таких трагедий, как трагедия 11 сентября 2001 года, для США и стран всего мира Wong K. C. The making of the USA PATRIOT Act II: Public sentiments, legislative climate, political gamesmanship, media patriotism // International Journal of the Sociology of Law. 2006. №34. P. 105-140.. Кроме того, авторы доказывают, что терроризм ведет к созданию большего количества патриотических догм, которые поддерживаются большей частью населения Ben-Porath S. Patriotism and democratic education // Theory and Research in Education. 2007. Vol. 5. №1. P. 41-59.. Причем террористические акты влияют не только на поведение и чувства взрослых граждан, но и на поведение и чувства детей. Один из авторов исследовал взаимосвязь писем детей к Санта-Клаусу и терроризма 2001-2002 гг. Санта-Клаус воспринимается детьми в качестве полубога, которому по силам исправить мировую несправедливость. Террористические акты и их активное освещение пробудило в детях волну альтруизма, они захотели защитить других детей посредством отказа от подарков полубога и передачи из нуждающимся SLOTTERBACK C.S. Terrorism, Altruism, and Patriotism: An Examination of Children's Letters to Santa Claus, 1998-2002 // Current Psychology: Developmental Learning Personality. 2006. Vol. 25. №2. P. 144-153..

Таким образом, внешнюю угрозу можно определить через внешние войны и терроризм и назвать реальной, так как она связана с событиями, происходящими в физическом, а не информационном пространстве.

1.3 Образ внешней угрозы

Внешняя угроза может существовать не только в физическом пространстве, но и в информационном Saxer U. Public Relations and Symbolic Politics // Journal of Public Relations Research. 1993. Vol. 5. № 2. P. 127-151.. Такое разделение стало более явным в последние десятилетия с появлением Интернета и возможностью мгновенного обмена новостями, но также было существенным во время доминирования страх медиа. За неучет влияния СМИ в старом образце теории Карла Шмитта и Ханны Ареднт были неоднократно подвержены критике Thompson J.B. Shifting Boundaries of Public and Private Life // Theory, Culture & Society. 2011. Vol. 4. №28. P. 49-70..

Некоторые из авторов утверждают, что СМИ способны оказывать колоссальное влияние и на патриотические чувства граждан. Они выступают в качестве элемента идеологии Thompson J.B. Shifting Boundaries of Public and Private Life // Theory, Culture & Society. 2011. Vol. 4. №28. P. 49-70., создающего и пропагандирующего образ врага. Основной целью является создание из врага нечеловека, его обезличивание, чтобы вызвать желание у граждан к объединению с организованным единством и желание сражаться против той сущности, которая вызывает только отвращение и гнев Тимонова Е. Звериный оскал патриотизма // YouTube URL: https://www.youtube.com/watch?v=n8moLsg_eT8 (дата обращения: 10.06.2018).. Получается, СМИ имеют возможность создавать иллюзорного врага, определять, от кого исходит угроза, и вызывать переживания граждан по поводу символической и не только угрозах Goode J.P. Humming Along: Public and Private Patriotism in Putin's Russia // University of Bath. 2017. P. 121-146.. Причем чем сильнее доверие граждан к СМИ, тем сильнее патриотический отклик на врага Morsea A., Shive S. Patriotism in your portfolio // Journal of Financial Markets. 2011. №14. P. 411-440..

Так, в 1990-е Финляндия противопоставляла свое государственное единство «другому» - России - посредством создания образа врага, активной артикуляцией в СМИ возможных угроз, исходящих от России. Среди угроз выделяли потоки беженцев, возможное возвращение коммунизма и военное нападение. Таким образом государству удалось сплотить граждан и укрепить их веру в государственную идею Moisio S. Finland, geopolitical image of threat and the post?cold war confusion // Geopolitics. 1998. Vol. 3. № 3. P. 104-124. - по сути, руссофобию Luostarinen H. Finnidh Russophobia: The Story of an Enemy Image // Jornal of Peace Research. 1989. Vol. 26. № 2. P. 123-137..

Создание образа врага также служило инструментом по легитимации и других государственных курсов. Администрация США показала в СМИ суннитскую общину и одну из иракских партий в качестве дьявольского врага для дальнейшего законного (в глазах граждан США) вторжения в Ирак Dodge T. Enemy Images, Coercive Socio-Engineering and Civil War in Iraq // International Peacekeeping. 2012. Vol. 19. № 4. P. 461-477.. То же самое были сделано в царской России в период революции: императорская семья изображалась в качестве сочувствующей немцам-врагам и находящейся с ними в заговоре Filippova T.A. The Enemy Within and the Enemy Without Images of the 1917 Revolution in Russian Satirical Journals // Russian Studies in History. 2017. Vol. 56. № 1. P. 51-62.. Другими примерами выступают Великобритания с изображением в качестве врага - Аргентины Bellot A. The Faces of the Enemy: The Representation of the `Other' in the Media Discourse of the Falklands War Anniversary // Journal of War & Culture Studies. 2018. Vol. 11. № 1. P. 79-97., Советский Союз - с евреями Љimovб K. The image of the “Jew” as an “enemy” in the propaganda of Late Stalinism and its reflection in the Czechoslovak context // A Journal of Culture and History. 2016. Vol. 23. № 1-2. P. 112-132., Центральная Европа - с Россией Neumann I. B. Central Europe and its enemy image of Russia // History of European Ideas. 1994. Vol. 19. № 1-3. P. 63-69., Италия - с Советским Союзом Guiso A. From political enemy to profane reality: the `friend-enemy' relation in the political ideology of Italian communists // Journal of Modern Italian Studies. 2017. Vol. 22. № 1. P. 87-103.. Таким образом, это политика продолжения войны другими средствами, которая немыслима без четкого определения врага War And Social Distress: Images of the Enemy // Journal of Social Distress and the Homeless. 2004. Vol. 13. № 1-2. P. 71-102..

Многие авторы по данной тематике уверены, что холодная война не окончена и нового мирового порядка не существует, просто прежние образы врагов были заменены другими в новых медиаплатформах взамен прежних видов СМИ Menzel U. Central Europe and its enemy image of Russia // International Journal of Political Economy. 1996. Vol. 26. № 3. P. 69-80.. Новыми врагами стали образы террористов и государств, способных начать войну Mandel R. On Estimating Post-Cold War Enemy Intentions // Intelligence and National Security. 2009. Vol. 24. № 2. P. 194-215., которые и определяют образ внешней угрозы. Причем в настоящем используется отсылка на борьбу с пиратством в антитеррористическом дискурсе, основной концепцией которого выступает то, что терроризм - враг человечества Thorup M. Enemy of Humanity: The Anti-Piracy Discourse in Present-Day Anti-Terrorism // Terrorism and Political Violence. 2009. Vol. 21. № 3. P. 401-411.. Тогда как новыми СМИ, взамен старым, навязывающим ценности и создающим символического врага Goode J.P. Humming Along: Public and Private Patriotism in Putin's Russia // University of Bath. 2017. P. 121-146. ; Grau-Mira I. Power on the hills. Warfare, symbolic violence and landscape in the eastern Iberian Iron Age // Journal of Anthropological Archaeology. 2019. Vol. 53. P. 147-160. Ribeiro B., Hartley S., Nerlich B., Jaspal R. Media coverage of the Zika crisis in Brazil: The construction of a `war' frame that masked social and gender inequalities // Social Science & Medicine. 2018. Vol. 200. P. 137-144. Bayulgena O., Arbatli E. Cold War redux in US-Russia relations? The effects of US media framing and public opinion of the 2008 Russia-Georgia war // Communist and Post-Communist Studies. 2013. Vol. 46. №4. P. 513-527., выступают новые медиаплатформы такие, как `Facebook', `Twitter' и др Olorunnisola A.A., Martin B. L. Influences of media on social movements: Problematizing hyperbolic inferences about impacts // Telematics and Informatics. 2013. Vol. 30. №3. P. 275-288.. На таких платформах образ врага в общественном сознании в большей степени формируется самими гражданами посредством переосмысления контента на всех доступных и интересующих пользователя страницах в сети. Граждане любой страны или другой территориальной единицы таким образом могут создать образ любого феномена в виртуальной реальности. Концепции, создаваемые политической элитой, реальная внешняя угроза или миф - все поддается критическому переосмыслению на просторах Интернета. В России данный процесс реализуется посредством иронии и юмора Sanina A.G. Visual political irony in Russian new media // Discourse, Context & Media. 2014. Vol. 6. P. 11-21..

Порой такого рода образ борьбы с врагом изображается в качестве экзистенциальной, требующей использования военной силы и увеличения числа граждан, готовых отдать свою жизнь ради государства Hellum N. The War at Home: Putin's Information Strategy Toward the Russian Population // International Publishing. 2017. P. 235-249.. Другие страны, представленные в качестве врага, также изображают врага и увеличивают количество патриотически настроенных граждан. Подобное противостояние часть авторов называют виртуальной войной Rincon B.L. Media, militarism and mythologies of the state: The Latino soldier in World War I I fi lms // Latino Studies. 2011. №9. P. 283-299. Hoskins A., Shchelin I., Shchelin P. Information war in the Russian media ecology: the case of the Panama Papers // Journal of Media & Cultural Studies. 2018. Vol. 32. № 2. P. 250-266., другая группа авторов видят в подобном феномене присоединение к старым войнам новых ассиметричных Куренной В. Война, терроризм и медиа // Прогнозис. 2006. №1. С. 276-312., некую медиатизацию войны и возникновение патриотического журнализма Ginosar A., Konovalov I. Patriotism on the internet: Journalists' behavior and user comments // Media, War & Conflict. 2015. Vol. 8. №3. P. 368-383..

Таким образом, под образом внешней угрозой мы будем понимать образы войны, терроризма и врага, являющего основой обоих конфликтов.

Получается, что новые мировые реалии вынуждают авторов взглянуть на явление патриотизма в новом, более радикальном ключе - через экзистенциальную борьбу с врагом, связанным с угрозой терроризма и войны. Такого вида угроза может существовать не только в физическом, но и информационном пространстве. Причем информационное пространство отчасти становится более реальным для граждан и оказывает большее влияние на формирование их переживаний касательно внешней угрозы.

1.4 Влияние реальной и символической внешней угрозы на патриотизм

Основной теоретической моделью исследования выступает следующее. Во-первых, реальная внешняя угроза положительного влияет на патриотизм, ведет к созданию новых патриотических, антитеррористических и военных догм Ariely G. Why does patriotism prevail? Contextual explanations of patriotism across countries // Global Studies in Culture and Power. 2017. №3. P. 351-377. Livi S., Leone L., Falgares G., Lombardo F. Values, ideological attitudes and patriotism // Personality and Individual Differences. 2014. №64. P. 141-146.. Однако в данной работе создан особый концепт патриотизма, отличающийся от работ, посвященных взаимовлиянию патриотизма и внешней угрозы, и основанный на теории Карла Шмитта с учетом влияния СМИ.

Во-вторых, образ внешней угрозы значительнее влияет на патриотизм в новых мировых реалиях (характеризующимися началом новой Холодной войны или ее неокончания, а также информационными войнами) Hellum N. The War at Home: Putin's Information Strategy Toward the Russian Population // International Publishing. 2017. P. 235-249. Rincon B.L. Media, militarism and mythologies of the state: The Latino soldier in World War I I fi lms // Latino Studies. 2011. №9. P. 283-299. Hoskins A., Shchelin I., Shchelin P. Information war in the Russian media ecology: the case of the Panama Papers // Journal of Media & Cultural Studies. 2018. Vol. 32. № 2. P. 250-266., чем реальная внешняя угроза. Причем образ создается самими гражданами или через цитирование контента старых СМИ в новых медиаплатформах Sanina A.G. Visual political irony in Russian new media // Discourse, Context & Media. 2014. Vol. 6. P. 11-21. Hellum N. The War at Home: Putin's Information Strategy Toward the Russian Population // International Publishing. 2017. P. 235-249.. Кроме того, чем сильнее доверие к таким медиа, тем сильнее отклик на реального и символического врага Morsea A., Shive S. Patriotism in your portfolio // Journal of Financial Markets. 2011. №14. P. 411-440..

В-третьих, влияние СМИ не так однозначно и прямолинейно Задорин И., Бурова Ю., Сюткина А. СМИ и массовое политическое сознание - взаимовлияние и взаимозависимость // Московский центр Карнеги. 1999. С. 175-193.. Скорее новые медиаплатформы способны оказать только косвенный эффект на патриотизм, напрямую влияя на переживания граждан Namkoong K., Fung T., Scheufele D. The Politics of Emotion: News Media Attention, Emotional Responses, and Participation During the 2004 U.S. Presidential Election // Mass Communication and Society. 2012. Vol. 15. № 1. P. 25-45., в том числе касательно внешней угрозы. А сами эмоции уже увеличивают патриотический дух, так как именно они позволяют быстро оценивать современные обстоятельства Marcus G. E. Emotions in Politics // Polit. 2000. № 3. P. 221-250. и угрозы. Получается, в новых медиаплатформах граждане создают риск, затем его обсуждают, эмоционально подпитываясь, и только потом становятся способными на такого или иного рода действие Wahlberg A., Sjoberg L. Risk perception and the media // Journal of Risk Research. 2000. Vol. 3. № 1. P. 31-50., в том числе на экзистенциальную борьбу.

Основные рабочие понятия исследования:

1. Патриотизм - способность и желание гражданина сражаться за свое государство, с которым гражданин чувствует единение, то есть является национальной составляющей государства;

2. Реальная внешняя угроза - наличие внешних войн и террористических атак;

3. Образ внешней угрозы - образы войны, терроризма и врага, являющего основой обоих конфликтов.

Глава 2. Многоуровневый метод и спецификация модели

2.1 Обоснование использования метода

Согласно теоретической модели исследования основными показателями, объясняющими патриотизм, выступают терроризм, война, образ внешней угрозы, переживания граждан о войне, переживания граждан о терроризме и доверие к СМИ. Данные влияющие факторы представляют собой данные двух уровней: индивидуального и странового.

В качестве основного метода оценки влияния данных предикторов на патриотизм была выбрана многоуровневая регрессия. Во-первых, модель позволяет работать с двумя уровнями анализа, одним из которых является контекст - значения переменной контекстного уровня остаются неизменными для страновой единицы (что не позволяет сделать модель на подвыборках ввиду невозможности оценки странового эффекта). Во-вторых, при многоуровневом анализе возможно использование переменной взаимодействия для переменных разного уровня и невозможно при использовании модели с фиксированными эффектами. В-третьих, многоуровневый метод позволяет получить значения коэффициентов индивидуального предиктора для каждой страны - сложенные случайные эффекты и фиксированный эффект индивидуального предиктора (обычная линейная регрессия на объединенной выборке не учитывает дифференцированный эффект). В-четвертых, выбранная модель позволяет снимать ограничение об отсутствии корреляции между случайными эффектами на константу и наклон, тем самым делая модель более точной и предсказании значений отклика (модель со случайными эффектами данное ограничение ослабить не может).

Таким образом, модель будет содержать фиксированные эффекты для переменных индивидуального и странового уровней, случайные эффекты для переменной первого уровня, переменную взаимодействия между факторами разных уровней.

2.2 Спецификация модели

Фиксированные эффекты:

1. г₀₀ показывает среднее значение патриотизма при равенстве предикторов нулю для всех 55 государств;

2. г₁₀ показывает, как изменится патриотизм при увеличении доверия граждан к СМИ на единицу в среднем по всей выборке при равенстве других предикторов нулю. Включение необходимо для подтверждения первой гипотезы: оценивание индивидуального предиктора;

3. г₂₀ показывает, как изменится патриотизм при увеличении переживаний о начале войны на единицу в среднем по всей выборке при равенстве других предикторов нулю. Включение необходимо для подтверждения первой гипотезы: оценивание индивидуального предиктора;

4. г₃₀ показывает, как изменится патриотизм при увеличении переживаний касательно проведения террористического акта на единицу в среднем по всей выборке при равенстве других предикторов нулю. Включение необходимо для подтверждения первой гипотезы: оценивание индивидуального предиктора;

5. г₀₁ показывает, как изменится патриотизм при увеличении степени конфликтности государства (количество, направление и роль в войнах) на единицу в среднем по всей выборке при прочих равных. Включение необходимо для подтверждения второй гипотезы: оценка странового предиктора;

6. г₀₂ показывает, как изменится патриотизм при увеличении уровня терроризма (количество убитых, жертв и уровень материального ущерба от террористических актов) на единицу в среднем по всей выборке при прочих равных. Включение необходимо для подтверждения второй гипотезы: оценка странового предиктора;

7. г₀₃ показывает, как изменится патриотизм в условиях наличия образа внешней угрозы в среднем по всей выборке при прочих равных. Включение необходимо для подтверждения второй гипотезы: оценка странового предиктора;

8. г₁₁ показывает, как изменится эффект образа внешней угрозы на отклик при увеличении страха граждан о возможности проведения террористического акта на единицу в среднем по всей выборке при прочих равных. Также г₁₁ показывает, как изменится эффект переживаний граждан о терроризме на отклик в условиях наличия символической угрозы в среднем по всей выборке при прочих равных. Включение необходимо для подтверждения третьей гипотезы: оценка переменной взаимодействия.

Третья гипотеза предполагает включение переменной взаимодействия между образом внешней угрозой и переживаниями граждан о внешней угрозе. В данном случае под внешней угрозой в вопросе переживаний понимается именно терроризм ввиду того, что данная переменная наиболее вариативна среди стран Ariely G. Evaluations of patriotism across countries, groups, and policy domains // Journal of Ethnic and Migration Studies. 2017. P. 1-20. и наиболее связана со СМИ Бодрийяр Ж. Дух терроризма // Современная литература URL: http://lit.lib.ru/k/kachalow_a/esprit_du_terrorisme.shtml (дата обращения: 29.03.2019). ; Куренной В. Война, терроризм и медиа // Прогнозис. 2006. №1. С. 276-312. (в том числе с созданием образа внешней угрозы в новых медиаплатформах), чем переживаний граждан о войне.

Случайные эффекты:

1. u_0j - отклонение в определенном государстве значения патриотизма от среднего значения отклика по всем 55 государствам при равенстве предикторов нулю;

2. u_1j - отклонение в определенном государстве эффекта переживаний граждан о терроризме на отклик от среднего эффекта данной переменной на отклик по всей выборке при прочих равных. Включение необходимо для подтверждения 3 гипотезы: объяснение переменной взаимодействия вариации случайных эффектов для показателя индивидуального уровня.

Ошибка:

e_ij - ошибка индивидуального уровня.

Выборка содержит данные по 55 странам в период с 2010 по 2014 гг. Данный выбор является репрезентативным, так как выборка отражает государства с разным уровнем патриотизма и внешней угрозы Ariely G. Evaluations of patriotism across countries, groups, and policy domains // Journal of Ethnic and Migration Studies. 2017. P. 1-20.. Именно в таком объеме доступны наиболее новые данные в базе индивидуальных предикторов - World Values Survey (6 волна) World Values Survey wave 6 (2010-2014) // World Values Survey URL: http://www.worldvaluessurvey.org/WVSDocumentationWV6.jsp (дата обращения: 30.04.2019).. Это минимальный объем страновой выборки для реализации многоуровневого анализа с включением переменной взаимодействия.