Русское российское советское государство-цивилизация. Статья первая (метафизическое переосмысление идентичности современного российского общества)

Размещено на http://www.allbest.ru/

2

Русское российское советское государство-цивилизация. Статья первая (метафизическое переосмысление идентичности современного российского общества)

Лоскутов В.А.

Цель. Реконструкция основных идеологических (русское российское государство-цивилизация) и практических (советское государство-цивилизация) форм исторической самоидентификации современного российского общества. Определение места и роли коррупции в процессе самоопределения постсоветского термидора. Объяснение логики и выделение различных форм суверенизации современной России, причин и источником антикоррупционной революции.

Методы. В качестве методологической основы исследования используется теория цивилизационного развития С. Хантингтона и методологические конструкты теории гиперреальности и симулякров Ж. Бодрийяра.

Научная новизна. Результаты и практическая значимость. Проанализированы теоретические и идеологические источники формирования идеи русского российского государства-цивилизации. Реконструированы основные законы («генетический код» и «порождающая модель») исторической самоидентификации советского государства-цивилизации. Исторические модификации советской коррупции определены в качестве механизмов проявления этих законов в условиях постсоветского термидора. Критически проанализированы различные модели суверенизации (самоидентификации) современного российского общества. Обоснована идея о переходе от исторической самоидентификации советского государства-цивилизации к исторической идентификации посредством антикоррупционной революции.

Ключевые слова: cвобода, антикоррупционная революция, гиперреальность, государство-цивилизация, идентичность, идеология, коррупция, симулякр, социализм, суверенитет, термидор, тоталитаризм.

коррупция суверенизация самоидентификация российское общество

В настоящее время при теоретической и мировоззренческой реконструкции истории России в основном используются две по видимости противоположные методологические схемы, два как бы несхожих между собой методологических приема приведения русской, российской и советской истории к единому знаменателю: генетическое сведение и генетическое выведение. С помощью первой процедуры история как бы оборачивается в предельное основание самодостаточного бытия, возвращается к своим истокам - универсальной формуле, генетическому коду, матрице. На ее основе формируется некая система координат, в границах которой происходит идентификация всякого исторического события и истории в целом. Во втором случае, выделяется система базовых признаков исторической жизни России - из ее атрибутов создается своеобразная модель российской истории, которая в процессе своего самодвижения из себя самой порождает единство и беспрерывность собственного исторического пути. При этом, наличие универсальных признаков-идентификаторов свидетельствует о его целостности, непрерывности и, в то же время, о внутренней противоречивости и относительной незавершенности в каждый отдельный исторический момент. Противоположность двух вышеозначенных методологических парадигм реконструкции исторической жизни России не является абсолютной. Очень часто с помощью различного рода теоретических идей, философских размышлений, методологических конструктов границы между ними сглаживаются настолько, что предложенные идентификаторы становятся неразличимыми. В этих условиях особое внимание следует обращать на теоретико-методологические средства, с помощью которых те, или иные авторы пытаются воссоздать единую и целостную картину прошлого, настоящего и будущего российской истории. В большинстве случаев в качестве такого почти сакрального средства используют более, или менее концептуально освоенную идею о цивилизационной природе российского исторического мира. Она, по мнению многих, должна стать, если не единственной, то, во всяком случае, универсальной духовной скрепой, объединяющей в одно целое различные миры российской истории. Современные идеи о «евроазиатской цивилизации» (А.Г.Дугин), «русской цивилизации» (О.А.Платонов), «государстве-империи» (В.Э.Багдасарян), «русской матрице» (В.А.Никонов), «Острове Россия» (В.Цымбурский), «пространстве России» (С.Б.Лавров), «панслободе» (В.Глазычев), «всемирной корпорации Россия» (Г.Павловский, С.Чернышев), «мире миров» (М.Гефтер), «русском мире» (Е.Островский, П.Щедровицкий), «странствующей империи» (А.И.Неклесса), «русском российском государстве-цивилизации» (В.И.Якунин), также как и многие другие аналогичные теоретико-методологические конструкты с большей или меньшей степенью эффективности и продуктивности используются в качестве основного средства описания и объяснения целостности и особенности цивилизационного пути развития России - средства реконструкции ее исторической судьбы и миссии. Не всегда философские и теоретико-методологические основания их применения в достаточной степени осознанны и осмысленны. Нередко вокруг них формируются значительные зоны неопределенности, реконструировать которые с помощью «традиционных» средств и ресурсов концепции цивилизации зачастую бывает затруднительно. К ним, безусловно, относится достаточно объемное и рыхлое проблемное поле, в центре которого находится далеко не тривиальный вопрос о единстве русской, российской и советской истории. Подавляющее большинство авторов считают, что советскую историю необходимо и возможно вписать в общий контекст развития современной истории России, если определить ее место и роль в русской и российской истории. Будет ли эта цель достигнута с помощью генетического выведения советской истории из прошлой истории, или путем генетического сведения современной истории в, хотя и прерывистый, но единый контекст исторической жизни России, не имеет принципиального значения. Главное, чтобы в результате такого рода генетической реконструкции советская история не разрушила очень тонкую материю связующую между собой прошлое, настоящее и будущее цивилизационного развития целостного исторического мира России. И не только не нарушила ее хрупкую вязь, но и максимально укрепила цивилизационную преемственность и цивилизационную идентичность его самодостаточного бытия.

В своем исследовании мы решили воспользоваться советом В.И.Ленина: «прежде, чем объединятся, и для того, чтобы объединится, мы должны сначала решительно и определенно размежеваться» [8, с.358]. Размежеваться с теми, кто с помощью различного рода теоретических и идеологических симуляций и спекуляций пытается вернуть нас в светлое прошлое. Наша цель в данной статье - доказать, что возвращение советской истории из зазеркалья социалистического строительства в исторический мир России возможно и даже необходимо, но только для того, чтобы душа ее - «смутное состояние безостановочного ума» (А.Платонов), наконец то, успокоилась и упокоилась с миром. И только таким образом - путем «оборачивания смерти» (Ж.Бодрийар) советской истории на саму себя можно будет реально вернуть русскую и российскую историю к жизни и сделать ее ключевым фактором развития современной истории России. Поэтому нам так важно размежеваться с теми, кто пытается реанимировать советскую историю, провести ее реинкарнацию - вернуть нас в павильоны ВДНХ и представить современный исторический мир России в виде русского российского советского государства-цивилизации.

В своей книге «Сильное государство» Френсис Фукуяма совершенно справедливо заметил, что уже «более тридцати лет ведущей тенденцией в мировой политике было ослабление государственности» [16, с.312]. Как нам представляется, этот тезис может быть существенно усилен, а его содержание детализировано. С одной стороны, с полным на то основанием можно утверждать, что мы живем в эпоху тотального кризиса власти вообще, когда практической ревизии подверглись предельные исторические основания осуществления власти в качестве одной из важнейших форм развития исторической самодеятельности человека. С другой стороны, фактически на наших глазах разворачивается глубочайший и системный кризис той модели государственности, которая долгое время была базовой не только для развития европейской цивилизации, но и многих иных общественных систем. Современное национальное, социальное, правовое, дисциплинарное государство оказалось у той красной черты, за которой для него, как это представляется нам сейчас, нет будущего. И все эти катаклизмы с властью и государством происходят в тех условиях, когда становится все более очевидным, что в ближайшем будущем «искусство построения государства будет ключевой составляющей национальной силы» [16, с.317] и что «для будущего мирового порядка самое важное -- это обучиться построению государства» [16, с.315].

Современная Россия в очередной раз после известных событий девяностых годов, как это не раз бывало и ранее, оказалась в ситуации выбора новой стратегии своего развития. В условиях судьбоносного выбора, и так было в России всегда, особое значение приобретают различного рода духовные факторы. Особенно те, которые в практических формах идеологического строительства соединяют базовые ценности, системообразующие цели, основополагающие нормы исторической жизни российского общества. Нельзя не согласиться с тем, что «идеология, как, прежде всего, система взглядов, формирование их посредством сознания и психологического тонуса масс - это фактор, который мобилизует российский народ на исторические свершения, помогает выстоять в тяжелой ситуации, в которую он далеко не первый раз попадает». [20]. В своем выступлении на заседании международного дискуссионного клуба «Валдай» Президент РФ В.В.Путин рассуждая о необходимости и путях формирования «новой национальной идеологии» отметил, что Россия всегда развивалась «как государство-цивилизация, скрепленная русским народом, русским языком, русской культурой, Русской православной церковью и другими традиционными религиями России» [14, с.13]. На данном этапе исторического выбора идея о русском российском государстве-цивилизации, по мнению ее авторов, вполне могла бы исполнить роль если не национальной идеи, то хотя бы функцию системообразующего начала строительства «идеологии развития» России. Ее претензия на то, чтобы стать основополагающей идеологемой принципиально нового этапа идеологического строительства выглядит более чем обоснованно. В том числе и потому, что она дает однозначный, исторически и концептуально обоснованный ответ на вопрос о том, какое государство в России может и должно стать «ключевой составляющей национальной силы» (Ф.Фукуяма).

Пытаясь выяснить у докладчика (А.Г.Дугина), что является «основной суммой российских ценностей», «проектной основой» российского проекта, научный руководитель семинара «Цивилизационный контекст и ценностные основания российской политики» профессор А.И.Неклесса замечает: «В общем, для меня из собрания культурных кругов и духовных векторов веет эклектикой и синкретизмом, разнонаправленность которых раньше могла сковываться обручами имперской российской государственности; но в нынешнем трансграничном мире необходимо нечто иное» [9, с77]. Для него указание А.Г.Дугина на то, что когда мы говорим об основаниях российского проекта «речь идет не о стране, но о цивилизационном единстве, о «государстве-мире» [7, с.53] по-видимому, не было в достаточной степени убедительным. И совсем неубедительным, но совершенно по другим основаниям, этот тезис показался другому участнику дискуссии В.И.Якунину, который считал, что, «когда мы говорим «Россия и цивилизация», я с этим согласиться не могу, потому что Россия - это государство … . Если мы понимаем под цивилизацией государство, это неправильно и противоречит, по крайней мере, нашим взглядам. Когда я говорю «нашим», то я адресуюсь к «диалогу цивилизаций»» [19, с.95-96]. Может быть, не стоило бы вспоминать эти стародавние истории (2008 год), если бы не одно обстоятельство. Буквально на следующем аналогичном семинаре профессор В.Э.Багдасарян в своем выступлении, как бы пытаясь развеять сомнения В.И.Якунина по поводу того, что Россия это не цивилизация, но государство, формулирует идею о России как особом государстве-цивилизации: «Россия может состояться исключительно как государство-цивилизация, как государство-империя. В противном случае, не будет России» [1, с.106]. Прошло всего три года и различие мнений соратников по «диалогу цивилизаций» в какой-то части оказалось уже не столь актуальным. Формулируя «проектную основу» российской истории, В.И. Якунин выдвигает и обосновывает идею о «русском российском государстве-цивилизации» [20]. Теперь уже, для него как истинного государственника «цивилизационная составляющая» российской государственности кажется принципиально важной, ибо позволяет влить в старые меха новое вино и на современном уровне если не доказать, то доказывать то, что российская история это история русской российской государственности. Выступая в Великом Новгороде на конференции «1150-летие российского государства: исторические традиции и вызовы ХХ1 века» (2012 г.) с докладом «Россия - это государство-цивилизация», он существенно дополнил, хотя в чем-то очень важном, просто повторил соответствующие мысли В.Е.Багдасаряна, в том числе и те, которые он высказал в своем докладе «Цивилизационная миссия России и перспективы постсоветской интеграции» сделанном на экспертом заседании Центра консервативных исследований социологического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова «Интеграционные процессы на постсоветском пространстве: новые форматы» (15 октября 2009 года). Если для А.Г.Дугина государственность это принципиально важное историческое обрамление российской цивилизации - то, что делает ее миром и обеспечивает холизм его исторической самодостаточности, то для В.И.Якунина очень важным является тот факт, что обрамлением российского государства оказывается цивилизация. Она дополняет, восполняет некие его недостающие черты и особенности самообоснования. Какие же? Почему идея государства-цивилизации важна для В.Э.Багдасаряна понятно: «перспективы формирования государства-цивилизации на постсоветском пространстве могут быть связаны только с Россией. Все остальные субъекты СНГ - это цивилизационный буфер» [2]. А для чего она понадобилась В.И.Якунину? Складывается впечатление, что только для одного - для того, чтобы доказать, что «Русь, Россия, СССР, Российская федерация - это исторические воплощения цивилизационно эволюционировавшей русской российской государственности» [20]. Для того, чтобы воссоздать единую и неделимую историю русского российского советского государства-цивилизации. Удалось ли ему решить эту не простую задачу?

Припадая к истокам

Три обстоятельства в настоящее время определяют логику и характер цивилизационного развития всемирной истории: глобализация общественной жизни, переход к постиндустриальному обществу, кризис государства («мировой кризис власти» (Ф.Фукуяма)). Прямо или косвенно воздействуя на основные превращения целостного исторического мира, они качественно изменяют систему координат, основные траектории его самоопределения и самоидентификации. В результате возникает такая модель развития современной цивилизации, которая «не приносит реальность в жертву теоретизированию, как в случае с парадигмами одно - и двухполюсного мира; в то же время она не жертвует абстрагированием в пользу реальности, как статистическая и хаотическая парадигмы. Это обеспечивает довольно простую и ясную систему понимания мира и определения того, что важно и что не важно среди многочисленных конфликтов, предсказания будущего развития, а также дает ориентиры политикам. Эта схема также включает в себя элементы других парадигм и частично построена на их основе и даже позволяет их согласовать». [17, с.39-40] Представление о современном мире как полицивилизационной исторической реальности дает серьезный шанс исследователям и политикам на качественное обновление тех теоретических конструктов и политических практик, которыми они руководствовались до сих пор. Именно в этом контексте мы и собираемся проанализировать и содержательно интерпретировать тот концептуальный и мировоззренческий потенциал, который заключает в себе идея о существовании русского российского государства-цивилизации.

Всякая цивилизация, по мнению С. Хантингтона, представляет собой универсальный способ исторической идентификации. В этом, независимо от того является она идентификаций общественной, религиозной, государственной, этнической, гражданской и т.п., проявляется глубинная сущность цивилизационного способа самообоснования исторического мира. Цивилизация всегда существует как «культурная общность» [17, с.51]. Она является всеобъемлющей, «то есть ни одна из их составляющих не может быть понята без соотнесения с соответствующей цивилизацией» [17, с.50]. Все они, будучи так, или иначе смертными, живут очень долго - «они эволюционируют, адаптируются» [17, с.52]. Наконец, цивилизации являются не только культурными единствами, но и особыми политическим устройствами. Точнее будет сказать, что они заключают в себе такого рода политические образования, которые «занимаются поддержанием порядка, восстановлением справедливости, сбором налогов, введением войн, заключением союзов» [17, с.53].

С. Хантингтон считал, что основная идея его исследования мировых цивилизаций «заключается в том, что в мире после “холодной войны” культура и различные виды культурной идентификации (которые на самом широком уровне являются идентификацией цивилизации) определяют модели сплоченности, дезинтеграции и конфликта» [17, с.15]. Развивая эту мысль он пытался доказать, что современный мировой порядок основывается на полицивилизационной модели развития истории, которая, в том числе, предполагает различные способы взаимодействия между существующими цивилизациями. Предложенная им модель цивилизационного развития заключает в себе следующие теоретические и практические максимы: «в мире сложится порядок цивилизаций, либо вообще никакого» [17, с.239], «не определившись со своей идентичностью, люди не могут использовать политику для преследования собственных интересов» [17, с.17], «глобальная политика - это политика цивилизаций. Соперничество сверхдержав сменилось столкновением цивилизаций» [17, с.18], «в этом новом мире наиболее масштабные, важные и опасные конфликты произойдут не между социальными классами, бедными и богатыми, а между народами различной культурной идентификации» [17, с.24], «центральной осью политики мира после «холодной войны» является, таким образом, взаимоотношение западной мощи и политики с мощью и политикой незападных цивилизаций» [17, с.26], «общества, объединенные идеологией, но в силу исторических обстоятельств разделенные культурами, распадаются» [17, с.25]. С помощью этой модели он уточнил смысл и раскрыл основное содержание цивилизационного подхода к оценке и реконструкции современной многополюсной истории. Расставил своеобразные маячки, которые позволяют выбрать правильную траекторию развития той или иной цивилизации и зафиксировать систему теоретических координат осмысления исторического опыта ее изменения.

Обращаясь к истории России и пытаясь реконструировать ее место в современном полицивилизационном мире С.Хантингтон вновь и вновь обращался к вопросу о том «нужно ли России перенимать западные ценности, институты, практики и попытаться стать частью Запада? Или Россия воплощает отдельную православную и евразийскую цивилизацию, которая отличается от западной и имеет уникальную судьбу - стать связным звеном между Европой и Азией» [17, с.216-217]. В поисках ответа на него он активно и достаточно плодотворно использовал в качестве теоретико-методологического средства идею об особом характере взаимодействия в исторической жизни России государства и цивилизации. Он считал, что «после “Холодной войны” страны соотносятся с цивилизациями как страны-участницы, стержневые государства, страны-одиночки, расколотые страны и разорванные страны» [17, с.202]. Россия, по его мнению «была разорванной страной со времен Петра Великого» [17, с.209] , то есть она имела «у себя одну господствующую культуру, которая соотносит ее с одной цивилизацией, но ее лидеры стремятся к другой цивилизации» [17, с.209]. Одновременно с этим она была и стержневым государством «самобытной евразийской православной цивилизации» [17, с.209]. Кардинальные изменения в государственном и цивилизационном развитии России произошли в результате большевистской революции: она «стала воплощением не отсталого азиатского прошлого, а прогрессивного советского будущего» [17, с.215]. По мнению С. Хантингтона, тот уровень цивилизованности, который продемонстрировало всему миру советское общество, был значительно выше существующих на то время образцов западной цивилизации: «Россия отличалась от Запада и находилась в принципиальной оппозиции по отношении к нему, потому что она была более развитой, чем Запад» [17, с.214-215]. Одна из особенностей цивилизационного развития истории в современную эпоху проявляется в том, что под влиянием самых различных факторов возникают разные цивилизационные группы и внутри них формируется особая система отношений между их участниками. Россия активно участвует в формировании одной из таких групп, которая, по мнению С. Хантингтона будет иметь «православный центр» и возможно станет основой формирования обновленной евразийской цивилизации. Как нам представляется различные образы цивилизационного развития России («разорванная страна», «стрежневое государство», «прогрессивное советское будущее», «центр цивилизационной группы»), которые в настоящем времени в особенной форме отражают и выражают некие универсальные тенденции исторической самоидентификации большинства современных цивилизаций, и существующие способы их воспроизводства являются ярким свидетельством того, что полицивилизационный мир способен к исторической рефлексии и накоплению цивилизационных начал своего развития. Он оказывается в состоянии с их помощью существенно повысить уровень мировой цивилизованности и достаточно эффективно осуществить самоидентификацию. Из этого факта вполне возможно сделать вывод о том, что за счет накопления исторического потенциала разнообразных форм цивилизационного развития, нисколько не уничижая их различия, можно существенно увеличить потенциал и поднять уровень цивилизационного развития как отдельных государств, стран, крупных цивилизационных групп и самостоятельных цивилизаций. И если уж говорить о некой цивилизационной миссии России в истории, то, в первую очередь, надо иметь в виду тот исторический опыт взаимодействия различных форм цивилизационного развития, который она накопила и который при определенных условиях может быть в настоящее время использован в целях самоидентификации современного полицивилизационного мира.

По мнению С. Хантингтона богатая разнообразными событиями и свершениями история России свидетельствует о том, что она всегда была, или стремилась к тому, чтобы быть стержневым государством православной (евразийской) цивилизации. При этом он считал, что есть целый ряд стран, которые особым образом связывают между собой государство и цивилизацию. В частности «Китай - это “цивилизация, претендующая на то, чтобы быть государством”. Япония - это цивилизация, являющаяся государством» [17, с.53]. По мнению С. Хантингтона есть исторические примеры, когда в результате очень тесного и развернутого взаимодействия государства и цивилизации возникает особое состояние их исторического взаимопроникновения, достаточно высокий уровень их конкретно-исторического тождества, которое можно было бы обозначить как государство-цивилизация.

Большинство современных исследователей истории России, независимо от того являются ли они государственниками, или принадлежат к другому идеологическому лагерю, так или иначе, но признают значительную роль государства в российской истории, соглашаясь с тем, что существуют некие объективные основания, которые превращают централизацию государственной власти в важнейший фактор и источник развития исторической, в том числе и цивилизационной жизни страны. С ними солидарен и С.Хантингтон: «Урок истории России состоит в том, что предпосылкой к социальным и экономическим реформам была централизация власти» [17, с.213].

Если мы к тем пяти системообразующим качествам всякого цивилизационного развития (историческая идентификация, эволюционный и адаптивный характер, «культурная целостность», «всеобъемлющий характер», «политическое устройство») которые выделил и проанализировал С. Хантингтон, добавим еще два - о единстве материальных и духовных факторов и о «цивилизационном ядре», то получим такое представление о цивилизации, которое легло в основании «нового-старого» прочтения истории России с помощью соответствующего теоретического конструкта «государство-цивилизация». Дополнительные системообразующие качества цивилизационного развития появились в этой универсальной системе координат не случайно. С их помощью, как нам это представляется, оказалось возможным решить две ключевые проблемы исторического изменения России, которые не удавалось никак объяснить ранее, что само по себе уже является достаточным основанием, чтобы подвергнуть их универсализм сомнению. Речь идет о проблеме доказательства приоритета в исторической жизни России духовного над материальным и о проблеме оборачивания «русскости» из этнического в цивилизационный признак российской истории.

Таким образом, для того, чтобы теоретически грамотно и последовательно представить историю России в виде процесса развития особого государства-цивилизации следует описать и объяснить специфические формы проявления, как минимум, семи системообразующих признаков (качеств) всякой целостной и исторически самодостаточной цивилизации. Следует признать, что в настоящее время эта работа в полном объеме еще не сделана. Теоретический, идеологический, мировоззренческий смысл идеологемы «государство-цивилизация» пока в достаточной степени не прояснен. Сделаны лишь самые необходимые, первые шаги в нужном направлении.

К определению основных закономерностей взаимодействия государства и цивилизации можно двигаться двумя равноценными путями: от цивилизации к государству и от государства к цивилизации. Если мы пойдем первым путем, то абсолютно логичным и естественным будет выглядеть вывод о том, что цивилизация «может содержать одно или более политических образований. Эти образования могут быть городами-государствами, империями, федерациями, конфедерациями, национальными государствами, и у всех них могут быть различные формы правления» [17, c.94]. В отдельных случаях «цивилизация и политическая целостность могут совпадать. Как отметил Люциан Пай, Китай - это «цивилизация претендующая на то, чтобы быть государством» [17, с.95]. История российского государства подсказывает нам иной путь концептуального определения его цивилизационной природы. По нему и идет большинство современных исследователей и сторонников русского российского государства-цивилизации.

Как и всякая иная цивилизация, русское российское государство-цивилизация представляет собой «наивысший уровень идентификации» [20]. Ей присущи свои особенности, которые отличают ее от всякой иной цивилизации. Выделим лишь некоторые из них. Во-первых, российская идентификация всегда осуществлялась путем реконструкции и присвоения исторического опыта прошлого - с ее помощью преодолевался разрыв времен, и восстанавливалась непрерывность исторического бытия. Во-вторых, в большинстве случаев проблема идентификации выходила на первый план исторического самоопределения нашей цивилизации в эпоху кризисов и разрешалась она под угрозой существенной деформации исторического пути. В-третьих, в процессе разрешения данной проблемы Россия всегда выходила на такой уровень своего развития, который собирал в единое целое стратегические инварианты ее цивилизационного самодвижения. В-четвертых, цивилизационная идентификация была средством мобилизации внутренних сил и мощным стимулом модернизации страны. В-пятых, практически всегда она достигалась за счет воспроизводства и обновления «групповых идентичностей» и посредством формирования особой ценностной системы (идеологии) и психологического тонуса нации: «действенность единого централизованного государственного управления, осуществляемого не только через материальные факторы, но и через формирование идейно-духовных потенциалов, психологический тонус народа имеет для российского государства и цивилизации особое значение» [20]. В-шестых, с помощью цивилизационной идентификации происходил отбор и накопление оптимальных практик развития. И, наконец, в-седьмых, этническая и гражданская идентификация шла параллельно государственной идентификации: «история формирования и взаимодействия русского этноса и русской гражданственности, шедшая параллельно с формированием российской государственности, имеет большую продолжительность» [20].

Для того, чтобы сущностно и логически непротиворечиво перейти от определения субстанциональных качеств проявления русской российской цивилизационной идентичности к идее русского российского государства-цивилизации необходимо объяснить каким образом, в каких формах государство участвует в реальном историческом процессе осуществления сущности нашей цивилизации. Логично предположить, что в результате такого анализа, мы найдем, выделим те качества исторического бытия, которые отличают государство-цивилизацию от государства и цивилизации, с помощью которых мы сумеем объяснить своеобразие ее воспроизводства и обновления в современном полицивилизационном мире.

Российские «государственники» («державники») всегда испытывали значительные трудности при исторической реконструкции роли и места российского государства в общественной жизни страны. Тем не менее, за долгие годы (века) исследований были сформулированы очень важные идеи и определены концептуальные основания объяснения тому, почему именно «государствообразующий вклад в формирование исторической России» оказался решающим для ее успешного развития [20]. Было неоднократно и достаточно убедительно доказано, что «для России, в силу ее специфики, качество государственного управления более значимо, чем где бы то ни было» [20]. К пониманию своеобразия российского государственного строительства они всегда шли, опираясь на четкое и недвусмысленное определение специфики истории России. И этот путь был и остается сегодня достаточно эффективным и продуктивным. При этом целый ряд вопросов оставался и по сей день остается как бы за кадром. Ответы на них не получены. В результате возникло достаточно объемное и не проясненное проблемное поле. Для того чтобы получить недостающие ответы и прояснить ситуацию следовало изменить направленность и логику поиска. Помочь это сделать вполне в состоянии такой теоретический конструкт как «государство-цивилизация».

Русское российское государство-цивилизация (часть первая)

Историческая жизнь России развивается согласно двум основополагающим формулам: «особой исторической формуле выживания России» и «собственной формуле успешности» [20]. По содержанию и месту, которое они занимают в системе самообоснования российской истории, а также по степени воздействия на исторический процесс формула выживания несколько отличается от формулы успешности и, наоборот. Так, например, и это, безусловно, частное замечание, но формула успешности предполагает наличие у народа не просто определенной духовно-нравственной и ценностной системы (идеологии) жизнедеятельности, но и развитого чувства патриотизма. По сути же, если отвлечься от многих частностей и конкретных исторических условий, при которых эти две формулы со всей очевидностью отличаются друг от друга, то мы обнаружим, что они представляют собой всего лишь разные формы осуществления одного и того же исторического уравнения. И может быть не имело бы смысла их выделять и как-то специально различать, тем более, что реальная история России с завидным постоянством демонстрировала нам то странное обстоятельство, что выживание это и есть наша успешность, если бы между ними не было своеобразного исторического и смыслового зазора. Помещая, вслед за автором идеи русского российского государства-цивилизации это, в каком-то смысле незаконченное уравнение в систему координат цивилизационного развития России, мы начинаем понимать, каким образом, за счет какого исторического потенциала формула выживания становится формулой успешности и как в конечном итоге, оказывается возможным достичь полноценного разрешения данного уравнения истории. Несколько слов об упомянутой выше системе координат развития цивилизации. В.И.Якунин определяет ее оси следующим образом: во-первых, как «цивилизационные основания», во-вторых, в виде процесса «цивилизационного преемства», наконец, в-третьих, как «цивилизационную идентичность». Мы, безусловно, согласны с автором в том, что рассмотрение законов выживания и способов достижения успешности России в контексте ее цивилизационного развития и есть тот шанс, а также путь, который позволяет «достроить» соответствующее уравнение и дает возможность объяснения не только исторического тождества, но и смыслового различия двух формул его развития.

Формула выживания включает в себя несколько постоянных величин - своеобразных «цивилизационных оснований» истории России. К ним относятся лишь те, которые устанавливают преемство, идентичность цивилизационного развития и «мобилизует российский народ на исторические свершения, помогают выстоять в тяжелой ситуации» [20]. Традиционно к ним относят следующие исторические константы: «фактор идейно-психологического состояния народа, главный для российской цивилизации»[20]; «русскость» не столько в этническом, сколько в цивилизационном смысле для России является жизненно важным фактором» [20]; «специфическая модель общежития -- полиэтническая и поликонфессиональная симфония» [20]; «единое централизованное государстенное управление» [20]; «государствообразующий вклад» религии в формирование исторической России [20]; «единая воля государства, концентрация ресурсов и сил» [20].

Среди постоянных величин формулы выживания особую роль играет государство. И это не случайно. В истории России государство всегда исполняло «специфическую роль» [20], что объяснялось тем, что в стране была «высокая степень распыленности населения» [20], специфические «климатические и ландшафтные условия» [20], «этническая и конфессиональная гетерогенность» [20], постоянно возникали внешние угрозы, которые инициировали «этатистскую мобилизацию сил» [20] и «догоняющий тип российской модернизации» [20]. Под влиянием этих факторов рождалась «отличная от западной модели государственности» [20] система государственного «жизнеустройства», которая и обеспечивала превращение формулы выживания в формулу успешности. Ее отличали как минимум следующие основные признаки: «российская государственность принципиально построена на приоритете духовного начала над материальным» [20]; она представляет собой «особый тип интегрирующего государства» основанный на некоторых «доминирующих характеристиках государства» [20] («русскость», православие); это государство не было государством-нацией и для него была характерна высокая степень этатизма, патернализма, автаркии; у него есть особая миссия - «российское государство исторически несет миссию удерживающей от зла и стяжания державы» [20]; у российского государства особая роль «как силы мобилизующей народ на свершения» [20].

Для автора идеи о русском российском государстве-цивилизации и многих других государственников и державников существует только один способ цивилизационного движения и превращения формулы выживания в формулу успешности: «цивилизационно эволюционизирующее русское российское государство» [20]. По их мнению, именно оно и только оно определяет ««цивилизациюнную «евгенику»» нашей истории. Превращает идеологию («государственную аксиологическую систему») в предельное основание развития русской российской цивилизации. Делает «опору на собственный опыт» «единого централизованного государственного управления» (цивилизационную идентичность) ключевым фактором ее успешности. Наконец, с помощью «единой воли государства» обеспечивает цивилизационную преемственность российской истории. В результате, таким образом исполненного огосударствления истории, заполнения странного смыслового и практического зазора между процедурами ее выживания и способами достижения успешности различного рода государственными формами развития власти на свет появляется идея о том, что история России это ничто иное, как История государства российского (Н.М.Карамзин). А уже на этой основе теоретически и идеологически формулируется и обосновывается более тонкая и осовремененная идея о том, что «Россия - это, конечно, государство-цивилизация» [20]. Для ее авторов тот факт, что государство активно и на некоторых исторических этапах достаточно эффективно участвует в разрешении основных цивилизационных проблем исторического развития страны (обоснования, преемственности, идентичности) и тем самым обеспечивает не только ее выживание, но и успешность развития является достаточным основанием для того, чтобы утверждать, что существует особая, другая, отличная от иных цивилизаций «цивилизационная конструкция» - русское российское государство-цивилизация.

Формула выживания России становится формулой ее успешности в определенной системе исторических координат. Осями координат этой трехмерной исторической системы являются, как уже отмечалось, по мнению авторов идеи русского российского государства-цивилизации, цивилизационные основания, цивилизационная преемственность и цивилизационная идентичность. Попадая в эту систему координат российское государство, сначала обеспечивает «выживание» русской российской цивилизации. Затем, превращаясь в определяющий фактор ее развития - способ обеспечения обоснованности, преемственности и идентичности, оно становится важнейшим качеством ее бытия. Определяющим не просто саму возможность цивилизационного развития России, но успешность этого процесса. В этой точке исторического процесса государство и цивилизация становятся неотъемлемыми атрибутами новой исторической субстанции - государства-цивилизации. Получается так, что Россия была успешна лишь тогда, когда она развивалась по законам государства-цивилизации, которая была для ее истории не просто формулой успешности, но способом превращения формулы выживания в формулу успешности.

Можно, в принципе согласиться с тем, что у российского государства в историческом процессе роль особая и исполняется она в специфических условиях, что определяет его отличия, как минимум от западной модели государственности. Более того, достаточно убедительно выглядит тезис о том, что российское государство функционирует и развивается так не только потому, что таковы условия его исторической жизни, но и потому, что его деятельность тысячью нитями вплетена в процесс «цивилизационного преемствования» российской истории, оно активно участвует в установлении ее «цивилизационной идентичности», обеспечивает эффективное и продуктивное функционирование ее «цивилизационных оснований». Вместе с тем, при таком подходе к определению сущности русского российского государства-цивилизации, остаются не проясненными целый ряд принципиальных вопросов. В чем заключается историческая необходимость такого тесного сближения, вплоть до конкретного тождества, государства и цивилизации? Является ли государство-цивилизация специфической формой развития государства и в чем она отличается от всякого иного, а не только от западного устройства государственной жизни? Существует ли русское российское государство-цивилизация самостоятельно, наряду с «православной», «евразийской» цивилизацией и в чем ее особенные черты, которые отличают ее не от западной цивилизации, но от цивилизации вообще? Существует ли в истории России в качестве самостоятельных исторических сил русское российское государство и в качестве самостоятельной исторической формы организации ее общественной жизни русская российская цивилизация? Те исторические и теоретические аргументы, которые авторы идеи о русском российском государстве-цивилизации по мере определения его сущности высказывают и с помощью которых они пытаются реконструировать особую логику цивилизационного развития России, к сожалению, не заключают в себе содержательно развернутых и практически обоснованных ответов на поставленные выше вопросы. Отсюда, складывается впечатление, что представленный образ исторического единения (тождества) государства и цивилизации не является органичным и естественным, как это им представляется.

Как нам кажется, на абсолютное большинство сформулированных выше вопросов мы можем более, или менее внятно ответить, при условии, если будем рассматривать в качестве государства-цивилизации не всю историю государственного строительства и цивилизационного развития России, но исключительно советскую форму их исторического тождества. Естественно, что эта форма появилась в истории не случайно. Она возникла как закономерный итог многовекового развития русского российского государства и русской российской цивилизации. Во всяком случае, история их взаимодействия послужила надежной основой для становления советского государства-цивилизации. И мы, разумеется, согласны с выводом авторов идеи о государстве-цивилизации в том, что «СССР - безусловно один из этапов развития государственности России» [20]. Более того, как нам это представляется и об этом мы будем далее говорить более подробно, советская история в каком-то смысле является высшим этапом развития противоречивого единства русского российского государства и соответствующей цивилизации. В настоящее время советское государство-цивилизация в лице его идеологов вновь, как оно пыталось это сделать уже не раз, стремится вернуться в реальную историю, восстановить разорванную связь времен и присоединить к себе действительный исторический потенциал русского российского государства и русской российской цивилизации, но теперь уже с помощью обновленного теоретического и идеологического конструкта каковым и является идея о русском российское государство-цивилизация.

Сегодня эта идея многими современными российскими политиками и идеологами рассматривается как одна из ключевых, системообразующих идеологем возрождающейся в стране идеологии. На наших глазах и с нашим участием она из теоретического концепта превращается в важнейший системообразующий элемент идеологического механизма исторической самоидентификации российского общества. В этих условиях особую остроту приобретает вопрос о теоретической обоснованности и исторической достоверности выдвинутой гипотезы о существовании русского российского государства-цивилизации. На протяжении всей российской истории взаимодействие государства и цивилизации было настолько тесным и глубоким, что представить их отдельно друг от друга практически невозможно. Но, значит ли это, что существует нечто третье, обладающее самостоятельным историческим статусом, которое не является государством и цивилизацией, но развивается по каким-то иным характерным только для него историческим и общественным законам? В анализируемом материале мы не нашли описания и тем более объяснения ни одного существенного признака государства-цивилизации, ни одного упоминания о каких-либо специфических законах его функционирования и развития. Вместе с тем, подчеркнем еще раз, у этой идеи есть достаточно серьезные исторические и теоретические основания, который необходимо выделить, проанализировать и обсудить в научном сообществе для того, чтобы актуализировать ее объективный исторический смысл и содержание. Предложим для обсуждения свою гипотезу по данной теме. Если сформулировать ее в предельно обобщенной, краткой и одновременно сущностной форме, то выглядеть она будет следующим образом: во-первых, русское российское государство-цивилизация никогда не существовало, во-вторых, в процессе и результате социалистического строительства было создано советское государство-цивилизация, в-третьих, в настоящее время на практике и в процессе идеологического строительства предпринимаются достаточно серьезные попытки воссоединения исторического потенциала развития русского российского государства, русской российской цивилизации и советского государства-цивилизации. Забегая несколько вперед, можно заметить, что в данном случае мы имеем дело с определенной попыткой практического и идеологического строительства русского российского советского государства-цивилизации. Почему сделать это невозможно мы попытаемся объяснить далее. Используем для этого, насколько это возможно, теоретический и методологический потенциал теории гиперреальности и симулякров Ж.Бодрийара.

Русское российское государство-цивилизация (часть вторая)

Всякий симулякр есть «не что иное, как особый эффект времени, когда оно утрачивает свой линейный характер, начинает сворачиваться в петли и предъявлять нам вместо реальностей их призрачные, уже отработанные копии» [5, с.17-20]. Ж. Бодрийар выделил и достаточно тщательно на разнообразном историческом материале проанализировал три такие петли, три «последовательные фазы развития образа: он является отображением некой фундаментальной реальности; он маскирует и искажает фундаментальную реальность; он маскирует отсутствие фундаментальной реальности» [6, с.17].

«Симулировать - это значит делать вид, что у тебя есть то, чего ты не имеешь» [6, с.9]. Для людей до сих пор мысленно, или практически проживающих на бескрайних просторах советской истории российская история является тем, чего мы лишены. Есть люди, которые так, или иначе, в силу своего разумения и исторического опыта восполняют для нас очень чувствительную и трагическую потерю истории различного рода смысловыми фикциями, которые превращают с таким трудом и громадными идеологическими усилиями достигнутую пустоту в мир гиперреальных фантазий и грез - симулируют то, чего нет. Конечно же, несмотря на все их потуги, реальная история России никуда не девается. Она существует, развивается, в том числе, и с помощью различного рода симулякров. Симулированная история исчезает и отсутствует только для тех, кто практически, как, впрочем, и теоретически погружен в иллюзорный мир советской истории. Точнее будет сказать, что она все-таки для них существует, но исключительно в виде набора некоторых «синтетических» симулякров, которые масштабно и с каким-то особым идеологическим остервенением симулируют ее отсутствие. И речь, в данном случае «идет уже ни об имитации, ни о дублировании, ни даже о пародии. Речь идет о субституции, замене реального знаками реального» [6, с.7]. Особо следует подчеркнуть тот факт, что симулякр российской истории ни при каких условиях «никогда не обменивается на реальное, а обменивается на самое себя, в непрерывном круговороте без референции и предела» [6, с.16] и происходит это коловращение фикции исключительно в рамках определенной гиперреальности. Всякая попытка выстроить отношения репрезентации между симулякром российской истории и реальностью советской истории обречена на провал, ибо та гиперреальность, в которой он живет и действует - советская история, никогда не позволит восстановить связь исторических времен. Для нее это будет мгновенная смерть.

Тоска по реальности, которая движет и направляет многих по пути ее симуляции, хаотичные попытки связать между собой российскую и советскую историю практически всегда ведут к тому, что «ностальгия присваивает себе все его (реального - В.Л.) значения. Непомерное раздувание мифов об истоках и знаках реальности. Непомерное раздувание вторичной истины, объективности и аутентичности. Эскалация истинного, пережитого, воскрешение образного там, где исчезли объект и субстанция» [6, с.19]. В тоске и переборе «ретроспективных галлюцинаций» симулирующие симулякры находят для себя отдохновение и смысл своего «чистого взгляда» на нашу историю. И все-таки, эти симулятивные исторические реминисценции в какой-то степени оправданы, хотя исключительно потому, что «нам нужно зримое прошлое, зримый континуум, зримый миф о происхождении, который бы утешил нас относительно нашего конца» [6,с.28] - конца под гнетом «ужасно токсичных испражнений гиперреальной цивилизации» [6, с.37] советской истории.

Если вслед за Ж. Бодрийаром представить процесс возвращения советской истории к своим истокам и присвоения ей русской российской истории в виде совокупности некоторых видов симулятивной деятельности, то среди них можно выделить следующие: «сплющивание», «сворачивание», «соположение», «самопреломление» и «самоотражение». В единстве, будучи достаточно сложными деятельными образованиями, включающими в себя множество конкретных действий и операций, они из реальности творят гиперреальность - уничтожают референции и целевые установки, исключают подобия и десигнации, подменяют трансцендентность имманентностью. В результате «головокружения реалистической симуляции» происходит социально-историческая мутация и открывается путь к небывалым сочетаниям несочитаемого. В том числе появляется возможность виртуального тождества двух разнокачественных симулякров: теоретического симулякра «русское российское государство-цивилизация» и его практического аналога «советское государство-цивилизация».

Симулякры первого порядка: «сплющивание» и «сворачивание» истории

Сплющивание истории России как своеобразной цивилизации происходит путем выделения в ней некоторой фиксированной, необходимой и достаточной совокупности объективных условий ее цивилизационной идентичности. В результате данной операции каждое из этих условий становится как бы относительно самостоятельным «частичным объектом», который в действительности существует, лишь встраиваясь в некоторую серию, линейную последовательность процедур по деконструкции реальной истории [5, с.333]. Все они осуществляются не сами по себе, но, так или иначе, определены «по падежам» в соответствии с той парадигмой, которая задает достаточно жесткие параметры установления цивилизационной идентичности исторической реальности России. В результате такого рода деконструкции история разделяется на ограниченное множество «частичных объектов», которые, встраиваясь в определенную серию (повторяемость) и выстраиваясь в линию (последовательность) превращаются в своеобразные идентификаторы особой цивилизационности российской истории. Традиционно в качестве такого рода идентификаторов, которые, по своей сути, являются симулякрами, рассматривают, как мы уже отмечали, «распыленность населения», «суровый климат и специфический ландшафт», «этническую и конфессиональную гетерогенность», «этатистский способ мобилизации сил», «догоняющий тип развития и модернизации» [20] России. В ее сплющенной истории «живут» исключительно «частичные объекты» - идентификаторы. Они выстраиваются в линию, серию и склоняются по падежам исключительно в процессе идентификации (деконструкции) исторической реальности. Их функциональная и реляционная зависимость от соответствующих процедур цивилизационной идентификации России является глубоко сущностной и всеобъемлющей, что позволяет им по определенным, фиксированным параметрам замещать и представлять реальный исторический процесс. Если использовать терминологию Ж.Бодрийара, то эти идентификаторы можно определить как симулякры первого порядка. Сплющивание реальности - это одна из ключевых форм ее деконструкции с помощью симулякров. В результате данной, по своей сути симулятивной процедуры на месте реальных объектов появляются различного рода частичные объекты, факт существования которых всецело зависит от их места и роли в процессе деконструкции реальности.