Русское российское советское государство-цивилизация. Статья первая (метафизическое переосмысление идентичности современного российского общества)

Существует еще один способ деконструкции истории России, который активно используется многими учеными при решении проблемы установления ее цивилизационной идентичности. Ж. Бодрийар называл его «сворачивание» [5, с.334]. Сплющенная история тогда становится источником сворачивания и истощения реальности, когда она посредством определения «специфической роли государства» в развитии русской российской цивилизации самоотражается. Этот процесс осуществляется как бы в двух взаимосвязанных формах. Во-первых, путем «сплющивания» исторического развития русского российского государства и превращения его в ограниченное множество «частичных объектов». Во-вторых, после создания такого рода зеркала оборачивания на него «сплющенной истории» России, в результате чего она превращается в «свернутую историю»: ограниченное множество осколков того «государственного» зеркала, в котором отражалась и отражается в виде дурной бесконечности «сплющенная история» России. Кроме того, что мы имеем в данном случае дело с обратным отражением этой истории - ее самоотражением в тех исторических сферах, где бал правит «специфическая роль российского государства» (даже не само государство, а его «роль»!), мы еще сталкиваемся с принципиально иным типом серийности ее осуществления. Она задается не функцией и отношением, которые связывают каждый цивилизационный идентификатор («частичный объект») с основополагающей парадигмой и процедурой деконструкции реальности, а логикой рефлексии (отражения отражения в отражении) «свернутой истории» в свое иное - в «свернутое» государство, ограниченное множество осколков этого странного исторического зеркала. Если в основе серийного воспроизводства «сплющенной истории» лежит принцип «парадигмального склонения по падежам», в результате чего каждый «частичный объект» становится цивилизационным идентификатором, то серийность «свернутой истории» базируется на установлении цивилизационной преемственности их рефлексивного существования. Связующим звеном, которое, в конечном итоге, и обеспечивает их преемство, а также процессуальную целостность (серийность) российской истории, являются те процедуры ее симуляции (рефлексии в «свернутое государство»), с помощью которых в умелых руках государственника этот странный калейдоскоп поворачивается и из ограниченного количества осколков за счет игры света и тени возникают удивительные, очаровывающие картины «Истории государства российского». Элементы этой картины являются все теми же симулякрами первого порядка, но только теперь к их функциональным и реляционным свойствам, определяющим цивилизационную идентичность представленной реальности, добавились еще и некоторые рефлексивные свойства и качества, с помощью которых была установлена цивилизационная преемственность между ними.

В результате того, что государство как объект реальности разлагается на определенное множество деталей и, смотрясь в них, цивилизация умножается, возникает совершенно иной тип серийности ее реального существования. Умножение исторической реальности и установление цивилизационной преемственности между ее «умноженными» событиями само по себе иллюзорно, ибо оно является продуктом рефлексии «сплющенной истории» в такое же государство. Иллюзии рождаются в том самом калейдоскопе (“всевозможные эффекты раздвоения и удвоения объекта в одной из его деталей” [5, с.333], который создает иллюзию цивилизационной преемственности, который в процессе деконструкции мы вращаем с разной скоростью, в результате чего свет «сплющенной истории» попадает на отдельные фрагменты (осколки) «сплющенного государства» и отражаясь в нашем «глубинном взгляде» (Ж. Бодрийар) порождает серию прекрасных картинок цивилизационной преемственности русского российского государства. В «свернутой» истории этого государства, с точки зрения тех, кто его «сворачивает», самым важным, определяющим саму возможность самоотражения в нем «свернутой истории» является то, что «российская государственность принципиально построена на приоритете духовного начала над материальным» [20]; она представляет собой «особый тип интегрирующего государства» основанный на некоторых «доминирующих характеристиках государства» [20]; это государство не является государством-нацией и для него всегда была характерна высокая степень этатизма, патернализма, автаркии [20]; у него есть особая миссия - «российское государство исторически несет миссию удерживающей от зла и стяжания державы» [20]; у российского государства особая роль «как силы мобилизующей народ на свершения» [20]. Без всякого труда мы можем обнаружить большинство из этих признаков (тип, роль, миссия, степень) государства российского во многих иных социальных и государственных системах современной и прошлой истории. Но почему-то только мы сплющиваем и сворачиваем историческую реальность собственной страны, «истощая» и превращая ее в долгий и однообразный сериал под названием «История государства российского». Наверное, так происходит всегда, когда историю делает и пишет Власть. Она это делает и пишет, будет писать и делать всегда как историю самой себя. Для тех, кто в истории России видит только историю государства российского цивилизационная идентичность и цивилизационная преемственность всегда будут государственной идентичностью и государственной преемственностью. Сведение одного к другому с помощью «сплющивания» и «сворачивания» превращает историческую реальность России в особый мир функционально, реляционно, рефлексивно связанных и взаимодействующих между собой симулякров более, или менее удачно маскирующих эту реальность.

Симулякры второго порядка: «соположение» и «самопреломление» истории

Симулякры второго порядка возникают в результате движения симулякров первого порядка в создаваемой ими гиперреальности. Фактически, они обеспечивают ее репродукцию. И не просто расширенное воспроизводство гиперреальности, но самоутверждение того «ядра-модели» (Ж. Бодрийар), которое будучи «порождающей моделью» превращает все, что происходит в гиперреальности в маскировку отсутствия какой бы, то, ни было реальности. Симулякры второго порядка не просто маскируют отсутствие реальности, что само по себе очень важно, но, они активно участвуют в моделировании гиперреальности. Моделировать отсутствие и присутствие - это две взаимосвязанные грани осуществления «имманентной логики операционального принципа» [5, с.263] самоопределения гиперреальности. «Ядро-модель» превращает имманентную логику гиперреальности в операциональный принцип ее самодостаточного симулятивного бытия посредством «соположения» и «самопреломления». Каждая из этих процедур рождения маски для отсутствующей реальности включает в себя в качестве базовых следующие операции: модуляцию, различительную оппозицию, подстановку элементов. В результате происходит «дифракция порождающей модели», той «синтетической субстанции», которая, как и всякая иная «представительная субстанция» из самой себя продуцирует отсутствие реальности как присутствие гиперреальности.

Порождающей моделью для превращения истории России в гиперреальность, «утонченным способом убийства оригинала» [6, с.334] является История российского государства - «русская российская государственность». Мы, конечно же, имеем в виду не фундаментальный исторический труд выдающегося русского ученого Н.М.Карамзина, который, кстати, будет напомнить, ввел в оборот такие слова как «гармония» и «катастрофа», а некую, уже сложившуюся, очень живучую и продуктивную матрицу реконструкции исторического пути России так называемыми государственниками и державниками. Являясь «порождающей моделью», она превращает богатую событиями, именами, взлетами и падениями историческую реальность России в «простую соположенность одинакового» [5, с.334]. В результате, «взгляду остается только двигаться между ними, и всякое видение замыкается в этом движении туда-сюда» [5, с.334]. Пред «чистым взглядом» государственного человека мелькают одни и те же соположенные атрибуты неизменной и неизбывной «синтетической субстанции». И абсолютно никакого значения не имеет то, о какой государственности в данном случае идет речь - русской, российской, советской, «современной». Тип государственности все равно остается интегрирующим! Ее роль - мобилизующей! Историческая миссия - державная! А степень «государственности» (автаркии и этатизма) государственности является настолько государственной, что государство начинает покровительствовать исключительно себе и опекать лишь тех, кто ему верой и правдой служит!

Русская российская государственность маскирует не отсутствие реальности, но присутствие гиперреальности и делает это с помощью такой симулятивной процедуры как «самопреломление», которая представляет собой особый тип имитационной модуляции порождающей модели, при достаточной интенсивности действия которой в ней возникает дифракция. И все-таки не дифракция модели является главным результатом «модуляции-симуляции». Важнее другое - сотворение из порождающей модели с помощью различительной оппозиции и подстановки элементов новой гиперреальности, которая в силу того, что она возникает в результате самопреломления модели, является в чем-то очень важном и принципиальном ее зеркальным отражением, в котором она не просто превращается в ничто, но смыкается с отсутствующей реальностью: «нет больше ни сходства ни несходства, ни Бога ни человека - только имманентная логика операционального принципа» [5, с.263].

В результате действия этой логики русская российская государственность в панической ностальгии начинает с помощью гиперсимуляции стимулировать в самой себе энергетический потенциал тех сил, которые обеспечивают ее самопреломление и прометеевское стремление к тому, чтобы возобновить цикл через зеркало и за счет этого стать полноценной гиперреальностью. Нельзя не согласиться с тем, что «российская государственность в силу своей специфики породила вполне определенные требования к конструктам самого государства» [20]. Они то, как раз и делают русскую российскую государственность гиперреальностью.

Очень важно понять, как осуществляется самопреломление «неслучайных черт и особенностей русской российской государственности» и какие конструкты государства в результате ее модуляции оказываются доминирующими в новой гиперреальности - «знание истории и природы нашего государства дает верные ключи к преодолению трудностей современного переходного периода, угроз русской российской государственности, к нашему вкладу как современников в будущее великой России» [20]. Если русское российское государство является интегрирующим фактором исторического процесса, то оно может быть таким только став централизованным государством. Если в централизованном государстве определяющим является «психологический тонус народа и его идейно-духовный потенциал», то основная «задача, стоящая перед российским государством в каждую конкретную историческую эпоху, состоит в нахождении соответствующей духу и реалиям времени идеологии» [20]. И лучше, если это будет государственная, то есть централизованная идеология. Если у государства есть миссия, то оно не может ее осуществить без мессии. В русском российском государстве, и это является его важнейшим конструктом, им оказывается «лидер, руководитель и источник всех основных форм и институтов общественной жизни» [20]. Если это самообеспеченное, замкнутое государство-автракия, то его интересы не могут не превалировать над иными общественными и личными интересами. Если государство нужно только для того, чтобы «мобилизовать народ на свершения» [20], то оно может существовать исключительно в состоянии постоянной модернизации - «форсированных рывков» [20]. Всякий иной способ его существования ему вреден и противопоказан. Если борьба «со злом, и стяжательством» [20] является призванием, неотъемлемым качеством русской российской государственности, то стратегией развития русского российского государства может быть только альтерглобалистской и антизападной. Полноценно и эффективно реализовать ее в состоянии только «государство-цивилизация. Попытки заместить ее цивилизационные основания привнесенными из опыта других цивилизаций, с точки зрения успешности страны, контрпродуктивны, неэффективны и более того, опасны» [20].

Симулякры третьего порядка: «самоотражение» истории

Гиперреальность - это сложная и противоречивая система отношений между симулирующими симулякрами, разными процедурами и подсистемами симуляции. Она включает в себя отношения к реальности (1), произведенным и производящим симулякрам («порождающим моделям») (2), отношения между разнопорядковыми симулякрами (3), специфические отношения с самой собой как гиперреальностью (4) и универсальным симулякром, порождающим в себе новую гиперреальность (5). Их объединяет между собой то обстоятельство, что все они являются всего лишь относительно самостоятельными формами проявления единого самодостаточного для данной гиперреальности основания. Ж. Бодрийар считал, что таким основанием, ««настоящей генеративной формулой, вбирающей в себя все прочие и образующей, так сказать, стабилизированную форму кода, является формула бинарности, кибернетической двоичности - не чистое повторение, а мельчайшее отклонение, минимальный зазор между двумя элементами, то есть «мельчайшая общая парадигма», способная поддерживать фикцию смысла»» [5, с.335]. Эта формула становится кодом в предельной точке самоопределения гиперреальности, где она «сама становится своей моделью («чистым взглядом»)» [5, с.336]. Находясь в этой точке гиперреальность «пытается истончиться, пожертвовать собой, самоустраниться перед реальностью» [5, с.336], но в этом ничтожно малом различии гиперреальности с собой оживает «фикция смысла», которая воспроизводится в форме «навязчивого повторения кода». Процедуру, посредством которой производящая модель из генеративной формулы становится генетическим кодом, Ж. Бодрийар называл «самоотражением» [5, с.333]. В отличие от «самопреломления» модели, которая из себя самой продуцирует гиперреальность, самоотражение было своеобразным самопреломлением порождающей модели в самой себе, в результате чего она превратилась в формулу бинарности и кибернетической двоичности. У нее появилась достаточно устойчивая «стабилизированная форма», которая начала из самой себя модулировать, подставлять элементы, симулировать «мир без зеркал». В результате модуляций и подстановок симулятивной комбинаторики «реальность сделалась игрой в реальность» [5, с.339], произведенная гиперреальность наконец то стала самопорождающимся симулякром.

Идея о русском российском государстве-цивилизации в настоящее время является, как мы это уже пытались показать, «порождающей моделью», симулякром второго порядка. В условиях, когда на первый план выходит проблема самоидентификации созданной ей гиперреальности, этот симулякр с необходимостью превращается в формулу бинарности - становится ее генетическим кодом. Его переход в иное качество осуществляется путем теоретической и исторической реконструкции механизмов сочленения и отождествления государства и цивилизации, выделения специфических свойств и качеств государства-цивилизации вообще и русского российского государства-цивилизации, в частности. Посредством превращения данного симулякра в исходную, системообразующую идеологему идеологического и практического строительства нового исторического дома для России. В настоящее время мы находимся в самом начале этого пути. Продвижение в заданном направлении будет, по мнению создателей данного симулякра эффективным и успешным, если удастся превратить его из производящей модели в матрицу, генеративную формулу воспроизводства обновленной постсоветской гиперреальности. Для этого необходимо решить две взаимосвязанные задачи: «преодолеть кризисный этап, связанный с распадом СССР и неадекватностью радикального неолиберального реформирования» [20] и вернуть обществу государственную идеологию. Исходить при этом следует из того, что «Русь, Россия, СССР, Российская федерация - это исторические воплощения цивилизационно эволюционировавшей русской российской государственности» [20]. С Русью и Россией особых проблем нет, а вот, что касается СССР и Российской федерации, здесь возникают некие коллизии, которые как минимум нуждаются в объяснении.

Попытки ассимилировать советскую историю и включить ее в общий контекст развития русской российской государственности предпринимались не раз, в том числе и в последнее время. Достаточно вспомнить работы Никонова В.А. [11], Пивоварова Ю.С. [12, 13], Неклесса А.И. [10], Шевченко В. Н. [18], материалы организованного журналом «Власть» круглого стола [15]. О возможностях такого рода реконструкции мы поговорим далее более подробно. Сейчас же заметим, что характерные признаки русского российского государства-цивилизации в принципе обнаружить в советской истории можно. Из чего также можно заключить, и вероятно, этот вывод в ближайшее время будет сделан, что не только советская, но и современная история России является способом воспроизводства русского российского советского государства-цивилизации. Во всяком случае, настрой на то, чтобы его сформулировать есть: «если в современной Конституции фактически указывается, что в период СССР российской государственности не существовало, то это дело поправимое и, будем надеяться, в не слишком далеком будущем» [20]. Другое дело, что объединить три истории России - русскую российскую, советскую и современную задача далеко не простая. И, как нам это представляется, даже с помощью таких конструктов как русское российское советское государство-цивилизация сделать это будет архи сложно.

Поскольку «именно сейчас перед Россией, как уже было в ее истории, встает вопрос о путях развития, об угрозах народосбережению, передовому характеру экономики и социальному устройству, науке, культуре и образованности, вопрос об авторитетности и влиятельности в мире, вопрос о ее устойчивом развитии в будущем» [20], постольку четкое осознание цивилизационной преемственности российской истории становится особенно актуальным и приобретает стратегический характер. Русское российское советское государство-цивилизация в принципе должно вывести нас на столбовую дорогу исконно русской российской советской самоидентификации. Должно, но у него вряд ли это получится. Причина этого проста и прозаична: у советской истории свой генетический код развития и он вступает в непримиримое противоречие с матрицей русской российской истории. И случился этот исторический казус не сегодня и не в результате неолиберального эксперимента последних двадцати лет. Случился он в 1917 году.

Прежде чем мы реконструируем генетический код советского государства-цивилизации и объясним его связь с соответствующей матрицей развития русского российского государства-цивилизации рассмотрим, на примере советского кинематографа, ту симулятивную модель возвращения в русскую и российскую историю, которую пытались создать и использовать верные ленинцы-сталинцы для восстановления цивилизационного преемства русской российской советской истории и собственной самоидентификации.

«Разубеждение» русской российской истории с помощью советского кино

Для того, чтобы получить хотя бы «скелет коммунизма» необходимо было «железный самотек истории» пропустить сквозь «рассол социализма» (А.Платонов). Что и было сделано с русской российской историей. В результате в ней остались только «костры классовой борьбы» и «дорогая генеральная линия» (А.Платонов). Одна из первых попыток большевиков развернуть эту линию в прошлую историю, вернуться из мира тоталитарной гиперреальности на «фронт социалистического строительства» (А.Платонов) была предпринята еще в сталинские времена. Она носила сугубо идеологический характер и была связана с особыми условиями того исторического периода классовой борьбы, требующими максимальной мобилизации не просто ресурсов всесильного государства, но потенциала самодеятельности и самосохранения глубинных народных сил. Конечно же, это была обычная большевистская имитация и симуляция реального исторического процесса в духе социалистического реализма и носила она характер локального возвращения в те переломные точки истории России, в которых наиболее ярко проявился истинный патриотизм русского народа. Героизация исторического прошлого, например, средствами кино, которое, как известно, было из всех искусств важнейшим (В.И.Ленин), происходила путем его подгонки («подстановки элементов» и их модуляции) под те идеологические клише, с помощью которых создавалась новая историческая гиперреальность - посредством которых происходило «короткое замыкание реального» (Ж.Бодрийяр). В этих, по-своему гениальных фильмах основные герои делали то, что им было предписано уже состоявшейся советской историей: целями, ценностями, нормами, смыслами социалистического строительства. Объединяя, воодушевляя, они самоотверженно вели за собой «бесклассовый» народ на борьбу с отжившим, окостенелым прошлым ((«Петр Первый» (1937-1938)), иноземными и внутренними врагами супостатами ((«Александр Невский» (1938), «Минин и Пожарский» (1939), «Степан Разин» (1940), «Суворов» (1940), «Богдан Хмельницкий» (1941), «Адмирал Нахимов» (1946)), собственным Я, которое вступало в неразрешимое противоречие с естественной историей ((«Иван Грозный» (1944)). В этой же логике снимались и первые фильмы о советской истории: «Чапаев» (1934), «Щорс» (1939), «Александр Пархоменко» (1942). Все эти кинематографические симулякры вместо объекта репрезентации изображали не просто нечто воображаемое, но некую сверхреальность, в которой в соответствии с бинарным кодом «герой-народ» исполненные фантазмы, они же модели конкретных исторических героев и событий, особым кинематографическим языком писали новую идеологию истории России, мобилизуя ее советское население на многочисленные стройки социализма.

Частично, задачу, которую ставили перед этим массированным кинематографическим возвращением в русскую историю идеологи социализма, была, конечно же, выполнена. С помощью гениального кино мы как бы туда вернулись, хотя и не совсем туда, да и назвать это полноценным возвращением никак нельзя. Русскую российскую историю оно в историческую реальность не вернуло. Зато в рамках сверхреальности социализма создала очень эмоциональный, образный, мобилизующий симулякр созидающий позитивный психологический тонус новой социалистической нации.

Все эти «сновидения» были не более чем «зеркала реальности, они вселились в сердце реальности, трансформировав ее в гиперреальность, где от экрана к экрану у образа есть только одна судьба -- быть образом. Образ не может более вообразить реальность, поскольку он сам становится реальностью, не может ее превзойти, трансфигурировать, увидеть в мечтах, так как сам образ есть виртуальная подкладка реальности» [4, с.296]. Руководствуясь идеологией социалистического реализма администраторы «человеческих душ» создали такую виртуальную подкладку гиперреальности, в частности, кинематографическую историю России, которая как черная дыра затянула в себя всю реальность, в том числе и те образы, которые первоначально были ее «зеркалами». Лишила их какой-либо возможности трансфигурировать и хотя бы в форме воображаемого, когда-нибудь вернуться в мир действительной реальности. В сущности, она лишила их шанса на то, что они вновь смогут стать мечтой - смогут вырваться из плена всецело поглотившей их темной материи и энергии гиперреальности. Она создала такой симулятивный мир, фиктивное существование и визуальную эфемерность, в котором «высшей задачей знака (кинематографического образа - В.Л.) является заставить реальность исчезнуть и замаскировать одновременно это исчезновение» [4, с.295]. А поглощенным гиперреальностью «зеркалам реальности» остается лишь одно - «заставлять верить, заставлять видеть, заставлять оценивать» [4, с.301].

А для чего советская государственно-партийная власть медитирует и общается с уничтоженной, растоптанной историей России? Какой смысл во всех этих патафизических оборачиваниях, подскоках и прыжках? Очевидно, что основной задачей «ретроспективного головокружения» не является лишение исторической реальности ее «секрета и способности производить иллюзии» [4, 301]. Важно ведь не только исключить реальность из реальности, но и тщательно замаскировать ее исчезновение. В этих целях социалистический реализм семимильными шагами виртуально перепрыгивает через виртуальную пропасть русской российской истории. И смысл этих патафизических прыжков не в том, чтобы каким-то образом изменить прошлую историю, или перечеркнуть память о ней. Важно совершенно другое - необходимо исключить из реального исторического процесса его действительного субъекта. Превратить субъекта из источника развития исторической реальности в «агента или оператора иронии мира» (Ж. Бодрийар), ибо в системе гиперреальности «не субъект представляет себе мир (I will be your mirror!), но сам объект проецирует субъекта, тонко через технологии вызывает его присутствие и его волновую форму» [4, 302]. Кудесники советского идеологического кинематографа с помощью фантомов прошлого создают особого «проецируемого субъекта». Они используют такие идеологические технологии ирреализации мира, с помощью которых ожившие на экране фантастические артефакты русской российской истории начинают сами двигаться по волнам тоталитарной гиперреальности и создавать из различных проекций социалистического строительства нового субъекта: симулякр социалистического реализма начинает симулировать не историческую реальность, но ее отсутствие в виде субъекта у которого вместо исторической памяти ее кинематографическая модель. Придуманный сталинскими идеологическими соколами миф о русской российской истории, «изгнанный из реального насилием истории, находит убежище на киноэкране» [6, с.112]. Таким странным, но закономерным образом, «история с триумфом входит в кинематограф после своей смерти». Как совершенно справедливо заметил в диалоге с Ж. Бодрийаром русский философ М. Рыклин: «все эти советские дела сталинских времен, это тоже был способ устранить принцип реальности, историю» [4, с.321].

Советское государство-цивилизация (часть первая)

Пройдет немного времени и на идеологической авансцене современной истории России появится русское российское советское государство-цивилизация, которое спросит само себя «Быть, или не быть?» и несколько задумавшись, глядя куда-то в сторону, ответит безмолвствующей истории - «Ато!» В ожидании его прихода хотелось бы сформулировать несколько идей, которые могли бы стать гипотезой, а может быть и послужить доказательством невозможности практического существования столь, в определенных кругах ожидаемого и желаемого симулякра. «Не познав прошлого страны, не выявив ее цивилизационной специфики и особости уникальных успехов и причин исторических провалов и катастроф, трудно добиться прогресса и, тем более, трудно прогнозировать и конструировать развитие в будущем» [20]. Давайте попробуем в самых общих чертах восстановить это прошлое. Имеется в виду - советское прошлое нашей страны.

В эпоху империализма, когда в очередной раз в полный рост встала проблема качественного обновления основ развития индустриального общества, история обернулась на саму себя и попыталась в себе найти приемлемый ответ на основные вызовы эпохи. Естественным и закономерным является тот факт, что в этой непростой ситуации она обратилась к основному противоречию собственного развития - противоречию деятельности и самодеятельности. В индустриальном обществе сформировались две основополагающие тенденции его самодвижения. Одна была связана с процессом становления гражданского общества и воспроизводством демократии в качестве формы его развития. Вторая - с определенной логикой самоопределения классовой борьбы («пролетарского движения» - К.Маркс). И в том, и другом случае, основным механизмом исторического самоопределения данного противоречия было отчуждение. Только если в первом случае превращение самодеятельности в доминанту исторического обновления происходило посредством естественного и эволюционного процесса самоотчуждения деятельности, то во втором случае, когда классовая борьба превратилась в движущую силу истории, этот процесс протекал как самоотчуждение самодеятельности. На этой двойственной основе исторического развития индустриального общества формируются две основные логики его самообоснования: капиталистическая и социалистическая.

Как способ развития свободы - превращения ее в субстанцию и субъект целостного исторического процесса, самодеятельность всегда была связана с историей через власть. Являясь в каком-то смысле оборотной стороной свободы, власть активно и конструктивно участвовала и участвует во всех процедурах самоопределения и самообоснования самодеятельности. В эпоху империализма она становится безусловной доминантой исторического развития. Единство свободы отчужденной власти и отчужденной власти свободы формируют единое историческое пространство самоотчуждения самодеятельности индустриального общества. Создает уникальную историческую систему координат его социалистического обновления.

В начале двадцатого века одной из ведущих тенденций самоотчуждения исторической самодеятельности стала фетишизация классовой борьбы как революционного способа качественного преобразования предельных оснований развития индустриального общества и превращения освобожденной в классовых боях власти из отчужденной в отчуждающую силу истории. В результате освобождения власти (пролетарской революции) начался процесс строительства из отчужденной власти свободы принципиально нового исторического мира, в котором самоотчужденная самодеятельность превратилась в главную и основную тягловую силу истории. Можно выделить три основных способа отчуждения истории посредством самоотчуждения ее самодеятельности. «Разложение» классовой истории происходило в форме диктатуры пролетариата - посредством установления власти отчужденной свободы над историей. «Извращение» и ревизия предельных оснований развития исторического мира России осуществлялось как процесс выбора отчужденной властью для себя свободы. Обретение отчужденной властью свободы и ее превращение в историческую самодеятельность и субстанцию новой исторической реальности разворачивалось на хотя и мощной, но предельно извращенной основе - путем всемерного развития советского народовластия. Наконец, фетишизация исторической реальности России разворачивалась в форме свободного выбора отчужденной властью свободы для себя и свободного выбора несвободы для того общества, которое оно по своему образу и подобию хотело построить посредством социалистического и коммунистического строительства.

В результате самоотчуждения самодеятельности (установления диктатуры пролетариата, «триумфального шествия советской власти», социалистического строительства) возникла новая историческая реальность, со своими законами и принципами развития. Эти законы существенным образом отличались от соответствующих законов естественно исторического развития всей прошлой - деятельностной истории. Вырвавшись с помощью пролетарской революции на свободу истории, отчужденная самодеятельность (свобода) начала строить новый исторический дом, опираясь на свободу отчужденной власти. Под видом сотворения иной истории она, с помощью различного рода индустриальных форм развития прошлой деятельности, начала копать невиданный котлован для строительства в будущем на его основе коммунистического общества.

Законы самоотчуждения исторической самодеятельности регулируют лишь те отношения между историей и властью, которые возникли в процессе их «революционного» самоотчуждения. Имеет смысл выделить три основополагающих закона, которые регулируют данный процесс и порождают специфическую логику оборачивания исторической реальности в особую гиперреальность - раскрывают природу и основные процедуры развития властных форм отчужденной и отчуждающей свободы. Первый из них определяет то, как власть из формы и способа воспроизводства и обновления исторической реальности превращается в предельное основание и «последнюю причину» ее бытия - как с ее помощью свобода вытесняет из себя свободу. Второй закон раскрывает механизм качественного изменения власти как свободы - обретение ей собственной свободы и превращение свободной власти в универсально-абстрактную форму развития всякой общественной самодеятельности, в единственную движущую силу развития истории. Наконец, третий закон развития самоотчужденной самодеятельности полагает отчужденную власть не только в качестве меры (свободы) и субстанции, но и как единственного субъекта сотворения свободы нового мира. Историческую реальность, которая развивается в соответствии с этими законами, мы называем тоталитаризмом.

Законы истории исторически развиваются. Не являются исключением и законы развития советского тоталитаризма. Единой и единственной формой их практической реализации, воспроизводства и обновления был и остается социализм. Не учение и доктрина, а исторический способ осуществления законов тоталитаризации истории. Оторвать законы от формы их осуществления без серьезного нарушения целостности и разрушения сущности соответствующего исторического процесса совершенно невозможно. Тоталитаризм и социализм - это две стороны одного и того же процесса самоотчуждения исторической самодеятельности. Только, если тоталитаризм фиксирует уровень предельных оснований и универсальных законов развития новой исторической реальности, то социализм выражает характер и логику их практического осуществления. Если это так, то уничтожить тоталитаризм, оставив без изменения социализм и, наоборот, никак нельзя.

Законы тоталитаризма - это «законы-паразиты». Они с помощью отчужденной энергии исторической самодеятельности человека прикрепляются к исторической субстанции-деятельности и, буквально, пожирают ее изнутри. Социалистические строители строят в глубинах этой субстанции такие сложные и перепутанные псевдоисторические ходы и лабиринты, блуждая по которым, свободная, но отчужденная власть из самой себя создает несвободу общества. В результате борьбы свободы власти и несвободы общества, в недрах самоотчужденной исторической реальности формируется некий абсолютно новый генетический код - принципиально отличный от соответствующего кода развития предшествующей истории, который с помощью различных форм социалистического строительства воспроизводится и превращается в своеобразное ядро советской истории.

Генетическим кодом (ядром) советской истории является определенная формула бинарности, кибернетической двоичности, своеобразная генетическая матрица, «пространство клетки, бесконечно порождающей одни и те же сигналы, словно заученные жесты одуревшего от одиночества и однообразия узника» [5, с.277] - безусловная формула бинарной оппозиции тоталитаризма и социализма.

Процесс кардинальной (революционной) трансформации русской российской исторической реальности происходил одновременно как ее превращение в советскую гиперреальность, путем качественного обновления генетической матрицы и кода истории России и, наконец, как процесс рождения новой порождающей модели, своеобразной формы связи гиперреальности и ее предельного основания (кода), универсальной формы самодвижения нового тоталитарно-социалистического мира. Советская гиперреальность строилась - прорывалась к вершинам индустриального общества (ВПК, атом, космос), строила сама - бараки ГУЛАГА и марширующие колонны строителей далекого светлого будущего, активно и целеустремленно двигалась от самых западных границ самой себя, до самых восточных границ себя самой, питаясь исключительно энергией такого, казалось бы, вечного двигателя, как советское государство-цивилизация.

Советское государство-цивилизация - это симулякр, порождающая модель советской гиперреальности, специфический способ конструирования в условиях тоталитарно-социалистической системы отношения власти и истории. Рядом с ним не могло существовать никакого государства и тем более, цивилизации. Он их полностью вытеснил из истории и с громадным энтузиазмом и настойчивостью симулировал ту «пустоту», которая осталась. В самом общем виде советское государство-цивилизацию можно определить как специфический способ самодвижения свободы отчужденной власти (государства) в условиях псевдо цивилизационного развития несвободы истории. Проблемы, которые оно решает, являются абсолютно реальными. Они возникают на определенном этапе развития любого исторического мира: каковы источники и основные исторические силы ее самообоснования, что и как определяет целостность и непрерывность ее самодвижения, какова направленность этого процесса?

В рамках цивилизационной концепции исторического процесса обычно эти проблемы формулируются следующим образом: как проблема цивилизационной преемственности, обоснованности и идентичности. Почему в момент зарождения советской истории именно цивилизационный подход оказался наиболее адекватным и в достаточной степени эвристичным при постановке и решении данных исторических проблем однозначно сказать сложно. Может быть, они очутились в эпицентре исторической реконструкции по той причине, что объектом преобразования была целостная история России, а наиболее адекватной формой воспроизводства ее целостности как раз и была цивилизация. А может быть потому, что новая власть претендовала на то, чтобы построить абсолютно новый исторический мир - создать невиданную до сих пор цивилизацию абсолютной свободы и солидарности. Так, или иначе, но в основе становления советского государства-цивилизации лежали глубинные исторические проблемы цивилизационного развития русской российской истории, а способом их разрешения стал процесс огосударствления истории.

Советское государство-цивилизация уничтожает государство и цивилизацию не только в прошлом и настоящем, но и в будущем. Оно останавливает историческое время. Ему оно не нужно. Вытесняя их из истории, оно создает в ней особую «пустоту» - буквально клокочущую различного рода имитационными и симулятивными процессами («последними решениями», «пятилетними планами», «заботой о человеке», «окончательными победами», «встречными планами», «одобрением», «братской помощью» и т.п. и т.д.) гиперреальность.

Государство в процессе становления советского государства-цивилизации умирает не сразу, но постепенно, разменивая свой потенциал на рожденную в недрах цивилизационного самоопределения советской истории, историческую мощь отрицания и обессмысливания всего исторического. Сначала оно превращается из диктатуры пролетариата в диктатуру бюрократии. Затем степень свободы отчужденной власти, в том числе и от государственной формы ее организации, существенно возрастает, и оно становится тем, что можно было бы достаточно условно назвать партийным (всенародным) государством. И, наконец, в условиях бурно загнивающего развитого социализма эта власть приобретает относительно законченную форму существования в виде номенклатуры, которая в данных конкретных исторических условиях оказывается универсальной формой власти в высшей степени свободной (отчужденной) от общества, государства, партии. Одновременно с метаморфозами государства разворачивался процесс субверсии русской российской цивилизации. Он шел отнюдь не параллельно процессу исчезновения государства. Напротив. Изменялся субъект социалистического строительства, кардинальным образом обновлялся и его объект, а также результирующая форма его гиперреального сосуществования.

Любая цивилизация - это история, но не всякая историческая реальность существует и развивается как цивилизация. В основе цивилизационного развития истории лежит ее противоречивое единство с богатством («произведенной историей»). Если история способна превратить богатство в источник и форму своего воспроизводства и обновления, то она саморазвивается как цивилизация. А это возможно только за счет ее самодеятельности. Существует три основных, проверенных временем рецепта «возвращения» богатства в историю посредством ее самодеятельности. Каждый из них является своеобразным способом разрешения проблемы свободы исторической деятельности. В единстве они демонстрируют возможность и необходимость саморазвития истории за счет ее самодеятельности. В конечном итоге, их связь, историческое превращение богатства в свободу и делает историю цивилизацией.

Первый способ цивилизационного развития исторической реальности отражает и выражает логику превращения богатства в начало развития и воспроизводства истории. Он фиксирует акт оборачивания богатства в историю, в результате чего между историей производящей богатство и богатством («произведенной» историей) производящим историю возникает естественная и непрерывная связь. Возникает то, что обычно называют цивилизационной преемственностью. По сути, в этом акте прямого и достаточно динамичного взаимодействия богатства и истории, то есть в специфическом акте исторической самодеятельности и появляется та свобода, которая обеспечивает живую и самодеятельную связь между прошлой и настоящей историей. Претендуя на то, чтобы быть высшей формой развития такого рода исторической самодеятельности, социалистическая революция решительно и однозначно разорвала эту связь. Посредством отчужденной и отчуждающей самодеятельности, высшей формы развития классовой борьбы, каковой и является социалистическая революция, она уничтожила свободу в самой себе и создала тем самым непреодолимый барьер на пути превращения богатства в историю и самое главное - остановила процесс превращения истории в богатство. Революция превратила в богатство не историю, а саму себя - конкретно-историческую форму развития исторической самодеятельности. И не имеет принципиального значения то, в какой форме она заявила свою претензию на историю - во властной форме (диктатуре пролетариата), за которую ратовал В.И.Ленин, или в форме мировой революции, о которой так много говорил и писал Л.Д.Троцкий. И в том, и в другом случае это был приговор реальной истории: прошлой, настоящей и будущей. Будучи высшей формой развития исторической самодеятельности в индустриальную эпоху, социалистическая революция все-таки сотворила из богатства историю, но, при этом, она оставила в истории в качестве безусловного начала ее самодвижения исключительно саму себя, то есть освобожденную от свободы свободу, или власть. Именно ее получил в наследство от В.И.Ленина и Л.Д.Троцкого И.В.Сталин. И второй способ цивилизационного развития советской истории очень тесно, можно даже сказать, кровно связан уже с этим именем.

В результате социалистической революции определенная форма богатства («живой труд» - К.Маркс) стала историей - в форме диктатуры пролетариата превратилась в историческую самодеятельность, в способ воспроизводства освобожденной от свободы свободы. Революция взорвала историческую реальность, достала из истории ее суть (свободу) и сделала ее самостоятельной субстанцией развития самодеятельных начал нового исторического мира. Она стала своеобразным философским камнем, с помощью которого революционные солдаты и матросы превратили свободу в ее иное - во власть. И все было бы замечательно, но, по мере того, как эта власть становилась историей - из самой себя и для себя порождала новый мир, во весь рост встал вопрос об источниках и основаниях ее превращения в богатство. По сути, это был вопрос о том, как отчужденная власть может вернуть себе свободу и стать свободной и самодеятельной основой для целостного исторического процесса. За счет каких внутренних сил, она была в состоянии превратить себя из уже состоявшейся истории в богатство. И обеспечить, тем самым воспроизводство целостности и обоснованности новой исторической реальности в качестве специфической цивилизации. И.В.Сталин нашел ответ на вопрос об источниках и основаниях развития социализма (индустриального общества) в России. Его интересовало одно - как можно в одной отсталой, но очень революционной стране достигнуть такого уровня богатства, которое бы гарантировало расширенное воспроизводство и обновление ее исторической (социалистической) целостности. Социалистическая революция и ее составная часть - гражданская война, предопределили сделанный им выбор. Достигнуть такого уровня развития истории, при котором она была бы способна обеспечить собственное воспроизводство и производство соответствующего продукта (богатства) можно было только одним путем - за счет интенсивного развития предельных оснований ее бытия. А этими основаниями была исключительно освобожденная от свободы свобода, то есть власть. Нужно было всего лишь дать свободу власти. А уж она то, с помощью насилия и социалистического соревнования обеспечит производство того продукта, который позволит в нужный момент и в необходимых масштабах мобилизовать достаточные ресурсы для обеспечения воспроизводства в расширенных масштабах социализма (его полной и окончательной победы) - главного и основного богатства новой истории. Речь в данном случае идет не просто о свободе власти, что не является чем-то экстраординарным, тем более в пост революционный период. Сталин возвел этот атрибут власти в ранг абсолюта, что позволило ему превратить ее носитель в неисчерпаемый источник, дурную бесконечность тотального воспроизводства отчужденной самодеятельности. Сталин открыл великую тайну социализма - его можно построить только на основе народовластия. Он превратил народовластие (свободную, но отчужденную власть) в предельное основание социалистического строительства. В историческую скрепу, с помощью которой мир социализма соединял историю и населяющих ее людей в единое целое - себетождественную властную реальность. Превращал их в заводы, пароходы и иные формы общественного богатства. Его секрет прост: он взял свободу у истории, самодеятельность у человека и передал их на правах собственности отчужденной власти. В результате чего появилось советское государство-цивилизация.

Третий способ цивилизационного развития исторической реальности устанавливает ее цивилизационную идентичность: не формальную себетождественность исторического процесса, а его способность к расширенному воспроизводству и обновлению за счет тех исторических сил, которые превращают историю в высшую форму богатства. Решая проблему цивилизационной преемственности, произведенная история (богатство) становится производящей. В результате цивилизационного самообоснования она обретает способность производить саму себя как целостную и самодостаточную историческую реальность. Когда же история оборачивается на саму себя в поисках эффективных механизмов цивилизационной самоидентификации, с ней происходят странные и необратимые метаморфозы: она из самой себя начинает производить историю как высшую форму богатства. В советской истории акт самоидентификации соответствующего государства-цивилизации случился в виде превращения социалистического строительства в коммунистическое. По сути, природа и качество строительных работ не изменилась - они так и остались процедурами социалистического строительства, но, при этом, у них появилась новая цель-идентификатор - коммунизм. В процессе строительства коммунизма будущая история предстала в виде высшей формы богатства.

Социалистическое строительство - это специфический способ производства историей истории из самой себя. Способ воспроизводства свободы отчужденной власти в качестве основной формы развития советского государства-цивилизации. Переход к строительству коммунизма, попытки использовать самодеятельный (заимствованный и собственный) потенциал научно-технического прогресса и гражданского общества привели к тому, что обычно называют «оттепель». Это было время активного поиска тех потенциальных субъектов, которые могли бы относительно свободно, опираясь на исторический потенциал социалистического строительства как высшей ценности советского государства-цивилизации, строить коммунизм. Историческая идентификация всегда является мощнейшим стимулом пробуждения в истории ее самодеятельных начал и достаточно эффективным способом их превращения во множество самостоятельных субъектов исторического процесса. Построить коммунизм могли только свободные люди. Свободная, но отчужденная власть, в лучшем случае, могла построить этих людей в колонны и шеренги, но создать историческую реальность как высшую форму общественного богатства она была не в состоянии. Но и отпустить историю на свободу она также была не вольна. Единственный для нее путь сохранения и приумножения своей, уже освоенной и присвоенной свободы - встроиться в общую логику самоидентификации советской истории и попытаться возглавить этот процесс, стать его единственным субъектом. Что и произошло в эпоху застоя, когда, надев на себя одежды номенклатуры, свободная, но отчужденная власть (государственно-партийная бюрократия) под знаменами дальнейшего развития советского демократизма и народовластия, отправилась строить для себя новый исторический дом - номенклатурный коммунизм. В результате благоденствие номенклатуры («предводителей нации» - А.Платонов) стало высшей формой богатства советского государства-цивилизации. А ее неуемная самоидентификация посредством власти отчужденной свободы (оттепель) и отчуждающей свободы (застой) превратилась в относительно устойчивый и самодостаточный процесс расширенного воспроизводства советского государства-цивилизации как единственной реальной ценности этого нереального исторического мира.

Литература

1.Багдасарян В. Э. Россия как государство-цивилизация [электронный ресурс] // Геоэкономическая формула мироустройства: Россия в новом универсуме. Материалы научного семинара. Выпуск № 1. М.: Научный эксперт, 2009. С. 102-106. URL: http://rusrand.ru/files/13/07/26/130726021752_Gum_nauka_vyp_1.pdf (дата обрашения 28.08.2014)

2.Багдасарян В. Э. Цивилизационная миссия России и перспективы постсоветской интеграции (15 октября 2009 года) [электронный ресурс]. URL: http://oko-planet.su/politik/politiklist/219183-civilizacionnaya-missiya-rossii-i-perspektivy-postsovetskoy-integracii.html (дата обрашения 15.08.2014)

3.Бодрийяр Ж.В тени молчаливого большинства [электронный ресурс]. URL: http://lib.ru/FILOSOF/BODRIJAR/silent.txt (дата обращения: 02.06.2014)

4.Бодрийяр Ж.Сборник статей [электронный ресурс]. URL: http://bookre.org/reader?file=16438 (дата обращения 20.08.2014)