В каждой из четырех основных категорий, перечисленных выше, есть несколько конкретных областей внутренней политики, которые необходимо разрабатывать и постоянно модифицировать, чтобы реагировать на изменяющиеся потребности и ситуации. Примеры этих конкретных областей внутренней политики США и учреждений исполнительной власти на уровне Кабинета министров, которые несут основную ответственность за их создание, включают: Оборонная политика (Министерства обороны и внутренней безопасности) Экономическая политика (Департаменты экономики, торговли и труда) Экологическая политика (Министерство внутренних дел и сельского хозяйства) Энергетическая политика (Министерство энергетики) Правоохранительные органы, общественная безопасность и политика в области гражданских прав (Министерство юстиции) Политика общественного здравоохранения (Департамент здравоохранения и социальных служб) Транспортная политика (Департамент транспорта) Политика социального обеспечения (Департаменты жилищного строительства и городского развития, образования и ветеранов) Государственный департамент несет основную ответственность за разработку внешней политики США Что касается внешней политики Соединенных Штатов, то из центра могут быть проведены три луча распространения влияния талассократии: на юг, на восток (в сторону Атлантического океана) и на запад (в сторону Тихого океана). Первая задача - организация геополитического пространства вдоль южного луча - была решена в первой половине XX века путем реализации доктрины Монро. Понятно, что Соединенные Штаты всегда проявляли особый интерес к своим ближайшим соседям - народам Западного полушария. Не менее понятно, что выражения этой озабоченности не всегда были положительно восприняты другими американскими народами.

Доктрина Монро - самая известная политика США в отношении Западного полушария. Завуалированная в ежегодном послании, которое было передано в Конгресс президентом Джеймсом Монро в декабре 1823 года, доктрина предупреждает европейские страны, что Соединенные Штаты не потерпят дальнейшей колонизации или марионеточных монархов.

Основной задумкой данной доктрины было решением основных проблем на тот момент, но вскоре она стала лозунгом политики США в Западном полушарии. Доктрина Монро была применена в 1865 году, когда правительство США оказало дипломатическое и военное давление в поддержку президента Мексики Бенито Хуареса.

Эта поддержка позволила Хуаресу возглавить успешное восстание против императора Максимилиана, который был поставлен на трон французским правительством. Почти 40 лет спустя, в 1904 году, европейские кредиторы ряда латиноамериканских стран угрожали вооруженной интервенцией для взыскания долгов. Президент Теодор Рузвельт незамедлительно провозгласил право Соединенных Штатов использовать «международную полицейскую власть» для пресечения таких «хронических правонарушений». В результате американские морские пехотинцы были отправлены в Санто-Доминго в 1904 году, Никарагуа в 1911 году и Гаити в 1915 году, Якобы, чтобы не пускать европейцев. Другие латиноамериканские нации воспринимали эти интервенции с опасением, и отношения между «великим Колоссом Севера» и его южными соседями оставались напряженными в течение многих лет. В 1962 году доктрина Монро была символически использована, когда Советский Союз начал строить места запуска ракет на Кубе.

При поддержке Организации американских государств президент Джон Ф. Кеннеди объявил военно-морской и воздушный карантин вокруг острова. После нескольких напряженных дней Советский Союз согласился вывести ракеты и демонтировать объекты. Впоследствии Соединенные Штаты демонтировали несколько своих устаревших авиабаз и ракетных баз в Турции. На восточном направлении геополитическое пространство организовано с помощью блока НАТО. На данном направлении в Европе талассократия имеет непосредственный контакт с представителями теллулократии. Именно тут проходит фронт противоборства двух стихий. Современный этап этого противоборства характеризуется наступлением талассократии (расширение НАТО, переустройство внутренней организации стран Восточной Европы и Азии и многое другое). С начала XX в. основополагающая геополитическая аксиома провозглашала США в качестве континентального острова по отношению к значительно большему земельному массиву Евразии. Объединенные ресурсы Евразии рассматривались как серьезная угроза. Поэтому американский интерес состоял в том, чтобы никакая отдельная держава или группа держав, враждебных или потенциально враждебных США, не доминировали в этом 34 регионе или в значительной его части. Окончание второй мировой войны, победа революции в Китае (в 1949 г.) испугали талассократию. В качестве меры остановки экспансии теллулократии было начало «холодной войны». Был создан Североатлантический альянс, реализованы многие экономические, политические, идеологические и другие меры. В ходе противоборства неоднократно возникали кризисы (блокада Западного Берлина, «карибский кризис» и др.).

Западный альянс хотел переиграть итоги второй мировой войны с позиций экономической военной и моральной силы. Советский блок хотел расширить сферу влияния социализма, делая упор на идеологию равенства и военную помощь «классовым союзникам. Отдельным направлением геополитики и внешней политики США принято считать развитие отношений с Россией. Отношения США и России сегодня являются главной заботой общественности. Чтобы лучше понять их отношения, крайне важно смотреть в прошлое. Чтобы понять отношения между Соединенными Штатами и Россией, мы должны сначала понять, откуда они взялись. Эта сложная связь восходит сотни лет.

По мере того, как американское и российское влияние и сила начали расти после Второй мировой войны, эти две страны начали испытывать нарастающую напряженность, которая только усилилась, когда началась гонка ядерных вооружений. Обе нации стали способны производить ядерное оружие, венчающее достижение военной мощи даже сегодня. Это вызвало гонку вооружений и то, что сегодня известно, как «холодная война». Холодная война была разрушительной для американо-российских отношений. В то время как две державы не были активно вовлечены в военную агрессию, США активно пытались остановить распространение коммунизма, и обе страны пытались «превзойти» другую с постоянно растущим производством ядерного оружия и разработкой космических программ. Хотя отношения России и США, безусловно, улучшились после окончания холодной войны, нарастающая напряженность вновь начала 35 накапливаться в связи с недавними событиями в Сирии. Еще раз, кажется, что эти две нации оказываются в противоречии. К счастью, так много раз, как у России и США были разногласия в прошлом, между ними никогда не было акта открытых боев. Также внешняя политика США на восточном лучше характеризуется ближневосточной политикой. Таковая берет свое полномасштабное развитие во время президентства Барака Обамы и характеризуется несколькими ключевыми тенденциями: изменение приоритетов американского правительства, в результате которого полномасштабные вооруженные агрессии на Ближнем Востоке перестали входить в число основных мер.

Вашингтон стал использовать «арабские революции» и прокси-войны как альтернативу прямых военных действий. В результате были свергнуты руководители в четырех странах региона (Тунисе, Египте, Ливии, Йемене), но подавить восстание в Сирии и Ираке так и не удалось. Прямая военная оккупация являлась слишком затратной, в этой связи используются менее дорогостоящие, но более эффективные методы, например, натравливание

Исламских государств и их группировок, в том числе террористических. Это позволило поддерживать враждующие между собой стороны, чтобы они концентрировались на себе, а не против Соединенных Штатов. На западном луче, т.е. в отношении Китая, задачей является обретение этого государства в союзники (вспомним, что по своей природе Китай относят к неустойчивым в геополитическом плане государствам). Китаю уже в ноябре 1997 г. президентом Клинтоном было сделано предложение о стратегическом партнерстве, т.е. более чем за год до того, как такое предложение последовало от премьер-министра России Е. Примакова в ходе его визита в Дели (декабрь 1998 г.).

Известный геополитик США 3. Бзежинский утверждает, что без китайско-американского стратегического сотрудничества, служащего восточным якорем для американского присутствия в Евразии, у Америки не будет стратегии для Азиатского континента, что в свою очередь, лишит ее 36 геостратегии для Евразии в целом. Как видно из этого утверждения, Америке уже недостаточно «малых якорей» в Японии, в Южной Корее, в Малайзии, в ряде других азиатских стран, чтобы «охватить» теллулократию и установить свою «мягкую гегемонию» над ней. Соединенные Штаты и Китай вполне могут быть двумя наиболее важными странами в мировой системе, и конкуренция между ними может стать доминирующей чертой в ближайшие десятилетия. Но это соперничество не между стареющим королем и выскочившим узурпатором, стреляющим в престол, как это часто изображают в средствах массовой информации. Скорее, это будет похоже на динамику, которая определила отношения между США и Китаем с тех пор, как Мао Цзэдун основал Китайскую Народную Республику в 1949 году. Китай попытается защитить свои огромные уязвимости, в то время как Соединенные Штаты ищут свою опору в качестве мировой сверхдержавы и незаменимый якорь в быстро глобализирующейся экономике.

Эти особенности по-разному определяли отношения между США и Китаем в три разных периода. Первое началось с конца Второй мировой войны, когда Соединенные Штаты стали доминирующей силой в западной части Тихого океана, и Мао консолидировал правление Коммунистической партии над Средним Королевством. Главная особенность этих отношений заключалась в том, что Соединенные Штаты и Китай находились на противоположных сторонах холодной войны, что наиболее наглядно проиллюстрировано, когда две страны ненадолго столкнулись в Корее в 1950- х годах.

Этот период длился примерно до 1972 года, когда США и Китай обнаружили, что их стратегические интересы связаны с угрозой Советского Союза. Два десятилетия, которые последовали за знаменитой поездкой Ричарда Никсона в Пекин, были отмечены расширением сотрудничества, поскольку две страны откладывали свои разногласия по Тайваню в первую очередь в интересах противодействия Советскому Союзу. Третий этап начался после распада Советского Союза в 1991 году. Поскольку Китай и США больше 37 не были объединены общим врагом, они обратили свое внимание на экономическую интеграцию. Китай сделал; США купили. Китай стал богаче, но он также стал зависеть от дешевого экспорта на обширный потребительский рынок США, а также от морских путей, в которых доминируют военно-морской флот США.

Сегодня, когда внутренняя экономическая уязвимость Китая и его постоянная военная уязвимость в открытом море становятся все более острыми - и поскольку Китай становится все более решительным в своих усилиях по изменению статус-кво, американо-китайские отношения начинают вступать в четвертую фазу. Соединенные Штаты и Китай быстро оказались на противоположных сторонах холодной войны после того, как Мао объявил о создании Китайской Народной Республики в 1949 году.

Коммунистический Китай в значительной степени обратился внутрь, озабоченный укреплением власти после более чем 20 лет гражданской войны и японской оккупации и осуществление коллективистской экономической политики. США стремились изолировать новый коммунистический режим, отсекая всякую торговлю и координируя международное эмбарго, стремясь уменьшить напряженность в отношениях с постсталинской Москвой как средство, отчасти, ослабить советско-китайскую солидарность.

США и Китай не будут иметь дипломатических отношений или какой-либо значимой двусторонней торговли в течение еще трех десятилетий. И при поддержке США националистов, бежавших на Тайвань, и поддержки антикоммунистических режимов в Южной Корее и Индокитае. Но со временем Соединенные Штаты осознали, что большая численность населения страны позволяет Китаю производить огромное количество товаров с затратами на рабочую силу.

Со временем это преимущество заставило иностранные фирмы, стремящиеся к экономии средств, перенести производственные и сборочные операции в Китай. В результате Соединенные Штаты быстро стали крупнейшим пунктом назначения для китайского экспорта. И Китай стал крупнейшим источником 38 импорта США. По мере того, как американские фирмы массово переезжали в Китай, большая часть производственного сектора США рухнула.

Обе стороны, тем не менее, выиграли от этих отношений. Развитие Китая было поистине замечательным, пусть даже завышенным и неустойчивым, с сотнями миллионов людей, вырвавшихся из нищеты всего за несколько десятилетий. Экономический рост за последние четыре десятилетия повысил уровень жизни, обеспечил внутреннюю стабильность и предоставил коммунистическую партию легитимность. Для США, несмотря на потерю рабочих мест, уровень жизни среднего американца вырос, отчасти благодаря более дешевым импортным китайским товарам.

Дешевый импорт помогает сдерживать инфляцию, и США офшорили некоторые экологически опасные производства. А недостаток затрат на рабочую силу способствовал переходу между американскими фирмами на более эффективные и высокотехнологичные отрасли. В целом, меры, применяемые Соединенными Штатами во внешней политике в отношении стран, на которые американцы стремятся оказывать влияние, можно квалифицировать по двум группам: сдерживание и вовлечение Бирюков Е.С., 2016, С. 13-105.

Сдерживание представляет собой международную изоляцию страны с помощью создания политический коалиций, введения санкций, использования военных методов для того, чтобы предотвратить нежелательные действия со стороны страны или снизить их эффективность и принудить ее силой изменить свою политику. К политике сдерживания относятся военные инструменты внешней политики США: Физическое устранение руководства; Революции и государственные перевороты; Поддержка оппозиции; Война; Спецоперации; Прокси-война; Экономические и другие санкции и т.д.

Политика вовлечения имеет те же цели, что и сдерживание, - оказание влияния на политику стран, но достижение данных целей осуществляется через использование принципиально другого спектра мер - выгодное включение страны в международную торговлю, развитие культурных связей и туризма, интеграцию страны в сеть международных организаций и договоров. Эти инструменты соответствуют концепции «мягкой силы», которые подробнее были рассмотрены в предыдущем параграфе выпускной квалификационной работы.

«Мягкая сила» Соединенных Штатов - это способность привлекать других из-за легитимности ценностей государства или его политики. Американский образ жизни, капитализм, «американская мечта» привлекает людей во всем мире. Воспринимая США, люди видят ее как современную, инновационную страну, где возможностям нет границ.

Самый популярный и активный сторонник концепции «мягкой силы», бывший президент Америки - Барак Обама, предшественник Дональда Трампа, - ознаменовал себя как лидер, который способен действовать рационально, сотрудничать, уважать, отстаивать свои интересы с помощью дипломатических средств и прибегать к насилию только тогда, когда это абсолютно необходимо.

Администрация Барака Обамы совершила фундаментальный переворот - создала цифровую дипломатию для мобилизации либеральной оппозиции в мире; вернула пропаганду в информационное пространство. Политика вовлечения Б. Обамы находила свое воплощение в укреплении союзнических отношений США со странами Европы, России, Азиатско-тихоокеанского региона. Для влияния на Русский Мир Барак Обама вдохнул новую жизнь в такие призраки «холодной войны» как «Голос Америки» и «Свободная Европа» / «Свобода». Они создали дополнительные 35 программ на русском языке для жителей постсоветского пространства в 2015 г Цветкова Н., 2016, режим доступа: 40 https://gorchakovfund.ru/news/view/natalya-tsvetkova-nasledie-prezidenta-obamyv-oblasti-publichnoy-diplomatii-ssha/ (дата обращения 21.05.2019). Современная политика Дональда Трампа существенно ослабила Соединенные Штаты в области «мягкой силы», рейтинги падают также, как и мировой авторитет США.

Соединенные Штаты имеют мощный потенциал в географическом и внутриполитическом плане и вполне логично его реализовывают. Государство чувствует свое преимущество. Экономика страны занимает одно из лидирующих мест.

Ввиду этого, внешнеполитическая стратегия Соединенных Штатов в эпоху глобализации держится исключительно на следующих факторах: финансовом могуществе; на идеологии «идеальной демократии», которая несет факел свободы «диким» народам мира (при этом «диким» может объявляться любой народ, отвергающий американскую идеологию); на военной силе, многократно превышающей возможности любой страны (за исключением России и Китая, которых американская элита считает главными внешними угрозами).

«Мягкая сила» является самым выгодным инструментом внешнеполитического дискурса США на современном этапе. Жесткая сила изживает себя, в ход идут более демократические способы достижения власти и контроля над населением мира, над государствами. Как и было сказано, экономика, культура Америки являются очень привлекательными и лидирующими в мировых рейтингах показателями, что позволяет правительству разрабатывать успешные программы и институты реализации «мягкой силы» за рубежом, которые будут уже рассмотрены в следующей главе.

2.2 Использование американской модели управления международными конфликтами на примере Афганистана

Конструктивный анализ реальных приоритетов глобальной политики США в 2000-е гг. исключал из сферы американских интересов захолустный и раздробленный Афганистан. Положение в этой стране не представляло жизненной угрозы мировому первенству Соединенных Штатов и обеспечению его ресурсной базы. Ситуация в Афганистане оказалась в центре внимания американской политики в результате первого за 200 лет нападения на континентальную часть территории США в 2001 году66. Теракты 11 сентября повергли американское общество в подлинный шок.

Предыдущий прецедент относился ко времени войны США с Великобританией в 1812 году, в ходе которого корабли британского флота сожгли столицу Соединенных Штатов г. Вашингтон. Следующий эпизод относится к 1941 году, когда Японией была произведена бомбардировка островной территории США - Гавайских островов. 51 «наказании» Исламского Эмирата Афганистан. Вместе с ним объектом американского возмездия уже в 2001 г. мог стать Ирак67.

«Террор и тирания» за рубежом были представлены президентом Дж. Бушем-мл. как главные угрозы американскому образу жизни68. Борьба с ними стала новой глобальной целью внешней политики США. Доктрина «войны с террором» создала для США первую в истории возможность инициировать и возглавить мировую войну против экзистенциальной угрозы. Инструментом мирового лидерства Соединенных Штатов выступила концепция «глобальной демократизации», семантическую основу которой подготовила освободительная риторика, сопровождавшая операцию «Несокрушимая свобода» в Афганистане в 2001 году.

По мысли Вашингтона, неотложного вмешательства требовала «дуга нестабильности» от Марокко на западе до Пакистана на востоке. Контуры т.н. «большого Ближнего Востока» примечательно совпадали с границами центрального военного командования ВС США. Задача «демократизации» этого региона была сделана приоритетной. Вовлечение США в международно-политические процессы вдали от своих границ в 2000-е гг. опиралось на инструментальный подход. Недостаток экспертизы и резерва «доброй воли» на раннем этапе мешали Вашингтону осознать то обстоятельство, что «демократизация» Афганистана неизбежно означала бы его модернизацию.

Центральное военное командование (CentCom) - региональное командование ВС США, к сфере ответственности которого относятся государства Северной Африки, Ближнего и Среднего Востока, Центральной и Южной Азии. Штаб-квартира располагается в г. Тампа, шт. Флорида.

США выводили эту задачу в разряд осознаваемых, но не преследуемых. Эволюция приоритетов США в ходе развития конфликта в Афганистане (1979-2001) Во второй половине XX века Афганистан имел особое значение для американской внешней политики в единственном смысле - как арена опосредованного противостояния с Советским Союзом, обострившегося после ввода в Афганистан в декабре 1979 г. советских войск. Опираясь на помощь Пакистана, Китая и мусульманских стран Ближнего Востока, в 1980-х гг.

Вашингтон сделал выбор в пользу военной и финансовой поддержки афганской оппозиции. В Вашингтоне не верили в военную победу моджахедов над советскими войсками. Целью политики США в Афганистане было экономическое истощение СССР. Место для гипотез о заманивании оставляли заявления советника по нацбезопасности в администрации Дж. Картера (1977-1980) З. Бжезинского. Исход переговоров в Женеве и вывод войск СССР из Афганистана в 1989 г. был воспринят в США как военная победа. Однако анализ Вашингтоном последствий вывода советского контингента не был системным: ситуация в Афганистане в 1990-е гг. создала для США множество проблем, значение которых принижалось. Отряды моджахедов функционально казались едиными, поскольку все они воевали с СССР.

В Белом доме старались не задумываться думать о том, что база терроризма против Советского Союза может стать базой терроризма вообще и угрозой региональной стабильности. После окончания войны 1979-1989 гг. США утеряли интерес к Афганистану. Под предлогом угрозы безопасности вместе с советскими войсками страну в 1989 г. покинули американские дипломаты Blum B. The CIA's Intervention in Afghanistan. Interview with Zbigniew Brzezinski // “Le Nouvel Observateur”. 1998. January 15. Демократической Республики Афганистан (ДРА) моджахедами в 1992 г. при поддержке Пакистана было оценено президентом Дж. Бушем-ст. как акт «самоопределения афганского народа»

Вначале 1990-х гг. политика США в регионе преследовала иные цели. Продолжался курс на обеспечение безопасности поставок энергоносителей из зоны Персидского залива, провозглашенный президентом Дж. Картером в 1980 году. Угроза мнилась от Ирана, изоляция которого в 1990-е гг. стала основной целью региональной политики США. Эта линия входила в противоречие с интересами стабилизации Афганистана, процессе, в котором Иран мог сыграть важную роль.

В этот период в Вашингтоне также изучались возможности по расширению ресурсной базы США за счет нефти и газа каспийских месторождений. Связанный с этим приоритет политики состоял в укреплении независимости стран Центральной Азии от России. Захват талибами Кабула и основание Исламского Эмирата Афганистан (ИЭА) со столицей в Кандагаре в 1996 г. вновь обратили внимание Вашингтона на ситуацию в этой стране. Многие в США полагали, что новое правительство сможет обеспечить стабилизацию положения в Афганистане лучше, чем режим Б. Раббани. К этой мысли склоняли Белый дом и в Исламабаде, при поддержке которого талибы перехватили власть у Северного альянса. Поэтому в 1996-1998 гг. Вашингтон выжидал: дипломатические контакты с признанным США правительством Раббани продолжались, но вместе с тем с Кандагаром велись неофициальные переговоры о строительстве газопровода от каспийских месторождений по территории Афганистана в обход России и Ирана. Угроза исламского фундаментализма не осознавалась в американском истеблишменте вплоть до конца 1990-х гг Bush G.H. The President's 126th News Conference. The White House. 1992. April 10.

Carter J. State of the Union Address. 1980. January 23. URL:http://www.jimmycarterlibrary.org/documents/speeches/su80jec.phtml (дата обращения: 19.04.13)..

Всерьез этот вопрос был поставлен лишь после подрывов американских посольств в Кении и Танзании в августе 1998 г. организацией саудовского миллионера Усамы бин Ладена. Последний обосновался в Афганистане в 1996 г. после четырех лет изгнания, которые он провел в Сомали и Судане. Связь бин Ладена с руководством «Талибан» укрепилась после женитьбы Усамы на дочери лидера талибов муллы Омара. Напрямую и при посредничестве Пакистана и Саудовской Аравии Соединенные Штаты стремились принудить Кандагар выдать террориста. В августе 1998 г. США нанесли бомбовые удары по «террористической инфраструктуре» бин Ладена в Афганистане и Судане. Талибы восприняли это как удар по единоверцам и поклялись отомстить

Ими были прекращены переговоры о судьбе газопровода. Но уже в том же году ситуация в Афганистане ушла в тень «ядерной тревоги» в Южной Азии (1998-1999). При попустительстве Вашингтона в 1980-1990-е гг. инициативой в афганских делах завладел Пакистан. В Белом доме полагались на заверения Исламабада в том, что стабилизация внутренней ситуации в Афганистане будет достигнута без вмешательства США. Формирование концепции «войны с террором» и военная кампания США против талибов (2001-2002) Трагические события 11 сентября 2001 г. затруднили процесс осознания Белым домом реальных внешнеполитических потребностей страны. Вызов исламского экстремизма был переосмыслен в гипертрофированном виде и понят не только как угроза безопасности, но и как конкурирующая глобальная идеология. Жизненные интересы США оказались увязаны с полным уничтожением «АльКаиды» и «сменой режима» в Афганистане. Между тем 20 сентября 2001 г. собрание улемов в Кабуле издало предписание, в котором содержалось указание бин Ладену Richter P. U.S. Says Raids a Success, Warns of More Strikes // “Los Angeles Times”. 1998. August 22. покинуть Афганистан. Одновременно было заявлено о том, что Соединенным Штатам будет объявлен джихад, если на ИЭА будет совершено нападение. Вашингтон не принял уступку и продолжил подготовку акции возмездия. В своих составляющих мощь американской внешней политики неравновесна. Избыток материальных ресурсов, зачастую мнимый, компенсировался погрешностями при проведении экспертизы и принятии судьбоносных решений. Решение о войне в Афганистане принималось в ускоренном порядке. Конгресс США без промедления выдал президенту полномочия развязать военные действия без формального объявления войны. Решающую роль в формировании курса играли Пентагон и ЦРУ. В работу этих ведомств был погружен президент Буш.

Сторону силовых министерств также занял вице-президент Р. Чейни. От принятия решений был оттеснен госдепартамент, который занимался обеспечением нужд военных. При этом госсекретарь К. Пауэлл одним из немногих понимал, что «смена режима» в Афганистане повлечет за собой долгосрочные обязательства США. Межведомственное равновесие было нарушено нерешительной позицией советника по нацбезопасности К. Райс, в задачи которой входило донесение до президента позиций всех членов администрации. Сыграли роль и личная рознь - заместитель и единомышленник Пауэлла Р. Армитидж отклонил предложение возглавить госдеп после ухода шефа в 2004 г. из-за своей вражды с министром обороны Д. Рамсфельдом и его окружением. Пороки нового внешнеполитического курса США были заложены при его рождении. Радикальный характер задач сочетался с решительностью при их осуществлении. Вера Вашингтона в свои силы и монопольное право на истину способствовали выработке одностороннего, инструментального подхода к сотрудничеству. Вместе с тем в отношении многих ключевых вопросов международной жизни США заняли позицию игнорирования.

Абсолютная ставка Белого дома на вооруженное насилие не допускала компромисса. Вне закона были поставлены террористы и к ним причисляемые лица. Радикализм курса в некоторых случаях делал его неразборчивым в методах, доходя до экстремальных форм насилия (Абу Греиб, Гуантанамо). Война в Афганистане задумывалась как молниеносная операция. Пентагон интересовала преимущественно разведывательная информация о целях и возможных союзниках в Афганистане. Недостаток экспертизы не ощущался на раннем этапе военных действий, однако дал знать о себе после. Переоценка достаточности информационных ресурсов в афганской ситуации привела к постановке недостижимых целей. Собственные материальные ресурсы Соединенных Штатов давали основание для веры в их способность самостоятельного ведения войны в Афганистане.

Военная помощь от союзников по НАТО принималась Вашингтоном избирательно. Общественная поддержка вторжения была настолько велика, что Пентагон всерьез рассматривал возможность «американизации» войны путем переброски на Средний Восток 50-55 тыс. человек в случае провала плана ЦРУ по свержению талибов силами Северного альянса. В 2001 г. большинство региональных держав сочло за благо предоставить американским вооруженным силам оперативный простор для борьбы с талибами.

Правда, арабские государства Ближнего Востока делали это с оговорками, настаивая на непубличном характере помощи и запрещая наносить со своей территории удары по единоверцам. Давление Вашингтона вынудило Пакистан отказаться от поддержки талибов, однако Исламабад запретил размещение на своей территории американских войск, предоставив США лишь право пролета и транзита грузов. Снабжение американских войск на территории Афганистана также осуществлялось с севера - со стороны Таджикистана и Узбекистана. Налаживание северного маршрута предполагало наличие договоренности с Россией, которая была достигнута в сентябре 2001 г. в обмен на заверение в том, что войска США будут выведены из Центральной Азии после победы над талибами. Иран, расположенный к западу от Афганистана, выразил протест против военных планов Вашингтона, однако поддержал его просьбу оказать помощь в поиске и спасении летчиков сбитых над Афганистаном самолетов.

Консультации госдепартамента с Китаем касались вопросов обмена информацией и трансграничных миграций, но не темы транзита грузов по его территории. Пекин был раздражен перспективой появления американских войск в своем тылу, и в Вашингтоне приняли решение не усугублять ситуацию. Таким образом, возможности для открытия «восточного» или «западного» маршрутов оставались крайне незначительными. Созданная в первый месяц после терактов 11 сентября Многонациональная антитеррористическая коалиция расширила ресурсы США незначительно. Саудовская Аравия и другие страны региона сотрудничали с Вашингтоном на своих условиях и важнейшим организационным ресурсом - связями и контактами в Афганистане - не делились, предпочитая самостоятельно вести дела с единоверцами. Развитие событий в Афганистане на рубеже 2001 и 2002 гг. - бин Ладен и лидеры «Талибан» укрылись на границе с Пакистаном - заставило Белый дом изменить первоначальный план и санкционировать долгосрочную военную операцию в Афганистане. США нехотя оказались втянуты в дорогостоящий процесс создания в стране нового режима. Проигнорировав предложение пуштунских племен о передаче власти совету старейшин во главе с экс-королем М. Захир-Шахом, Вашингтон предопределил «демократическое» будущее Афганистана. Судьба политического устройства страны решилась в декабре 2001 г. на встрече представителей афганских племен, Северного альянса и экс-короля в Бонне (Германия), где на пост временного руководителя страны при содействии американских дипломатов был избран пуштунский диссидент и эмигрант Х. Карзай. Новый лидер не был известен в Афганистане и не пользовался народной поддержкой.

По сути, он управлял лишь Кабулом, куда были введены международные силы под эгидой ООН, и четырьмя другими крупными городами. Реальной властью в Афганистане обладали полевые командиры Северного альянса, которые расширили свое влияние в стране после изгнания талибов. Доминирование моджахедов нарушало традиционную властную иерархию в афганском обществе и усугубляло межафганскую усобицу, подрывая основы «демократизации» страны. Практические итоги «демократизации» Афганистана и региональные последствия внешнеполитического активизма США (2002-2006) В документах госдепартамента результаты политики США в Афганистане в 2001-2005 гг. назывались то «потрясающим достижением», то «огромным стратегическим успехом». В Вашингтоне ложно истолковали выживание кабульского режима в течение нескольких лет как доказательство поражения талибов. В масштабных планах США по преобразованию «большого Ближнего Востока» место «демократизированного» Афганистана вновь оказалось периферийным. Второстепенное значение «афганского досье» было подчеркнуто передачей в августе 2003 г. командования силами МССБ в Афганистане НАТО. Сбой стратегии США в Афганистане был заложен ставкой на эмигрантов. Преимущественно это были образованные гуманисты и энтузиасты, бежавшие из страны в годы гражданской войны. Вернувшись в Афганистан после долгой эмиграции, многие из них заняли руководящие посты в кабульском правительстве. Отсутствие опыта практического управления государством и оторванность от реалий жизни Международные силы содействия безопасности ООН (МССБ) Remarks Following Discussions with President Hamid Karzai of Afghanistan and an Exchange with Reporters. The White House. Office of the Press Secretary. 2003. February 27. 76 Joint Declaration of the United States-Afghanistan Strategic Partnership. Office of the Press Secretary. 2005. May 23. родной страны сделали их технократами, в действиях которых отмечалось следование шаблонам. Недостаток знаний они стремились восполнить американским финансированием, однако их «демократический солидаризм» с течением времени угасал.

В Вашингтоне были готовы верить обещаниям Карзая наладить в стране демократическое управление. Именно на афганском опыте создавалась доктрина «демократизации» всего региона. Общую ориентацию всему процессу восприятия и осознания реалий внешнего мира начала задавать внешнеполитическая идеология. В США в 1990-е гг. магистральным направлением поиска решений международных конфликтов, включая вооруженные, стала своего рода «арифметическая демократия» 77. Разработка вариантов ее «индексирования» стала новой версий поисков «формулы политики», практиковавшихся в зарубежной Европе в Новое время. Сформированный в трудах ряда преимущественно американских идеологов и ученых политический идеал было невозможно приписать достижению науки. Утопический характер этого идеала многократно усилил неадекватные аспекты осознания Вашингтоном мировых реалий78. Избирательно кропотливый анализ политических процессов в странах Ближнего и Среднего Востока к 2003 г. создал впечатляющий образ того, как «глобальная демократическая волна достигает их берегов».

Известно высказывание президента США У. Клинтона о том, что международное общение двух и более демократических государств исключает военное столкновение между ними Хрусталев М.А. Анализ международных ситуаций и политическая экспертиза: очерки теории и методологии. М.: НОФМО, 2008. С. 35. , оставались без внимания столь же неосмотрительно, как и мнение академиков АН СССР во главе с О.А. Богомоловым, в 1980 г. предостерегавших советское руководство от ввода советских войск в Афганистан.

Личный религиозный опыт выступил обязывающим предписанием для президента Дж. Буша-мл. Широкое поле для спекуляций создавала временная неопределенность цели «демократизации». Лидерские качества и харизма президента способствовали воспроизводству «пропагандистского бумеранга» - через гипертрофирование успехов и замалчивание неудач формировалась неадекватная картина событий. Между тем выделяемые для «демократизации» материальные ресурсы изначально не соответствовали масштабу задачи. Ситуация усугубилась в середине 2000-х гг., когда талибы в общем оправились от поражения 2001 г. и, перехватив военную инициативу, развязали партизанскую войну против войск коалиции. Военных ресурсов США стало недоставать для ведения двух войн одновременно. С середины 2000-х гг. начались сбои на маршрутах снабжения войск коалиции в Афганистане. Первые сложности возникли на севере: в 2005 г. от поддержки действий США отказался Узбекистан, а в 2008 г. в связи с позицией Вашингтона по пятидневной войне в Грузии, и планам по развертыванию элементов ПРО в Польше и Чехии, о прекращении поставок грузов стали поговаривать и в России. Туркменистан, через территорию которого могло осуществляться снабжение войск коалиции с севера Waltz K. Fair Fights or Pointless Wars? // “International Security”. Winter 2003/04. Vol. 28, No. 3. P. 181; Desch M. Democracy and Victory: Why Regime Type Hardly Matters // “International Security”. Fall 2002. Vol. 27, No. 2. Pp. 5-47. 81 Богомолов О.А. (ред.). Некоторые соображения о внешнеполитических итогах 70-х годов Докладная записка АН СССР в ЦК КПСС. 1980. 20 января. придерживался нейтралитета, на который не повлияла внезапная смерть С. Ниязова в 2008 г. и последовавшая смена власти в стране. К концу 2000-х гг. южный маршрут также составлял сложность. Турбулентный период политической жизни Пакистана 2007-2008 гг. увенчался сменой власти в стране и вывел на поверхность националистические настроения в обществе.

Это совпало с тенденцией перенесения Соединенными Штатами центра боевых действий с талибами в «пояс племен» на территории Пакистана. В итоге, начиная с 2008 г. американские грузы на афгано-пакистанской границе стали все чаще задерживаться пакистанской стороной. Парадоксальным образом в «войне с террором» Вашингтон сделал ставку на союз с двумя из трех стран, которые официально состояли в дипломатических отношениях с талибским Исламским Эмиратом Афганистан - Пакистаном и Саудовской Аравией. Каждая из этих стран имела свои причины желать США поражения в Афганистане. Для Пакистана участие в афганских делах было вопросом сохранения территориальной целостности. С конца XIX века две страны были связаны воедино проблемой «Большого Пуштунистана», к образованию которого стремились пуштуны по обе стороны границы. Пакистанские пуштуны были компактно расселены в пограничной с Афганистаном «зоне племен». Эти экономически неразвитые, перенаселенные районы условно подчинялись Исламабаду, однако по существу жили независимо. Пакистан прочно владел инициативой в афганской ситуации в 1980-е и 1990-е гг. и ревниво относился к попыткам Третьей страной были Объединенные Арабские Эмираты, также сыгравшие важную роль в ходе военной кампании союзников против режима ИЭА в 2001 году Богатуров А.Д. Центрально-Восточная Азия в современной международной политике // «Восток». 2005. №1. С. 103. 84 Зона племен федерального управления (Federally Administered Tribal Area).. США перехватить ее в 2001 году. Под давлением Вашингтона правительство Мушаррафа в 2001 г. приняло ряд жестких мер против про-пуштунского крыла в армии и разведке, а также безуспешно попыталось силой лишить фактической независимости пуштунов в «зоне племен». Перемены в руководящем составе армии и разведслужбы не затронули структуру этих органов.

На уровне полевых отделений пакистанской разведки, особенно афганского, исламистская и этническая лояльности, в конечном счете, взяли верх. Перемирие с пуштунами «зоны племен» развязало руки тандему талибов и разведчиков. Невольно Пакистан сделался центром борьбы с США в Афганистане. Ситуация усугубилась в конце 2000-х гг. с началом нового витка напряженности между Индией и Пакистаном. Недовольный активизацией индийско-американского сотрудничества, Исламабад стремился противодействовать росту влияния Индии в Афганистане. В 2008-2009 гг. против Индии была совершена серия терактов, включая нападение на посольство в Кабуле. Идеологическим центром противостояния США стала хранитель мусульманских святынь Мекки и Медины Саудовская Аравия. Правящая династия саудитов принадлежала к потомкам кочевых суннитов-ваххабитов, составлявших религиозное меньшинство в Саудовской Аравии. В целях ослабления внутриполитической напряженности и борьбы за региональное лидерство с шиитским Ираном саудиты использовали настроения «джихада» 1980-1990-х годов для возрождения идеологии радикального панисламизма. Эр-Рияд оказывал поддержку режиму ИЭА, в котором видел молодую суннитскую теократия, прообраз идеального государства. В 1990-х гг. наследный принц Абдула вел своего рода челночную дипломатию между Вашингтоном и Кандагаром, уговаривая талибов выдать бин Ладена и склоняя Белый дом к прекращению бомбежек Афганистана в 1998 году. Фигура Усамы бин Ладена - мятежника, преступника, лжепророка - составляла сложность для саудовского режима по причине того, что перспективную цель создания исламского халифата он понимал как долгосрочную, порицая саудитов за медлительность и «соглашательство» с США.

Не исключено, однако, что в течение 2000-х гг. бин Ладен получал поддержку от влиятельных сторонников в Саудовской Аравии. Так или иначе, Эр-Рияду удавалось поддерживать убеждение Вашингтона в том, что «террористическая сеть бин Ладена не поддерживалась каким-либо государством».

Решительная политика США по смене регионального статус-кво в начале 2000-х гг. ослабила Саудовскую Аравию. Оба свергнутых США режима - талибский в Афганистане и баасистский в Ираке - были заслоном на пути шиитского Ирана. Однако дипломатические усилия второй половины 2000-х гг. вернули Эр-Рияду место ведущей столицы Ближнего Востока. Саудовская Аравия переняла у Вашингтона инициативу в ближневосточном конфликте и в урегулировании ситуации в Афганистане. Как инструмент внешней политики использовалась Мекка - с 2006 г. там проходили переговоры кабульского правительства с талибами. С течением времени саудовской династии удалось развенчать укрепившееся восприятие террористов как суннитов-ваххабитов. Главной угрозой региональной стабильности были представлены мусульмане-шииты в Иране, Ираке, Ливане (Хезбалла) и секторе Газа (Хамас).

Заключение

конфликт мировой политический американский

В современных условиях абсолютное большинство конфликтов не может быть урегулировано с помощью механизмов классической международной стратегии (военное подавление, «баланс сил», «равновесие страха» и т.п.). Конфликты нового поколения имеют, конечно, общие черты. Можно установить и их сходство с движениями сопротивления, партизанскими и религиозными войнами, национально-этническими столкновениями и другими типами негосударственных международных конфликтов, издавна известными человечеству.

Каждый конфликт должен рассматриваться как уникальный, однако нельзя исключать возможности сравнительного исследования и нахождения некоторых (относительно) общих тенденций в развитии конфликтов, что может дать определенный шанс в поиске путей их решения.

Сходство конфликтов в первую очередь выражается в отсутствии какой-либо ясности относительно природы и путей их урегулирования, их «неправильности» с точки зрения соотношения целей и средств их участников, опасности, которую они представляют для населения. Каждый конфликт многомерен и содержит в себе не один, а несколько кризисов и противоречий, каждый - уникален по своему характеру. Переговоры, консультации, посредничество, соглашения и другие традиционные средства урегулирования в современных конфликтах обнаруживают весьма низкую эффективность. Их действенность определяется возможностями формализации конфликта, придания ему официального статуса, четкого определения его причин и идентификации бесспорных легитимных представителей сторон.

Проблемы ООН осложняются тем, что организация, будучи создана в иное время и с иными целями, сегодня столкнулась с необходимостью серьезных реформ. Однако пока дальше полемики по данному вопросу и продолжающейся критики «недееспособности» Объединенных Наций дело не идет. Необходимость преобразования ООН становится все более очевидной. Скорее всего, столь же очевидной является и необходимость ее сохранения. Но до сих пор не понятно, может ли ООН трансформироваться, сохранив преемственность и авторитет единственной всемирной организации, призванной предупреждать и преодолевать конфликты. Но следует признать и то, что имеющиеся в распоряжении международного сообщества законные средства не всегда достаточны для реагирования на возникающие качественно новые ситуации. Крайне сложной остается проблема суверенитета и вмешательства с целью урегулирования конфликта.

Отсюда нарушение уже заключенных соглашений, неуважение к посредникам (и даже их физическое устранение). Отсутствует ясность и относительно протагонистов конфликтов, их главных действующих лиц. «Боевики», «мафиозные группировки», «сепаратисты», «бандформирования» и т.п. термины отражают не столько понимание проблемы, сколько ее эмоциональное восприятие.

Все рассмотренные способы урегулирования конфликтов больше подходят для попытки разрешить уже существующий конфликт. Но, как мне кажется, конфликт необходимо решать еще на самом раннем этапе, когда только появляются предпосылки к его возникновению. И в большей степени, появление и предотвращение, например, межгосударственных конфликтов зависит от тех, кто стоит у власти, от проводимой ими политики, а также от их взглядов на ту или иную ситуацию.

Анализ имеющихся исследований имеет огромную не только теоретическую, но и практическую значимость для Кыргызстана. Эффективная внешняя политика, прогрессивное инновационное развитие являются важным условием решения задач, стоящих перед Кыргызстаном. Исследование проблемы международных конфликтов имеет весомое значение для нашей республики, так как она играет большую роль на международной арене, являясь ведущим государством центрально-азиатского региона.

Список использованной литературы

1. Центр документации ООН. (1.05.2011); Charter of the United Nations, 1945 World Documents.

2. Basic Documents on Conflict Resolution, Human Rights and International Humanitarian Law. Uppsala, 1986;

3. Устав ООН, 1945 Действующее международное право. М, 1997. Т. I.; United Nations Archives (UN Archives).

4. Office of the Secretary-General. Papers of the Secretary-General, 1987-2010.

5. Декларация принципов построения информационного общества глобальная задача в новом тысячелетии. Всемирная встреча на высшем уровне по вопросам информационного общества. Женева 2003 - Тунис 2005. Док. ОЗЛЗепеуа / Док.4/11.12.12.2003.

6. Принципы, касающиеся международной информационной безопасности. Проект. Материалы МИД РФ. М., 2000.

7. Полевой устав армии США РМ 100-6 «Информационные операции». М., 1988.

8. Авксентьев В.А. Этническая конфликтология. М., 1996;

9. Амелин В.В. Вызовы мобилтованной этничносги: конфликты в истории советской и постсоветской государственности. М., 1997;

10. Аниупов А.Я., Шипшюв А.И. Конфликтология: Учебник для студентов вузов. М., 1999;

11. Громова О.Н. Конфликтология: Курс лекций. М., 2000;

12. Арешев. А. Спб, центр изучения современного Ближнего Востока, 4.10.2007 г.

13. Арцибасов И.Н. Вооруженный конфликт: право, политика, дипломатия. - М.: Международные отношения, 1989 г. - 245 с.

14. Бирюков П.Н. Международное право: 2-е издание переработанное и дополненное. - М.: Юристъ, 1999 г. - 416 с.

15. Гармонин К. Российский подход к европейской безопасности на современном этапе. Научно-практический семинар «Россия и НАТО: новое начало?» январь 2001 г., 52 с.;

16. Григорьев А.Г. Международное право в период вооруженных конфликтов. - М.: Воениздат, 1992 г., 198 с.;

17. Гушер А.И. Внутренние вооруженные конфликты и международный терроризм. Взаимосвязь и методы борьбы, 32 с.;

18. Дмитриев А.В. Конфликтология. М., 2000, 306 с.;

19. Дмитриев А.В. Этнический конфликт: теория и практика. М., 1998, 198 с.;

20. Дубровин Ю.И. Конфликтология и безопасность. Новосибирск, 1998, 166 с.;

21. Жеребин B.C. Правовая конфликтология. Владимир, 1999, 249 с.;

22. Зелениров А.Б. Конфликты в управлении и управление конфликтами. М., 2001, 348 с.;

23. Исакович С.В. Международно-правовые проблемы прав человека в вооруженном конфликте. Киев. Серия: МО и МП. - 1976 г. - №3. 456 с.;

24. Каламанов В.А. Методология урегулирования межнациональных конфликтов на территории РФ. М., 1999, 218 с.;

25. Киреев М.П. Экстремальные ситуации, конфликты, согласие. М., 1998, 144 с.;

26. Козер Л.А. Функции социального конфликта. Социальный конфликт: современные исследования. Под ред. Н.Л. Поляковой. М., 1991., 220 с.;

27. Колосов Ю.М. Массовая информация и международное право. - М., 1974 г., 650 с.;

28. Кудрявцев В.Н. Юридическая конфликтология. М., 1995, 402 с.;.Клименко З.В. Кризис и распад Югославской Федерации. М., 1999, 89 с.;

29. Лазарев М.И. Теоретические вопросы современного международного морского права. - М.: 1983 г. 254 с.;

30. Лебедева М.М. Политическое урегулирование конфликтов: подходы, решения, технологии. - М.:Аспект Пресс., 1999. - 271 с.

31. Лисичкин В.А., Шелепин Л.А. Третья мировая информационно-психологическая война. - М., 1999,52 с.;

32. Манойло А.В. Культурно-цивилизационные модели и технологии психологического разрешения международных конфликтов. 2008. - №4. 926 с.;

33. Манойло А.В. Мирное разрешение конфликтов: национальные концепции, модели, технологии. 2008. - №8. 84 с.;

34. Мелюхин И.С. Информационное общество: истоки, проблемы, тенденции развития. М. 1999, 79 с.;

35. И.Н. Панарин, Информационная война, PR и мировая политика. М.: 2006, Горячая линия-Телеком, 352 с.

36. Полторак А.И. Савинский Л.И. Вооруженные конфликты и международное право. М., 1976 г., 296 с.;

37. Попов В.Д. Информациология и информационная политика. М.: Изд-во РАГС, 2001, 118 с.;

38. Почепцев Г.Г. Психологические войны. - Изд-ва: Рефл-бук, Ваклер, 2000, 658 с.;.Прокофьев В.Ф. Тайное оружие информационной войны. - Синтег, 1999, 212 с.;

39. Расторгуев С.П. Информационная война. - М.: Изд-во Радио и связь, 1999., 190 с.;

40. Уркварт Б. К новой Организации Объединенных Наций. Мировая экономика и международные отношения. 1996. №1., 50 с.;

41. Фролов С.Ф. Социология: Сотрудничество и конфликты. М.: Юристъ, 1997, 126 с.

42. Манойло A.B. Несиловое регулирование международных конфликтов. Культурно-цивилизационные парадигмы. // Космополис. 2008. №2. С. 168-174.