Развитие детско-родительских отношений в трудных жизненных ситуациях

Размещено на http://www.allbest.ru

Развитие детско-родительских отношений в трудных жизненных ситуациях

И. К. Шац, В. В. Коваленко

Детско-родительские отношения влияют на различные стороны развития ребенка, главным образом, на формирование его индивидуальных особенностей, социальное развитие и психологическое благополучие. Семья является жизненно необходимой средой для развития и воспитания ребенка. Влияние семьи осуществляется и проявляется в усвоении модели родительского поведения, формировании поло-ролевых установок, накоплении социального опыта и общения это далеко неполный список влияний семьи на личность. Детско-родительские отношения, прежде всего, наиболее ярко проявляются в стиле воспитания.

В специальной литературе описаны разные стили (типы) родительского воспитания. Исследования стилей семейного воспитания ведутся в различных направлениях: изучается их структура, выявляются и описываются типы родительских отношений, рассматриваются взаимосвязи отдельных способов воздействия и стилей семейного воспитания с особенностями развития ребенка. Большинство классификаций представляет собой описание аномальных типов родительского отношения к ребенку, негативно влияющих на его психическое развитие. Общим для всех классификаций является признание того, что при условии неадекватного воспитания дети испытывают в семье состояние личностной депривации, понимаемой как недостаточность или неудовлетворенность существенных потребностей. Исследователи [11; 12] выделяют в процессе воспитания несколько параметров воспитательного процесса. Прежде всего, это уровень протекции, который оценивается по тому, сколько сил, внимания и времени уделяют родители собственно ребенку. Очень важной характеристикой является степень удовлетворения родителями материально-бытовых и духовных потребностей ребенка. Авторы подчеркивают, что эта характеристика семейного воспитания принципиально отличается от уровня протекции, так как характеризует не меру занятости родителей воспитанием ребенка, а степень удовлетворения его потребностей. Не менее важным для воспитания являются количество и качество требований к ребенку в семье. Требования к ребенку делятся на обязанности ребенка (учеба, самообслуживание, домашние обязанности, помощь другим членам семьи), требования-запреты (чего нельзя делать) и санкции со стороны родителей при невыполнении этих требований ребенком. Собственно говоря, сочетание всех этих параметров и определяют тип воспитания [11].

В разных жизненных ситуациях, особенно кризисных, в семье меняются взаимоотношения всех членов семьи, в том числе и стили воспитания [1; 3; 5]. К таким тяжелым травматическим кризисным ситуациям, прежде всего, относятся развод родителей и болезнь ребенка.

Влияние развода родителей на ребенка огромно и часто приводит к необратимым последствиям. Решению родителей развестись часто предшествует растянувшийся на несколько лет период жизни, который формирует поведение и может привести к значительным нарушениям психологического и социального развития ребенка, к серьезным проблемам в отношениях детей и родителей. Негативная атмосфера в такой семье определяет дальнейшее развитие ребенка [2]. Вместе с тем, такие изменения в жизни семьи, как развод, могут способствовать развитию ребенка, формированию большей самостоятельности и независимости, достижению зрелости [9]. Очевидно, что развод в любом случае приводит к различным изменениям в семье, изменяются взаимоотношения между детьми и родителями, это, прежде всего, выражается в смене стиля родительского воспитания.

В ситуации болезни ребенка родители почти всегда меняют отношения к детям. Одни родители не считают себя вправе проявлять твердость и стремятся всегда выполнить требования и желания ребенка. Отсутствие коррекции поведения ребёнка через некоторое время приводит к ситуации, в которой контроль поведения больного становится невозможным. Другие родители, наоборот, находятся во власти иллюзии, что «твердая рука» может вернуть ребенку здоровье. Нами выделены три основные типичные семейные ситуации, возникающие в связи с тяжелым заболеванием у ребёнка. Реалистический подход. Сохранение и поддержание отношений с ребенком. Адекватные отношения между членами семьи, включая сибсов. Беспокойство, тревога родителей, их взаимоотношения не являются патологическими. Пессимистический подход. Родные практически отвергают больного ребенка. Оставляют его надолго в клинике, редко навещают. Происходит утрата жизненных интересов родителей или чрезмерная фиксация на здоровом ребёнке. Все члены семьи находятся в состоянии хронической эмоциональной усталости и напряжения. Такое поведение может быть признаком, как маскированной депрессии, так и стремлением избежать ответственности. Необоснованно оптимистический подход. Игнорирование серьезности заболевания. При последующем ухудшении в состоянии ребёнка семья может стремиться сменить лечащего врача или клинику. Столкнувшись с тяжёлым состоянием в периоды выраженного заболевания, родители впадают в тяжёлую психологическую декомпенсацию (суицидные попытки, длительные депрессии). Их поведение не помогает, а усугубляет состояние больного ребёнка и других членов семьи. Описанные типы ситуаций не являются постоянными и на разных этапах болезни могут сменять друг друга или проявляться в различных комбинациях. Таким образом, не только больной ребёнок, но и все члены его семьи требуют психологической поддержки и психотерапевтической помощи на всём протяжении его болезни, и одной из главных задач такой помощи является коррекция детско-родительских отношений [7; 8].

Целью данного исследования являлось изучение динамики детско-родительских отношений, в частности, изменения стиля воспитания в семьях, переживающих трудную жизненную ситуацию. Исследование проводилось в процессе оказания психологической помощи семье. Были изучены детско-родительские отношения в 32 семьях, в которых родители находились в состоянии развода, в 109 семьях, где ребенок страдал тяжелым соматическим заболеванием. Эти две группы были экспериментальными. Для выявления закономерностей и тенденций были проведены диагностические интервью в 34 полных семьях, не имеющих серьезных проблем, эти семьи составили контрольную группу исследования.

Исследование проводилось с помощью диагностического интервью, в рамках семейного консультирования и психотерапевтических сессий, а также во всех группах использовался опросник для родителей «Анализ семейных взаимоотношений» [11]. Данный опросник позволяет выявить тип семейного воспитания и причины его нарушения.

В процессе работы с семьями были выявлены особенности по всем вышеописанным параметрам воспитания и достоверные различия по этим же параметрам между экспериментальными и контрольной группами.

В экспериментальных группах, по сравнению с контрольной (р< 0,001), был выявлен высокий удельный вес гиперпротекции. Известно, что при гиперпротекции родители уделяют ребенку чрезмерно много времени, сил и внимания, и воспитание ребенка становится главным делом их жизни [11]. Матери объясняли и комментировали свою воспитательскую позицию следующим образом. «Ребенок, единственное существо, которое по-настоящему меня любит. Поэтому, и я отдам ему всю свою любовь и все свои силы». «Воспитание ребенка единственное важное дело моей жизни». «У меня в жизни остался только ребенок, а у ребенка я, поэтому я должна давать ему даже чуть больше, чем могу». «Я все время, думаю о своем ребенке, его здоровье, его делах, его настроении». «Мой ребенок не должен чувствовать себя существом второго сорта из-за того, что у него нет отца».

Важной особенностью семей, находящихся в кризисной ситуации, был отказ родителей от требований и обязанностей для ребенка как инструмента воспитания и механизма формирования ответственности за порученное дело. Это касалось, как домашних обязанностей, так и школьной работы. Этот параметр также абсолютно достоверно отличался (р< 0,001) по сравнению с контрольной группой, причем более постоянно это проявлялось у женской части взрослых. Матери и бабушки объясняли это так. «Мы так виноваты перед сыном (внуком), он сейчас очень переживает». «Сейчас его не надо дергать, ему и так тяжело». «После перенесенной болезни ребенок стал очень нервным и слабым, мне легче сделать что-то самой, чем просить об этом сына» и т. п.

Потворствование, как важный показатель детско-родительских отношений и воспитания также превалировало в экспериментальных группах по сравнению с контрольной (р< 0,05). Потворствование заключается в максимальном и некритическом удовлетворении любых потребностей ребенка [11]. Чаще матерями объясняется это конкретной ситуацией развода или болезни, что «ребенок теперь лишился крепкой, здоровой семьи», отца, «ребенок жертва родительской безответственности», «сирота» или «он так болел и страдал», «мой сын пережил горе и боль, он заслужил привилегии» и т. п. Потворствование, как компенсаторная реакция родителей проявляется в стремлении обеспечить ребёнка чрезмерным количеством разнообразных игрушек, бытовой техники, модной одежды и т. п. Иногда это «искупление вины» перед ним, иногда неосознанное стремление ослабить чувство вины «мы хорошие родители». Так или иначе, это является попытками ухода от эмоциональных проблем и обсуждения ситуации с ребенком, которые не только не разрешают существующие проблемы, но создают дополнительную психотравмирующую для обеих сторон ситуацию. Между тем, понимание родителями необходимости открытого обсуждения между собой проблем и переживаний ребенка, связанных с разводом или болезнью, даёт возможность договориться о подходах к воспитанию, что часто становится решающим условием адекватного формирования личности ребенка.

В процессе работы было выявлено, что в семьях экспериментальных групп достоверно уменьшались (р< 0,01) по сравнению с контрольной группой круг запретов и ограничений для детей как инструмента воспитания и привития тех или иных социальных правил и установок. В семьях, где такие социальные ограничения и запреты все же существовали, дети часто легко их нарушали. Многие матери боялись строго спросить за проступки или неправильное поведение своих детей. В семьях, где родители находились в условиях развода, это был страх, вызванный отрицательным социальным опытом отношений с бывшим мужем, «я требовала, вот он и ушел, не хочу теперь и ребенка лишиться», или другими обстоятельствами. В семьях, где ребенок перенес тяжелое заболевание, такой стиль отношений был связан со страхом рецидива болезни. Приводим типичные объяснения по поводу отказа от запретов. «Как я могу что-то запрещать, если дочь все равно меня не слушает!». «Когда, что-то запрещаешь, а в ответ: «А вот, папа мне всегда разрешал». «Накричишь, а потом сама чувствуешь себя виноватой». «Запрещать, что-то сыну сейчас, когда он столько пережил? Вот пройдет какое-то время, все успокоится тогда...».

Выявленная особенность отношений родителей к запретам и ограничениям сочеталась с отказом от использования различных санкций и наказаний. Наказания использовались в этих семьях достоверно реже (р< 0,01), чем в семьях, живущих вне кризиса. Одна мама сказала «мой сын уже наказан он лишился отца». Для иллюстрации приводим и другие типичные комментарии. «Я раньше никогда не наказывала сына, а сейчас, когда он перенес столько боли, тем более не буду». «Дочь, даже на замечания очень болезненно реагирует. Зачем ее сейчас еще больше травмировать?».

Часть наблюдений (19 семей) можно было отнести к каждой экспериментальной группе, хотя рассматривались эти семьи, как пережившие тяжелую болезнь ребенка. В этих семьях складывались длительные конфликтные отношения между родителями (такая ситуация нередко бывает после выздоровления ребенка, отец «ломается» и уходит из семьи или алкоголизируется), и таким образом создавались условия для недостаточно целенаправленного воспитания гипопротекции или полной безнадзорности. В такой ситуации ребенок был предоставлен самому себе, родители не интересовались и не контролировали его. Ребенок сам определяет круг своих друзей, время еды, прогулок, свои занятия, время возвращения вечером, вопрос о курении и об употреблении спиртных напитков. Ребенок ни за что не отчитывается перед родителями [11]. Ребенок постоянно дает реакции активного протеста и имитации. Первые из них характеризуются нескрываемыми проявлениями недовольства, неповиновением старшим, вызывающим поведением, стремлением делать «назло», а часто и прямыми агрессивными действиями ребенка или подростка. При сохранении психотравмирующей ситуации реакции активного протеста из психологических (характерологических) постепенно превращаются в патологические (патохарактерологические). Признаками такого перехода являются выход протестующего поведения ребенка или подростка за пределы домашней ситуации, превращения в более или менее привычный модус реагирования, присоединение других видов характерологических и патохарактерологических реакций (пассивного протеста, имитации, отказа и т. д.). семья воспитание отношение родитель

Наряду с реакциями активного протеста в ситуации болезни часто возникают реакции имитации в виде подражания «здоровым» сверстникам и родителям: несдержанности, аффективным вспышкам, грубости и агрессивному поведению. В такой ситуации может формироваться аффективно-возбудимый вариант патохарактерологического развития [4].

Выбор двух трудных жизненных ситуаций, в которые попадают семьи и изучение межличностных отношений в этих семьях не случаен. Обе ситуации относятся к травматическим кризисам, сопровождающимся угрозой потери, схожестью детско-родительских отношений и в частности типами воспитания, формирующимися при развитии соответствующей трудной жизненной ситуации. На наш взгляд, главная причина формирования схожих детско-родительских отношений и стилей воспитания, наличие общего механизма формирования таких отношений выраженное чувство вины перед ребенком.

Переживание вины были различными по силе, проявлялись в явной или завуалированной форме. Матери винили себя за то, что не смогли сохранить семью, что «не были послушными и терпеливыми женами» и т. п. В ситуациях болезни ребенка родители винили себя за то, что не «доглядели», «не обратились раньше», «пошли не к тому врачу» и т. п. Известно, что чувство вины помогает понять разницу между тем, какие мы есть, и тем, какими должны быть. Вина возникает при нарушении, истинном или мнимом, значимых для человека норм нравственности. Одновременно это и чувство невыполненного долга. Иногда переживания вины затягиваются на многие годы или всю жизнь. При оказании помощи специалисту необходимо понимать, с какой виной он имеет дело. Выделяют истинную, невротическую и экзистенциальную вину [6]. Чаще в ситуации развода или болезни ребенка мы сталкиваемся с невротической или экзистенциальной виной.

Для коррекции детско-родительских отношений, стилей воспитания при работе с семьями, находящимися в описанных трудных жизненных ситуациях необходимо, используя приемы эмпатического слушания, дать возможность родителю рассказать о своих переживаниях вины, выразить их. Уже одно это может вызвать значительное чувство облегчения. При упорном, стойком переживании вины следует понять, что хочет клиент сделать со своей виной. Большинство людей заявляют о том, что хотели бы избавиться от чувства вины, но при этом в ряде случаев на практике люди не готовы расстаться со своей виной. В таких случаях консультант должен прояснить для себя, с какой виной он имеет дело. Выяснение природы вины очень важно для дальнейшей эффективной работы.

Истинная вина возникает в результате реальных действий повлекших за собой распад семьи или позднюю диагностику, осложнения болезни, отказ от лечения на определенном этапе болезни. В этих случаях специалист должен все равно смягчить переживание вины. В ситуации развода стоит поговорить о психологическом климате в семье, предшествующим разводу и как он влиял на ребенка и был ли смысл и возможность сохранять семью. А в ситуации болезни ребенка обсудить обстоятельства начала болезни, ее диагностического этапа, чтобы дать возможность почувствовать родителю, что он преувеличивает степень своего участия в возникновении болезни ребенка. В контексте этого обсуждения целесообразно убедить родителя, что он своими действиями и отношением никаким образом не способствовал болезни своего ребенка и сделал и делает все возможное для его выздоровления. Очень важно в процессе обсуждения подвести клиента к ограниченности наших человеческих возможностей, в том числе возможности предвидеть будущее и предотвращать разрыв между людьми, несчастья и болезни. Наконец, обсудить, что душевные муки, испытываемые человеком, раскаивающимся в прошлых поступках, приобретают смысл искупления и являются платой за ошибки и недальновидность, но этого достаточно, чтобы теперь с виной расстаться.

При невротической вине есть несоответствие между тяжестью переживаний и действительной величине «содеянного», которое в процессе прояснения может совсем не соответствовать реальному положению дел, а также есть внешний источник обвинения. В случае невротической вины, не являющейся подлинной и собственной, задача состоит в том, чтобы выявить ее источник, помочь переосмыслить ситуацию, выработать более зрелое отношение и, таким образом, изжить первоначальное чувство [10]. В ситуации развода или болезни ребенка этими источниками могут быть ближайшие родственники второй родитель или бабушки и дедушки. В таких случаях целесообразно в консультативной беседе обсудить отношения с этими людьми, показать, что несчастья все переживают поразному, возможно кому-то легче это делать, имея конкретную причину. В то же время, необходимо объяснить родителю, что он не должен чувствовать вину, только потому, что получает в своей адрес явные или скрытые сигналы о своей виновности. Оценить такую позицию как незрелую и зависимую.

Чаще встречается экзистенциальная вина, связанная с нашей жизнью и отношениями с близкими. Выделяют три причины экзистенциальной вины [6]. Первая причина: вина вследствие недостаточной самореализации. Люди никогда не способны реализовать все свои возможности хотя бы потому, что, выбирая одни возможности, обязаны отклонить другие, поэтому многие возможности так, и остаются нереализованными. Вторая причина: вина вследствие ограниченности связей с близкими людьми. Человек никогда в полной мере не понимает своих близких и их потребности и в силу неизбежного индивидуализма всегда видит других сквозь призму собственной личности, поэтому наше познание всегда субъективно многое в нем не соответствует действительности, это в полной мере касается и наших детей. Третья причина: вина вследствие утраты связи с Абсолютом. Мы представляем собой часть божественного плана или природы и никогда не сможем его понять. Эти ситуации предопределены нашим существованием, а значит человек в этом отношении всегда и, безусловно, виноват. Работая с виной во всех случаях консультанту необходимо глубокое знание этих аспектов переживания вины. Раз экзистенциальной вины нельзя избежать, важно ее осознать и извлечь из нее позитивные жизненные смыслы, необходимо помочь клиенту с ней жить. Позитивных смыслов экзистенциальной вины можно извлечь несколько. Раз человек испытывает вину, то это свидетельствует о его высокой нравственности и человечности, и это чувство совершенно нормально, было бы странно если бы он не испытывал чувство вины в такой ситуации. Так как одним из источников экзистенциальной вины является недостаточность связей с близкими людьми, в том числе и детьми в силу человеческого индивидуализма и эгоизма можно увидеть мощный позитивный смысл, жизненный урок в перестройке отношений и с больным ребенком и с другими близкими людьми, дарить близким больше добра и любви.

Такое переживание вины помогает воспитывать человечность и чуткость в отношениях с другими, побуждает творчески реализовывать свои возможности [10].

В конце обсуждений важно сказать клиенту об абсолютной нормальности и естественности этих переживаний и, условно говоря, дать ему «разрешение» на продолжение полноценной жизни и на положительные эмоции.

В заключении можно сделать следующие выводы. В семьях находящихся в трудной жизненной ситуации выявлены следующие особенности детско-родительских отношений: отказ от наказаний, запретов и ограничений, ограждение ребенка от домашних обязанностей и социальных нагрузок, явное преобладание гиперпротекции и потворствования. Комбинация и выраженность вышеописанных характеристик воспитания позволяет предположить, что в исследованных семьях, как после развода так и после перенесенного тяжелого заболевания может преобладать тип негармоничного воспитания близкий к потворствующей гиперпротекции. Подобные условия воспитания способствуют закреплению у детей эгоистической установки, неумению и нежеланию считаться с интересами и нуждами окружающих, культивируют «жажду признания» и демонстративность поведения. Такое воспитание приводит к развитию демонстративных черт личности у детей и подростков, а затем и к формированию истероидного варианта патохарактерологического развития [4].

Анализ детско-родительских отношений, стиля воспитания в семьях, переживших трудную жизненную ситуацию, является важной составляющий для выработки системы психотерапевтической помощи. Полученные данные позволяют эффективно осуществлять и кризисную интервенцию в ситуации острого кризиса и строить последующую работу в рамках системной семейной терапии и семейного психологического консультирования для преодоления последствий кризиса и психической травмы для всех членов семьи.

В ситуации собственно травматического кризиса, так и после его окончания на ребенка действует масса разнообразных неблагоприятных факторов, прежде всего, изменения в системе отношений со всеми членами семьи, в том числе и стиля воспитания. Эти факторы с высокой вероятностью могут являться причиной возникновения различных преходящих или более стойких отклонений и нарушений процесса формирования личности ребенка или подростка.

Анализ стиля воспитания и его изменения после пережитой травматической ситуации является основой для работы с воспитательской неуверенностью родителей по профилактике и коррекции разнообразных по тяжести и проявлениям личностных нарушений.

Список литературы

1. Анцыферова Л.И. Условия деформаций развития личности. Новые исследования. М.: Изд-во Институт психологии РАН, 1998. 396 с.

2. Бахарева К.С. Психологическая реабилитация в детском возрасте. Ростов н/Д: Феникс. 2009. 249 с.

3. Голод С.И., Клецин А.А. Состояние и перспективы развития семьи. Теоретико-типологический анализ. Эмпирическое обоснование. СПб.: Филиал ин-та социологии РАН, 1994. 182 с.

4. Ковалев В.В. Психиатрия детского возраста. Руководство для врачей: изд. 2-е, переработанное и дополненное. М.: Медицина, 1995. 560 с.

5. Крюкова Т.Л., Сапоровская М.В., Куфтяк Е.В. Психология семьи: жизненные трудности и совладание с ними. СПб.: Речь. 2005. 235 с.

6. Кочюнас Р. Основы психологического консультирования. М.: Академ. проект, 1999. 240 с.

7. Шац И.К. Психические расстройства у детей, страдающих острым лейкозом: автореф. дис. ... канд. мед. наук. Л., 1989. 24 с.

8. Шац И.К. Психологическая поддержка тяжелобольного ребенка: моногр.СПб.: Речь, 2010. 192 с.

9. Фурманов И.А., Фурманова Н.В. Психология депривированного ребенка.М.: ВЛАДОС. 2004. 482 с.

10. Шефов С.А. Психология горя. СПб.: Речь, 2006. 144 с.

11. Эйдемиллер Э.Г., Добряков И.В. Клинико-психологические методы семейной диагностики и семейная терапия. СПб.: Речь, 2001. 44 с.

Эйдеймиллер Э.Г, Добряков И.В., Никольская И.М. Семейный диагноз и семейная психотерапия: учеб. пособие для врачей и психологов. СПб.: Речь, 2003. 336 с.

Размещено на Allbest.ru