Преморбидные особенности детей, больных шизофренией

Повышенное беспокойство в сочетании с беспричинным плачем наблюдалось у 13 детей в первые месяцы жизни, вялость, ареактивность -- у 4. У 2 детей отсутствовали ориентировочные реакции на звуковые раздражители, что вызвало вначале подозрение на глухоту. У 10 детей поведение и фон настроения не отличались от нормальных.

Становление крупных моторных актов протекало в сроки, близкие к физиологическим, у 23 детей: голову держали с 1!/2--3 мес, сидели к 5--6 мес, ходить начинали до 1 года или к 1 году. Лишь у 7 детей становление ходьбы наметилось к 1 году 2 мес, а. у 2 -- к 1/2 годам. Однако у 3 детей еще до 1 года, а у остальных 29 -- после 1 года обнаруживались стереотипные движения в виде разнообразных перебираний и складываний, сгибаний и разгибаний пальцев рук. Т. П. Сим-сон (1929), А. Валлон (1956), Н. Л. Фигурин и М. П. Денисова (1949), И. А. Вахрамеева (1961) и другие авторы такие движения пальцев рук называют атетозоподобными и считают их наиболее характерными для первых 3--4 нед жизни нормально развивающегося ребенка; в последующие 5--6 мес жизни движения рук становятся более точными и координированными. У обследованных детей наряду с формированием сложных моторных актов сохранялись малоизмененными ранние примитивные движения рук, фиксировались и стереотипизировались также другие примитивные движения в форме особых потряхиваний, взмахиваний кистями рук, вращений ими, подпрыгивание в виде отталкивания от опоры кончиками пальцев и бег на цыпочках, кружение. По миновании первого года жизни становились заметными затруднения в самообслуживании: дети не пользовались ложкой, сами не одевались, не застегивали пуговиц, не завязывали бантов, не шнуровали обувь и т. д После 2--3 лет походка у них оставалась неловкой, нередко отсутствовали координированные движения рук при ходьбе. Движения были несоизмеримыми, отрывистыми и напоминали движения деревянной куклы. У некоторых грациозность в нецеленаправленных движениях сочеталась с топорностью и неловкостью в движениях направленных. Однако некоторые формы движений, связанные с реализацией особых интересов, у детей развивались хорошо в тот же период. Дети охотно совершали однообразные, утратившие полезность движения. Сложные движения у них не вытесняли ранних, примитивных, а сосуществовали. Сочетание физиологически нормальных сроков становления крупных моторных актов с неравномерностью созревания тонкой моторики и наличием ранних форм движений и двигательных стереотипии было наиболее характерной особенностью развития моторных функций у всех обследуемых. Указанные расстройства развития моторной системы, хотя и медленно, подвергались компенсации, у одних детей нивелируясь частично к 5--8 годам, наиболее полно -- к пубертатному периоду. Двигательные стереотипии полностью исчезали после 6--8 лет, у 2 детей оставались до 12 лет.

Становление и развитие речи у больных также протекали с рядом особенностей.

Первые слова, как и при нормальном физиологическом созревании, появлялись к концу первого года, в 1 год -- у всех детей, первые фразы -- к 1,5--2 годам -- у 21 ребенка, к 3 годам -- у 9 детей, фразовой речи не было у 2 детей. Почти у всех пациентов независимо от сроков становления речи слабо развивалась экспрессивная речь дети не задавали вопросов и редко отвечали на них, не использовали по отношению к себе личных глагольных форм и местоимений в первом лице. В речи наблюдались одновременные и отставленные эхолалии, скандирование, отрывочность, незавершенность фраз, фразы-штампы, фразы-рифмы, символы, бессмысленное и невнятное повторение слов и целых предложений, отказ от некоторых слов и целых предложений, особенно утвердительных и отрицательных. Был нарушен грамматический и синтаксический строй речи: не перенимались естественные интонации речи, встречались ранние лепетные, вычурные интонации, ударение на последних слогах слова, растянутое и напевное произношение последних слогов слова. Вместе с тем дети были способны запомнить и правильно произносить не только слова, но и отдельные четверостишия, отрывки прозы. Всегда наряду с правильным наблюдалось невнятное произношение одних и тех же слов и звуков. На наш взгляд, особенностью речи этих детей является хаотическое переслоение примитивных и сложных речевых форм, автоматическое их использование, отсутствие или частичное недоразвитие обобщающей и коммуникативной функции речи. Такие недостатки речи обычно преодолевались к 6

--8 годам.

Игровая деятельность у этих детей была резко изменена. Большинство (20) во время игры занимались пересыпанием, верчением предметов, перекладыванием, постукиванием одного предмета о другой, касанием ими лица, обнюхиванием и облизыванием их При этом одна форма действия нередко сменялась другой, что внешне придавало им характер игры. В такой псевдоигре обращали на себя внимание то кратковременность фиксации на одном виде деятельности, то, наоборот, застревание на одной манипуляции, отсутствие игрового сюжета или усложнения этих примитивных форм игры, их стереотипизация. У 5 детей не было такой примитивной игры в первые 3 года жизни, в течение дня они много ходили, прыгали, ползали. Их трудно. было привлечь даже к очень красивой игрушке, необычному предмету обихода. У 7 детей игра была сложнее, протекала с характером сверхценного отношения к отдельным необычным предметам, чем-то поразившим ребенка. Это был интерес к машинам, железкам, колесам, бытовым приборам, механизмам, позднее к картам, каталогам, цифрам, счету, рисованию на определенную тему и т. д. Однако и такая игра оставалась однообразной, не сменялась в течение ряда лет, почти отсутствовало ее дальнейшее усложнение.

Перечисленные формы игры у всех детей периодически прерывались стереотипными движениями в виде отмеченных выше движений руками, особых прыжков и сопровождались аффектом радости. Это позволило предположить, что стереотипные, примитивные движения являются и формой игры, и средством выражения аффекта, сохранившимся с младенческого периода жизни. Игры обычно сопровождались своеобразной и уже охарактеризованной выше аутистической речью. Игровая деятельность и содержание сопровождавшей ее речи, даже когда она была внятной, нередко не были объединены единым смыслом.

Аффективные проявления у детей были также видоизменены. Одни дети были в доступных им пределах веселы, что отражалось в довольном выражении лица, периодически появлявшейся улыбке, хорошем общем самочувствии; другие были равнодушными, однако и они не обнаруживали недовольства и беспокойства. Если детей предоставляли самим себе, обеспечив их основные физиологические потребности, то дети находились в состоянии удовлетворения. Любая попытка проникнуть в их мир, изменить сложившийся стереотип жизни, игры, одежды, расположения предметов в комнате, повести на прогулку не в обычное место, по иному пути, в непривычное время, изменить вид пищи, матери -- проявить к ним внимание, постороннему войти в комнату, где находится ребенок, -- все вызывало тревогу, беспокойство, протест, капризность. Это свидетельствовало о большой косности, психической ригидности этих детей, о легкости нарушения адаптации при изменении условий окружения, о чрезвычайной чувствительности.

Размещено на Allbest.ru