Психологическое прогнозирование в экстремальных условиях деятельности

Проблема прогнозирования поведения людей в экстремальных условиях деятельности, а также оценка вероятности сохранения их здоровья и работоспособности после воздействия экстремальных факторов привлекает пристальное внимание многих исследователей. Подобное внимание к данной проблеме обусловлено ее исключительной актуальностью для человечества.

Например, по мнению специалистов геологического управления США, за последнюю тысячу лет от землетрясений и извержений вулканов погибло от трех до пяти миллионов человек, из них более одного миллиона погибло в ХХ в. Еще больше жертв связано с наводнениями. Так крупнейшее наводнение происшедшее в Китайской провинции Хэнань в 1887 г. привело к гибели свыше 900 тысяч человек. Более 500 тысяч человек погибло в результате наводнения12-13 ноября 1970 г. в районе островов и побережья Бенгальского залива [1, 23]. Кроме этого, в последние годы человечество пережило немало крупных технологических катастроф, явившихся результатом деятельности самих людей. К их числу относятся аварии на химических заводах в Италии, Индии и Германии, а также на атомных электростанциях в Тримайл Айленд (США) и Чернобыле.

Однако стихийные бедствия и технологические катастрофы сопровождаются не только прямыми санитарными потерями, но и психотравмирующими воздействиями, которые приводят к психическим нарушениям разнообразной нозологии. Современные исследования показывают, что в момент воздействия острые реактивные психозы возникают у 10-25% пострадавшего населения, а на последующих этапах катастрофы нарушения возникают у 35% [21]. Причем эти нарушения могут сохраняться у пострадавших на протяжении всей их жизни.

Особое место среди экстремальных ситуаций занимают социальные катастрофы, к числу которых относятся войны и военные локальные конфликты. Как известно, психологические и медицинские последствия воздействий психогенных факторов военных конфликтов обусловливают широкий круг нарушений, которые были описаны как посттравматическое стрессовое расстройство [20]. Исследования в этой области отличаются разнообразием теоретических и экспериментальных подходов [6, 16]. Проведение плановых исследований по изучению посттравматических стрессовых расстройств было начато в США, в связи с необходимостью оказания помощи американским ветеранам войны во Вьетнаме, чьи проблемы во многом схожи с проблемами Российских ветеранов войны в Афганистане [7], хотя стрессовые нарушения среди участников боевых действиях стали предметом научного изучения еще в ходе Вто - рой мировой войны [7, 11].

Именно тогда в отечественной военной психиатрии прочно укрепилось понятие: отсроченные психогенные реакции, которые очень часто наблюдались у военнослужащих. Причем они нередко возникали не на боевых позициях, а, спустя много часов, дней и даже месяцев после боев. Наиболее ярко негативные последствия воздействий психотравмирующих факторов боевых действий отмечались у раненных и травмированных военнослужащих. Даже после выздоровления и выписки из лечебного учреждения у многих таких пострадавших длительное время отмечаются невротические реакции, затрудняющие их адаптацию к условиям мирной жизни [5].

В 1941 г. А. Кардинер [26] назвал подобные явления «хроническим военным неврозом», который, по его мнению, служит причиной нарушения ряда личностных функций, обеспечивающих успешную адаптацию. В 1970 г. были опубликованы результаты одного из первых обобщенных исследований посвященных проблемам ветеранов военных конфликтов [24], а к середине 70-х гг. стало ясно, что эта проблема для современного общества является одной из самых актуальных [25, 27, 28]. Поэтому неслучайно с 1980 г. стали официально говорить о существовании посттравматического стрессового синдрома (Post Traumatic Stress Disorder, PTSD) [19, 22].

До настоящего времени единого мнения о механизмах, вызывающих посттравматические нарушения, нет, что не только не снижает, а, наоборот, повышает актуальность решения практических проблем, связанных с воздействиями экстремальных факторов на человека. С практической точки зрения, проблема воздействия экстремальных факторов социальной, технологической и климатогеографической среды на человека имеет несколько аспектов, а именно: прогнозирование последствий такого воздействия на людей, что непосредственно связано с проблемой PTSD-нарушений; прогнозирование поведения людей в экстремальных условиях. Решение данных задач весьма актуально для психологического обеспечения профессиональной деятельности специалистов, выполняющих профессиональные обязанности в особых условиях, а также оказание помощи лицам, ставшим жертвами чрезвычайных обстоятельств.

По нашему мнению, решение задач по прогнозированию эффективности деятельности в экстремальных условиях и оценки последствий воздействия экстремальных факторов на человека целесообразно осуществлять исходя из основных положений теории адаптации и концепции функционального состояния. Понятие «адаптация» - одно из основных в научном исследовании организма, поскольку ее механизмы, выработанные в процессе эволюции, обеспечивают возможность существования организма в постоянно изменяющихся условиях среды. Благодаря процессу адаптации достигается оптимизация функционирования систем организма и сбалансированность в системе «человек-среда» [4]. С этой точки зрения воздействие экстремальных факторов внешней среды на человека является лишь особенностью осуществления адаптационных процессов.

Современное представление об адаптации основывается на работах И.П. Павлова [13], И.М. Сеченова [18], П.К. Анохина [2], Г. Селье [17] и др. Несмотря на существование многочисленных определений понятия адаптации, объективно существует несколько форм проявлений этого феномена, которые позволяют утверждать, что адаптация, с одной стороны - это динамическое образование, непосредственный процесс приспособления к условиям внешней среды, а, с другой стороны, адаптация является свойством любой живой саморегулируемой системы, опосредующей ее устойчивость к условиям внешней среды (что предполагает наличие определенного уровня развития адаптационных способностей) [3].

Поскольку адаптация является свойством любого живого организма, то данное свойство присуще и человеку. Однако человек это не просто живой организм, а, прежде всего, биосоциальная система и элемент социальной макросистемы. Поэтому при рассмотрении проблем адаптации человека принято выделять три функциональных уровня: физиологический, психологический и социальный [14], а также можно предположить, что способность к адаптации является не только индивидным, но и личностным свойством.

Адаптация, как динамическое образование тесно связана с функциональным состоянием организма [3, 9], которое является характеристикой уровня функционирования систем организма в опре - деленный период времени, отражающей особенности процесса адаптации и гомеостаза. Можно полагать, что по качественному признаку набор функциональных состояний у всех людей принципиально одинаков, поскольку задан генетически. Однако, имеются существенные индивидуальные различия в выраженности и динамике одних и тех же состояний, что обусловлено особенностями деятельности механизмов регуляции, и в первую очередь, индивидуально-психологическими особенностями личности [15].

Исходя из вышеизложенного, можно сформулировать следующие предположения:

1. Адаптация - это не только процесс, но и свойство любой живой саморегулируемой системы, которое состоит в способности приспосабливаться к изменяющимся условиям внешней среды. Уровень развития данного свойства определяет интервал изменения условий и характера деятельности, в рамках которого возможна адаптация для конкретного индивида.

2. Адаптационные способности индивида во многом зависят от психологических особенностей личности, определяющих возможность адекватной регуляции функционального состояния организма в разнообразных условиях жизни и деятельности. Чем значительнее адаптационные способности, тем выше вероятность нормального функционирования организма и эффективной деятельности при увеличении интенсивности воздействия психогенных факторов внешней среды.

3. Оценить адаптационные возможности личности, возможно через оценку уровня развития психологических характеристик, наиболее значимых для регуляции психической деятельности и процесса адаптации. И чем выше уровень развития этих характеристик, тем выше вероятность успешной адаптации, тем значительнее диапазон факторов внешней среды, к которым индивид может приспособиться. Данные психологические особенности личности взаимосвязаны между собой и составляют одну из интегральных характеристик психического развития личности - личностный адаптационный потенциал. Показатели личностного адаптационного потенциала содержат информацию о соответствии или несоответствии психологических характеристик личности общепринятым нормам.

4. Личностный адаптационный потенциал не только содержит информацию о степени соответствия психического состояния общепринятым нормам, но и позволяет дифференцировать людей по степени устойчивости к воздействию психоэмоциональных стрессоров, что позволяет с определенной степенью успешности решать задачи прогнозирования эффективности деятельности в экстремальных условиях.

Данные предположения были реализованы в разработанной нами методике: в многоуровневом личностном опроснике «Адаптивность» [12]. Тест опросника в последнее время нашел широкое распространение при решении задач профессионального психологического отбора и сопровождения профессиональной деятельности специалистов самых различных областей деятельности, связанных с экстремальными условиями труда, что обязывает автора, во избежании возможных ошибок, дать пояснение о том, как была разработана данная методика, и в интересах каких задач она может быть использована.

Описание методики

Проводимые автором и сотрудниками Военно-медицинской академии экспериментальные исследования позволяют говорить том, что в разнообразных экстремальных ситуациях наиболее эффективны и адекватны поведение и деятельность тех людей, которые обладают определенными психологическими характеристиками. Среди которых в первую очередь следует назвать: нервно-психическую устойчивость, уровень развития которой обусловливает толерантность к стрессу; самооценку личности, являющуюся ядром саморегуляции и определяющую степень адекватности восприятия условий деятельности и своих возможностей; ощущение социальной поддержки, обусловливающее чувство личной значимости для окружающих (личностная референтность); особенности построения контакта с окружающими, характеризующие уровень конфликтности личности; опыт социального общения, характеризующий потребность в общении и свидетельствующий о возможности построения контактов с окружающими на основе имеющегося опыта; моральная нормативность личности, характеризующая степень понимания существующих в обществе норм и правил поведения; ориентация на соблюдение требований коллектива (уровень групповой идентификации).

Для оценки уровня развития данных характеристик были разработаны шкалы: нервно-психическая устойчивость (нпу); самооценка личности (сол); социальная поддержка (личностная референтность) (сп), принципы межличностных контактов (конфликтность) (пк), опыт общения - общительность (оо), морально-нравственная ориентация (мно), групповая идентификация (ориентация на соблюдение требований коллектива) (ги). В основу данных шкал легли вопросы теста СМИЛ, выбранные путем логического анализа. Всего было отобрано 165 вопросов. Содержательная валидность шкал оценена на основе привлечения компетентных экспертов (специалисты психологи и психофизиологи). Эмпирическая валидизация осуществлена на основе анализа корреляционных связей экспериментальных шкал с некоторыми существующими методиками. Так, шкала «нервнопсихическая устойчивость» коррелирует с тестом «Прогноз», определяющим уровень нервно-психической неустойчивости (г = 0,86). Шкала «самооценка личности» коррелирует с дополнительной шкалой теста СМИЛ «Поведенческая самооценка» (Ос) (г = 0,61). Шкала «принципы межличностных контактов» коррелирует с методикой «Ситуации», оценивающей уровень конфликтности (г = 0,51) и т. д.

На следующем этапе работы была проанализирована взаимосвязь полученных шкал и проведен факторный анализ. Результаты факторного анализа представлены в табл. 1.

Таблица 1. Результаты факторного анализа шкал теста МЛО «Адаптивность»