Профессиональная деформация врача

Размещено на http://www.allbest.ru/

КАЗАХСТАНСКО-РОССИЙСКИЙ МЕДИЦИНСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

Кафедра пропедевтики внутренних болезней и сестринского дела

СРС по дисциплине: Коммуникативные навыки

Реферат

на тему: Профессиональная деформация врача

Выполнила: Естаева А.А.

Факультет: «Общая Медицина»

Группа: 114 «Б»

Проверила: Оразбекова А.Н.

Алматы 2012

План

Введение

1. Понятие «профессиональная деформация»

2. Профессиональная деформация врача

3. Виды профессиональной деформации

4. Признаки «профессиональной деформации» у медицинских работников

Заключение

Литература

Введение

Человек может состояться в своей профессии, развиваться благодаря своей работе и приносить пользу людям своей деятельностью. Однако нередко многолетнее (более 5 лет) выполнение одной и той же профессиональной деятельности приводит к появлению профессиональной усталости. В какой-то момент у человека возникает ощущение, что что-то в его жизни складывается не так. Ключом к разгадке может служить выбранная им специальность, которая, как говорят, иногда способна "калечить" человека, а также отсутствие карьерного роста и иные причины.

Специалисты утверждают, что зачастую так или иначе профессия накладывает отпечаток на личность человека, меняет его поведение в целом. Бывают случаи, когда особенности профессиональной деятельности не только не помогают человеку развиваться, но и способствуют деградации его как специалиста, изменяя характерные для данной профессии профессионально важные качества в противоположную сторону. Это способно приводит к малоэффективному и даже социально опасному исполнению профессиональных обязанностей.

1. Понятие «профессиональная деформация»

Для описания влияния профессии на психическую жизнь профессионала введено специальное понятие -- "профессиональная деформация". Впервые профессиональная деформация стала описываться в 60-х годах. Сначала это была проблема функциональных возможностей человека (в США ею занимались Мичиганский и Калифорнийский университеты). Общая цель была такова: изучение профессии на предмет ее эффективности, зависимости от социального окружения.

Более направленно вопрос о существовании профессиональной деформации стал изучаться благодаря А.К. Марковой и В.Ф. Моргуну. Правда, в первую очередь он касался учителей, а проблеме деформации в профессиональной деятельности врачей внимания практически не уделялось. Но выводы, сделанные тогда, позволяют нам теперь описать и проанализировать эту проблему. Каковы же эти выводы?

1. Существует профессиональная деформация в профессиях "человек -- человек".

2. Существуют разные уровни квалификации и подготовки профессионала.

3. В профессиях системы "человек -- человек" должен осуществляться профессиональный отбор, так как существует идея профессиональной пригодности.

Большое внимание проблеме профессиональной деформации у медицинских работников уделяли профессор Р. Конечный и доктор М. Боухал (1983). Они считают, что склонность к профессиональной деформации наблюдается у определенных профессий, представители которых обладают трудно контролируемой властью над людьми.

2. Профессиональная деформация врача

Естественно, что врач обладает такой властью, так как от него зависит физическое и душевное здоровье и сама жизнь больного. Сама по себе профессиональная деформация развивается постепенно из профессиональной адаптации. Определенная степень адаптации естественна для медицинского работника. Сильное эмоциональное восприятие страданий другого человека в начале профессиональной деятельности, как правило, в дальнейшем несколько притупляется. Конечно, для врача просто необходима определенная степень эмоциональной сопротивляемости, но он должен сохранять те качества, которые делают его не просто хорошим профессионалом, но и оставляют человеком, способным к эмпатии, уважению к другому человеку, способному к соблюдению норм врачебной этики.

Ярким примером профессиональной деформации является подход к пациенту как к объекту, носителю симптома и синдрома, когда пациент воспринимается врачом как "интересный случай". Г.С. Абрамова и Ю.А. Юдчиц (1998) рассматривают профессиональную деформацию в виде обобщенной модели, которая включает как социально обусловленные причины ее, так и причины, вызванные феноменами индивидуального сознания. К социальным причинам они относят влияния, связанные с необходимостью соблюдения врачом как государственным служащим многочисленных инструкций, которые регламентируют его деятельность. Понятием "инструкция" здесь обобщаются все формы готового знания (учебники, классификации болезней, нормативы и пр.), которые задаются нам извне, они не "пропущены" через собственный опыт и понимание. Как только профессионал принимает инструкцию за абсолютную истину, все профессиональные взаимоотношения деформируются определенным образом: врач может воспринимать пациента не как целостную личность, а как определенную совокупность симптомов или объект манипуляций. С другой стороны, врач может уверовать в свое могущество и власть над человеком, приняв на веру многочисленные мифы, циркулирующие в немедицинской среде, по поводу возможностей врача и современной медицины. Внешняя сторона лечения, кажущаяся неискушенному человеку магической, доступной только врачу, рождает "кастовый" характер медицинского знания. Так формируется еще один фантом профессиональной деятельности врача -- ощущение власти над человеком, для которого медицинская помощь является последним шансом защититься от болезни. Таким образом, врач имеет дело с двумя реальностями: неодушевленной (фантомы и инструкции) и живой реальностью -- жизнью своей и других людей. Возникает соблазн их отождествления и создания иллюзии простоты. Профессионал начинает переживать исключительно простые чувства, выражающиеся в притягательной формуле "я могу", "я профессионал и лучше знаю как... что...". В результате принятия фантомов за истину сознание профессионала также фантомизируется -- становится статичным, неподвижным, оно всегда знает, "как надо", "что должно быть" и "что с этим делать". Эти фантомы иногда могут осознаваться врачом на уровне переживаний -- в виде чувства неудовлетворенности собой, профессией. Однако пока есть переживание, можно говорить и о возможности осознания факта профессиональной деформации и перспектив работы с ним. Профессиональная деформация не осознается в том случае, когда врач отказывается от переживаний, потому что они требуют усилий, предполагают проявления отношения к кому-либо или к чему-либо.

профессиональный деформация медицинский

3. Виды профессиональной деформации

Синдром «хронической усталости» у медицинских работников. В профессиях, связанных с взаимодействием «человек-человек», профессиональная усталость -- это прежде всего усталость от другого человека. Это совершенно специфический вид усталости, обусловленный постоянным эмоциональным контактом с большим количеством людей. Особенно это относится к профессии врача, так как она предъявляет большую требовательность к личности профессионала и предполагает принятие ответственности за жизнь и здоровье другого человека. В значительной степени появлению усталости могут способствовать особенности работы в здравоохранении (дежурства, работа по сменам), чрезмерно большой прием. Абрамова Г.С. и Юдчиц Ю.А. (1998) считают, что одной из основных причин профессиональной усталости у врачей является требование профессии в эмоциональном отношении к жизни в целом, что предполагает определенное отношение к врачебной деятельности, мотивацию этого отношения, взаимоотношения с коллегами, стиль жизни медработника и его проблемы, не связанные с работой. "Астения переутомления" обычно всегда развивается постепенно (в течение 6 и более месяцев от начала напряженной работы), ей предшествует более или менее длительный период волевого усилия, умственного напряжения и продолжения работы в условиях утомления. Утомление снижает работоспособность человека и эффективность его труда, что создает постоянную психотравмирующую ситуацию в виде ощущения им собственной несостоятельности и может привести даже к невротическому срыву. Наиболее частым симптомом астении является раздражительность. Она проявляется в повышенной возбудимости, нетерпеливости, обидчивости и несдержанности. Проявления раздражительности чаще носят характер кратковременных вспышек, которые нередко сменяются раскаяниями, извинениями перед окружающими, ощущениями вялости и усталости. Кроме этих основных симптомов, страдающие астенией жалуются на рассеянность, плохой сон, тревожность, неустойчивость настроения, головные боли. В обыденном сознании общества бытует мнение, что состояние здоровья у врачей лучше, чем у других людей. Однако это далеко не так, особенно это касается их психоэмоционального, психического состояния. Отношение к своему состоянию в этом плане у врачей встречается преимущественно двух видов: 1) отрицающее -- не обращает внимания на собственное психологическое состояние, считает его следствием простого переутомления, не обращается за помощью к специалистам; 2) пренебрежительное -- недооценивает свою усталость; не изменяет свой стиль жизни, который, как правило, бывает несовместим с психологическим здоровьем. Очень часто врач с синдромом хронической усталости склоняется не только к несовершенной "самодиагностике", но и несовершенной "самотерапии" -- излишествам в употреблении транквилизаторов или употреблении спиртных напитков для снятия "напряжения". Утомление врача отрицательно сказывается на его профессиональной деятельности и тем самым на его пациентах. Последствия утомления могут быть самыми разнообразными. Они могут проявляться в нетерпеливости и раздражительности -- врач сокращает время приема каждого пациента, стремится как можно быстрее закончить вызывающую утомление работу, а у пациента при этом создается впечатление, что врач хочет от него отделаться, не воспринимает серьезность его жалоб и в целом относится к нему неуважительно. Производительность труда у врача снижается и замедляется из-за трудностей концентрации внимания, трудностей при постановке диагноза и выборе метода лечения, преобладанием так называемых диагностических коротких связей типа: "повышенная кислотность + кровь в желудке = язвенная болезнь" (Конечный Р., Боухал М., 1985). На пациента такой врач производит впечатление рассеянного, занятого своими проблемами, а зачастую и просто некомпетентного. Невнимательность и поспешность могут приводить к неосторожным высказываниям с психической травматизацией больного (ятрогениям) и даже к прямым врачебным ошибкам -- необоснованному диагнозу или неудачно выбранному лечению. Переживание собственной профессиональной несостоятельности при нарастании врачебных ошибок, трудности концентрации, затруднения в восприятии нового материала являются причиной травматизации самого врача, приводят к чувству недовольства результатами своей деятельности. Его состояние может усугубляться и возникновением конфликтов как с администрацией (из-за претензий к неудовлетворительной работе), так и с коллегами (вследствие вызванного утомлением раздражения) и с пациентами (из-за врачебных ошибок, отсутствия психологического подхода, неквалифицированных высказываний). Исходя из представления об обусловленности синдрома хронической усталости стилем жизни профессионала, Э.Б. Боллзом (1995) была разработана анкета диагностики и самодиагностики. Ее короткие ответы подобраны таким образом, чтобы составить представление об образе жизни профессионала, определенных жизненных приоритетах, стремлении удовлетворения честолюбивых замыслов. Необходимо понимание, что приведенные вопросы могут значить очень много (если использовать их вдумчиво, учитывая индивидуальные особенности, в комплексе с наблюдением и беседой) и не значить ничего (если принять их за диагностическую "волшебную палочку"). В анкете дана серия ответов, из которых необходимо выбрать тот, который наиболее полно и точно характеризует состояние: 1. Из-за хронической усталости я был(а) вынужден(а) прекратить свою трудовую деятельность и теперь в довольно затруднительном положении, так как: а) не имею уже того авторитета, который заслужил(а), б) у моей семьи нет достаточно средств, в) я был(а) на пути к успеху, а теперь мое будущее неопределенно, г) я хотел(а) получить максимальный эффект от каждого дня своей работы, а теперь не испытываю такого желания, д) нельзя описать моё состояние. 2. Постоянная усталость разрушает мою семейную жизнь, и теперь я в довольно затруднительном положении, так как: а) не пользуюсь у детей (мужа, жены) тем уважением, которого заслуживаю, б) я уже не чувствую с членами семьи такой близкой связи, какая была раньше, в) я уже не играю той ведущей роли в семье, которой гордился(-лась) раньше, г) мое состояние сказывается на бюджете семьи) нельзя описать мое состояние. 3. Хроническая усталость изменила мой образ жизни, и теперь я в затруднительном положении, так как: а) я занимался(лась) спортом, а теперь не в состоянии, б) мне пришлось отказаться от своих любимых занятий (нет ни сил, ни желания), в) мне трудно сохранять такое влияние на людей, с которыми общался(лась) раньше, г) не могу часто бывать у своих друзей, д) нельзя описать мое состояние. (Ответы "б" и "г" показывают первостепенное значение морального удовлетворения, "а" и "в" подчеркивают приоритет социального, общественного признания; "д" говорит об отсутствии содержания психической реальности, когда не существуют значимые факторы жизни, обеспечивающие иерархию ценностей.) Перечень симптомов синдрома хронической усталости (по Боллзу): слабость мышц, мышечная боль; боли в суставах; общее недомогание, бессонница, забывчивость, рассеянность, неспособность либо затруднение сосредоточения; угнетенное настроение (депрессия). Специфические симптомы синдрома хронической усталости у медработников (Цит. по Абрамова Г.С., Юдчиц Ю.А., 1998/: раздражительность (направлена не только на пациентов, но и на коллег); сокращение времени приема пациентов уже к середине рабочего дня; использование в устной и письменной речи штампов; при общении с коллегами употребление большого числа слов, синонимичных понятию усталость; при выполнении работы, связанной с оформлением документов, карточек и т.п., использование внутренней речи (внутреннее проговаривание фраз), что типично для решения мыслительных задач в затрудненных условиях.

Синдром "эмоционального выгорания" у медработников. Термин "эмоциональное сгорание" введен американским психологом X. Дж. Фрейденбергером в 1974 г. для характеристики психологического состояния здоровых людей, находящихся в интенсивном и тесном общении с клиентами (пациентами) в эмоционально перегруженной атмосфере при оказании профессиональной помощи. Врачебная профессия требует от профессионала не только профессионального мастерства, но и большой эмоциональной самоотдачи. Не случайно еще в XVII веке голландским врачом Ван Туль-Пси была предложена символическая эмблема медицинской деятельности -- горящая свеча с девизом: "Светя другим, сгораю сам". Надо полагать, что "сгорание" здесь не значит опустошение и исчезновение сил -- они постоянно возобновляются при получении удовлетворения от своего дела, осознания своего места в профессии, при повышении мастерства и постоянном собственном личностном развитии. Врач постоянно имеет дело со смертью и страданиями других людей, и во многих других случаях для врача существует проблема "невключения" своих чувств в ситуацию, что ему далеко не всегда удается. Естественно, что только эмоционально зрелая, целостная личность в состоянии решать эти задачи и справляться с подобными трудностями. Вероятно, существует индивидуальный предел, потолок возможностей нашего эмоционального "Я" противостоять истощению, противодействовать "сгоранию", самосохраняясь. Синдром "эмоционального выгорания" характерен именно для профессионалов, изначально обладающих большим творческим потенциалом, ориентированных на другого человека, фанатично преданных своему делу. При синдроме "эмоционального выгорания" у профессионала наступает своеобразное исчезновение или деформация эмоциональных переживаний, которые являются неотъемлемой частью всей нашей жизни (Форманюк Т.В., 1982). Его симптомы во многом сходны с таковыми при хронической усталости и составляют основной каркас для возможностей последующей профессиональной деформации. В первую очередь человек начинает заметно ощущать утомление и истощение после активной профессиональной деятельности, появляются психосоматические проблемы типа колебаний артериального давления, головных болей, симптомов со стороны пищеварительной и сердечно-сосудистой систем, бессонницы. Другим характерным признаком является возникновение негативного отношения к пациентам и отрицательная настроенность к выполняемой деятельности. У врача исчезает тяга к совершенствованию в своей профессии, появляются тенденции к "принятию готовых форм знания", действию по шаблону с сужением репертуара рабочих действий, ригидность мыслительных операций. Недовольство собой с чувством вины и тревожными состояниями, пессимистическая настроенность и депрессия часто проявляются вовне в виде агрессивных тенденций типа гнева и раздражительности по отношению к коллегам и пациентам. Содержательные характеристики СЭВ Абрамова Г.С. и Юдчиц Ю.А. (1998) описывают через изменение (деформацию) профессиональных и личностных качеств (авторитетность, оптимизм и др.), присутствие которых просто необходимо для успешного осуществления профессиональной деятельности и личностного роста врача. Авторитет врача -- профессионал с СЭВ неизбежно утрачивает свой авторитет как у пациентов, так и коллег. Авторитет связан прежде всего с профессионализмом и личным обаянием. Когда врач из-за равнодушия и негативного отношения к своей работе не в состоянии вдумчиво, внимательно выслушать жалобы пациента, допускает врачебные ошибки или проявляет агрессивность и раздражительность, он утрачивает доверие к себе к как профессионалу и уважение своих пациентов и коллег. Оптимизм врача -- пациент должен чувствовать здоровый оптимизм врача, а не основанный на желании поскорее закончить обследование ("что вы волнуетесь зря, все у вас нормально, можете идти"). И наоборот, под влиянием выгорания врач демонстрирует циничное, часто жестокое отношение, преувеличивая последствия, например, несвоевременной явки в больницу (часто это происходит из-за желания "наказать" пациента за собственную эмоциональную несостоятельность). Честность и правдивость -- при тревоге, беспокойстве и неуверенности, вызванных СЭВ, врач утрачивает способность к правдивому и честному изложению информации о состоянии здоровья человека. Либо он излишне щадит психику больного человека, заставляя его пребывать в неизвестности, либо, наоборот, утрачивает необходимую меру в подаче диагностической или лечебной информации. Слово врача -- слово оказывает огромное суггестивное влияние на любого человека, а тем более слово врача для его пациента. Профессионал с СЭВ, переживающий чувства бессмысленности, безнадежности и вины, неминуемо передаст эти чувства своим пациентам в слове, интонации, эмоциональной реакции. Гуманизм врача -- обусловлен ценностным и целостным подходом к другому человеку. Врач, утративший содержание своей психической реальности, перестает обращаться к этому содержанию в других людях, обесценивая таким образом как себя, так и их.

Аддиктивные расстройства у врачей

Среди профессиональных групп, подверженных алкоголизму, положение врачебной корпорации особенно сложное, поскольку должностные обязанности ставят их на передний край борьбы с алкоголизмом, а их человеческие качества могут иметь недостатки, свойственные всем людям. Сама профессиональная деятельность медицинских работников предполагает эмоциональную насыщенность и высокий процент факторов, вызывающих стресс. Это ответственность за жизнь и здоровье пациентов; длительное нахождение в «поле» отрицательных эмоций, которые по механизму эмоционального заражения передаются на медицинского работника; неравномерный режим работы с ночными и суточными дежурствами; заработная плата, не соответствующая степени социальной ответственности, что вызывает чувство неудовлетворенности и личностные стрессы.

Несмотря на осведомленность о потенциальной возможности развития пристрастия к наркотическим веществам, медицинские работники начинают их употреблять с целью эмоционально «разрядиться» или поддержать уровень работоспособности.

Принимающий наркотики врач - это человек, находящийся в состоянии дистресса. Прием алкоголя или лекарственных средств рассматривается им как возможность справиться с депрессией, усталостью, психологическим напряжением.

Многие исследователи относят профессию врача к факторам повышенного риска злоупотребления алкоголем и наркотиками. Как показывают исследования за рубежом, по оценке Национального института психического здоровья (программа эпидемиологического исследования ЕСА) в США 20,1% врачей страдают алкоголизмом и 7,1% - наркоманией .

Среди больных алкоголизмом 95,4% мужчин и 4,6% женщин, а среди больных наркоманией - 86,8% мужчин и 13,2% женщин. Отмечено, что начальные проблемы у врача-алкоголика или

наркомана касаются семьи, последующие - работы и других сфер жизни. Среди служебных проблем - это снижение качества профессиональных обязанностей (заполнение историй болезни,

выписных эпикризов, прописывание большого количества препаратов), сообщения персонала об изменении поведения («сплетни и слухи»), сообщения о недоступности доктора на рабочем месте, употребление алкоголя во время исполнения служебных обязанностей.

Длительные эмоциональные и физические нагрузки, разочарование в жизни, необходимость расслабиться после многих часов работы побуждают врачей прибегать к созданию привычного комфорта, знакомого со времени студенческой жизни. В качестве группы риска Л. Ф. Тихомирова (1985) выделила лиц, употребляющих алкоголь раз в неделю и чаще среди врачей различных специальностей: у анестезиологов этот показатель составил 36%, у хирургов - 27,4%, рентгенологов - 14,3%, акушеров-гинекологов - 6,15%, стоматологов - 5%.

По данным В. Ф. Мельникова, В. В. Сырейщикова (1985), в общей совокупности заболевших алкоголизмом врачей 20% составляют терапевты, 16% - хирурги, 15% - стоматологи, 12% -врачи скорой помощи, 5% - гинекологи, 5% - психиатры, 37% -патологоанатомы, по 2% - рентгенологи, инфекционисты, дерматологи. Представители таких специальностей, как педиатрия и невропатология, не встречались.

R. Murray (1977) отмечает, что поступление врачей на лечение по поводу алкоголизма в 3 раза превышает таковое в остальной части высшего общества, к категории которой принадлежат врачи.

Врачебные болезни зависимости имеют свои особенности: более выражена анозогнозия, обращаются в запущенных случаях, особенно наркологи и психиатры. Примерно 30% обследованных не справлялись с обязанностями и меняли места работы, оказываясь в наркологических ЛПУ, чем и объясняется высокий процент зависимых среди наркологов.

Больные алкоголизмом врачи быстрее и грубее деградировали, были демонстративны и дисфоричны (55%). Больные наркоманией дольше сохранялись, были более изворотливы, «дипломатичны», лживы, коварны, дольше сохранялись на работе. В целом врачи-алкоголики наносили ущерб больше себе и семье, врачи-наркоманы были опасны для окружающих.

О влиянии врачебной специальности на уровень и склонность к алкоголизации выявлено следующее: из 45 больных алкоголизмом врачей было 15 хирургов, 8 - главврачей участковых больниц, 6 врачей СЭС, 4 стоматолога, 4 терапевта, 3 рентгенолога, 2 психиатра, по 1 врачу других специальностей. Сделан вывод, что не специальность определяет склонность к алкоголизации, а склонность к алкоголизации определяет выбор специальности. Результаты лечения по эффективности ниже, чем у других подобных больных (Обухов Г. А., Костейко Л. А.,

1996). Излишняя самоуверенность, повышенная самооценка себя как специалиста, по существу, являются проявлением алкогольной анозогнозии. Сдерживающее влияние профессии сказывается на относительно малой прогредиентности алкоголизма, тщательном его сокрытии, поздней обращаемости за медицинской помощью. Ложно понимаемая коллегиальность способствует этому затягиванию, а врачебный диплом усугубляет анозогнозию.

Обследование 620 врачей общей практики в Великобритании (1995) выявило у 26% врачей клинически выраженную депрессию, у 41% - высокий уровень тревожности (Брук Д., Льето Т.,

МакХью К. Б., Редди С., Фромсон Дж. А., 1998). По данным Д. Брук и др. (1998), злоупотребление алкоголем и наркотиками среди врачей составляет от 8 до 12%, такая же распространенность отмечается среди остального населения. У врачей узких специальностей риск развития химической зависимости более высокий. Одной из таких категорий считаются врачи-анестезиологи. Анализ данных эпидемиологических исследований, проведенных в США, выявил, что у врачей-анестезиологов риск развития химической зависимости выше, чем в общей популяции врачей (Hughes P. H., 1991).

По результатам обследования медицинского персонала колледжа Висконсина, 15,8% анестезиологов злоупотребляли лекарственными препаратами, обладающими наркотическими свойствами (Baldwin D. С. Jr., Hughes P. H., Conard S. E. et al., 1991).

В 50 штатах США существуют программы по лечению врачей, страдавших от наркотической зависимости. В штате Массачусетс врачи, злоупотребляющие алкоголем или наркотиками,

могут быть направлены в Центр лечения врачей (Physician Health Services - PHS). В штате Массачусетс врач, у которого выявлено злоупотребление ПАВ, не лишается лицензии на занятие лечебной деятельностью, если он проходит лечение по программе PHS.

В штате Калифорния пересматривают отношение к медработникам, страдающим наркотической или алкогольной зависимостью - с июля 2008 года планируется закрыть программу, действующую в течение 27 лет, которая позволяет медработникам, страдающим наркотической или алкогольной зависимостью, после прохождения соответствующего курса лечения продолжать медицинскую практику. После того, как программа закроется, медицинская комиссия будет лишать лицензии таких медработников. Такое решение вызвало протест у многих представителей медицины, в том числе членов Американской медицинской ассоциации, которые приводят в качестве аргумента то, что отсутствие такой альтернативы будет вынуждать медработников, страдавших зависимостью, скрывать свое заболевание, что может привести к более серьезным последствиям (Медицинский вестник. - 2007. - №12).

По мнению P. H. Hughes et al. (1992), желание сохранить общественное положение и профессиональный статус удерживает врача в дальнейшем от злоупотребления наркотиками или алкоголем.

4. Признаки «профессиональной деформации» у медицинского работника

Авторы многих публикаций отмечают такие признаки профессиональной деформации врачей, которые особенно характерны для эпохи научно-технической революции. Это так называемая «потеря больного», когда лечащий врач не видит перед собой живого человека, не учитывает его личностных особенностей. Иногда этот признак называют «ветеринаризацией» медицины. Например, Н. В. Эльштейн так определяет этот термин: «Речь идет о заслонении личности больного анализами и кривыми вследствие того, что былой принцип отношений "врач--больной" все более подменяется принципом "врач--аппарат--больной"». В. Е. Рожнов, говоря о стандартизации общения врача с больным, отмечает, что зачастую все сводится к языку голых цифр, количественных показателей анализов, называются формулы, произносятся специфические, непонятные больному выражения о динамике диаграмм и электро-, кардио-, энцефало-, гастро - и другихграфических исследований. О деградации личности врача писали многие авторы .Некоторые особое внимание обращали на такой признак, как «приборный фетишизм», который характерен установкой на обезличивание пациента, недооценку анамнеза, клиники и особенностей личности. Затрагивая проблему узкой специализации при отсутствии достаточно широкой общекультурной подготовки, многие авторы указывают на ее негативные последствия: односторонность восприятия и понимания; узость мышления; субъективизм и однобокость диагноза; преувеличение значимости биологических и недооценка роли социальных и психологических факторов болезни; концентрация внимания врача только на одном органе, а не на всем организме в целом; такое медицинское мышление, когда врач сосредотачивается на частностях в ущерб общему; превращение лечащих врачей или в диспетчеров (участковый терапевт), или в механических манипуляторов (хирург);деформация этической и юридической ответственности (особенно при групповых формах курирования больного);утрата индивидуального и целостного подхода к пациенту; бесцеремонность врачей; отсутствие в работе терапии словом; забвение доброты к больному, лечения лаской и любовью; рвачество медицинских работников (врачей, сестер, санитарок), т. е. отношение к пациенту как к источнику дохода; нетерпимость и даже агрессия, а порой и хамство при общении с больным; хамство; отсутствие такта, чувства меры в отношении как пациентов, так и коллег в присутствии больных и т. д., и т. п. А. Н. Орлов в своей монографии, посвященной коммуникативной культуре медицинского работника, дает огромный перечень примеров и признаков «не врачебного», непрофессионального отношения медицинских работников к пациентам, которые приводят к печальным последствиям. Из-за ограниченности объема книги отметим здесь только множественность этих признаков. Р. Конечный и М. Боухал, изучавшие профессиональную деформацию врачей и сестер милосердия, пишут: «Профессиональной деформацией являются и поведение, и выражения медицинских работников, при которых под влиянием привычки проявляется черствость по отношению к больным в такой степени, что у не медиков создается впечатление бездушия и цинизма. Например, если врач или медсестра не считают нужным отделить хотя бы ширмой умирающего больного в 20-коечной палате. Или врачи, совершая обход, при больном дискутируют о не благоприятном прогнозе его болезни. Или в анатомическом зале шутят над трупами, рассказывают анекдоты и курят». Они считают, что профессиональная деформация проявляется также в своеобразном профессиональном жаргоне, который используется даже в присутствии больного. Например, они могут сказать, что у них в палате лежат четыре желудка, три желчных пузыря и одна почка. «Поведение и некоторые выражения медиков находятся на грани профессиональной адаптации и деформации. Уже на грани с кощунством находятся сравнения, выражающие элементарные ассоциативные связи и используемые для описания секретов и экскретов, как, например, "тифозный стул в виде горохового супа", "гной в виде сметаны", "моча в виде пива"». Р. Конечный и М. Боухал считают, что от того времени, когда на целителя смотрели как на чародея и мага, в психологии врачей остались пережитки, иногда имеющие даже кастовый характер. Явно демонстрируемое отсутствие интереса к больному как к человеку может приводить к ятрогенным эффектам. В. В. Пилипенко также считает странным и неприятным, когда медицинские работники называют своих больных «астматиками», «язвенниками», «ревматиками» и т. д. А. Н. Орлов обнаружил важную закономерность связи между характером деятельности профессионала и степенью его квалификации: «Чем ниже квалификация врача, тем меньше он беседует с больным, обследует его физикальными методами, чаще назначает анализы, рентгеновские и другие виды исследования». Подобные явления обнаруживаются и в других видах профессиональной деятельности, относящейся к типу «человек - человек». Самое трудное и сложное -- профессионально демонстрировать свои умения в субъект-субъектных взаимоотношениях. Характерное отношение врачей к людям только как к своим потенциальным пациентам описывал в своих произведениях российский писатель и врач по образованию В. В. Вересаев (см. его «Записки врача» и цикл ранних рассказов).

Некоторые авторы относят к признакам профессиональной деформации и следующие проявления: потеря ощущения своей деятельности как благородной миссии; склонность к технократическому мышлению, когда человек рассматривается как «биологическая машина», а заболевания -- как поломки, аварии в этой машине, которые можно устранить лишь материальными способами (лекарствами, операциями);установка на патоцентризм, т. е. такой способ мышления, когда в центре представлений лежит понятие болезни («патос»), а не здоровья («санус»);неиндивидуальный подход к лечению, когда лечение больного ставится на конвейер и пропадает индивидуальная ответственность врача за конкретного больного ;отрицание и недооценка необходимости моральной поддержки пациента; дегуманизация взаимоотношений «врач--пациент»;грубость персонала; безответственное отношение к своему долгу; взяточничество; бюрократизм; дефицит милосердия.

В. Д. Тополянский и М. В. Струковская пишут об особом признаке профдеформации врачей -- органолокалистической установке на больного: готовности жестко привязать каждую жалобу пациента к определенному органу или физиологической системе, что начисто исключает допущение возможности чисто функционального расстройства. Корни таких установок они видят в популярности выдвинутого свыше ста лет назад немецким ученым Р. Вирховым принципа анатомического мышления: врач обязан найти место в теле больного, где гнездится болезнь. В этом, на наш взгляд, очень ярко проявляется роль той теоретической концепции, которую успели усвоить работники и которая делает их «рабами» этого мировоззрения. Вышеупомянутые авторы предлагают использовать и другие нормы лечебной деятельности: психосоматический подход к пациенту, максимальный учет эмоциональной сферы, личностного фактора в этиологии болезни.

Л. А. Цветкова, изучавшая процессы коммуникации между педиатрами и пациентами, обнаружила, что для неуспешных врачей характерны следующие негативные признаки: низкий уровень развития эмпатии; слабо развитое отношение к другим людям как к ценности; отрицательная направленность интеракций; повышенный уровень игнорирования психологического состояния пациента; отсутствие отношения к пациенту как к активному соучастнику; возлагание большей ответственности за успехи лечения на таблетки, аппаратуру, нежели на самого себя; отсутствие дружелюбия; отсутствие готовности прийти на помощь.

С. Криппер отмечает, что «современная медицина, уход за престарелыми, социальная помощь, консультирование и психотерапия ориентированы на решение только соматических, психических, эмоциональных, социальных проблем, но очень редко духовных. Большинство практикующих врачей весьма смутно представляют себе культурные и этнические различия в этой области. Многие профессионалы оказываются беспомощны, когда пациенты или клиенты задают им вопрос о смысле жизни. Чем больше человек, нуждающийся в помощи, озабочен такими проблемами, как страх смерти, чувство одиночества, бессмысленность существования, тем меньше шанс, что он сможет найти профессионала, способного ему такую помощь оказать». И это, по нашему мнению, служит еще одним доказательством в пользу тезиса о принципиальной ограниченности ресурсов каждого профессионала и соответствующей предметности их подходов к людям. Духовная поддержка больных не входит в компетенцию специалистов по болезням тела. Это удел представителей других профессиональных цехов - священников, психотерапевтов и т. п. Разумеется, деятельность медицинских работников разнообразна, специализация медицинской профессии продолжает увеличиваться. Остаются специальности, традиционно воспринимаемые как гуманные, но есть и такие, которые вызывают публичные сомнения в этом. Например, специалисты, допущенные делать аборты, в тех странах, где они официально разрешены, но где имеются активисты, проповедующие их запрет и считающие медицинских работников абортария «убийцами в белых халатах». Подобные коллизии могут вызывать очень сильные эмоциональные реакции у врачей, сестер милосердия, которые могут приводить к моральным деформациям личности. Например, американская медсестра С. Тисдейл с беспощадной откровенностью пишет о своей работе и сопряженными с ней психическими переживаниями: «Многие люди считают, что мы, делающие аборт, -- убийцы. (...) Меня одолевают усталость и мрачные настроения, мне кажется, что больше не выдержу. (...) Но я вынуждена сдерживаться. Мы здесь обречены на рациональную жестокость, бесстрастный гуманизм. Как мы можем заниматься такой работой, такое выносить? Здесь высокое и этическое всегда преломляется в призме обыденного и повседневного. (...) Мы очень заняты, чтобы размышлять над этикой. (...) Я культивировала в себе некоторую черствость. Нет, не равнодушие, но я не хочу переживать каждую операцию -- иначе как бы я выдержала здесь: мы делаем более 100 абортов в неделю. Коллеги признают, что от этой работы можно свихнуться, и поэтому предпочитают смотреть на вещи шире, не хотят фокусировать внимание». Л. А. Лещинский, долгое время изучавший деонтологические проблемы в медицинской работе, составил перечень негативных признаков, которые проявляются в деятельности некоторых профессионалов: недооценка активной роли пациента в ходе излечивания; ятрогении и сестрогении -- негативные, психогенные воздействия на больного; недостаток чуткости, внимания к пациентам. Например, по данным Л. А. Лещинского и А. С. Димова, в крупном промышленном областном центре не менее 90% всех жалоб и претензий больных (за шесть лет) были вызваны недостатком чуткости и такта лечащего врача; неоправданное преувеличение собственной профессиональной роли при одновременном преуменьшении значения деятельности представителей других форм кооперативного труда. Великий поэт Гомер отметил: «Многих воителей славных стоит один врачеватель искусный», и это «позволило» некоторым современным медикам перефразировать данное изречение, чрезмерно обобщив его: «Многих работников славных стоит один врачеватель искусный». (Если работник «славный», то и он достоин уважения врача! -- ( С. Б.); расхождение между уровнем профессиональных знаний, умений и деонтологических кондиций; принципиальное недопонимание, принижение роли этических факторов и профессиональной подготовки выдача больничных листов о временной нетрудоспособности заведомо здоровым пациентам; правовые нарушения врача, врачебное преступление; нарушение тех норм деятельности, которые зафиксированы в праве, законе. Среди них халатность, преступное оставление больного без помощи, невежество и вследствие этого неправильное лечение, взятки и т. д.; получение дополнительной платы, гонорара за выполнение уже оплаченных (государством) обязанностей врача; выделение среди пациентов «любимчиков»; нарушение норм коллективного лечения. При современной постановке лечебного дела (полипатология, полиморбидность, полиятрия, полипрагнация), когда к одному больному имеют отношение в среднем 9,45 врача (!), существует необходимость регулярного проведения консилиумов. Однако подобные очные совещания у постели больного на практике крайне редки (0,5-1 % случаев); зато нередко встречаются: неточное выполнение врачебных назначений по уходу за больным, небрежность, необязательность, не аккуратность; отказ от информирования больного о его диагнозе, тактике лечения или же чрезмерная, неоправданно детальная информация; казенно-бюрократический подход к лабораторно-инструментальным исследованиям, когда врач назначает много ненужных обследований по принципу «как бы чего не вышло» (чтобы не было претензий у администрации и инспекции);неуместная насмешка над страхами больного, звучащая часто как издевка; грубая душевная организация личности врача; нарушения требований сохранения врачебной тайны и конфиденциальности сведений о больном; нарушение норм вербальной врачебной деонтологии. Это одно из наиболее частых проявлений признаков профессиональной деформации; чрезмерный диктат над больным (патернализм) при полном отрицании его собственных желаний; неоправданное использование профессионального жаргона; неправильные, субъективные представления врача о некоторых заболеваниях; например, представление о неврозе как о «ложной, несуществующей» болезни, поскольку органического поражения мозга в данном случае нет; врачебный техницизм, дегуманизация деятельности, переоценка, абсолютизация технических, аппаратурных средств диагностики и лечения в ущерб всем остальным средствам. Установлено, что техницизм провоцирует до 20%врачебных ошибок. Этому сопутствуют деперсонализация больного, девальвация представления о больном как личности ; варварские, омерзительные преступления врачей -- опыты над людьми. После обнародования фактов нарушения норм общественной морали и профессиональной этики мировая общественность сформулировала общие критерии в отношении допустимых экспериментов на людях, сведенные в кодексы, имеющие мировое значение, например «Декларация, принятая в Хельсинки. Рекомендации врачей по клиническим испытаниям на человеке. Этический комплекс».

Заключение

Одним из факторов, преграждающих усугубление СЭВ, являлось принятие личной ответственности за свою работу. Значение имеет способность профессионала выходить из кризиса, преодолевать дезадаптацию путем поиска нового смысла в деятельности.

«… Обязанность государства обеспечить медицинских работников достойным и приличествующим образом жизни. Когда врач плохо одет, с трудом сводит концы с концами, не обеспечен хорошей квартирой, никакая клятва Гиппократа не сделает его доброжелательным. Он не только врач, но и человек. Ему не до психологии, не до собственной квалификации, не до врачевания. Когда много лет назад английские врачи устроили забастовку, добиваясь повышения зарплаты, они мотивировали свое требование не тем, что она низка, а тем, что она недостаточна для поддержания имиджа врача в глазах общества и пациентов, что необходимо для полноценного врачевания» (Elshtein N. V., 1996).

Таким образом, проблема влияния профессиональной деятельности на личность остается актуальной. Лица, работающие в сфере охраны здоровья, в наибольшей степени подвержены профессиональной деформации, так как их профессия связана не только с большим количеством контактов с людьми, но и с особенностями этих отношений. Сложный характер синдрома «профессионального выгорания», разнородность интерпретаций его причин требуют поиска исследовательских стратегий по изучению факторов, препятствующих профессиональному росту и провоцирующих развитие профессиональной деформации, синдрома «эмоционального выгорания», распространенности нервно-психических и аддиктивных расстройств у врачей.

Литература

1. С.П. Безносов «Профессиональная деформация» , С-П 2004, с 125-178

2. Перре М., Бауман У. «Клиническая психология», С-П 2000, с 119-137 www.medbibl.ru

3. Россинский Ю. А., Семке В.Я., Асланбекова Н.В.

4. «Качество жизни и психическое здоровье врачей стационарного профиля», Павлодар 2008 Стр34-46

Размещено на Allbest.ru