Общая и сравнительная психология, её развитие

Размещено на http://www.allbest.ru/

Путь развития психологической науки был более трудным, чем развитие других наук, например физики или химии. Понять причины этого различия нетрудно. Ведь, как хорошо известно, объекты физики, химии, других естественных наук, так или иначе видимы, осязаемы, материальны. Психология же имеет дело с субстанцией, которая, хотя и постоянно обнаруживает себя, тем не менее выступает как особая реальность высшего уровня и отличается от материальной реальности своей невидимостью, неосязаемостью, невещественностью.

Именно это различие, порождая трудности фиксации психологических явлений, и затрудняло с самого начала развитие психологического знания, его превращение в самостоятельную науку, поскольку сам объект его долгое время представлялся неуловимым, таинственным.

История психологического знания насчитывает более 2000 лет, на протяжении которых она развивалась главным образом в рамках философии и естествознания.

Начало превращения психологии в самостоятельную науку связывают с именем немецкого ученого Христиана Вольфа(1679-1754), опубликовавшего книги «Рациональная психология (1732), и «Экспериментальная психология» (1734), в которых он использовал термин «психология».

Однако лишь с начала XX в. психология окончательно выделилась в самостоятельную науку. Па рубеже XX-XXI вв. существенно возросло значение психологии в связи со все большей ее включенностью в различные виды практической деятельности. Возникли такие ее отрасли, как педагогическая, юридическая, военная, управленческая, спортивная психология и т.д. Вместе с тем своеобразие объекта психологической науки породило в ее составе большое число науч- пых школ и теорий, дополняющих друг друга и нередко противоречащих друг другу.

Смысл самого слова «психология» становится понятным, если учесть, что оно состоит из двух греческих терминов:«psyche» -- душа, происходящего от имени греческой богини Психеи, и «logos» - слово, понятие, учение, наука.

С момента своего появления психология стала выделяться среди других наук, поскольку она оказалась среди них единственной, которая названа именем богини.

Своим названием психология обязана греческой мифологии. Согласно одному из мифов, бог любви Эрот влюбился в простую крестьянку Психею. отличавшуюся, однако, божественной красотой. Но мать Эрота богиня Афродита была очень недовольна тем, что ее сын. небожитель, захотел соединить свою судьбу с простой смертной. Афродита стала прилагать усилия, чтобы разлучить влюбленных. Она заставила Психею пройти через множество испытаний. Но стремление Психеи соединить свою судьбу с Эротом оказалось столь велико, что это произвело сильное впечатление на богов Олимпа и они решили помочь Психею преодолеть все выпавшие на ее долю испытания и выполнить нее требования Афродиты. А тем временем Эроту удалось убедить верховного Бога -- Зевса превратить Психею в богиню, сделать ее такой же бессмертной, как боги. Так влюбленным удаюсь соединиться навеки.

Хотя содержание этого мифа представляется весьма наивным, тем не менее в нем можно обнаружить не только описание человеческой любви, но и весьма глубокую догадку о нерасторжимом единстве духовного начала бытия, которое выражено образом Психеи, с другим, противоположным началом, материальным, телесным, которое выражает Эрот.

По сути дела, именно эта глубокая мысль о целостности универсума, включающего в себя два главных начала -- материальное и духовное. заключенная в древнем мифе, стала основой представлений современной материалистической философии и психологии о сущности человеческой психики, как такого свойства высокоорганизованной материи, которое воплощает в себе высший этап универсальной эволюции природы.

Именно эта идея выражена в наиболее распространенном сегодня определении психологической науки:

Психология, есть наука, объектом которой являются закономерности психики как особой, высшей формы жизнедеятельности человека и животных.

Сама же психика сегодня понимается не как нечто таинственное и необъяснимое, а как возникшая в результате длительного процесса самоорганизации природы высшая форма взаимосвязи живых существ с предметным миром, выраженная в их способности реализовывать свои побуждения на основе информации об этом мире.

На уровне человека, выражающего высшую ступень процесса организации, упорядоченности бытия, психика приобретает качественно новый характер в силу того, что биологическая природа человека преобразуется социокультурными факторами, благодаря которым возникает обширный внутренний план жизнедеятельности -- сознание, а человек становится личностью.

Однако и сегодня следует учитывать, что в течение многих веков психика обозначалась термином «душа», которая представлялась как бесплотная сущность, история и судьба которой, согласно различным религиозным вероучениям, сохранившимся до наших дней, зависит не столько от процессов самоорганизации природного бытия, не столько от живого тела, сколько от внеземных, сверхприродных начал, от недоступных нашему понимианию потусторонних сил. Именно такое представление о сущности психического лежит в основе всех современных мировых религий, в том числе и христианства, а также поддерживается и некоторыми направлениями философии и современной психологической науки.

Однако, с точки зрения других психологических учений, психика является высшим продуктом процессов самоорганизации природы и выступает в качестве посредника между субъективным, человеческим и объективным, внешним миром, обеспечивая мощный взлет эффективности человеческой деятельности по преобразованию окружающей природной и социальной среды.

Но так или иначе основу современной психологии составляют исторически сложившиеся представления о соответствии психического и материального миров, сосуществовании внутреннего и внешнего, душевного и телесного, субъективного и объективного бытия.

Конечно, прежде чем прийти к такому представлению о сущности психического, знание о нем должно было пройти длительный путь развития, включающего в себя ряд этапов. Знакомство с содержанием этих этапов помогает глубже понять психическую реальность и на этой основе сделать сознательный выбор между существующими поныне различными сс трактовками.

Процесс становления психологического знания был длительным и трудным. Эти трудности были не случайны. Они связаны со спецификой психического, которая порождала в прошлом и порождает сегодня немало проблем в развитии психологической науки, в частности объясняет сохранение вплоть до настоящего времени политеоретического характераэтой области знания.

Трудности развития психологии связаны со следующими особенностями сферы психического:

Особое местонахождение, локализация объекта психологической науки. Физические носители этого объекта находится не вне, а внутри нас. Причем физические носители психических функций «запрятаны» внутри нас особенно надежно: в черепе, в других наиболее прочных костных структурах нашего скелета.

Эта особо надежная зашита, созданная природой для охраны психики. вместе с тем значительно затрудняет исследование тайн этой сферы.

Специфика психического мира состоит также и в том, что, будучи тесно связанным с материальным, физическим миром, с единым для всего универсума процессом самоорганизации, он вместе с тем по ряду своих свойств противоположен ему. Как уже отмечалось, психика отличается такими свойствами, как бесплотность, нематериальность, невидимость. Конечно, психические свойства иногда выходят наружу, они проявляются в словах, жестах и действиях людей и таким образом отчасти материализуются.

Однако между этими зримыми, материальными проявлениями и самими психическими явлениями всегда остается дистанция, иногда огромного размера. Недаром некоторые знатоки человеческой психики утверждают, что язык нам дан для того, чтобы скрывать свои мысли.

Из указанных особенностей сферы психического вытекает и еще одна, с которой постоянно сталкивались исследователи, -невозможность точной фиксации, физической или химической регистрации психических процессов, происходящих в нервной системе, особенно в мозге, невозможность объективного определения возникающих внутри нас мыслей и чувств. Именно поэтому предпринимавшиеся неоднократно попытки создания так называемого «детектора лжи» или хронографа оказывались неудачными, поскольку неизменно обнаруживалось. что в процессе их экспериментального использования эти приборы фиксируют лишь физиологические процессы (изменения пульса, температуры тела, давления и т.п.), с которыми связаны психические явления, но не сами эти психические явления.

И наконец, еще одна сложность познания психической реальности возникает в связи с невозможностью использования для ее изучения всего комплекса наших познавательных способностей, поскольку психические явления нельзя ни увидеть, ни обонять, ни осязать: их можно воспринять лишь опосредованно, умозрительно, с помощью нашей способности к отвлеченному мышлению, поскольку только эта наша уникальная способность и дает возможность увидеть невидимое.

1) раздел психологии, изучающий сходства и различия в поведении и психике между животными и человеком, а также эволюцию поведения и психики в процессе антpoпoгeнeзa;

2) общее название для любых сравнительных исследований в психологии, при к-рых сравниваются психологические особенности людей, отличающихся по тому или иному признаку, например, относящихся к разным культурам, национальностям, возрастным группам, обладающих разным социально-экономическим статусом, здоровых и больных и т. д.;

3) синоним зоопсихологии;

4) американское психологическое направление в изучении поведения животных.

С. п. стала активно. развиваться со второй половины XIX в. после появления эволюционной теории Дарвина. В конце XIX -- начале ХХ в. она понималась как наука об эволюции психики в животном мире, а также в качестве синонима зоопсихологии с акцентом на использование сравнительного метода и как название для науки, объединяющей зоопсихологию и психологию человека. Постепенно в С. п., как и в зоопсихологии, все большее влияние стал приобретать объективистский подход, сторонники к-рого требовали исключить психику животных из научного изучения, поскольку о ней нельзя получить непосредственных свидетельств, и ограничиться исследованием объективно наблюдаемых явлений -- поведения и его физиологических основ. С середины 30-х и вплоть до 70-х гг. этот подход был господствующим, однако в нашей стране преобладало представление, что С. п. должна изучать не только поведение, но и психику (см. труды Н. Н. Ладыгиной-Котс, Н. Ю. Войтонса и др.). В Европе, в том числе в нашей стране, утвердилось представление о С. п. как об отрасли психологии (см. возрастная психология), занятой сравнением психологических характеристик человека и животных, чтобы выявить сходства и различия и понять ход антропогенеза. Данные С. п. считаются также важными для детской психологии и позволяют использовать животных как модель для изучения человека. В последнее время термин «С. п.» выходит из употребления, поскольку это название закрепилось за американской С. п., а также потому, что сравнение поведения и психики разных животных, включая человека, стало неотъемлемой частью проблематики различных дисциплин -- этологии, социобиологии, когнитивной этологии и антропологии -- и превратилось в междисциплинарную область.

Посвящена анализу эволюции психики. В ее рамках происходит интеграция данных, полученных в зоопсихологии, исторической и этнической психологии. В сравнительно-психологическом анализе онто- и филогенеза делаются заключения как о схожести ряда психических процессов животных и человека, так и об качественных различиях, обусловленных действием социально-исторических факторов, приведших к возникновению и развитию трудовой деятельности, общественной жизни, членораздельной речи и сознания человека.

СРАВНИТЕЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ

(англ. comparative psychology) -- наука о закономерностях, происхождении и развитии психики животных и человека, об общем и различном в их психической деятельности. Термин С. п. применяется иногда как синоним зоопсихологии, в др. случаях -- для обозначения самостоятельной науки или даже науки, объединяющей зоопсихологию и психологию человека (В. А. Вагнер). Сравнительно-психологический анализ строится на данных зоопсихологии и психологии человека и направлен на выявление вонто- и филогенезе как сходных психических процессов животных и человека, так и качественных отличий человеческой психики от психики животных. Особое значение имеет при этом учет социально-исторических факторов, определивших возникновение и развитие человеческого сознания (трудовая деятельность, общественная жизнь, членораздельная речь).

В наиболее строгом смысле этого термина сравнительная психология является изучением поведения животных с целью экстраполяции получснных данных и результатов на поведение человека. К области сравнительной психологии относится ряд научных подходов, включая этологию, теорию научения и социобиологию. Следует заметить, что в сравнительной психологии акцент делается именно на сравнении с человеческими характеристиками, а не на изучении животных

История исследования животных за рубежом (16-18 век): Карл Линней, Альфред Брэм, Жан Анри Фабр, Чарльз Дарвин

Альфред Брэм хотя бы имя этого очень одарённого человека. Его отец, пастор, большой знаток птиц, помог юному сыну полюбить и изучить животный мир родной Тюрингии. Ещё мальчиком Альфред научился наблюдать за животными в поле и в лесу, слушать их голоса. Нетрудно понять, что сухая, описательная зоология того времени должна была мало привлекать Брема. Он стремился изучить животный мир различных стран, узнать животных, с которыми был знаком только по картинкам и которые давали простор его фантазии,-- львов и слонов. Судьба улыбнулась ему, и в молодом возрасте он попал в Африку. Своё двадцатилетие Брем отмечал на Голубом Ниле, в местности, которая в те годы, с точки зрения европейцев, представляла собой совершенно дикий уголок природы. Только спустя пять лет Брем возвращается на родину и начинает писательскую деятельность. В 1863 году увидел свет его главный труд «Жизнь животных». Остаётся упомянуть, что в дальнейшем жизнь Брема не принесла ему столь радостных плодов. Его руководство Гамбургским зоопарком, а позднее Берлинским аквариумом не оставили заметного следа.

Брем категорически утверждал, что следует признать наличие у животных «психических способностей». Здесь мы должны сказать несколько слов о том, что мы понимаем под словом «животные», так как многие люди таковыми считают одних позвоночных, то есть рыб, земноводных, пресмыкающихся, птиц и млекопитающих. В крайнем случае к животным относят ещё и насекомых, таких, например, как бабочки или жуки, а также всякую «нечисть», вроде вредных домашних насекомых (клопов, блох и так -далее) и дождевых червей. Но всё это составляет лишь часть животного мира, А сколько животных обитает в Мировом океане! Там можно встретить существ волшебной красоты -- медуз и полипов. Относящиеся к этой же группе кораллы строят в Тихом океане из выделяемых ими соединений кальция опасные для судоходства коралловые рифы. Животными являются, конечно, и морские звёзды, а также каракатицы и спруты. Нет необходимости перечислять здесь всех животных, важно только ещё раз подчеркнуть, что под словом «животные» надо иметь виду не одних позвоночных. Когда же Брем говорит о психических способностях животных, он, безусловно, подразумевает только последних, как это делают большинство посетителей наших зоологических садов.

Брем был человеком, чья жизнь проходила на природе, в тесном общении с ней. В умно написанном предисловии к первому изданию своей «Жизни животных» Брем говорит, что всё, о чем он может поведать читателю, он узнал, живя жизнью охотника и путешественника. Брем излагает свой взгляды открыто и смело, а при случае -- и с подлинным юмором. Относительно «психических способностей» животных он пишет:

Животные бывают храбры и боязливы, бойки или трусливы, решительны или неуверенны, честны или плутоваты, откровенны или замкнуты, прямы или хитры, горды или скромны, доверчивы или недоверчивы, послушны или надменны, миролюбивы или задорны, веселы или грустны, бойки или скучны, общественны или дики, дружелюбно относящимися к другим или враждебны ко всему свету. И сколько различных качеств можно бы ещё перечислить!*( * Брем А. Жизнь животных -- СПб.: Просвещение, 1902.-- Т 1.).

Перед нами целый каталог качеств, присущих человеческому характеру. Очень любопытно его мнение об отдельных видах животных. Я приведу всего несколько примеров, взятых без всякой системы. О косуле Брем пишет: «Пока она молода, конечно, она является в высшей степени милой, но с возрастом делается всё своенравнее, упрямее и злее. Старые же самцы -- невыносимые, злые, эгоистичные и самовольные субъекты». Психические способности козы оцениваются значительно выше. Медведь, по Брему, только тогда смел, когда у него не остается другого выхода, обычно умственно мало одарён, изрядно глуп и неповоротлив, груб и неотесан. Ежи робки, трусливы и глупы, но довольно добродушны или, лучше сказать, равнодушны к условиям, в которых живут. Хомяк оценивается по-другому: «Злость является такой преобладающей чертой характера, как едва ли это можно встретить у какого-нибудь другого грызуна». Осёл «изъясняется ослице в своей привязанности хорошо известным раздирающим уши «и-а, и-а» и присоединяет к этим звукам, повторяемым 5--10 раз, ещё целую дюжину вздохов».

Описывая отряд обезьян, он пишет:

Вместо того, чтобы признать в них наших ближайших родственников, мы признаём в них едва ли больше, чем карикатуру на нас самих, откинув взгляд о тяготеющем на них проклятии* (** Брем А. Жизнь животных.--- СПб.: Просвещение, 1902.-- Т. 1.); мы находим привлекательными только тех из них, которые менее всего похожи на человека; те же виды, в которых это свойство выступает резче, нравятся нам гораздо меньше. Наше неприязненное чувство к обезьянам имеет в своем основании как телесные, так и духовные их способности. Они слишком много и слишком мало похожи на человека... Умственное развитие, которого могут достигнуть обезьяны, ставит их хотя и не очень высоко над другими млекопитающими, исключая человека, но не настолько ниже человека, как это предполагают или даже утверждают некоторые. Рука, которой владеют обезьяны, даёт им столько преимуществ над другими животными, что их действия кажутся намного разумнее, чем они суть в действительности**( * У арабов существовало поверив, что обезьяны -- это проклятые аллахом люди.).

Метод А. Брема -- это не истинно естественнонаучный метод. Его труд написан, скорее, по гуманитарным рецептам. Хотя он вполне корректно встроен в классификационные рамки, и описываемые животных упорядочены в виде уже общепринятых в то время линнеевских групп (таксонов). Фабула многотомной книги Брема -- это увлекательное путешествие по «карте Линнея», по классификационным ветвям и веточкам, и каждая глава посвящена отдельному отряду, раздел -- классу животных. Прекрасно иллюстрированные книги А. Брема неоднократно выходили в России ещё в XIX веке как издания «для школы и домашнего чтения».

Примерно в это же время, в 1872 году, вышла книга Ч.Дарвина «Выражение эмоций у человека и животных». В этой книге была фактически сформулирована первая последовательная научная программа зоопсихологических исследований***.

*** Первые русские переводы этой книги назывались «О выражении душевных движений у человека и животных». Эта книга выпущена Дарвином всего лишь через год после знаменитого труда «Происхождения человека и половой отбор», имевшего огромное значение для становления биологической концепции антропогенеза.

Чарльз Дарвин

Чарльз Дарвин (1809--1882). В трудах Ч.Дарвина можно видеть уже рафинированный естественнонаучный метод, который, вместе с тем, адресован широкой читающей публике. Первая значительная книга Ч.Дарвина «Дневник наблюдений»* (* Полное название книги -- Дарвин Ч. Дневник наблюдении по естественной истории и геологии стран, посещённых во время кругосветного плавания корабля Е. В. «Бигль» под командованием капитана Фиц Роя.-- М.- Изд. Ю. Лепковскаго, 1908.-- Т. 2.), была написана в 1839 году, через три года после пятилетнего путешествия вокруг света в составе научной экспедиции. Этот труд написан в стиле, который по литературному качеству очень напоминает стиль Бре-ма. Она явно была адресована как к профессиональным натуралистам, так и к натуралистам-любителям. Это была научно-популярная литература в самом высшем её проявлении.

Ч. Дарвину было немногим более двадцати лет, когда он отправился на паруснике «Бигль» в далекое морское путешествие в Бразилию, Перу, Новую Зеландию и Австралию. Фантастическая природа тропиков, их растительный и животный мир произвели на молодого учёного, так же как и в своё время на Брема, огромнейшее впечатление. О многих видах в Европе вообще ничего не знали. Почти сразу же он задался вопросом: как возникло это непостижимое разнообразие видов? А тут ещё и обнаруженные им «галапогосские разновидности». Это совершенно новое для науки явление, заключавшееся в том, что на Галапогосских островах, расположенных на некотором отдалении друг от друга в Тихом океане, обитали представители одного и того же вида птиц вьюрков, которые значительно отличались друг от друга по некоторым деталям строения. Эта находка поначалу, конечно, озадачила Дарвина, но через некоторое время он понял -- что данное явление может быть «моделью» эволюции, примером зарождения видов в миниатюрном масштабе. Необходимость птиц приспосабливаться в течение долгого времени к особенностям ландшафта и питания на каждом отдельном острове способна привести к образованию новых форм, а затем и новых видов. Целых 20 лет зрело это убеждение, и лишь в 1859 году был опубликован главный труд Ч.Дарвина «Происхождение видов путём естественного отбора, или сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь». Почти полтора столетия естественные науки и даже философия живут под впечатлением этой книги.

А ещё через двадцать лет Ч. Дарвин сформулировал первую научную концепцию сравнительной психологии с позиций биологии. Можно по-разному относиться к книге «Выражение эмоций у человека и животных», но проблема, которую сформулировал автор, очень точна и поучительна. Не меньший интерес представляет и научная программа, которая может служить образцом составления программы исследований для многих сегодняшних учёных.

Поскольку дарвиновская формулировка проблемы, программа и методы дают очень яркое представление о том, что такое «кухня науки», хочется привести фрагмент текста из обсуждаемой книги, чтобы увидеть, «как это делается»:

Изучать выражение трудно вследствие того, что движения часто бывают крайне слабы и мимолетны. Можно ясно замечать различие и в то же время не находить возможных определений, в чём это различие состоит; по крайней мере это случалось со мною. Когда мы бываем свидетелями какого-либо глубокого волнения, наше сочувствие возбуждается так сильно, что мы забываем о внимательном наблюдении, или оно становится почти невозможным; у меня было много любопытных доказательств этого факта. Наше воображение представляет собой другой, ещё более серьёзный источник ошибок, ибо по характеру обстоятельств мы ожидаем увидеть определённое выражение, мы легко воображаем, что оно действительно налицо. Чтобы стать по возможности на более твёрдую почву и проверить, независимо от ходячего мнения, насколько отдельные движения черт лица и жесты действительно выражают определённое душевное состояние, я нашёл полезнее всего следующий способ.

Во-первых, наблюдать маленьких детей, потому что они проявляют многие эмоции, как замечает сэр Ч. Белль, «с необычайной силой», тогда как впоследствии некоторые из наших выражений «утрачивают тот чистый и простой источник», из которого они исходят во младенчестве

Во-вторых, мне пришло в голову, что следовало бы изучать умалишённых, так как они подвержены сильнейшим страстям и дают им полную свободу. Сам я не имел случая заняться ими, поэтому обратился к доктору Модслею и получил от него рекомендации к доктору Дж. Кричто-ну Броуну, который заведывает громадным приютом для душевнобольных близ Уэкфильда и который, как я нашёл, уже занимался этим вопросом. Этот превосходный наблюдатель с неистощимой любезностью посылал мне многочисленные заметки и описания с ценными указаниями по многим вопросам; его помощь для меня неоценима.

В-третьих, доктор Дюшен гальванизировал некоторые лицевые мышцы у старика, кожа которого мало чувствительна; таким образом доктор Дюшен вызывал различные выражения, которые были сфотографированы в крупном размере. Мне, к счастью, пришло в голову показать несколько лучших снимков, не прибавляя ни слова в объяснение, приблизительно двадцати образованным лицам различного возраста и обоего пола; в каждом случае я спрашивал их, какого рода волнение или чувство, по их предположению, испытывает старик. Почти все тотчас же угадали несколько выражений, но описывали их не вполне одинаковыми словами; я думаю, что эти выражения можно счесть согласными с действительностью, и я впоследствии перечислю их. С другой стороны, о некоторых выражениях были высказаны суждения, чрезвычайно расходившиеся между собою. Этот пересмотр был полезен и в другом смысле, ибо показал мне, как легко воображение может ввести нас в заблуждение: когда я в первый раз просматривал фотографии доктора Дюшена, одновременно читая текст и узнавая таким образом, что именно они должны были означать, я был восхищён правдивостью всех снимков, за немногими исключениями. А между тем, если бы я рассматривал их безо всякого объяснения, я, несомненно, в некоторых случаях был бы в таком же недоумении, как другие лица.

В-четвёртых, я надеялся получить большую помощь от великих мастеров в живописи и скульптуре, которые отличаются такою тонкою наблюдательностью. Поэтому я пересмотрел фотографические снимки и гравюры со многих очень известных произведений, но, за немногими исключениями, не извлёк из этого пользы. Причина, без сомнения, в том, что в произведениях искусства красота составляет главную цель, а при сильном сокращении лицевых мышц красота исчезает. Смысл произведения обыкновенно бывает выражен с удивительною силой и правдивостью при помощи искусно подобранных аксессуаров.

В-пятых, мне представлялось весьма важным проверить, господствуют ли у всех человеческих рас, и особенно у тех, которые имели мало общения с европейцами, одни и те же выражения и жесты; это часто утверждали, не приводя никаких доказательств. Всякий раз, когда одинаковые движения черт лица или тела выражают одинаковые эмоции у нескольких различных человеческих рас, мы можем заключить с большою долею вероятия, что такие выражения правдивы, то есть что они прирождены или инстинктивны.

В-шестых, наконец, я как можно внимательнее следил за выражением разных страстей у некоторых самых обыкновенных животных; я придаю такому наблюдению величайшую важность, не потому, конечно, чтобы оно имело решающее значение в том, насколько известные выражения у человека характерны для известного душевного состояния, но потому, что оно даёт самое надёжное основание для общих выводов относительно причин или происхождения различных движений при выражении чувств. Когда мы наблюдаем животных, воображение не так легко сбивает нас с пути, и мы можем быть уверены, что их выражения свободны от условностей*( Дарвин Ч. О выражении душевных движении у человека и животных. Собр. соч.-- М : Изд. Ю. Лепковскаго, 1908.-- Т. 3 В цитате сохранены особенности правописания источника.).

Стоит обратить внимание на один момент -- программа впервые изложена в монографии, а значит, после того, как было проведено исследование (и это видно из вышеприведенного текста). Следовательно, это не вполне программа исследования, а, скорее, рефлексия по её поводу. Урок потомкам.

«Натурные» наблюдения и опыты Жан Анри Фабр

Жан Анри Фабр (1823--1915). Известный французский энтомолог, бывший по нынешним меркам учёным-любителем, ибо он был сельским учителем. Лишь к тридцати годам он стал хранителем музея в Сен-Марселе. Во Франции он хорошо известен как поэт и композитор. Он по праву считается одним из основоположников этологии. В 1890--1907 годы опубликовал десятитомник «Энтомологические воспоминания», а 1906--1914 годы -- два тома книги «Инстинкты и нравы насекомых». Наиболее известны его исследования, посвящённые так называемым роющим осам. Излюбленным объектом его исследований была роющая песчаная оса ам-мофила (Ammophila sabulosa). Живёт эта оса на открытой местности и людям не надоедает. Размер её тела достигает 2,5--2,8 см. В конце мая у роющих ос наступает брачная пора. В солнечный день самка начинает облёт поросшего вереском луга, пока не найдёт открытый участок песчаной почвы; она садится и выкапывает отвесную норку с расширяющейся в конце камерой. Затем, заложив камешками или комочками песка вход в своё «гнездо», она опять начинает летать над лугом. И тут происходит нечто весьма примечательное. Заметив зелёную гусеницу, аммофила подлетает к ней, обхватывает её задней частью тела и жалит её точно в расположенный снизу нервный ганглий. Яд осы не убивает жертву, а лишь парализует её. После чего оса тащит добычу к гнезду, кладет её у входа, убирает временную пробку, забирается в гнездо как бы для проверки, вылезает и, пятясь, втаскивает за собой гусеницу во внутреннюю камеру. Здесь она откладывает на парализованную гусеницу яйцо и вновь выбирается на поверхность. Затем вновь начинается охота тем же способом. Так продолжается до тех пор, пока камера гнезда не будет заполнена провиантом (от 6 до 8 живых «консервов»). После чего гнездо окончательно замуровывается, а через некоторое время из яиц появляются личинки, которые осенью окуклятся, а следующей весной уже полностью развитые осы будут вести себя точно так же, как их родители. Без всякого предварительного обучения.

Врождённость поведения осы Фабр доказал вполне убедительным способом, но на других осах, питающихся кузнечиками. Когда такая оса принесла свою жертву к гнезду, положила у входа и исчезла в норке, он отодвинул кузнечика пинцетом от гнезда. Оса вылезла, стала искать добычу и, найдя в отдалении, стала подтаскивать к входу в гнездо. Затем опять полезла в гнездо, будто не осматривала его за несколько минут до того. Эта процедура повторялась абсолютно точно до 40 раз.

Следовательно, в данном случае, мы рассмотрели весьма жёсткую наследственную координацию действий, увязанную в последовательность обязательных действий. Это примитивный инстинкт, который характерен для животных, не имеющих настоящего головного мозга. Однако нельзя сказать, что для членистоногих характерны исключительно примитивные инстинкты «закрытого» типа, которые неспособны к совершенствованию в соответствии с приобретённым опытом. Ведь находят же роющие осы вход в своё гнездо после «охотничьих» полётов. В определённом смысле оса, отлетающая от гнезда, чему-то научается.

Дальше не имеет смысла рассматривать предмет зоопсихологии как цепочку исторических новелл, а стоит поскорее перейти к особенностям содержания этой науки и к проблемам, которые порождены особенностями предмета её исследования и спецификой методов. А главное -- к теоретическим концепциям.

Сам ход вещей подталкивает нас к этому. А развитие науки подталкивало совершенствование «познавательных технологий», которое и привело к тому, что новейшие исследования всё больше перемещались в экспериментальную область.

Карл Линнемй

(швед. Carl Linnaeus, Carl Linnй, лат. Carolus Linnaeus, после получения дворянства в 1761 году -- Карл фон Линне, Carl von Linnй; 23 мая 1707 1778 шведский естествоиспытатель и врач; создатель ещё при жизни принёсшей ему всемирную известность единой системы классификации растительного и животного мира, в которой были обобщены и в значительной степени упорядочены знания всего предыдущего периода развития биологической науки Среди главных заслуг Линнея -- определение понятия биологического вида внедрение в активное употребление биноминальной (бинарной) номенклатуры и установление чёткого соподчинения междусистематическими (таксономическими) категориями.

Линней -- самый известный шведский учёный-естествоиспытатель. В Швеции его ценят также как путешественника, который открыл для шведов их собственную стран, изучил своеобразие шведских провинций и увидел, «как одна провинция может помочь другой». Шведы ценят даже не столько работы Линнея по флоре и фауне Швеции, сколько его описания своих путешествий; эти дневниковые записи, наполненные конкретикой, богатые противопоставлениями, изложенные ясным языком, до сих пор переиздаются и читаются Линней -- один из тех деятелей науки и культуры, с которыми связано окончательное становление литературного шведского языка в его современном виде

Член Шведской королевской академии наук (1739, один из основателей академии), Парижской академии наук (1762)^[] и ряда других научных обществ и академий.

История исследования животных за рубежом (19-начало 20 века): Конрад Лоренц, В. Келер, Р. Йеркс, В. Келер.

Конрад Лоренц

Австрийский биолог Конрад Лоренц (1903-1989) - один из немногих ученых, чьи труды не только определяют дальнейшие пути развития науки, но и оказывают сильное воздействие на самопонимание человека. Около пятидесяти лет, с 20-х по 70-е годы. он исследовал поведение животных и человека. Биология долго была "описательной" наукой, изучавшей и классифицировавшей живые организмы в том виде, в каком они существуют в наше время. Дарвин объяснил, как в процессе естественного отбора развились все формы живых организмов. Дарвин задавался также вопросом о происхождении поведения животных. В своей книге о происхождении человека он описал социальный инстинкт, "притягивающий" друг к другу общественных животных. Но динамика поведения животных не может быть понята из одного этого инстинкта.

Лоренц показал, что у "территориальных" животных, занимающих определенный охотничий участок, социальному инстинкту противостоит открытый им "инстинкт внутривидовой агрессии", "отталкивающий" друг от друга любых особей одного вида. Поведение территориальных животных определяется динамическим равновесием этого инстинкта с "притягивающими" инстинктами - половым инстинктом и, в случае общественных животных, социальным инстинктом. Как показал Лоренц, из взаимодействия этих инстинктов возникли все "высшие" эмоции животных и человека - ограничение агрессии, узнавание индивида, дружба и любовь. Основываясь на знании сил, определяющих поведение, Лоренц открыл способы, позволяющие восстановить эволюционную историю поведения. Все это позволяет считать Лоренца основоположником науки о поведении животных и человека как биологического существа - этологии.

Открытия, сделанные Лоренцем в сфере исследования биологической природы человека, имеют важное значение в преодолении патологических явлений современного общества и в поисках путей дальнейшего развития человечества. Они рождают мудрый оптимизм.

Конрад Лоренц родился в Альтенберге близ Вены и был воспитан в лучших традициях европейской культуры. Окончив медицинский факультет Венского университета, где был учеником выдающихся биологов и медиков, он получил диплом врача, но не занимался медицинской практикой, а посвятил себя исследованию поведения животных.

В 20-е годы Лоренц прошел стажировку в Англии под руководством известного биолога и философа Джулиана Хаксли. Воспитанный в уважении к дарвинизму, он стал также знатоком и любителем английского языка и литературы. Затем приступил к самостоятельным исследованиям в Австрии. Вслед за своим учителем, знаменитым орнитологом Оскаром Гейнротом, он начал с наблюдений за поведением птиц, распространив их впоследствии на весь животный мир. Совсем молодым человеком он открыл, что животные передают друг другу приобретенные знания путем обучения, что было полной неожиданностью для того времени. В 30-е годы Лоренц был уже одним из признанных лидеров биологии. Вокруг него стала складываться группа учеников; он сотрудничал со своим другом, голландцем Нико Тинбергеном, с которым разделил впоследствии (в 1973 году) Нобелевскую премию.

После оккупации Австрии гитлеровской Германией Лоренц остался без работы. Друзья устроили ему приглашение в Кенигсбергский университет, где он занял престижную кафедру Канта, к сожалению, не дававшую ему возможности работать с животными. Во время войны Лоренц был мобилизован и направлен в качестве врача в военный госпиталь в Белоруссии, где ему пришлось делать операции. В 1944 году, при отступлении немецкой армии, Лоренц был взят в плен и попал в советский лагерь для военнопленных в Армении. Впоследствии он с большим реализмом и чувством юмора рассказал об этой части своей жизни в беседах с английским историком науки А.Нисбетом. Он знал о тяжкой ситуации во многих лагерях; но в его лагере, говорит он, начальство не воровало, и можно было выжить. Не хватало белковой пищи, и "профессор", как его называли, ловил скорпионов и, к ужасу конвойных, съедал в сыром виде их жирное брюшко - потому что, как он знал, ядовит у них только хвост.

Пленных водили на какие-то работы, во время которых он сделал одно из своих решающих открытий. Вот как он это описывает: "Наблюдая полудиких коз армянского нагорья, я заметил однажды, как уже при первых отдаленных раскатах грома они отыскивали в скалах подходящие пещеры, целесообразно готовясь к возможному дождю. То же они делали, когда поблизости раздавался грохот взрывов. Я вполне отчетливо помню, что при этом наблюдении я внезапно осознал: в естественных условиях образование условных реакций лишь тогда способствует сохранению вида, когда условный стимул находится в причинной связи с безусловным". Это был важнейший шаг в понимании открытых И.П.Павловым условных рефлексов; однако наблюдение, сделанное Лоренцем, вряд ли вызвало бы подобное прозрение у обыкновенного ученого, точно так же как тысячи лет никто не понимал, как устроена жизнь птичьего двора, проходившая на глазах у всех.

В 1948 году Лоренц одним из первых в числе австрийцев, насильственно мобилизованных в немецкую армию, был освобожден из плена. В лагере он уже начал писать книгу о поведении животных и человека, окончательный вариант которой, составивший итог всей его жизни, вы можете прочесть в этом издании под названием "Оборотная сторона зеркала". За неимением лучших средств он писал гвоздем на бумаге от мешков из-под цемента, пользуясь марганцовкой вместо чернил. Окружающие относились к его занятиям с пониманием. "Профессора", который был старше других пленных, уважало также и лагерное начальство. Когда ему пришло время уезжать, он попросил разрешения взять с собой свою "рукопись". Офицер госбезопасности, от которого это зависело, предложил Лоренцу перепечатать книгу, дав для этого машинку с латинским шрифтом и бумагу. Когда "профессор" это сделал, офицер попросил автора дать честное слово, что в рукописи ничего нет о политике, и разрешил взять ее с собой. Более того, он дал Лоренцу "охранную грамоту", чтобы рукопись не отбирали на этапах! Это кажется невероятным, но Лоренц, лучше нас с вами знавший человеческую природу, не был удивлен. Наконец, усталый, но полный энтузиазма и замыслов, Лоренц возвратился в Альтенберг, к своей семье.

В Австрии для него опять нет работы. Однако вскоре его приглашают в ФРГ, где вместе с физиологом Эрихом фон Гольстом он возглавляет институт в Зеевизене, в Баварии, и получает наконец возможность развернуть исследовательскую работу и воспитывать учеников. Выходит его книга "Так называемое зло" (1963), также включенная в предлагаемое издание. (Работа приобрела известность в английском переводе под названием "On Aggression" ("Об агрессии")). Эта книга принесла Лоренцу мировую славу и была переведена на многие языки. В книге, адресованной широкой образованной публике и написанной великолепным языком, Лоренц рассказывает о внутривидовой агрессии и ее роли в образовании высших форм поведения. Лоренц начинает ее с "Пролога в море", описывающего наблюдения за рыбами кораллового рифа, проведенные им самим в Карибском море с использованием акваланга.

Вернувшись на родину, Лоренц вновь поселяется в Альтенберге. Австрийская академия наук организует для него Институт сравнительного изучения поведения. Последние годы жизни Лоренца заполнены упорным трудом. Сознавая свою ответственность перед людьми, Лоренц выступает по венскому радио с популярными лекциями о биологическом положении в современном мире, опубликованными затем под названием "Восемь смертных грехов цивилизованного человечества". Этой небольшой книжкой открывается наше издание. Она содержит ответы на жгучие вопросы современности, вызывающие столько безответственных разговоров и противоречивых суждений: Действительно ли нам грозит перенаселение? Полезно ли жить в больших городах? Что получается в результате нынешнего темпа конкуренции? Не грозит ли нам генетическое вырождение? Чего хочет молодость, бунтующая против культурных традиций? Что происходит с человеческими чувствами?

Беспощадные диагнозы Лоренца могут помочь справиться с этими опасностями. Об атомной угрозе автор говорит, что по крайней мере известно, как ее избежать - просто не сбрасывать атомную бомбу. В книге есть также очень важная, хотя и более трудная для понимания глава о патологических явлениях в области науки, о вырождении личности ученого в условиях общего упадка культуры.

Книга "Оборотная сторона зеркала" содержит не только несравненный по глубине обзор поведения животных и человека, но и общую картину современной биологии, щедро насыщенную плодотворными гипотезами, над которыми будут работать поколения ученых.

Теперь о философском содержании книги. "Оборотной стороной зеркала" Лоренц называет познавательную способность человека. Об этой способности с незапамятных времен говорили философы: предполагалось, что есть особая часть философии, "гносеология", занимающаяся этим предметом и даже лежащая в основе всей философии вообще. Поэтому книги по философии начинались с описания процессов, совершающихся в человеке: "ощущения", "восприятия", "представления" и, наконец, "мышления". Все эти явления были известны философам из самонаблюдения или, как они говорили, "феноменологическим путем". В течение средних веков философия не имела других методов, кроме "феноменологии" и того, что она заимствовала у Аристотеля под названием логики. Со времен Платона в человеческом мышлении укоренился предрассудок, враждебный объективному исследованию природы. Средневековые схоласты считали, что человеческий разум - "микрокосм" - есть точное отражение внешнего мира - "макрокосма" - со всеми его связями и закономерностями. Поэтому, как они полагали, наблюдение за деятельностью собственного разума может доставить едва ли не все необходимое знание о мире. Спекулятивная система мышления сохранилась в "немецкой классической философии", важнейшим представителем которой считается Гегель. В XX веке этот подход был полностью скомпрометирован - с немалым ущербом для престижа философии. Естественные науки энергично теснили философские "системы".

Что же касается научного содержания философии, то оно постепенно выделялось в самостоятельные дисциплины. Психология стала предметом экспериментальных исследований и разбилась на ряд направлений, принимающих более или менее научный характер. Логика обрела новую жизнь в качестве математической науки. А гносеологию Лоренц превращает в этой книге в биологическую науку.

Гносеология (или эпистемология, что одно и то же) претендует быть "теорией познания". Но наше знание отнюдь не исчерпывается научным знанием и, уж конечно, не начинается с него. Как объясняет Лоренц, научному знанию предшествует гораздо более древнее и более необходимое нам, людям, знание об окружающем мире, о человеческом обществе и о самих себе, составляющее сокровищницу человеческих культур. Самое существование человека и общества есть познавательный, "когнитивный" процесс, основанный на присущем человеку "любознательном", или "исследовательском", поведении. Это поведение, посредством которого уже маленький ребенок обретает фантастически обширное знание об окружающем мире и о себе, мы разделяем с нашими родичами и предшественниками - животными. Его невозможно понять, не выяснив, что такое поведение вообще, а для этого необходимо прежде всего изучить те формы поведения, которые общи человеку и животным. Этим и занимается этология. Поэтому неудивительно, что в "Оборотной стороне зеркала" исследование познавательного поведения начинается с амебы и постепенно переходит ко все более сложным организмам, вплоть до человека и человеческих культур - самых сложных систем, какие мы знаем во Вселенной.

При этологическом подходе становится очевидным, что каждый акт познания есть взаимодействие между некоторой частью мира, внешней по отношению к организму, и самим организмом или теми его органами, функцией которых является познание. Наблюдение познавательного поведения животных в этом смысле более убедительно, чем самонаблюдение, при котором субъект наблюдает свою собственную деятельность, что неизбежно приводит к искажениям. Исключительная сосредоточенность философов на самонаблюдении, причины которой проницательно анализировал Поппер, привела их к странным, но чрезвычайно живучим заблуждениям. Некоторые философские школы еще в древности приписывали человеку врожденное знание как часть присущей ему божественной природы. Средневековые философы полагали, что человек рождается с некоторым, хотя и несовершенным, знанием о Боге. Эмпирическая философия Нового времени заняла противоположную позицию: она отрицала любое врожденное знание и представляла себе разум новорожденного человека как tabula rasa (чистую доску), на которой записывается приобретенный опыт: "в интеллекте нет ничего, чего раньше не было в ощущении". Так думали английские эмпирики Локк и Юм, а вслед за ними философы французского Просвещения. Главной заслугой Канта было преодоление этого заблуждения. Кант полагал, что человек от рождения обладает некоторыми основными формами мышления, на которые накладывается приобретенный им жизненный опыт. По характеру своего мышления Кант был рационалистом и человеком эпохи Просвещения, хотя и непоследовательным рационалистом, пытавшимся сконструировать Бога из постулатов "практического разума". Но в теории познания, в своем главном труде "Критика чистого разума" Кант не предполагает у человека врожденного знания о боге. "Априорное знание", т. е. знание, предшествующее всякому опыту, состоит, по его мнению, из основных идей математики и логики, которые он перечисляет и классифицирует. Таким образом, согласно Канту, человек от рождения "знает", что такое "точка", "прямая", "плоскость", каковы простейшие отношения между этими идеальными понятиями, и точно так же "знает" основные представления о целых числах и о правилах логического вывода. Если бы это было верно, то другие представления об этих предметах были бы для человека "немыслимы", и Кант был убежден, что выделенное им "априорное знание" составляет неизбежную основу всякого мышления. Как известно, появление неевклидовой геометрии вскоре опровергло это убеждение. Но самая идея о том, что человек рождается некоторым образом оснащенным для познания, что его разум не является на свет в виде tabula rasa, как думали эмпиристы, была плодотворной и получила дальнейшее развитие.

Философское значение работ Лоренца далеко не исчерпывается гносеологией. Важнейшей составной частью философии всегда были размышления о природе человека, о его месте в мире, о судьбах человечества. Эти вопросы больше всего волновали и Лоренца, и он подходил к их исследованию не с умозрительных, а с естественнонаучных позиций, используя данные эволюционной теории поведения и эволюционной теории познания - новых биологических дисциплин, созданных им самим. Невозможно переоценить значение открытых им новых путей в исследовании природы человека и человеческой культуры - таких, как объективный анализ соотношения инстинктивных и запрограммированных культурой побуждений в человеческом поведении, подход к культуре как к живой системе, подчиняющейся общим закономерностям развития живых систем и в принципе доступной изучению научными методами. В наше время, когда дальнейшее существование человеческой культуры оказалось под угрозой в результате процессов, к которым привело ее собственное развитие, такие пути особенно актуальны.

А в конце "Зеркала" Лоренц с полной уверенностью утверждает, что в наше время - впервые в мировой истории - появилась надежда достичь естественнонаучного понимания сложнейшей из всех живых систем - человеческого общества. "Человек как вид, - говорит он, - находится сейчас у поворота времен... мышление, доставленное нашей культуре ее естествознанием, дает ей возможность избежать гибели, постигшей все высокие культуры прошлого".

Для XXI века понадобится новое мировоззрение. Читатель, ищущий такое мировоззрение, способен читать серьезные книги, - пусть же он их прочтет.

Келер Вольфганг

21.1.1887, Таллин, -- 11.6.1967, Лебанон, Нью-Хэмпшир), немецкий психолог, заложивший вместе с К. Коффкой основы гештальтпсихологии. Профессор психологии и философии в Гёттингенском и Берлинском (с 1922) университетах, директор института психологии в Берлине. С 1935 в США; профессор Суотморского колледжа в Принстоне. Широкую известность получили работы К. на зоологической станции острове Тенерифе (в 1913--40) по исследованию интеллекта человекообразных обезьян. К. пришёл к выводам: 1) у шимпанзе имеется разумное поведение того же рода, что и у человека; разница в поведении шимпанзе и человека лишь в степени сложности формы или структуры поведения; 2) последняя представляет собой некоторую целостную структуру действий (гештальт), возникающую в связи со зрительным восприятием ситуации; 3) природа этого восприятия есть целостное, несводимое к отдельным элементам симультантное «схватывание» отношений (инсайт). Стирание у К. принципиальных различий между интеллектом человека и антропоидов было подвергнуто критике в последующем развитии психологии. Для работ К. 1940--60-х гг. характерно стремление установить структурную общность физических и психических явлений. К. пытался доказать, исходя из ошибочных натуралистических позиций, принцип изоморфизма физико-физиологической структуры мозга и психических процессов, в частности вывести гештальтистски понимаемые закономерности психики непосредственно из анализа электрической активности мозга. Роберт Йеркс (1876 - 1956)