Риски самообмана в психотерапии

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

В психотерапии много рисков, как для клиентов, так и для психотерапевтов. Есть человеческие риски, есть профессиональные. И один из таких рисков, на котором я хочу сегодня особо остановиться - риск самообмана или наша склонность обманываться.

Самообман - одно из важных понятий в экзистенциальной терапии. В определённом смысле в некоторых экзистенциальных теориях это понятие претендует на подмену понятия бессознательного, которое считается ключевым понятием в психоаналитической парадигме.

Прежде чем начать говорить о самообмане в контексте психотерапии, я коротко остановлюсь на философском понимании этого понятия. Знаменитый французский философ и писатель Жан Поль Сартр обсуждал понятие самообмана в своём главном труде «Бытие и ничто», а также в художественных произведениях, которые все проникнуты экзистенциальной философией, и особенно его произведение «Тошнота». По мнению Сартра, личность пребывает в самообмане или, другими словами, она склонна сама себе лгать. Он, таким образом, определяет самообман, как стремление скрыть неприятную истину или представить как истину приятное заблуждение. Самообманываясь, мы делаем жизнь для себя удобнее, приятнее, приемлемее. Сартр приводит такой пример самообмана в жизни: молодая женщина соглашается идти с мужчиной, которого она видит в первый раз, но который ей очень понравился. Она хорошо представляет, какие намерения по отношению к ней могут быть у этого мужчины, который заговорил с ней. Но она не хочет прочитать в его словах ничего, что может быть скрыто за словами, кроме буквального содержания. Когда он говорит ей: «Какая ты волнующая,» - она игнорирует возможный сексуальный подтекст этой фразы. Мужчина, который говорит ей эти слова, кажется ей искренним и её уважающим. Вот он берёт её за руку, и женщина её не отнимает, но сама не замечает этого. Её тело и душа отделились. Её рука остаётся пассивной в тёплых руках партнёра. Она и не соглашается, и не сопротивляется, как вещь. Молодая женщина впала в самообман, поддавшись приятному очарованию и приятным телесным ощущениям, и вычеркнув из сферы сознания все риски такого мимолётного знакомства. Самообманываясь, мы искажаем реальность. Мы одну часть этой реальности принимаем, как единственную. Многие другие аспекты этой реальности игнорируем, вычеркиваем. И благодаря этому многое случается, и тогда мы говорим: «Это случилось. Но я не знаю, как это случилось».

С точки зрения Сартра, женщина избегает распознавать свою свободу и возможность осознанного выбора, игнорирует ответственность. Сартр пишет, что начинают самообман, как засыпают. Пребывают в самообмане, как во сне. Раз этот способ бытия реализуется - оттуда трудно выйти также, как пробудиться, ведь самообман является типом бытия в мире, как бодрствование или сон. И мы не можем его избежать. Он неизбежен. Вопрос только в том, насколько мы отдаём себе отчёт в этом способе бытия в мире. Попасть в сети самообмана и пребывать в нём почти неизбежное для человеческих существ состояние игры, поскольку мы находим для себя особенно трудным быть готовыми встретиться с тем, что подразумевается нашей свободой, как сознанием. Хотя, одной из целей человеческой жизни, и психотерапии в частности, является всё большее осознавание своей способности выбирать жить обдуманно, а не по умолчанию, и уменьшение степени стремления к рассказыванию себе фальшивых историй о самих себе. Часто в психотерапии мы становимся свидетелями, как клиент рассказывает нам фальшивые истории о самих себе, и терапия во многом состоит в том, чтобы продраться сквозь них к тому, что действительно в жизни происходит.

Однако большую часть жизнь мы живём под руководством импульсов и непрерывно лжём себе. Поэтому классики философии, и, прежде всего Мартин Хайдеггер и Мартин Буббер, говорили, что большую часть жизни неизбежно проживают неаутентично, выбирая себя неподлинными.

При нашей готовности часто впадать в самообман, жизнь становится весьма рискованным предприятием, прежде всего касательно нашей ориентации в сложной действительности, осознания своей свободы, с её возможностями и ограничениями, построении и поддерживании искренних отношений.

Что мы можем сказать о самообманах в психотерапии и с ним связанных рисках для эффективных терапевтических отношений? К психотерапевтам люди приходят, как правило, как к экспертам. За большей определённостью в жизни, за советом, за избавлением от неприятных состояний, за сочувствием, поддержкой. Клиенты всегда обращаются к психотерапевтам, имея определённые ожидания по отношению к ним. И только часть этих ожиданий мы можем считать осознаваемыми. У клиентов отсутствуют определённые преставления, о том, что такое действительно психотерапия, хотя у них есть всегда свои представления об этом. Даже если клиенты утверждают, что они вообще не знают, что такое психотерапия, за этим скрывается, что у них есть некое знание, в котором они не признаются. То есть они приходят со своим представлением, что такое психотерапия, каким должен быть психотерапевт, и что он обязан делать ради благополучия клиента. И вполне реально предполагать, что в этих ожиданиях и есть благодатная почва для самообмана. С другой стороны психотерапевты действительно делают много чего из того, что совпадает с ожиданиями клиента. Чаще всего психотерапевты ведут себя в соответствии тому, как должен вести себя психотерапевт. Мы сосредоточенно смотрим на клиента, внимательно слушаем, мы задаём вопросы, мы откликаемся на высказывания клиентов, стараемся раскрыть его, поддерживая проявления чувств. Мы пытаемся помочь ему прояснить какие-то туманные стороны его жизни, его жизненного опыта, его конкретных высказываний. Мы оказываем ему поддержку и понимание. При этом психотерапевт может вести себя естественно. Быть по-человечески отзывчивым, заботливым, чувствительным. Своим поведением создавая ту непринуждённую обстановку в терапевтической встрече. То есть мы отвечаем на ожидания клиента, но не профессиональной необходимости, а естественно. Это часть нашего естественного поведения. Но можно и играть в психотерапию. И тогда изображается образ «истинного» психотерапевта, который всё видит, всё знает, всё понимает, не ошибается, который имеет пристальный взгляд мага - гипнотизирующий. Он готов всегда всё проинтерпретировать, всё объяснить, внушать, убеждать, поучать. В определённой степени такой образ тоже может соответствовать ожиданиям клиента. Некоторым клиентам важно, чтобы психотерапевт реализовал весьма широко распространённый мифологический образ психотерапевта.

Как писал ранее упомянутый Сартр, есть танец бакалейщика, портного, оценщика, которым они стараются убедить свою клиентуру в том, что они представляют ничто иное, как бакалейщика, портного, оценщика. Бакалейщик, который мечтает, оскорбителен для покупателя, так как он для него вовсе не бакалейщик. Порядочность требует, чтобы он держался своей функции. Применительно к психотерапии этот пример Сартра звучит как напоминание нам, что нередко клиенты требуют, чтобы мы были бы порядочными психотерапевтами и соответствовали этому образу. Другими словами клиенты нам нередко помогают самообманываться своими ожиданиями.

Что ещё важно, так это то, что, впадая в самообман, мы - психотерапевты, начинаем обманывать клиентов, так как принимая роль, образ отказываемся быть самими собой. Тем самым вступаем в противоречие помочь клиентам стать более самим собой, жить более подлинной жизнью.

Самообман в психотерапии может касаться очень разных сторон психотерапевтического процесса. Но я здесь коротко остановлюсь на двух аспектах, о которых упоминалось ранее: взаимных ожиданиях клиентов и психотерапевтов друг о друге и психотерапевтов о самих себе. Когда в психотерапевтической работе мы приступаем с определёнными ожиданиями по отношению друг к другу, когда что-то делаем исходя из стереотипических шаблонов и представлений, мы уже начинаем этот сон самообмана. Смотрим на происходящее через искажающие очки наших ожиданий. Многие проблемы в психотерапии возникают оттого, что один или оба участника этого процесса испытывают недовольство действиями партнёра. Психотерапевт может чувствовать дискомфорт, поскольку клиент ведёт себя каким-то необычным, неудобным образом. Часто психотерапевт испытывает чувство недовольства, в котором не хочет, боится признаться даже самому себе. Клиент же в свою очередь может испытывать разочарование, потому что психотерапевт не соответствует его представлениям. Таким образом, для обоих участников психотерапии возникает необходимость прийти к соглашению относительно своих ожиданий, причём не у одного из них не должно оставаться ощущения, что он остаётся в ущербе. Достаточно часто встречаются клиенты с весьма спутанным, искажённым, а иногда и просто искажённым представлением о том, что такое психотерапия, как и на чём строится работа психотерапевта, какая во всём этом его, как клиента, ответственность. В этом повинна и низко развитая в обществе психологическая культура. Мифы о психотерапии, которые создаются популярной литературой, фильмами, самими психотерапевтами. Такой самообман может иметь последствия для возможного оказания ему помощи. В советские времена единственным методом психотерапии было внушение, гипноз. И клиенты первым делом спрашивали: «А владеете ли Вы гипнозом?». В нынешние времена встречаются клиенты, которые ожидают увидеть в кабинете кушетку, так как приравнивают в своём понимании психотерапию к психоанализу. Несовпадение ожиданий и реальности, прежде всего, проявляется в сопротивлении клиента действиями психотерапевта вплоть до полного разочарования - клиент бросает психотерапию. С одной стороны клиент чувствует необходимость в помощи и понимает неизбежность изменений, с другой стороны не готов платить за эти изменения признанием себя автором своих трудностей, не готов платить муками выбора, ещё большей болью, вкладыванием душевных усилий без определённых гарантий успеха, и, наконец, материальными затратами. Клиенты приносят не только свои представления о психотерапии и как должен происходить процесс помощи, но и свои ожидания по поводу того каким должен быть и как помогать психотерапевт.

Вот несколько примеров наиболее распространённых ожиданий: психотерапевт должен сам догадаться чего хочет клиент по характеру его жалоб. Клиента раздражает несообразительность психотерапевта, он ещё почти ничего не сказал, но уже спрашивает: «А Вы понимаете, чего я хочу?» Ответ, что всё ещё не пониманию, сразу вызывает много негативных эмоций.

Ещё один пример. Психотерапевт должен быть терпеливым, внимательным, сопереживающим, понимающим всё время. Такие ожидания с первого взгляда кажутся справедливыми, но можем ли мы им соответствовать в той мере, какой хочет клиент? Подобные ожидания не учитывают жизненные реалии, колебания настроений психотерапевтов, их работоспособности, энергетической заряженности. Обманываясь в качествах психотерапевтов, клиенты становятся недовольными ими. Поэтому с одной стороны хорошо, когда клиент заботитcя о психотерапевте («Вы выглядите усталым. Мне кажется, что Вы не всё помните, что я говорю.») С другой стороны в его заботе чувствуется недовольство. То есть у психотерапевта отбирается право быть уставшим, не выспавшимся, то есть живым. И некоторые психотерапевты не позволяют себе быть естественными и изображают энтузиазм и включённость даже тогда, когда устали. И тогда процесс психотерапии становится для них мукой и сплошной ложью.

Ещё одно. У психотерапевтов должны быть ответы на все вопросы. Он должен иметь в запасе совет как выйти из любой тупиковой ситуации клиента. Клиенты нетерпимы к кажущейся им недостаточной компетентности психотерапевта. Клиенты очень недовольны, когда психотерапевты больше спрашивают, чем отвечают. По их представлениям психотерапевты должны давать ответы, а не спрашивать.

Также, психотерапевт, будучи профессионально подготовленным и компетентным специалистом, с точки зрения клиента, должен взять на себя всю ответственность за процесс помощи и за результат. Клиенты бывают склонными становится объектами профессиональных действий психотерапевтов, игнорируя субъект-субъектную природу терапевтических отношений, а значит и необходимость разделения ответственности за происходящее в психотерапии. Мы знаем, что успех психотерапевтической работы зависит не только от веры психотерапевта, что он может помочь, но и от веры клиента, что психотерапия помогает. То есть эти две веры встречаются и только тогда может быть какой-то результат. Требованием компетентности от психотерапевта, клиент требует, чтобы психотерапевт всё время что-то делал. И это одна из особенных сложностей в экзистенциальной психотерапии, так как позиция экзистенциального психотерапевта - это быть с клиентом, а не что-то делать для него. Клиенты должны сами что-то для себя делать, а не терапевты должны что-то делать для них. Роль терапевта - помогать клиенту найти, что и как делать.

Ещё одно заблуждение. Психотерапевт должен помогать таким образом, чтобы процесс терапевтических изменений и решение трудностей происходил безболезненно для клиента. Клиенты склонны оспаривать одну из неприятных истин психотерапии - в ней страдание не только неизбежно, но нередко в отдельные моменты душевная боль может стать сильнее, чем было до обращения к психотерапевту. Далеко не после каждой психотерапевтической сессии клиент уходит успокоенным, довольным, а тем более радостным. Поэтому психотерапевт в начале работы обязан предупредить клиента, что процесс психотерапии может привести к обострению его ситуации.

Это далеко не полный список возможных заблуждений клиента относительно характера психотерапевтической помощи и работы психотерапевта. На эти самообманы клиента иногда хочется откликаться, соответствовать подобным ожиданиям, тем самым превращая пространство психотерапии в место для получения полезных советов и утешений. Самообманы клиентов кажутся наиболее естественными и даже правомерными, чем возможные самообманы психотерапевтов по поводу клиентов, себя как профессионала и процесса психотерапии. Некоторые из этих самообманов связаны с нашей естественной склонностью искажать или игнорировать реальность, о чём я говорил вначале, некоторые с недостаточной профессиональностью, компетентностью, а некоторые вообще могут облекаться в форму такой психотерапевтической идеологии, лишая самообман статуса самообмана. В этой связи помню один примечательный случай, когда в 90-е годы приезжали американские терапевты учить нас терапии разных школ. Собралось около сотни коллег в Вильнюсе, и один из докладов был посвящён психосинтезу. Докладчик рассказывал, каким позитивным и приятным для клиента должен быть процесс психотерапии. Доктор Алексейчик, который присутствовал в зале, спросил: «А как Вы относитесь к страданию в психотерапии?». И был получен ответ, что клиент приходит, чтоб избавиться от страданий, поэтому в психотерапии страдания быть не должно. После этого доктор Алексейчик заявил, что это не психотерапия, а пустая трата времени и демонстративно вышел из зала.

Таким образом, наряду с ожиданиями клиентов существуют и ожидания психотерапевтов относительно того, чего от них ждут клиенты. Как правило, эти ожидания совпадают лишь частично, и важно их прояснять. Психотерапевтам иногда кажется, что клиенты ждут от них хороших психотерапевтических навыков, умений и некоторые психотерапевты всерьёз озабочены, насколько они владеют этими навыками. То есть насколько они умеют облегчать состояние клиента, поддерживать, давать советы, точные объяснения, интерпретации. Но, как показывают последние годы, появились книги, написанные клиентами, что они проживали в ходе психотерапии и как с клиентского кресла выглядят психотерапевты. Даже сборники есть такие, где собраны впечатления разных клиентов психотерапевтов разных школ. Как показывает опыт, которым делятся клиенты в книгах, а также исследование мнений клиентов по поводу того, что является помогающим в психотерапии, клиенты ждут от психотерапевтов очень простых и конкретных вещей, о которых психотерапевты нередко мало думают. И на первом месте стоит способность предоставить клиенту возможность получить опыт, а значит не только говорить, но и молчать в присутствии значимого лица. А ещё быть выслушанным и услышанным. То есть клиенты от нас ждут, прежде всего, человеческих вещей, больше чем профессиональных. Но, а мы иногда им хотим давать методы, методики, техники и тому подобное. Ведь действительно бывает так, что мы стремимся дать клиенту что-то большее, вместо того необходимого, в чём нуждается большинство клиентов. экзистенциальный психотерапевтический самообман

У психотерапевтов есть собственные ожидания, каким должен быть хороший клиент. Интересный американский автор Джеффри Котлер рисует картину, как выглядят идеальные клиенты. Это живые, интересные люди. У них отсутствуют серьёзные проблемы со здоровьем, а также расстройства личности и имеющаяся симптоматика хорошо поддается диагностике и психотерапии. Они имеют сильную мотивацию к достижению терапевтических изменений и, вместе с тем, готовы терпеливо ожидать результата. Они обладают хорошими способностями к самоанализу, развитым абстрактным мышлением, хорошо переносят неопределённость. У них хорошо развито чувство ответственности. Такие клиенты вовремя являются на сессии. Согласны с предлагаемой терапевтом платой, а также готовы платить за отменённые по их инициативе встречи. Они ведут себя уважительно по отношению к психотерапевту, и, наконец, они всегда признательны нам за оказанную помощь. Картина красивая, остаётся вопрос - зачем им нужна помощь, таким замечательным? Любой психотерапевт может обнаружить в своих мечтаниях хотя бы фрагменты этой картины. Но мы должны признаться себе, что за такими ожиданиями скрывается наше профессиональное высокомерие, самовлюблённость, уверенность в собственной значимости. Это и делает психотерапевтов уязвимыми, когда реальные клиенты даже приблизительно не похожи на идеальный образ. Так как мы выбрали делом своей жизни помогать другим людям, то ожидаем от них ответной признательности, благодарности. Если клиент вместо этого проявляет к нам враждебность, неуважение или безразличие, нам трудно относиться к этому равнодушно. Психоаналитики такое отношение к клиентам очень точно называют нарциссической уязвимостью. Степень выраженности нарциссической уязвимости показывает профессиональную зрелость психотерапевта.

Надо сказать, что любые ожидания психотерапевта в адрес клиента уводят процесс психотерапии от главной её цели - помочь клиентам быть в большей степени самими собой, а не соответствовать ожиданиям других.

Искажённые представления психотерапевтов о самих себе, основанные на желаниях и фантазиях, и недосягаемые в действительности, также значительно мешают психотерапии. Некоторые психотерапевты склонны впадать в иллюзию своего совершенства. Клиенты иногда потакают нам, видя в нас идеальных мужчин, идеальных женщин, идеальных отцов и матерей… И мы склонны иногда в это верить, что мы действительно такими являемся. Появляется ощущение всемогущества. Впадаем в иллюзию своей неуязвимости. Психотерапевт якобы должен быть сильной личностью, а раз должен - мы играем в эту сильную личность. А также верим в свою способность оказывать влияние на других людей. Некоторым психотерапевтам кажется, что они могут стопроцентно быть объективными, непредвзятыми. Хотя это как раз стопроцентно не реально. В процессе психотерапии мы участвуем не в качестве сторонних наблюдателей, а в качестве личностно включённых участников и это делает нас менее объективными, а иногда и предвзятыми.

В газетах, на телевидении, в Интернете нередко можно встретить авторитетные рассуждения психотерапевтов с позиций обладателей незыблемых истин обо всём на свете. В том числе и о состоянии общества, политике, политиках и тому подобное. То есть психотерапевты берут на себя роль, которая им не присуща. Общественная роль психотерапевтов очень ограничена. Раздувание роли психотерапии в общественной жизни напрямую связано с самообманами и иллюзиями психотерапевтов по отношению к себе и своей профессии. Такого рода самообман переводит психотерапевта из лона простых смертных и приводит в категорию богов. Но, как точно подметил один американский психотерапевт, мы не только не обладаем статусом Бога, но даже не относимся к его дальним родственникам. И об этом важно нам чаще вспоминать, когда мы начинаем о себе слишком хорошо думать.

У меня нет никаких ответов, как избегать самообмана, как быть более сознательными. Вместе с тем, мне хотелось адресовать этот вопрос и себе, и вам, чтобы мы чаще обращали внимание, что нам помогает быть более сознательными, чтобы не было так, как любит повторять Александр Ефимович Алексейчик: «Некоторые клиенты проходят психотерапию не приходя в сознание, а некоторые психотерапевты проводят психотерапию, не приходя в сознание». Мы должны понимать, в чём мы любим обманываться, какие у нас предпочтения, знать свои ловушки, свои способы взаимодействия. И время от времени на них нужно смотреть со стороны, чтобы иногда себя схватить за ухо и поставить на место, остановить этот процесс сна - самообмана, не продолжать его.

Размещено на Allbest.ru