Психология религии в Китае: традиции и современный взгляд

Размещено на http://www.allbest.ru/

Саратовский государственный университет имени Н. Г. Чернышевского

ПСИХОЛОГИЯ РЕЛИГИИ В КИТАЕ: ТРАДИЦИИ И СОВРЕМЕННЫЙ ВЗГЛЯД

Ставропольский Юлий Владимирович кандидат социологических наук, доцент кафедры общей и социальной психологии

Аннотация

Китайская научная психология исторически возникла одновременно с американской научной психологией. Никто из китайских учёных не занимался психологией религии даже до революции 1949 г. В период культурной революции в китайской психологии возобладала советская политическая идеология и советские психологические теории. Начиная с конца семидесятых годов, психологические факультеты вернулись в большинство китайских университетов. В Китае неуклонно растёт спрос на индигенные психологические подходы, нацеленные на решение специфически китайских психологических проблем, в противоположность подходам, практикуемым в странах Запада. Ныне к китайским психологам обращаются за решением социальных проблем средствами психотерапии. Однако, психологии религии по прежнему никто не уделяет внимания.

Ключевые слова: здоровье, исследование, китайский, Психология, религия, человек

Хотя дисциплина психология имеет в Китае более чем столетнюю историю, психологическое понимание мышления и личности очевидно присутствует в трудах Конфуция (551 - 479 гг. до н. э.), Мен Цзы (468 - 312 гг. до н. э.), и Лао Цзы (IV в. до н. э.). С точки зрения этих великих мыслителей, в структуре психики присутствуют моральные и философские вопросы добра и зла, а психология морали неразрывно связана со структурой индивида и со здоровьем всего общества. В Китае конфуцианство обычно не считают за религию, тем не менее, взаимосвязь психологии и морали очевидна в одном из изречений Конфуция: «Поскольку я не могу заставить людей обратиться к поиску верного средства, через которое я смог бы передать мои указания, то я должен обрести средство страстное и продуманное. Страстное средство будет способствовать распространению истины, осторожное средство убережет от зла» [4].

В качестве науки китайская психология возникла в одно время с американской психологией [5]. Цай Юаньпэй учился у немецкого экспериментального психолога Вильгельма Вундта, и по возвращении в Китай стал президентом Пекинского университета (1916) и Президентом Китайской академии наук, в которой он создал Институт психологии. Чэнь Даци создал в Китае первую экспериментальную психологическую лабораторию при Пекинском университете (1917). Однако, во времена культурной революции дисциплина психология была сочтена буржуазной и пережила значительный регресс. С 1966 по 1976 гг. были полностью прекращены преподавание психологии и психологические научные исследования. В этот период в китайской психологии возобладала советская политическая идеология и советские психологические теории. Следует учитывать, что никто из китайских учёных не занимался психологией религии даже до революции 1949 г. Начиная с конца семидесятых годов, психологические факультеты вернулись в большинство китайских университетов, Китайское психологическое общество претерпело реорганизацию. В настоящее время в Китае насчитывается порядка 200 отделений и факультетов психологии, на которых ежегодно обучаются около 2000 магистрантов и 100 докторантов. В 2004 г. в Китае проходил Международный психологический конгресс. В Китае неуклонно растёт спрос на индигенные психологические подходы, нацеленные на решение специфически китайских психологических проблем, в противоположность подходам, практикуемым в странах Запада.

В 1998 г. китайское правительство провозгласило политику реформы образования. Психологии было отведено важное место в процессе государственного развития. Можно выделить три периода ускоренного развития психологии в Китае: 1956 - 1960 гг. послереволюционный период, 1981 - 1985 гг. период после культурной революции, когда психология считалась буржуазной наукой, 1994 - 2008 гг. когда вырос социально-экономический диспаритет. Ныне к китайским психологам обращаются за решением социальных проблем средствами психотерапии. Однако, психологии религии по прежнему никто не уделяет внимания.

В Китае официально признаны пять конфессий: даосизм, буддизм, католицизм, протестантство и ислам. Около 30 млн. человек в Китае считают себя верующими. Среди верующих 67,4% принадлежат к одной из пяти основных китайских конфессий. Двести миллионов человек - буддисты, даосисты и почитатели легендарных личностей, таких как Царь Дракон или Бог удачи. Они составляют 66,1% всех китайских верующих. Двенадцать процентов верующих или сорок миллионов - христиане.

Среди верующих 24,1% согласны с тем, что религия указывает истинный путь в жизни, а 28% верующих согласны с тем, что вера помогает исцелять болезни, оберегает от несчастий и привносит в жизнь успокоение. После 2000 г. выросло число верующей молодёжи, а 72% китайцев отвечают, что, уверовав, они стали счастливее. Примерно для 25% китайского общества религия играет важную роль, тем не менее, систематические исследования религии с психологических позиций китайскими университетами практически не ведутся.

Самым замечательным событием в новейшей китайской истории стал взрыв интереса к религии. Публичные заявления китайского правительства дали религиозную свободу. Ян Фэнган, руководитель Центра по изучению религии в китайском обществе при университете Purdue в США, утверждает: «Возросший интерес к религии среди китайцев ускорил развитие регионального туристического рынка в прошлом десятилетии» [9]. Увеличение числа китайских и западных туристов, посещающих 130 000 религиозных святынь на территории Китая позволяет большему количеству людей шанс на религиозное просвещение.

В 2007 г. Horizon Research Consultancy Group из Пекина провела исследование духовной жизни вы Китае, которое показало, что в настоящее время примерно 85% китайского населения придерживаются религиозной веры либо практикуют ту или иную религию.

В Китае суеверия широко распространены среди тех, кто не придерживаются никакой институциальной религии (христианство, ислам или буддизм), но практикуют предсказание судьбы и фэн шуй. Примерно 18% из 7021 респондентов, принимавших участие в исследовании, т. е. приблизительно 200 млн. человек, назвали себя верующими буддистами, что составило увеличение на 100 млн. человек за последние десять лет, согласно оценкам Буддийской ассоциации Китая.

В 1940 г. Вэньюань Чэнь написал свой первый текст, в котором интегрировал религию и психологию в Китае, под названием «Религия и личность». В конце восьмидесятых годов, китайские исследователи писали тексты, посвящённые советскому и западному подходам к психологии и религии.

В Китае были переведены и опубликованы некоторые западные учебные пособия по психологии религии. Китайские психологи занялись исследованием психологических функций обожествления, личной полезности религии, необходимости религии для выживания, установок молодёжи в отношении к религии. Б. Чэнь написал труд по религиозной психологии Э. Эриксона и продолжает исследовать историю западных подходов к психологии религии [1].

Перспективный молодой учёный Лян предпринял компаративное исследование обращения к религии среди буддистов и христиан с учётом гендера, психологических факторов, уровня образования и культурной подоплёки [7].

Ведущие китайские специалисты по психологии религии Юншен Чэнь, Хэнхао Лян и Лицин Лу следующим образом характеризуют современное состояние исследований в этой области: «Создавая психологию религии в качестве отдельной дисциплины, китайские исследователи до сих пор не открыли центрального направления, поэтому создаётся такое впечатление, что достижения разрозненные и лишены солидного основания» [2].

Проблемы, с которыми приходится иметь дело китайским психологам религии, варьируют в широком диапазоне. Во-первых, во времена культурной революции, психология как самостоятельная дисциплина внушала подозрения. В наше время основная масса населения относится к психологии позитивно, однако, присутствует нежелание наделять психологию научным статусом. По этой причине, остаются актуальными призывы к психологам внести своими исследованиями настолько существенный общественный вклад, чтобы снискать общественное одобрение: «Психология должна посвятить себя тому, чтобы помочь китайскому народу преодолеть психокультурный шок, вызванный социальными изменениями, сохраняя при этом психокультурную преемственность» [6].

Проблему представляет пониженный научный статус психологии в китайском научном сообществе. В Академии наук, к психологии не относятся как к равноправной науке, по сравнению, к примеру, с физикой. Вероятно, боязнь утратить ту малую научную легитимность, которой располагает психология в Китае, не позволяет факультетам психологии браться за исследование темы религии. Поскольку интенсивное развитие психологии в Китае приходится на три последних десятилетия, то на психологических факультетах сохраняется интерес к психологии религии. Весьма ограничен был диалог между китайскими психологами религии, другими китайскими психологами с аналогичными интересами, и западными психологами религии. До тех пор, пока с 2007 г. не стали регулярно проводится научные конференции по психологии религии, психологи религии не встречались друг с другом, а в некоторых случаях даже не подозревали об исследовательских интересах своих коллег. Кроме того, китайские психологи обладали минимальным доступом к западному корпусу исследований, включающему в себя западные полевые исследования по психологии религии, и мало кто из китайских психологов были знакомы с этой западной литературой. Написанные на Западе классические тексты по психологии религии до сих пор преимущественно отсутствуют в переводах на китайский язык. На сегодняшний день научных исследований по психологии в Китае проведено буквально единицы. В период с 1994 по 2004 гг. поиск по китайской базе психологических публикаций обнаруживал всего двенадцать статей по психологии и религии. Эмпирические исследования отсутствовали напрочь. В этой связи невозможно говорить о развитии психологии религии как самостоятельной дисциплины на устойчивом фундаменте с использованием стандартной эмпирической и качественной методологии. Сильный акцент ставится на эмпирическом исследовании, при этом остаётся неясность в отношении адекватности качественных методов сбора данных. Остаётся нерешённым вопрос о том, как очерчивать круг дисциплинарных вопросов, при существовании неоднозначности во взглядах на природу религии и отсутствии у психологов непосредственного знания о религиях в Китае.

Ю. Чэнь, Х. Лян и Л. Лу следующим образом формулируют дух психологии религии в Китае. Во-первых, психология религии оказывает важное влияние на развитие народного хозяйства и общественной культуры. Исследовательские достижения не только направляют религиозный туризм и индустрию культуры в слаборазвитые регионы, но также развивают религиозный туризм и индустрию культуры за счёт привлечения иностранцев в слаборазвитые регионы. Во-вторых, психология религии играет уникальную роль в сохранении психического здоровья всей нации. Большая часть научных исследований показывает, что религиозные верования и обычаи помогают верующим сохранять психическое равновесие и хорошее самочувствие. При определённых условиях, религиозные клиенты испытывают более сильный эффект от психотерапии, например, от даосистской мысли о том, что кое-что следует оставить на произвол судьбы, либо от йоги в буддизме. В-третьих, не следует недооценивать важность психологии религии в деле защиты прав человека.

Китай - многонациональная страна, где проживают 56 наций и народностей, почти каждое меньшинство имеет собственную религию и свои обычаи. Следует в полной мере уважать религию каждого меньшинства и пытаться при помощи психологии религии наладить диалоги между всеми религиями. Это поможет нам укрепить сплочённость китайской нации, повысить уровень прав человека, обезопасить мир и сотрудничество во всём мире [3].

Один китайский учёный Л. Лу глубоко исследовал религиозные смыслы и духовность человеческой природы древних. В качестве самостоятельной дисциплины психология возникла в Европе и в Китае под конец XIX в., но это отнюдь не означает того, что прежде не бывало психологически проницательных исследователей. В период между 770 и 221 гг. до н. э. полемика относительно природы человека занимала центральное место в развитии того, что впоследствии трансформируется в психологию религии. В то время интересовались связями этической доктрины конфуцианства с обучаемостью и вероятностью изменений в результате приложения произвольных усилий. На примерах из даосизма и др. концепций (Мен Цзы, Сюнь Цзы, Мо Цзы), в т. ч. добра, была показана неразрывная связь между религией, духовностью и этикой, с одной стороны, и характером человеческой природы - нейтральная, или невинная, добрая или злая. Были сформулированы три принципиальных отношения к религии: поддержка, отвержение и реформирование. С учётом народных религиозных верований нижних общественных классов, имплицитная психология религии имела утилитарную природу. К религии обращались ради обретения земных благ и духовного утешения.

В Китае и на Западе общепризнано, что конфуцианство и традиционная китайская медицина являются светскими, а не религиозными. Существуют два текста, излагающих противоположный взгляд, а именно, что традиции в древнем и в Современном Китае имеют религиозный оттенок и глубоко связаны с врачеванием. Хэ Циминь в своём произведении «Религиозные традиции в локальных сообществах в Китае» утверждает, что основным принципом китайской духовности выступают традиционные религии, основанные на патриархальной клановой системе. Эта система в значительной степени сформировала религиозную психологию китайского народа и заимствованных религий. Существует уверенность в том, что индигенные и иностранные религии способны мирно сосуществовать бок о бок [8].

Ислам сумел адаптироваться к китайской культуре, о чём нам свидетельствует архитектура китайских мечетей. С одной стороны, в них соблюдены исламские предписания, с другой стороны - в них соблюдены традиционные китайские этические стандарты, например, верность, почтение, благожелательность и уверенность в своей правоте. Христианство, по сравнению с исламом и буддизмом, сильнее всего дистанцировано от традиционных китайских вероучений и субкультур.

Анализ темы духовности в аспекте традиционной китайской медицины, не менее популярной сегодня, чем тысячи лет тому назад, приводит к мысли о том, что долголетие есть следствие духовных корней. Традиционная китайская медицина обращается не к конкретной болезни, которой болен человек, но к человеку как к целому. Утверждается, что понятия инь и ян, и ци обладают духовным происхождением, т. е. связаны с небом, землей и с жизнью. В ритуалах исцеления обнаруживаются духовные измерения. На языке китайской фармакологии, то, что нам представляется ненаучным, горячо отстаивается, ибо у всего есть душа. Традиционная китайская медицина заимствовала у даосизма, конфуцианства и буддизма важность культивирования сознания, подпитывания работы сердца и формирования мудрости. Доктора традиционной китайской медицины, подобно религиозным наставникам, пытаются помочь людям возвыситься над горечью болезней и потерь. Поэтому сложилось представление о том, что традиционная китайская медицина представляет собой не только набор практических техник, но устремлена вглубь человека как целого, включая сферу духовных страданий.

Чэнь Бяо утверждает, что конфуцианские вероучения, связанные с смертью, неотъемлемы от реагирования на смерть современных китайцев. Известно изречение Конфуция о том, что если вы желаете понять, что такое смерть, тогда вам сначала необходимо понять, что такое жизнь. Достойная смерть означает, что человек прожил жизнь в согласии с требованиями морали. Смерти приписывается тот самый смысл, который скрыт внутри ритуала. Неотъемлемой особенностью китайской культуры оказывается её способность образовывать этический порядок и придавать смерти духовную значимость. С этой целью разрабатываются усложнённые ритуалы оповещения семьи и друзей, подготовки трупа, соблюдения траура, пожертвований, приглашения ритуальных специалистов, положения трупа в гроб, сопровождения гроба, похорон, погребального пира и т. п. Ритуалы, связанные со смертью, обладают психологическим значением сплочения семьи, переживания эмоциональной разрядки, подкрепления важности почтения к родителям, коллективизма, поддержания этического порядка. Остаётся открытым вопрос о том, следует ли считать конфуцианство религией, однако, само по себе участие в подобном ритуале придаёт духовного роста.

Духовность в Китае отличается от духовности на Западе тем, что в Китае она является частью личности каждого человека, не исключая приверженцев нетрадиционных вероучений и неверующих людей, которые сохраняют свою открытость трансцендентному. В общем, китайские психологи религии копируют понимание из древней традиции как духовной по своему характеру, в противоположность светской. Складывается впечатление, что религия, фольклорная культура, медицина, этика и религиозная антропология проникают друг в друга.

Представляет интерес интеграция духовной и религиозной тем из трёх важнейших конфессий: даосизма, буддизма и христианства с психотерапией. Отправления в этих религиях представляют собой уникальное смешение религиозного фольклора, повседневной религиозной практики и верности семейным религиозным традициям. Сравнение религий по критериям общности верований в духовную реальность, объяснения ими страдания, пути к облегчению страданий и способов исцеления приводит к тому, что культурные различия между юго-восточной Азией и Западом стимулируют ориентацию на семью, на духовные интерпретации психологических проблем, на подкрепление официальной религии народными практиками, распространёнными в сообществе. Основополагающей выступает вера в то, что озабоченность в духовной сфере всегда заканчивается психическим расстройством и одержимостью демонами. Следующим шагом становится обращение к терапии с учётом религиозных традиций клиента.

Использование подхода, учитывающего традиционные особенности, предполагает исследование религиозных воззрений клиента, признание религиозного долга, религиозных ритуалов, на которых они основываются, доступность религиозной поддержки со стороны семьи и сообщества.

О важности индигенности твердят китайцам западные психологи, ибо сами китайцы игнорируют богатейшее наследие китайской психологической мысли. Существует китайская пословица: «Не подозревая о неисчерпаемых семейных сокровищах, побираться под чужой дверью, чтобы не умереть от голода». Индигенная модель психотерапии которую разработал Сюэфу Вань называется Чжи-Мянь (принятие жизни такой, какова она есть). Своё первое высшее образование С. Вань получил по китайской литературе. Он специализировался на изучении творчества Сюнь Люй, первого современного китайского автора коротких рассказов. Он разработал психологический подход к передаче китайского контекста, поэтому С. Вань в ходе терапии цитирует пословицы и рассказывает истории. Он положительно расценивает конфуцианство в качестве обучающей терапии, а даосизм - в качестве терапии принудительных состояний. Анализируя персонаж рассказов С. Люй по имени Ци А, С. Вань формулирует диагноз пассивности и искапизма в китайском обществе как следствие национального и международного угнетения. Ему противостоит дух истинного воина, готового принимать жизнь такой, какова она есть, вместо того, чтобы придумывать оправдания своему эскапизму. С. Вань усматривает в этом культурные корни множества психологических симптомов. Он полагает, что следует научиться различать - что полезно и способно стимулировать эмоциональную взаимосвязь с другими людьми, а что - с Богом.

Другим важным источником подхода, разработанного С. Вань, стали теологические труды епископа K. H. Тина, бывшего настоятеля протестантской церкви Троицы в Китае. В своих произведениях он раскрывает тему признания собственной смертности, важности божественной космической любви, теологию страдания и включённости, борьбу за то, чтобы предстать перед суровой реальностью лицом к лицу, за отказ от принуждения и следование примеру, поданному Иисусом. Следуя указаниям епископа K. H. Тина, психотерапия Чжи-Мянь является открытой, сопереживающей, неосуждающей, сензитивной и инклюзивной на духовном уровне.

Хорошим признаком является то, когда местные писатели испытывают некоторую гордость оттого, что их культурные ресурсы оказали влияние на формирование других культур. В этом отношении китайские психологи не являются исключением. Со стороны культур, подвергающихся влиянию, разумеется, не исключается некоторая доля унижения, ибо то, что они считали истиной, существовало в другой культуре задолго до того, как появилось в их собственной. Китайская культура дала Западу больше, чем знаменитая четвёрка: бумага, порох, компас и книгопечатание. Лян Хэнхао в произведении «Юнг и китайские религии буддизм и даосизм» называет К. Г. Юнга восточным философом, жившим на Западе.

Исследование взаимосвязей между психологическими теория К. Г. Юнга и китайскими религиями наводит на значительные аналогии между юнгианскими понятиями синхронности, самости, его принципами психики, мандалой и понятиями китайского даосизма.

Юнгианское понятие единства противоположностей уходит корнями и в даосизм, и в буддизм. Л. Лян утверждает, что, вероятно, юнгианская идея коллективного бессознательного эквивалентна восьмому сознанию из буддизма - сознанию алайя [7].

Проблему индигенности также рассматривал Чжэнцзя Жэнь, который задавался вопросом о том, способны ли индигенная духовность и общинность сыграть значительную роль о времена кризиса. Он рефлексирует на основе своего личного участия в оказании помощи пострадавшим от Сычуанского землетрясения 2008 г., когда погибли более ста тысяч человек. Он полагает, что сотрудники ЧС должны быть глубоко благодарны за те личностные, культурные и духовные ресурсы, которыми жертвы обеспечили данное кризисное событие. Он уверен в том, что китайская духовность способна послужить процессу психологической реабилитации. Более того, Ч. Жэнь сопротивляется принятому в Китае определению духовности. Пересмотрев некоторые фундаментальные догматы конфуцианства, даосизма, буддизма и народных верований, он разработал групповую кризисную интервенцию, основанную на стимулировании индигенных форм духовности. В публикации «Мировоззрение традиций исцеления на Востоке и на Западе и их значимость для психологии религии» Синг-Киат Тин сравнивает две части света с точки зрения дуализма сознания и тела, «я»-концепции, природы психического здоровья, ценности взаимоотношений, роли сообщества и взаимосвязи между исцелением и духовностью. В начале она обращается к размышлениям о природе культуры. Она полагает, что культура не статична, но флюидна, импровизационна, трансформационна и политична.

В фундаментальном смысле, в западной культуре привилегиями пользуется индивид, тогда как в восточных культурах привилегиями пользуются взаимоотношения и общее благо. С.-К. Тин надеется на то, что психология религии сумеет отреагировать на различия в мировоззрениях, что все культуры откажутся от навязывания собственных определений того, что есть психическое здоровье либо исцеление другого человека. Она утверждает, что в тех случаях, когда без духовности или без религии немыслимо благополучие местного населения, тогда местные жители становятся учредителями собственных религиозных традиций и проявляют собственную веру через локальные диалекты. Её привлекают индигенные формы психологии, сложившиеся на Филиппинах и в Новой Зеландии. По её мнению, некритичный импорт зарубежных подходов способен негативно отразиться на состоянии психического здоровья в Китае. В заключительных главах она высказывает пожелание того, чтобы китайская психология религии обратилась к индигенности.

В статье «Методологические вопросы исследований по психологии религии в китайском контексте» авторы Чен и Чен утверждают, что психология религии должна согласовываться с национальными целями и отражать китайское мировоззрение. В противовес психологии религии в США, авторы Чен и Чен остроумно ссылаются на то, что анализ религии В. Вундтом привлёк к себе значительно больше внимания в Китае, чем на Западе. Они уверены в том, что в будущем акцент сместиться на практическое применение психологии религии ради гармонии в обществе. Именно гармоничное общество должно в качестве цели направлять развитие психологии религии. Обращают на себя внимание многочисленные призывы китайских учёных к методологическим инновациям. Выдающийся китайский методолог и эмпирический исследователь Чэнь Юншен из университета Normal University в Чжэцзян отмечает, что исследования по психологии религии начались в конце XIX в., но их расцвет наступил после культурной революции. Достигнутый прогресс был отмечен переводами классических западных текстов по психологии религии, теоретическим анализом У. Джеймса, Э. Эриксона, В. Вундта и Г. Оллпорта, созданием новых психометрических инструментов, эмпирическим социальным анализом религии и психического здоровья, религиозных когниций и религиозных эмоций.

В статье «Методологические вопросы исследований по психологии религии в китайском контексте» авторы Чен и Чен настаивают на необходимости проблемно-ориентированного подхода и на такой диверсификации методов, которая позволяла бы применять качественные, количественные, исторические и теоретические модели. Авторы Чен и Чен убеждены в том, то ни один отдельно взятый исследовательский метод сам по себе не способен выявить уникальность и сложность религиозных явлений. Они отмечают неповторимость социального и культурного контекста исследований в области психологии религии в Китае. Они убеждены в необходимости формировать исследовательский процесс с позиций диалектического и исторического материализма. Ежели отыщутся такие читатели, которые полагают, что в условиях правления неприкрыто атеистического правительства никакая психология религии невозможна, то им надлежит напомнить о том, что китайские граждане обладают конституционным правом на свободу религии. Подъём исследований локальных народных верований характеризует интегрирование конфуцианства, буддизма и даосизма.

Каноническим условием научного метода является важность повторения. Стремление повторить данные о взаимосвязи между религией и психическим здоровьем, полученные на Западе, позволило китайским психологам религии выйти на новый для себя уровень, что не преминули заметить западные исследователи. На Западе давно установлена позитивная взаимосвязь между религией и психическим здоровьем. Ван, Ван и Хань, авторы публикации «Психическое здоровье пожилых буддистов после землетрясения в Вэньчуани», провели сравнение психического здоровья пожилых буддистов и сопоставимой выборки нерелигиозных людей после землетрясения в Вэньчуань. Применив тест диагностики психического здоровья у пожилых людей, авторы обнаружили, что пожитлые буддисты, находившиеся в более пострадавшей от землетрясения области Бэйчуань, спустя четыре месяца после катастрофы, имели баллы значительно ниже, чем нерелигиозные респонденты. Спустя десять месяцев, их баллы по-прежнему оставались существенно лучше. Авторы делают вывод о том, что религиозная вера помогала буддистом справляться с психологической травмой.

Однако, низкие баллы диагностики психического здоровья первоначально были интерпретированы как характерная для религиозных людей более острая форма переживания психической травмы, вызванной землетрясением.

Авторы публикации Ван, Ван и Хань поясняют, что, поскольку буддисты воспринимают стресс в качестве одной из составляющих своей повседневной жизни, но акцентируют такое свойство окружающего мира, как основополагающая доброта, то они сталкиваются с серьёзным противоречием между реальностью землетрясения и позитивным мировосприятием. Этим объясняется более сильное негативное воздействие на поведение и на психическое здоровье буддистов.

китайский научный психология религия

Библиографический список

1. Chen B. Erikson's Thought of Religious Psychology and its Contribution // Studies in World Religions, 2003. No. 24 (4). P. 93 - 102.

2. Chen Y., Liang H., Lu L. PERSPECTIVE: Psychology of Religion in China // The International Journal for the Psychology of Religion, 2006. No. 16. P. 156.

3. Chen Y., Liang H., Lu L. PERSPECTIVE: Psychology of Religion in China // The International Journal for the Psychology of Religion, 2006. No. 16. P. 159.

4. Confucius. The Analects of Confucius. New York: W.W. Norton, 1997. Book XIII.

5. Han B., Zhang K. Psychology in China // The Psychologist, 2007. No. 20 (12). P. 734 - 736.

6. Jing Q., Fu X. Modern Chinese Psychology: Its Indigenous Roots and International Influences // International Journal of Psychology, 2001. No. 36 (6). Р. 416.

7. Liang L. P. The Investigation and Analysis Regarding Religious Identity // Studies in World Religions, 2003. No. 25 (3). P. 34 - 44.

8. Mou Z., Zhang J. General History of Chinese Religions. Beijing: Social Literature Press, 2000.

9. Shan J. Growing Interest in Religious Tourism // China Daily, 2010. November 19.

Размещено на Allbest.ru