Психология гениальности

Размещено на http://www.allbest.ru/

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РФ

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Санкт-Петербургский государственный экономический университет»

Факультет информатики и прикладной математики

Кафедра бизнес-информатики

РЕФЕРАТ

на тему "Психология гениальности"

Работу выполнила

Студентка 1 курса

Очного отделения

Николаева Виктория Валерьевна

Научный руководитель

Е.Ю Шемякина

Санкт-Петербург 2016



Содержание

Введение

1. Роль гениев в истории

1.1 Понятие гениальности, сущность гения

1.2 Теории возникновения гениальности

2. Связь гениальности с помешательством

2.1 Влияние атмосферных явлений на гениальных людей и помешанных

2.2 Влияние метеорологических явлений на рождение гениальных людей

3. Особенности психики и склада души гениев

3.1 Трудности жизненного пути гениев

Заключение

Список литературы



Введение

гений психика помешательство

Тема гениев, их жизни и необычайной природной одарённости была, есть и будет одной из самых интересных и важных на протяжении многих веков. Великие люди характеризуют свою эпоху. Было много гениев за всю историю человечества, которые внесли свой вклад в развитие науки, государственного уклада, социальную сферу.

Они не появляются ни случайно, ни чудом, но представляют собой венец долгого прошлого, как бы концентрируя в себе величие своего времени и своей расы. Благоприятствовать их появлению и их развитию, значит благоприятствовать расцветанию прогресса, которым будет пользоваться все человечество.

Гении составляют целые эпохи в духовной истории человечества, и будущие поколения, идущие вслед за ними, готовы признать за гениями право на первородство, то есть считать гениев родоначальниками новых форм жизни, продолжающимися бесконечно во времени. Если взять лишь художественную культуру, то надо признать, например, за испанцами право называть М.Сервантеса своим национальным гением, за англичанами - В.Шекспира, за немцами - И.Гете, за русскими - А.Пушкина.

Любое приближение к раскрытию сущности гениальности, которая является высшим уровнем развития человека, позволяет найти ответы на ряд ключевых вопросов, возникающих в теории личности и творчества. Нахождение истинной сущности гениальности позволяет преодолеть теорию двух, непересекающихся миров, один из которых населяют гении, другой - обыкновенные люди. При этом границы между этими мирами перемещаются внутрь личности и состоят в способности человека совершать творческое усилие, самостоятельно, по-новому видеть реальность. Гений в данном понимании - это обретение и плодотворное воплощение индивидуальностью творческого универсного и, в то же время глубоко своеобразного видения мира.

Целью исследования данной реферативной работы является изучение особенностей и условий появления, развития и раскрытия таких сторон человеческой психики как гениальность.

Для ее достижения необходимо решение следующих задач:

- Систематизировать имеющийся теоретический материал по данной теме;

- Определить важность гениев в истории;

- Дать общую характеристику понятию гениальность;

- Рассмотреть теории возникновения гениев;

- Изучить теоретико-психологические основы гениальности;

- Раскрыть связь гениальности с помешательством;

- Выявить особенности психики гениальных людей



1. Роль гениев в истории

1.1 Понятие гениальности, сущность гения

Гений творит культуру. Он выделяет принципы, лежащие в основе жизни, и - что принципиально важно - борется за их воплощение. Гений обязательно борется за реализацию новой идеи, он - личность особой исторической судьбы.

Отличительная черта гения состоит в том, что он действует в эпоху «разбитости и опасности», проникая в суть бытия «сквозь щели и царапины». Гений осознаёт свою особую историческую задачу и ищет её решения в условиях исторического кризиса. Он призывается к своей культурной миссии в эпоху великих социальных потрясений и переломов, когда «всё ставится под вопрос».

Великие духовно-политические деятели и пророки появились именно в этом коротком временном интервале, когда в ступенчатой структуре истории возникла необходимость культурно-исторической рефлексии и осознания смысла бытия. В последующие эпохи, выдвинутые ими идеи лишь развивались и углублялись, но не более того.

В истории человечества было много поистине гениальных людей, которые внесли неимоверный вклад в развитие всего человечества, не только имевшее значение для их времени, но оказывающее своё влияние и на следующие года и века.

Понятие гения бывает обыденным (массовым) и научным. Популярного хоккеиста часто называют гением (или великим) даже при его жизни. Аргументация в данном случае чисто эмоциональная. Научная же трактовка понятия гения совсем иная. Она оформилась к 18 веку, когда определилось представление о человеке как личности (слово "личность" введено в России писателем и историком Н.М.Карамзиным). Романтики возвысили человека, придав слову "личность" сугубо духовный смысл. Особая личность получила название "гениальный"; в ней проявились наивысшим способом заложенные в человеке творческие способности. Они таковы, что человек может открыть законы бытия, доселе неведомые людям (законы движения планет, закон земного притяжения и т.д.). История этих открытий позволяет считать гения посредником между Богом, Творцом, Вселенной и людьми.

Гений не только "разгадывает" тайны существующего, но и создает новые миры, прежде всего духовные. Результаты его высшей творческой деятельности - явления такой художественной культуры, которая определяет общие законы развития интеллектуального мира всех людей, способных к ее восприятию. Гений открывает просторы для новых свершений, доступных уже многим.

Гений (от лат. genius - дух) представляет собой явление планетарного масштаба и его разгадка соизмерима с раскрытием самых таинственных загадок Бытия, с выявлением наиболее универсальных законов строения и развития мира. Гений - это пробуждение глубинного творческого Я, достижение человеком своей истинной творческой индивидуальности, в которой вселенское и универсальное находит свое уникальное, самобытное выражение. Гений переосмысливает и пропускает через себя достижения предыдущих эпох и создает новые самобытные произведения и смыслы.

Сущность гения содержится в его произведениях, которые всегда больше самого творца. Как самостоятельные органические целостности, они обретают самостоятельную жизнь и развитие, бесконечно возрождаясь, насыщаясь новыми красками и смыслами вследствие духовного резонанса с потомками. В этом смысле можно сказать, что гений - это человек, который своей жизнью и творчеством оказал влияние на ход истории, утвердил новое видение мира и раскрыл его новые смыслы, создал новые парадигмы, концепции направления в науке и искусстве.

Критерием гениальности является величина проекции творчества личности на траекторию культурно-творческой эволюции, показывающей, насколько вклад гения продвинул и приблизил человечество, культуру и сам мир к идеальному целому.

Гениальность - онтологична, она пронизывает все уровни и формы движения материи. «Она редка только в больших дозах, а в малых - рассеяна повсюду" (М.А. Блох). Гений персонифицирует универсальные закономерности творческой природной и социокультурной эволюции, отражает сущность своей Эпохи и выражает в своем творчестве Дух времени. "В гении природа говорит свое последнее слово. Эволюция природы начинается с химических элементов и оканчивается в душе гения" (П.К. Энгельмейер).

Проблема раскрытия сущности гениальности состоит в неисчерпаемости, потенциальном богатстве как самой личности, так и ее жизненного мира-Универсума, а также ее сущностного способа существования и выражения - творчества. Сущность гениальности отражает и выводится из самых фундаментальных и всеобщих принципов и законов строения и развития Универсума.

1.2 Теории возникновения гениальности

Биология, точнее, генетика связывает появление гениев с факторами наследственности. Последние годы в мировой науке ведутся интенсивные исследования по обнаружению генов, ответственных за те или иные биологические и поведенческие программы в человеке. Множество ученых в разных странах ведут кропотливую и настойчивую работу по выявлению гена гениальности. Сегодня наука склоняется к тому, что какого-то одного-единственного гена, ответственного за рождение моцартов и рафаэлей, нет, а есть комбинация целого ряда генов и генетических программ. Много вопросов возникает в связи с весьма сложным механизмом непосредственной передачи гениальности - ведь все хорошо знают остроумное высказывание: «на детях гениев природа отдыхает». Большинство ученых полагает, что появление гения есть результат генетической и биологической работы многих поколений.

Совершенно иную картину дает историческая наука, утверждая, что своим творчеством гений отвечает на общественный запрос. Успешная реализация творческой программы гения и осуществление его миссии зависит от того резонанса, который встречают его идеи и открытия в обществе. Если резонанс есть, гений получает всемирное признание, нередко уже при жизни. Но если резонанс отсутствует, а гений не только по своему общему развитию (что и так очевидно), но и по своим идеям далеко опередил среду, тогда общество отвергает его, подвергает остракизму, осмеянию и, в лучшем случае, забвению. Причина, по которой один из гениев успевает получить признание при жизни, а другой обречен на лишения и забвение, остается в исторической науке до конца не раскрытой.

Психологическая теория гениальности исходит из его уникальной неповторимой природы. В. Шмаков считал, что главным признаком гениальности можно смело считать неповторимую оригинальность, самобытность, невыводимую ни из каких прежних открытий и достижений. Способности, качества и свойства гения, сочетания его интеллектуальных и нравственно-психологических черт образуют тот сплав качеств, который наилучшим образом подходит для выполнения высокой миссии гения. Это же касается и психофизиологии гения. Исследовательница природы гениальности Е. Е. Лап-Ценок пишет на эту тему следующее:

«Если мы обратимся теперь к решению вопроса - в чем именно состоит физиологическое отличие гениального человека от обыкновенного, то, на основании биографий и наблюдений, сделаем вывод, что по большей части вся разница между ними заключается в утонченной и почти болезненной чувствительности первого. Дикарь или идиот мало чувствительных физическим страданиям, страсти их немногочисленны, из ощущений же воспринимаются ими лишь те, которые непосредственно касаются их в смысле удовлетворения жизненных потребностей. По мере развития умственных способностей впечатлительность растет и достигает наибольшей силы в гениальных личностях, являясь источником их страданий и славы. Эти избранные натуры намного более чувствительны, чем простые смертные, а воспринимаемые ими впечатления отличаются глубиною, долго остаются в памяти и комбинируются различным образом. Мелочи, случайные обстоятельства, подробности, незаметные для обыкновенного человека, глубоко западают им в душу и перерабатываются на тысячу ладов, чтобы воспроизвести то, что обыкновенно называют творчеством, хотя это только бинарные и кватернарные комбинации ощущений».

И все-таки наиболее полным и целостным взглядом на истоки гениальности является взгляд эзотерических учений, утверждающих, что феномен гениальности имеет Божественное Начало, которое в гении нашло идеальный проводник для своего выражения. Вот что писал об этом Лафатер:

«Кто замечает, воспринимает, созерцает, ощущает, мыслит, говорит, действует, создает, сочиняет, выражает, творит, сравнивает, разделяет, соединяет, рассуждает, угадывает, передает, думает так, как будто все это ему диктует или внушает некий дух, невидимое существо высшего рода, тот обладает гением, если же он делает все это так, как будто он сам существо высшего рода, то он есть гений. Отличительный признак гения и всех дел его есть появление; как небесное видение не приходит, а является, не уходит, а исчезает, так и творения и деяния гения. Не выученное, не заимствованное, неподражаемое, Божественное - есть гений, вдохновение есть гений, называется гением у всех народов, во все времена и будет называться, пока люди мыслят, чувствуют и говорят».

Эзотеризм утверждает, что гениальный человек - существо не от мира сего, независимо от того, рукоплещет ли ему мир в данный момент или, наоборот, освистывает его. Поэтому самое страшное преступление - это предать собственную миссию.

Отсюда очевиден вывод: искусственно создать гениев невозможно, ибо его родина - небо, Высший Мир, с велением которого он соотносится прежде всего. Попытки вырастить гения с помощью специальных усилий или даже прекрасного воспитания обречены на провал - вместо гениев они порождают злодеев. Это касается даже тех парадоксальных случаев, когда в качестве воспитателей выступают сами гении или выдающиеся таланты. Вспомним, что Нерона воспитал Сенека, а Александра Македонского - Аристотель.

Однако создать благоприятные условия для прихода гения вполне по силам человеческим. Для этого народ должен проникнуться волной творчества, как это, например, было в Италии в эпоху Возрождения.



2. Связь гениальности с помешательством

Многие из великих мыслителей подвержены, подобно помешанным, судорожным сокращениям мускулов и отличаются резкими, так называемыми “хореическими” телодвижениями. Так о Ленау и Монтескье рассказывают, что на полу у столов, где они занимались, можно было заметить углубления от постоянного подергивания их ног. Наполеон страдал постоянным подёргиванием правого плеча и губ, а во время припадков гнева - также и икр. “Я, вероятно, был очень рассержен, - сознавался он сам однажды после горячего спора с Лоу, потому что чувствовал дрожание своих икр, чего со мной давно уже не случалось”. Пётр Великий был подвержен подёргиваниям лицевых мускулов, ужасно искажавших его лицо.

Чезаре Ломброзо на основании закона о равновесии между силой и материей, управляющего всем миром живых существ, вывел и другие, более изумительные аналогии: например, седина и облысение, худоба тела, а также плохая мускульная и половая деятельность, свойственные всем помешанным, очень часто встречаются и у великих мыслителей. Цезарь “боялся” бледных и худых Кассиев. Д'Аламбер, Фенелон, Наполеон были в молодости худы, как скелеты. О Вольтере Сегюр пишет:

“Худоба доказывает, как много он работает, изможденное и сгорбленное тело его служит только оболочкой, сквозь которую как будто видишь душу и гений этого человека”. Бледность всегда считалась принадлежностью и даже украшением великих людей. Кроме того, мыслителям наравне с помешанными свойственны: постоянное переполнение мозга кровью (гиперемия), сильный жар в голове и охлаждение конечностей, склонность к острым болезням мозга и слабая чувствительность к голоду и холоду.

О гениальных людях, точно так же, как и о сумасшедших, можно сказать, что они всю жизнь остаются одинокими, холодными, равнодушными к обязанностям семьянина и члена общества. Микеланджело постоянно твердил, что “его искусство заменяет ему жену”. Гёте, Гейне, Байрон, Челлини, Наполеон, Ньютон хотя и не говорили этого, но своими поступками доказывали еще нечто худшее.

Нередки случаи, когда вследствие тех же причин, которые так часто вызывают сумасшествие, то есть вследствие болезней и повреждения головы, самые обыкновенные люди превращаются в гениальных. Вико в детстве упал с высочайшей лестницы и раздробил себе правую теменную кость. Гратри, вначале плохой певец, сделался знаменитым артистом после сильного ушиба головы бревном. Мабильон, смолоду совершенно слабоумный, достиг известности своими талантами, которые развились в нём вследствие полученной им раны в голову.

Ещё за несколько месяцев до усиления своей болезни Гейне писал о себе (Correspondance inedite. Paris, 1877):

“Моё умственное возбуждение есть скорее результат болезни, чем гениальности - чтобы хоть немного утешить мои страдания, я сочинял стихи. В эти ужасные ночи, обезумев от боли, бедная голова моя мечется из стороны в сторону и заставляет звенеть с жестокой веселостью бубенчики изношенного дурацкого колпака”.

Этой зависимостью гения от патологических изменений отчасти можно объяснить любопытную особенность гениальности по сравнению с талантом: она является чем-то бессознательным и проявляется совершенно неожиданно.

Юрген Мейер говорит, что талантливый человек действует строго обдуманно; он знает, как и почему он пришел к известной теории, тогда как гению это совершенно неизвестно: всякая творческая деятельность бессознательна. Те из гениальных людей, которые наблюдали за собою, говорят, что под влиянием вдохновения они испытывают какое-то невыразимо приятное лихорадочное состояние, во время которого мысли невольно родятся в их уме и брызжут сами собою, точно искры из горячей головни.

Наполеон говорил, что исход битв зависит от одного мгновения, от одной мысли, временно оставшейся бездеятельной; при наступлении благоприятного момента она вспыхивает, подобно искре, и в результате является победа (Моро). Сократ первый указал на то, что поэты создают свои произведения не вследствие старания или искусства, но благодаря некоторому природному инстинкту.

Таким же образом прорицатели говорят прекрасные вещи, совершенно не сознавая этого. “Все гениальные произведения», - говорит Вольтер в письме к Дидро, - созданы инстинктивно. Философы целого мира вместе не могли бы написать Армиды Кино или басни “Мор зверей”, которую Лафонтен диктовал, даже не зная хорошенько, что из нее выйдет. Корнель написал трагедию “Гораций” так же инстинктивно, как птица вьет гнездо”.

Таким образом, величайшие идеи мыслителей, подготовленные, так сказать, уже полученными впечатлениями и в высшей степени чувствительной организацией субъекта, родятся внезапно и развиваются настолько же бессознательно, как и необдуманные поступки помешанных. Этой же бессознательностью объясняется непоколебимость убеждений в людях, фанатически усвоивших себе известные убеждения. Но как только прошел момент экстаза, возбуждения, гений превращается в обыкновенного человека или падает еще ниже, так как отсутствие равномерности (равновесия) есть один из признаков гениальной натуры. Не подлежит никакому сомнению, что между помешанным во время припадка и гениальным человеком, обдумывающим и создающим свое произведение, существует полнейшее сходство.

Латинская пословица гласит: “Aut insanit homo, aut versus fecit” (“Или безумец, или стихоплет”).

Очевидно, все они инстинктивно употребляли такие средства, которые временно усиливают, прилив крови к голове в ущерб остальным членам тела. Здесь кстати упомянуть о том, что многие из даровитых и в особенности гениальных людей злоупотребляли спиртными напитками. Не говоря уже об Александре Великом, который под влиянием опьянения убил своего лучшего друга и умер после того, как десять раз осушил кубок Геркулеса, - самого Цезаря солдаты часто приносили домой на своих плечах.

Сократ, Сенека, Алкивиад, Катон, а в особенности Септимий Север и Махмуд II до такой степени отличались невоздержанностью, что все умерли от белой горячки. Тассо писал в одном из своих писем: “Я не отрицаю, что я безумец; но мне приятно думать, что мое безумие произошло от пьянства и любви, потому что я действительно пью много”.

Немало пьяниц встречается и в числе великих музыкантов, например, Дюссек, Гендель и Глюк, говоривший, что “он считает вполне справедливым любить золото, вино и славу, потому что первое дает ему средство иметь второе, которое, вдохновляя, доставляет ему славу”. Впрочем, кроме вина, он любил так же водку и наконец опился ею.

Замечено, что почти все великие создания мыслителей получают окончательную форму или по крайней мере выясняются под влиянием какого-нибудь специального ощущения, которое играет здесь, так сказать, роль капли соленой воды в хорошо устроенном вольтовом столбе. Факты доказывают, что все великие открытия были сделаны под влиянием органов чувств, как это подтверждает и Молешотт. Несколько лягушек, из которых предполагалось приготовить целебный отвар для жены Гальвани, стали причиной открытия гальванизма. Изохронические (одновременные) качания люстры и падение яблока натолкнули Ньютона и Галилея на создание великих систем. Взглянув на какого-то носильщика, Леонардо задумал своего Иуду, а Торвальдсен нашел подходящую позу для сидящего ангела при виде кривляний своего натурщика и т.д.

Но ведь точно так же известные ощущения вызывают помешательство или служат исходной точкой его, являясь иногда причиной самых страшных припадков бешенства. Сколько людей были вовлечены в убийство, поджог или разрывание могил при виде топора, пылающего костра и трупа!

Следует еще прибавить, что вдохновение, экстаз всегда переходят в настоящие галлюцинации, потому что человек видит тогда предметы, существующие лишь в его воображении. Так Гросси рассказывал, что однажды ночью, после того как он долго трудился над описанием появления призрака Прина, он увидел этот призрак перед собою и должен был зажечь свечу, чтобы избавиться от него. Баль рассказывает о сыне Рейнолдса, что он мог делать до трехсот портретов в год, так как ему было достаточно посмотреть на кого-нибудь в продолжение получаса, пока он набрасывал эскиз, чтобы потом уже это лицо постоянно было перед ним, как живое.

Лютер слышал от сатаны аргументы, которых раньше он не мог придумать сам.

Если мы обратимся теперь к решению вопроса - в чём именно состоит физиологическое отличие гениального человека от обыкновенного, то, на основании автобиографий и наблюдений, найдем, что по большей части вся разница между ними заключается в утонченной и почти болезненной впечатлительности первого. Дикарь или идиот малочувствительны к физическим страданиям, страсти их немногочисленны, из ощущений же воспринимаются ими лишь те, которые непосредственно касаются их в смысле удовлетворения жизненных потребностей. По мере развития умственных способностей впечатлительность растет и достигает наибольшей силы в гениальных личностях, являясь источником их страданий и славы. Эти избранные натуры более чувствительны в количественном и качественном отношении, чем простые смертные, а воспринимаемые ими впечатления отличаются глубиною, долго остаются в памяти и комбинируются различным образом. Мелочи, случайные обстоятельства, подробности, незаметные для обыкновенного человека, глубоко западают им в душу и перерабатываются на тысячу ладов, чтобы воспроизвести то, что обыкновенно называют творчеством, хотя это только бинарные и кватернарные комбинации ощущений.

“Галлер писал о себе: “Что осталось у меня, кроме впечатлительности, этого могучего чувства, являющегося следствием темперамента, который живо воспринимает радости любви и чудеса науки? Свойственная мне чувствительность, конечно, и придает моим стихотворениям тот страстный тон, которого нет у других поэтов”.

“Природа не создала более чувствительной души, чем моя”, - писал о себе Дидро. В другом месте он говорит: “Увеличьте число чувствительных людей, и вы увеличите количество хороших и дурных поступков”.

Стерн, после Шекспира наиболее глубокий из поэтов-психологов, говорит в одном письме: “Читая биографии древних героев, я плачу о них, как будто о живых людях... Вдохновение и впечатлительность - единственные орудия гения. Последняя вызывает в нас те восхитительные ощущения, которые придают большую силу радости и вызывают слёзы умиления”.

Известно, в каком рабском подчинении находились Альфьери и Фосколо у женщин, не всегда достойных такого обожания. Красота и любовь Форнарины служили для Рафаэля источником вдохновения не только в живописи, но и в поэзии.

А как рано проявляются страсти у гениальных людей!

Данте и Альфьери были влюблены в девять лет, Руссо - в одиннадцать, Каррон и Байрон - в восемь. С последним уже на шестнадцатом году сделались судороги, когда он узнал, что любимая им девушка выходит замуж. “Горе душило меня, - рассказывает он, - хотя половое влечение мне было еще не знакомо, но любовь я чувствовал до того страстную, что вряд ли и впоследствии испытал более сильное чувство”.

Лорби видел ученых, падавших в обморок от восторга при чтении сочинений Гомера. Живописец Франчиа умер от восхищения, после того как увидел картину Рафаэля.

Но именно эта слишком сильная впечатлительность гениальных или только даровитых людей является в громадном большинстве случаев причиною их несчастий, как действительных, так и воображаемых. Гений раздражается всем, и что для обыкновенных людей кажется просто булавочными уколами, то при его чувствительности уже представляется ему ударом кинжала. Болезненная впечатлительность порождает также и непомерное тщеславие, которым отличаются не только люди гениальные, но и вообще ученые, начиная с древнейших времен; в этом отношении те и другие представляют большое сходство с мономаньяками, страдающими горделивым помешательством.

“Человек - самое тщеславное из животных, а поэты - самые тщеславные из людей”, - писал Гейне, подразумевая, конечно, и самого себя. В другом письме он говорит: “Не забывайте, что я - поэт и потому думаю, что каждый должен бросить все свои дела и заняться чтением стихов”.

Поэт Люций не вставал с места при появлении Юлия Цезаря в собрании поэтов, потому что считал себя выше его в искусстве стихосложения.

Шопенгауэр приходил в ярость и отказывался платить по счетам, если его фамилия была написана через два “n”.

Все, кому выпало на долю редкое счастье жить в обществе гениальных людей, поражались их способностью перетолковывать в дурную сторону каждый поступок окружающих, видеть всюду преследования и во всём находить повод к глубокой, бесконечной меланхолии. Эта способность обусловливается именно более сильным развитием умственных сил, благодаря которым даровитый человек более способен находить истину и в то же время легче придумывает ложные доводы в подтверждение основательности своего мучительного заблуждения. Отчасти мрачный взгляд гениев на окружающее зависит, впрочем, и от того, что, являясь новаторами в умственной сфере, они с непоколебимой твердостью отталкивают от себя большинство дюжинных людей.

Но все-таки главнейшую причину меланхолии и недовольства жизнью избранных натур по Ч.Ломброзо составляет закон динамизма и равновесия, управляющий также и нервной системой, закон, по которому вслед за чрезмерной тратой или развитием силы является чрезмерный упадок той же самой силы, - -закон, вследствие которого ни один из жалких смертных не может проявить известной силы без того, чтобы не поплатиться за это в другом отношении, и очень жестоко, наконец, тот закон, которым обусловливается неодинаковая степень совершенства их собственных произведений.

Меланхолия, уныние, застенчивость, эгоизм - вот жестокая расплата за высшие умственные дарования, которые они тратят, подобно тому как злоупотребления чувственными наслаждениями влекут за собою различные расстройства.

Гёте, сам холодный Гёте, сознавался, что его настроение бывает то чересчур веселым, то чересчур печальным.

Ч.Ломброзо: “Вообще, я не думаю, чтобы в мире нашелся хотя один великий человек, который, даже в минуты полного блаженства, не считал бы себя, без всякого повода, несчастным и гонимым или хотя бы временно не страдал мучительными припадками меланхолии”.

Иногда чувствительность искажается и делается односторонней, сосредоточиваясь на одном каком-нибудь пункте. Несколько идей известного порядка и некоторые особенно излюбленные ощущения понемногу приобретают значение главного (специфического) стимула, действующего на мозг великих людей и даже на весь организм.

Пуассон говорил, что жить стоит лишь для того, чтобы заниматься математикой. Д'Аламбер и Менаж, спокойно переносившие самые мучительные операции, плакали от легких уколов критики. Лючио де Лансеваль смеялся, когда ему отрезали ногу, но не мог вынести резкой критики Жофруа.

Следует еще заметить, что среди гениальных или скорее ученых людей часто встречаются те узкие специалисты, которых Вахдакоф называет “монотипичными” субъектами; они всю жизнь занимаются одним каким-нибудь выводом, сначала занимающим их мозг и затем уже охватывающим его всецело: так, Бекман в продолжение целой жизни изучал патологию почек, Фреснер - луну, Мкейер - муравьев, что представляет огромное сходство с мономанами.

Вследствие такой преувеличенной и сосредоточенной чувствительности великих людей и помешанных чрезвычайно трудно убедить или разубедить в чём бы то ни было. И это понятно: источник истинных и ложных представлений лежит у них глубже и развит сильнее, нежели у людей обыкновенных, для которых мнения составляют только основную форму, род одежды, меняемой по прихоти моды или по требованию обстоятельств. Отсюда следует, с одной стороны, что не должно никому верить безусловно, даже великим людям, а с другой стороны, что моральное лечение мало приносит пользы помешанным.

Крайнее и одностороннее развитие чувствительности, без сомнения, служит причиною тех странных поступков вследствие временной анестезии и анальгезии, которые свойственны великим гениям наравне с помешанными.

Так, о Ньютоне рассказывают, что однажды он стал набивать себе трубку пальцем своей племянницы и что, когда ему случалось уходить из комнаты, чтобы принести какую-нибудь вещь, он всегда возвращался, не захватив ее. Бетховен и Ньютон, принявшись - один за музыкальные композиции, а другой за решение задач, до такой степени становились нечувствительными к голоду, что бранили слуг, когда те приносили им кушанья, уверяя, что они уже пообедали. Джиоия в припадке творчества написал целую главу на доске письменного стола вместо бумаги.

Подобным же образом объясняется, почему великие гении не могут иногда усвоить понятий, доступных самым дюжинным умам, и в то же время высказывают такие смелые идеи, которые большинству кажутся нелепыми. Дело в том, что большей впечатлительности соответствует и большая ограниченность мышления. Ум, находящийся под влиянием экстаза, не воспринимает слишком простых и лёгких положений, не соответствующих его мощной энергии. Так, Монж, делавший самые сложные дифференциальные вычисления, затруднялся в извлечении квадратного корня, хотя эту задачу легко решил бы всякий ученик.

Гаген считает оригинальность тем качеством, которое резко отличает гений от таланта. Точно так же Юрген Мейер говорит: “Фантазия талантливого человека воспроизводит уже найденное, фантазия гения - совершенно новое. Первая делает открытия и подтверждает их, вторая изобретает и создает. Талантливый человек - это стрелок, попадающий в цель, которая кажется нам труднодоступной; гений попадает в цель, которой нам даже и не видно. Оригинальность - в натуре гения”.

Гений обладает способностью угадывать то, что ему не вполне известно: например, Гёте подробно описал Италию, еще не видавши ее. Именно вследствие такой прозорливости, возвышающейся над общим уровнем, и благодаря тому, что гений, поглощенный высшими соображениями, отличается от толпы в сверхпоступках или даже, подобно сумасшедшим (но в противоположность талантливым людям), обнаруживает склонность к беспорядочности, - гениальные натуры встречают презрение со стороны большинства, которое, не замечая промежуточных пунктов в их творчестве, видит только расхождение сделанных ими выводов с общепризнанными и странности в их поведении. Сколько академиков с улыбкой сострадания отнеслись к бедному Марцоло, который открыл совершенно новую область филологии; Больяи, открывшего четвертое измерение и написавшего анти-Евклидову геометрию, назвали геометром сумасшедших и сравнивали с мельником, который вздумал бы перемалывать камни для получения муки.

Есть страны, где уровень образования очень низок и где поэтому с презрением относятся не только к гениальным, но даже к талантливым людям. Но оригинальность, хотя почти всегда бесцельная, нередко замечается так же в поступках людей помешанных, в особенности же в их сочинениях, которые только вследствие этого получают иногда оттенок гениальности. Между прочим, гениальные люди отличаются наравне с помешанными и склонностью к беспорядочности, и полным неведением практической жизни, которая кажется им такой ничтожной в сравнении с их мечтами.

Оригинальностью же обуславливается склонность гениальных и душевнобольных людей придумывать новые, непонятные для других слова или придавать известным словам особый смысл и значение, что мы находим у Вико, Каррадо, Альфьери, Марцоло и Данте.

2.1 Влияние атмосферных явлений на гениальных людей и помешанных

На основании целого ряда тщательных наблюдений, производившихся в продолжении трех лет в клинике, Ч.Ломброзо убедился, что психическое состояние помешанных изменяется под влиянием колебаний барометра и термометра. “Изучение 23 602 случаев доказало мне, что развитие умопомешательства совпадает обыкновенно с повышением температуры весной и летом и даже идет параллельно с ним, но при этом весенняя жара, вследствие контраста с зимним холодом, действует еще сильнее летней, тогда как сравнительно ровная теплота августовских дней оказывает менее губительное влияние.” Полнейшая аналогия с этими явлениями замечается и в тех людях, которых - трудно сказать, благодетельная или жестокая, - природа щедро одарила умственными способностями. Редкие из этих людей не говорили сами, что атмосферные явления производят на них громадное влияние. В своих личных сношениях и в письмах они постоянно жалуются на вредное действие на них изменений температуры, с которым они должны иногда выдерживать ожесточенную борьбу, чтобы уничтожить или смягчить роковое влияние дурной погоды, ослабляющей и задерживающей смелый полет их фантазии. “Когда я здоров и погода ясная, я чувствую себя порядочным человеком”, - писал Монтень. “Во время сильных ветров мне кажется, что мозг у меня не в порядке”, - говорил Дидро.

Наполеон, сказавший, что “человек есть продукт физических и нравственных условий”, не мог выносить легкого ветра и до того любил тепло, что приказывал топить в комнате даже в июле. Кабинеты Вольтера и Бюффона отапливались во всякое время года. Руссо говорил, что солнечные лучи в летнюю пору вызывают в нем творческую деятельность, и он подставлял под них свою голову в самый полдень.

Байрон говорил о себе, что боится холода, точно газель. Гейне уверял, что он более способен писать стихи во Франции, чем в Германии с ее суровым климатом .“Гром гремит, идет снег, - пишет он в одном из своих писем, - в камине у меня мало огня, и письмо мое холодно”.

Салваторе Роза, по словам леди Морган, смеялся в молодости над тем преувеличенным значением, какое будто бы оказывает погода на творчество гениальных людей, но, состарившись, оживлялся и получал способность мыслить лишь с наступлением весны; в последние годы жизни он мог заниматься живописью только летом. В мае Шиллер писал: “Я надеюсь сделать много, если погода не изменится к худшему”. Из всех этих примеров можно уже с некоторым основанием сделать вывод: высокая температура, благоприятно действующая на растительность, способствует, за немногими исключениями, и продуктивности гения, подобно тому как он вызывает более сильное возбуждение в помешанных.

Ч. Ломброзо утверждает: “Если бы историки, исписавшие столько бумаги и потратившие столько времени на подробнейшее изображение жестоких битв или авантюрных предприятий, осуществленных королями и героями, если бы эти историки с такой же тщательностью исследовали достопамятную эпоху, когда было сделано то или другое великое открытие или когда было задумано замечательное произведение искусства, то они почти наверное убедились бы, что в наиболее знойные месяцы и дни оказываются самыми плодовитыми не только для всей физической природы, но также и для гениальных умов”.

При всей кажущейся неправдоподобности такого влияния оно подтверждается множеством несомненных фактов. Данте сочинил свой первый сонет 15 июня 1282 года, весной 1300 года он написал “Vita nuova”, а 3 апреля начал писать свою великую поэму.

Мильтон задумал свою поэму весной.

Галилей открыл кольцо Сатурна в апреле 1611 года.

Лучшие вещи Фосколо были написаны в июле и августе.

Вольтер написал “Танкреда” в августе.

Байрон окончил в сентябре 4-ю песню “Pelligrinaggio”, в июле “Пророчество

Данте”, а летом в Швейцарии - “Шильонского узника”, “Мрак” и “Сон”.

Леонардо да Винчи задумал статую Франческо Сфорца и начал писать свое сочинение “О свете и тени” 23 апреля 1490 года.

Первая мысль об открытии Америки явилась у Колумба в конце мая и в начале июня 1474 года, когда он задумал отыскать западный путь в Индию.

Кеплер в мае 1618 года открыл законы движения мировых тел.

Открытие Скиапарелли относительно падающих звезд было сделано в августе 1866 года.

Никольсон открыл окисление металлов с помощью вольтова столба летом 1800 года и так далее.

Однако, надо сказать, что почти все произведения великих умов, и в особенности открытия в физике, являются не результатом мгновенного вдохновения, а скорее следствием целого ряда непрерывных и медленных изысканий со стороны живших в прежнее время ученых, так что новейший изобретатель есть, в сущности, только компилятор, трудам которого не применима хронология, так как приведенные числа определяют скорее время окончания того или другого произведения, чем тот момент, когда оно было задумано. Но под ту же категорию можно подвести и почти все остальные проявления человеческой деятельности, даже наименее произвольные. Оплодотворение, например, и то зависит от хорошего питания организма и от наследственности; сама смерть и сумасшествие лишь, по-видимому, обуславливаются непосредственными или случайными причинами, но в сущности они находятся в полнейшей зависимости, с одной стороны, от атмосферных явлений, а с другой - от органических условий; во многих случаях можно сказать, что смерть и сумасшествие бывают подготовлены заранее и время наступления их с точностью обозначено в момент самого рождения индивида.

2.2 Влияние метеорологических явлений на рождение гениальных людей

Убедившись в громадном влиянии метеорологических явлений на творческую деятельность гениальных людей, легко понять, что и на их рождение климат и строение почвы должны также оказывать могущественное действие.

Несомненно, что раса (например, в латинской и греческой расе больше великих людей, чем в других), политические движения, свобода мысли и слова, богатство страны, наконец, близость литературных центров - все это оказывает большое влияние на появление гениальных людей, но несомненно также, что не меньшее значение имеют в этом отношении температура и климат.

Уже издавна замечено было как простонародьем, так и учеными, что в гористых странах с теплым климатом бывает особенно много гениальных людей. Народная тосканская поговорка гласит: “У горцев ноги толстые, а мозги нежные”. Веджецио писал: “Климат влияет не только на физическое, но и на душевное здоровье; Минерва избрала своим местопребыванием город Афины за его благорастворенный воздух, вследствие чего там родятся мудрецы”. Цицерон тоже не раз упоминает о том, что в Афинах, благодаря теплому климату, родятся умные люди, а в Фивах, где климат суровый, - глупые. П свидетельству Вазари, Микеланджело говорил ему: “Если мне удалось создать что-нибудь действительно хорошее, то я обязан этим чудному воздуху вашего родного Ареццо”. Маколей говорит, что Шотландия одна из беднейших стран Европы, занимает в ней первое место по числу ученых и писателей; ей принадлежат: Михаил Скотт, Непер - изобретатель логарифмов, затем Буханан, Вальтер Скотт, Байрон, Джонстон и отчасти Ньютон.

Флоренция, где климат очень мягок, а почва чрезвычайно холмиста, доставила Италии самую блестящую плеяду великих людей. Данте, Джотто, Макиавелли, Люлли, Леонардо, Челлини, Беато Анджелико, Андреа дель Сарто, Веспуччи, Боккаччо, Альберти, Николини и Донати и др. - вот главные имена, которыми имеет право гордиться этот город.

Напротив, Пиза, находящаяся в научном отношении как университетский город в не менее благоприятных условиях, чем Флоренция, дала по сравнению с нею даже значительно меньшее число выдающихся генералов и политиков, что и было причиною ее падения, несмотря на помощь сильных союзников. Из великих же людей Пизе принадлежит только Никколо Пизано, Джиунта и Галилей, родители которого были, однако, флорентийцами. А между тем Пиза отличается от Флоренции единственно своим низменным местоположением.

Наконец, как богата гениальными людьми гористая провинция Ареццо, где родились Микеланджело, Петрарка, Гвидо Рени, Реди, Вазари и трое Аретино. Далее, сколько даровитых личностей были родом из Асти (Альфьери, Оджеро, С. Бруноне, Белли, Натта, Котта, Алионе, Джорджио и Вентура) и так можно продолжать до бесконечности.

Косвенное влияние окружающей природы на рождение гениальных людей представляет некоторую аналогию с влиянием ее на развитие умопомешательства.

Общеизвестный факт, что в гористых странах жители более подвержены сумасшествию, чем в низменных, подтвержден вполне психиатрической статистикой.

Кроме того, новейшие наблюдения доказывают, что эпидемическое безумие встречается гораздо чаще в горах, чем в долинах. Не следует так же забывать, что холмы Иудеи были колыбелью многих пророков и что в горах Шотландии появлялись люди, одаренные ясновидением; те и другие принадлежат к числу гениальных безумцев и полупомешанных прорицателей.



3. Особенности психики и склада души гениев

Успех зависит от усилий, которые прилагаются для достижения цели. Как отметил в своём дневнике Лев Толстой (22.08.07 г.):

Сосредоточить только все силы на малейшую точку - и ты совершишь великое.

У талантливых людей заметно это сосредоточение сил в одном направлении. Для них мир как бы сошёлся клином на одной определённой профессии, а всё остальное интересно лишь постольку, поскольку содержит что-то полезное для этой профессии. Чарльз Чаплин рассказывает:

Я продавал газеты, клеил игрушки, работал в типографии, в стеклодувной мастерской, в приёмной врача и так далее, но чем бы я ни занимался… помнил, что всё это временно и в конце концов я стану актёром.

А Михаил Булгаков, когда его пьесы были запрещены, отправил письмо правительству с просьбой предоставить ему должность режиссёра:

Если меня не назначат режиссёром, я прошусь на штатную должность статиста. Если и статистом нельзя - я прошусь на должность рабочего сцены.

Любой человек имеет свои склонности и оказывает предпочтение некоторым видам деятельности, но у гения это предпочтение проявляется в особой степени.

Простой человек может перейти от одного занятия к другому; он может быть и матросом, и заводским рабочим, и землекопом, и т.д. Он должен работать вообще, но никакой внутренний демон не заставляет его заниматься только чем-то одним и ничем больше, не заставляет его быть именно таким или погибнуть. Шаляпин должен быть Шаляпиным или ничем, Павлов - Павловым, Глазунов - Глазуновым. И пока они могут продолжать заниматься своим единственным делом, эти люди живут полнокровной жизнью, - писал Герберт Уэллс.

Жизненные трудности, с которыми сталкивается человек, активируют гениальность, если эти трудности преодолимы. Наследственные богачи, которые располагают идеальными условиями для творчества (как Рокфеллер, купцы Демидовы, Савва Морозов) становятся не гениями, а меценатами.

Наиболее обеспеченным из всех гениев был Лев Толстой, но и он для содержания семьи в значительной степени рассчитывал на свою литературную работу. Творческие успехи дали ему немалые средства, однако обеспечить широкую жизнь и мотовство детей было невозможно.

У других гениев положение было хуже. Пушкин перед гибелью имел долгов на 140 тысяч рублей, Достоевский расплатился с долгами незадолго до кончины, Чайковский 13 лет получал денежное пособие от Н.Ф. фон Мекк. Некоторые пережили бедственное положение: голодали Шуберт, Шаляпин, Мандельштам, Михаил Булгаков, Марина Цветаева.

Накануне своего 60-летия Горький писал одному из литераторов:

Знали бы Вы… сколько на путях моих я встретил замечательно талантливых людей, которые погибли лишь потому, что в момент наивысшего напряжения их стремлений - они не встретили опоры, поддержки.

Да и сам Горький в молодости пытался застрелиться, но по счастливой случайности не попал в сердце и отделался тяжёлым ранением.

Гений имеет лишь один путь для преодоления жизненных трудностей - творческие достижения. В результате эти достижения приобретают исключительное значение, а всё остальное становится малозаметным. К.И. Чуковский, который хорошо знал Репина, рассказывает:

В течение многих лет я был в этой мастерской завсегдатаем и могу засвидетельствовать, что он замучивал себя работой до обморока, что каждая картина переписывалась им вся, без остатка, по десять-двенадцать раз…

От подобных перегрузок можно конечно и с ума сойти, так что Ломброзо верно почувствовал какую-то связь между гениальностью и помешательством.

Для творчества требуется обеспеченность и благоприятные условия. Но положение гения не может быть настолько роскошным, чтобы он давал себе какие-то поблажки. Чем острее жизненная борьба, тем ярче проявится гениальность, если, конечно, выдержит человеческий организм. Самоубийство или преждевременная смерть, как у Гоголя, Левитана, Чехова, Булгакова, Больцмана, Дунаевского, Высоцкого показывают, что организм выдерживает не всегда.

Какая страсть движет гениями? Эта страсть - одержимость творчеством. Если полагать, что гениальные люди являются посредниками между высшим космическим разумом и остальными людьми, это предположение легко объясняет невероятную творческую плодовитость великих, но насколько близко оно к истине и насколько оно принижает их безграничный труд? Невозможно объяснить здравым смыслом невероятную продуктивность работы Леонардо и Микеланджело, Ньютона и Лейбница, Баха и Моцарта, Гете и Байрона, Толстого и Достоевского. Одержимость проистекает из кардинальной диспозиции. Одержимость - это та ось, вокруг которой вращается со всеми своими хитросплетениями судьбы стиль жизни гения. В индивидуальной психологии Адлера стиль жизни зависит от уникальной совокупности соединения черт, способов поведения и привычек, иными словами, всех факторов творчества, которые выстраивают жизнь человека. Стиль жизни зависит не только от личностных характеристик гения, но и от динамического взаимодействия внутренних механизмов творчества и социальной среды. Судьба вершит эволюцию стиля жизни на различных отрезках жизненного пути гения или неповторимая картина творческой одержимости каждого гения вынуждает к покорности саму судьбу? Так ли уж важно, кто над кем господин, но одна всепоглощающая страсть гения к творчеству пронизывает его жизнь. Чтобы усилия одержимости не пропадали даром, у нее должен быть союзник, и он есть. Это поистине безграничное терпение. Бесконечно шлифовал свои скульптуры в поисках нужной формы Микеланджело. Его тщательность и терпение в подборе нужного мрамора поражала даже каменотесов, видавших многое на своем веку. Вот как описывает И. Стоун в романе «Муки и радости» одержимость молодого Микеланджело: «Рустичи говорил ему: «Ты Микеланджело все время постишься, потому что не можешь заставить себя прервать работу, когда наступает полдень!». Вспоминая это ядовитое замечание, Микеланджело скорчил гримасу. Разве он не чувствует в себе решимости безраздельно отдаться своему делу… и разве он не готов, если необходимо, к посту и молитве, к любому искусу, лишь бы у него достало сил хоть ползком ползти в эти Сады, в эту мастерскую?»

Гений то молниеносно, то терпеливо достигает совершенства, оставаясь неудовлетворенным от достигнутого, ищет глубину и новые смыслы там, где их еще никто не обнаружил, отрываясь от современников во времени и пространстве. В этом и сила гения, и в этом трагизм его творчества.

Писатель И. Стоун сам являл пример человека, обладающего осью одержимости в чертах характера. Поражают не только его психологические характеристики этих людей, но и объем произведений. Книги Стоуна стали бесценным материалом для научных исследований о сущности творческого процесса. Но художественные биографии, как и исключительно научные исследования, никогда не отразят всей глубины творческого процесса. Никому не под силу осмыслить творчество и судьбу гения только в научных терминах или только в литературных сочинениях, ибо в творчестве гения всегда присутствует магическое начало.

Как фундаментальное свойство характера личности одержимость по своей значимости не уступает ни воле, ни инстинктам. Это особое психическое качество, но это не воля. Одержимость, как и воля, иррациональна, поэтому источник её лежит в бессознательном. Вот почему одержимые гении могут быть бессознательно безвольными. Иногда одержимость может выступать как компенсация воли и часто одержимый гений кажется волевым. Хотя, на самом деле, одержимость, а не воля помогает ему преодолеть бессилие, неуверенность и даже пораженчество. В результате этого одержимый может добиться успеха и признания. Тесная связь одержимости и пассионарности как осуществление непреоборимого стремления к намеченной цели нередко является иллюзорной, соединяя эти два уникальных качества незаурядной человеческой натуры. Когда пассионарность достигает своего максимума, как отмечает Л. Гумилев, она становится антиинстинктом самосохранения, потому что влечение к жертвенности оказывается запредельным.

Одержимость волнообразна. Когда напряжение разряжается, потом снова идет нарастание одержимости до максимальной фазы, и этот цикл повторяется. Вот почему творчество бесконечно движется по спирали. И так процесс продолжается - до тех пор, пока не возникает усталость, а вместе с ней исчезает вдохновение и энергия. Касаясь природы одержимости, можно предполагать, что это свойство является наследственным фактором гениальности, но за этим предположением следует другое.

Душевная и творческая жизнь гениев протекает в океане сущностей, но ничто так не отличает гения как одержимость творчеством. Их одержимость несравнимо выше, чем одержимость алчного человека, стремящегося к накопительству. Ортега-и-Гассет подчеркивает, что почти все великие люди были одержимыми, только последствия их одержимости, их навязчивой идеи представляются нам полезными и достойными уважения. Когда Ньютона спросили, как ему удалось открыть законы всемирной механики, он ответил: «Nocte dieque incubando» (Думаю об этом денно и нощно). Это признание в одержимости. Ортега-и-Гассет обнаруживает другой, не менее интересный оттенок одержимости, отличающий ненормально заинтересованного мыслителя от человека толпы. Он говорит, что человека толпы утомляет и удручает медлительность мыслителя, внимание которого подобно неводу, цепляющемуся за бугристое морское дно.

...