Социальная психология

- преобладание силовых, нецивилизованных способов урегулирования конфликтов;

- повышенная внушаемость и психологическая защита, вынуждающая жить во лжи (легко принимать ложь со стороны, лгать себе, другим), т.е. разделять стандарты, основанные на неправде. Это создает базу для формирования мифов, более того, мифологизации общественного мнения, установок, стереотипов, шкалы ценностей.

В переходное время социальной патологии также присущи массовая мистификация (масштабное увлечение колдовством, шаманством), мифологизация, милитаризация общественного мнения, этноцентризм и другие подобного рода явления. Однако они носят не фатальный, а временный, преходящий характер.

Основной деформацией социальных отношений и общения является этатизм - абсолютизация роли государства по отношению к жизни общества и экономики. Сложились следующие виды деформации социальных отношений:

- изоляционная: «железный занавес» в 30-е годы, затем полузакрытое общество; «крепостное право» внутри страны (паспортизация, прописка) и т. п.;

- жестконормативная: монополизм партийно-государственной власти, зацентрализованность экономики, распределение дефицита, превращение личности в «винтик»;

- хаотичная: характерна для так называемой перестройки, начавшейся в середине 80-х годов;

- искусственно конфликтная;

-нравственная: дегуманизация отношений, обесценивание человеческой жизни;

- криминальная: засилье преступного мира, сращивание власти с мафией и т. п.

Рассмотрим более подробно первые два вида деформации социальных отношений.

Изоляционная деформация социальных отношений в тоталитарном государстве возникает в результате установления «железного занавеса», что значительно затрудняет процесс социализации личности и способствует отрыву от цивилизации. Делается это для того, чтобы люди не знали правды и не могли разрушить лживые мифы и стереотипы путем сравнения с мировыми стандартами жизни.

Изоляционная деформация социальных отношений обусловливается и наличием своеобразного «крепостного права»: прописки, паспортизации. Данные факты не что иное, как нарушение прав человека.

Одной из причин изоляционной деформации социальных отношений являются действия националистических сил.

Вместе с тем деформации социальных отношений способствует и так называемый эффект краудинга (скученности). Проживание в условиях общежития приводит к эмоциональной напряженности людей, к казарменной психологии.

Изоляционная деформация социальных отношений возникает также в результате ограничений в области:

- свободы слова (запрет публикаций художественных и научных работ диссидентского толка; цензура периодики, теле- и радиопередач, служебной и личной переписки; перлюстрация корреспонденции, прослушивание телефонных переговоров);

- «человеческих контактов» (отсутствие возможности свободного передвижения внутри и за пределами страны);

-доступа к информационным банкам, обмена информацией невозможность получения газет, журналов, книг, издаваемых за убежом, просмотра телепередач иностранных телекомпаний).

Иными словами, изоляционная деформация социальных отношений проявляется в нарушении циркуляции потоков информации, корреспонденции, человеческих контактов, оторванности т мировой культуры и цивилизации, т.е. социальной депривации.

Основой жестконормативной деформации социальных отношений является абсолютизация роли государства по отношению к экономике и обществу. Дело в том, что условием нормальных социальных отношений выступает разграничение функций государства, экономики и гражданского общества. В результате этатизма возникает монополия государства в сфере:

-политики (вместо многопартийности устанавливается режим одной партии, которая превращается в элемент государственной структуры);

-экономики (взамен многоукладной экономики возникает абсолютно централизованная экономика, отличительными признаками которой выступают фондирование, распределение, дефицит, создание адаптивной системы в виде черного рынка, другими словами, установление свободных, либеральных, рыночных отношений и замена их планово-распределительными, лишение личности возможности выбора, субъективности);

- общества, в котором все отношения унифицируются в соответствии с идеологией и возникает казарменная психология, эффект «гребенки», одинаковости.

Жестконормативная деформация социальных отношений проявляется также в искаженности стратификации общества. Классообразующим признаком в условиях отсутствия рынка выступает доступ к распределению фондов, что влечет за собой реальную власть. В зависимости от близости к дефициту возникли такие страты, как номенклатура, работники торговли и пр. В этом случае стратификация строится с учетом ведомственного, а также территориального признаков, так как столичный житель по сравнению с провинциалом оказывается в более привилегированном положении. Говоря о жестконормативной деформации следует иметь в виду следующее. Конечно, государство без нормативной базы отношений, конформизма - не государство, а аномия, хаос, «бес-предел». Но государство, сводящее нормотипическое поведение к казарменной психологии и не допускающее плюрализма, диссидентства, травмирует «Я», «сплющивает» его, не дает раскрыться, самоактуализироваться, заставляет быть как все, чтобы не выглядеть «гадким утенком», «белой вороной». Здесь возникает идеологический конфликт между Эго (Я) и Супер-Эго, который при-водит к комплексу неполноценности.

При жестконормативной деформации социальных отношений поведение личности становится жесткоролевым. Подобный факт нельзя объяснить только с позиции индивидуально-личностного подхода, направленного на выявление роли индивидуальных особенностей в поведении.

В такой ситуации складывается адаптивная система отношений, направленная на избежание последствий ограничений. Эта система, позволяющая компенсировать дефицит питания и товаров путем образования круговой поруки и блата в сфере распределения материальных благ, формируется и функционирует на основе жестких норм.

Последние образуют ожидания, которым должно соответствовать поведение личности. От степени соответствия зависит ее статус и роль. Чтобы занять определенный статус, нужно обладать непросто комплексом определенных свойств. Главное, чтобы образ соответствовал нормам определенного страта.

В условиях жестконормативной деформации социальных отношений срабатывают механизмы психологической защиты личности:

-ролевая защита заставляет быть как все, приспосабливаться, идентифицировать себя с окружающими людьми, унифицировать свое поведение;

- открытая ролевая защита - запугивание других путем создания ореола «ни перед чем не остановлюсь»;

-адаптивная защита - снятие эмоционального напряжения, возникающего в результате адаптации к условиям изоляции и среды путем агрессии, обесценивания, формирования комплекса неполноценности, заниженной самооценки;

- произвольный отказ от защиты - появление значащих переживаний, чувства вины, раскаяния, стыда, совести, внутриличностного конфликта, переоценки шкалы ценностей, пересмотра стереотипов.

Государство, присвоившее себе право диктовать (распределять, контролировать и т.п.), обеспечивает собственную безопасность и сохраняет такую структуру социальных отношений, которая с классовых позиций является верной, но с точки зрения цивилизации, мировых стандартов выглядит безнравственной. При этом человек остается только объектом социальных отношений, а отнюдь не их субъектом.

С правовой точки зрения социальные отношения могут быть нормальными в том случае, если имеют место: '

-принятие конституции, в которой провозглашены основные права и свободы, заложен механизм их реального обеспечения;

- разделение полномочий между ветвями власти;

- профессиональный парламент, избранный на многопартийной основе;

-сильная исполнительная власть, основанная и функционирующая на основе примата закона и обеспечения национальной безопасности;

- многопартийность;

- многоукладная экономика, основанная на конкурентных, нравственно здоровых отношениях;

-гражданское общество, в основе которого лежат общечеловеческие ценности, приоритеты и права личности, принципы самоуправления.

Данные факторы должны соответствовать культурным, социально-психологическим характеристикам общества, т.е. тому, что называется менталитетом. В противном случае нравственная деформация социальных отношений проявляется в виде соответствующих стереотипов, привнося в общение такие черты, как страх, раболепие, доносительство.

Из-за сложившихся стереотипов для асоциализированной личности не существует нравственного конфликта мотивов, каких- либо запретов, понятия «нельзя», моральной «цены» удовлетворения потребностей. Для нее приемлемы и оправданны все средства достижения целей, в том числе и насилие. При этом источники и способы приобретения всяческих благ перестают быть незаконными и безнравственными. Труд теряет социальную ценность, перестает быть единственным источником достижения благосостояния и критерием оценки личности. Нравственная деформация социальных отношений порождает фрустрационные ситуации, вызывающие компенсаторные явления (пьянство, наркоманию), которые, в свою очередь, приводят к расстройству психической деятельности.

Нравственная деформация социальных отношений проявляется и на уровне неформальных малых групп, для которых характерно наличие специфической структуры. Групповые стереотипы и нормы поощряют насилие, с помощью которого личность самоутверждается, не найдя возможности проявить свое «Я» позитивным путем. Деформация процесса социализации, выражающаяся в нарушениях семейных отношений, воспитании ребенка вне семьи, приводит к образованию у личности ряда специфических свойств, влияющих на ее агрессивность, деформирующих нормальное общение.

Интериоризация нравственно деформированных социальных отношений обусловливает формирование ущербной личности, что проявляется в возникновении стереотипов, оправдывающих любые источники и способы «доставания» вещей и предметов (опрос показал, что спекуляция, «фарцовка», проституция являются вполне одобряемыми молодежью средствами достижения целей); «зацикленности» на материальных ценностях, на приобретении дефицитных вещей, обретающих в силу трудностей их доставания свойства сверхпрестижности (личность, превращая эти вещи в культ и фетиш, становится их рабом); обеднении интересов, так как все силы и способности человека и его время уходят на приобретение вещей и предметов, на установление связей, поиск «левого» заработка; невыгодности соблюдения нравственных принципов, быть честным и принципиальным; приобретении аморального и преступного опыта. Подобный тип личности вступает в конфликт с социальными нормами, что приводит к совершению противоправных действий [1].

§ 2. Деформации общения: криминогенный аспект

Криминогенное общение имеет место не только в местах лишения свободы, однако именно здесь оно проявляется наиболее рельефно. Деформация общения осужденных - это количественно-качественная трансформация феномена общения под влиянием изоляции, негативных социально-психологических явлений и криминального профессионализма. Наблюдаются три вида деформации общения осужденных: изоляционная, нравственная, криминальная.

Деформация общения в среде осужденных вызывает перестройку всех компонентов: информационного (уменьшение количества контактов, изменение их содержания и постоянства); перцептивного (негативные стереотипы, нарушение восприятия времени, сжатие пространства личности, появление фобий); интеракционного (аффектогенность действий, агрессивность, удовлетворение потребностей путем насилия).

Для условий отбывания наказания в местах лишения свободы характерно появление следующих признаков специфических изменений общения по сравнению с нормой:

-частичная сенсорная депривация (некоторый информационный голод);

- ограниченность в удовлетворении ряда витальных потребностей: пище, сексе и др.;

- ограниченность пространства, аффект краудинга (скрученность);

- эмоциональная напряженность, возникающая у осужденных в результате адаптации к этим условиям.

В особых условиях отбывания лишения свободы, связанных с режимными ограничениями, возникает изоляционная деформация общения осужденных, которая выражается в его стрессогенности, агрессивности. В то же время следует отметить, что стрессогенность общения осужденных проявляется и во внутриличностном конфликте, порождая у определенной категории лиц значащие переживания: чувства раскаяния, вины и стыда за совершенное преступление. Это способствует формированию правильного отношения к наказанию.

В результате изоляционной деформации общение осужденных становится замкнутым и ограниченным, скрученным и внутренним, однополовым, строго регламентированным и дозированным. Осужденные утрачивают возможность избирательных контактов, самоактуализироваться, выразить свое «Я», выбрать референтный круг общения, удовлетворить потребность в общении. У некоторых категорий возникает утрата перспектив, смысла жизни, повышается ценность дефицитных предметов и вещей, появляется новая шкала ценностей. Изоляционная деформация общения осужденных, приводя к стрессогенности (уровень тревожности осужденных превышает норму в 2-3 раза), вызывает к действию защитные механизмы, в частности сублимацию, изменение самооценки, удовлетворение неприятных чувств посредством причинения зла другим. Этим объясняется нравственная искаженность направленности контактов, эмоциональная насыщенность и агрессивность общения осужденных.

Изоляционная деформация общения осужденных приводит к нравственной деформации:

- самоутверждение противоправным путем;

-формирование склонности к риску для снятия эмоционального напряжения;

- стремление обладать «дефицитом» любой ценой;

- удовлетворение половых потребностей в извращенной форме;

- увлечение порнографией, токсикоманией, наркоманией;

-изменение самооценки, возникновение комплекса неполноценности;

- жесткое ролевое поведение.

Все это заставляет осужденных изыскивать возможности, чтобы лучше «устроиться» в местах лишения свободы. В качестве средства достижения своих целей они нередко используют насилие. Социометрический статус нарушителей в ИТУ значительно выше статуса положительно характеризующихся осужденных.

Нравственная деформация общения осужденных проявляется в их искаженных стереотипах восприятия: негативных мнениях и традициях. Искаженные стереотипы приводят к формированию таких ожиданий, которые требуют совершения антиобщественных поступков, заставляют самоутверждаться конфликтным путем, создавать «культ силы», поддерживать так называемые «воровские законы».

Криминогенное общение возникает при социально-психологической адаптации осужденных к неофициальной структуре среды в результате:

-добровольной ролевой ориентации вновь прибывших осужденных в негативных явлениях в ИТУ. Они стараются создать такой образ своей личности, который бы соответствовал стереотипам и давал им возможность занять лидирующее положение. Это толкает осужденных на самоутверждение посредством конфликтов, нарушений, совершаемых с целью завоевания определенного статуса среди отрицательно характеризующихся лиц, отбывающих наказание, и выполнения роли «авторитета»;

- принудительной ролевой ориентации вновь прибывших в ИТУ осужденных в негативных социально-психологических явлениях, среди отрицательной части осужденных путем психологического (информационного) насилия: оскорбления, угроз, распространения слухов.

Искаженная стереотипизация восприятия осужденными друг друга составляет основу нравственной деформации общения. Она мотивирует поведение, консервирует и воспроизводит статусноролевую структуру среды осужденных. Негативные стереотипы в этой среде нравственно деформируют общение осужденных, что находит выражение в следующем:

- самоутверждении насильственным путем (коэффициент корреляции рангов между статусом осужденных и нарушениями режима равен 0,64);

-жестко заданном нормативно-ролевом характере;

- противоречивости между стратами;

- социально-психологической несовместимости (с определенными категориями осужденных основная их масса не хочет общаться, индекс приемлемости колеблется от 0,149 до 0,370);

-безнравственном способе удовлетворения потребностей, добывания благ, в получении которых они были ущемлены.

Нравственная деформация общения осужденных криминогенная потому, что в ее основе лежат такие стереотипы восприятия, которые оправдывают безнравственный способ удовлетворения потребностей, извлечение нетрудовых доходов, насилие, зависимость, обеспечивают жесткое выполнение предписанных ролей. Негативные стереотипы ведут к стратификации, т. е. к разделению осужденных на определенные категории, представители которых отличаются по статусу, выполняемым ролям, объему неформальной «власти», характеру обязанностей, материально-бытовым льготам. Вследствие этого одни из осужденных имеют привилегированное положение, другие относятся к изгоям. В среде осужденных четко выраженный табель о рангах, в соответствии с которым верх иерархической лестницы занимают так называемые «авторитеты».

Они насаждают и поддерживают «воровские законы», смысл которых сводится к следующему: не сотрудничать с администрацией, не участвовать в работе самодеятельных организаций, не иметь семью, расплачиваться в случае проигрыша в карты, создавать «общак», не выступать в роли свидетеля и т. д.

Несоблюдение «воровских законов» ведет к расплате. В подобных случаях всегда выступает месть (от пощечины до убийства). Страх осужденных перед расплатой в случает отхода от стереотипов заставляет неукоснительно их соблюдать, поддерживать и сохранять жесткую ролевую систему общения. Стратификация придает общению между различными категориями осужденных несправедливый, конфликтный характер. Осужденные, занимающие лидирующее положение, удовлетворяют потребности за счет интересов других. В этом отношении типичны случаи присвоения результатов чужого труда, сексуальной эксплуатации, в результате чего у осужденных теряется вера в социальную справедливость.

Необходимость маскировки преступной деятельности, страх и боязнь разоблачения, стремление правонарушителей уйти от ответственности приводят к созданию специальной системы общения, его криминальной деформации. С помощью общения происходят обмен между осужденными преступным опытом, подготовка, маскировка и совершение преступлений путем психического (информационного) насилия. Известно, что убийства могут совершаться с помощью психического воздействия общения. В уголовном праве такое явление получило название психического насилия. Можно сказать, что психическое насилие - это рэкет, осуществляемый с помощью угроз, оскорблений, клеветы, слухов и других подобных средств.

Слухи в среде осужденных представляют собой недостоверные или частично достоверные сообщения о каких-либо событиях, часто ничем не подтвержденные, четко передаваемые от одного лица другому с целью компрометирования кого-либо, сведения счетов, шантажа, принудительной адаптации к условиям, создаваемым малыми отрицательными группами, организации групповых эксцессов. Слухи чаще всего создают невыносимую в психологическом плане обстановку, воздействуя на центральную нервную систему осужденных и вызывая у них отрицательные психические с стояния, истерии, инфаркты, что толкает осужденных к совершению преступлений.

К числу признаков криминальной деформации общения осужденных относятся условные средства связи. Они основаны на взаимной договоренности определенного круга участников общения о системе кодирования и декодирования (ключе) и технологии маскировки знаков, выступающих в качестве только им понятного способа передачи информации.

Условные средства общения - это своеобразный способ ухода субъекта от ответственности за подготовку и совершение антиобщественных действий. Попытка уйти от ответственности достигается с помощью условных средств общения и путем сокрытия преступных целей и действий.

Во многих случаях осужденные используют условные средства общения для достижения эффекта внезапности, создания дефицита времени для объекта и тем самым неотвратимости осуществления преступных целей и действий. О степени владения осужденными средствами условного общения следует судить не только по частоте их употребления, но и по знанию значения данных средств, умению кодировать, декодировать, а также незаметно передавать (конспирировать).

В качестве условных средств общения осужденные используют:

а) вербальные средства (устную и письменную речь: жаргон, тайнопись);

б) невербальные средства (жесты рук, татуировки, мимику, пантомимику, движения глаз, особенности произношения: свист, покашливания и др.).

Большинство осужденных знают и употребляют от одного до нескольких десятков жаргонных слов, с помощью которых они маскируют цели и мотивы антиобщественных поступков. Для сохранения тайны переписки осужденные могут использовать невидимые чернила, жаргон и различные шифры (цифровые коды и пр.).

Само нанесение татуировок непосредственно к деформации личности не приводит. Оно лишь очень часто присутствует в комплексе факторов, способствующих и участвующих в процессе криминальной деформации.

Нанося татуированный набор рисунков в различных вариантах, личность внешне и внутренне идентифицирует себя с группой лиц, противостоящих администрации ИТУ. Татуировки, особенно множественные, нередко можно считать одним из четких внешних признаков вторичной деформации личности, возникающей в местах лишения свободы. Они свидетельствуют о криминальной деформации общения осужденных и являются способом приспособления, идентификации с «законами» уголовной среды; атрибутом, подтверждающим приобщение к нормам референтной группы; средством самовыражения, самоутверждения; способом отличия статуса личности в группе; солидаризирующим фактором по внешним признакам.

Исследования, проведенные в местах лишения свободы, показывают, что не все лица в одинаковой степени общаются при помощи жестов.

Названные виды деформации по-разному проявляются на межличностном, групповом и массовом уровнях общения.

Раздел IV. СОЦИАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ ОБЩНОСТЕЙ И СОЦИАЛЬНЫХ ИНСТИТУТОВ

Глава 7. СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ОБЩНОСТЕЙ И СОЦИАЛЬНЫХ ИНСТИТУТОВ

§ 1. Социально-психологический анализ общества

Общность является одним из основных социально-психологических понятий. Вместе с тем в социальной психологии достаточно широко используются и такие термины, как «община» и «общество».

Между этими понятиями существует как сходство, так и различия. Однако родовым выступает понятие «общность». Что касается такого явления, как общество, то им в основном занимаются юристы, этнологи, социологи, историки. Наряду с понятием «общество» в литературе встречается описание принципов гражданского общества.

С точки зрения социальной психологии нормальным или гражданским называется общество, которое в силу своего культурно психологического развития самоорганизируется, осознает свои национальные интересы и выбирает власть, способную их обеспечить. К числу социальнопсихологических признаков нормального, или гражданского, общества можно отнести:

-процесс целеполагания, формирование национальной идеи мечты;

- наличие определенных социальных отношений;

-определенную стратификацию, предполагающую существование среднего класса;

- общественные институты, движения, фонды, общины;

- самоуправление;

- определенную ментальность, систему ценностей, смыслов, культуры;

- наличие самосознания, идентичности, образа «мы»;

- определенный вид локуса контроля;

- возможности самоактуализации «Я»;

-использование позитивных возможностей социального конфликта для диагностики и решения проблем;

- сформированную систему национальной безопасности, в которой безопасность общества и личности имеет приоритетное значение по отношению ко всем другим видам безопасности;

- переход к системе устойчивого развития общества.

Первое, что обращает на себя внимание при анализе литературы об обществе, - это вопрос о соотношении государства и гражданского общества [6].

Исходной категорией в осмыслении гражданского общества являются такие понятия, как «politia» (греч.) и «societas» (лат.). «Политая» представляла собой слитное существование общества и государства, гражданина и политика. Основатели современной теории государства Т. Гоббс и Г. Гроциус придавали огромное значение договоренностям между частными лицами - членами общества. Как самостоятельная политическая категория гражданское общество рассматривалось Дж.Локком. В «Двух трактатах о государственном правлении» Локк, по существу, признавал за государством лишь тот объем полномочий, который санкционирован общественным договором между гражданами. Ш.Л.Монтескье, Ж.Ж.Руссо, Ф.Хатчесон, А.Фергюсон и другие по-разному интерпретируют соотношение гражданского общества и государства.

Абсолютная свобода в гегелевской системе получала воплощение лишь в государстве, которое соотносилось с гражданским обществом, как небо с землей.

С точки зрения К. Маркса, гражданское общество - это та сфера, в которой постоянно происходит взаимопроникновение, превращение бюргера в гражданина и наоборот. Не случайно решение проблемы гармонизации частных и общественных интересов, индивида и социума К. Маркс переносил в неопределенное будущее, «синхронизируя» преодоление (буржуазного) гражданского общества и исчезновение государства как такового (а стало быть, и власти, и политики).

«Зигзаги» теоретического спора интересны также тем, что отражают не только историю теории, но и, что существеннее всего, хронологию развития самого гражданского общества [10].

А.Грамши дал своеобразное определение гражданского общества как «прочной цепи крепостей и казематов», принимающей на себя удар революционного натиска, когда первая линия обо-роны - государство - оказывается прорванной (как случилось в России) [11]. Это ставшее хрестоматийным определение обычно интерпретируется как свидетельство того, что Грамши в противоположность Ленину, отстаивавшему возможность взятия политической власти до и без завоевания гегемонии в гражданском обществе, придавал этой сфере первоочередное значение, рассматривая ее как поле развертывания революционной практики. Если вдуматься, грамшианская формула предвосхищает ту проблему, которая окажется в центре дискуссии о гражданском обществе кконцу столетия. Для простоты ее можно выразить в виде дилеммы: кого и от кого защищает гражданское общество - государство от граждан или граждан от государства?

Большой интерес к анализу проблем гражданского общества связывался с переосмыслением понятий гражданских прав. Гражданство наполнялось социальным содержанием, превращаясь в юридически закрепленное право гражданина на получение некоей услуги (бесплатного образования, медицинской помощи, пенсии и т.д.) от государства.

После Второй мировой войны развернулось строительство социального государства. Особенно сильный импульс оно получило на рубеже 60-70-х годов, когда мир стал свидетелем беспрецедентно мощного выброса энергии социального протеста: забастовочных кампаний, антивоенного движения, «молодежного бунта», формирования массовых «контркультурных» потоков и т. д. Именно началом 70-х годов исследователи датируют момент полномасштабного строительства социального государства (за критерий берется увеличение доли социальных затрат до 60% и болеегосударственных расходов) в большинстве стран.

Однако функционирование структур социального государства и связанный с ним рост масштабов перераспределения средств через бюджет повлекли за собой известные негативные последствия. Одним из них стал «фискальный кризис», рост бюджетного дефицита. В то же время расширилась зона иждивенчества, ослабли стимулы к напряженному труду, конкурентной борьбе, стала ухудшаться социодемографическая ситуация. На этой почве в 70-80-е годы развернулось неоконсервативное контрнаступление, получившее наиболее выразительное практическое воплощение в правительственной деятельности таких государственных руководителей, как М.Тэтчер и Р.Рейган [16, 17, 20]. Именно с этой попыткой отразить экспансию этатизма под лозунгом «Больше рынка, меньше государства!» и связано «воскрешение» интереса к проблематике гражданского общества. Если в начале века гражданское общество сыграло роль щита для государства, которому угрожала революционная социальная стихия-то к концу столетия оно имело целью защитить свободу индивида от ставшей чрезмерной опеки государства.

В середине 70-х годов интерес к гражданскому обществу возрождается и в диссидентской среде восточноевропейских стран, и в неомарксистских кругах Латинской Америки и Южной Европы, т.е. там, где ощущался более или менее острый дефицит демократии [6]. Этот период стал временем возникновения новых общественных движений, необычных форм развития альтернативного сектора экономики (предпринимательство без цели получения наживы, структуры самопомощи и многое другое), разработки - нередко с последующим законодательным оформлением - принципиально новых социально-этических норм и т.д. Итог такого развития, предстающий взору в 90-е годы после поражения Р.Рейгана и М.Тэтчер, после распада СССР и конца «биполярного мира», весьма специфичен и похоже пока не получил удовлетворительного концептуального оформления [3].

Демократия и гражданское общество далеко не одно и то же. Демократия с ее стержневым принципом главенствования большинства представляет собой свод процедур, позволяющих устанавливать «правила игры», в которых этот принцип реализуется. В этом смысле демократия может быть установлена и там, где гражданского общества не существует (избитый пример - введение американцами демократического конституционного строя в Японии). Гражданское же общество нигде и никому не дано было «учредить». Оно вырастает из культурно-психологических, социально-психологических условий, предпосылок.

Этнопсихолог Э.Геллнер отмечает: «Феномен гражданского общества существует в странах североатлантического региона... На востоке и юго-востоке наша либеральная цивилизация грани-чит с иными обществами, относящимися к двум совершенно различным типам». Речь идет о регионах с исламским и конфуцианско-буддистским цивилизованными укладами, в которых «мы сталкиваемся (или сталкивались) с вопиющим отсутствием гражданского общества» [10].

Обществоведение в посткоммунистической России оказалось своеобразной ситуации. После стремительного изъятия из оборота марксистско-ленинской методологии в образовавшуюся пустоту хлынула лавина идей и концепций, восходящих зачастую к дореволюционным временам и авторам. Впервые за многие десятилетия открылись новые подходы к анализу государства с позиций геополитики, психоанализа, религиоведения и богословия и т. д. Обнажились глубинные факторы обусловленности российского общественного развития: от ландшафтно-климатических до этнонациональных, культурно-религиозных, военно-исторических и т.д. Вновь вспыхнули давние споры о «западном» и «восточном» векторах, роли и значении «византийского наследия», «миссии евразийского Хартленда» и прочих явлениях. В российской истории наличествует, разумеется, не одна лишь тоталитарно-автократическая традиция, исключающая любые отношения людей, кроме вертикального: подданный-власть. Определенный след в истории оставлен и альтернативной традицией, восходящей, как считают исследователи, к Петру I (царю, впервые взявшему в руки рубанок) и тем русским писателям (от А. Н. Радищева и И. А. Крылова до И. А. Гончарова и А. П. Чехова), которые ,любовно пестовали образ рационально мыслящего и действующего русского человека, сознающего ценность гражданской автономии и знающего, как ею распорядиться [21].

В процессе анализа общества все чаще обращаются к категории социального капитала. Социальный капитал - это потенциал взаимного доверия и взаимопомощи, целерационально формируемый в межличностном пространстве.

Объем социального капитала измеряется обычно по двум показателям: индексу доверия и членству в общественных объединениях.

Принципиальным признаком, по которому можно судить о возможностях развития гражданского общества в той или иной стране, является способность ее населения к самоорганизации. Концепция гражданского общества формировалась прежде всего как антипод деспотизму и абсолютизму. Первые шаги в этом направлении были сделаны в Древней Греции - Платон, Аристотель и другие мыслители заложили основу понятия гражданского общества, которое, по их представлениям, существует там, где верховная власть действует в интересах всеобщего блага.

Широкое распространение понятие «гражданское общество» получило в ходе буржуазных революций в Европе, особенно после Великой французской революции, которая провозгласила Декларацию прав человека и гражданина. В этот период встала проблема гражданских отношений с политическими, обоснования перехода от естественно-природного к общественно-политическомусостоянию. Г. Троцкий, Т. Гоббс стояли у истоков концепции естественного права. У Ж.Ж.Руссо и И.Канта встречается понятие гражданского общества как характеристика государственной ор-ганизации, в которой обеспечивается справедливое управление и подчинение граждан ее законам, уважение прав других граждан.

Другие мыслители XVIII - начала XIX века (Дж. Локк, Ш. Монтескье, Г. Гегель) продолжили исследование гражданского общества, рассматривая его, в частности Гегель, как сферу реализации особенных, частных интересов отдельных граждан. О системе сдержек власти с тем, чтобы она не выродилась в деспотическую и диктаторскую, говорили деятели Просвещения, французский экономист В. Мирабо, английский Д. Юм.

Однако действительность опрокидывает построения философов, и государство еще долго будет оставаться органом руководящим. В развитие идеи гражданского общества в современных условиях внесли свой вклад отечественные ученые А.Гайда, К. Гаджиев, А. Мигранян, 3. Черниловский и др.

Опыт развитых демократий показывает, что в основе их успехов лежит высокая активность граждан и их добровольных обществ и организаций, а также неформальных объединений, что достижимо только при достаточно развитом гражданском обществе.

Основная задача гражданского общества - решение социальных проблем посредством политического действия. Гражданское общество создается за счет развития массовых движений, партий.

Вопрос о критериях самоуправления достаточно не разработан в науке. В самом общем виде самоуправление определяться как управление обществом самим народом в своих собственных интересах.

Ш. Монтескье, как известно, выводил «дух законов» из «духа народа», складывающегося в ходе длительной эволюции под влиянием природных и исторических факторов. Гражданские законы должны находиться в тесном соответствии со «свойствами народа», для которого они установлены, только в чрезвычайно редких случаях законы одного народа могут оказаться пригодными для другого народа, считал Гегель. «Каждое государственное устройство есть только продукт, манифестация собственного духа данного народа и ступени развития сознания его духа. Это развитие необходимо требует поступательного движения, в котором ни одна ступень не может быть пропущена, нельзя опережать время», писал он [9].

Проблема формирования гражданского общества в нашей стране на современном этапе сложна и противоречива. Это связано с наследием тоталитарных тенденций и неразвитостью инсти-тутов гражданского общества в истории России, а также с деформацией социально-психологических явлений.

В последние. годы утверждается системный подход к безопасности, обеспечивающий устойчивое развитие общества. Национальная безопасность России складывается из безопасности государства, общества и личности. Сильное государство призвано стоять на страже жизненного пространства общества. Интересы общества и государства могут совпадать, могут быть самодостаточными, а могут и принципиально расходиться.

Общество выполняет функции связки человека и государства, третейского судьи в их отношениях. Оно поощряет включение государства в систему безопасности. Последнее обязано отреагировать на любое обращение гражданина по поводу посягательств на его личную, общественную или государственную безопасность. В свою очередь, государство поощряет включение общества вобеспечение безопасности. Между ними идет постоянный диалог по поводу безопасности, перераспределение функций от государства к обществу и наоборот. Общество выполняет функции общественного контроля и за личностью, и за деятельностью государственных органов. Когда гражданин и государство нарушают установленные нормы, общество обязано применять к ним свои адекватные меры. За все ошибки государства расплачивается общество, поэтому оно вправе спросить с него, призвать его к ответу.

Общественная система безопасности образуется и осуществляется членами общества, их объединениями. В сущности, она представляет собой совокупность общественных, негосударственныхструктур, действующих в различных сферах безопасности и имеющих свои задачи, функции, регулирование, управление, обеспечение. Основа ее - самоорганизация всех членов общества, озабоченных безопасностью России и каждого россиянина.

Общественная безопасность связана с социальной стабильностью общества и экономики, эффективной социальной политикой, разветвленной сетью социальных служб в различных сферах.

Задачи общественной системы безопасности:

- защита жизненного пространства общества;

- контроль над властью;

- контроль за информационными потоками и воздействием;

- защита от духовной агрессии;

- защита от преступности;

- общественная экспертиза всех государственных и общественных проектов на предмет их соответствия общественным, личностным, государственным целям, идеалам, ценностям, интересам.

Но в первую очередь предназначение общественной безопасности заключается в защите общества, человека от злоупотреблений власти, от самоуправства, самодурства и непрофессионализма, национального предательства чиновников, социальных и природных бедствий, межгосударственных и гражданских войн. Наличие и одновременное функционирование общественной и государственной систем безопасности создают то необходимое равновесие, которое способно уберечь и общество, и государство от развала, от скатывания к авторитаризму, тоталитаризму, диктатуре, от потрясений и бед, революций, контрреволюций, переворотов и путчей, от порабощения и утраты национальных ресурсов.

И.А.Ильин пришел к горькому выводу о том, что русский народ после многолетнего разгрома, насилия, обнищания и всяческого разврата окажется неспособным к осуществлению демократического строя до тех пор, пока не восстановит в себе честь, совесть и национально-государственный смысл.

§ 2. Понятие и классификация общностей и социальных институтов

В недалеком прошлом методология изучения общностей сводилась к следующему: при их исследовании обязательно исходили из классового, партийного подхода; психологизирование природы общностей считалось недопустимым; проблеме коллектива придавалось приоритетное значение, причем акцент ставился на роли больших социальных групп, т. е. классов.

История показала, что психологию общностей нельзя сводить только к классовой структуре общества, а все многообразие объединений - к коллективам. Тем не менее это не означает, что нужно полностью отрицать данное обстоятельство.

Понятие «общность» используется для обозначения сходства, единства элементов, составляющих целое.

Если более детально оценивать рассматриваемое социально- психологическое явление, то можно сказать, что под общностью понимается группа людей, объединенных устойчивыми социальными признаками, в качестве которых выступают общие цели, интересы, условия жизнедеятельности, возраст, пол, принадлежность группы к единой культуре, религии, образ, качество и стиль жизни, социальный статус, отношение к собственности.

Таким образом, социальная общность - это совокупность людей, которая характеризуется общими для данной группы условиями жизнедеятельности; принадлежностью к исторически сложившимся территориальным, культурным, религиозным, профессиональным образованиям, к тем или иным социальным организациям и институтам.

Социально-психологической основой общности являются понятия «мы» и «они». «Мы» - это универсальная психологическая форма самосознания всякой общности людей. «Мы» всегда противопоставляется понятию «они» [18]. Особенно рельефно разделение общества с позиций «мы» и «они» происходит в условиях социальной напряженности.

Раскрывая социально-психологическую сущность понятия «общность», нельзя обойти проблему общины. Последняя - типичный пример общности.

Признаками общины являются кровное родство, соседство и дружба. Вследствие ослабления общинных связей для современного общества характерны «более холодные» отношения между индивидами. В настоящее время дихотомия общины и обществ, воспроизводится в связи с различением традиционного и современного общества.

Интерес к проблеме общины имеет исторические корни. Дело в том, что в жизни древнерусской деревни большую роль играл община - мир, вервь (от слова «веревка», которой измеряли землю при разделах).

К моменту образования государства у восточных славян на смену родовой общине пришла территориальная (соседская). Каждая община владела определенной территорией, на которой жили несколько семей. Все владения общины делились на общественные и личные. После 1861 г. община стала выполнять двоякую функцию: фискально-земельную и функцию демократического самоуправления, регулятора специфического уклада, образа жизни, так называемой «народной педагогики».

Сегодня дискуссия вокруг понятия «община» продолжается. Одни, развивая идеи П.А.Столыпина, утверждают, что община изжила себя, другие, напротив, предрекают ей большое будущее. Как бы там ни было, но в России возрождается, например, казачество. Во многих отношениях его образ жизни носит общинный * характер. Более того, в ряде современных развитых стран элементы общины на уровне самоуправления не только сохраняются, но и с успехом развиваются.

Понятие «общность» неразрывно связано с понятием «группа», конкретным ее проявлением.

Выделяют следующие виды общностей (групп):

- малые неформальные;

- большие социальные: классы, нации, социальные организации, институты, профессиональные, организованные группы (политические партии);

- массы и массовые движения.

Такой подход к классификации групп характерен для западной социальной психологии. Однако он несколько схематичен и не учитывает промежуточные группы, реальную стратификацию общества, градацию социальных организаций. Каждая общность требует своей теории.

В отечественной социальной психологии группы ранжировались в ином порядке. На первом месте - массы, на последнем малые группы. Детальный подход к классификации групп позволяет выделить более тонкий их спектр:

- с точки зрения социального положения и величины: большие, средние и малые группы;

-с позиции объективизации: условные (абстрагирование, например, в статистических целях) и реальные;

-с точки зрения официальной регламентации: официальные (т. е. те, в которых положение и поведение членов группы юридически строго определены) и неофициальные;

- с позиции авторитета: референтные (эталонные, реальные или воображаемые группы, на признание которых претендует личность и чьи нормы поведения она принимает в качестве образца поведения);

-с точки зрения уровня развития: диффузные группы, ассоциации, корпорации и коллективы.

Если в начале своего становления отечественная социальная психология изучала общность на всех уровнях, то в советский период в основном на микроуровне. При этом в качестве методологии исследования выступали два подхода: идеологический (классовый) и деятельностный.

Между тем реальный, а не надуманный теоретический подход к исследованию групп связан с определенной и конкретной концепцией социальных групп и с организованным подходом - строительством социальных организаций (некоторые элементы его использовались отечественными социальными психологами, но в измененной терминологической форме).

Ученые, исследующие социальные группы (А.В.Петровский и др.), разработали стратметрическую концепцию коллектива (иногда под термином «психологическая теория коллектива» имеют в виду только эту концепцию). В качестве критериев развития группы берутся, во-первых, степень опосредования межличностных отношений в группе содержанием совместной деятельности и, во-вторых, общественная значимость последней, т.е. уровень ее позитивности-негативности с точки зрения общественного прогресса. Исходя из данных критериев, развитие группы рассматривается как движение в своеобразном континууме (положительном или отрицательном), полюсами которого являются соответственно коллектив (высокие показатели по обоим критериям) и корпорация (высокий позитивный показатель по первому и высокий негативный показатель по второму критерию). В центральной точке располагается так называемая диффузная группа - общность, в которой отсутствует совместная деятельность, иными словами, группа с минимальным уровнем психологического раз-вития. Промежуточное положение между диффузной группой и полюсами континуума занимают соответственно просоциальная и асоциальная ассоциации - группы с низкой степенью опосредования межличностных отношений совместной деятельностью.

Близким к предыдущему оказывается параметрический подход к исследованию группы, предложенный Л.И.Уманским. В основе этой концептуальной схемы лежит представление о социально-психологических параметрах группы, являющихся своеобразными критериями (отличительными признаками) ее развития как коллектива. К числу таких параметров, в частности, относятся: нравственная направленность группы - интегративное единство ее целей, мотивов, ценностных ориентации; организационное единство группы; групповая подготовленность к той или иной сфере деятельности; психологическое единство - интеллектуальная, эмоциональная, волевая коммуникативность, характеризующая соответственно процесс межличностного познания и взаимопонимания в группе, меж-личностные контакты эмоционального характера, стрессоустойчивость и надежность группы в экстремальных ситуациях.

В целом описанные модели коллективообразования базируются на непсихологической, по сути, посылке о существовании коллектива как группы высшего уровня развития, в первую очередь связанной с социальным статусом, социальной оценкой данной группы. Это обусловливает заведомо положительную оценку всех процессов, протекающих в коллективах. Такая серьезная ограниченность данных концепций привела к содержательному их обеднению при решении вопроса о связи социальной позиции, социального статуса группы и специфики протекания социально-психологических процессов.

Во многом названные подходы явились «жертвоприношением» господствующей идеологии. Они уводили от исследования реальных общностей: этнических, религиозных и др. В результате в отечественной социальной психологии образовались «белые пятна» - отсутствие исследований профессиональных, криминальных групп, бездомных, безработных, эмигрантов, беженцев и иных общностей.

Классификация общностей не будет полной, если не выделить сообщества по принципу конспиративности целей и деятельности. Это движения типа сопротивления (партизанские, национальные, анти- фашистские, городское подполье и т.д.); криминальные типы мафии, террористических организаций; так называемые тайные движения.

Последние еще не были объектом изучения отечественной социальной психологии, хотя интерес к ним чрезвычайно высок. История подобных движений - тема для отдельного разговора.

Понятие «общность» является близким по своему содержанию к понятию «социальный институт». Однако, несмотря на схожесть, они все же различаются между собой.

Социальный институт - это устойчивый комплекс формальных и неформальных правил, ценностей, норм, установок, регулирующих функционирование официальных организаций и социальных групп и образующих социальную систему.

По форме социальный институт выглядит как совокупность лиц, учреждений, снабженных определенными средствами и осуществляющих конкретную социальную функцию. С содержательной стороны это набор целесообразно ориентированных стандартов поведения определенных лиц в конкретных условиях. Данные стандарты поведения воплощаются в социальных ролях, характерных для какой-либо социальной системы. Иначе говоря, это совокупность ролей и статусов, предназначенных для удовлетворения социальных потребностей [19].

Осуществляя свои функции, социальные институты поощряют действия входящих в них лиц, согласующиеся с соответствующими стандартами поведения, и подавляют отклонения от требований этих стандартов, т. е. осуществляют социальный контроль.

Среди социальных институтов выделяют:

-регуляционные, определяющие ролевую структуру общества по самым разным основаниям - от пола и возраста до конкретных видов занятий;

-регулятивные, устанавливающие допустимые рамки поведения и санкции, карающие за выход из этих рамок;

- культурные, связанные с искусством, и др.;

- интегративные, сопряженные с ответственностью за обеспечение социальной общности как целого. Более конкретная классификация социальных институтов выглядит таким образом:

- политические, обеспечивающие установление и поддерживание политической власти;

- экономические, содействующие развитию производства;

- социально-культурные;

- институты науки и др.

Социальные институты осуществляют следующие функции: воспроизводство членов общества; социализацию; производство и распределение; соблюдение порядка, поддержание стабильности, согласия. При возникновении определенных условий социальные институты могут выполнять не позитивные функции, а негативные.

Общности и социальные институты нельзя рассматривать только в статике, поскольку типичным их признаком является мобильность. Трансформация общностей происходит по всем направлениям: в определенных ситуациях меняются количественный состав групп, структура, цели, психологические состояния, статус, характер деятельности. Преобразования затрагивают практически все общности: малые группы, этнические и религиозные общности, различные виды толпы, участников митингов и демонстраций, социальные слои (предпринимателей, безработных и т. п.)-

Таким образом, миф о статичности общностей должен быть нарушен: одни общности возникают, другие возрождаются (например, казачество, предприниматель), третьи стихийно или под силовым воздействием уходят с политической или общественной сцены (отдельные партии, конкретные движения, элитарные группы и даже целые этносы).

Выделяются следующие виды социальной мобильности:

-вертикальная - изменение социального положения индивида, сопровождающееся повышением или понижением его статуса;

- горизонтальная - изменение социального положения индивида, которое не приводит к повышению или понижению его статуса;

- реорганизация социальной структуры;

- новая система стратификации.

Результатом мобильности могут быть миграционные процессы и появление нового вида общностей - беженцев. Острой становится проблема эмигрантов. За пределами России остались русскоязычные общности, чьи проблемы носят не только политико-экономический, но и социально-психологический характер.

...