Гетеродоксальность гаданий и традиционная китайская психология

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Саратовский государственный университет имени Н.Г. Чернышевского

Кафедра общей и социальной психологии

Гетеродоксальность гаданий и традиционная китайская психология

Ставропольский Юлий Владимирович кандидат социологических наук, доцент

Аннотация

В конце имперского периода в Китае (вплоть до конца ХХ века) предсказания не находились в такой категоричной оппозиции по отношению к науке и к религии, как это имело место в Европе, в особенности после семнадцатого столетия. Несомненно, что китайские учёные времён заката империи хорошо были осведомлены о том, что параметры знания о мире природы расширились, а точность прогнозов возросла, но научно мыслившие подданные династии Цин того времени не разделяли ни религиозной веры в тот порядок вещей, которой вдохновлялись их европейские современники, ни убеждённости в том, что со временем все феномены раскроют свои сокровенные тайны.

Ключевые слова: гадательный, империя, китайский, мудрец, предсказания.

Г. Янь в своей пилотной книге “Исследование психологического мышления до Цин” [1], опубликованной в 1980 году, утверждает, что в древнем Китае не существовало ничего, что можно было бы обозначить словом психология. Исследователь даосизма Гарольд Рот, отчасти в ответ на подобные заявления, писал, что он не видит необходимости ограничивать употребление термина “психология” (под которым он понимает теории о природе и о деятельности человеческого мозга) западной культурой просто в силу того обстоятельства, что сам термин возник именно на Западе. Тем не менее, добавляет он, следует проводить различие между психологией и психотерапией. Вот как раз у психотерапии в древнем Китае не было никакого соответствия. [2] С этим трудно согласиться.

Следует возразить, что на протяжении более двух тысячелетий у китайцев существовала высокоразвитая психотерапевтическая наука, и называлась она предсказанием. Самые распространённые (и, зачастую, взаимопересекающиеся) магические методы китайцев и других восточно-азиатских народов включали в себя обращение к священному и цзин (канону перемен), астрологию, нумерологию, физиогномию, вызывание духов, графологию, определение благоприятных дней. Не позднее чем с четвертого века до нашей эры, китайские мудрецы бились над вопросами сердца и разума (синь). Ранние даосские и конфуцианские мудрецы в равной степени приписывали уму чрезвычайные способности, включая способность не только предвидеть события (сяньчжи), но также понимать и становиться одним из путей (дао) самой природы. Процесс развития подобных способностей включает развитие собственного ци (жизненной энергии) и цзин (жизненной сущности), которые суть проявления духовных способностей разума (шень либо линшень).

Духовная сущность (цзиншень) представляет собой конкретное проявление духа, именно благодаря ей дух способен взаимодействовать со всеми энергетическими системами организма. Говоря словами Г. Рота, духовную сущность возможно мыслить как посредника между ощущаемым и неощущаемым, либо между психологическим и непсихологическим. Это смесь из обоих аспектов, а потому подходит для такого мировоззрения, которое не сильно дорожит подобными границами. [2] Самое позднее около 300 г. до н. э. очень многие китайские мудрецы согласились с общей идеей о том, что цель человеческой деятельности состоит в том, чтобы гармонизировать природные паттерны изменений во вселенной. Ответы на вопросы о том, каким образом эти паттерны можно обнаружить и понять, и что надлежит делать, дабы обрести такую гармонию, различны у разных школ и у разных мудрецов, но большинству китайских интеллектуалов предсказание - в особенности обращение к и цзин - виделось единственным полезным средством понимания космоса и своего места в нём.

На протяжении более двух тысяч последующих лет, вплоть до ХХ века, предсказание занимало центральное место в культурной активности в Китае. В предсказания верили практически поголовно. Вопрос стоял не о том, верить или не верить - вопрос стоял о том, кому верить. Как гласит народная пословица: “Не говори, что гексаграммы царя Вэня неверны, бойся лишь, чтобы предсказание гадателя не сбылось”. На взгляд элиты, предсказание было слишком важным делом, чтобы доверять его профессиональным гадателям. За это тех, кто зарабатывал предсказаниями на жизнь, постоянно упрекали в себялюбии, продажности и обмане. Однако, предсказания играли чрезвычайно важную роль в жизни традиционного китайского общества, а предсказатели в значительной степени выполняли функции психологов. [3]

Основные причины для этого были таковы: Несмотря на то, что в предсказаниях всегда содержался некоторый гетеродоксальный потенциал, в фундаментальном отношении данное явление не было контркультурным. Фактически, оно было неотъемлемой частью государственных и бытовых обрядов, начиная с официальных жертвоприношений, до юбилейных церемоний. Опираясь на подробно разработанные канонические предписания и на долгую историю, китайские гадательные практики, во всём своём богатстве и разнообразии следовали за общим направлением китайской мысли. Большинство разновидностей предсказаний в эпоху Цин были эклектичны, духовны, ассоциативны, ограничены традициями и предельно морализирующими. Перечисленные качества удобно вписываются в синкретическое общество, господствующий класс которого почитал конфуцианские ценности, уповал на причинную логику, верил в духовные узы между небом, землёй и человеком (благодаря чему, в конце концов, только и возможны предсказания) и считало знание такой деятельностью, в которой рациональные операции интеллекта не отделены жёстко от того, что на Западе принято называть воображением, просветлением, экстазом, эстетическим восприятием, моральными заповедями и чувственным переживанием. Помимо очевидной колдовской эстетики, предсказание отвечало внутренней потребности. Гадательные практики совершались в комфортной и знакомой обстановке, либо дома, либо в религиозном храме.

Профессиональные прорицатели, со своей стороны, задействовали яркую и универсально понятную символику, в которую облекали свои поэтизированные сообщения. Гадатели неизменно окружали себя культурно знакомыми атрибутами. Даже самые отстойные уличные предсказатели обзаводились письменными материалами, книжицами и каллиграфическими надписями - свидетельствами высокой учёности и морального воспитания. Более утончённая обстановка домов и салонов предсказателей могла похвастаться религиозными иконами, духовными дощечками, ладаном, свечами - по образу храмов и святынь. Визуальные репрезентации космической энергии, например тайцзи ту и восемь триграмм, которыми зачастую украшались гадательные книги, календари и прилавки предсказателей, также повсеместно служили декоративными элементами (и чарами) и в элитных домах, и в жилищах простонародья.

Ритуалы предсказания утоляли культурный голод. Такие церемонии как курение ладана, создавали вокруг процедуры предсказания некую отчётливо духовную, если не магическую ауру и действительно обладали универсальной привлекательностью. Письменная грамотность предсказателя не только повышала его социальный престиж, но поднимала его на космическую высоту, ибо немало китайцев верили в то, что письмена обладают магической силой. Тесная связь между предсказаниями и традиционной китайской медициной в эпоху Цин, вероятно, обеспечивала живучесть их обоих. Большая часть предсказаний линцянь вращалась вокруг недугов и снадобий от них (включая рецепты), а физиогномия в значительной степени пересекалась с профессиональной практикой врачей-терапевтов. Несмотря на большие различия между медицинской теорией и гадательной теорией в последний период империи, лекари и предсказатели разделяли во многом общие космологические представления о межсистемных соответствиях, например, о демонологии.

В конце имперского периода в Китае (вплоть до конца ХХ века) предсказания не находились в такой категоричной оппозиции по отношению к науке и к религии, как это имело место в Европе, в особенности после семнадцатого столетия. Несомненно, что китайские учёные времён заката империи хорошо были осведомлены о том, что параметры знания о мире природы расширились, а точность прогнозов возросла, но научно мыслившие подданные династии Цин того времени не разделяли ни религиозной веры в тот порядок вещей, которой вдохновлялись их европейские современники, ни убеждённости в том, что со временем все феномены раскроют свои сокровенные тайны. Господствовала уверенность в том, что природные процессы сплетаются в структуру постоянно действующих взаимоотношений, настолько тонких и настолько неоднозначных, что их невозможно полностью понять при помощи того, что мы называем эмпирическим исследованием или математическим анализом.

Научные объяснения всего лишь выражают частные и косвенные взгляды на эту структуру, и пригодны лишь для конкретных практических человеческих целей. Таким образом, в конце периода империи в Китае предсказания часто подменяли собой науку. Несмотря на то, что XVIII век стал очевидцем бурного развития интереса к математике, к математической астрономии, к географии, отчасти стимулировавшегося образовательными усилиями Иезуитов, китайская научная традиция не могла расстаться с астрологией. Сами Иезуиты нередко обращались за предсказаниями в Имперское управление астрономии. Новые технологии исследования небесных сфер просветили Китай драгоценными научными знаниями, но они ни на йоту не поколебали традиционных гадательных методов из-за большого количества невидимых факторов китайской астрологии, например, пустых звёзд либо звёзд-духов, делавших фальсификацию астрологии затруднительной.

предсказание китаец ритуал магический

Библиографический список

1. Янь Г. Сянь цин синьли сысян яньцзю. Чанша: Чанша жэньминь чубаньшэ, 1980.

2. Roth H.D. Psychology and Self-Cultivation in Early Chinese Thought // Harvard Journal of Asiatic Studies, 1991. No. 51 (December). P. 600.

3. Smith R.J. Fortune-Tellers and Philosophers: Divination in Traditional Chinese Society. Oxford: Westview Press, 1991. P. 204 - 206.

Размещено на Allbest.ru