Современная психология – вызовы транзитивности

Размещено на http://www.allbest.ru

СОВРЕМЕННАЯ ПСИХОЛОГИЯ - ВЫЗОВЫ ТРАНЗИТИВНОСТИ

Марцинковская Т.Д.

Психологический институт РАО

Московский государственный областной

университет, Москва, Россия

Раскрывается понятие «психологическая транзитивность», включающая неопределенность и трансформации времени и пространства. Показывается влияние смены веков, изменения образа мира и формирование нового технологического пространства на появление и развитие транзитивности. Доказывается адекватность сложного конструкта психологического хронотопа для изучения закономерностей и феноменологии современной психологии. Изменения в феноменологии проявляются во всех сферах психики, прежде всего, в соотношении образа и слова, нарастающей тенденции изменения структуры идентичности, сложностей в межпоколенной трансмиссии при передаче ценностей и правил поведения, увеличении влияния виртуального пространства и интернета на процесс личностного и социального развития человека. Эти трансформации доказывают назревшую потребность в методологии современной психологии, создании гибкой и легко трансформируемой сети категорий и исследовательских конструктов, которые могут изучать различные аспекты психики, изменяя их и изменяясь вместе с ними.

Ключевые слова: транзитивность, психологический хронотоп, образ мира, идентичность, межпоколенная трансмиссия, реальное и виртуальное пространство, интернет

психологический транзитивность время пространство

Современная психология сталкивается со многими проблемами, которые обусловлены транзитивностью. Поэтому, прежде всего, представляется важным уточнить собственно психологическое содержание понятия «транзитивность», которое вбирает в себя как социальные трансформации, так и изменчивость социальных представлений и ценностей, и неопределенность норм и установок. При этом неопределенность во многом фундируется изменчивостью, так как связана с тем, что существует многоаспектность изменений, имеющая веерный характер. Сложность в определении психологических характеристик транзитивности связана с тем, что транзитивное общество по определению является междисциплинарным понятием, сущность которого, естественно, различается в разных науках - философии, культурологии, социологии, психологии.

Транзитивность

Вызовы транзитивности для психологии многоаспектны - это и проблема уходящего времени-пространства, и связанная с ней проблема «уходящей натуры» в самом широком понимании этого термина. Людям всегда было сложно примириться с новыми временами и социальными трансформациями, однако никогда этот разрыв между новым и старым не был так глубок и никогда еще будущее не казалось таким неопределенным. При этом необходимо помнить, что транзитивность является не только социальной, внешней, но и психологической, духовной. Поэтому большой разрыв возникает между субъективными и объективными пространствами и временами, отношением и к ним, и к изменениям, в них происходящим.

Новая ситуация транзитивности характерна для всех поколений, хотя, конечно, наиболее значимой она становится для молодежи и подростков. При этом молодыми людьми, детьми транзитивность осознается как естественная ситуация, в которой происходит процесс их взросления и вхождения в окружающий мир. Это осознание не отрицает рефлексию происходящих трансформаций, нестабильность и неопределенность ценностей, эталонов и норм. Но такая ситуация не вызывает у молодежи того эмоционального дискомфорта, с которым связана транзитивность для старшего поколения.

Ситуация транзитивности связана с несколькими причинами:

- сменой веков;

- изменением картины мира;

- появлением нового технологического и информационного пространства.

Смена веков. Рубежи веков, начиная еще с Нового времени, рефлексировались и учеными, и художниками как перелом. Распад связи времен проявляется не только в нарушенной целостности жизни отдельного человека, но, не менее важно, целостности общества, в котором изменились ценности и стереотипы, изменились даже этнические и географические образы родных мест. Именно это и делает время в восприятии людей «неестественным, вывихнутым», стимулирует ностальгию по стабильному прошлому и неприятие (иногда даже агрессивное отторжение) настоящего. Эта эмоциональная нестабильность зрелого поколения настолько глубока, что заражает и молодых, особенно тех, кто по разным причинам трудно адаптируется в ситуации постоянной неопределенности.

Изменение картины мира. Изменение картины мира проявляется, прежде всего, в новых представлениях о пространстве и времени, то есть возможностях человека попасть в разные точки земного шара и продолжительности (вечности) его жизненного пути. Скорость перемещения сделала безграничное пространство прошлого воспоминанием. С другой стороны, понимание того, что жизнь оканчивается сегодня и жить надо «здесь и сейчас», сделало время ограниченным, по сравнению с пониманием вечной жизни прошлого. Новые средства передвижения и общения, а также новые представления о жизни и смерти детерминируют существенные трансформации в этих представлениях. Это придает другую ценность жизни, а также создает необходимость принятия факта существования других людей и других культур, что приводит для психологии к междисциплинарности в построении научных концепций.

Появление нового технологического и информационного пространства. В настоящее время можно констатировать цивилизационные, а не только социальные изменения, что связано с появлением не просто новой техники, но новой технологии, нового технологического пространства. Новые технологии стали неотъемлемой частью жизни современных людей, причем влияние становится все более масштабным и всеобъемлющим. Мы входим в другую эпоху, возможно, в новую цивилизационную эру, когда технологическое общество уже перешло в следующую стадию, на которой техника не является чем-то внешним для человека. Человек воспринимает машины уже не столько как механизмы, но как часть нашей среды, часто как продолжение наших психических способностей, а не только как орудия труда. Можно, видимо, говорить о том, что технические средства интериоризуются людьми, определяя специфику их восприятия мира, взаимодействия с предметами, общения с окружающими. Современные средства связи и передвижения трансформировали и сам пространственно-временной континуум, и наше представление о нем.

Психологический хронотоп. Поэтому конструкт хронотопа адекватен для исследования психологической сущности транзитивности. Представляется, что целесообразно говорить не об отдельном пространстве или времени (как не об отдельных парадигмах), но о целостном хронотопе как пространственно-временном континууме, которое включает в себя социальное и индивидуальное пространство-время. То есть психологический хронотоп включает в себя четыре измерения: личностное (субъективное) время; социальное (объективное) время; личностное (субъективное) пространство; социальное (объективное) пространство.

Основной характеристикой, отличающей психологический хронотоп от биологического [Ухтомский, 2008] или литературного [Бахтин, 1975], является то, что ведущей составляющей здесь становится отношение, переживание своего места в объективном пространстве и времени и отношение-переживание отдельных составляющих этого хронотопа в единицу времени жизни, на определенном этапе жизненного пути. Эта сложная конструкция в стабильные периоды относительно устойчива, и для человека его время и пространство вписываются и корреспондируют с социальным - «его-социальным» временем и пространством. В транзитивном обществе по сравнению со стабильным существует большая гетерохронность между личностными и социальными составляющими хронотопа.

При этом объективное и субъективное время и пространство могут значительно не совпадать и даже с трудом связываться друг с другом. Более того, может происходить субъективный разрыв времени и пространства - то есть я в этом пространстве, но не в этом времени; я в этом времени, но не в этом пространстве; я и не в этом пространстве, и не в этом времени. Таким образом, гетерохронность может происходить по всем 4 изменениям хронотопа. Отделение-разделение времени от пространства не компенсирует эмоциональный дискомфорт - людям неуютно, неопределенно в этом пространстве и этом времени, они уходят в другое, что усиливает дискомфорт и разрыв времени-пространства. Когнитивный компонент этот разрыв между личностным и социальным пространством и временем не компенсирует, так как в этом случае в оценке ситуации ведущую роль начинают играть эмоции, а не разум. Поэтому часто даже когнитивно сложным людям трудно оценить все варианты возможного развития событий. Можно говорить о том, что когнитивная составляющая здесь даже усиливает гетерохронность, так как позволяет увидеть разные варианты развития социальной и личностной переменных и усиливает сложность и неопределенность оценки событий и себя в них. Если для исследования эта сложность есть положительный момент, то для оценки жизни и ее целостности, так же как для прогнозирования своего будущего, - отрицательный.

В целом можно говорить о том, что вызовы транзитивности коснулись всех сторон, всех сфер психики - когнитивных, мотивационных и эмоциональных, индивидуально-личностных.

Феноменология психологической транзитивности

Говоря об изменениях в познавательной сфере, важно подчеркнуть появление новых способов видения мира и передачи своих представлений, что приводит к новой феноменологии восприятия и мышления. Это было в первую очередь предугадано в искусстве, а немного позже зафиксировано учеными. Уже в конце прошлого века можно было наблюдать нарастающую тенденцию включения в драматическую пьесу элементов танца, света и музыки. Появились пьесы, целиком построенные на мимике, игре поз, движений рук, тела в целом. Сегодня все чаще в драматических и музыкальных спектаклях используют новые, визуальные способы воздействия. Изменяющийся, пульсирующий свет, телеэкраны, компьютерная графика с огромным эффектом применяются умелыми режиссерами, вызывая эмоциональный отклик у зрителей. Это показывает, что искусство драмы даже не отрефлексировало, но ощутило те изменения образа мира, при которых основную информацию несут зрительные гештальты. Ученые только недавно констатировали этот феномен, в то время как пьесы, в которых вербальный ряд играет второстепенную роль, появились более 20 лет назад, доказывая, что в хорошо сыгранном спектакле все понятно и без перевода.

Можно предположить, что художники в разных областях искусства пришли к ощущению того, что в новом времени-пространстве людям будет сложно идентифицироваться не только с устоявшимися причинно-следственными отношениями, но и с устоявшимися общими для всех нормами, стереотипами, даже ценностями. Поэтому произошел кардинальный переход от слова, сюжета, представления - к образу-переживанию. Возможно, глобализация фундирует внесение языка жестов и пластики в драму, темп жизни и новую эстетику движения - в балет, новые ритмы и тональности - в музыку, а новое понимание прекрасного - в жизнь.

Современные исследования когнитивного развития детей доказывают увеличение роли образа и схемы в структуре интеллекта. Анализ результатов всех методик, диагностирующих уровень интеллекта дошкольников, в том числе и их креативность, показывает, что общий уровень их познавательного развития в целом несколько вырос. Так, в 2014 году больше трети детей (37%) показали высокий уровень интеллектуального развития и 45% - средний уровень. В то же время в 2009 году высокий уровень был диагностирован у 31% детей, а средний - у 39%. Соответственно, существенно уменьшилось число детей с низким уровнем интеллекта (с 30% до 18%) [Марцинковская, 2015].

Существенные изменения можно отметить в характере восприятия, так как даже несистематические исследования показывают увеличение роли перцепции в общей структуре познания. Интересным представляется и противоречивый характер общего направления становления образа окружающего мира и предметов. С одной стороны, он становится все более обобщенным, уже к 3-4 годам дети начинают узнавать ведущие эталоны, при этом часто ориентировочные действия формируются почти сразу в образном плане. С другой стороны, сами образы становятся менее дифференцированными, при этом дети видят не отдельные стороны предмета, которые затем систематизируются и складываются в эталоны, но только наиболее важные элементы. Это помогает развитию операциональной стороны деятельности, но затрудняет становление общей картины окружающего. Эти данные показывают, что назрела необходимость комплексного и целенаправленного изучения как восприятия, так и общего интеллектуального развития детей дошкольного возраста.

Особенно актуальным такое исследование становится в связи с тем несомненным фактом, что виртуальные игровые и обучающие программы и информация, поступающая из интернета, начинают оказывать все большее влияние на все стороны психического развития детей уже начиная с раннего возраста. Возможно, именно с этим и связано то, что у многих детей постепенно ведущим становится образное (схематическое) мышление, а так как при построении образа мира визуальный и звуковой ряд превалируют, заменяя вербальный, то общий характер когнитивного развития и модальность образа мира также постепенно меняются - от вербального к образному. При этом степень обобщения и уровень интеллектуальных операций в целом не меняются, так как в Сети представлена не конкретная, но обобщенная информация, ее схема, что и дает возможность сохранить уровень обобщения и мышления на высоком уровне. Создается впечатление, что операции и формы мышления не определяют (или определяют в меньшей степени, чем в предыдущие годы) способ взаимодействия детей с миром и представления о нем.

Поэтому можно говорить о том, что многие виды современных игр и игрушек, в том компьютерных игр, являются развивающими, стимулирующими становление модельного, схематического мышления. Важным моментом этих игр при использовании детских планшетов является и формирование зрительно-моторной координации, способствующей не только интеллектуальному развитию, но и становлению готовности к школьному обучению. Таким образом, можно констатировать, что новые технологии начинают оказывать существенное влияние на психическое развитие не с подростково-юношеского возраста, как еще недавно казалось, но с дошкольного и даже раннего возрастов.

В последние десятилетия существенно изменилось не только представление людей о мире, но и о самих себе. При возрастании роли этнической идентичности падает значение социокультурной и возрастает значение личностной идентичности, которая начинает проявляться уже даже в старшем дошкольном возрасте. При этом в этнической идентичности все большее место начинает занимать национальная, а не культурная или лингвистическая составляющая.

Крайне значимыми являются результаты, показывающие, что даже по сравнению со студентами школьники намного больше привержены индивидуалистическому стандарту жизни, чем коллективизму. При этом небольшая разница в ответах старших и средних подростков показывает, во-первых, общую тенденцию становления индивидуального (индивидуалистического) стиля жизни, а во-вторых, соответствие этого стиля задачам развития, особенно в старшем подростковом возрасте.

При этом уменьшается доля гражданской и лингвистической идентичности, но существенно увеличивается ролевая, причем все возрастные группы респондентов, особенно, старшие подростки, рассматривают (и оценивают) себя именно с точки зрения соответствия / несоответствия предполагаемым социальным ролям в больших, а не малых (например, в семье) группах.

Необходимо отметить, что позитивное отношение к чужой культуре и иностранным (английскому) языкам у большинства подростков и юношей гармонично сочетается с позитивным восприятием своей культуры, но в структуре идентичности язык занимает небольшое место. Наиболее ярко выраженным является отношение к языку как способу расширения круга общения и реализации планов на будущее, при этом на первый план выходят как русский язык, так и иностранный (чаще английский) языки.

Важной особенностью является тот факт, что если пять лет назад в содержании идентичности дошкольников преобладали объективные параметры, то к 2014 году большее значение начинают играть субъективные параметры, которые преобладают почти у трети детей 6-7 лет. Доминирование субъективных критериев у современных детей, по-видимому, связано с тем, что они больше выделяют личностные и индивидуальные особенности и хорошо соотносят их с собственным образом Я. Даже маленькие дети стали лучше осознавать себя, выделяя разные, причем субъективные, параметры при описании. Это говорит о том, что их представления о себе стали более дифференцированы и реалистичны. По-видимому, это связано с более широким и разнообразным кругом общения, в том числе и за счет расширения информационного пространства [Кончаловская, 2015].

Позитивное значение комплексного характера социокультурной идентичности для социализации детей, подростков и молодежи проявляется и в том, что такая идентичность повышает уверенность в будущем. Одновременно с увеличением числа компонентов, входящих в социокультурную и групповую идентичность, личностная (персональная) идентичность становится все более определенной и занимает все более значительное место в общей структуре идентичности детей и молодежи. Выраженное стремление к индивидуализации особенно характерно для более молодых респондентов. Таким образом, можно говорить о том, что смешанная идентичность является преимущественно позитивным моментом, увеличивающим толерантность к неопределенности и повышающим социализированность в мультикультурной среде [Марцинковская, Сиюченко, 2014].

Говоря о новых тенденциях в становлении идентичности, невозможно обойти вопрос множественности и потенциальности различных Я-структур [Белинская, 2005]. При этом подчеркивается специфика отечественного «кризиса идентичности» как связанного с фактическим отсутствием образа личного и социального будущего [Белинская, 2015].

Соотношение социального и личностного пространств как фактор психического развития

Территориальная идентичность и соотношение социального-личностного пространства продолжают оказывать большое влияние на все стороны психического развития, хотя характер этого влияния несколько изменился.

Особенно выпукло различия между молодежью мегаполисов (прежде всего Москвы) и небольших городов проявляются в содержании потребностей, идентичности и отношении к СМИ.

В иерархии потребностей молодежи из большого города доминируют карьера, самореализация, уважение окружающих, тогда как у их сверстников из малого города доминируют конформность, уважение к традициям, счастье. Существуют различия и в содержании идентичности у подростков и юношей, проживающих в больших и малых городах. Для молодежи из малого города приоритетными являются социальные роли, групповая принадлежность, уважение традиций, конформность, рефлексивность, в то время как для подростков и юношей из большого города важны индивидуальные и личные качества, собственная независимость и автономность.

Степень дифференцированности образа Я достаточно высока в обеих группах детей, подростков и молодежи, то есть для описания себя они используют большое количество характеристик. При этом даже у дошкольников, проживающих в мегаполисе, преобладают высказывания, направленные на себя, в то время как у детей из малого города доля таких высказываний намного меньше. Эта тенденция сохраняется и в старших возрастах. Эти данные могут свидетельствовать о более явной выраженной эгоцентрической направленности детей и молодежи из большого города и о недостатке интереса к партнерам по общению. Существуют и различия в представлениях всех респондентов о своем будущем. Ребята, проживающие в мегаполисе, в большей степени ориентированы на будущее и видят его более детально, в то время как дети и подростки из малого города менее оптимистичны, а их представления о своем будущем более расплывчаты. Интересно, что эта тенденция сохраняется и в более старшем возрасте.

Исследования социальных связей детей и подростков, начиная с середины 1990-х годов, показывают увеличение числа контактов с близкими взрослыми и рост их значения. Количество контактов со сверстниками, не убывая количественно, теряет свою значимость с точки зрения важности советов, помощи в трудной ситуации и т.д. Главным является тот факт, что роль сверстника в развитии групповой идентичности, представлений о себе и о мире, о которой говорили ученые на протяжении длительного времени, существенно меняется. Возможно, в начале периода кардинальных социальных трансформаций усиление роли семьи было связано с неопределенностью, тревогами, которые делали семьи убежищем, сплачивая ее членов (в том числе и детей, и подростков) в ситуации трудностей, изменений.

Однако и в период стабилизации (с начала 2000-х годов), и в семьях, где отсутствуют эмоциональные связи между родителями и детьми, роль взрослого (знакомого, педагога, кого-то из родственников) продолжает оставаться не менее важной, чем роль сверстника. Это говорит о том, что представления о важности контактов со сверстниками в формировании представления о мире в период трансформаций (конфигуративное общество) могут быть частично пересмотрены.

Изучение социальных оценок и переживаний детей и подростков, раскрывающих отношение к окружающим людям и обществу в целом, показало, что значительная часть (более трети) детей полностью положительно оценивают окружающий мир и взрослых. Эта цифра практически не изменилась за последние 10 лет. В то же время изменилась картина социальных представлений, оценок и переживаний той части детей, которые оценивают окружающее более дифференцированно.

Так, в конце 1990-х годов большая часть принимала нормы и правила, транслируемые взрослыми. В 2009 году даже у дошкольников выросла отрицательная оценка взрослых (11% негативно оценивают близких, и 19% - педагогов в дошкольных учреждениях). В то же время количество отрицательных оценок, данных сверстникам, почти не изменилось.

У младших школьников также возросло отрицательное отношение к педагогам (23%), нормы и правила отрицательно оценивали уже 39%, а в 4-м классе даже 47% учеников, в то же время процент детей, отрицательно оценивающих одноклассников, почти не изменился - 25%. [Феноменология современного детства, 2013].

У подростков существенно выросло отчуждение от школы, нормы и правила которой не принимают почти 60% подростков. Еще более тревожным является тот факт, что вырос процент подростков, отрицательно оценивающих и относящихся к миру вообще (16%). Отрицательная оценка педагогов почти не изменилась (51%), но увеличилось число отрицательного отношения к сверстникам (от 22% к 34%) и близким взрослым (от 19% к 23%). Тревожным моментом является и то, что сравнительные исследования показывают, что российские подростки считают, что их мир менее предсказуем, у них более низкий уровень оптимизма, чем у подростков из многих европейских стран (Финляндии, Венгрии, Франции, Чехии, Словакии).

Эти результаты свидетельствуют об общем недовольстве, испытываемом подростками при оценке своего места в мире взрослых, у них есть и желание что-то изменить, хотя понимание содержания этих изменений крайне расплывчато и неосознанно. Это также тревожный факт, так как такое мироощущение открывает путь для канализации неосознанной энергии подростков в деструктивном русле.

Серьезной проблемой является и несовпадение ожиданий педагогов и родителей в отношении поведения, увлечений и будущего подростков. Причиной такого несовпадения во многом являются различия в системе ценностных ориентаций педагогов и родителей, и, прежде всего, их отношения к образованию, ценности знаний, творческой деятельности. В большинстве своем педагоги (по крайней мере в опросах и анкетах) отмечают эти ценности как ведущие и оценивают детей и подростков, исходя из соответствия этим ценностям. В то же время для многих родителей ценность образования связывается не с познавательной активностью, но с поступлением в институт, успехом и карьерой.

Интересен и тот факт, что формирование этнической идентичности и поликультурной социализации в малых городах детерминируется, прежде всего, семьей, даже в моноэтнических пространствах. В то же время в больших городах и мегаполисах семья играет значительно меньшую роль в поликультурной социализации, за ней остается только роль транслятора некоторых семейных и национальных традиций и ценностей и, частично, языка, значимость которого для социальных контактов, как уже упоминалось, крайне невелика [Хузеева, 2013; Марцинковская, Чумичева, 2015].

Поэтому крайне важным с точки зрения и теории, и практики становится изучение межпоколенной трансмиссии как фактора, определяющего освоение и присвоение знаний, правил и ценностей социальной действительности. Особенно важным этот вопрос представляется в связи с тем, что известные варианты трансмиссии, описанные М.Мид, в настоящее время не полностью отражают специфику взаимодействия и обмена информацией представителей разных поколений.

Трансформации межпоколенных взаимодействий в настоящее время происходят и по вертикали, и по горизонтали, и по глубине, и по времени. Контакты становятся все более беглыми и поверхностными. Эти изменения уже более десяти лет назад отмечали в своих работах З.Бауман [Бауман, 2008] и М.Грановеттер [Granovetter, 1973], говоря о том, что наше время - это время «слабых связей» между людьми даже в одной семье. Проблема межпоколенных взаимодействий заключается и в неадекватности как жесткой, так и слишком мягкой трансляции. Процесс передачи опыта проходит сложными, зигзагообразными путями - не только вниз или вверх (постфигуративные и префигуративные) или по горизонтали (конфигуративные). Проблема в том, что в мегаполисах и на периферии (например, в малых городах и поселках) межпоколенная трансмиссия существенно отличается как по содержанию, так и по формам. Можно говорить о том, что в больших городах процессы обмена опытом, перехода от одной формы трансмиссии к другой существенно ускорены по сравнению с более традиционными малыми городами, особенно в этнически гомогенных областях.

СМИ и интернет как новое пространство развития

Исследования последних лет убедительно доказывают, что средства массовой информации становятся одним из ведущих институтов социализации [Белинская, 2013, 2002; Войскунский, 2010; Голубева, 2015; Марцинковская, 2010; Голубева, Марцинковская, 2011]. При этом за последние три года значительно выросла степень критичности подростков и молодежи по отношению к информации, получаемой из электронных СМИ, преимущественно телевизионной. Эта критичность распространяется на все виды информации - рекламы, развлечения, новости. При этом доверие к информации, получаемой из интернета, не уменьшилось.

Еще один момент, на который необходимо обратить внимание, связан с тем, что для большой группы подростков и молодежи интернет является не только средством развлечения, но и способом получения информации и даже обучения. Для подростков и младших школьников доля телевидения в информационном поле, так же как и печатных СМИ, становится ощутимо меньше, особенно по сравнению со взрослыми. При этом данный феномен уже коснулся даже дошкольников, которые активно начинают пользоваться планшетами в процессе обучения. И ученые, и родители, и воспитатели отмечают, что дошкольники легко осваивают сложную электронную технику, ориентируются в игровом компьютерном пространстве, в обучающих и развивающих программах. Это доказывает необходимость пристального изучения влияния всех видов информации, а также виртуальных способов общения, на психическое развитие современных людей.

Не менее актуальным является и исследование различий в отношении к интернету разных поколений, а также людей, проживающих в разных социальных пространствах. Полученные данные показывают, что взрослые значительно больше, чем подростки и молодежь, уделяют внимание телевизионным программам (и как источнику информации, и как фону), они также существенно больше доверяют телевизионной информации и рекламе, чем подростки. Для взрослой выборки наибольший интерес представляют вербальная и визуальная информация (фильмы, телепередачи, книги). Для подростков и молодежи все большее значение начинает приобретать музыка, которая становится и общим фоном жизни, и средством получения информации об окружающем мире [Голубева, 2015, Гребенникова, 2015].

Исследования Н.А.Голубевой показали, что выбор СМИ и сам информационный мир подростков одного и того же возраста существенно различается у подростков, живущих в разных странах. Личностное общение для подростков, переехавших в малый город Германии, является одной из доминирующих ценностей, в отличие от российских ребят, для которых оно является значимой, но не ведущей мотивацией и может осуществляться в виртуальном пространстве.

Многочисленные данные также показали, что малое поселение, независимо от страны, существенно отстает в общем развитии информационного пространства, что выражается в меньшем разнообразии выборов и меньшей доступности предлагаемых информационных полей по сравнению с мегаполисами и сказывается на информационных предпочтениях и, соответственно, содержании информационной социализации подростков. Обращает на себя внимание тот факт, что степень доверия к получаемой информации у подростков из небольших поселений значительно выше, чем в мегаполисе.

Огромное значение для понимания психологических особенностей интернет-коммуникации и психологических характеристик интернет-пользователей имеют работы Е.П.Белинской, которая, в частности, подчеркивает, что эмпирические данные о личностных особенностях активных пользователей интернета крайне противоречивы [Белинская, 2013]. Крайне значимым представляется и тот факт, что отсутствует согласованность между эмпирическими данными и оценками самих пользователей о соотношении деловых, познавательно-информационных и коммуникативных мотивах использования интернета. Если исследователи отдают пальму первенства информации, то пользователи - коммуникации.

Важными представляются и данные о разнице между этическим поведением в Сети и этическим поведением в Реальности [Войскунский, Евдокименко, Федунина, 2014], а также тот факт, что при интернет-коммуникации актуализируется стремление не только к самопрезентации, но и к осознанию уникальности личностной идентичности и боязнь нарушения личностного пространства. Это согласуется и с материалами Н.В.Гришиной [Гришина, 2011], подчеркивающей важность экзистенциальной идентичности, которая дает возможность преодоления внешней неопределенности и нестабильности.

Возможно, что активное использование интернета для коммуникации и получения информации приводит к некоторой переоценке реальности, точнее, к появлению нового взгляда на окружающий мир. Представляется, что здесь имеет место указанный еще В.Б.Шкловским феномен «остранения», или, говоря словами А.Г.Габричевского, нового понимания «языка вещей», изменяющего непосредственную знаковую природу окружающих предметов и людей. Однако это отдельный предмет исследования и анализа, выходящий за рамки данной статьи.

Имеющиеся на сегодняшний день материалы позволяют сделать вывод о том, что актуальность дальнейшего исследования проблемы информационной социализации связана с большими возможностями расположенных в этом поле институтов и групп социализационного воздействия. Не менее важно и то, что многие виды информации способны влиять не только на выбор стиля жизни детей, подростков и молодежи, но и на их представления о себе и мире.

Трансформации, происходящие в психологии транзитивности, доказывают назревшую потребность в методологии современной психологии, создании гибкой и легко трансформируемой сети категорий и исследовательских конструктов, которые могут изучать различные аспекты психики, изменяя их и изменяясь вместе с ними. Таким образом, можно утверждать, что современные парадигмы отличаются проницаемыми границами и возможностью переструктурирования, то есть это не замкнутый эталон определенной школы, но открытая форма, что также соответствует идеологии открытого общества.

Литература