Отрочество: миф или реальность? Междисциплинарный подход к проблеме

Отрочество в современном обществе, считают авторы сборника, является его симптомом, болезнью, опасностью, «несносным отражением»; диагностикой общества, движущегося к закрытости, которое для своей собственной защиты маркирует (означивает - в психологической терминологии) подростковый возраст в качестве трудного. Завершая свой труд П. Юэр, М. Раган-Реймонд и Дж. Реймонд подчеркивают, что целью их исследования не является ни выработка определенных решений, ни закрытие темы, а, напротив, раскрытие глаз на то, что наша человеческая история - это наша повседневность. И поэтому в исследовании смешаны тона и жанры, анализ феномена отрочества постоянно менял свои когнитивные контексты, оказываясь то в поле зрения физиолога, то психолога, то историка, то исследователя социальных и культурных движений и даже животного мира. Понятие «отрочества» играет огромную роль в современной культуре и культурной политике, однако при всем богатстве его культурно-исторической феноменологии, это возрастное состояние все-таки теоретически сфабриковано. Для того чтобы рассуждать о возрасте или индивидууме, надо прежде всего поставить вопрос об обществе, в котором человек живет. И процессы социализации, и процессы индивидуализации личности не могут в современную эпоху быть адекватно истолкованы вне анализа социокультурного контекста. Авторы полагают, что пришла пора освободить и возраст, и детей, становящихся подростками, от мифа о пубертате с его кризисами и потрясениями, поскольку данный миф социально сконструирован. Однако это не столько утверждение, сколько вопрос, которым П.Юэр, М.Раган-Реймонд и Дж.Реймонд завершают свою книгу.

Изучение феноменов отрочества американскими исследователями

Большинство американских междисциплинарных исследований проводится в рамках культурной антропологии, а изучение феноменологии подростка в большей степени носит кросскультурный, социологический и социально-психологический характер. Исследователи признают, что возрастные границы подросткового периода довольно расплывчаты: нередко этот период включает в себя целое десятилетие [Крайг, Бокум, 2006]. Подростковый возраст представляет собой переход от детства к взрослости. Длительность данного перехода определяется историческим и социокультурным контекстом. Увеличение подросткового периода развития произошло в новейшее время. В традиционных обществах обряды перехода (инициации) делали подростковый период более коротким и определенным по времени. Замечено также, что нередко картина психологии подростка возникает с опережением физиологических изменений. Особенностям подростковой субкультуры в США посвящено множество психологических и социально-психологических исследований. Авторы особенно выделяют такие признаки этих сообществ, как замкнутость, «возрастная сегрегация», отделение от мира взрослых и детей; сензитивность к социально-политической обстановке; восприимчивость к влиянию средств массовой информации. «Индивидуумы в любом возрасте обучаются лучше, если они могут воздействовать на окружающую среду. Воспринимать последствия своих действий и обладать определенной силой для их изменения» [Там же. С. 494). Широко обсуждается вопрос, откуда подростки берут модели поведения? Подражание в подростковой субкультуре сильно развито. Однако подростки - это еще и «неадаптанты», которые выпали из одной культурной традиции (мир детства) и не попали в другую (мир взрослых), поэтому нередко они творят собственные нормы и ценности. Подростки - вид маргинальной субкультуры. Исследователи отмечают свойственную им интолерантность, максимализм, тревожность, раздражительность, социальный конформизм (потребность в признании референтной группой), неустойчивую самооценку. Все это классические характеристики подросткового возраста, а, другими словами, наши стереотипы восприятия подростков.

В американских и англоязычных социально-психологических исследованиях обсуждаются проблемы социального статуса в малой группе (решая эти задачи, подростки ищут свою социальную идентичность), доказывается, что ресурсом для решения разных проблем развития выступает личность (личность как психологический конструкт), потому что чем более развита его личность, тем продуктивнее подросток справляется с текущими проблемами. Признаком взрослости считают наступившую эмоциональную зрелость. Со стороны физиологии подростковый возраст отличается стремительностью физиологических изменений, неустойчивостью образа Я (феномены плавающей идентичности), в этом периоде существует также проблема разрыва реального и идеального Я. Биологическими признаками пубертата считают наступающую половую зрелость (менархе у девушек и семяизвержение у юношей). Однако исследования показывают, что роль культуры и семьи на биологические проявления пубертата велика. Отрочество также является сензитивным периодом для формирования критического мышления. В экспериментальных психологических исследованиях показано, что этому возрасту свойственен конвенциональный уровень морального развития [Крайг, Бокум, 2006; Шэффер, 2007].

Концепции формирования идентичности в американской психологии отличаются разнообразием и пестротой; это и теории интеракции и общения; и идеи самокатегоризации индивидуума в референтной группе; и довольно популярные сегодня идеи социального конструкционизма (К.Джерджен; П. Бергер и Т. Лукман). В современной культурно-исторической парадигме различают две модели развития идентичности: модель кризиса и модель перехода. Причем выбор той или иной модели обусловлен рядом социокультурных факторов. В связи с этим наиболее продуктивные исследования идентичности ведутся как раз на стыке психологии, истории и ряда смежных наук. В американских культурно-психологических исследованиях большое значение играет понятие «идентичности» и тема «кризиса идентичности» (проблема, поставленная в классическом труде Э. Эриксона).

Идентичность в современном мире представляет собой подвижное и легко трансформирующееся образование. «В мире, в котором альтернативные реальности постоянно входят друг с другом в конфликт, и в котором множество возможных идентичностей выставлено напоказ, неопределенность идентичности, возможно, является неизбежным побочным продуктом» [Мегилл, 2007, с. 138]. А. Мегилл также постулирует взаимосвязь: чем сомнительнее идентичность, тем важнее в обществе становится роль «памяти» и «истории», культурных средств в целом.

В современном культурно-психологическом анализе различают «модернистскую идентичность» и «постмодернистскую идентичность». «Модернистская идентичность» возникла в начале ХХ века. До этого времени формирование персональной идентичности происходило в рамках религии, нации, этноса и государства. И лишь в начале ХХ века персональная идентичность стала проблемой отдельного человека. Возникла идеология строительства жизни как произведения (прежде всего, в богемных кругах). Замечено, что всякое новые веяния в культуре возникают в элитной или маргинальной группе (так, Ю.М. Лотман ввел понятие «лаборатория жизни» - малое сообщество людей, неформальное объединение, в котором и происходит творчество иных культурных ценностей [Лотман, 2000] и лишь некоторое время спустя новая культурная эпоха становится массовым явлением. Довольно часто в качестве такой «лаборатори жизни» выступают отдельные молодежные субкультуры.

Вместе с модернизмом в культуру пришло и понятие «самомоделирование» [Greenblatt, 1980]. В эпоху модернизма в развитых странах произошла проблематизация идентичности: идентичность стала рассматриваться как образование вариативное и неустойчивое, неопределенное, как результат собственного выбора, конструирования, синтеза разных, а нередко и взаимоисключающих ролей. «Когда внешние опоры отсутствуют, индивиды и сообщества имеют возможность моделировать свои собственные идентичности» [Мегилл, 2007, с. 139]. Культурными средствами такого конструирования становятся культура в целом, литература, история. Если образование занято формированием социальной идентичности, то персональная идентичность - задача собственного творчества и поиска культурных средств.

Применительно к подростковому возрасту Дж. Марсиа была предложена модернизированная концепция идентичности. Он выделил четыре вида идентичности, свойственных подростковому периоду: предрешенность (1), диффузия (2), мораторий (3), достижение идентичности (4). Особенностью первого вида идентичности является то, что выбор идентичности за подростка делает кто-то другой (родители, наставники, сообщество). «Самоопределения» как такового здесь не происходит. Второй вид идентичности характеризуется тем, что у подростка нет собственного стержня жизненных целей и ценностей, он живет, как живется, плывет по течению. В этих двух случаях кризиса идентичности не происходит. Подросток превращается в инфантильного взрослого. Третий вид идентичности связан с тем, что подросток пребывает в вечном кризисе, занят постоянным поиском себя. Четвертый вид идентичности - это случай, когда индивидуализация произошла.

Согласно Г. Крайгу и Д. Бокуму, «статус идентичности» у подростков серьезно влияет на социальные ожидания, на самооценку и образ Я, на устойчивость к стрессу и т.д.п. Ведущая социальная эмоция у лиц, находящихся в статусе моратория, - это тревога как следствие лабильности ценностей, противоречивости и непредсказуемости. Подростки в статусе предрешенности - более внушаемы. Диффузный статус наблюдается у «отверженных». Подростки же, достигшие идентичности, наиболее уравновешены.

Более того, «кросс-культурные исследования в Соединенных Штатах, Дании, Израиле и других странах позволяют предположить, что четыре статуса Марсиа являются частью сравнительно универсального процесса развития, по меньшей мере, для культур, характеризующихся длительным подростковым периодом и индивидуалистической ориентацией» [Крайг, Бокум, 2006, с. 527]. Однако «статус идентичности» явление многоаспектное: так, один и тот же подросток «может находиться в состоянии предрешенности относительно полоролевых предпочтений, моратория в отношении выбора профессии или религиозных убеждений и диффузном относительно политической философии» [Там же. С. 528]. Что касается гендерных различий в исследовании подростковой идентичности, то учеными замечено, что у юношей сначала формируется внутренняя идентичность, а у девушек - сочетание межличностной и внутриличностной.

Несмотря на идеи о спонтанной психической активности и саморазвитии психики, имеющие длительную традицию в психологии (прежде всего, германской), считается, что индивидуализация является более поздним процессом по отношению к социализации (и здесь сходятся такие разные ученые, как Л.С. Выготский и К. Юнг). Именно подростковый возраст выступает полигоном, где происходит (или может произойти) смена модели развития - от приоритета социализации и обретению социальной идентичности к приоритету индивидуализации и конструированию персональной идентичности. В этом случае одним из вариантом кризиса идентичности может стать конфликт между «персональным я» и «социальным я». Социальная среда, окружающие нас близкие люди часто заставляют нас быть не собой - эти темы были подняты в философии жизни и экзистенциализме и широко обсуждаются в художественной литературе. Для обретения «стабильной идентичности» необходимо прийти к консенсусу между процессами социализации и индивидуализации в собственном развитии. Другим вариантом кризиса идентичности является конфликт между внутренним миром, сформировавшимся в определенной культуре и изменяющейся социальной реальностью. Это одна из современных междисциплинарных проблем, которая обсуждается, как в американской, так и в европейской литературе.

отрочество возрастной подростковый кризис

Литература

1. Арьес Ф. Ребенок и семейная жизнь при Старом порядке. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 1999.

2. Асмолов А.Г. Психология личности. Принципы общепсихологического анализа. М.: Смысл, 2002.

3. Гуревич А.Я. Индивид и социум на средневековом Западе. М.: РОССПЭН, 2005.

4. Гусельцева М.С. Культурная психология: методология, история, перспективы. М.: Прометей, 2007.

5. Кон И.С. 80 лет одиночества. М.: Время, 2008.

6. Кон И.С. Ребенок и общество: историко-этнографическая перспектива. М.: Наука, 1988.

7. Кон И.С. Социологическая психология. М.; Воронеж: МОДЭК, 1999.

8. Крайг Г., Бокум Д. Психология развития. СПб.: Питер, 2006.

9. Мегилл А. Историческая эпистемология. М.: Канон+, 2007.

10. Лотман Ю.М. Семиосфера. М.: Искусство, 2004.

11. Мид М. Культура и мир детства. М.: Наука, 1988.

12. Психология и культура / под ред. Д. Мацумото. СПб.: Питер, 2003.

13. Шэффер Д. Дети и подростки: Психология развития. СПб.: Питер, 2007.

14. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М.: Прогресс, 1996.

15. Этнография детства. Традиционные формы воспитания детей и подростков у народов Южной и Юго-Восточной Азии. М.: Наука, 1988.

16. Этнография детства. Традиционные формы воспитания детей у народов Австралии, Океании и Индонезии. М.: Наука, 1992.

17. Huerre P., Ragan-Reymond M., Reymond J.M. L'adolescence n'existe pas. Histoire des tribulations d'un artifice. Paris: Editions Universitaires, 1990.

Размещено на Allbest.ru