Роль невербального компонента в коммуникативных ситуациях сотрудничества и конфликта (прагмалингвистический аспект)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Роль невербального компонента в коммуникативных ситуациях сотрудничества и конфликта (прагмалингвистический аспект)

Определяя понятие невербальные средства коммуникации (НСК), учёные (Н. И. Горелов, Г. В. Колшанский, З. З. Чанышева и многие другие) обращают внимание на то, что НСК представляют собой совокупность символов, знаков, кинем, используемых для передачи сообщения с бульшей степенью точности; так или иначе независимы от психологических и социально-психологических качеств личности; имеют достаточно чёткий круг значений и могут быть описаны как лингвистические знаковые системы.

Проблеме многоаспектного анализа НСК посвящено значительное количество работ, убеждающих в том, что жесты, телодвижения, позы, выражения лица кодируются и декодируются в той или иной мере.

Представляется актуальным исследование вербализованного кинесического коммуникативного поведения как значимого компонента в структуре интеракции. В письменной литературной коммуникации авторы прибегают к определённому способу словесного описания невербального взаимодействия, чтобы сделать передачу своего замысла оптимально понятной для адресата. Писатель, выступая в роли художника, оперирует богатейшей палитрой кинем, мирем и паралингвизмов, широко используя их в отображении и моделировании некой бытийной реальности.

Наиболее показательными в такой креативности являются коммуникативные ситуации сотрудничества и конфликта. При этом для автора по отношению к читателю важны (Ершов 1992):

1/ видение - что именно получатель сообщения «видит», когда создаётся-считывается-произносится какая-либо фраза;

2/ лепка фразы - как строится композиция картины, «рисуются» и располагаются её элементы.

3/ способ воздействия - какому психическому процессу в сознании партнёра адресуется данная фраза в расчёте на определённую ответную реакцию.

Рассматривая проблему кооперативности / некооперативности коммуникантов в процессе взаимодействия, отметим, что среди лингвистов, логиков, психологов нет явного согласия в отношении вопроса о том, соблюдение какого принципа наиболее важно для успешности коммуникации. Выделяются три ориентира в исследовании этой задачи:

§ представители первого направления (Г. П. Грайс, Т. ван Дейк) считают, что коммуниканты должны следовать кооперативному принципу, включающему в себя несколько максим (количества, качества, отношения и способа). Помимо упомянутых максим выделяются «фоновые правила социального взаимодействия»: максима вежливости и эстетическая максима, которым придаётся второстепенное значение, поскольку основным показателем успешности коммуникации считается соблюдение кооперативного принципа (Grice 1975). Г. Г. Кларк и Т. Б. Карлсон формулируют в дополнение к максиме информативности принцип ответственности: в любой момент каждый участник разговора должен быть в курсе того, что говорится. В реплике говорящий исходит из наличия общего информативного фона на данном этапе разговора. Всякое речевое действие пополняет этот фон (Clark, Carlson 1982). Т. А. ван Дейк поддерживает основную идею Грайса: в коммуникации возможны различного рода отклонения от основных принципов прагматики, приводящие к появлению в речи интенционально обусловленных или непреднамеренных смыслов высказывания, хотя и имеющих стратегическую мотивированность, которая позволяет коммуниканту-«нарушителю» оставаться в рамках общей поведенческой установки, определяемой Кооперативным Принципом.

§ представители второго направления (R. Lakoff, G. Leech) за основу успешной коммуникации принимают соблюдение принципа вежливости, который иерархически подчиняет себе принцип кооперации Грайса. Соблюдение принципа вежливости создаёт среду позитивного взаимодействия, обеспечивает благоприятные условия для реализации коммуникативных стратегий (Lakoff 1977).

§ представители третьего направления (L. Apostel, Р. Фишер, У. Юри) склонны рассматривать коммуникацию с точки зрения её эффективности в достижении поставленной цели.

Совокупность моделей поведения, определяемых на основе каждой из отмеченных нами потребностей, психологи называют основной установкой коммуниканта в межличностных отношениях; от этой установки зависит поведение человека. Часто конфликты возникают вследствие наличия разных моделей «привязанности», «влияния», «эмоциональной вовлечённости», тем не менее, и сходные мотивы иногда вызывают недоразумения.

Если адресант и адресат имеют одинаковое представление о коммуникативных целях или распределённости ролей, то взаимодействие между ними реализуется как кооперация (такое общение и является состоявшейся коммуникацией). В противном случае, неизбежен конфликт.

Конфликтная ситуация есть результат особого типа общения и поведения собеседников; коммуникативный конфликт - столкновение двух участников конфронтации (по поводу несоответствия целей, взглядов), в результате которого одна из сторон сознательно / бессознательно действует в ущерб другой (вербально или невербально), а вторая сторона, осознавая, что указанные действия направлены против её интересов, предпринимает ответные ходы. Коммуникативная конфронтация рассматривается согласно личностным особенностям собеседников, их коммуникативным целям, обстоятельствам общения, то есть относительно компонентов, составляющих структуру интеракции, и между смежными аномальными явлениями (коммуникативной неудачей и дискомфортом). Субъекты провоцируют конфликты а, следовательно, сами могут устранить их.

Однако решение данной задачи осложняется реакцией на конфронтацию, которая оценивается с противоположных позиций (Муравьёва 2002). С одной стороны, конфликт рассматривается как средство развития и самодвижения субъекта; способ устранения особенностей, которые негативно влияют на его существование - в этом случае конфликтное состояние оказывается показателем жизненности и оценивается как необходимое и желательное, а основная цель изучения состоит в поиске оптимальных сценариев поведения в конфликтной ситуации. Эта традиция восходит ещё к Аристотелю и поддерживается многими исследователями. Так, например, Р. Дарендорф утверждает, что для реального мира необходимо пересечение различных взглядов, конфликтов, изменений, дающих людям свободу (Дарендорф 2002).

С другой стороны, конфликт понимается как противоречие, возникающее в результате несоответствия неким закономерностям, правилам поведения или развития событий. Конфликт подобного рода оценивается как недостаток, зло, отрицательное явление, а основная цель изучения конфликтного состояния состоит в его предупреждении или преодолении.

Отмечено, что в современных обществах наиболее распространено последнее упомянутое восприятие конфликтной коммуникативной интеракции, что вызывает потребность обратиться к дополнительным терминам. Избежать конфликтов позволяет совокупность знаний, составляющих понятие коммуникативной компетенции, или опыта. Вместе с тем обсуждение успешности взаимодействия связывается с изучением стиля, состояний, умений, уровня коммуникативной компетентности и способности участвовать в конструктивном диалоге, то есть ситуативной адаптивности; свободного владения (не-)вербальными приёмами социального поведения; адекватного ориентирования в разнообразных коммуникативных ситуациях; овладения эффективной техникой общения (Ю. Н. Емельянов, Л. А. Петровская).

С прагмалингвистической точки зрения в понятие коммуникативный опыт вкладывается размытое содержание, не обладающее объяснительной силой. Некоторые наблюдения в работах по психологии оказываются весомыми для изучения поведения коммуникантов. Так, в исследованиях А. У. Хараша коммуникативное состояние рассматривается как «обобщённое состояние готовности к приёму влияния со стороны других людей» (Хараш 1987: 34), проявляющееся в ситуации межличностного оценивания. Подобные ожидания и оценки могут быть жёсткими, тогда имеет место закрытое общение либо в качестве ролевого взаимодействия, либо на уровне псевдосамораскрытия; или, наоборот, гибкими - в этом случае присутствует открытый диалог как оптимальный способ ведения беседы (Хараш 1987: 41).

Все эти походы интересны и не вызывают возражений. Однако очевидна их недостаточность: они не дают объяснений по поводу того, как участники интеракции добиваются указанных результатов с помощью языковых средств; и, несмотря на установку в достижении конкретных целей общение зачастую оказывается неэффективным. Гораздо ближе к пониманию коммуникативной компетенции понятие языковой личности Ю. Н. Караулова, который выделяет три её аспекта: лексикон, тезаурус и прагматикон (Караулов 1987).

Итак, составляющими коммуникативного опыта назовём совокупность представлений о путях и способах, действиях и инструментах обеспечения кооперации в общении, достижения цели, реализации выбранной роли. Отсюда, успешность речевого поведения не сводится к культуре речи. Важным условием преодоления возможных конфликтов между участниками общения является коммуникативная компетенция. Но её наличие не означает, что конфронтация и противостояние невозможны, или автоматически снимаются, поскольку коммуникант может осознанно спровоцировать конфликт. В данном аспекте значимая роль НСК безусловно доказана вследствие реализуемых ими коммуникативных функций и прагматического потенциала.

Невербальное поведение является сложным явлением, благодаря своей многокомпонентности, разноуровневости взаимосвязей между его составляющими, вариативности тех процессов, посредством которых оно формируется. Будучи частью целостного поведения личности, кинесическое поведение представляет собой культурно-исторический, интерперсональный феномен. Его ядро наполнено как универсальными, так и специфичными движениями (жестами, экспрессией лица и взгляда, позами, интонационно-ритмическими данными голоса, прикосновениями), которые сопряжены с изменяющимся психическим состоянием человека и отношением к партнёру по коммуникации в соответствии с ситуацией общения.

Исходя из природы невербального поведения, формируется другая точка зрения на возможности его интерпретации. Она состоит в том, чтобы дифференцированно подходить к различным компонентам кинесики как знакам - индикаторам социально-психологических характеристик личности, учитывать ряд контекстуальных переменных, говорить об устойчивости / изменчивости / однозначности несловесного кода.

Считаем, что основными критериями, которые используются исследователями с целью определения повторяющихся невербальных движений, выступают частота и интенсивность проявления кинем в различных контекстах общения. Анализ эмпирического материала подтверждает, что при длительном наблюдении в условиях и кооперативного, и конфликтного взаимодействия в качестве маркеров кинесического поведения человека допускается применение следующих критериев симптоматического метода: «больше - меньше», «чаще - реже», «интенсивнее». В то же время, важно иметь некую точку отсчёта для оценки устойчиво повторяющихся невербальных движений, иными словами, описать усреднённые показатели, которые представлены в учебных пособиях по «языку тела». Однако при этом происходит деперсонификация действующих лиц (Лабунская 1997).

Таким образом, несмотря на наличие подробных описаний различных видов невербальной интеракции, в них присутствует сумма НСК, которые имеют широкое поле значений. В психологии анализ невербального общения показывает наличие или отсутствие того или иного комплекса движений, но проблема в том, что не регистрируется качество невербальных действий. Определение функционального статуса кинесических компонентов с учётом ситуативного контекста осуществляется, как правило, при помощи языковых средств (например, фальшивая, жалкая, счастливая улыбка). На сегодняшний день чаще и убеждённей говорится о языке как форме жизнедеятельности социума, о вербализации человеческого опыта, о способе выражения личности и организации межличностного общения: от объективизации языкового узуса наблюдается переход к его личностному, деятельностному представлению.

Библиографический список

коммуникация невербальный поведение

1. Горелов И.Н. Невербальные компоненты коммуникации. - М.: Ком Книга, 2006. - 112 с.

2. Дарендорф Р. Тропы из Утопии. Работы по теории и истории социологии.- М.: Едиториал УРСС, 2002. - 536 с.

3. Ершов П.М. Технология актёрского искусства. - М.: ТОО «Горбунок», 1992.- 288 с.

4. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - М.: Наука, 1987. - 256с.

5. Колшанский Г.В. Паралингвистика. - М.: Ком Книга, 2005. - 96 с.

6. Лабунская В.А. Проблемы обучения интерпретации - кодированию невербального поведения / Психологический журнал. - 1997. - Т. 18. - № 5. - С. 84-94.

7. Муравьева Н.В. Язык конфликта. - М.: МЭИ, 2002. - 264 с.

8. Фишер Р., Юри У. Путь к согласию или переговоры без поражения. - M., 1992. - 158 c.

9. Хараш А.У. Личность в общении / Общение и оптимизация совместной деятельности.- М., 1987. - С. 30-42.

10. Чанышева З.З. Перевод невербальных факторов в интерпретации высказываний / Семантика языковых единиц и её роль в интерпретации текста: межвузовский научный сборник. - М., 1996. - С. 108-112.

11. Clark H.H., Carlson T.B. Hearers and Speech Acts / Language 58. - 1982. - P. 332-371.

12. Grice H.P. Logic and conversation / Syntax and Semantics: Speech Acts. - New York: Academic Press, 1975. - P. 41-53.

Размещено на Allbest.ru