Коммуникативность и процессы самоидентификации в традиционных обществах Северного Кавказа

Размещено на http://www.allbest.ru/

Коммуникативность и процессы самоидентификации в традиционных обществах Северного Кавказа

Аталикова Марьяна Хамидбиевна

В статье рассматриваются некоторые аспекты коммуникативной культуры народов Северного Кавказа через действие института избегания. Автор также обращает внимание на процессы самоидентификации в системе построения вербальной и невербальной коммуникации.

Ключевые слова и фразы: традиции избегания; коммуникативная дистанция; аталычество; самоидентификация.

Система этикетного общения, определяющая характер культуры коммуникации в каждом народе, имеет свои специфические проявления. Этнический стиль коммуникации зависит от сложившихся традиций и определенной системы ценностей, моральных установок данной культуры, разделяя и принимая которые человек идентифицирует себя с конкретной этнической культурой. Коммуникативность - это одна из важнейших структурообразующих характеристик социальной общности, только через ее понимание можно раскрыть глубинную сущность любой культуры. В отношении же северокавказских обществ этот аспект особенно важен, поскольку данные культуры являются лектоническими, то есть непосредственно направленными именно на внутрисистемную коммуникативность.

Центром коммуникативного поведения у адыгов, по мнению Б. Х. Бгажнокова, является этикет. Отсюда присущий этим правилам этический акцент [1, с. 52]. Главенство этнических «кодексов чести» включавших универсальные общечеловеческие ценности: мужество, честь и достоинство, уважительное и почтительное отношение к старшим, родителям, женщинам, гостям и т. д., известных под названиями «апсуара», «осетинство», «чеченство» и др., - на Северном Кавказе определило содержательную основу поведения в построении вербальной и невербальной коммуникации.

Место индивида в обществе возможно понять через те этикетные нормы, которым следовал человек средневековья и при посредстве которых он был «включен» в социальные отношения. Эти нормы-правила приобретали характер постоянно воспроизводимых стереотипов межличностного взаимодействия, обязательных для всех членов общества. В числе таких традиционных культурных комплексов, с помощью которых происходило структурирование коммуникационных ролей, был институт избегания. коммуникативный культура кавказ самоидентификация

Традиции избегания между старшими и младшими, родителями и детьми, между мужем и женой, и т.д. сохранились в той или иной степени и сегодня в культуре народов Северного Кавказа. Так, «избегание» между супругами при старших включало в себя ряд требований: не показываться вместе, не вступать в разговор, не

проявлять друг о друге видимую заботу. …запрещалось произносить настоящие имена избегаемых лиц: женщина говорила о муже «он», «сам», «наш», о свекре - «князь» и т.д. Не останавливаясь на различных примерах и трактовках данного обычая в научной литературе, отметим, что в его основе лежала, прежде всего, идея взаимного уважения. По мнению С. Д. Сулименко, культурный смысл обычая «избегания» состоит в том, что он снимает обыденность повседневных отношений, прежде всего, внутри рода между его членами. «Избегание» сакрализирует отношения конкретных родственников путем пространственного их дистанцирования, …становится внутренним нормативно-контролирующим средством горца [3, с. 65]. Эти традиции создавали особые условия для развития самосознания личности, понимания своей неповторимости в качестве субъекта коммуникационного взаимодействия.

Традиции избегания между родителями и детьми, конечно, наложили отпечаток на процесс воспитания подрастающего поколения у народов Северного Кавказа. У адыгов, например, обучением детей этикету занимались не родители, как следовало ожидать, а аталыки (воспитатели) в дворянских и княжеских семьях, старики и старухи (родители родителей) - в крестьянских [1, с. 203].

Лексема «аталычество» имеет тюркское происхождение, и в буквальном переводе (аталык - отец) означает отцовство. В обширно существующей литературе, как этнографического характера, так и специальной, основной акцент ставится на воспитательной роли феномена аталычества, представляющего собой обычай отдавать детей знатных родителей на воспитание вассалам или слугам. Дети находились у воспитателя до совершеннолетия, после чего возвращались в родную семью. Князья и дворяне нередко отдавали своих детей на воспитание в другую этнокультурную среду.

Аталык старался привить своему воспитаннику господствовавшие в среде воспитателя ценностные ориентации и установки, которые способствовали бы социализации и интегрированию воспитанника как в свою, так и в другую этническую систему. Происходило это через обучение языку, знакомство с обычаями и традициями данной культуры в соответствии со стандартными формами коммуникации, принятыми в обществе. На первый взгляд такой вывод выглядит парадоксальным, казалось бы, как может способствовать социализации при возвращении в собственную этническую среду воспитание в соседней, но все-таки чуждой среде. В действительности, все северокавказские культуры ментально и этикетно совместимы и ориентированы на общие принципы построения коммуникативных взаимодействий. Отметим еще одно преимущество, которое получал кан (воспитанник аталыка) - это универсальность миропонимания и мироощущения, более широкие мировоззренческие установки, формировавшие основу толерантных отношений с представителями других народов и, что особенно важно, это позволяло различным обществам взаимодействовать по принципу взаимообогащения.

Однако практика аталычества была связана не только с обычаем избегания, согласно которым «супруги в присутствии старших не допускали к себе детей, старались держаться от них как можно дальше», но и определялась конкретными условиями жизни горских обществ [Там же, с. 47]. В частности, речь идет о достаточно развитой системе военной культуры, ставшей следствием феодальных междоусобиц и постоянных внешних конфликтов. Так, например, адыгский уорк, часто находясь в экстремальных условиях, не мог быть в полной мере «внимательным отцом», постоянно окруженным своими детьми. Тем более что степень морально-правовых требований, предъявляемых к базовой личности высшего сословия, была гораздо более высокой, чем, скажем, для крестьянина. Эти и некоторые другие факторы обусловили выбор на определенном историческом этапе в пользу института аталычества как особого стиля воспитания для привилегированных слоев общества, более того, данная форма адапции со временем становится признаком принадлежности воспитанника к аристократии.

Отметим, что дети средних слоев (вольноотпущенных - тфокотлей) общества и простых людей воспитывались у приемных родителей того же социального положения или, что было чаще, - в домашних условиях. Обычаи избегания обусловили специфику общения в северокавказских обществах. Вот что пишет по этому поводу И. Ф. Бларамберг: «Вообще создается впечатление, что черкес старается избегать всего, что говорит о его привязанностях или радостях, видя в этом проявление слабости; считается даже неприличным говорить с ним о его детях, особенно когда они маленькие. Только с возрастом можно позволить себе право забыть об этом стоицизме; старик, который проявил все свое мужество в молодости, может в кругу своей семьи проявлять сентиментальность» [2, с. 397]. Отметим, что данное замечание относится и к этикету других народов Северного Кавказа.

Характерные черты кавказского менталитета: эмоциональная сдержанность, сохранение самообладания в любой ситуации - были отражены в нормах этикета, в числе которых был и рассматриваемый нами институт избегания. Связано это с тем, что именно дистанция обозначает позиции равенства или неравенства, устанавливая определенную структуру коммуникационного взаимодействия. Например, на какой дистанции должно происходить общение между гостем и хозяином, отцом и сыном, матерью и детьми, старшим и младшим и т.д. Знание и применение установленных правил избегания позволяет человеку лучше узнать себя и другого.

Целью коммуникационного взаимодействия являлась не только передача конкретной информации, но и установка на поддержание почтительных и уважительных отношений между людьми в рамках данного социума. Таким образом, при каждом коммуникативном акте реализовывалась потребность человека в формировании и поддержании психосоциальной идентичности, что давало ему ощущение действительности своего присутствия, собственной уникальной идентичности, возрастания рефлексии как результат отображения собственного статуса в других. При этом подчеркнем, что это была не социально-психологическая роль, а скорее позиция, отражающая понимание человека и его места в онтологическом пространстве через установление ограничений в

вербальной и невербальной коммуникации. Поэтому в основе традиции избегания, на наш взгляд, также лежит идея самоценности рефлексирующей идентичности каждого конкретного человека, его отделения в пространстве от других из размывающего индивидуальность социального единства. Заранее известная позиция в вербальном и невербальном поведении (размещение в пространстве: право-лево, определенная межличностная дистанция, позволительность жестикуляций, взглядов, уместности разговора и т.д.) в предстоящем общении освобождает человека от двусмысленности в неоднозначных обстоятельствах, способных сделать его более уязвимым, особенно в часто повторяющихся ситуациях повседневного взаимодействия, как например, родители-дети.

В контексте исследуемой темы приведем точку зрения Х. Г. Тхагапсоева, согласно которой кавказский стиль коммуникации направлен на «преодоление возникающей при этом многозначности, неопределенности. И достигается это за счет обозначения (сигнификации) и задействования в практику (что носит ритуально-церемониальный характер) актуальных в данный момент (в данной конкретной ситуации) смыслов культуры на основе ее “лектонического арсенала”» [5, с. 171].

Таким образом, можно заключить, что одной из важнейших особенностей северокавказской культуры является ритуально-церемониальный тип коммуникации, направленный на формирование идентичности в системе социальной стратификации различных представителей кавказских этнокультур. Кроме того, не менее существенно и то, что действие института избегания у народов Северного Кавказа свидетельствует о существовании в этом полиэтничном регионе единых культурных кодов, образцов поведения, которые позволяют человеку выходить на уровень региональной идентичности.

Список литературы

1. Бгажноков Б. Х. Очерки этнографии общения адыгов. Нальчик: Эльбрус, 1983. 225 с.

2. Бларамберг И. Ф. Историческое, топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа. Нальчик: Эль-фа, 1999. 233 с.

3. Сулименко С. Д. Башенный архетип пространства в традиционных культурах горцев Кавказа // Научная мысль Кавказа. 1997. № 4. С. 60-70.

4. Тхагапсоев Х. Г. Что заменит нам протестантскую этику? // Традиционализм и модернизация на Северном Кавказе: возможность и границы совместимости. Ростов-на-Дону, 2004. С. 130-146.

5. Тхагапсоев Х. Г. Южная Россия: кавказский этнокультурный мир как тип локальной цивилизации // Региональные культуры средневековья на территории России. СПб., 2001. С. 165-185.

Размещено на Allbest.ru