Политическая психология в системе психологического знания

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Политическая психология в системе психологического знания

В.Ф. Петренко, О.В. Митина

Факультет Психологии МГУ имени М.В. Ломоносова

Аннотация

К числу основных задач политической психологии очевидно относится осмысление и рефлексия прошлого, «вчувствование» и понимание настоящего и вариативное прогнозирование возможного будущего. В статье дается краткий исторический экскурс в развитие политической психологии, анализируется специфика этой области, как междисциплинарной, пытающей объединить интересы, подходы, методологию, представления о научности, принятые в политологии с одной стороны и психологии с другой. Бурный рост политической психологии после первой мировой войны в США поставил политологов-гуманитариев перед конкретными вопросами, связанными с необходимостью модернизировать политическую жизнь в соответствии с требованиями времени, делать прогнозы и предотвращать социальные катастрофы. Обращая внимание на то, что культурные и политические особенности страны накладывают свою специфику на развитие политической психологии, мы даем также описание состояния политической психологии в России.

Ключевые слова: политическая психология, менталитет, психосемантика, междисциплинарные исследования, обзор.

Abstract

POLITICAL PSYCHOLOGY IN THE SYSTEM OF PSYCHOLOGICAL KNOWLEDGE

V.F. Petrenko, O.V. Mitina

Dept. of Psychology of Lomonosov Moscow State University, Moscow

Keywords: political psychology, mentality, psychosemantics, interdisciplinary research, review

Политическая психология - междисциплинарная область на стыке политологии и психологии, изучающая взаимодействие между политическими и психологическими феноменами. Политическая психология изучает психологическую составляющую политических процессов, традиционно относимых к сфере политики, а также отношения между людьми и различными их большими и малыми объединениями, коль скоро они влияют или испытывают влияние упомянутых политических процессов.

С одной стороны политических психологов интересуют ответы на вопрос как психологические факторы (потребности, ценности, жизненный опыт, установки, социально-психологические характеристики) влияют на политическую активность, а с другой, как деятельность членов этого общества, то, что они ценят, во что верят определяется (в широком психологическом смысле) политическими факторами (обстановкой в обществе).

Третье направление исследует взаимосвязь между личностными особенностями индивида и характером и содержанием свойственной им политической деятельности (участие в выборах, лидерство, международная политика, разрешение конфликтов).

Проблемы политической социализации могут быть рассмотрены во все трех аспектах. Какой эффект оказывают культурные нормы и ценности семьи, личностные особенности молодого человека, а с другой стороны, какие политические условия приводят людей к тому или иному политическому поведению. Особенно это важно при анализе нелегитимных и запретных видов политической активности, которая, прежде всего, свойственна именно молодежи: протестном движении и терроризме.

Ставя вопрос о методологии политической психологии, следует обратить внимание на два аспекта этой науки. Во-первых, психологическая составляющая политического поведения и применение психологических знаний для объяснения политической феноменологии как результатов деятельности индивидов в обществе.

Исследованиями в области политической психологии в равной степени занимаются не только психологи, но и представители политических дисциплин: политологи, историки, социологи, экономисты.

История развития политической психологии, родиной которой бесспорно считаются США, определяется спецификой взаимодействия «титульных» дисциплин. (Stone et. al, 2014; Davies, 1973).

Казалось бы, политическая феноменология требует внимания к изучению убеждений, установок, ценностей, мотивов, личностных качеств политических деятелей на всех уровнях, включая обычных граждан, когда они становятся избирателями. С другой стороны, политологам должно быть интересно изучение психологических процессов, которые связаны с выполнением высшего долга, ограничением потребностей, мешающих или отвлекающих от достижения внешних целей, динамика сотрудничества и конфронтации на этом пути. Вместо этого политологи пренебрежительно относились к психологии, которая, по их мнению, мало что могла дать с практической точки зрения, а психологи (как свойственно интеллектуалам) избегали политики, т.к. полагали, что это неизбежно приведет к политизации и политической ангажированности их науки.

К началу 20-го века политическая наука, имеющая традиции, длительную историю, оформленная организационно, но сугубо гуманитарная дисциплина, сформировавшаяся на базе философии, юриспруденции, стала испытывать определенный дефицит методологии, строгости, прикладной эффективности.

Особенно это проявилось после первой мировой войны. Основатель Чикагской школы политической науки Ч. Мерриам выделяет сферы политической деятельности: образование, гражданственность, иммиграцию, демократию как сферы, в которых использование психологических знаний адекватно в первую очередь. (Merriam, 1925).

Г. Ласcуэлл (ученик Мериамма) стал признанным отцом-основателем политической психологии как академической дисциплины. «Человек политический» стал рассматриваться как результат проецирования личных мотивов на общественные объекты и рационализация этих мотивов в терминах общественного интереса (Lasswell 1948; Ласуэлл 2005). Переменные внутренние (личностные) и внешние влияют на поведение человека, но влияние чаще всего непрямое и нелинейное. Даже поведение одного человека должно учитывать множественные эффекты опосредующих и сопутствующих факторов. Политический социум - это иерархия различных подсистем (групп больших и малых объединяющих отдельных индивидов). Именно так Лассуэлл рассматривал политическую феноменологию как результат функционирования сложной иерархической системы: от индивида к социуму. Такая сложная неоднородная система приводит к различного рода нелинейным, косвенным детерминациям с обратной связью. Как следствие - ограниченный диапазон предсказуемости, чувствительность к начальным условиям, необратимость, наличие областей хаотичности, неоднозначность детерминации. Таким образом Лассуэлл не только стал рассматривать психологические принципы в политологии, но и делал это на базе синергетического подхода.

В 1963 году Davies (1963) представил осознание того, что политическая наука не может обойтись без психологии.

Суммируя, можно указать на три проблемы, вставшие перед политологами в 20-ом веке:

? Необходимость учета «человеческого фактора» (т.е. введение психологических переменных).

? Требования объективации науки (т.е. расширение эмпирической и экспериментальной базы исследований, со строгой статистической обработкой).

? Необходимость объяснять феномены и желательно делать предсказания про существенно большие неоднородные группы людей, бытие и сознание которых определяет множество нелинейных иерархических взаимосвязей.

Для решения первой проблемы однозначно понадобилась психология, вторая - решалась не только силами психометрики, эконометрики, клиометрики, теории социологических измерений. Третья проблема привела к необходимости использования синергетической парадигмы.

Психологи в политической жизни наконец-то нашли сферу чрезвычайно плодотворную для своих исследований: когда обостряются доминирующие тенденции, здесь гораздо чаще встречаются люди одного мотива, одной ведущей ценности, «рыцари последней черты». Действительность то тут, то там сама формирует экспериментальные условия, о которых в лабораторных условиях можно только мечтать и постоянно ставит исследователя перед новыми вопросами в связи с неоправдавшимися прогнозами.

Более обще можно говорить о политических психологах и психологических политологах. Первые скорее ищут и объясняют локальные политические феномены, как одни из множества всей психологической феноменологии в жизнедеятельности человека. Вторые применяют общие психологические теории к описанию политической феноменологии. Например, можно дать психоаналитические интерпретации поступкам того или иного государственного деятеля, а можно попытаться ответить на вопрос, в какой степени конкретные психологические переменные влияют на политическое поведение.

Можно говорить о трех объяснительных психологических принципах, с точки зрения которых объясняются феномены в политической психологии: когнитивные процессы (все виды и особенности мышления и его искажения), эмоции и связанное с ними поведение, а также психология группы.

Однако если рассматривать эту проблематику с позиций именно психолога, то к числу основных задач политической психологии, очевидно, относится осмысление и рефлексия прошлого, «вчувствование» и понимание настоящего и вариативное прогнозирование возможного будущего.

Методы политической психологии заимствуются из психологии личности и теории общения, рефлексивных игр и психотерапии, психолигвистики и теории дискурса, этнопсихологии и кросс-культурной психологии, теории личностных конструктов и психосемантики.

Исследования проходят по «объектному», а не дисциплинарному основанию. Изучаются объекты политологии психологическими методами и подходами.

К политологическим объектам относятся политические представления, политическое поведение, люди, реализующие свое активное или пассивное избирательное право, люди, связанные с законотворческой деятельностью, чиновники, лидеры всех уровней, члены региональных и федеральных правительственных органов, и администрации, международные организации, политические партии и ассоциации.

Например, рассматривая ситуацию политических переговоров политические психологи широко применяют методы дискурс- и контент-анализа. Объектами рассмотрения и применения этих методов могут быть политические декларации, манифесты, тексты, соглашения и т. п. В то же время исследуются и сами «высокие переговаривающиеся стороны», черты их характера, стереотипы поведения и особенности принятия решений, и тогда могут использоваться биографический, психоаналитический методы, методы эмпатийного моделирования (вплоть до наведения гипнотической идентичности) личности другого человека, методы проективного анализа «живого» поведения или его видеозаписи.

В 1973 под редакцией и авторстве двух из 16 глав основателя Международного политического общества политической психологии Ж. Натсон вышел первый учебник политической психологии (Knutson, 1973). Названия этих глав дают достаточно красноречивое представление о науке политической психологии, как она сложилась к 70-м годам, с точки зрения тематики исследований:

? основные психологические конструкты, изучаемые в политической психологии (личность, установки и типы политических убеждений),

? формирование устойчивых ориентаций и их функционирование (социализация, авторитарность, аномия, отчуждение),

? личность в политике (типологии лидерства, агрессия, насилие, революции, войны, международная политика в аспекте допустимых границ для людей в ней участвующих),

? методы исследования (психобиографический метод, опросные исследования, экспериментальные исследования, моделирование, проективные техники).

В качестве метода анализа в политической психологии существенно чаще, чем в других областях психологической науки используется контент-анализ и выросший на его основе дискурс-анализ. С его помощью со времен Лассуэлла анализируются тексты выступлений лидеров, программные и другие идеологические (ценностные) документы, пресса (Holsti, 1968). На основании анализа может быть сделан личностный портрет, реконструировано многомерное ценностное пространство, определена мотивационная динамика (McClleland, 1965). Количественный (статистический анализ) использовался в корреляционных исследованиях выявления личностных паттернов (Winter, Stewart 1977) и в различного рода опросах общественного мнения, что позволило от жанра эссеистики перейти к объективным, научно-обоснованным выводам.

Расцвет политической психологии в 80-ых годах привел к расширению исследований. Это расширенное поле было «узаконено» в 1986 году новым учебником по политической психологии под редакцией Маргарет Херманн (Herrman, 1986)С первого учебника изданного Ж. Наттсон сложилась традиция создания учебников по политической психологии как коллективных монографий, каждая глава в которой написана признанными авторитетами в соответствующей области.. Усиление влияния «зеленых» проявилось в темах, связанных с политикой взаимодействия человека с окружающей средой, важной стала тема гендера и политики, это связано в первую очередь с усилением влияния феминистической идеологии и повсеместный приход женщины в политику. Массовость терроризма во всем мире поставила эту проблематику в ряд наиболее актуальных. Появился интерес к исследованиям в областях: принятия решений в международных отношениях, формирование системы убеждений, моральные рассуждения и идеология, проблемы, связанные с колониализмом, политическая и психологическая истории, политическая культура, массовая истерия, макиавеллизм, социальная идентичность, власть и конформизм, внутригрупповое насилие и конфликт, мультикультурализм и интеграция, социальная иерархия, протестные действия, терроризм, вклад медиа и эффект от политических коммуникаций.

Другая область политической психологии связана с анализом политических и социальных представлений как конкретных социальных, этнических, религиозных групп населения, участников или контрагентов неких общественных процессов, так и широких масс населения, выступающих электоратом в демократических обществах. Это область изучения политического менталитета общества.

Политический менталитет включает картину мира, систему ценностей, политические установки субъекта, уровень образования, когнитивную сложность восприятия им политических событий, включает как сознательные, так и бессознательные пласты картины мира, настроения, стереотипы, социальные представления и прочие плохо рефлексируемые компоненты политического опыта. Анализ политической идеологии, образов политических объектов (акторов внутренней и внешней политики), представленных в общественном сознании, - все это включается в тематику исследования политического менталитета).

Начиная с 90-ых годов 20 века тематика исследований в политической психологии расширяется за счет необходимости осмысления исторических событий (Карибский кризис, Вьетнам, Ирак, 9.11.2001, распад СССР, холодная война, холокост и пр.). Все больше внимания уделяется различным меньшинствам, идентичности, мигрантам. (Huddy et. all, 2013).

Культурный и политический контекст влияет не только на политическую деятельность, но и на развитее политической психологии в стране. Поэтому характер, содержание и специфика проводимых исследований в США, Западной Европе, России, Латинской Америке, Китае и пр. могут отличаться.

Появление в нашей стране политической психологии как формы общественной рефлексии было обусловлено горбачевской «перестройкой» и «политикой гласности». Кардинальные экономические и политические изменения в России и вызванная ими трансформация общественного сознания создали потребность как в психологическом осмыслении и рефлексии происходящих на наших глазах глобальных социальных процессов, так и в анализе изменений политического менталитета отдельного человека как субъекта этих процессов. Ответом на этот социальный запрос стало появление практически новой для отечественной психологической науки области -- политической психологии. (Гозман, Шестопал 1996; Ольшанский 2001; Дилигенский 1994; Сатаров 1992).

Начиная с 90 года прошлого века В.Ф. Петренко и О.В. Митина проводили систематическое исследование политического менталитета населения СССР и вновь возникающих политических партий (Петренко, Митина 1991, 1997). Были построены семантические пространства политических партий и показано, что если в 1990 году ведущим фактором противостояния политических сил было «Принятие - отвержение коммунистической идеологии», то в 1991 году этот фактор ушел на второй план и наиболее мощным оказался фактор «Интеграции в форме Союза Социалистических республик или Православной монархии - Конфедерация республик или Союз независимых государств, с приоритетом национальных законодательств». Последующие события распада СССР подтвердили реальность этого вероятного и печального прогноза. Дальнейшие наши исследования политического менталитета выявили нарастание когнитивной сложности политического сознания и обогатили политическую психологию рядом новых психосемантических методик таких, как: «Образ политического лидера», «Образ страны», «Представление о качестве жизни», методов оценки электоральной мощности партий, построения типологий политической ментальности, оценки семантической близости политических объектов в общественном сознании (Петренко, Митина 2017).

В России совместная жизнедеятельность разных социальных, возрастных, этнических, религиозных и региональных слоев населения, являющихся носителями неоднородных и даже противоречивых ценностных установок, приводит к многообразию идеологий, нравов: от монархического православия и тоталитарного мировосприятия «гомо советикуса» до авторитаризма «управляемой демократии» и либертарианских идей в экономике. Такой плюрализм мнений в социуме приводит к хаосу в сознании людей. Согласно нашим исследованиям (Петренко, Митина 1997), в 1997 г. не более четверти образованного населения страны (имеющего образование выше среднего) обладало более или менее непротиворечивыми политическими установками, совпадающими с идеологией существовавших на то время политических партий. Большая часть населения демонстрировала синкретическое мышление, сочетая приверженность рыночной экономике и выборности власти с ностальгической тоской по «сильной руке» и требованием государственного регулирования цен. В настоящее время исследования политической элиты российского общества, в которую входят депутаты Государственной Думы, лидеры политических партий, политологи и др., свидетельствуют о противоречивости политического сознания даже у грамотных, казалось бы, в политологическом отношении людей. Наши респонденты одновременно могли отнести себя к национал-патриотам и коммунистам, или, например, либералам и социал-демократам. Структурированное, непротиворечивое политическое сознания наблюдалось в этой группе менее чем у половины респондентов (Петренко, Митина 2017).

Колоссальная неоднородность общества не только в отношении экономического статуса, но и в части мировоззрения и политических ценностных установок, взаимосвязана с политической и социальной неустойчивостью. В России за один двадцатый век трижды кардинально менялась идеология, экономическая и социальная политика, и новые социальные взрывы не исключены. Используя математическую метафору, можно сказать что Россия «почти всегда» находится в предбифуркационном состоянии и это дает возможность динамических трансформаций. В таких условиях чрезвычайно важными становятся проблемы терпимости (толерантности), достижения консенсуса и доверия друг к другу отдельных социальных, национальных и религиозных групп, проблема доверия общества к институтам власти, к экономическим институтам и институтам суда и права. Как показали исследования лауреата Нобелевской премии по экономике, американского психолога Даниэля Канемана (2006), психологические установки, прогнозы и ожидания, а также доверие населения к экономическим институтам и органам власти влияют на состояние экономики не меньше, чем ее «объективные» детерминанты.

К политологическим объектам относятся политические представления, политическое поведение, люди, реализующие свое активное или пассивное избирательное право, люди, связанные с законотворческой деятельностью, чиновники, лидеры всех уровней, члены региональных и федеральных правительственных органов и администрации, международные организации, политические партии и ассоциации.

В России тенденция вовлечения в политико-психологический исследования ученых из смежных областей совпадает с общемировой тенденцией. Так, в МГУ существует кафедра социологии и психологии политики на факультете политологии (см., например, Шестопал, 2017; Ракитянский, 2016), многолетние традиции исследований в политической психологии имеются в СПБГУ (Юрьев, 2009; Дейнеко, 2009), исследования в области политической психологии проводятся на факультете психологии. В большинстве своем в этих исследованиях принимают участие социальные психологи (Богомолова, Стефаненко 1991; Белинская и др., 2004; Малышева и др.. 2012; Бовина, Голынчик 2012; Стефаненко и др. 2017; Баранова, Донцов 2017), исследователи личности (Асмолов 2000; Асмолов, Гусельцева 2016) и проблем, связанных с принятием решений (Фам, Леонтьев 2013).

Отдельно упомянем использование психосемантики как метода исследований в политической психологии (Петренко, Митина 1997; Петренко, Митина 2016).

Психосемантические методы являются наиболее адекватными в ситуации, когда речь идет о выявлении глубинных содержательных ментальных репрезентаций, связанных с ценностными установками и представлениями большой группы людей или отдельных политиков. Область исследования политической психологии является примером такой ситуации. Психосемантические методы позволяют выявить скрытые, плохо рефлексируемые представления, которые в конечном итоге оказывают доминирующее влияние на наблюдаемое политическое поведение, политическое мышление, содержание политического сознания людей. Можно сказать, что методы исследования, разработанные в психосемантической парадигме, оказываются:

* более тонкими и продуктивными в аспекте выявления контента, по сравнению с традиционными социологическими интервью, наиболее распространенными в политических исследованиях;

* более надежными в аспекте защиты от сознательных и неосознанных искажений, обусловленных социальной желательностью;

* более гибкими в аспекте адаптации к исследуемой области.

В заключении отметим, что научное совершенствование и практическая экспансия политической психологии есть результат объективной востребованности, необходимости не только ответить на вопрос «почему» то или иное событие происходит, но и как предотвратить ужасное и помочь прекрасному, не навредив существующему. Современное развитие политической психологии показывает образец взаимного обогащения различных наук с одной стороны и культур с другой. Актуальность проблем - залог успешных перспектив этой науки.

политическая психология

Литература

1. Асмолов А. Г. Педагогика толерантности: уроки Холокоста и современная Россия // Преподавание темы Холокоста в ХХ веке. Москва, "Фонд Холокост", 2000.

2. Асмолов А. Г., Гусельцева М. С. Психология как ремесло социальных изменений: технологии гуманизации и дегуманизации в обществе // Мир психологии. 2016. № 4.

3. Баранова В. А., Донцов А. И. Коллективная память о событиях в России ХХ века в современном российском обществе // Человеческий капитал. 2017. № 11 (107).

4. Белинская Е., Литвинова С., Муравьева О., Стефаненко Т., Тихомандрицкая О. Политическая культура: установка на патернализм в ментальности россиян. // Сибирский психологический журнал. 2004, 20, с. 63-70.

5. Бовина И. Б., Голынчик Е. О. Многополярный мир: от политологии к социальной психологии // Вестник Московского университета. Сер. 14: Психология. 2012. № 1. С. 49-60.

6. Богомолова Н. Н., Стефаненко Т. Г. Образы американца и советского человека в восприятии московских студентов и на страницах молодежной прессы // Вестник Московского университета. Серия 14: Психология. 1991. № 3. С. 3-11.

7. Гозман Л. Я., Шестопал Е. Б. Политическая психология. Ростов-на-Дону: Феникс; 1996.

8. Дейнека О.С. Экономико-психологические типологии в практике организационного и политического управления // Вестник СПбГУ, 2009, серия 12, вып.4.

9. Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. М., 1994.

10. Канеман Д. Внимание и усилие. Пер. с англ. М.: Смысл, 2006. 288 с.

11. Ласуэлл Г. Психопатология и политика. (пер. с англ.) М., Издательство РАГС, 2005. 352 с.

12. Малышева Н., Стефаненко Т., Тихомандрицкая О. Образ России в многополярном мире: кросс-культурный анализ // Вестник Московского университета. Серия 14: Психология. 2012. № 1. С. 61-73.

13. Ольшанский Д.В. Основы политической психологии. М., 2001

14. Петренко В.Ф., Митина О.В. Психосемантический анализ динамики общественного сознания (на материале политического менталитета). М., 1997.

15. Петренко В. Ф., Митина О. В. Психосемантический подход к реконструкции политического менталитета: методы и примеры исследований // Вестник РАН. 2017. Т. 87, № 1. С. 50-65.

16. Ракитянский Н. М.Политическая психология. 2-е изд., М, Юрайт. 2017.

17. Петренко В.Ф., Митина О.В. Семантическое пространство политических партий. //Психологический журнал. 1991. №6. С.55-77.

18. Сатаров Г.А. Анализ политической структуры законодательных органов по результатам поименных голосований // Российский монитор: архив современной политики. 1992. (http://ecsocman.hse.ru/text/16298263/).

19. Стефаненко Т. Г., Донцов А. И., Донцов Д. А. Геноцид как историко-политический фактор коллективной памяти российских армян // Человеческий капитал. 2017. № 12 (108).

20. Фам А. Х., Леонтьев Д. А. Субъективное конструирование выбора в ситуациях разного уровня значимости (Часть 2) // Вестник Московского университета. Серия 14: Психология. 2013. № 2. С. 93-105.

21. Шестопал Е. Б. Политическая психология. Изд. 5. Москва: Аспект Пресс, 2017.

22. Юрьев А.И. (ред.) Теория и практика российской политической психологии: Материалы научной конференции, посвященной 20-тилетию кафедры политической психологии СПбГУ, 23-24 октября 2009 года. СПб: Издательство Санкт-Петербургского гос. ун-та, 2009.

23. Davies J. Human Nature in Politics. New York: Wiley, 1963.

24. Davies J.C. Where from and where to? // Handbook of political psychology. San Francisco, 1973.

25. Hermann M. (ed). Political Psychology: Contemporary Problems and Issues. San Francisco, 1986.

26. Holsti O. R. Content Analysis. // The Handbook of Social Psychology. Addison-Wesley. 1968

27. Huddy L., Sears D., Levy J. The Oxford Handbook of Political Psychology. Second Edition, Oxford University. Press. 2013. 1008 pp.

28. Knutson J. (ed). Handbook of political psychology. San Francisco, 1973.

29. Lasswell H.D. Psychopathology and politics. N.Y., I960.

30. McClelland D. Toward a theory of motive acquisition. //American Psychologist 1965, 20, 321-333.

31. Merriam C. New Aspects of Politics. Chicago: University of Chicago Press, 1925.

32. Stone S., Johnson K., Beall E., Meindl P., Smith B., Graham J. Political psychology. // WIREs Cogn Sci. 2014. doi: 10.1002/wcs.1293.

33. Winter D. G., Stewart A. J. Content analysis as a technique for assessing political leaders. // A psychological examination of political leaders. 1977, pp. 27-61. New York: Free Press.

Размещено на Allbest.ru