Размещено на http://www.allbest.ru/

Выход за границы я как акт конструктивной агрессии

Шаповал Ирина Анатольевна

В статье рассматривается проблема соотношения выхода человека за границы своего Я и нужной для этого агрессии. Анализируются феномен конструктивной агрессии в рамках ассертивного поведения, нонконформизма, поведения риска и необходимость его реализации в условиях меняющегося мира. Автор приходит к выводу о том, что конструктивная агрессия выступает одновременно исходным потенциалом конструирования и реконструкции человеком границ своего Я и актом выхода за них.

Ключевые слова и фразы: конструктивная агрессия; границы Я; ассертивность; нонконформизм; поведение риска.

Хаотические флуктуации и бифуркации современного мира знаменуют эпоху перехода в новую эру, на исторически новый уровень развития цивилизации, требующий от каждого конкретного человека постоянно «вставать над полем», переходить границы себя вчерашнего, границы возможного и неприемлемого, свободы и зависимости, комфорта и риска и т.д. и реконструировать их.

Заметим, «перейти границы», «выйти за границы» - не тождественно «сходить погулять и вернуться». М. К. Мамардашвили подчеркивает непредсказуемость свободы: не делаю, что хочу, а делаю, собравшись, такое, что не зависит от того, в реку каких последствий и в какие сцепления упадет мой поступок [4, с. 78]. Благодаря первичным структурам сознания, символическим и непредметным, на каком-то этапе в качестве якобы запрограммированного определенным образом обработанной информацией существа, человек «взбрыкивает» и оказывается совсем не там, где его ожидали. Таким образом, на скольких бы этажах ни программировали сознание - взбрыкнет человек, потому что не может он жить в мире, в котором сам не может символически репрезентироваться [Там же, с. 260].

По мнению С. К. Нартовой-Бочавер, пересечение границы - суть ее перенос с прежнего «внешнего» места внутрь психологического пространства, которое теперь приобретает новую конфигурацию. Надситуативная и контрситуативная активность может выходить за пределы физического пространства и объективно представленной ситуации, но всегда остается внутри психологического пространства, «растягивающегося» с каждым актом самовыражения субъекта [5, с. 167]. Однако выход за границы разного уровня и значения означает изменение не только психологического пространства, но и самой системы границ: выстраивание качественно нового бытия требует объективного разрушения старой системы его границ - ее структуры, взаимосвязей и внутрисистемных взаимодействий ее подсистем.

Разрушение онтологически связано с агрессией, не только в обыденном сознании, но и в традиционной психологии негативизируемой и объединяемой с враждебностью. Разного рода словари выделяют два основных значения агрессии (от лат. aggredi - нападать):

- в международном праве: незаконное применение силы, вооруженное нападение одного государства на другое с целью захвата территории, ликвидации политической независимости, суверенитета; - в отношениях между людьми: склонность к нападению, наступлению на кого-либо.

При этом о «войне с самим собой» внутри психологического пространства личности и об актах аутоагрессии говорится реже - прежде всего, в экзистенциальном и клинико-психологическом дискурсах, хотя личностные конфликты уже с детства имеют дорогую цену для личности. Отражая острые негативные переживания, вызванные затянувшейся борьбой структур внутреннего мира, конфликты воплощают противоречивые связи человека с социальной средой и с самим собой. Для восстановления согласованности внутреннего мира, установления единства сознания, снижения остроты противоречий жизненных отношений, достижения нового жизненного качества необходимо преодоление конфликта. И если конструктивный выход из конфликта приводит к максимальному развитию конфликтующих структур при минимальных затратах, то деструктивный усугубляет раздвоение личности, перерастает в жизненный кризис, ведет к развитию невротических симптомов.

В работах по исследованию агрессии чаще всего подчеркивается ее мотивированность ориентацией индивида на нанесение вреда, физического или психологического ущерба живым и неодушевленным объектам, ее деструктивность и антисоциальность. Выделяют агрессию физическую и вербальную; прямую и косвенную; враждебную и инструментальную; альтруистическую (защита других). Говоря об агрессивности как об устойчивом свойстве субъекта, отражающем его врожденно-биологические или социально-приобретенные особенности, выделяют ауто- и гетероагрессию, темпераментную и характерологическую, конкретно-ситуационную и личностную агрессивность.

Сами агрессивные действия видятся средством достижения значимой цели, в том числе повышения собственного статуса за счет самоутверждения, или способом отреагирования физического и психического дискомфорта и психологической разрядки, удовлетворения потребности в самореализации и самоутверждении. Как механизм психологической защиты, агрессия - один из основных способов решения проблем сохранения индивидуальности и тождественности, защиты и роста чувства собственной ценности, самооценки, уровня притязаний, а также сохранения и усиления контроля над значимым окружением. Таким образом, обычные атрибуты агрессии - либо некая исходная злонамеренность (желание вызвать страх у других или обратить их в бегство), либо отражение слабости (страх или фрустрация), либо потребность доминировать.

Сегодня, однако, определенный уровень индивидуальной агрессии становится условием не просто социальной адаптации, но и выживания части населения. Поскольку процесс адаптации включает не только компромиссное, но и конфликтное поведение с целью самоутверждения, постольку в механизмах адаптации, развития и в психическом здоровье в целом должна присутствовать некоторая «доля» агрессивности [6]. Таким образом, мы просто обязаны обращаться к переоценке роли и места агрессии в развитии личности.

Исторически феномен агрессии начал исследоваться в глубинной психологии. В ряде работ З. Фрейд пишет о готовности людей к примитивной агрессивности и наличии у них деструктивных тенденций, а в «Недовольстве культурой» (1930) уже прямо утверждает, что агрессивность - неискоренимая черта человеческой натуры, в которой нуждается инстинкт самосохранения. Поворот агрессии вовнутрь определяет возникновение совести, угрожающей саморазрушением из-за углубления конфликтов между Я и Сверх-Я, использующим против Я свою готовность к агрессии. Сдерживание агрессии, подчеркивал З. Фрейд, неизбежно ведет к заболеванию [9]. Э. Фромм различает типы агрессии по критерию их биологической адаптивности [10]:

• злокачественная агрессия - страсть к абсолютному господству над другим живым существом, желание его разрушить и убить - не связана с сохранением жизни; в ее основе - не инстинкт, а некий человеческий потенциал, уходящий корнями в условия самого существования человека;

• доброкачественная агрессия, напротив, способствует поддержанию жизни: она носит взрывной характер и возникает спонтанно как реакция на угрозу;

• псевдоагрессия - действия, в результате которых может быть нанесен ущерб, но которым не предшествовали злые намерения: непреднамеренная, оборонительная, игровая и связанная с самоутверждением.

Современная психодинамическая теория, представленная гуманструктурологией G. Ammon [11; 13], переопределяет агрессию: это - конструктивная сила, исходно присущая каждому человеку; Я-функция (гуманфункция) личности, освободившейся от раннего детского симбиоза с первичной группой, обретшей свою идентичность и свободной от чувства вины и страха.

Наряду с креативностью, сексуальностью, нарциссизмом, страхом, границами Я (внешнее и внутреннее Я-отграничения), агрессия относится к центральным, бессознательным, составляющим ядро личности Я-функциям, гуманструктура которых отражает энергетические, динамические, структурные и генетические процессы. Приводит в движение все Я-функции, интегрирует их и связывает между собой в областях сознательного и бессознательного гуманфункция идентичности, и все они могут развиваться конструктивно, деструктивно или дефицитарно в зависимости от социоэнергетического поля окружающей группы. Таким образом, агрессия - центральный момент в развитии личности, под влиянием больной динамики окружающей социальной среды способный стать деструктивным или дефицитарным.

Рассмотрим связи конструктивных Я-функций агрессии и границ Я.

Конструктивная агрессия - это целенаправленная и способствующая установлению контактов активность человека относительно самого себя, окружающих, объектов и духовных аспектов; способность сохранять отношения и решать задачи, формировать свою точку зрения; активное построение собственной жизни [11], поддержание и развитие своей Я-идентичности. Активно-исследовательское отношение к миру и своей жизни, способность к формированию, удержанию и достижению собственных жизненных целей, их безбоязненному конструктивно-агрессивному отстаиванию в конфликтах с другими лицами и группами; установление и поддерживание, несмотря на возможные противоречия, продуктивных межличностных контактов - все это обеспечивает конструктивная агрессия [6]. агрессия ассертивный поведение нонконформизм

Способность к конструктивной агрессии пробуждается в онтогенезе достаточно рано в форме аффективной экспансии - развития (примерно до 15-месячного возраста) и проявления активности, направленной на овладение, захват объектов, обладающих побудительной силой [3]. При этом ребенок и объект, как правило, разделены барьером, прежде всего пространством, воздействующим неоднозначно: это не только отрицательные эмоции, но и мерка оценки своих возможностей в преодолении страхов высоты, глубины, темноты. Экспансия также тонизирует: преодоление барьера снимает напряжение и сопровождается облегчением, эмоциональным подъемом и даже эйфорией. Если эти эмоции приобретают в определенных условиях самостоятельную ценность, стремление к риску, ситуациям азарта может стать частью поведения.

Искажения аффективной экспансии как источник патологического развития личности проявляются в экспансивности, истероидности и истеровозбудимости при гиперфункции и в сенситивности и психастении при гипофункции: тонизируют агрессивные и разрушительные действия; в состоянии гиперактивности человек не чувствует опасности; для стимулов и ситуаций характерна амбивалентность и т.п. В крайних случаях аффективная экспансия трансформируется в гиперактивность либо полностью исчезает.

Конструктивные Я-отграничения - гибкие, коммуницирующие в диалоге границы - защищают Я от среды и от собственного бессознательного [13], и наоборот - защищают внешний мир и внутреннее неосознаваемое от Я.

• Внешнее Я-отграничение (от окружающего мира) позволяет развивающейся идентичности автономизироваться и одновременно сохранять способность и возможности к жизненно важному обмену и продуктивному межличностному взаимодействию. В результате формируются адекватное «чувство реальности», возможности дальнейшего развития идентичности и регуляции и контроля интерперсональной дистанции, способность вступать в контакты без угрозы переидентификации и выходить из них без последующего чувства вины. Условием превращения Я в «место чувства Я» (P. Federn [Цит. по: Ibidem]) является «передвигаемость» границы Я и Не-Я. Функциональная недостаточность внешней границы Я определяет чрезмерную ее жесткость или, наоборот, «сверхпроницаемость», снижающую автономию и способствующую «переполнению» внешними впечатлениями и гиперадаптации к требованиям внешнего мира.

• Внутреннее Я-отграничение - Я сознающего с неосознаваемыми чувствами, инстинктивными побуждениями, образами интериоризированных объектов, отношений и эмоциональных состояний человека - формируется в интерперсональном опыте и защищает сознающее Я от подавляющей неизбежности внутренних потребностей. Для интеграции идентичности чрезвычайно важно, чтобы бессознательное могло сообщать о себе, не нарушая актуального взаимодействия Я с реальностью: отделять фантазии и мечты от реальных событий и действий; дифференцировать объекты внешнего мира и собственные представления о них; допускать в сознание чувства и проявлять их, разделяя реальные и нереальные аспекты чувствования и не позволяя эмоциям безраздельно определять личностную активность и т.д. Гипофункция внутренней границы проявляется в нарушении взаимодействия Я с неосознаваемыми процессами: «жесткое» подавление бессознательного либо недостаточность интрапсихического барьера.

Очевидно, что согласование конструктивных Я-функций агрессии и внешнего и внутреннего Я-отграничения в пространстве и времени можно назвать оптимальными условиями роста личности и ее диалога с меняющимся миром. Равным образом это положение относится и к персоногенезу, и к социогенезу. Конструктивная агрессия в описанном выше понимании является не просто желательным условием или фоном выхода Я за те или иные его границы. Полагаем, она олицетворяет сам акт такого выхода: энергетически заряженный и направленный от настоящего Я к будущему не-Я. В процессе этого акта настоящее Я отрицается и становится прошлым, а будущее не-Я превращается в Я. Границы - место контакта Я и не-Я - заключают в себе как бы перетекающие друг в друга:

• предел - собственно граница Я, качественно отрицающая не-Я;

• переход - снимает различия между Я и не-Я;

• связь - знаменует общность Я и не-Я.

Согласно сформулированным С. Л. Рубинштейном законам отрицания [7, с. 360-361], в процессе «саморазвития» на каждой его стадии заключена причина его небытия как перехода в другое. В то же время отрицание в контексте небытия заключается в том, что вещь в другой системе отношений не есть то, что она есть в данной системе отношений. Конструктивная агрессия выступает необходимым актом выхода за внешнее или внутреннее Я-отграничение при сопоставлении субъектом одного явления с другим и обнаружения и констатации недостатка чего-то, неполноты реализации сущности в явлении, несоответствия начального и конечного этапов процесса. Результатом движимого агрессией выхода за границы становятся приобретение и встраивание чего-то нового из внешней реальности в идентичность. Одновременно происходит объективное отрицание неких прежних структурных компонентов идентичности: в процессе осознания «сильного» качества затормаживаются = отрицаются все слабые. Само отрицание, как разрушение старого, основано на способности человека быть наблюдателем самого себя и наблюдаемым (сам себе прокурор, сам себе адвокат) и отвергать данное, наличное.

Сопоставление описанных конструктивных Я-функций дает возможность установить некий континуум конструктивной агрессии: от ассертивности до нонконформизма.

Ассертивность (англ. assert - утверждать, отстаивать) - уверенное поведение, самоутверждение - включает, согласно R. E. Alberti и M. L. Emmons [12]:

• прямое сообщение о своих потребностях, желаниях, мнениях без наказания, угрозы или унижения другого лица;

• свободу от неадекватных или несоразмерных ситуации тревоги или страха; отстаивание своих прав без ущемления прав других людей;

* выражение чувств, предпочтений, потребностей, мнений в манере, не содержащей ни угрозы, ни наказания по отношению к другому лицу.

Нонконформизм (лат. non - не, нет и conformis - подобный, сообразный) возникает как эффект несовместимости разных социальных порядков, несоразмерности ценностных ориентаций и показывает: в повседневных взаимодействиях рождаются и согласие, и несогласие, наряду с нормативными интерпретациями - стремление к пересмотру привычной символической сферы и моделей поведения [8, с. 43-44]. Стремление человека вступать в противоречие с другими, отрицать господствующие в обществе устои и правила, отстаивать, вопреки мнению и позиции большинства, прямо противоположные точку зрения, установки, поведение создает впечатление открытости Я, его субъективных проектов и желаний объективной реальности. Но в любом случае нонконформизм является попыткой человека изменить собственную значимость, в том числе в своих глазах, и по-новому переживать образ социальной реальности.

Разумеется, выход за границы Я может быть актом как конструктивной, так и деструктивной агрессии, о чем свидетельствует неуклонный рост социальной патологии и деформаций личности. Однако, необходимо учитывать, что ауто- или гетероагрессия деструктивного плана выступают составляющими симптоматики расстройств личности, что переводит вопрос об их генетических связях в онтологическую плоскость первичности целого и части.

Анализируя выход Я за его границы, невозможно упустить из внимания такой социально-психологический феномен как поведение риска, связанного с высокой вероятностью появления нежелательных последствий и потерь и тревожным состоянием между полярными уверенностью и неопределенностью. Рискованное поведение - действия наудачу, требующие смелости и надежды на счастливый исход, а также расчета степени риска; стиль поведения, способный с высокой степенью вероятности привести к потере здоровья, физического или социального благополучия личности, ее разрушению, смерти. С другой стороны, поведение риска может выступать средством, субъективно повышающим уровень адаптивности субъекта к собственной среде одновременно с сохранением индивидуализации.

Наличие у человека выраженных феноменов сенсорной жажды, жажды острых ощущений с желанием риска, обусловленным опытом преодоления опасности, голода по сенсорной стимуляции, по признанию, по контакту и физическому поглаживанию, по инцидентам и т.д. не позволяет ему обнаружить в реальности способные надолго привлечь его внимание, обрадовать или вызвать иную выраженную эмоциональную реакцию сферы деятельности. Однообразие обыденной жизни, необходимость соблюдать принятые традиции и нормы, предсказуемость, заданность собственной судьбы раздражают. Ситуации риска с их выраженными аффектами оказываются почвой, где человек обретает уверенность в себе, самоуважение и чувство превосходства над другими.

Обзор теорий, разрабатывающих эту проблему, показывает их разнонаправленность [2]. Одни ученые полагают, что рискованное поведение является следствием неадекватности оценки риска, недооценки серьезности последствий и ущерба от рискованного поведения. Другие считают, что у каждого человека существует свой, наиболее предпочтительный для него уровень риска, к которому он стремится. Третья точка зрения: рискованное поведение - это состояние условного удовольствия, ситуация искусственного смысла как самоцели или обретения ощущения всемогущества. Риск как условие осознания и ощущения своей необходимости и полезности как личности необходим только психологическому экстремалу. Наконец, склонность к риску связывают и со стремлением человека к ненасильственному самоубийству.

Наше время поднимает до уровня нормы то, что ранее предполагалось как ненормальность, ? определенное состояние диссонанса с унаследованными и внутренне присущими людям качествами. В мире разрушения рамок и ликвидации образцов высшей адаптивной ценностью современника становится скорость избавления от старых привычек, а не приобретения новых - а в целом привычка обходиться без всяких привычек, пишет З. Бауман [1]. Стремление человека активно постигать новизну и сложность меняющегося мира, приобретать новые оригинальные стратегии поведения становится условием его выживания и детерминирует необходимость рискованного выхода за границы Я как акта конструктивной агрессии.

Можно предположить, что высокий уровень конструктивной агрессии выступает одновременно и исходным потенциалом, толкающим человека на поиски ситуаций риска для конструирования и реконструкции границ своего Я, и актом выхода за них. Рискуют и те, кто сегодня пытается жить «по правилам», «по сценарию» и лишь время от времени выглядывать в пугающий и непонятный мир из-за частокола возведенных границ: во-первых, потому, что не осталось гарантированных сценариев успешной жизни, во-вторых - за самоизоляцию, социальное аутсайдерство мы платим своим психическим и психологическим здоровьем. Таким образом, проблема разрушения границ своего внешнего и внутреннего Я-отграничения как акта конструктивной агрессии нуждается не только в дальнейшем теоретическом обосновании, но и в операциональной и инструментальной разработке.

Список литературы

1. Бауман З. Индивидуализированное общество. М.: Логос, 2005. 390 с.

2. Бунас А. А. Различные аспекты обоснования природы рискованного поведения личности // Психология: проблемы практического применения: материалы II Междунар. науч. конф. (г. Чита, июнь 2013 г.). Чита: Молодой ученый, 2013. С. 10-16.

3. Лебединский В. В., Бардышевская М. К. Аффективное развитие ребенка в норме и патологии // Психология аномального развития ребенка: хрестоматия: в 2-х т. / под ред. В. В. Лебединского, М. К. Бардышевской. М.: ЧеРо; Высш. шк.; Изд-во МГУ, 2002. Т. 1. С. 588-681.

4. Мамардашвили М. К. Мой опыт нетипичен. СПб.: Азбука, 2000. 400 с.

5. Нартова-Бочавер С. К. Человек суверенный: психологическое исследование субъекта в его бытии. СПб.: Питер, 2008. 400 с.

6. Осипова Н. Н. Конструктивная агрессия как фактор социальной адаптации в современном обществе // Современное состояние и перспективы развития психологии общения: материалы Междунар. научно-практ. конф. Гродно, 2010. С. 229-236. 7. Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. Человек и мир. СПб.: Питер, 2003. 512 с.

8. Рудановская С. В. Субъекты социальной критики: между реальностью и желанием: монография. М.: Изд-во РУДН, 2005. 186 с.

9. Фрейд З. Основные психологические теории в психоанализе. Очерк истории психоанализа. СПб.: АЛЕТЕЙЯ, 1999. 252 с.

10. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М.: Республика, 1994. 447 с.

11. Я-структурный тест Аммона // Очерки динамической психиатрии. Транскультуральное исследование / под ред.

М. М. Кабанова, Н. Г. Незнанова. СПб.: Институт им. В. М. Бехтерева, 2003. С. 419-434.

12. Alberti R. E., Emmons M. L. Your Perfect Right: A Guide to Assertive Living. San Luis Obispo, CA: Impact Publishers, 1995. 246 p. 13. Ammon G. Handbuch der Dynamischen Psychiatrie. Mьnchen: Er. Reinhardt Verlag, 1982. Bd. 2. 967 S.

Размещено на Allbest.ru