Организация психологической работы

Размещено на http://www.allbest.ru/

Организация психологической работы

Дерябина О.М.

Данная статья является ответом на нужды общества - а именно на необходимость дать студентам и коллегам-психологам информацию и знания об одном из самых «малорекламируемых» (т.е. практически в печати не освещаемых) разделе психологии - организационной психологии на макроуровне (или как называют его Ашмарин и Юдин, 1997 - на «фундаментальном» уровне).

Автор чувствует свою ответственность за написание такой статьи не только потому, что уже пятый год читает студентам факультета психологии МГОПУ курсы на эту тему, но прежде всего потому, что был задействован в самых первых экспертных работах такого рода - т.е. с конца восьмидесятых годов, когда еще ни автор, ни его коллеги не знали (как известный герой Мольера не знал, что говорит прозой), что они занимаются организационной психологией, считая себя психологами социальными.

Статья дает возможность психологам (особенно зрелым психологам и психологам-оргконсультантам), увидеть значительность уже пройденного пути и создать своё рабочее место в области «фундаментальной гуманитарной экспертизы» (Ашмарин, Юдин, 1997).

Ключевые слова: социогуманитарная, гуманитарная, научная, социально-психологическая экспертиза; общественная и государственная экспертиза, комплексная экспертиза.

Понятие гуманитарной экспертизы вошло в жизнь психологов в самом конце восьмидесятых годов.

Экспертиза: гуманитарная, научная, социальная, социогуманитарная.

Как показывает анализ литературы, примерно в это же время работы в области экспертизы начались и в других отраслях науки, в том числе и смежных с психологией (см. библиографию:Реймерс, 1990; Дридзе, Тюков и др. /Социогуманитарная экспертиза, Круглый стол,1992/; Генисаретский, Юдин и др., 1996-1997; Луков, 1996).

Одним из первых авторов, кто начал анализировать определение, цели и принципы экспертизы, назвав её научной, был Николай Федорович Реймерс. В качестве одного из первых базовых требований выдвигается такое: «объект должен служить целям развития местной экономики и населения (в том числе сохранения его здоровья и увеличения продолжительности жизни) и лишь затем государственным интересам» (27, с. 1). Такой принцип (вкупе с другими, изложенными в той же работе - например, принципом «социальной цены», с. 11, или принципами «риска заболеваний человека», с. 13; «социального риска», с.14 и др.) позволяет считать, что Реймерс, называя экспертизу «научной», говорит о той же гуманитарной (или социогуманитарной) экспертизе, как и все другие упоминаемые здесь авторы. Можно также считать, что под научной этот исследователь подразумевает прежде всего независимую от заинтересованных структур и ведомств.

Рассмотрим, что понимают под гуманитарной экспертизой разные авторы.

По А.У. Харашу гуманитарная экспертиза - это деятельность по обобщенной оценке «последствий, которые имеет или может иметь для человека (для населения региона или той иной социальной группы) то или иное событие, случившееся в прошлом (далеком или недавнем), происходящее в настоящее время либо потенциально возможное в обозримом будущем» (31, с. 101).

По Ашмарину и Юдину (1997), гуманитарная экспертиза - это «систематически организованная деятельность, направленная на прогнозирование вновь возникающих угроз для человеческого потенциала» (см. 2). Она проводится для комплексного анализа законопроектов и проектов постановлений и решений органов исполнительной власти, для оценки технических новшеств, для оценки состояния (а также динамики изменения человеческого потенциала страны в целом, для оценки существующих или проектируемых технологий, в т.ч. социальных (например, содержание гуманитарного образования в средней школе). Авторы подчеркивают, что было бы неверно трактовать экспертизу всякой новой технологии (технологии - в широком смысле) как одноразовое мероприятие; необходимо систематически отслеживать все новые и новые явления и эффекты, ею порождаемые, и оценивать вновь обнаруживающиеся возможности, так же как и факторы вызываемого ею риска. Результат гуманитарной экспертизы не должен ограничиваться итоговым заключением; не менее важен и еще один результат - установление каналов, по которым и в дальнейшем может осуществляться взаимодействие, и формирование самих участников этого взаимодействия Т.е. формирование гражданских позиций у личностей, втянутых в процесс. , осознающих и умеющих использовать его конструктивные возможности. В целом же, по мнению авторов, гуманитарная экспертиза могла бы стать эффективным инструментом стратегической и тактической корректировки всей социальной (и культурной) политики государства через оценку государственных решений, федеральных и региональных программ Как было в случае с Государственной экспертизой Чернобыльских программ (1990) - см. далее по тексту. , проектов, инициатив.

Норвежский философ Скирбек, по мнению этих авторов, являющийся «отцом» термина «гуманитарная экспертиза» и основным разработчиком данного понятия, рассматривает её «как переход от технологической экспертизы к мульти- и междисциплинарной экспертизе и далее - к широкой публичной дискуссии (цит. по 2, см. также 30 и 38). Другими словами, «гуманитарная экспертиза по Скирбеку - это не только и не столько процесс выработки конкретных решений, сколько непрерывный и широкий диалог, в ходе которого наряду с обоснованием и критикой тех или иных предлагаемых решений происходит также процесс выявления, обсуждения и согласования посылок и ценностных позиций (нередко скрытых, неосознаваемых) различных социальных групп» (там же). Следует отметить, что А.У.Хараш также рассматривает гуманитарную экспертизу как диалог - начинающийся экспертным исследованием и отнюдь не заканчивающийся экспертным заключением (см. 31, с. 121122). Он вводит также понятие готовности региона к гуманитарной экспертизе (31, с. 120), которое предполагает ответную активность населения, ведомств, администрации и общественности.

Примерно в то же время произошел диалог российских и французских обществоведов по проблеме социогуманитарной экспертизы. Это был Круглый Стол, проходивший в рамках российско-французской конференции «Психоанализ и науки о человеке» 30 марта-3 апреля 1992 г. (29, с. 73-81). Участники Круглого Стола высказывали очень разные мнения как по истории социогуманитарной экспертизы, так и по дефинициям экспертизы, её целям и процедурам.

Ив Шварц, профессор философии (Париж), предложил рассматривать экспертизу как социогуманитарную, если эксперты и человек или социальная группа как респонденты, о которых нужно получить информацию, находятся в гуманных отношениях. Другими словами, если эксперты ищут гуманный смысл в той деятельности, которая проектируется для этих респондентов (29, с. 73). Ср. с А.У.Харашем: «Сверхзадача гуманитарной экспертизы - гуманизация конфликтной ситуации» (31, с. 121).

В.М. Розин, продолжая эту мысль, указывает, что «социогуманитарную экспертизу нужно рассматривать, с одной стороны, как описание ситуации, с другой же - как начало инновационного процесса» (29, с. 75). Как мы видим, данное суждение очень перекликается со взглядами Г. Скирбека и А.У. Хараша.

А.А. Тюков добавляет, что экспертиза тогда становится социогуманитарной, когда респонденты рассматриваются не «объектно», а «как общественные деятели, имеющие свою точку зрения, своё отношение к проектам», и когда эти точки зрения и отношения экспертами собираются и учитываются (29, с. 76). Другое дело, добавляет Анатолий Тюков, что сбор этих мнений (а затем и их расшифровка, уточняет Т. Дридзе, с. 80) - весьма нелегкий труд по «переводу» человека с обывательской точки зрения в положение общественного деятеля Можно было бы сказать - на активную гражданскую позицию. О.Д , имеющего гражданское мнение (29, с.77).

В.С.Степин подчеркивает историчность вопроса о социогуманитарной экспертизе: только после формирования системы социально-ориентированной либеральной экономики в передовых странах могла встать проблема социогуманитарной экспертизы, поскольку она «обеспечивает гармонизацию человеческих отношений, устранение социальных конфликтов» (29, с. 76).

Интересно высказанное Тамарой Дридзе суждение о том, что во Франции и России - совершенно разный подход к экспертизе: во Франции она носит арбитражный характер (т.е. проводится в конфликтных ситуациях), тогда как в России - характер подкрепления собственных решений и статуса отраслевыми ведомствами и, соответственно, проводится иногда даже в процессе реализации того или иного проекта (строительства, например) - 29, с. 77. Как указывает В.А.Луков (25), позже Т.М. Дридзе (см. 26, с. 205) высказалась за разработку принципов и методологии проведения комплексной экосоциогуманитарной экспертизы. Этому, безусловно, способствовало теоретическое осмысление ею своего участия в практических экспертизах (например, в Запорожской, 1989 - см. далее по тексту).

До сих пор верна и потому заслуживает особого внимания высказанная Тамарой Моисеевной Дридзе мысль, что «предполагаемые к экспертизе управленческие решения носят обычно ведомственно-отраслевой характер. Последствия же от таких «решений обретают характер социально-региональный (территориальный). …Плоды … пожинают горожане и селяне, чьи жизненные интересы с ведомственными не совпадают, при том, что и качеству их жизни нередко грозит непоправимый урон» (29, с. 78).

К сожалению, диалог о социогуманитарной экспертизе шел как о некоем абстрактном предмете, не приводилось никаких примеров конкретных экспертиз, что безусловно затрудняет понимание и обсуждаемого предмета и того, насколько те или иные участники компетентны в данном вопросе не только теоретически, но и как практики.

Несколько другой подход демонстрирует Валерий Андреевич Луков - он разрабатывает понятие социальной экспертизы, ставшей предметом учебного пособия, изданного Институтом молодежи в 1996 году.

«Социальная экспертиза является проводимым специалистами (экспертами) исследованием, включающим диагностику состояния социального объекта, установление достоверности информации о нем и окружающей его среде, прогнозирование его последующих изменений и влияния на другие социальные объекты, а также выработку рекомендаций для принятия управленческих решений и социального проектирования в условиях, когда исследовательская задача трудно формализуема» (25, с. 19). Под социальными объектами В.А. Луков понимает людей, социальные общности, социальные институты и процессы, организации, социальные ценности, идеи, концепции, нормативные акты, прямо или косвенно предусматривающие нормативные изменения, и т.п. «Перечень социальных объектов не должен быть закрыт, поскольку социальная реальность многообразна и несводима к небольшому числу характеристик. В то же время практические задачи социальной экспертизы заставляют если не исключать какие-то из множества социальных объектов из сферы проведения экспертного исследования, то по крайней мере придавать разным объектам разное значение» (25, с. 19).

«Целью социальной экспертизы является установление соответствия деятельности органов государственной власти, других социальных институтов социальным интересам граждан и задачам социальной политики, а также формирование предложений по достижению этого соответствия» (25, с. 22).

В качестве объектов социальной экспертизы Луков указывает федеральные и региональные акты законодательства, ведомственные нормативные акты, нормативные правовые акты органов местного самоуправления, федеральные, региональные, местные социальные программы и проекты, государственные концепции в области социальной политики, концепции социальных исследований и др. (см. с. 23)

Как указывает В.А.Луков, осмысление им понятия социальная экспертиза началось с работы над Законом о семье - «в ходе разработки концепции и механизмов осуществления фамилистической экспертизы по заказу Минсоцзащиты России в 1993-1995 гг.» (с. 4). Именно поэтому понятие социальной экспертизы несколько уже, чем понятие гуманитарной экспертизы: первая включает в себя экспертирование только проектируемых документов нормативно-законодательного характера, тогда как вторая добавляет к этому еще и анализ ситуаций проектирования вещественных объектов: строительства, перестройки, перепланировки, демонтажа вполне материальных заводов, мостов, атомных станций, при этом нередко в ситуациях реального или потенциального риска.

Так или иначе, пожалуй, все исследователи сходятся в том, что гуманитарная экспертиза - это некая оценочная (теоретическая и практическая) деятельность ВО БЛАГО ЧЕЛОВЕКА, с точки зрения интересов человека (конкретного индивидуума или отдельных социальных групп), где во главу угла оценки ставится ЧЕЛОВЕК, понимаемый с позиций Альберта Швейцера («благоговение перед жизнью») и других великих гуманистов.

Государственная и общественная экспертиза.

Следует указать, что до середины девяностых годов разделять экспертизу на государственную и общественную смысла не было, поскольку не был определен статус общественных экспертиз.

После принятия Закона Российской Федерации «Об охране окружающей природной среды» (1994 г.), фактически появились правовые рамки и для государственной экологической экспертизы (раздел V, ст. 35-38), и для общественной экологической экспертизы (ст. 39), хотя в реальной жизни общественная именно экологическая экспертиза в нашей стране появилась гораздо раньше (см., например, отчеты об экологических экспертизах СоЭСа - тогда российской общественной организации Социально-экологический союз, вэкспертизах которого неоднократно работал и автор статьи, или международной организации Гринпис В конце 1993 г. Гринпис опубликовал, в частности, доклад группы своих экспертов об имевших место в 1987-1993 гг. девяноста шести попытках ввоза на территорию России опасных отходов (Новое время, № 38, 1994, с. 33) ).

Необходимость разделять государственную и общественную экспертизы возникла с принятием закона «Об экологической экспертизе» (1995), где была отмечена принципиальная желательность не только государственной, но и общественной экспертизы.

Примеры (и перечень) экспертиз можно посмотреть также в статье А.У. Хараша (31, сс. 90-99): он перечисляет шестнадцать своих научно-практических работ, некоторые из которых упоминаются и здесь. Безусловно, эти два списка отнюдь не исчерпывают всех экспертиз, проведенных за прошедшие полтора десятилетия. К сожалению, затруднен доступ даже к названиям экспертиз и сферам, где они производятся, не только к их текстам.

Для большей стройности изложения автор постарается придерживаться весьма упрощенного формата описания экспертизы, который во многом повторяет и формат (форму, схему) самого экспертного заключенияСр. также с Луковым (25, с. 123-124, глава «Экспертное заключение»): форма рецензии) и Харашем (31, с. 118-119). :

Название экспертизы и её проблема; Заказчик; Экспертная группа; Время проведения экспертизы (сроки); Использованные методы; Ход экспертизы; Результаты; Выводы и рекомендации.

И, по возможности, Последствия экспертизы - в которых, прежде всего, и отражается (проявляется) место психолога. Такие разделы как Использованная литература и Приложения, зачастую являющиеся составной частью экспертного заключения, здесь упоминаться не будут.

Более сложные и отражающие реальность более глубоко и полно форматы экспертных заключений можно увидеть в работе Елены Симахиной (2003), проанализировавшей некоторые из приведенных здесь экспертиз с точки зрения их формата. Работа была выполнена под руководством автора статьи (см. библиографию). 3. Государственные и общественные экспертизы: краткие описания случаев

Следует отметить основную разницу между государственной и общественной экспертизой: разницу в заказчике. Первую заказывает государство (в разных своих ипостасях), вторую - общественность, вплоть до инициативных групп населения. Соответственно, и финансируются они либо из государственного бюджета, либо из общественного - попросту, из привлеченных средств (гранты, пожертвования, спонсорские деньги и пр.).

Подробнее (и более структурировано) о данной экспертизе должен написать сам А.У. Хараш. Краткое упоминание её результатов можно найти у него в (31, сс. 88 и 91), а также в материалах ВИНИТИ (3, сс. 104-108).

Государственная, общественная, комплексные и др. экспертизы: место психолога.

Что же касается роли психолога, то, помимо уже подробно описанной здесь роли исследователя-практика, она может (и, вероятно, должна) быть еще и ролью гражданина.

Необходимо подчеркнуть, что роль эта очень сильно зависит от активности позиции психолога (точнее, психологической группы: редко, когда психолог выступает в столь крупномасштабных экспертизах в единственном числе). И, наверное, лучше всего активность позиции психолога может быть проиллюстрирована на примере экспертизы Чернобыльских программ: А.У. Хараш, который являлся заместителем руководителя социально-психологической группы, был настолько убедителен для всего экспертного коллектива, состоявшего из восьмидесяти восьми человек, тридцать шесть из которых являлись академиками и докторами наук, что, во-первых, основной текст экспертного заключения, состоящий из восьмидесяти страниц (см. 3, сс. 14-95) включает в себя раздел «Замечания и предложения по социально-экологической безопасности» в сорок четыре страницы (там же, сс. 23-67), полностью базирующийся на заключении социально-психологической группы.

Влияние социально-психологической группы ощущается и в остальной части (тоже около сорока страниц) текста. Во-вторых, в том же издании дополнительно помещено полное заключение этой самой социально-психологической группы - еще тридцать страниц текста (там же, сс. 96-126). В-третьих, заключение экспертной комиссии помогло действительно скорректировать программы реабилитации людей и территорий, оказавшихся пораженными Чернобыльской катастрофой: в девяностые годы выполнялось огромное количество реабилитирующих программ как для взрослого населения, так и для детского, как медицинского, так и социального характера. Одной из таких программ была упоминавшаяся выше деятельность ВТК М.И. Бобневой «Вотум-Пси» - в частности, и по изданию результатов научно-практических исследований. И не вина той экспертной комиссии, что в двухтысячные годы практически все льготы у чернобыльцев отняты, а компенсации отменены…

Суммируя сказанное, следует отметить, во-первых, появление в последние пятнадцать лет в нашей стране принципиально новой деятельности - деятельности экспертирования различного рода проектов (в т.ч. нормотворческих, а также проектов строительства или демонтажа - военных, ядерных или химических производств) настадии проектирования. Во-вторых, заказчиками экспертирования могут быть как государственные (в т.ч. ведомственные) структуры, так и общественные (в т.ч. инициативные группы граждан, кого впрямую касаются планируемые перемены). В-третьих, независимо от заказчика (государство или общественность) в эксперты всегда приглашаются компетентные специалисты, имеющие не только опыт и знания в данной области, но и определенный общественный вес.

Поэтому место психолога в обоего рода экспертизах может быть определено сходным образом: оно заключается не только в роли теоретика и исследователя-практика, но и ролью, которая определяется прежде всего умением найти и выделить группы интересов всех задействованных в ситуации лиц и продемонстрировать, что нужно сделать для того, чтобы защитить витальные интересы всех обнаруженных групп. Это можно обозначить также как роль идеолога, поворачивающего процесс экспертизы лицом к человеку - что соответствует роли гражданина.

гуманитарный экспертиза психологический общественный

Литература

1. Авдеева. Н.Н., Ашмарин И.И., Степанова Г.Б. Человеческий потенциал России: факторы риска. - Человек. № 1, 1997.

2. Ашмарин И.И., Юдин Б.Г. Основы гуманитарной экспертизы. // Человек. № 3, 1997.

3. Всемирный день окружающей среды: Информационные материалы. 1990. Экспертные оценки программ и решений по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. М., 1991 - 128 с.

4. Генисаретский О.И., Носов Н.А., Юдин Б.Г. Концепция человеческого потенциала: исходные соображения // Человек. № 4, 1996.

5. Дармодехин С.В., Муратов Ю.И. Социальная и фамилистическая экспертиза государственных решений: К научному обоснованию проблемы. Семья в России. - № 2, 1994.

6. Дерябина О. М. Задачи социально-психологического экспертного исследования проблем детей, затронутых аварией на ЧАЭС и лишенных родительской опеки (обследование в Тульской области). - В сб. Чернобыльский след. Психологические последствия Чернобыльской катастрофы. М.: МГП "Вотум-Пси", 1992, с. 201-207.

7. Дерябина О.М. Концепция радиационной, медицинской и социальной защиты населения РФ с точки зрения психолога. // Тезисы докладов 2-й Международной радиоэкологической конференции. - Красноярск-Томск, 1994. - с. 49-51.

Размещено на Allbest.ru