Примечание: * p ? 0,05; ** p ? 0,01.

До получения информации о трех свойствах системы - хрупкость, стойкость, антихрупкость - в данной выборке испытуемых субъективная оценка своей собственной диспозиционной хрупкости была отрицательно связана со всеми параметрами «Теста жизнестойкости» и положительно - с межличностной интолерантностью («Новый опросник толерантности/ интолерантности к неопределенности»). Оценка собственных стойкости и антихрупкости не была связана с изучаемыми параметрами.

После получения информации о трех свойствах системы с проведением параллелей с психологическими феноменами «корреляционное поведение» изучаемых параметров стало более активным. А именно, самооценка хрупкости оказалась отрицательно связана не только с компонентами жизнестойкости, но и с автономией, личностным ростом, самопринятием и общим психологическим благополучием (опросник К. Рифф). Также хрупкость отрицательно связана с толерантностью к неопределенности и положительно - с межличностной интолерантностью (опросник Т. В. Корниловой). Оценка собственной стойкости была отрицательно связана с единственным параметром - межличностной интолерантностью. Самооценка диспозиционной антихрупкости была положительно связана с такими параметрами, как: контроль, принятие риска и общая жизнестойкость (опросник С. Мадди); положительные отношения с другими, управление окружением, самопринятие и общее психологическое благополучие (опросник К. Рифф); решение проблемы (опросник Р. Лазаруса). Показатели исследовательской шкалы ОДА были связаны положительно с самооценкой антихрупкости и отрицательно - с самооценкой хрупкости, тогда как корреляция со стойкостью стремилась к нулю. Характер взаимосвязей и увеличение числа корреляций между показателями методик и оценкой испытуемыми собственных психологических хрупкости, стойкости и антихрупкости после прослушивания мини-лекции свидетельствует о легкости понимания и дифференцировки испытуемыми данных конструктов.

Примечательно, что самооценка собственной антихрупкости не коррелирует достоверно с параметрами толерантности/интолерантности к неопределенности после прослушивания мини-лекции, как ожидалось. Возможно, это связано с тем, что испытуемые легко воспринимали информацию о преодолении трудностей и личностном росте и «увязывали» полученную информацию с собственным опытом, что позволяло им с легкостью задавать вопросы или высказывать свое мнение в ходе дискуссии. Но при этом они испытывали сложности в понимании антихрупкости как умении быть толерантным к хаосу и неопределенности.

Обращает на себя внимание и тот факт, что и до и после мини-лекции самооценка антихрупкости отрицательно коррелировала с копинг-стратегией «Принятие ответственности». Однако анализ пунктов, входящих в данную шкалу, убедил нас в отсутствии каких-либо противоречий. А именно, шкала «Принятие ответственности» включает формулировки, содержательно отражающие скорее оттенок признания вины, нежели принятия ответственности (продолжение фразы «Оказавшись в трудной ситуации, я…»: «…критиковал и укорял себя», «…извинялся или старался все загладить», «…понимал, что сам вызвал эту проблему», «…давал обещание, что в следующий раз будет по-другому»).

Таким образом, на небольшой выборке испытуемых нам удалось показать, что антихрупкость на психометрическом уровне имеет свое «представительство». Ранее нами было отмечено, что антихрупкость в каком-то смысле проявляется и в структуре мотивации достижения, а именно, в ее трансцендентной составляющей: мотивация достижения повышается при решении трудных задач [2]. В рамках данного исследования антихрупкость оказалась наиболее тесно связанной с параметрами жизнестойкости и психологического благополучия, толерантности к неопределенности и в меньшей степени - с параметрами копинг-стратегий. Испытуемые с высокими показателями антихрупкости отмечают ее наличие у себя на уровне самооценки, а также имеют выраженное принятие риска, ощущение контроля и управление окружением, обозначают наличие целей в своей жизни, спокойно воспринимают неопределенные ситуации, умеют видеть в неопределенности позитивную сторону и в целом склонны к положительной переоценке трудных ситуаций. Отдельно стоит отметить, что антихрупкость связана с личностным ростом, который является одним из основных параметров психологического благополучия.

Используемый в данной работе «Опросник диспозиционной антихрупкости» носит исследовательский характер и использовался в качестве инструмента поиска психометрических коррелятов антихрупкости. В дальнейшем мы планируем разработать компактный опросник, который может использоваться в диагностических целях, позволит проводить экспресс-диагностику диспозиционной антихрупкости и станет дополнительным инструментом изучения жизнестойкости современного человека. антихрупкость психометрический толерантность благополучие

На основании проведенного исследования можно сделать следующие выводы:

1. Фактор антихрупкости проявляется на психометрическом уровне и связан с параметрами жизнестойкости, психологического благополучия и толерантностью к неопределенности. В меньшей степени антихрупкость связана со стратегиями совладающего поведения, прежде всего, с положительной переоценкой и решением проблемы.

2. По сравнению с женщинами, у мужчин значительно меньше взаимосвязей между диспозиционной антихрупкостью и изучаемыми параметрами. Так, у мужчин антихрупкость не связана с вовлеченностью, автономией, самопринятием и положительными отношениями с другими людьми.

3. Понятия «стойкость» и «антихрупкость» легко дифференцируются в сознании испытуемых. Оценка собственной стойкости как умения выдерживать большие нагрузки и стресс не связана ни с одним из параметров жизнестойкости и психологического благополучия, а также имеет положительную корреляцию с интолерантностью. Тогда как самооценка антихрупкости как способности извлекать «выгоду из трудностей» связана с интегральными показателями жизнестойкости и психологического благополучия.

Литература

1. Анцыферова Л. И. Личность в трудных жизненных условиях: переосмысливание, преобразование ситуаций и психологическая защита // Психологический журнал. - 1994. - № 1. - С. 3-16.

2. Виндекер О. С., Клименских М. В., Бердникова Д. В. Исследование диспозиционной мотивации достижения в связи с экзистенциальной исполненностью (на примере студенческой выборки) // Известия Уральского федерального университета. Серия 1. Проблемы образования, науки и культуры. - 2015. - № 4 (144). - С. 107-112.

3. Выготский Л. С. Психология развития человека. - М.: Смысл; Эксмо, 2005. - 1136 с.

4. Зинченко В. П. Толерантность к неопределенности: новость или психологическая традиция? // Вопросы психологии. - 2007. - С. 3-20.

5. Корнилова Т. В. Принцип неопределенности в психологии выбора и риска // Психологические исследования. - 2015. - Т. 8. - № 40.

6. Крюкова Т. Л., Куфтяк Т. Л. Опросник способов совладания (адаптация методики WCQ) // Журн. практического психолога. - 2007. - № 3. - С . 93-112.

7. Леонтьев Д. А. Вызов неопределенности как центральная проблема психологии личности // Психологические исследования. - 2015. - Т. 8.

8. Леонтьев Д. А. Симбиоз и адаптация или автономия и трансценденция: выбор личности в непредсказуемом мире // Личность в современном мире: от стратегии выживания к стратегии жизнетворчества / Под ред. Е. И. Яцуты. - Кемерово, 2002. - С. 3-34.

9. Леонтьев Д. А., Рассказова Е. И. Тест жизнестойкости. - М .: Смысл, 2006. - 63 с.

10. Лепешинский Н. Н. Адаптация опросника «Шкала психологического благополучия» К. Рифф // Психологический журнал. - 2007. - С . 24-37.

11. Магомед-Эминов М., Квасова О., Савина О. Посттравматический рост как модель реагирования на геополитический кризис // Современные исследования социальных проблем. - 2015. - № 1 (21). - С . 5-25.

12. Магомед-Эминов М. Ш. Триада «Расстройство - Стойкость - Рост» как последствия экстремальной ситуации // Акмеология. - 2009. - № 1. - С . 53-63.

13. Маслоу А. Новые рубежи человеческой природы. - М.: Смысл, 1999. - 425 с.

14. Олпорт Г. Становление личности. - М.: Смысл, 2002. - 462 с.

15. Петровский В. А. Идея свободной причинности в психологии личности // Психология личности в трудах отечественных психологов. - С Пб., 2000. - С. 436-448.

16. Рассказова Е. И., Гордеева Т. О. Копинг-стратегии в психологии стресса: подходы, методы и перспективы // Психологические исследования: электрон. науч. журн. - 2011. - № 3 (17). - URL: http://psystudy.ru

17. Талеб Н. Н. Антихрупкость. Как извлечь выгоду из хаоса. - М.: КоЛибри; Азбука-Аттикус, 2014. - 768 с.

18. Франкл В. Человек в поисках смысла. - М.: Прогресс, 1990. - 367 с.

19. Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. - С Пб.: Питер Пресс, 1997. - С . 528-573.

20. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис: Пер. с англ. / Общ. ред. и предисл. А. В. Толстых. - М .: Издательская группа «Прогресс», 2001. - 344 с.

21. Dekel S., Ein-Dor T. & Solomon Z. Posttraumatic growth and posttraumatic distress: A longitudinal study // Psychological Trauma. - 2012. - 4 (1). - pp. 194-101.

22. Tedeschi R. G. & Calhoun L. G. The Posttraumatic Growth Inventory: Measuring the legacy of trauma // Journal of Traumatic Stress. - 1996. - 9. - p p. 455-472.

Аннотация

В данной статье рассматриваются вопросы, связанные с появлением нового понятия «антихрупкость», которое начинает активно использоваться в связи с изучением психологических характеристик, которые позволяют совладать со стрессом, преодолевать трудные жизненные ситуации и быть толерантным к неопределенности (Т. Н. Корнилова, 2015; Д. А. Леонтьев, 2015). В работе Н. Талеба (2014) антихрупкость понимается как свойство живых систем, проявляющееся в использовании любых стрессоров во благо развития. Цель данной статьи - показать наличие общего фактора антихрупкости на психометрическом уровне при «измерении» нескольких психологических характеристик, таких как жизнестойкость, толерантность к неопределенности, психологическое благополучие и копинг-стратегии.

В статье дается краткий теоретический обзор концепций, в которых развитие человека рассматривается как результат преодоления (кризисов, трудностей). Разводятся понятия «стойкость» и «антихрупкость»; понятие «антихрупкость» рассматривается как обобщающее по отношению к различным психологическим феноменам, имеющим отношение к «улучшению благодаря трудностям».

На небольшой разновозрастной выборке испытуемых показано, что антихрупкость наиболее тесно связана с параметрами жизнестойкости, психологического благополучия и толерантности к неопределенности, и в меньшей степени - с параметрами копинг-стратегий. Испытуемые с высокими показателями антихрупкости отмечают ее наличие у себя на уровне самооценки, имеют выраженное принятие риска, ощущение контроля и управление окружением, обозначают наличие целей в своей жизни, спокойно воспринимают неопределенные ситуации, умеют видеть в неопределенности позитивную сторону и в целом склонны к положительной переоценке трудных ситуаций. При факторном анализе изучаемых показателей четко выделился один фактор, а основная нагрузка распределилась между параметрами «диспозиционной антихрупкости», жизнестойкости, личностного роста и толерантности к неопределенности. Делается вывод о присутствии общего фактора антихрупкости на психометрическом уровне, а также легкости дифференциации понятий «стойкость» и «антихрупкость» в представлении испытуемых.

Ключевые слова: антихрупкость, жизнестойкость, резилиенс, толерантность к неопределенности, психологическое благополучие, личностный рост, преодоление трудностей, копинг-стратегии, положительная переоценка, посттравматический рост.

This paper considers the issues, which are concerned with a new concept of antifragility. Quite recently, considerable attention has been paid to the concept of antifragility. Antifragility gains a special importance in studying psychological characteristics which enable to cope with stress, overcome life difficulties, and be tolerant of uncertainty (T. N. Kornilova, 2015; D. A. Leontiev, 2015). N. Taleb (2014) defines antifragility as an attribute of living systems, which manifests itself in the use of any stressors for the benefit of development. This study attempts to demonstrate a common factor of antifragility at the psychometric level when “measuring” several psychological characteristics such as hardiness, tolerance of ambiguity, psychological wellbeing, and coping strategies.

The authors (a) offer a brief theoretical overview of the concepts considering human development as the result of overcoming (crises, difficulties), (b) distinguish the concepts of endurance and antifragility, and (c) consider antifragility as a generalized concept of various psychological phenomena related to “improving through challenges”.

A small mixed-age sample of respondents demonstrated that antifragility was most closely associated with parameters of hardiness, tolerance of ambiguity, and psychological wellbeing. Antifragility was less associated with coping strategies. The respondents who scored high on antifragility (a) realized it at the level of selfappraisal, (b) had a pronounced risk-taking, sense of control and control over the environment, (c) emphasized the presence of life goals, (d) calmly perceived uncertain situations, (e) were able to see a positive side of uncertainty, and (f) were generally inclined to a positive reappraisal of difficulties. The factor analysis of the studied parameters clearly revealed a single factor. The basic load was distributed between the parameters of dispositional antifragility, hardiness, personal growth, and tolerance of ambiguity. The authors draw conclusions about (a) the presence of a common factor of antifragility at the psychometric level and (b) the easiness of differentiation of the concepts of endurance and antifragility in respondents' representations.

Keywords: antifragility, hardiness, resilience, tolerance of ambiguity, psycho logical well-being, personal growth, overcoming challenges, coping strategies, positive reappraisal, posttraumatic growth.

Размещено на Allbest.ru