Вера в справедливый мир как основа трудовой субъектной активности человека

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Нынешняя социально-экономическая ситуация чревата экстремальными обстоятельствами и элементами неопределенности, которые либо запускают трудовую и субъектную активность человека, либо ее блокируют. Поведение конкретной личности обусловлено как внешними, ситуативными, так и внутренними, сугубо психологическими факторами. Внутренние факторы представлены в реальном сознании убеждениями, ценностями, мотивами, личностными свойствами и пр. Человеку хочется благополучного решения жизненных затруднений, их справедливого завершения (справедливого - значит в свою пользу). Но эта самая справедливость, по большому счету, находится в руках судьбы. В философско-обобщенном смысле понятие судьбы выражает несвободу, бессилие человека перед лицом природных ограничений его природы, физического естества, силы онтологических обстоятельств. Однако само по себе это понятие безоценочное, оно замещает в реальном сознании компонент неизвестности. Для современного человека эмоциональное принятие-отвержение судьбы связано с представлением о справедливости (Фортуна) - несправедливости (Рок) участия судьбы в его жизни. При наличии сложных, кризисных ситуаций возможны четыре исхода.

1. Полная ответственность за все происходящее лежит на человеке. Я творю и я отвечаю, ибо все в своих руках. Однако винить в случае неудачи некого кроме себя самого. Позиция героического сопротивления и противостояния судьбе, максимизация субъектной активности.

2. Частичная ответственность на субъекте активности. Фортуна может и улыбнуться. Но она улыбается тем, кого любит, кто ее ищет: небезразличие судьбы к самому человеку, с которым она вступает в своеобразный «игровой» контакт. Судьба справедлива, и поэтому каков человек, такова и она. Роль человека частично сохраняется. Верить в Фортуну возможно, а это уже допускаемая форма активности. Позиция сохранения человеческого достоинства перед лицом неизбежного, умеренная субъектная активность.

3. Ответственность за происходящее полностью в руках судьбы. Она не дремлет и неотвратимо вершит справедливость. Можно убрать собственную активность, она неуместна, бесполезна. «Мне отмщение и аз воздам». Позиция следования судьбе, смирения, механистического исполнительства, минимизация субъектной активности.

4. Ответственность неопределенная. Судьба слепа, человек бессилен. Несправедливость бесконечно приумножается. Над всем довлеет рок. Позиция уныния и распада субъектной активности.

Связь судьбы с человеком и сам характер этой связи сложны и дифференцированы, и это обстоятельство вносит существенные изменения в традиционную жестко детерминистическую картину ситуации встречи человека с судьбой. Оппозиции обнаруживаются при обсуждении: сам ли человек выбирает судьбу или он ее ждет. Судьба может быть и справедливой, и несправедливой. Она связывается с качествами человека. Слепая судьба - несправедливая. Справедливая судьба - это когда по заслугам. Здесь обнаруживается оценочный компонент. Каково его происхождение? Что порождает представления о справедливости - несправедливости судьбы? Судьбе сопутствует истина.

Понятие истины в русском языке модифицируется: говорят о правде. Истина устанавливается относительно мира как объекта знания, правда - относительно жизни людей. Она проецирует на дела людские регулятивный механизм действования - заповеди, правила, моральные нормы. В русском языке, по нашему мнению, правда и судьба - идентичные понятия.

Такая соотнесенность понятий объясняется теорией «веры в справедливый мир», благодаря которому большинство людей склонно считать, что мир, даже в своих физических, чисто случайных проявлениях, в целом справедлив, и добро и зло вознаграждаются по заслугам. Такая концепция способна повлиять на поведение, даже оставаясь неосознанной. Как это ни парадоксально, вера в справедливый мир (справедливый имманентно, без целенаправленных усилий людей) приводит к несправедливости, жестокости: если человек победил - он прав, если проиграл - нет [Гозман 1987: 55].

Механизм веры в справедливый мир состоит в том, что человек просто не хочет верить в то, что лично с ним без всякой его вины могут случиться несчастья, а его достоинства и заслуги останутся невознагражденными. Убеждение в справедливости мира эффективно снимает его страхи [Там же: 56]. Оно же порождает «чистое» исполнительство и подражательство в трудовых отношениях.

В реальном сознании тесно соприкасаются: знание и вера, позиция и ценность, мнение и убеждение [Дилтс, Халлбом, Смит 1993]. Убеждения могут употребляться как какие-то психологические образования, которые постепенно формируются в сознании человека; как процесс изменения сложившихся личностных установок под влиянием жизненного опыта или специально организованных воздействий на человека [Чудновский 1997].

В психологии принято считать, что убеждения определяют поведение. «Убеждения - основные принципы, по которым человек живет; это его позиция, жизненные устои, без убеждений жизнь теряет смысл; убеждения - это то, что непосредственно связано с самым “центром”, ядром личности, то, что составляет суть человеческого “Я” [Чудновский 1997]. Убеждения людей отражают некие значимые составляющие мировоззрения, связанные с концепцией Судьбы [Волков, Суран 1994]. Центральные концепты в рамках семантического поля Судьбы - Заслуга, Воздаяние; периферийные, через которые ключевые понятия приобретают возможность концептуального развития, - Труд, Лень и т.д.

Существо взаимодействия этих понятий в контексте нашего исследования сводится к следующему: реальное сознание реконструируется через убеждения. Убеждения кристаллизуют «прафеномены», «веру в справедливый мир», в судьбу. Справедливый мир, в свою очередь, реконструируется через заслуги и воздаяния, которые обретают смысл в координатах «труд» и «лень». Заслуга может быть расчленена на составляющие: процесс и результат. Справедливый мир - это мир, в котором воздаяние соответствует заслуге: труд поощряется, лень наказывается. Это правильно, от этого не уйдешь - судьба.

Процесс и результат находятся во взаимосоответствии. Несправедливый мир, когда воздаяние не соответствует заслуге, труд не поощряется, лень процветает. Это неправильно, судьба отвернулась. Процесс и результат не совпадают.

Абсолютизация этих убеждений, жизненных позиций, как и их полное отсутствие, приводит к уничтожению активности человека. Чтобы понимать и прогнозировать поведение конкретного человека - будет ли он проявлять целенаправленную деловую и профессиональную активность, склонен сопротивляться или смиряться перед лицом жизненных затруднений - надо эмпирическим путем выявить систему его убеждений, представленных в реальном сознании.

В качестве основной методики была использована сказка «Лентяй и работяга» (модифицированный вариант японской сказки «Обезьяна и лягушка»), которая предлагалась без концовки. По сути, это вариант проективной техники, позволяющий выявить убеждения человека, представленные в его реальном сознании и отражающие его установку на трудовую субъектную активность.

В результате полученных данных установлено, что вера в справедливый мир - это не вера в то, что все по заслугам воздастся, вера в труд, а вера в то, что любой конец справедлив, он сам, автоматически, становится заслугой, справедливостью. При этом субъектная трудовая активность обесценивается, нивелируется.

Проведенный анализ результатов, полученных на российской выборке, позволяет утверждать, что «вера в справедливый мир» не является детерминантом трудовой активности человека в современных условиях, т.е. стихийно, спорадически трудовая и субъектная активность не формируется в полном объеме. Вероятно, трудовая деятельность сама по себе не является (перестала быть) самостоятельной ценностью для современного человека.

Социально-психологические аспекты самоорганизации времени жизни как способа хронотопирования субъектной активности.

- ситуативный - как восприятие и переживание коротких временных интервалов;

- биографический - ограниченный рождением и смертью;

- исторический - как осознание личностью исторического прошлого и будущего.

Опираясь на данную классификацию, установлено следующее масштабирование времени в русских и зарубежных сказках.

масштаб ситуативный биографический исторический

Русские сказки 105 ед. 57 ед. 5 ед.

Зарубежные сказки 514 ед. 189 ед. 46 ед.

Исторический масштаб времени в русских сказках почти не задействован, в зарубежных сказках то же распределение по масштабу, но если ситуативный масштаб времени упоминается в 5 раз чаще, то исторический - уже в 9 раз распространеннее. Выделенные единицы времени разделены на отражающие срок (отвечают на вопрос «когда?») и характеризующие процесс (отвечают на вопрос «сколько?», «как долго?»).

В русских сказках на срок ориентированы 43 единицы упоминания времени, в зарубежных - 521 временная единица (в 12 раз больше), на процесс в русских сказках - 102 единицы, в зарубежных - 228 (в 2 раза больше).

Время в русских народных сказках характеризует процесс, отражает длительность, время как срок для русской ментальности - нетипично. Вместе с тем ориентация на время как на срок - существенная особенность субъектной активности. Но и длительность в русских сказках неконкретна: с числами употребляется 34 временных единицы, без - 133 (много времени прошло, до поры-времени, долго ли коротко и т.д.).

В отечественных волшебных сказках время протекает однонаправленно, последовательно (прошлое, настоящее и будущее). Обозначена необратимость времени: в разобранных образцах нет аналога машины времени. Путешествия возможны только в пространстве, но не во времени (ковер-самолет, сапоги-скороходы). Использование живой и мертвой воды, оживление павших героев выражает не перемещения во времени, а некую косметическую процедуру.

Планирование будущего сказочными персонажами в отечественных сказках отсутствует: «двум смертям не бывать, а одной не миновать»; «стали жить-поживать...».

Важно подчеркнуть, что для субъектной активности планирование времени - сущностная характеристика, без нее мы имеем дело с механистическим, бездумным исполнительством.

Далее сравним глаголы в русских и зарубежных волшебных сказках, имеющие отношение ко времени:

Рис. 1

В русских сказках время - это длительность, изменение временных интервалов, совершенно не зависящее от человека, его роль в отношении времени пассивная. Время не выражено как объект регуляции и организации. Единственный случай - «улучила время», где бессильное, но все-таки выраженное предметно-практическое действие со своим временем. Это один случай на 52 сказки.

В зарубежных сказках выражена более активная позиция по организации времени, обозначено ценностное, бережное отношение к нему («дорогое время потратил», «встать пораньше» и др.)

Рис. 2

В русских сказках время неэмоционально, временные интервалы без потенциала, без определенности. В зарубежных сказках время определенно, осознается его важность для героев, оно многообразно, скоротечно. В русских сказках весьма распространено выражение «долго ли коротко ли», в зарубежных сказках встречаем большую конкретность: «между тем», «спустя два дня», «немедля», «по мере того», «долго, долго шла она» и др. Можно объяснить что-то за счет переводчиков, но, безусловно, тенденция ясно обозначена. В русских сказках «много времени», его не жаль, в зарубежных время «осязаемо», его растрата огорчительна, поведение сказочного героя ритмично (каждый год, каждую ночь и т.п.), менее детерминировано (как-то, когда-то, однажды и др.). Герой русских сказок - инициатор действия [Эльконинова, Эльконин 1993]. Он прилагает минимум усилий для преодоления трудностей. Преодолевать препятствия ему помогают помощники, чью помощь он заслуживает благородством, смелостью, добротой и т.д. Форма субъектности в волшебной сказке - форма инициативного действия. Субъектность героя в сказке не в построении и осуществлении замысла действия, а в наличии чудесности и воображаемости идеальной формы, в осуществлении ее в данном материале, данных обстоятельствах и данными средствами. Герой сказки - субъект поступка, а не субъект жизнедеятельности, субъект инициации действия, но - подчеркнем - не его реализации. Проведенный анализ убеждает, что если рассматривать отношение ко времени, способы его организации в контексте культуры (на примере сказок), то обнаруживается, что герой отечественных сказок в меньшей степени является субъектом своей временной жизнедеятельности. Культурно смоделированная ситуация организации времени жизни как основы субъектной активности не является благоприятствующей для произвольного становления данного свойства у индивида.

Таким образом, культурно смоделированная ситуация не способствует развитию личностной организации времени жизни россиянина. В реальных ситуациях трудовых отношений встречаемся со «сказочным» феноменом: трудящийся человек является субъектом поступка, что проявляется в высокой активности, инициации действий, ориентации на демонстрацию определенного набора личностных свойств - смелости, доброты, надежды на чудо. Но при этом для него характерно отсутствие построения замысла и программы осуществления деятельности, наличие красивых желаний, больших ожиданий от жизни при минимизации собственных усилий по реализации задуманного. Из сказанного определеннее становится механизм формирования самоорганизации времени жизни как основы формирования субъектной активности: переориентация субъектности с поступка на жизнедеятельность, развитие активности в овладении временем и способами его организации. Кроме того, в когнитивной сфере трудящегося (или готовящегося к труду) человека необходимо изменение представлений о времени только как о длительности на представления о времени как о сроках. Предпосылками формирования самоорганизации времени жизни и субъектной активности в трудовых отношениях являются: 1) развитость смысловых образований; 2) регулятивная функция мышления. Многие люди не умеют организовывать свое время, не видят необходимости и ценности такого свойства. Можно выделить такие особенности самоорганизации времени жизни в сфере смысловых образований: крайний субъективизм позиций и феномен «рискованного бессмыслия». В сфере мышления: инфантильность мышления (эгоцентризм, центрация, неумение сосредоточиться на изменениях объекта, необратимость мышления). Собственно в сфере субъектной активности - наличие слабо выраженных элементов планирования при полном отсутствии контроля над исполнением намеченного.

Изучение профессиональной идентичности как результата целенаправленной субъектной активности в профессии будущих специалистов (на материале студенчества) Профессиональная идентичность предполагает функциональное и экзистенциальное соответствие человека и профессии, предполагающего полное и творческое присутствие человека в выбранном им деле. Это включает понимание своей профессии, принятие себя в профессии, умение хорошо выполнять свои профессиональные функции, порождает адекватные образы функционального будущего. Если профессиональная идентичность - это самостоятельное и осознанное владение смыслами выполняемой работы, то ее можно трактовать как результат целесообразной и целенаправленной трудовой, деловой и субъектной активности человека. Целью в данном случае является профессия, ее репрезентация обнаруживается в образе профессии, складывающемся в сознании студентов во время вузовской подготовки.

Экспериментальное исследование проводилось в 3 этапа. На первом этапе изучалась профессиональная идентичность студентов в период вузовской подготовки. На втором этапе изучался образ профессии в сознании студентов. На третьем этапе проводился психологический анализ карьеры специалиста. субъектный активность психологический

Исходные предположения:

- структура профессиональной идентичности складывается как результат целенаправленной профессиональной активности студентов;

- достижение профессиональной идентичности связано с построением временной профессиональной перспективы;

- в планировании адекватного профессионального будущего содержатся как вариативные, так и инвариантные (устойчивое репрезентативное «ядро») представления;

- профессиональная идентичность, как и образ профессии складывается в начальный период вузовского обучения;

- переструктурирование профессиональной идентичности происходит в связи с принятием на себя ответственности за выбор путей подготовки для реализации профессиональных целей и их конкретного достижения;

- различие в профессиональных представлениях студентов связано со специализацией.

Изучением профессиональной идентичности как результата целенаправленной активности выявлено, что в целом у студентов-психологов в процессе профессионального обучения в вузе достижима выраженная, но пассивная идентичность, в несколько меньших масштабах оказывается достигнута выраженная активная и устойчивая профессиональная идентичность. Данный результат с точки зрения изучения целенаправленной профессиональной активности вполне достоверно характеризует студента как субъекта осведомленного, но профессионально неумелого. Водораздел проходит по параметру «определение путей подготовки для реализации профессиональных целей», что связано с принятием на себя ответственности за реализацию успешного профессионального будущего и является инвариантным компонентом в структуре профессиональной идентичности.

Экспериментальное изучение представлений студентов о будущей профессии, позволило сформулировать следующие выводы.

1. Структура образа профессии в сознании студентов включает в себя: представления о содержании профессиональной деятельности (объект труда, цель, средства и т.п.); представления о профессиональных намерениях (профессиональных планах); представление о субъекте профессиональной деятельности.

2. Образ профессии у студентов содержит как относительно вариативные представления, так и более устойчивые - прообраз результатов деятельности и способов их достижения.

3. Основные стереотипы образа профессии складываются в начальный период вузовской подготовки и не претерпевают радикальных изменений в процессе профессиональной социализации.

4. Специализация (гуманитарная или техническая) влияет на различия в образе профессии у студентов: знания о профессии у студентов-

гуманитариев реалистичнее, студенты технического направления специальные качества подменяют общехарактерологическими; у студентов технического направления образ профессии наименее комфортен.

5. В студенческом сознании слабо представлены условия труда, т.е. не репрезентирована профессиональная реальность.

6. Динамика образа профессии связана и с возрастом, и со специализацией: у студентов технического направления во время обучения в вузе происходит изменение в представлениях от неточных ко все более точным, у студентов-гуманитариев к старшим курсам происходит изменение представлений о предмете труда, ответственности в труде и типичных профессиональных трудностях; с другой стороны, чем старше курс, тем меньшее число студентов могут описать свои возможности для достижения намеченной цели, особенно это ярко проявляется у студентов гуманитарного направления.

7. На процесс профессионального планирования не оказывает влияние ни возраст студентов, ни их специализация, это зависит только от степени осознанности профессионального выбора и принятия ответственности за его реализацию.

В результате экспериментального исследования карьеры специалиста подтверждается, что карьера является сложным психологическим феноменом, который связан с целевой активностью человека - планированием. Экспериментальное исследование показало, что целевая активность студентов однозначной прямо пропорциональной функциональной корреляции с профидентичностью не образует.

Ассоциативный эксперимент в исследовании субъектной
активности (на материале студентов-психологов)

Анализ профессионально обусловленной специфики сознания студентов, а также процессов становления субъектной активности в трудовых отношениях предполагает обращение к методу словесных ассоциаций. Долгое время этот метод являлся основным инструментом в области психологии сознания в силу своей простоты и универсальности. Разрешающая возможность метода словесных ассоциаций позволяет реконструировать семантические пространства, описывающие и дифференцирующие категории значений (понятий) как индивидуального, так и профессионального сознания. Ассоциативный эксперимент позволяет создать ассоциативное поле стимула как набора реакций, полученных с применением этого стимула. Мерой количественного описания структуры ассоциативного поля являются ассоциативные значения как наборы слов-реакций на данное слово-стимул, качественной мерой анализа структуры ассоциативного поля выступают категориальные значения как признаки, существенные для определения соответствующего понятия. В данном исследовании изучалась категориальная структура сознания в ее репрезентации на групповом уровне у студентов пятых курсов психологических факультетов московских вузов. Задача исследования заключалась в выявлении особенностей восприятия профессиональной реальности студентами как части присущей им имплицитной картины мира. Методическая процедура исследования представляла собой модификацию свободного ассоциативного эксперимента. Для проведения теста были подготовлены 20 слов-стимулов, относящихся к профессиональному обучению студентов. В ответ на предъявляемое слово-стимул испытуемые записывали любое слово, пришедшее в голову. Индивидуальное время ассоциативной реакции не фиксировалось, так как стимульный материал предъявлялся сразу всей группе.

Концептуальные подходы к модели субъектной активности в профессиональной деятельности и трудовых отношениях Соотношение склонностей, мотивов, целей, смыслов создает определенные профессиональные установки человека. В отечественной психологии из созданных и доведенных до определенного уровня завершенности концепций мотивации, можно назвать теорию деятельностного происхождения мотивационной сферы человека, созданную А.Н. Леонтьевым, а также теорию Д.Н. Узнадзе о неосознаваемых психических явлениях и их связи с деятельностью и сознанием. Включение сознания в качестве одной из важнейших детерминант человеческой деятельности сделало возможной постановку проблемы мотивации целенаправленной деятельности [Моск- вичев 1975]. Это позволяет нам поставить вопрос о смысловом содержании субъектной активности в профессиональной деятельности и трудовых отношениях.

Согласно концепции А.Н. Леонтьева, мотивационная сфера человека имеет свои источники в практической деятельности. В самой деятельности можно обнаружить те составляющие, которые соответствуют элементам мотивационной сферы, функционально и генетически связаны с ними. Поведению в целом соответствуют потребности человека; системе деятельностей, из которых оно складывается, - разнообразие мотивов; множество действий, формирующих деятельность, - это упорядоченный набор целей [Леонтьев 1975]. Таким образом, между структурой деятельности и строением мотивационной сферы человека существуют отношения взаимного соответствия. В основе динамических изменений, которые происходят с мотивационной сферой человека, лежит развитие системы деятельностей, которое, в свою очередь, подчиняется объективным социальным законам. Необходимо особенно подчеркнуть, что термин «мотив» в концепции Леонтьева употребляется не для обозначения переживания потребности, а как означающий то объективное, в чем эта потребность конкретизируется в данных условиях и на что направляется деятельность. А.Н. Леонтьев стремится вскрыть психологический механизм того процесса, в результате которого факторы психической жизни человека, влияющие на его действия, приобретают функцию мотива, который осознается человеком и приобретает новые черты уже в качестве побуждения. Действие преобразуется, превращаясь не в операцию, а в деятельность, теперь имеющую самостоятельный мотив. Благодаря этому мотивы осознаются.

Положение о сдвиге мотивов позволяет объяснить изменение процесса деятельности, имеющее место в жизни человека и раскрывающее возникающий для него новый смысл в этой деятельности, «...сдвиги мотивов постоянно наблюдаются и на высших ступенях развития. Это те обычные случаи, когда человек под влиянием определенного мотива принимается за выполнение каких-либо действий, а затем выполняет их ради их самих, в силу того, что мотив как бы сместился на их цель... Мотивы деятельности, имеющие такое происхождение, являются сознательными мотивами. Их осознавание совершается, однако, не само собой, не автоматически. Оно требует некоторой специальной активности, некоторого специального акта. Это акт отражения отношения мотива данной конкретной деятельности к мотиву деятельности более широкой, осуществляющей более широкое, более общее жизненное отношение, в которое включена данная конкретная деятельность» [Леонтьев 1965]. Рождение новых высших мотивов и формирование соответствующих им новых специфических человеческих потребностей представляет собой весьма сложный процесс. Этот процесс и происходит в форме сдвига мотивов на цели и их осознания [Леонтьев 1975]. Эти рассуждения А.Н. Леонтьева вполне уместны для объяснения динамики наличной ситуации человека, когда он совершает переход от обще- или узкопрофессиональной деятельности к собственно субъектной активности.

В работах Д.Н. Узнадзе проблема мотивов и мотивации освещена с точки зрения теории установки, он обращается к понятию потребности. «Ничто так не специфично для живого существа, как наличие у него по- требностей...Потребность - источник активности...» [Узнадзе 1966: 366]. В случае, когда потребность не реализуется, она переживается со стороны субъекта в виде чувства неудовлетворенности, а с объективной стороны - в виде определенных предметных содержаний, побуждающих к действию. Когда появляется интенсивная потребность, человек начинает деятельность для ее удовлетворения и обращается к внешней среде. В результате появляется определенная ситуация, которая вызывает в нем такую же определенную установку и посредством этой последней направляет все его поведение. Во всех случаях такого поведения действует импульс удовлетворения актуальной потребности, поэтому Узнадзе называет такое поведение импульсивным, а процесс удовлетворения актуальной потребности - обслуживанием. Есть отчетливая разница между обслуживанием и трудом, который подразумевает совсем иной вид активности, а именно действование без актуальной потребности. Таким видом активности является воля. В основе как импульсивного, так и волевого поведения лежит установка. Волевое поведение отличается от импульсивного тем, что оно имеет предшествующий акту решения период. Этот период, предназначенный для того, чтобы подготовить возникновение установки, имеет очень большое значение для характера волевого процесса. Важный для волевого поведения акт решения предваряется процессом мотивации - «...мотив выполняет ту роль, что он заменяет одно поведение другим, менее приемлемое более приемлемым, и этим путем создает возможность определенной деятельности. ...Поведение становится волевым только благодаря мотиву, который так видоизменяет поведение, что последнее становится приемлемым для субъекта» [Узнадзе 1966: 403].

Узнадзе подчеркивает, что наряду с витальными потребностями существуют и высшие (интеллектуальные, моральные и эстетические). Преобладание тех или других зависит от обстоятельств жизни, воспитания, значимых переживаний и впечатлений. В силу этого у каждого выработаны свои особые фиксированные установки, которые становятся основой готовности к деятельности в определенных условиях и направлении. Сущность мотивации заключается в том, что отыскивается и находится определенное действие, которое соответствует основной и закрепившейся в жизни человека установке. Так в действиях человека Узнадзе находит соотношение между установкой и мотивацией. Для нас данные положения имеют большое значение, т.к. позволяют объяснить смысловую основу управленческой деятельности через акты волевого поведения.

Оптимизация субъектной активности в профессиональной деятельности и трудовых отношениях предусматривает формирование:

1) опыта данной деятельности; 2) готовности с высоким уровнем волевых качеств; 3) умений вести общую работу с коллегами; 4) профессионально важных качеств и умений; 5) срабатываемости, чувства общности; 6) понимания истинных целей и задач выполняемой работы.

В качестве основных путей повышения субъектной активности в профессиональной деятельности и трудовых отношениях можно назвать:

- развитие функциональных компонентов профессиональной деятельности;

- активное овладение и использование действий по организации времени жизни;

- формирование психологической устойчивости и работоспособности личности,

- основательность, тщательность и отсутствие склонности к поспешности;

- ориентация в способах решения профессиональных задач;

- формирование адекватного представления о себе как активном субъекте и об образе предполагаемых результатов деятельности;

- формирование навыков саморегуляции и освоение новых алгоритмов профессиональной деятельности.

Применительно к субъектной активности в профессиональной деятельности и трудовых коллективах представляет интерес теория потребностей Д. Макклеланда, считающего, что людям в ходе выполнения деятельности присущи три основных типа мотивации: власти, достижения и причастности к социальной группе (аффилиации).

Стремление властвовать выражается в желании воздействовать на других людей и управлять ими, в откровенности и энергичности, в стремлении отстаивать свои позиции. Мотивация достижения связывается с выполняемой человеком деятельностью как внутреннее, относительно устойчивое стремление к успехам в различных формах трудовой активности. Стремление человека быть в обществе других людей, состоять членом конкретной социальной группы направляет его на выбор определенной сферы профессиональной деятельности (связанной с общением) и обусловливает характер выполнения профессиональных обязанностей. Такие люди в первую очередь налаживают и поддерживают социальные контакты, не мыслят себя вне межличностных отношений в деловой сфере, при этом достижение конкретного результата заслоняется привлекательностью и смыслом социальных отношений. Выделенные Д. Макклеландом типы мотивации хорошо соотносятся с такими функционально-социальными особенностями в структуре субъектной активности, как самоорганизация, информационное коммуницирование, функциональные обязанности.

Попытка содержательно описать типичные мотивы субъектной активности в профессии представлена нами посредством двухфакторной теории профессиональной деятельности Ф. Герцберга. В первую группу факторов, выделенных Герцбером, входят мотивы, определяющие повышение производительности труда: хороший заработок, шансы продвижения по службе, поощрение успеха в труде, содержание работы и т.д. Вторая группа мотивов связана, в первую очередь, с привлекательностью труда: работа без напряжения и стрессов, комфорт на рабочем месте, хорошие отношения с сотрудниками и руководством и т.д.

Существует еще один аспект различий в мотивации субъектной активности в профессии. Согласно теории мотивации В. Врума, активное намерение - достичь определенной цели - зависит от трех переменных:

1) ожидание (оценка вероятности) того, что предполагаемые усилия дадут желаемые результаты (если связи между затрачиваемыми усилиями и результатом нет, то мотивация ослабевает или исчезает совсем);

2) ожидание того, что полученные результаты повлекут за собой ожидаемое вознаграждение (отсутствие связи между ними или несоответствие этой связи представлениям о вознаграждении снижает уровень мотивации);

3) валентность (ценность) для конкретного человека получаемого вознаграждения.

В последующих исследованиях было установлено, что в основе профессионально-психологической направленности личности, определяющей эффективность субъектной активности в профессии и трудовых отношениях, лежат мотивы, отражающие:

- потребность личности в том, что составляет основное содержание профессии, престиж, общественную значимость профессии;

- ранее сложившиеся потребности личности, актуализированные при взаимодействии с профессией;

- особенности самосознания личности в условиях взаимодействия с профессией;

- заинтересованность человека во внешних, объективно несущественных атрибутах профессии.

В интуитивно-характерологической теории свойств Ф. Лерша важной частью смыслообразования являются «переживаемые влечения», которые превращаются в диспозиции, т.е. относительно неизменные, различные у разных людей привычные установки. Переживаемые влечения есть подвижные формы, в которых человеческое бытие стремится себя реализовать.

Лерш различает три группы таких влечений:

• «витального бытия» - стремление к деятельности, наслаждению, потребность в новых впечатлениях и либидо;

• «индивидуального Я» - потребность в самосохранении, эгоизм, воля к власти, уровень притязаний, потребность в признании, стремление к значимости и самоуважению;

• «надындивидуального бытия» - человеческое участие, стремление к творчеству, познавательное соучастие (интересы), любовное соучастие, обязанности (долг), художественная и метафизическая потребности, религиозные искания.

Индивидуальные различия сводятся к интенсивности проявления конкретных диспозиций. Данная типология характеризует людей на основании их доминирующего стремления или, добавим, дает представление об ощущении самореализации при их комплексном удовлетворении. Тогда субъектная активность в профессии, на наш взгляд, должна складываться в пространстве надындивидуального и витального бытия, а также наличного «Я» следующим образом. Состояние мотивационной сферы человека, общие профессиональные способности, индивидуально-психологические потребности и возможность их удовлетворения в труде, и в целом в субъектной активности говорят об уровне самоуважения и степени самореализации. Так, переживание острых и хронических неудач, срывов и неурядиц на работе приводит к внутриличностным конфликтам и общему ухудшению состояния, депрессиям, выученной беспомощности. И наоборот, состояние профессионального успеха, достижение целей дает человеку возможность успешно усваивать профессиональный опыт и выстраивать отношения с профессиональным сообществом. Профессиональное самоотношение в этом случае складывается в позитивном ключе, без внутренних конфликтов, духовного и экзистенциального кризиса. В конечном итоге подтверждается правильность профессионального выбора, растет самоуважение, удовлетворенность трудом, достигается позитивная профессиональная идентичность и самоидентичность. Наилучшим образом потенциал субъектной активности в профессиональной деятельности и трудовых отношениях может раскрыться в состоянии высокой мотивационной готовности к исполнению высоко значимых функциональных обязанностей.

Таким образом, подытоживая все вышеизложенное, процесс становления субъектной активности в профессии, по нашему мнению, включает в себя 3 аспекта, которые наилучшим образом соотносятся с такими функционально-социальными особенностями в структуре субъектной активности как самоорганизация, информационное коммуницирование, функциональные обязанности:

- приобретение профессионального опыта (Я и Дело) - функциональные обязанности;

- достижение профессиональной идентификации (Я и Другие) - информационное коммуницирование;

- достижение самоидентификации (Я = Я) - самоорганизация.

Успешное развитие этих основных компонентов определяет позитивное развитие субъектной активности в профессиональной деятельности и трудовых отношениях. Можно предположить взаимное воздействие каждого компонента на другие, не менее важно также учитывать и внешние условия. Успешная идентификация себя с профессиональным сообществом, приобретение опыта и реализация субъектной активности возможны в случае успешной адаптации к требованиям профессии и профессиональной ситуации, зависят от активной позиции и волевого поведения индивида, в индивидуальном и психосоциальном смысле - от характера и уровня притязаний, от объема и сложности тех задач, которые субъект берется (склонен и способен) выполнять в трудовой сфере.

При изменении отношений или / и ситуации изменяются профессионально-ценностные ориентации субъекта труда, перестраивается целеполагание, которое, в свою очередь, корректирует уровень притязаний, определяет иные деловые ориентации. Эффективная субъектная активность в профессии и трудовых отношениях характеризуется целостностью, тождественностью, определенностью на фоне социальной значимости.

Литература

1. Волков В.В., Суран Т.И. Концепция судьбы как встречи, вины, заслуги и воздаяния у М.А.Булгакова // Понятие судьбы в контексте разных культур. - М.:Наука,1994. - С.291-298.

2. Гозман Л.Я. Психология эмоциональных отношений. - М.: Изд-во МГУ, 1987.

3. Дилтс Р., Халлбом Т., Смит С. Убеждения. Пути к здоровью и благополучию. - В. Пышма: Вега, 1993.

4. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. - М.: Политиздат, 1975. - 304 с.

5. Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. - М.: Мысль, 1965.

6. Москвичев С.Г. Проблемы мотивации в психологических исследованиях. - Киев: Наукова думка, 1975. - 144 с.

7. Узнадзе Д.Н. Психологические исследования. - М.: Наука, 1966.

8. Чудновский В.Э. Смысл жизни и судьба. - М.: Ось-89, 1997.

9. Эльконинова Л.И., Эльконин Б.Д. Звуковое опосредование, волшебная сказка и субъектность действия // Вестник МГУ. - 1993. - № 1. - С. 62-69.

Размещено на Allbest.ru