Гармонизация душевных состояний: психология и культурные парадигмы XX века

Размещено на http://www.allbest.ru/

ГАРМОНИЗАЦИЯ ДУШЕВНЫХ СОСТОЯНИЙ: ПСИХОЛОГИЯ И КУЛЬТУРНЫЕ ПАРАДИГМЫ XX ВЕКА

The article deals with the leading paradigms of psychotherapy in the culture of the twentieth century. The article records the fact that there is no clear definition of psychotherapy as a cultural phenomenon, as well as the lack of agreement of specialists on the issue of its main functions, but it emphasizes the very real nature of the functioning of psychotherapeutic directions both in the culture of the twentieth century and today. For the author, psychotherapy is a professional work with the mental state of the client, the desire to harmonize his inner world. Based on this understanding, the author identifies three of the most significant areas and schools of psychotherapy that have had a significant impact on spiritual and humanitarian culture: psychoanalysis, cognitive behavioral therapy (behaviorism) and Gestalt therapy. They are the main psychotherapeutic paradigms. Psychoanalysis is considered by the author as an appeal to the “pre-cultural” component of the inner world and, as shown in the article, was widely expressed by the Surrealists, in the films of L. Bunuel, F. Fellini, P. Pasolini, M. Forman, etc. Behaviorism, which appeals to external behavior, has influenced, first of all, education, management, and some areas of science fiction. F. Perls' Gestalt therapy, focused on the individual and the state of “here and now”, gave rise to a variety of cultural practices of “awareness”. At the end of the article, the author notes the multiplicity of psychotherapy directions and their avalanche-like growth in modern culture.

Keywords: mass culture, psychoanalysis, behaviorism, Gestalt, psychotherapy, Z. Freud, K. Jung, F. Perls.

Задача этой статьи - указать ведущие тренды в развитии такого явления культуры, сформировавшегося в ХХ веке, как психотерапия, а также описать её влияние на духовную жизнь общества.

Психотерапия как феномен культуры XX века: проблема определения

История культуры, если взглянуть на неё «с высоты птичьего полёта», даёт нам разные примеры гармонизации человеческой души. Традиционные обряды и ритуалы, шаманское камлание, феномен исповеди, даже карнавалы могут быть отнесены к разнообразным формам работы с душой, которая не должна унывать, отчаиваться и тонуть в пучине негативных эмоций. Однако лишь культура прошлого века исторически даёт нам первый образец профессиональной деятельности, целью которой является регуляция внутреннего мира человека. Это психотерапия, родившаяся из психологии. Психология, оформившись как наука на самом рубеже Х1Х-ХХ веков, быстро стала частью современной цивилизации, буквально пронизывая собой всю современную культуру [2]. Однако массовая культура (в первую очередь западная) впитала привлекательные (а также вульгарно понятые) идеи отнюдь не научной психологии, а психотерапии как практической деятельности по гармонизации душевных состояний человека. В XXI веке мода на гармонизацию душевных состояний становится повсеместной, а психотерапия приобретает статус влиятельного института, под воздействием которого находится вся массовая культура, в первую очередь - литература и кинематограф, СМИ и массмедиа цифровой индустрии, маркетинг и реклама.

«Первая волна» экспансии идей психоанализа в массовую культуру была начата, несомненно, Зигмундом Фрейдом, который обосновал тезис о том, что бессознательное является фактом повседневной психической жизни каждого человека. Психоанализ низвёл бессознательное из возвышенных чертогов философии в жизнь обывателей, в поле массовой культуры. В обобщённом виде разворот от сознания к бессознательному, от разума к хаосу, от Бога к человеку явился психологическим выражением постмодернизма.

На протяжении XX века были и другие волны экспансии психотерапии в культурное пространство, которые прошли менее шумно и менее заметно, но оставили немалый след в современной культуре. К таковым надо отнести бихевиоризм (а также дополняющие его в терапевтическом плане школы когнитивно-поведенческой терапии (КПТ), которые хотя и имеют теоретические расхождения, но глубина их с позиций восприятия неспециалиста не заметна) и гештальт-терапию.

Однако что есть психотерапия как культурный феномен? По сей день этот вопрос не имеет окончательного ответа. Многими специалистами эта задача относится к категории неразрешимых. Например, усилиями Дж. К. Зейга и Фонда Милтона Эриксона в конце 80-х годов XX века был осуществлён очень интересный проект под названием «Психотерапия - что это?». Представители разных направлений психотерапии дали то определение своей деятельности, из которого исходят в практике, а также пояснения к нему [9, с. 11]. Русский перевод антологии этого проекта насчитывает более 400 страниц и не содержит итогового интегрирующего описания сущности психотерапии.

Но наука не любит неразрешимых задач, и сама неопределимость в этом случае становится определяющим признаком. Так, В. Е. Каган пишет, что понятие психотерапии определяет скорее границы явления, чем его суть [4].

Рассматривая стратегическую цель психотерапевтического процесса как гармонизацию душевных состояний человека, её тактическими задачами определяем:

• восстановление эмоционального баланса клиента;

• разрешение его личных проблем, возникающих в результате социального взаимодействия, самосознания и рефлексии;

• оптимизация или изменение моделей поведения;

• устранение препятствий для достижения личностной зрелости, установления отношений;

• содействие клиенту в понимании самого себя, своих потребностей и мотивов.

«Миссия» психотерапии как смысл её существования в качестве социокультурного института воспринимается весьма неоднозначно в самой профессиональной среде - и потому в массовой культуре не отражается вообще или весьма смутно. Полярность мнений громадная. От конкретной установки: «Миссию психотерапии можно сформулировать триадой: развитие - предупреждение - лечение» (В. В. Макаров) - до действительно глобального «программного» отношения к человеческой субъективности «... как к важнейшему факту человеческой жизни» [1, с. 182].

Мы в своей практике придерживаемся того взгляда, что психотерапия является процессом вербального взаимодействия психотерапевта и клиента/клиентов с целью гармонизации его/их душевных состояний, избавления от психического дискомфорта и страдания. Целью процесса является достижение тех степеней автономности и адаптивности клиента, при которых деятельность и душевная продукция осуществляются его свободной волей, не противоречащей социокультурным требованиям и объективной реальности.

Вторжение психоанализа в культуру: суть фрейдовской интерпретации человека

Массовая культура всегда весьма обобщённо интерпретировала терапевтические метафоры З. Фрейда, лежащие в основе его парадигмы, игнорируя весьма рано возникшие внутренние противоречия, связанные с именами прямых учеников и более поздних последователей (К.-Г. Юнг, А. Адлер, Г. Маркузе, Г. Салливан, Э. Фромм, К. Хорни). Что же тогда под видом психоаналитических идей проникало в литературу, театр, кинематограф, повседневную жизнь?

Описывая место теории З. Фрейда и его последователей в современной системе научного знания, необходимо сказать, что психоаналитическая концепция не являет собой научную истину, а «представляет собой соединение философской спекуляции с практикой психической саморегуляции» [12, с. 14]. Краеугольным камнем этой теории является концепция бессознательного.

З. Фрейд не был первым, заговорившим о бессознательном [5]. В числе его идейных предшественников многие видные мыслители и врачи XIX века. Несомненно одно - из области отвлечённых идей он перевёл концепцию бессознательного в область практической деятельности, поставив «докультурную» инстинктивную часть внутреннего мира (Id), могучую, таинственную и нарциссическую, в антитезу «Я» (Ego), которая представляет собой сознательную сферу психического, выражение собственно культуры, адекватной культурной коммуникации, и добавил «третью сторону» - «Сверх Я» (Superego) - воплощение культурного диктата, невротизирующего и подавляющего могучие силы Id. Развёртывание их конфликта в бессознательном и стало основной идеей и терапевтической метафорой его метода. Открытие Фрейда - открытие глубин и тайных «подвалов» внутреннего мира, того, что «под культурой», под её тонким слоем, существует нечто нерегулируемое и могучее, что тем не менее можно попытаться понять и обуздать. И внести гармонию и осознанность в дисгармоничное трио внутренних составляющих души - как раз задача психоанализа.

Даже максимально краткое изложение фрейдовских идей оказалось шокирующе привлекательным для мировой культуры на переходе от викторианской эпохи к безумию Первой мировой войны.

Конфликты, связанные с формированием структур личности, детские травмы, порождающие преступников и гениев, сексуальная и инцестуальная подоплёка отношений с родителями, отказ разуму (сознанию) в роли единоличного управителя жизни и поведения - всё это создавало из психоаналитической теории привлекательную и, главное, понятную канву для художественного осмысления окружающей реальности. Но самым привлекательным элементом, связавшим психоаналитический взгляд на человека и художественное творчество, стало исследование сновидений - первого продукта соприкосновения личности и культуры.

Возникновение чуть позже в дополнение к «индивидуальному бессознательному» образа юнгианского «коллективного бессознательного» и органично связанного с ним мифопоэтического способа отображения реальности просто не могло не найти отклика в среде тех, для кого художественное творчество - образ жизни.

Гуманитарная культура: очарованность психоанализом

Психоанализ с самых первых дней своего представления широкой публике демонстрирует некую двойственность. Он - и вульгарный, обращённый к низменному и неприглядному, и изысканный, оперирующий отвлечёнными абстрактными сущностями. На лекции З. Фрейда его «венского периода» ходили как на скандальную пьесу одного актёра.

Как практика психоанализ имеет дело с самым интимным, невыносимым, тем, что человек скрывает сам от себя, - а психоаналитик провоцирует бессознательное, заставляет вытесненное говорить. Вытесненное переживание возвращается в область сознания снами и фантазиями, проявляется в виде оговорок и в потоке неконтролируемой речи. И первой на столь заманчивыйхудожественный инструмент откликнулась литература, работающая со словом как с материалом. «Вскрытая» психоанализом картина психической жизни стала более «объёмной», сложной, учитывающей наличие вытесненных влечений и подсознательных желаний [8, с. 39].

Здесь можно выделить множество имён, но в первую очередь хочется вспомнить С. Цвейга, Л. Фейхтвангера, Т. Манна, Г. Гессе, Ф. Кафку. Безусловно, психоаналитическое влияние испытал и Джеймс Джойс, эстетический ориентир как модернисткой, так и постмодернистской литературы. Исследователи указывают на то, что концепция бессознательного является несомненным источником литературного «потока сознания», создателем которого считается Джойс. В мотивационной структуре романа «Улисс» видны «фрейдистские рецепты», ситуация «эдипова комплекса» и другие явные психоаналитические аллюзии [10, с. 200].

Столь же важную роль бессознательное играет в работах ещё одного классика англоязычной постмодернистской литературы - Вирджинии Вульф.

Ещё успешнее, чем литература, с представлением бессознательного и других психоаналитических идей справлялся кинематограф, который, несомненно, можно назвать «самым важным» искусством XX века. Начиная с движения сюрреалистов, фильмов Л. Бунюэля, Ф. Феллини, П. Пазолини, М. Формана, кинематограф научился создавать настоящий мир иллюзий с использованием монтажа, спецэффектов, перемещений камеры, неожиданных перспектив. Современной реинкарнацией идей бессознательного можно назвать выдающийся фильм «Матрица», где пространство бессознательного было заменено техногенной виртуальной реальностью. Сам фильм явился объектом оживлённого обсуждения классических психоаналитиков и последователей Ж. Лакана.

Идеи и элементы психоанализа в меньшей степени отражались в невербальных видах искусства. Во второй половине XX века идеи психоанализа нашли применение в неожиданном качестве. Из искусства, этой «машины иллюзий», психоаналитические идеи всё больше проникали в маркетинг и рекламу, становясь на службу «машине желаний» и культуре потребления. Сегодня, например, легко найти учебную литературу по использованию архетипических образов при построении сценария рекламного ролика или индивидуального бренда.

В XX веке психоанализ сделал бессознательное объектом и инструментом художественной деятельности - литературы, кинематографа, визуальных искусств [6, с. 55]. По нашему мнению, одна из причин тому - попытка З. Фрейда и его последователей взять на себя смелость разрешения экзистенциальных проблем человеческого существования [13], априори провозгласив их иррациональность.

Когнитивно-поведенческие методы: «человек внешне регулируемый»

В значительной степени индивид является творцом своей судьбы (Б. Скиннер) [16, р. 228]

Психоанализ (классический и направления «отступников») фактически обладал абсолютной монополией в психотерапии на протяжении первой половины ХХ века, и, вероятнее всего, именно в этом кроются истоки синонимичности в массовой культуре понятий «психотерапия» и «психоанализ». Но начиная с 1950-х годов появились эффективные конкурентные направления: counseling К. Роджерса, трансакционный анализ (транзактный анализ), гештальт-терапия (о которой мы ещё будем говорить в этой статье), эриксонианский гипноз и другие.

Но самую серьёзную антитезу психоанализу как в подходах, и так и во внутренней идеологии составила группа когнитивно-поведенческих терапий (КПТ), опирающаяся на бихевиористическую (поведенческую) парадигму (Д. Уотсон, Б. Скиннер, Дж. Вольпе, Г. Айзенк, А. Херцберг) и параллельно развивающуюся «когнитивную» парадигму А. Эллиса и А. Бека [11, с. 61].

Вся группа когнитивно-поведенческих подходов к терапии («... слово “терапия” часто предпочтительнее “психотерапии”, поскольку приставка психо- отсылает к душе (psukhк)» [11, с. 66]) опирается на следующие базовые идеи:

• поведение - возникающий в процессе научения набор способов реагирования на условия среды;

• личность - набор усвоенных поведенческих моделей;

• проблемы личности - это проблемы неадекватного / неадаптивного поведения;

• поведение адекватно (адаптивно), если соответствует требованиям ситуации, и неадекватно - если не соответствует;

• приобретение адекватной поведенческой модели путём научения является способом разрешения психологической проблемы.

Наиболее ярким выражением КПТ-под- хода к описанию поведенческих особенностей можно назвать знаменитый роман К. Кизи «Полёт над гнездом кукушки» и не менее знаменитую его экранизацию М. Формана «Над кукушкиным гнездом» или произведение Д. Киза «The Minds of Billy Milligan».

Эти же мотивы можно найти в романах видного представителя американской фантастики XX века Филипа Хосе Фармера (Philip Josй Farmer): «Гнев рыжего орка» («Red Ore's Rage») и «Любовники» («The Lovers»). Вообще, бихевиоризм отлично смотрится в жанре антиутопии. Вспомним, например, «Эквилибриум» («Equilibrium», 2002) режиссёра Курта Уиммера.В этих произведениях художественно проявляются особенности когнитивноповеденческого подхода: КПТ ничего не говорит об устройстве психики, она просто работает с наблюдаемыми поведенческими феноменами. И хочет управлять этим поведением. Любым способом.

Это обуславливает художественную проблематику: поведенческие особенности, проблемы социализации, управление поведением индивидуума и человеческих масс, корпоративный дух и структурированность общества, «научную» предначертанность человеческой судьбы и конформность как основы существования в социуме.

Но нисхождение из области идей в сферу практической деятельности так же вульгаризировало когнитивно-поведенческий подход, как и идеи психоанализа. Возможно, в результате этого «формульная» низкопробная литература, «pulpfiction», выглядит предельно «поведенческой» - тут нет места описаниям и настроениям, излишнему анализу эмоциональных нюансов и мотивов. Таково восприятие продуктов тотально коммерциализированной культуры с доминированием потребительских интересов [14]. Только действие, только мчащийся вперёд сюжет...

Художественное преломление «поведенческого подхода в психотерапии» не оставляет места неясным влечениям, смутным желаниям, индивидуализированному переживанию. Нет ничего загадочного в человеческой психике. Человек - поведенческая машина, чьими поступками можно и нужно управлять. И человек оказывается бессилен перед социальной инженерией.

Гештальт как культура эмоций

Биография основателя гештальт-терапии Ф. Перлза сама по себе является интереснейшим объектом для изучения, но мы сосредоточимся на влиянии его и его последователей на современную культуру.

Для начала следует сказать, что гештальт-терапия и гештальт-психология - далеко не идентичные понятия, и дальше, упоминая «гештальт», мы будем подразумевать именно «гештальт-терапию». Ф. Перлз как терапевт сформировался в русле психоанализа, испытал сильное влияние Карла Густава Юнга, Отто Ранка и Вильгельма Райха, Курта Левина и Курта Гольдштейна. Сформулированные им к 1950-м положения сводились кратко к тому, что главным в человеческом существовании является взаимодействие с окружающей средой, а основным элементом этого взаимодействия является контакт [7]. Улучшая качество контакта, можно разрешить проблемы человека.

Но гораздо важнее другое. Формирующийся в «сытые годы» средний американский класс начинал новую эпоху, которая, по меткому выражению Х. Ортега-и-Гассета, «заблудилась в собственном изобилии».

Именно этому классу сытых индивидуалистов [15] оказался максимально созвучным «манифест гештальта», который ещё называют «молитвой Перлза», иои «молитвой эгоиста»: «Я - это я. Ты - это ты ... Если нам удастся встретиться, тем лучше, если нет, этому нельзя помочь».

Эти слова именно в 1950-е были приняты прогрессивной молодёжью, в историческом и культурном контексте эпохи, как способ помочь личности определить себя и свои границы, дифференцировать себя. Одно из ярчайших отображений этой молитвы мы можем увидеть в неоднозначной книге Айн Рэнд «Атлант расправил плечи» (1957), «библии» философии индивидуализма.

И высочайшее уважение к ценности индивидуальности, бесконечному разнообразию индивидуальной природы - это то, что из принципов гештальта ушло в убеждения мировой культуры. Но для гештальта «этап эгоцентризма» - всего лишь необходимый «проходной» момент в развитии индивида, а не конечная цель.

Другая позиция гештальта - «быть здесь и сейчас» - цитируется гораздо чаще, чем правильно понимается. Каждый второй «продающий текст» пытается «продвинуть» этот тезис. Но изначально это говорилось лишь о том, что гештальт-терапевт работает лишь с теми переживаниями, которые относятся к актуальному контакту в терапевтическом процессе.

Но нельзя обойти вниманием эволюцию «осознавания», которое в гештальте считают непрерывным, вызывающим побуждение выразить его, принять участие в контакте, чувствовать и признавать.

«... Именно текущий опыт настоящего должен быть предметом внимания и интереса...» [3]. Осознавание помещает ценность индивидуального в «здесь и сейчас». Но как причудливо это принцип преломился в массовом сознании...

Осознавание превратилось в самоцель, оно стало причиной и основанием «мифологического путешествия героя», построенного по принципам Джозефа Кэмпбелла, и породило тысячи героев и тысячи саг - от Конана до Джона Рэмбо, отошедшего от дел, но осознающего себя как «последнюю надежду» («Рэмбо: последняя кровь», 2019).

Краткие выводы

Идеи, в ХХ веке пришедшие в мировую культуру из психотерапии - практики управления душевными состояниями человека, вышли за пределы психотерапевтических кабинетов и групп и зажили самостоятельной жизнью. Наиболее очевидным образом в гуманитарную и духовную культуру, в культурные практики вторглись описанные выше направления психоанализа, бихевиоризма и гештальт-терапии, трансформировавшись в литературные и художественные произведения, став элементами управленческих решений. Кроме них были, конечно, и другие значимые направления, которые не представляется возможным осветить в журнальной статье. Их идентификация, интерпретация, осознание их роли в культуре требует дальнейших исследований.

Но последние десятилетия XX века и начало ХХ1-го привели к взрывному росту направлений и практических способов управления душевными состояниями человека. Если психоанализ практически безраздельно царил в этой области до 1950-х годов, если период 1950-1970-х привёл к формированию примерно двух десятков практических направлений психотерапии, то на сегодняшний день их насчитывается более 600, и можно не сомневаться, что эти способы работы с душевными состояниями человека ещё обогатят своими идеями почву массовой культуры.

Примечания

1. Бьюдженталь Дж. Ф. Т. Предательство человечности: миссия психотерапии по восстановлению нашей утраченной идентичности // Эволюция психотерапии: сборник статей : пер. с англ. Том 3. «Let it be ...» : Экзистенциально-гуманистическая психотерапия / под ред. Дж. К. Зейга. Москва : НФ «Класс», 1998. С. 180-207.

2. Василюк Ф. Е. Культурно-антропологические условия возможности психотерапевтического опыта

// Культурно-историческая психология. 2007. № 1. С. 80-92.

3. Золотухина-Аболина Е. В. «Сотворение мира вниманием»: подступы к проблеме // Epistemology &

Philosophy of Science. 2010. № 4. С. 177-191.

4. Каган В. Е. Психотерапия: миссия понимания и понимание миссии // Вопросы ментальной медицины и экологии. 2005. № 4. С. 9-17.

5. Куттер П., Мюллер Т. Психоанализ: введение в психологию бессознательных процессов. Москва : Когито-центр. 2011. 384 с.

6. Мазин В. А. Сновидения кино и психоанализа. Издание 2-е, дополненное. Санкт-Петербург : Скифия-принт, 2012. 252 с.

7. Польстер М. Гештальт-терапия: эволюция и практика // Эволюция психотерапии : сборник статей : пер. с англ. Том 3. «Let it be ...» : Экзистенциально-гуманистическая психотерапия / под ред. Дж. К. Зейга. Москва : НФ «Класс», 1998. С. 109-126.

8. Попов Д. А. Влияние психоаналитических представлений о человеке на развитие искусства XX века // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: Философия. Психология.

Педагогика. 2014. Том 14, выпуск 3. С. 38-42.

9. Психотерапия - что это? Современные представления / под ред. Дж. К. Зейга и В. М. Мьюниона ;пер. с англ. Л. С. Каганова. Москва : Независимая фирма «Класс», 2000. 432 с.

10. Путра В. А. Идея бессознательного в развитии культуры ХХ века // Вестник Кемеровского государственного университета культуры и искусств. 2018. № 45. Том 2. С. 196-203.

11. Риллаэр Ж. В. Когнитивно-поведенческие терапии: научная психология на службе человеку // Философско-литературный журнал «Логос». 2010. № 3 (76). С. 54-76.

12. Руткевич А. М. Научный статус психоанализа // Вопросы философии. 2000. № 10. С. 9-15.

13. Руткевич А. М. От Фрейда к Хайдеггеру: Критический очерк экзистенциального психоанализа. Москва : Политиздат, 1985. 175 с.

14. Соловьёв А. В. Общество потребления и движение контркультуры в США во второй половине XX века // Вестник Рязанского государственного университета имени С. А. Есенина. 2011. № 30. С. 37-46.

15. Шестаков В. П. Американская культура: в поисках национальной идентичности (часть 1) // Культурологический журнал. 2012. № 4. С. 9-16.

16. Skinner B. (1953) Science and human behavior. New York, Macmillan. 461 p. (In English)

Размещено на Allbest.ru