Эмоциональный тьюнинг в речевом общении

Размещено на http://www.allbest.ru/

ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ ТЬЮНИНГ В РЕЧЕВОМ ОБЩЕНИИ

В.И. Шаховский

Волгоградский государственный педагогический университет, г. Волгоград

Среди различных функций языка эмоций его адаптирующая функция является наиболее коммуникативно значимой.

Когда люди общаются, они транслируют друг на друга своё миропонимание в образах и картинках и индуцируют соответствующие образы-картинки у своих коммуникативных партнеров. Естественно, что эти образы-картинки эмоционально окрашены. Их эмоциональность более голографична, чем эмоциональность слов. Степень аппроксимации образных голограмм влияет на степень успешности вербальной эмоциональной коммуникации. Адаптирующая роль языка в общении соотносится с его тьюнинг-функцией. Приспособление (настройка / тьюнинг) речевых партнеров друг к другу в прагматических целях приводит к взаимному коммуникативному успеху, поскольку их языковая адаптация к коммуникативному стилю друг друга формирует у них общий эмоционально-координационный центр и делает их общение гармоничным. Адаптация и тьюнинг соответствуют принципу кооперативности эмоционального общения. Нередко такая настройка / адаптация / тьюнинг начинается на фатическом уровне, на котором происходит «снятие эмоциональных проб» речевых партнеров друг с друга. Примером может служить текст интермедии Аркадия Райкина о пожаре на его даче или текст песни Леонида Утесова «Всё хорошо, прекрасная маркиза», в которых происходит поэтапная подготовка адресата к неприятному известию через постепенную адаптацию его к всё ухудшающейся информации и через настраивание его на адекватное восприятие финальной совсем неприятной новости.

В эмоциональной коммуникации особенно релевантным является осознание различия между эмоциональной прагматикой говорящего (инициальная интенция) и эмоциональной прагматикой слушающего (терминальная интенция) (Шаховский, 2007; 2008). Они часто не совпадают, поэтому важен ещё и эмоциональный тьюнинг, в терминах М.Е. Литвака (Литвак, 2000), моделирование эмоций у собеседника, то есть эмоциональное манипулирование человеком.

Практика эмоциональной коммуникации, как реальной, так и художественной, показывает, что адаптация (тьюнинг) практически невозможна в условиях эмотивной экстремальности: адресат не успевает рационально среагировать, инстинктивно включает защитные механизмы, в том числе, речевые и теловые, и поэтому зачастую реагирует неадекватно. В таком общении наблюдаются истерики, срывы, бурная «канализация» эмоций с использованием инвективов. Такой вид общения происходит в категориальных эмоциональных ситуациях конфликтного типа, когда агрессия обоих коммуникантов не подчиняется разуму, интеллекту и осуществляется только на инстинктивном уровне самозащиты или мести. Нередко такое общение называют виндиктивным дискурсом, для которого характерны следующие эмоциональные маркеры: отчаяние, ненависть, отвращение, ужас, страх, бешенство, ярость. Эмотивный экстрим реализуется с помощью языка. Его причиной является ответная психическая реакция на сильный эмоциональный раздражитель социума или конкретного коммуниканта. Примером такой эмоциональной ситуации может служить конфликт в кулуарах палаты депутатов Аргентины, где случилась драка, в которой пострадал конгрессмен Доминго Кавалло, занимавший в своё время пост министра экономики. Он вступил в перебранку с коллегой от правящей партии Хуаном Карлосом Аяла, когда тот обвинил бывшего министра в фальсификации налоговых деклараций. Кавалло ответил обидчику ругательствами и оскорблениями, и тогда Аяла пустил в ход кулаки. После стычки рассерженный Кавалло назвал драчуна трусом, потому что Аяла ударил его и убежал, побоявшись продолжения драки (хотя очевидцы отмечают, что удар был слабым, синяка не осталось). Обычно бывшего министра сопровождают телохранители, но их нет в коридорах парламента. Такая ситуация является категориальной, т.е. типичной для современных политиков, в том числе, и отечественных. И это обязывает лингвистов разрабатывать проблему этики (экологии) пользования языком и требует введения в их коммуникативную компетенцию знаний об адаптирующей функции языка. эмоциональный язык толерантность коммуникация

В разных языковых культурах существуют различные правила социального подавления эмотивного экстрима, однако можно назвать и наиболее универсальные способы его нейтрализации. В эмоциональной коммуникации исключительно важно знание коммуникативного правила «психологического айкидо» - сознательного эмоционального отступления, тактического согласия даже с оскорбительным высказыванием. Применение такого правила в эмоциональной ситуации укорачивает или снимает её конфликтность. Не менее эффективными являются правила снятия эмоционального экстрима при помощи вежливых, эвфемистических, смягчительных громоотводов - средств митигации: скромность, вежливость, толерантность, искренность и др.

Во всех формах межкультурного внутриязыкового общения важное место занимает эмоциональный хронотоп: место и время эмотивного экстрима, и его интенсивность корректируются фактором адресата. В частности, это может корректироваться эмоциональным индексом и эмоциональным интеллектом человека говорящего (homo sentiens) или их отсутствием (в случае эмоциональной тупости адресата или сознательной эмоциональной интенции «стоять насмерть и не поддаваться», как это показано на примере Стрикленда - персонажа романа С.Моэма «Луна и грош»). Хронотопно маркировано и то, как говорят о своих / чужих эмоциях разные языковые личности, принадлежащие к одной или разным языковым культурам. Примером может служить особое использование инвектив опричниками Ивана Грозного и роль современных инвектив в речи «новых русских» и российских политиков как средства выдвижения их эмоционального состояния.

Хотя лингвисты утверждают, что люди общаются не словами, а картинками, однако картинки они создают друг у друга всё-таки с помощью слов и их сплетений. Эти сплетения сопровождаются в различных видах общения эмоциональностью различной яркости. На уровне простого наблюдения эти различия очевидны, общеизвестно, что к своим собственным переживаниям мы более чувственны, чем чужим, и вербализуем их более дифференцированно, красочно и болезненно. Психологами установлено, что вербальная коммуникация эмоций (выброс эмоций через вербалику) снижает эмоциональное напряжение коммуниканта или смягчает его. Такой выброс может менять эмоциональный вектор коммуниканта даже на противоположный.

Всё это говорит о громадном прагматическом потенциале самого процесса коммуникации эмоций и о тяге homo loquens к эмоциональному общению (Шахавский, 2007). Достаточно вспомнить задушевные дружеские и праздные беседы, в ходе которых происходит освобождение от эмоциональной напряженности. Философы утверждали: «сказал - и облегчил душу». В русской лингвокультуре это называется «выговориться», в том числе, в письменной форме, особенно со своим «тайным другом» - дневником, куда коммуникантом чаще всего сбрасываются негативные эмоции и негативная информация о самом себе (см., например, дневники Л.Н.Толстого и комментарии к ним в книге М. Жданова «Любовь в жизни Толстого» (1997)).

Противоположным примером является нижеследующий: в эмоциональной ситуации фашистского концлагеря находятся отец и его маленький сын. Отца ожидает неминуемая смерть, но он скрывает это от своего сына, скрывает всю серьёзность ситуации. Он придумал игру, для того чтобы пощадить чувства своего мальчика, и изображает перед ним большую радость и счастье от того, что они попали в такое чудесное место на земле. Отец был всегда в присутствии мальчика весел, жизнерадостен, счастлив и превратил их нахождение в концлагере в веселую, увлекательную игру. Имитирование радостных эмоций отцом было настолько искусно-естественно на протяжении длительного времени, что мальчик уверовал в их прекрасную жизнь. В эту свою игру отец включал веселые, теплые, радостные слова, такую же интонацию, мимику и жестикуляцию, и этим включил своего сына в радостную перспективу их жизни в концлагере (видеофильм «Жизнь прекрасна»).

Адекватное вербальное и невербальное поведение человека, умеющего завуалировать собственные эмоции и переживания и сымитировать те, которые являются более прагматичными в данной ситуации, по отношению к данному адресату, свидетельствует о его высокой эмотивной / эмоциональной компетенции (Goleman, 1997), об умении менять вектор эмоции в конкретном дискурсе. Эта компетенция отчасти дается человеку от рождения, на инстинктивном уровне, но большая ее доля формируется вместе с опытом эмоционального общения: как подражание эмоциям персонажей художественной литературы, как закрепление опыта поведения в эмоциональных ситуациях реальной коммуникации, как навыки, которые можно получить в обучающей коммуникации в виде правил и приемов эмоционального взаимодействия и, прежде всего, правильное пользование адаптирующей функцией языка.

Литература

1. Жданов М. Любовь в жизни Л. Н. Толстого. - М., 1997.

2. Литвак М.Е. Психологический вампиризм. - Ростов н/Д, 2000.

3. Шаховский В.И. Лингвистика эмоций // Филологические науки. - № 5. - М., 2007.

4. Шаховский В.И. Что такое лингвистика эмоций // Электронный научный журнал «Мир лингвистики и коммуникации». - № 3 (12). - 2008. Дата обращения 01.08.2008).

5. Goleman D. The emotional intelligence. Bentam Books. - N.-Y., 1997.

References

1. Zhdanov M. Love in the life of L. N. Tolstoy. - M, 1997.

2. Litvak M.E. Psychological vampirism. - Rostov n/D, 2000.

3. Shakhovsky V.I. Linguistics emotions // Philological studies. - № 5. - M, 2007.

4. Shakhovsky V.I. What linguistics emotions // Electronic scientific magazine "the World of linguistics and communication". - № 3 (12). - 2008

5. Goleman D. The emotional intelligence. Bentam Books. - N. y., 1997.

Размещено на Allbest.ru