Проблема виртуальной зависимости у подростков

Размещено на http://www.allbest.ru/

Институт психологии имени Г.С. Костюка НАПН Украины

Проблема виртуальной зависимости у подростков

The Problem of Virtual Addiction in Adolescents

виртуальный зависимость расстройство

Максименко С.Д.

Лысенко А.С.

Maksimenko S.

Lysenko O.



Резюме

Развитие современной техники и медиаустройств позволяет оперативно обмениваться разной информацией с большим количеством аудитории за короткое время. Виртуальное пространство привлекает подростков многими факторами, к которым стоит отнести возможность проявить себя, поддерживать общение с друзьями и получать интересную информацию. Вместе с этим существует риск развития зависимости вследствие использования интернет-ресурсов и медиаустройств, что нередко позволяют подростку отвлечься от внутренних переживаний и бытовых проблем. Получение приятных эмоций с помощью виртуального пространства может стать основным источником радостных впечатлений для молодого человека. Однако существует огромное множество рисков, связанных с неконтролируемым использованием современной информационной среды. Подросток может не только лишиться финансовой стабильности и мирного общения с окружающими родственниками, но и стать жертвой насилия с необратимыми последствиями. Именно поэтому важно вовремя и качественно провести диагностику виртуальной зависимости, что призвана помочь в деле предотвращения серьезных проблем психофизического, финансового и социального характера. Стоит обратить особое внимание на проблему возникновения суицидальной активности среди молодых людей, что может быть связана с чрезмерным использованием виртуального пространства и медиатехники (например, смартфонов, планшетов, ноутбуков, игровых приставок и т. д.). Ученые разрабатывают различные методы диагностики виртуальной зависимости, которые способны помочь в определении развития психологических расстройств. Разнообразные опросники и инструментальные методики касаются широкого спектра параметров относительно изучения виртуальной активности подростков. Вместе с этим нужны дальнейшие исследования проблемы виртуальной зависимости среди подростков.

Ключевые слова: виртуальная зависимость, диагностика, подростки, вопросник.



Abstract

The development of modern technology and media devices lets to quickly exchange different information with a large number of audiences in a short time. The virtual space attracts adolescents with many factors that include the ability to express themselves, to keep in touch with friends, and to receive interesting information. At the same time, there is the risk of development of addiction due to the use of Internet resources and media devices, which often lets the adolescent to be distracted from internal experiences and everyday problems. Getting pleasant emotions through the use of virtual space can be the major source of joyful impressions for a young person. However, there is a huge number of risks associated with the uncontrolled use of the modern information environment. A teenager can not only lose financial stability and peaceful communication with other relatives, but also become a victim of violence with irreversible consequences. That is why it is important to timely and efficiently diagnose virtual addiction, which can help in preventing serious problems of a psycho-physical, financial, and social nature. It is worth paying special attention to the problem of suicidal activity among young people, which may be associated with excessive use of virtual space and media technology (for example, smartphones, tablets, laptops, game consoles, etc.). Scientists are developing various methods of diagnosing virtual addiction that can help in determination of the development of psychological disorders. A variety of questionnaires and instrumental techniques relate to a wide range of parameters regarding the study of the virtual activity of adolescents. At the same time, further research on the problem of virtual addiction among adolescents is needed. Keywords: virtual addiction, diagnostics, adolescents, questionnaire.



Введение

Стоит отметить, что общее понимание термина «здоровье» включает в себя физическое, социальное и психическое благополучие, именно поэтому состояние общего психофизического равновесия может зависеть от многих факторов жизнедеятельности человека. Поэтому на процесс возникновения виртуальной зависимости могут влиять ценности саморазвития, восприятия собственного жизненного пути, внутренняя мотивация, способность к самоконтролю и т. д. [1-3].

Собственно, концепция виртуальной зависимости (кибераддикции) противоречиво обозначается учеными, так как одни исследователи поддерживают включение вышеуказанного состояния в DSM-5 (Диагностическое и статистическое руководство психических расстройств), другие - ставят под сомнение практические основы диагностических критериев этого расстройства [4]. Однако важно отметить, что виртуальная зависимость может привести к серьезным психологическим расстройствам среди молодежи, в том числе - к смерти вследствие развития киберсуицидального поведения и подверженности кибернасилию разного вида.



Развитие научной деятельности в сфере изучения виртуальной зависимости

Сегодня изучение виртуальной зависимости активно развивается. Виртуальная зависимость - это относительно новое расстройство, поскольку в основном широкий общественный доступ к интернет-ресурсам начался где-то в 1990-х годах. С 1996 г. по состоянию на февраль 2019 г. в научной базе сайта PubMed (https://www.ncbi.nlm.nih.gov/ pubmed) по тегу «internet addiction» размещается в общем количестве около 2900 публикаций. Например, за 2014 г. база научных публикаций PubMed по вышеуказанному поисковому словосочетанию предлагает 282 публикации, за 2015 г. - 304 публикации, за 2016 г. - 372 публикации, за 2017 г. - 456 публикаций, за 2018 г. - 447 публикаций. Научная база сайта ScienceDirect (https://www.sciencedirect.com) по тегу «internet addiction» по состоянию на февраль 2019 г. предлагает около 8969

Рис. 1. Статистика публикаций по тегу «internet addiction» в международных научных базах сайтов PubMed и ScienceDirect за период 2014-2018 гг.

Fig. 1. Statistics of publications on the tag "internet addiction" in international scientific databases of the sites PubMed and ScienceDirect for the period 2014-2018

научных публикаций. В 2014 г. - 699 публикаций, в 2015 г. - 821 публикацию, в 2016 г. - 896 публикаций, в 2017 г. - 979 публикаций, в 2018 г. - 975 публикаций. Предполагается дальнейшая динамика возрастания количества научных материалов по этой теме. Подробнее эта тенденция визуализирована на рис. 1 «Статистика публикаций по тегу «internet addiction» в международных научных базах сайтов PubMed и ScienceDirect за период 2014-2018 гг.» и на рис. 2 «Общая статистика публикаций по тегу «internet addiction» в международных научных базах сайтов PubMed и ScienceDirect по состоянию на февраль 2019 г.».

На рис. 1 можно увидеть тенденцию к увеличению числа публикаций. За период 2014-2018 гг. рекордное количество научных работ наблюдалось в 2017 г., а именно для сайта PubMed - 456 публикаций, для сайта ScienceDirect - 979 публикаций. В 2018 г. наблюдался незначительный спад количества опубликованных работ, что соответствует следующим данным: сайт PubMed - 447 публикаций (по сравнению с 2017 г. разница составляет 9 пунктов), сайт ScienceDirect - 975 публикаций (по сравнению с 2017 г. разница составляет 4 пункта). Однозначная причина такого небольшого снижения числа работ в 2018 г. неизвестна. Однако, возможно, это может быть связано с тем, что в последнее время термин «интернет-зависимость» стали считать не совсем корректным, поэтому исследователи могли использовать другую номенклатуру в своих публикациях (например, «виртуальная зависимость»). Для примера, предложение пересмотреть значение термина «интернет-зависимости» можно найти в научной статье за 2017 г., подготовленной Kuss D. и соавторами под названием «Chaos and confusion in DSM-5 diagnosis of Internet Gaming Disorder: Issues, concerns, and recommendations for clarity in the field» и опубликованной в Journal of Behavioral Addictions (смотрите раздел «Дефиниция виртуальной зависимости») [5]. Это может объяснить небольшое снижение числа научных работ в 2018 г. по сравнению с 2017 г. по тегу «internet addiction». Чтобы определить, это случайность или закономерность, желательно проанализировать будущие статистические данные.

Рис. 2. Общая статистика публикаций по тегу «internet addiction» в международных научных базах сайтов PubMed и ScienceDirect по состоянию на февраль 2019 г.

Fig. 2. General statistics of publications on the tag "internet addiction" in international scientific databases of the sites PubMed and ScienceDirect as of February 2019

Итак, молодые пользователи сегодня могут легко получить доступ к развлечениям с использованием медиаустройств, например, персонального компьютера, игровых консолей, мобильных телефонов и планшетов, в том числе с доступом к сети Интернет. Такая деятельность возможна в течение 24/7. Существует несколько ведущих факторов, способствующих развитию виртуальной зависимости. К биологическим факторам относятся склонность к зависимостям, дефицит нейротрансмиттеров, психиатрическая коморбидность, депрессия, тревога и тому подобное. К факторам, что зависят от характеристик личности, а также психологической уязвимости, относятся незрелость, эмоциональная нестабильность, низкая самооценка, неконсолидированная идентичность, отсутствие самоконтроля, чувство разочарования, низкая устойчивость и др. Экологические факторы включают следующие проявления: конфликтное семейное/школьное окружение, бедность социального положения. К стрессовым факторам относят большие кризисы, значительные изменения в жизни, состояние горя. Также сообщается о потенциальной важности структурных факторов [6].

Дефиниция виртуальной зависимости

Виртуальная зависимость - это психологическое расстройство, которое возникает вследствие чрезмерного и систематического использования медиаустройств, что проявляется игроманией, пристрастием к социальным сетям, веб-шопингу, веб-поиску и просмотру порнографических материалов, а также приводит к негативному воздействию на жизнь человека.

Стоит отметить, что оспаривается ранее принятый термин «интернет-зависимость» и обозначается как неадекватный. Это связано с тем, что люди редко становятся зависимыми от самого Интернета, а существуют различные виды виртуальной активности. Иными словами, термин «интернет-зависимость» не имеет адекватной дифференциации между различными типами патологического поведения пользователей онлайн-ресурсов и медиаустройств в автономном режиме. Например,

American Psychological Association (APA) указывает на то, что «расстройство интернет-игр чаще всего связано с определенными интернет-играми, но может включать и компьютерные игры, не связанные с интернетом, хотя они менее изучены» [5].



Распространенность виртуальной зависимости

Установлены значительные различия в показателях распространенности виртуальной зависимости среди молодых людей в разных странах. Это связано с различиями критериев диагностики и инструментальных методов оценки состояния. Вследствие исследования, которое проведено в 11 европейских странах, было установлено, что распространенность интернет-зависимых пользователей составляет от 1,2% в Италии до 11,8% в Израиле [7, 8]. Если разбить по некоторым видам виртуальной зависимости, то распространенность игровой зависимости составила среди подростков Китая 11,4%, в Гонконге - 17,1%, в Японии - 39%, Южной Корее - 20,3%, Малайзии - 18,9%, среди студентов Австралии - 2,6%, во Франции и Германии - 11-13%, около 1% молодых людей - в США и Великобритании и т. д. А вот зависимость от социальных сетей распределяется следующим образом: среди азиатских студентов (Малайзия) 47% зависимы от Facebook. В Индии 26% молодых людей определяются как зависимые от Facebook, в США - 15% студентов (Facebook), 10% афроамериканских молодых людей, 8,6% - студенты в Перу, около 28,6% - в Макао (различные социальные сети) [7]. Согласно новым данным, около 95% подростков имеют доступ к смартфонам. Сообщается, что зависимость от смартфонов может достигать значения 48%. Это очень важно учитывать, потому что сообщается о возникновении ряда существенных клинических и юридических проблем подростков вследствие легкого доступа к онлайн-ресурсам в Интернете [9, 10].

Основные виды виртуальной зависимости

Итак, существует 5 основных типов виртуальной зависимости:

киберсексуальная зависимость (порнографическая зависимость);

социальная киберзависимость (использование социальных сетей);

веб-шопинг (включая обсессивное использование азартных интернет-игр);

игромания (онлайн- и офлайн-игровая зависимость);

веб-поиск (просмотр информационных веб-порталов) [11].

Следует отметить, что развитие у подростка определенного вида

виртуальной зависимости может зависеть от пола. Было установлено, что зависимость от социальных сетей более характерна для девушек, а игровая - для мальчиков [12].

Каждая категория имеет свои поведенческие особенности, поэтому стоит коротко описать отдельно вышеуказанные виды. Все типы виртуальной зависимости могут существенно ухудшать качество повседневной жизни подростка.

Киберсексуальная или порнографическая зависимость (cybersexual addiction or pornography addiction)

Проблема возникновения киберсексуальной зависимости может вызывать серьезные осложнения в сфере личной жизни человека.

Расстройство характеризуется чрезмерной потребностью к просмотру данных сексуального характера. Установлено, что во время этого процесса наблюдается высвобождение дофамина, однако вышеуказанную проблему нельзя сравнивать с естественной сексуальностью. У порно- зависимого человека прогрессирует его патологическое состояние, что продиктовано целью сохранить более высокий уровень возбуждения. Выявлено, что, несмотря на молодой средний возраст в 25 лет, таким зависимым людям на уровне 60% было трудно достичь эрекции или возбуждения с реальными партнерами (но легко - во время просмотра интернет-порнографии) [13].

Социальная киберзависимость (cyber-relationship addiction)

Социальная киберзависимость - это расстройство, характеризующееся чрезмерным использованием социальных сетей и онлайн-сервисов, которые позволяют субъектам создавать общедоступный профиль в сетевой системе, пользоваться совместным соединением с другими лицами с целью обмена информацией, например, писать сообщения, оставлять отзывы, публиковать фотографии, видео и т. д. На сегодня наиболее популярными социальными сетями в мире являются: Facebook, YouTube, Twitter, My Space, Skype, OoVoo, LinkedIn, TripAdvisor, Вконтакте и др. [14].

Веб-шопинг и азартные игры онлайн (web-shopping and online gambling)

Покупки в Интернете могут быть очень удобными и полезными, однако существует вероятность потери контроля над процессом финансовых вложений. К факторам риска возникновения зависимости от онлайн-покупок относят женский пол, низкий уровень самоконтроля, плохое эмоциональное состояние и т. д. [15]. Значительной проблемой является развитие азартной зависимости [16]. Согласно исследованию, которое было проведено с помощью онлайн-опроса (приняли участие 208 пользователей), было установлено, что наиболее популярным азартным занятием являлись ставки на спорт, которые составили 26,9%. Наиболее популярной причиной участия в азартных играх в Интернете являлось желание выиграть деньги - 84,6%. Тем не менее, большинство игроков страдают от психических и финансовых проблем вследствие нарушения игрового поведения [17]. Также к разряду азартной зависимости, вероятно, можно отнести торговлю криптовалютой. Использование криптовалюты - это операции с цифровыми валютами, которые похожи на опыт азартной игры. Проведен онлайн-опрос, в котором приняли участие люди, играющие в азартные игры, в количестве 876 человек, 58,33% из них мужчины. Установлено, что торговля криптовалютой была тесно связана с серьезностью последствий от азартных игр. Поэтому было порекомендовано включать в протоколы исследования, диагностики и лечения азартных игр информацию о наличии торговли криптовалютой [18].

Игровое расстройство или игровое интернет-расстройство (gaming disorder or Internet gaming disorder)

Игровое расстройство является одним из самих изученных видов виртуальной зависимости. Сообщается, что Всемирной организацией

здравоохранения (ВОЗ) разрабатывается новая Международная классификации болезней 11-го пересмотра. Например, в МКБ-11 вошел идентификатор под названием 6C51 «Игровые расстройства» («Gaming disorder»), в котором описываются такие пункты, как «6C51.0 Игровые расстройства, преимущественно онлайн» («6C51.0 Gaming disorder, predominantly online»), «6C51.1 Игровые расстройства, преимущественно офлайн» (6C51.1 Gaming disorder, predominantly offline) и «6C51.Z Игровые расстройства, неуточненные» («6C51.Z Gaming disorder, unspecified») [19].

Сообщается о наличии связи между поиском новых ощущений и подростковой игровой зависимостью, однако механизм, лежащий в основе этих состояний, остается преимущественно неизвестным. Итак, в исследовании приняли участие 1293 участника в возрасте от 11 до 15 лет (49,65% (642) - мальчики и 50,35% (651) - девочки). Было установлено, что значительная девиантная принадлежность подростков имела важную связь между поиском ощущений и игровой зависимостью. Это связано с тем, что подростки объединяются в группу сверстников и вырабатывают их поведенческие паттерны, иными словами, подростки в определенной степени перенимают поведение своих сверстников. Однако важно сразу подчеркнуть тот факт, что своевременное родительское вмешательство способно сдерживать влияние девиантной среды (а именно - сверстников) на развитие подростков [20]. Это очень важно знать, поскольку осуществление процесса игры в основном легкодоступно и возможно при помощи различных медиаустройств, таких как персональные компьютеры, игровые приставки, а также планшеты, ноутбуки, смартфоны [5].

Следует отметить, что лечение игрового расстройства является сложным процессом. В одном из проведенных исследований, в котором приняли участие 367 (завершивших наблюдение) человек, первоначальный рекомендуемый курс лечения длился 8 недель. Однако около двух третей лиц к концу лечения полностью не восстановились. Им предоставили дополнительную помощь. По истечении 1-5 лет только 33,5% всей выборки считались выздоровевшими после лечения игровой зависимости [21].

Веб-поиск (web search)

Люди, которые сверх меры проводят свое свободное время для поиска интересующих их знаний (не учитывая необходимость получения специальности или исполнения рабочих поручений), могут тоже ощутить негативные последствия своего поведения. Например, веб-поиск может давать ложное чувство собственного превосходства над другими людьми за счет полученной информации, вызывать тревожные расстройства и депрессию. Подросток может потерять грань между любопытством и развитием патологического состояния. Тогда отсутствие онлайн-подключения способно провоцировать необоснованную агрессию, раздражительность, плохое настроение, уныние и т. д. Такое состояние подрывает благополучную и доброжелательную атмосферу в семье и среди друзей.

Опасность виртуальной зависимости

К основной проблеме виртуальной зависимости можно отнести то, что подросток с этим расстройством может не предпринимать должных действий, направленных на самозащиту (например, не покидать социальную сеть или не удалять при необходимости свою страницу), в случае угрожающей опасности и продолжать пребывать в исходной неблагоприятной ситуации.

Интенсивное использование интернет-ресурсов связано с разными потенциально вредными побочными эффектами, включая отказ посещать учебное заведение, расстройства психики, низкую самооценку, уменьшение сна, усталость, депрессию и др. [8, 22]. Однако основными негативными последствиями виртуальной зависимости могут быть кибериздевательства и запугивание, развитие киберпорнобизнеса, сексуальное насилие, суицидальное поведение (киберсамоубийства), социальная изоляция, киберрасизм и т. д. [14].

Киберсуицидальное поведение (киберсуицид ^be^^dde)). Суицидальное поведение подростков является огромной современной проблемой. Например, завершенное самоубийство является второй по распространенности причиной смерти среди этой возрастной категории. В целом на суицидальное поведение влияют низкий уровень удовлетворенности сном, интенсивные стресс, употребление психоактивных веществ (в том числе употребление энергетических напитков с кофеином), нарушение пищевого поведения, сидячий образ жизни, виртуальная зависимость и межличностные факторы (например, конфликты) [23].

Итак, киберсуицидальное поведение - это процесс поиска в Интернете информации о методах самоубийства и просмотр контента вебсайтов, касающегося пропаганды самоубийства. Чрезвычайно опасными являются так называемые договоренности о самоубийстве между несколькими лицами, что планируются совершать вместе. К сожалению, среди молодежи наблюдается ложная романтизация самоубийства. Возможно использование в Интернете трансляций «самоубийств на камеру» или причинение вреда с низкой летальностью самому себе [24]. Было проведено исследование для изучения проблемного использования Интернета, в котором было проанализировано 20 895 студенческих анкет (Китай), где из общей выборки 2864 человека сообщили о наличии суицидальных мыслей (13,7%) и 537 молодых людей признались в предпринятых попытках самоубийства (2,6%). Сообщается, что на такие значительные негативные последствия на фоне виртуальных расстройств влияло нарушение сна [25].

Онлайн-груминг (online grooming) - ситуация выработки доверия у подростка относительно сексуального насильника, который пытается получить возможность провести тайную встречу с пользователем, что может привести к изнасилованиям, детской проституции, злоупотреблению порнографией, физическому насилию и др. Как правило, процесс начинается без сексуального контекста с помощью внушения доверительных отношений, но общение предназначено для привлечения жертвы к сексуальному контакту впоследствии [14].

Кибер-запугивание (cyber bullying) - процесс, происходящий с помощью электронных технологий для осуществления преднамеренного

агрессивного поведения, которое происходит между преступником и жертвой вследствие наличия неравных полномочий и систематически повторяется. Распространенность этой проблемы составляет, по разным данным, около 20-40% [26].

Киберхондрия (суЬегсИог^па) - это процес обсессивного и чрезмерного онлайн-поиска информации, касающейся здоровья, вследствие необходимости улучшить психофизическое состояние, характеризуется усилением беспокойства за счет обнаружения новых патологий [24].

Киберрасизм (cyber racism) - это наличие в интернет-пространстве расистских межличностных взаимодействий и контента относительно цветных людей с наличием киберагрессии [27].

Нервные киберанорексия и кибербулимия (cyber anorexia nervosa and cyber bulimia nervosa) - процесс поиска и использования онлайн- информации относительно аспектов расстройств пищевого поведения, что вызвано неудовлетворенностью своим телом [28].

Синдром хикикомори (hikikomori syndrome) - состояние обозначается как тяжелая форма социального абстрагирования, когда человек не имеет четкой цели в жизни, живет дома (в своей комнате) более 6 месяцев, при этом избегает личного контакта с людьми, а также не принимает участия в получении образования / не работает. Сообщается, что это расстройство преимущественно характерно для подростков или молодых людей. Они живут в основном в доме своих родителей и закрываются в собственных комнатах. Использование виртуального пространства прекращается только для удовлетворения самых необходимых физиологических потребностей, а некоторые люди с синдромом хикикомори пользуются медиаустройствами больше чем 12 часов в день. Используется также термин «вторичный хикикомори» («secondary hikikomori»), вместо «первичного хикикомори» («primary hikikomori») при наличии сопутствующих психических заболеваний [29, 30].

Физические нарушения. Виртуальная зависимость не только опасна психологическими и социальными рисками, но и может вызывать нарушение общего состояния здоровья. Одними из наиболее мягких физических нарушений, что характерны для лиц, чрезмерно использующих медиаустройства, а также ресурсы Интернета, являются кистевой туннельный синдром (боль и онемение в руках и запястьях), сухость глаз, ухудшение зрения, боль в спине, сильные головные боли, нарушение сна, нарушение веса и т. д. [31].

Виртуальная зависимость на фоне разных психических расстройств. Стоит задуматься о том, что существуют публикации об объединении виртуальной зависимости с психопатологическими нарушениями. Наиболее характерными для виртуальной зависимости являются невротизм (как предиктор), а также депрессия, тревога, агрессия и обсессивно-компульсивные расстройства [31]. Например, опубликовано сообщение о 2 пациентах с виртуальной зависимостью в возрасте 16-20 лет, которые поступили в психиатрическую больницу в городе Бангалор, Индия. Один из парней в течение последних 3-4 лет пользовался сайтами социальных сетей на протяжении около 11 часов. Второй парень имел нарушение адаптации с дисфункцией поведения, что была связана с виртуальной зависимостью, а также наблюдалось развитие

шизоидного расстройства личности. Сообщается, что человек на протяжении 2 лет использовал Интернет в среднем 12 ч/сут (переписка, ви- деочат, социальные сети, порнография). Использование виртуального пространства для них было связано с приятными ощущениями во время сеансов, наличием скуки и отсутствием приятных занятий в повседневной жизни [32].

Было проведено исследование (онлайн-опрос), в котором приняли участие 1010 добровольцев. В выборке оценивали состояние студентов университетов и/или геймеров. Было установлено наличие связи между синдромом дефицита внимания и гиперактивности с тяжестью протекания симптомов виртуальной зависимости [33].

Методы диагностики виртуальной зависимости

Большое значение приобретает выбор оптимального дизайна исследования. Поскольку используется такая целевая популяция, как подростки, необходимо обратить внимание на необходимость использования модифицированных анкет или применения нескольких типов тестирования. Проведение исследования требует основательного подхода и глубокого анализа проблемы. Стоит отметить также, что при диагностике и лечении виртуальной зависимости следует учитывать ко- морбидные расстройства (например, депрессия, тревожные расстройства, синдром дефицита внимания/гиперактивности и т. д.). При необходимости врач или психолог может порекомендовать подростку полное воздержание от тех цифровых приложений, к которым возникает привыкание [34]. Итак, методы диагностики виртуальной зависимости очень разнообразны.

Опросник интернет-зависимости Кимберли Янг (Kimberly Young's Internet Addiction Test (IAT)) - содержит 6 таких основных диагностических критериев, как чрезмерное использование Интернета, выразительность, пренебрежение работой/обучением, пренебрежение реальной социальной жизнью, ожидание сеанса, отсутствие самоконтроля (оценивание происходит с использованием 100-балльной шкалы) [13, 35, 36]. Этот тип опросника достаточно часто используется для изучения виртуальной зависимости [8].

10 вопросов теста интернет-зависимости Янг (Young's 10-Item Internet Addiction Test (IAT)) - новая версия опросника с 10 вопросами, где респонденты должны ответить на поставленные вопросы «да» или «нет» [37].

Краткий тест для выявления интернет-зависимости-12 (Short Internet Addiction Test (s-IAT)) - лаконичная немецкая версия теста интернет-зависимости, что создана на базе оригинальной версии опросника Янг [38].

Шкала интернет-расстройства-15 (Internet Disorder Scale (IDS-15)) - изучаются показатели эскапизма (избегание неприятностей), дисфункционального эмоционального преодоления (escapism and dysfunctional emotional coping (EDEC)), симптомы абстиненции, ухудшения и дисфункции самоконтроля (impairments and dysfunctional self-regulation (IDSR)) и т. д., которые оцениваются по 5-балльной шкале Лайкерта (5-point Likert scale) в диапазоне от 1 (категорически не согласен) до 5 (полностью согласен) [39].

Бергенская шкала зависимости от социальных сетей (Bergen Social Media Addiction Scale (BSMAS)) - состоит из 6 элементов, включающих такие факторы, как значимость, толерантность, изменение настроения, отзыв, конфликт, рецидив (оцениваются по 5-балльной шкале Лайкерта) [39].

Опросник мотивов киберсекса (Cybersex Motives Questionnaire (CysexMQ)) - обозначает такие мотивы поиска киберсексуального опыта, как желание «познакомиться с кем-нибудь» «с целью развлечься», «для мастурбации», «для наблюдения» и т. д. [40].

Функциональная магнитно-резонансная томография (functional magnetic resonance imaging (fMRI)) и выявления возникающих потенциалов (event-related potentials (ERPs)) - изучение изменений амплитуды сигналов в головном мозге вследствие рассмотрения изображений, касающихся предмета зависимости, что относится к неинвазивным способам изучения неврологических процессов протекания психических расстройств [36, 41,42].

Двухпроцессные модели зависимости (dual-process models of addiction) и тест неявной ассоциации (the implicit association test) - использование автоматического (неявного) системного компонента, что включает ассоциации памяти, и контролируемого (явного) системного компонента (обдуманные решения) [43]. Иными словами, происходит исследование когнитивных процессов пациента, а именно - процессов восприятия, понимания, памяти, рассуждения и др. [41, 44]. Также сообщается о возможности применения опросника для определения зависимости конкретно от смартфонов на основе выявления неявных взаимодействий между положительными эмоциями и изображениями из интернет-игр [43]. Поскольку сообщается о наличии общих характеристик между зависимостью от киберсекса и химических веществ, результаты исследования позволяют установить взаимодействие неявных ассоциаций между порнографическими изображениями и положительными эмоциями, что были сходными с данными зависимости от химических веществ [45].

Диагностические критерии Тао и соавторов - Tao и соавторы разработали свои диагностические критерии для выявления интернет-зависимости с учетом клинических характеристик большой группы китайских пациентов, которые считали, что имеют это расстройство [35].

Когнитивно-поведенческая модель Дэвиса (Davis cognitive- behavioral model) - по данным когнитивно-поведенческой модели Дэвиса 2001 г. различаются обобщенное патологическое использование Интернета (generalized pathological Internet use (GIA)) и специфическое патологическое использование Интернета (specific pathological Internet use (SIA)) [38].

Модель компонентов Грифитс (Griffiths components model) - модель также известна как «модель компонентов», согласно которой зависимости состоят из шести четких и общих составляющих (то есть состоят из значимости, изменения настроения, толерантности, абстрагирования, конфликта и рецидива) [35].

Вместе с этим существуют недостатки современных методов диагностики виртуальной зависимости. Рабочая группа APA DSM-5 «Нарушения при использовании веществ» (The APA's DSM-5 Substance Use

Disorders workgroup) предупреждает, что с целью сбора более систематических данных игромания и другие виды виртуальной зависимости должны рассматриваться отдельно, поскольку, вероятно, представляют различную этиологию и выражаются по-разному. Стоит отметить для примера, что игромания и азартная игровая зависимость также относятся к разным типам расстройств поведения, связанных с использованием интернет-пространства. К сожалению, некоторые авторы в своих исследованиях путают игроманию с виртуальной зависимостью (которая включает веб-серфинг, зависимость от социальных сетей, порнографическую зависимость и т. д.) и рассматривают эти состояния как одно и то же значение. Существуют также серьезные методологическиме проблемы исследований. Серьезной проблемой некоторых исследований является то, что не использовались контрольные группы, наблюдается недостаточное количество рандомизированных контролируемых исследований. Также существуют разные подходы относительно рекомендаций к лечению. Наиболее распространенными являются медикаментозное лечение (изучались лекарственные средства, что обычно используются для лечения депрессии или синдрома дефицита внимания / гиперактивности - бупроприон (bupropion), метилфенидат (methylphenidate), комбинация атомоксетин/метилфенидат (atomexetine/ methylphenidate), когнитивно-поведенческая терапия, а также семейная терапия, эклектическая психотерапия и т. д. [46].



Некоторые основные диагностические особенности установления виртуальной зависимости

Для установления более объективного диагноза рекомендуется подтвердить наличие следующих основных пунктов:

соответствие критериям диагностического опросника для выявления интернет-зависимости;

принадлежность к возрастной категории;

отсутствие сопутствующих психических расстройств;

отсутствие сопутствующих нарко-, табако- и алкогольной зависимостей;

отсутствие некоторых заболеваний центральной нервной системы [41].

Также в научной литературе сообщается о способе диагностики игровых расстройств («Internet Gaming Disorder» (IGD)) с помощью 3-го раздела последнего (пятого) пересмотра Диагностического и статистического руководства по умственным расстройствам [6].

Однако стоит обратить внимание на то, что ряд авторов выразили обеспокоенность по поводу целесообразности включения в IGD слова «Интернет» и предложили использовать термин «расстройство игрового видео» или просто «игровое расстройство». К тому же интернет-зависимость и IGD не одно и то же, существует концептуальное различие между этими терминами [5]. Именно поэтому исследования должны продолжаться, поскольку необходимо совершенствование существующих способов изучения виртуальной зависимости. Высокий уровень качества анкет и методик является одной из ведущих задач современной психологии относительно вышеуказанного расстройства.



Выводы

Методологические аспекты исследования виртуальной зависимости требуют основательного подхода и мультифакторного анализа результатов опроса целевой группы. Необходимо учитывать наличие сопутствующих патологических состояний пациента, поскольку это способно влиять на достоверность полученных данных.

Проведение высококачественных исследований является актуальным вопросом сегодня, потому что виртуальная зависимость может существенно ухудшить социальную активность, психоэмоциональное состояние и физическое здоровье подростков.

Несмотря на значительное количество анкет и методов для выявления виртуальной зависимости, существует потребность в совершенствовании диагностических критериев. Это вызвано многообразием проявлений (просмотр порнографических материалов, использование видеоигр, интернет-шопинг и т. п.) вышеуказанного расстройства.

Важную роль в профилактике развития виртуальной зависимости среди подростков играет вмешательство родителей и благоприятная семейная обстановка. Вовремя выявленная проблема позволяет родителям дать наиболее актуальный и целесообразный совет для подростка, обозначить пути решения проблемы и возможность начать своевременную и эффективную коррекцию поведения.



Литература

Maksymenko S., Orap M. (2018) Psycholinguistic Predictors of Health. PSYCHOLINGUISTICS, 24 (1), pp. 252-268. doi: 10.31470/2309-1797-201824-1-252-268.

Maksimenko S., Serdiuk L. (2016) Psychological potential of personal self-realization. Social welfare: Interdisciplinary approach, 1 (6), 92. doi: 10.21277/sw.v1i6.244.

Maksymenko S.D. (2015) Genesis of Personality existence. Montreal, Accent Graphics Communications, 365.

Suissa A. (2015) Cyber addictions: toward a psychosocial perspective. Addictive Behaviors, 43, pp. 28-32. doi: 10.1016/j.addbeh.2014.09.020.

Kuss D., Griffiths M., Pontes H. (2017) Chaos and confusion in DSM-5 diagnosis of Internet Gaming Disorder: Issues, concerns, and recommendations for clarity in the field. Journal of Behavioral Addictions, 6 (2), pp. 103-109.

Torres-Rodriguez A., Griffiths M., Carbonell X. (2017) The Treatment of Internet Gaming Disorder: a Brief Overview of the PIPATIC Program. International Journal Of Mental Health And Addiction, 16 (4), pp. 1000-1015. doi: 10.1007/s11469-017-9825-0.

Tang C., Wu A., Yan E., Ko J., Kwon J., Yogo M., Gan Y., Koh Y. (2018) Relative risks of Internet-related addictions and mood disturbances among college students: a 7-country/region comparison. Public Health, 165, pp. 16-25.

Kawabe K., Horiuchi F., Ochi M., Oka Y., Ueno S. (2016) Internet addiction: Prevalence and relation with mental states in adolescents. Psychiatry And Clinical Neurosciences, 70 (9), pp. 405-412. doi: 10.1111/pcn.12402

Sussman N., DeJong S. (2018) Ethical Considerations for Mental Health Clinicians Working with Adolescents in the Digital Age. Current Psychiatry Reports, 20 (12), p. 113.

Panova T., Carbonell X. (2018) Is smartphone addiction really an addiction? Journal Of Behavioral Addictions, 7 (2), pp. 252-259. doi: 10.1556/2006.7.2018.49

Mihajlov M., Vejmelka L. (2017) Internet Addiction: A Review of the First Twenty Years. PsychiatriaDanubina, 29 (3), pp. 260-272. doi: 10.24869/ psyd.2017.260

Rosenkranz T., Mьller K., Dreier M., Beutel M., Wцlfling K. (2017) Addictive Potential of Internet Applications and Differential Correlates of Problematic Use in Internet Gamers versus Generalized Internet Users in a Representative Sample of Adolescents. European Addiction Research, 23 (3), pp. 148-156. doi: 10.1159/000475984

Love T., Laier C., Brand M., Hatch L., Hajela R. (2015) Neuroscience of Internet Pornography Addiction: A Review and Update. Behavioral Sciences, 5 (3), pp. 388-433. doi: 10.3390/bs5030388

Diomidous M., Chardalias K., Magita A., Koutonias P, Panagiotopoulou P, Mantas J. (2016) Social and Psychological Effects of the Internet Use. ActaInformaticaMedica, 24 (1), 66. doi: 10.5455/aim.2016.24.66-69

Lam L., Lam M. (2017) The association between financial literacy and Problematic Internet Shopping in a multinational sample. Addictive Behaviors Reports, 6, pp. 123-127. doi: 10.1016/j.abrep.2017.10.002

Yazdi K., Katzian C. (2017) Addictive Potential of Online-Gambling. A Prevalence Study from Austria. Psychiatria Danubina, 29 (3), 276-378. doi: 10.24869/psyd.2017.276

Columb D., O'Gara C. (2017) A national survey of online gambling behaviors. Irish Journal of Psychological Medicine, 35 (04), pp. 311-319.

Mills D., Nower L. (2019) Preliminary findings on cryptocurrency trading among regular gamblers: A new risk for problem gambling? Addictive Behaviors, 92, pp. 136-140.

ICD-11 - Mortality and Morbidity Statistics. (2019) Available at: https://icd.who.int/dev11/l-m/en#/http%3a%2f%2fid.who.

int%2ficd%2fentity%2f1448597234

Tian Y., Yu C., Lin S., Lu J., Liu Y, Zhang W. (2019). Sensation Seeking, Deviant Peer Affiliation, and Internet Gaming Addiction Among Chinese Adolescents: The Moderating Effect of Parental Knowledge. Frontiers in Psychology, 9.

Han D., Yoo M., Renshaw P., Petry N. (2018) A cohort study of patients seeking Internet gaming disorder treatment. Journal of Behavioral Addictions, 7 (4), pp. 930-938.

Elhai J., Rozgonjuk D., Yildirim C., Alghraibeh A., Alafnan A. (2019) Worry and anger are associated with latent classes of problematic smartphone use severity among college students. Journal of Affective Disorders, 246, pp. 209-216.

Berardelli I., Corigliano V., Hawkins M., Comparelli A., Erbuto D., Pompili M. (2018) Lifestyle Interventions and Prevention of Suicide. Frontiers in Psychiatry, 9.

Starcevic V., Aboujaoude E. (2015) Cyberchondria, cyberbullying, cybersuicide, cybersex: "new" psychopathologies for the 21st century? World Psychiatry, 14 (1), pp. 97-100. doi: 10.1002/wps.20195

Guo L., Luo M., Wang W., Huang G., Xu Y, Gao X., Lu C., Zhang W. (2018) Association between problematic Internet use, sleep disturbance, and suicidal behavior in Chinese adolescents. Journal of Behavioral Addictions, 7 (4), pp. 965-975.

Betts L., Spenser K., Gardner S. (2017) Adolescents' Involvement in Cyber Bullying and Perceptions of School: The Importance of Perceived Peer Acceptance for Female Adolescents. Sex Roles, 77 (7-8), pp. 471-481. doi: 10.1007/s11199-017-0742-2

Keum B., Miller M. (2017) Racism in digital era: Development and initial validation of the Perceived Online Racism Scale (PORS v1.0). Journal Of Counseling Psychology, 64 (3), pp. 310-324. doi: 10.1037/cou0000205

Llado G., Gonzalez-Soltero R., Blanco Fernandez de Valderrama M. (2017) Anorexia and bulimia nervosa: virtual diffusion of the disease as a lifestyle. Nutricion Hospitalaria, 34 (3), 693. doi: 10.20960/nh.469

Stip E., Thibault A., Beauchamp-Chatel A., Kisely S. (2016) Internet addiction, hikikomori syndrome, and the prodromal phase of psychosis. Front Psychiatry, vol. 7. 6.

Yuen J.W.M., Yan Y.K.Y., Wong V.C.W., Tam W.W.S., So K.W., Chien W.T. (2018) A physical health profile of youths living with a "Hikikomori" lifestyle. Int. J. Environ. Res. Public Health., vol. 15, no 2. pii: E315.

Mondal A., Kumar M. (2018) A study on Internet addiction and its relation to psychopathology and self-esteem among college students. Industrial Psychiatry Journal, 27 (1), p. 61.

Sharma M., Ragesh G., Palanichamy T., Hamza A., Chandra P, Chaturvedi S. (2017) Internet addiction with coexisting psychiatric diagnosis. Industrial Psychiatry Journal, 26 (2), p. 243.

Evren B., Evren C., Dalbudak E., Topcu M., Kutlu N. (2018) Relationship of internet addiction severity with probable ADHD and difficulties in emotion regulation among young adults. Psychiatry Research, 269, pp. 494-500.

Te Wildt B.T. (2018) Diagnosis and Therapy of Internet Addiction. Rehabilitation (Stuttg), 57 (05), pp. 321-333.

Van Rooij A., Prause N. (2014) A critical review of "Internet addiction" criteria with suggestions for the future. Journal Of Behavioral Addictions, 3 (4), pp. 203-213. doi: 10.1556/jba.3.2014.4.1.

Wee C., Zhao Z., Yap P, Wu G., Shi F., Price T. (2014) Disrupted Brain Functional Network in Internet Addiction Disorder: A Resting-State Functional Magnetic Resonance Imaging Study. PlosONE, 9 (9), e107306. doi: 10.1371/journal.pone.0107306.

Shek D., Yu L. (2012) Internet Addiction Phenomenon in Early Adolescents in Hong Kong. The Scientific World Journal, pp. 1-9. doi: 10.1100/2012/104304

Brand M., Laier C., Young K. (2014) Internet addiction: coping styles, expectancies, and treatment implications. Frontiers In Psychology, 5. doi: 10.3389/fpsyg.2014.01256.

Lin C., Ganji M., Pontes H., Imani V., Brostrom A., Griffiths M., Pakpour A. (2018) Psychometric evaluation of the Persian Internet Disorder Scale among adolescents. Journal of Behavioral Addictions, 7 (3), pp. 665-675.

Franc E., Khazaal Y., Jasiowka K., Lepers T., Bianchi-Demicheli F., Rothen S. (2018) Factor structure of the Cybersex Motives Questionnaire. Journal of Behavioral Addictions, 7 (3), pp. 601-609.

Chen L., Zhou H., Gu Y., Wang S., Wang J., Tian L. (2018) The Neural Correlates of Implicit Cognitive Bias Toward Internet-Related Cues in Internet Addiction: An ERP Study. Frontiers In Psychiatry, 9. doi: 10.3389/fpsyt.2018.00421.

Sepede G., Tavino M., Santacroce R., Fiori F., Salerno R., Di Giannantonio M. (2016) Functional magnetic resonance imaging of internet addiction in young adults. World Journal Of Radiology, 8 (2), p. 210. doi: 10.4329/wjr.v8.i2.210

Roh D., Bhang S., Choi J., Kweon Y., Lee S., Potenza M. (2018) The validation of Implicit Association Test measures for smartphone and Internet addiction in at-risk children and adolescents. Journal Of Behavioral Addictions, 7 (1), pp. 79-87. doi: 10.1556/2006.7.2018.02

Rae J., Olson K. (2018) Test-retest reliability and predictive validity of the Implicit Association Test in children. Developmental Psychology, 54 (2), pp. 308-330. doi: 10.1037/dev0000437

Snagowski J., Wegmann E., Pekal J., Laier C., Brand M. (2015) Implicit associations in cybersex addiction: Adaption of an Implicit Association Test with pornographic pictures. Addictive Behaviors, 49, pp. 7-12. doi: 10.1016/j.addbeh.2015.05.009

Zajac K., Ginley M., Chang R., Petry N. (2017) Treatments for Internet gaming disorder and Internet addiction: A systematic review. Psychology of Addictive Behaviors, 31 (8), pp. 979-994.Размещено на Allbest.ru

...