Психическое здоровье безработных в контексте социокультуральных изменений

Размещено на http://www.allbest.ru/

Психическое здоровье безработных в контексте социокультуральных изменений

Гычев А.В.*^* Гычев Александр Витальевич, д-р мед. наук, науч. сотр. отделения эпидемиологии и социальной психиатрии. Тел. моб.: 89059916864, e-mail:avg64@fromru.com

ФГБУ НИИ психического здоровья СО РАМН

634014, Томск, ул. Алеутская, 4

В статье представлены результаты изучения состояния психического здоровья безработных во взаимосвязи с социально-демографическими и социально-психологическими характеристиками этого контингента лиц в период кардинальных трансформаций российского социума. Полученные данные интерпретируются с точки зрения культурального подхода в психиатрии. Ключевые слова: безработные, психическое здоровье, культура, социум.

Mental health of unemployed people in the context of sociocultural changes

Gychev A.V. Mental Health Research Institute SB RAMSci. 634014, Tomsk, Aleutskaya Street, 4.

This paper presents results of study of mental health of unemployed people in interrelationship with social-demographic and social-psychological characteristics of this population during cardinal transformations of Russian society. These data are interpreted in terms of cultural approach in the psychiatry. Key words: unemployed people, mental health, culture, society.

Влияние социальных детерминант на психическое здоровье нашло широкое освещение. В общих чертах оно сводится к истощению здоровья людей в периоды социальной нестабильности во время проведения социально-экономических реформ. С целью выявления содержательно значимых макросоциальных составляющих ситуации вынужденной незанятости нами был проведен сравнительный анализ состояния психического здоровья безработных во взаимосвязи с некоторыми социально-демографическими показателями в 1993 г. и 2005 г. Исходными данными послужили результаты скрининг-обследования 184 человек, официально признанных безработными службой занятости населения Томска в 1993 г., и 224 человека, имеющих статус безработного в службе занятости населения Томска в 2004 г. В качестве инструмента исследования использовалась скрининг-методика ПОСПЗ (предварительная оценка состояния психического здоровья), модифицированная в соответствии с задачами исследования.

Таблица 1

Сравнительный анализ состояния психического здоровья безработных

Примечание: * - Различия при р<0,05.

психическое здоровье безработный социокультуральный

Донозологические состояния (вторая группа) были представлены преимущественно астеническими и аффективными нарушениями, интерпретируемыми нами в рамках концепции ПАС-ПДАС [1]. Встречаемость психопатологической симптоматики, а также потребность в квалифицированной психиатрической помощи в изучаемых выборках имела существенные отличия, которые объясняются тем, что качественная структура донозологических расстройств в изучаемых группах также не тождественна.

В 1993 г. в структуре донозологических расстройств статистически достоверно преобладали психодезадаптационные состояния (50 % от общего числа обследованных в этой группе; t=2,42; p<0,05), формирование которых завершалось к 10--14-му месяцу незанятости. В 2005 г. донозологический уровень нарушений был представлен преимущественно психоадаптационными состояниями (55,8 % от общего числа обследованных в этой группе, t=2,42; p<0,05), формирование которых происходило в первые 3--5 месяцев безработицы. Возникновение этих нарушений отражало напряжение саногенетических механизмов при столкновении с трудной жизненной ситуацией; феноменологически они включали в себя отдельные симптомы астенического (гиперестезия, истощаемость, диссомния) и аффективного (гипотимия, тревога, эмоциональная лабильность) регистров с тенденцией к реградиентному течению.

Психические расстройства непсихотического характера (ПРНХ) (третья группа) включали невротические расстройства, расстройства личности, неврозоподобные и психопатоподобные нарушения в результате экзогенно-органического поражения ЦНС. Как следует из представленных данных, количество лиц в группе «ПРНХ» выросло почти в 2 раза (t=2,23; p<0,05). Таким образом, наблюдается ухудшение состояния психического здоровья безработных за счет увеличения числа безработных с выраженными формами пограничной нервно-психической патологии. Значимых различий в структуре и распространенности ПРНХ нами выявлено не было.

Сравнительный анализ взаимосвязи состояния психического здоровья и возраста позволил выявить следующее. В группе «психическое здоровье» существенно уменьшилось число обследованных в возрасте 31--40 лет - с 38,9 % в 1993 г. до 17,3 % в 2005 г. (t=3,7; p<0,001).

Вместе с тем можно отметить увеличение числа безработных, у которых возраст больше 50 лет (t=2,61; p<0,01). Накопление лиц предпенсионного возраста в этой группе можно объяснить возможностью досрочного выхода на пенсию, которую предоставляет служба занятости, и другими социальными льготами, предоставляемыми этой организацией. С точки зрения теории трудовой мотивации [2], возможность активной самоорганизации в трудовой деятельности (в том числе и в поиске работы) реализуется тогда, когда ожидаемый результат оценивается человеком как принципиально достижимый, а получаемое вознаграждение оправдывает временные и личностные затраты. В данном случае трудовое поведение направлено на минимизацию интеллектуальных и физических затрат, связанных с поиском работы, вследствие высокой вероятности отсутствия желаемого результата. В группе «Донозологические состояния» уменьшилось число лиц в возрасте 31--40 лет с 48,1 до 29,4 % (t=2,15; р<0,05). В возрастном диапазоне 41--50 лет в группе «ПРНХ» количество безработных уменьшилось более чем в 2 раза (t=2,5; р<0,05) с 54,5 % в 1993 г. до 23,9 % в 2005 г. Исходя из биопсихосоциальной концепции формирования пограничных нервно-психических расстройств, тенденцию к «постарению» среди безработных можно интерпретировать как относительное увеличение роли биологических факторов (возраст) и снижение ситуативных, непосредственно связанных с отсутствием работы.

Характеризуя семейное положение обследованных, можно отметить, что в группе «Психическое здоровье» за этот период увеличилось число лиц, не имеющих семьи - с 18,5 % в 1993 г. до 37,0 % в 2005 г. (t=3,13; р<0,01). Возможно, услуги, предоставляемые службой занятости (пособие по безработице, переобучение, психологическая помощь), являются своеобразной компенсацией недостатка социальной поддержки, основным источником которой обычно выступает семья.

Анализируя образовательный уровень безработных, можно отметить статистически значимое (t=2,5; p<0,05) увеличение числа лиц со среднетехническим образованием и уменьшение (t=2,5; p<0,05) количества лиц с высшим образованием в группе «Психическое здоровье». В группе «Донозологические состояния» отмечаются аналогичные тенденции: количество обследованных со средним специальным образованием также увеличилось - с 27,8 % в 1993 г. до 47,1 % в 2005 г (t=2,04; p<0,05). Эти данные отражают уровень образования всех безработных, состоящих на учете в Центре занятости населения в 2005 г.

Как нами было показано ранее [3], одной из основных характеристик безработицы как макросоциальной ситуации, негативно влияющей на психическое здоровье, является вынужденный характер незанятости. Основная причина безработицы в 2005 г. в первой и во второй группах не связана с действием объективных, надличностных обстоятельств, таких как сокращение штатов или ликвидация предприятия. Различия среди безработных, уволенных вследствие сокращения штатов или ликвидации предприятия, в группах «Психическое здоровье» и «Донозологические состояния» в 1993 г. и 2005 г. статистически достоверны (t=5,43; p<0,001 и t=5,04; p<0,001). Можно предположить, что за 12 лет существования безработицы уменьшился удельные вес таких характеристик ситуации, как ее неожиданность для личности, неопределенность и способность контролировать возможные последствия.

Наряду с причинами безработицы, важнейшей ее характеристикой является длительность. Результаты сравнительного анализа длительности вынужденной незанятости у безработных с различными уровнями психического здоровья представлены ниже.

В группе «Психическое здоровье» в 1993 г. длительность безработицы превышала аналогичную в 2005 г. в периодах 7--9 месяцев (t=3,2; p<0,01); 10--12 месяцев (t=4,04; p<0,001) и более 12 месяцев (t=2,1; p=0,05). В 2005 г. большее количество обследованных находилось без работы 1--3 месяца (t=2,23; p<0,05). В группе «Донозологические состояния» прослеживаются тождественные группе здоровых закономерности, отражающие различия между выборками 1993 г. и 2005 г.: в периодах 7--9 месяцев (t=3,77; p<0,01); 10--12 месяцев (t=2,26; p<0,05). В первые 3 месяца незанятости в 2005 г. количество обследованных также существенно превышает аналогичное в 1993 г. (t=3,75; p<0,01). В группе «Психические расстройства непсихотического характера» различия между выборками обнаруживаются только в периоде 1--3 месяца незанятости. Таким образом, в 2005 г. продолжительность безработицы существенно уменьшилась, что можно объяснить объективными и субъективными причинами. В качестве объективных обстоятельств можно отметить улучшение макроэкономических показателей развития региона, в частности количество занятых в малом бизнесе в Томске составляет 23 % от среднесписочной численности занятых в экономике, что существенно выше, чем в соседних регионах). Помимо этого, имеет значение политика, осуществляемая службой занятости, направленная на профилирование безработных и имеющая целью сокращение длительности нахождения на учете. Значение субъективного фактора сводится к адаптации к безработице посредством формирования индивидуальных стратегий совладания с ее последствиями.

Косвенным подтверждением этой тенденции можно рассматривать результаты сравнительного анализа субъективной оценки проблематики незанятости, отражающей ее «фрустрационную напряженность» для личности. В группе «Психическое здоровье» за прошедшее время незначительно увеличилась значимость финансовых проблем (t=1,97; p<0,05) и стали восприниматься более проблемными отношения в семье (t=2,01; p<0,01). Возможно, это объясняется тем, что в 2005 г. увеличилось количество безработных в этой группе, не имеющих семьи, что сопровождается дефицитом финансовой и инструментальной поддержки. Помимо этого, безработица приводит к усилению финансовой нагрузки на других трудоспособных членов семьи, что может приводить к актуализации ролевых конфликтов и нарушению функционирования семейной системы.

В группе «Донозологические состояния» в 2005 г. существенно уменьшилась актуальность таких проблем, как ограничение социальных контактов, одиночество (t=2,68; p<0,01), семейное неблагополучие (t=3,09; p<0,01), потребность в эмоциональной поддержке (t=3,49; p<0,01). Вероятно, безработица стала менее «травматичной» (в субъективной ее оценке) за счет аккомодации содержания и личностного значения этого явления в структуре потребностно-мотивационной и ценностной сфер личности. Вынужденная незанятость в 1993 г. оценивалась как кризисное событие, так как включало в себя новизну, неожиданность, высокий риск потери работы, которая тогда оценивалась как основной источник дохода, и дефицит в наличном опыте эффективных стратегий поведения на рынке труда в отсутствии гарантированной занятости. Мы полагаем, что в социоэкономических реалиях 1992--1993 гг. безработицу в России можно рассматривать как кризис вторичной социализации (в понимании П. Бергера и Т. Лукмана, 1995 [4]), сущность которого сводится к демонтажу предшествующей смыслообразующей структуры субъективной реальности с необходимостью предполагающего формирование и апробацию принципиально новых, инновационных техник бытия. Этот процесс сопровождается напряжением адаптационных механизмов и увеличением риска дезадаптации. Именно эти обстоятельства обусловливают высокую степень «фрустрационной напряженности» безработицы в 1993 г., что в свою очередь определило большую представленность в структуре донозологических нарушений именно дезадаптационных состояний. В 2005 г. на фоне относительно благополучной (в сравнении с 1993 г.) экономической ситуации в регионе и появления у населения некоторого опыта совладания с безработицей посредством «освоения» новых социальных реалий в структуре донозологических нарушений начинают преобладать психоадаптационные состояния, формирование которых является ответом на трудную, но уже ценностно ассимилированную социальную ситуацию.

В группе «Психические расстройства непсихотического характера» за 12 лет менее актуальными стали семейные проблемы (t=2,64; p<0,01), ограничение социальных контактов, одиночество (t=2,08; p<0,05), потребность в эмоциональной поддержке (t=5,78; p<0,001). В этой группе большинство обследованных находилось в возрасте старше 40 лет и почти половина из них длительно находились без работы. Наиболее вероятной нам представляется интерпретация полученных данных в контексте гипотезы «каузальность-селективность», используемой для объяснения влияния социальных факторов на психическое здоровье [5]. Полученные данные свидетельствуют о том, что безработица аккумулирует в своих рядах больных с клинически развернутыми формами психических расстройств вследствие их ограниченной конкурентоспособности на рынке труда, предоставляя им своеобразную «социальную нишу». В отношении этой группы в большей степени применима гипотеза селективности. Значение безработицы в формировании донозологических состояний определяется нами как этиопатогенетический, «каузальный» фактор, интенсивность воздействия которого опосредована динамикой как макроэкономических, так и личностных составляющих взаимодействия «индивид - социальная ситуация».

Литература

1. Семке В. Я. Превентивная психиатрия. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 1999. - 403 с.

2. Мильман О. В. Формирование активной трудовой мотивации как аспект деятельности социального государства // Нижний Новгород. - 2006. [Электр. версия]: http://www.unn.ru/rns/fl4/k2/students/hopes/ll.htm

3. Гычев А. В. Психическое здоровье безработных: автореф. дис. … к.м.н. - Томск, 1997. - 23 с.

4. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. - М.: Медиум, 1995. - 322 с.

5. Montgomery S. M., Cook D. G., Bartley M. J., Wadsworth M. E. Unemployment pre-dates symptoms of depression and anxiety resulting in medical consultation in young men // II Int. J. Epidemiol. - 1999. - Vol. 28, N 1. - P. 95--110.

Размещено на Allbest.ru