Предпосылки формирования аддиктивных форм поведения: экзистенциально-феноменологический анализ

Размещено на http://www.Allbest.Ru/

Предпосылки формирования аддиктивных форм поведения: экзистенциально-феноменологический анализ

Ефремова О. Н.

Аннотация

Целью данного исследования выступает выявление предпосылок формирования аддиктивных форм поведения. Автор проводит теоретический анализ в рамках экзистенциально-феноменологической парадигмы. Основными категориями в анализе выступают экзистенциалы человеческого существования. Результатами, определяющими новизну исследования, являются следующие тезисы: в формировании аддикций заметная роль принадлежит паттерну избегания экзистенциальной тревоги и феномену душевного иждивенчества; прямой предпосылкой формированию аддикций выступает паттерн суррогатного удовлетворения фундаментальных потребностей; третьей позицией в пользу новизны исследования называем введение в анализ категории фундаментальных потребностей, фрустрация которых, как одно из звеньев, заключена в замкнутом круге причин и следствий. Сферой применения результатов исследования полагается превентивная социально-психологическая деятельность специалистов в образовательных учреждениях. Понимание природы зависимого поведения способно стать основой разработки системы профилактических и терапевтических мер. Проблема аддикций требует решений, основанных на результатах междисциплинарных исследований, т.к. охватывает биологический, социальный и духовный уровень человеческого бытия.

Ключевые слова: аддикции, тревога, фундаментальные потребности, мужество быть, суррогатное удовлетворение, паттерн избегания тревоги, экзистенциальная тревога.

Abstract

Efremova O.N. Prerequisites for the formation of addictive behaviors: existential-phenomenological analysis

Purposeof this research is to identify the prerequisites for the formation of addictive behaviors.The author fulfill a theoretical analysis within the existential-phenomenolo-gical paradigm. The main categories in the analysis were the existentials of human existence. The results and novelty of the research are the following theses: the pattern of avoidance of existential anxiety and the phenomenon of mental dependency play a significant role in the formation of addictions; a direct prerequisite for the formation of addictions is the pattern of surrogate satisfaction of fundamental needs; the third position in favor of the novelty of the research - introduction to fundamental needs analysis, the frustration of which as one of the links is enclosed in a vicious circle of causes and effects. The sphere of application of the research results is the preventive social and psychological activity of specialists in educational institutions. Understanding the nature of addictive behavior can be the basis for developing a system of preventive and therapeutic measures. The problem of addiction requires solutions based on the results of interdisciplinary research, as it covers the biological, social and spiritual level of human existence.

Keywords: addiction, anxiety, fundamental need, courage to be, surrogate satisfaction, pattern avoidance anxiety, existential anxiety.

Постановка проблемы

Сегодня отмечается устойчивая тенденция к увеличению числа различных форм аддиктивного поведения. Эта тенденция представляет опасность для актуального состояния общества и дальнейшей перспективы развития. В настоящее время исследователи наблюдают пищевые, виртуальные аддикции, зависимости от психоактивных веществ, аддиктивные отношения, потребительские аддикции. Все эти формы социального поведения объединяет состояние зависимости (аддикции), причины которого необходимо исследовать.

В статье предпринята попытка экзистенциально-феноменологического анализа для исследования предпосылок формирования аддикций. Новизной исследования выступает не только указание на возможные предпосылки, но раскрытие их взаимосвязи. Множественным типологиям и классификациям аддикций противопоставляется предельный уровень обобщения аддиктивных форм как приоритетный в целях философского анализа. Третьей позицией в пользу новизны исследования называем введение в анализ категории фундаментальных потребностей, фрустрация которых, как одно из звеньев, заключена в замкнутом круге причин и следствий.

Цель исследования: выявление предпосылок формирования аддиктивных форм поведения.

Гипотеза: в качестве предпосылок формирования аддиктивного поведения могут выступать паттерны избегания тревоги и суррогатного удовлетворения социальных потребностей. В рамках гипотезы следует акцентировать внимание на онтологической природе тревоги, т.к. это переживание имманентно бытию человека и актуализируется в ответ на фрустрацию фундаментальных потребностей.

В целях методологического единства мы рассматриваем тревогу и аддикции в рамках экзистенциально-феноменологической парадигмы. Онтологическую тревогу можно определить как имманентное человеческому бытию состояние беспокойства по поводу своего становления и самоопределения, по поводу будущего себя; как проявление самосознания в условиях абсолютной свободы, одиночества, отсутствия универсального смысла и неотвратимости собственной смерти [2].

Экзистенциальная тревога есть ответ сознания данностям человеческого существования, которые он не выбирал, но в которые «вброшен». Это переживание этимологически несет смысл трижды повторенного сигнала об опасности. Тревога предвосхищает фрустрацию фундаментальных потребностей и пробуждает сознание от забвения, от «сна» [2]. Ее сигнал нужен для возвращения к состоянию подлинного бытия, для воссоединения со своим психическим центром (самостью), для возобновления самоактуализации как самодвижения. Только в этой незащищенности, только тревожась, человек способен «расслышать собственный голос» - голос его самости. Только так человек способен осознать и выбрать действительные возможности, определяющие границы подлинного существования. Тревога переживается человеком актуально или латентно, не исчезая и не прекращаясь ни на минуту. Беспредметное и безобъектное беспокойство переживается тяжело и болезненно. Феномен душевной боли [9] есть ответ на тревогу и фрустрацию значимой потребности.

Боль причиняет не тревога, а фрустрация потребности. Переживание беспокойства иллюзорно, его ошибочно оценивают как болезненное и травмирующее. Такое заблуждение оборачивается дорогой ценой, т.к. возникает необходимость избежать тревоги или объективировать ее. Этот паттерн наблюдается не один десяток лет и становится все более устойчивым и распространенным под влиянием СМИ.

В центре внимания многих исследователей оказывается цена, которую платит индивид за избегание тревоги, собственная жизнь, неудовлетворительная жизнь. С. Кьеркегор был убежден, что в стремлении не чувствовать «ужас, гибель и уничтожение, обитающие рядом с любым человеком, люди ограничивают и умаляют себя» [10]. Невротик, согласно наблюдениям О. Ранка, «отказывается брать в долг (жизнь), чтобы не платить по векселю (смерть)» [10]. П. Тиллих утверждал, что «невроз есть способ избегания небытия путем избегания бытия» [7]. Э. Беккер говорил: «.. .Глубочайшая потребность человека - быть свободным от тревоги, связанной со смертью и уничтожением, но эту тревогу пробуждает сама жизнь, и поэтому мы стремимся быть не вполне живыми» [10].

В своем зрелом состоянии, которое можно условно определить выражением П. Тиллиха «мужество быть», человек способен в переживании тревоги «расслышать» ее голос и обратить свое внимание к зову самости, опознать в рефлексивном акте ту фундаментальную и социальную потребность, которая оказалась под угрозой фрустрации, и найти адекватные и конструктивные способы ее удовлетворения. «Мужество быть» [7] как позиция в отношении к бытию и тревоге требует от человека приложения душевных усилий. Усилиями в данном случае выступают удержание психического напряжения до момента реализации потребности, поисковая активность, рефлексия, переживание беспокойства. Аддиктивные формы поведения представляют собой уклонение от необходимого душевного труда, что может быть названо душевным иждивенчеством.

Феномен душевного иждивенчества правомерно представить в контексте рассмотрения общей стратегии апер- сонального поведения. Понятие «аперсонализация» или «аперсональное» означает «осуществляющееся без участия Person». Другими словами, аперсональное поведение представляет собой ситуацию, в которой человек не вносит свою духовную сущность в поведение, если рассматривать поведение как производную структуры и функции «Я» в виде активности, благодаря которой осуществляется взаимообмен, взаимодействие с внешним Миром, внесение себя во внешний Мир, при котором эта реализация осуществляется в виде диалога, взаимообмена, ответа Миру. Быть духовным - это значит быть персональным, брать на себя экзистенциальную ответственность и таким образом «вносить себя» в отношения [3].

Уклонение от созидающего душевного труда приводит к опустошению и дефицитарности самости, к слабой субъектной позиции, избеганию авторства. Дефицитарное состояние самости не позволяет вступить в социальные отношения в полном качестве, не позволяет проявить себя и воспринять другого. Дефицит сказывается во всем: опыт переживания мал, рефлексивная способность низкая, чувство угрозы (тревога) не позволяет быть инициатором отношений. Голод самости толкает к скорому, но суррогатному замещающему насыщению (не избирательно, не критично, всеядно). Такое заимствование правомерно характеризовать как паразитическое, т.е. не производящее ничего собственного для обеспечения качественной психической собственной жизни. Человек жадно поглощает, но при этом ничего не сохраняет, т.к. его процесс насыщения не сопровождается осознанностью, не инициируется им как автором, ничего не продуцирует (собственное отношение, оценка, решение, переживание). Самость обнаруживает себя для сознания по мере наращивания своих осознанных, избранных индивидом в актах решения содержаниях: я выбираю это, и теперь это часть меня. Каждый психический акт, в котором человек выступает как субъект, как автор, становится творческим и насыщает самость. феноменологический аддиктивный фрустрация дефицит рефлексия

Термин «аддикция» и «аддиктивный» мы будем понимать как обобщающее понятие для всей многочисленной группы видов зависимостей, т.к. в каждой форме аддик- ции обнаруживает себя избегание человеком субъектной авторской позиции и неустойчивость в модусе подлинного бытия.

Признавая ценность рассмотрения фундаментальных потребностей, мы обратимся к типологии Э. Фромма. Фундаментальные потребности в социальном пространстве обретают особую форму реализации, т.е. посредством социальных связей, формирования общностей и социальных групп разной функциональности. Таким образом, фундаментальные потребности могут быть реализованы в системе социальных связей человек-человек. Именно потому, что за каждой социальной потребностью стоит фундаментальная, их удовлетворение достигает предельной значимости и определяет во многом качество жизни.

Человек предельно остро ощущает свою незащищенность в осознании своей конечности. Его обособленность в природном мире не оставляет надежды почувствовать себя в безопасности. Он ищет и находит укрытие в социальной среде. Потребность быть частью чего-то большего, чем ты сам, реализуется в чувстве принадлежности референтной социальной группе или сопричастности отношениям со значимым другим. Принятие, признание, покровительство, единомыслие, одобрение, забота составляют ресурс, удовлетворяющий фундаментальную потребность. Но поддержание ценных отношений и членства в значимой социальной группе требует от человека ответных усилий (ожидания, напряжения воли, эмпатии, открытости и риска в коммуникации, доверия), которые не каждый готов затрачивать. Душевное иждивенчество обрекает человека на лишение социальных ресурсов, вне которых удовлетворение фундаментальной потребности оказывается невыполнимым. Следствием душевного иждивенчества становится социальная изоляция, усугубляющая состояние беспокойства. Примером-иллюстрацией может послужить членство подростка в референтной группе. Лишение его возможности оставаться членом этой группы нередко оказывается равнозначным утрате идентичности («кто я теперь?»). Длительное состояние фрустрации фундаментальных потребностей актуализирует онтологическую тревогу. Общий психологический дискомфорт препятствует осознанному выбору желаемой замены. Следствием становится поиск и включение в замещающую среду (чаще виртуальную) другой социальной организации (религиозной, идеологической), куда принимают безусловно. Подросток в деструктивных организациях лишается возможности проявлять себя как субъект, как автор собственных решений, что еще более усиливает формирующуюся аддикцию.

Неотвратимость смерти, собственной смерти предстает для сознания как судьба, данность, перед которой человек уязвим и беспомощен. Сознание оказывается захваченным тревогой. Человек испытывает потребность вернуться к ресурсному состоянию, в котором чувствует себя хозяином собственной судьбы. Он сопричастен собственной судьбе как ее автор только на пути самореализации, исполнения себя в качестве человека. Только в экзистенции человек открывает для себя возможность к преодолению своей биологической ограниченности, выступая как автор каждого осознанного психического акта: чувства, мышления, воли. Экзистенция как модус бытия человека в мире требует осознанного присутствия и усилий.

Человек несет ответственность за свое бытие. Буквально это означает, что человек обязан дать ответ на вопрос о том, что он из себя сделал. Тот, кто задает ему этот вопрос, есть его судья: этот судья есть он сам. Такая ситуация порождает тревогу, которая в относительном смысле есть тревога вины, а в абсолютном смысле-тревога отвержения себя и осуждения [10]. Тревога, о которой говорит П. Тиллих, сопутствует переживанию экзистенциальной вины перед самим собой за отказ от самосотворения, от жизнетворчества, от осуществления себя или за разрушение себя [7]. Проявляющаяся тревога обнаруживает для сознания необходимость поиска иных, созидающих возможностей, способов бытия. Одним из таких способов является обретение чувства идентичности, тождественности самому себе, интегрированности, цельности, и на этой основе развитие своей индивидуальности, исключительности, уникальности. Эти новообразования являются основой конституирования, авторства, основой для раскрытия своего потенциала, для самореализации.

Потребность в преодолении своей биологической природы, самореализация может оказаться фрустрированной по причине душевного иждивенчества и избегания субъектной позиции. Неудовлетворенность потребности обнаруживает себя в переживании экзистенциальной вины и тревоги. Эти чувства так настойчиво пробиваются в сознание, что перед человеком встает выбор: последовать за чувствами и предпринять необходимые душевные усилия для самоосуществления или искать средство для защиты сознания от вторжения настойчивых переживаний. Уберечь сознание от натиска переживаний способны сильно действующие психоактивные вещества, к приему которых прибегает человек для суррогатного спасения от самого себя.

Тревога по поводу судьбы основана на осознании конечным существом своей полной случайности и отсутствия предельной необходимости [10]. Тревога судьбы и смерти порождает потребность в укорененности. Переживание своей отнесенности, принадлежности родовому гнезду, признание себя представителем одного из многих поколений своего рода, хранителем родовой памяти и ценностей создает оплот безопасности и надежности. Отвержение близкими, изгнание, исключение из семейного круга и другие фрустрирующие факторы провоцируют сильнейшую тревогу, тревогу перед Ничто, возможного небытия.

Сартр Ж.-П. в своем романе «Тошнота» описывает тревогу как отсутствие всякой заданности, предопределенности и оформленности мира. Вне конструктов человеческого сознания мир предстает как беспочвенный, не структурированный, не помысленный никем. Тревогу порождает ответственность, которая неминуемо возлагается на всякого человека, определяющего для себя мир и себя в мире. Эта ответственность за созидание своего мира, назначение его быть каким-то. Экзистенциальная свобода выступает для сознания как данность, которую человек не выбирает, но которую не может игнорировать. Отказ признавать свободу, совершать выбор означает отказ выступать субъектом, избегание ответственности за совершенное и несовершенное. Уклонение от ситуации и необходимости выбора представляется всего лишь одной из возможных альтернатив и тем самым оборачивается для сознания иллюзией противостояния экзистенциальной данности.

Будучи обреченным на свободу, по словам Ж.-П. Сартра, человек вынужден самостоятельно назначать для себя нормы и критерии оценки, отношения, определять ценностные приоритеты. Конфронтация сознания с экзистенциальной свободой актуализирует тревогу. Риск возможной ошибки, неверного шага в выборе, последующая неотвратимая ответственность вынуждают человека искать опору (системы ориентации и объекты поклонения), т.е. выбирать для себя существующие в человеческой культуре мировоззренческие системы (научные, паранаучные, религиозные, философские) и авторитетные источники по различным сферам жизни (конкретные люди, их идеология, политические и религиозные организации и их лидеры). Реализация этой потребности в социальной среде не освобождает от необходимости осознанного выбора. Выбор - это труд души. Слепое следование авторитетам и некритичное заимствование чужих убеждений и верований становится прямым следствием душевного иждивенчества и в то же время - предпосылкой формирующейся аддикции.

Отсутствие универсальных смыслов есть следствие экзистенциальной свободы и проблема для человека. Несмотря на то, что человечество за свою историю создало множество философских и религиозных учений, человек по-прежнему оказывается перед необходимостью созидать для себя смыслы, наполняющие его жизнь. Он должен взять на себя труд выбирать из многих содержаний, значений, смыслов, идей, целей созвучное и назначать как свое, утверждать в каждом осознанном акте. Тогда акт становится творческим.

Результаты исследования

Предпосылками формирования аддиктивных форм поведения выступают:

Отождествление тревоги и фрустрации как источника болезненного переживания в условиях дефицита рефлексии. При паттерне избегания человек не распознает чувство и не следует ему. Напротив, он часто совершает этот неверный шаг, а после прилагает все усилия, чтобы заглушить в сознании голос вины и тревоги. Формируется замкнутый круг: паттерн избегания в отношениях с людьми приводит к разрушению отношений - фрустрация фундаментальных и социальных потребностей - настигающие чувства вины и тревоги - вновь избегание. Потребность остается неудовлетворенной и получает суррогатное замещение: еда, алкоголь, покупки и другие формы.

Феномен душевного иждивенчества как уклонение от приложения необходимых душевных усилий, от позиции «мужества быть». Для поддержания своей субъектной позиции необходимо усилие. Душевное иждивенчество проявляет себя как уклонение от субъектности и авторства собственного жизненного проекта. Избегание субъектной позиции поддерживает детскую иллюзию о структурированности и определенности мира в противоположность свободе как экзистенциальной данности. Эта иллюзия рождается в отношениях с доминантным, авторитарным взрослым на ранних этапах развития. В отсутствии структурирующей роли авторитарного взрослого актуализируется тревога в ответ на чувство утраченной безопасности. Этот механизм актуален вне зависимости от возраста.

Удовлетворение фундаментальных потребностей носит замещающий характер в силу главной причины - невозможности их реализовать вне модуса подлинного осознанного существования. Удовлетворение требует перехода к подлинности бытия. Но нахождение в этом модусе непереносимо для человека, избегающего экзистенциальной ответственности. Осознать и принять себя в качестве субъекта, автора, значит перейти в модус осознанного существования, предстать перед самим собой, выступать по отношению к внешнему миру в активной коммуникативной роли (быть замеченным, предъявленным) и, как следствие, быть в ответе за совершенное и несовершенное. Отказ от своей субъектности, ее отрицание есть отказ от ответственности за самоосуществление, самовоплощение, собственную экзистенцию. Принятие ответственности отягощено обязательством исполнять себя в качестве человека.

Прямой предпосылкой формированию аддикций является суррогатный тип удовлетворения фундаментальных потребностей как сформированный поведенческий паттерн.

Обобщающие тезисы

Онтологическая тревога актуализируется в ответ на угрозу фрустрации фундаментальных потребностей. Фрустрация фундаментальных (в частности, социальных) потребностей причиняет душевную боль. Дефицит или отсутствие рефлексии не позволяет распознать настоящий источник болезненного переживания - фрустрацию. Тревогу отождествляют с болезненным переживанием и это становится поводом избегать этого чувства.

Избегание тревоги и рефлексии как многократное действие становится самоограничивающим паттерном. Заметное самоограничение происходит в сфере межличностных отношений и освоении социального пространства. Для глубоких и устойчивых межличностных отношений необходимы душевные усилия: удержание напряжения, рефлексия, эмпатия, осознанное присутствие и предъявление, открытость, переживания. Человек с паттерном избегания тревоги избегает и душевных усилий, без которых лишается качественных социальных связей, достижений, отношений. В условиях фрустрации социальных потребностей такой человек вынужден замещать социальные потребности суррогатной формой. Такое замещение выступает еще одной предпосылкой формирования аддиктивного поведения. Тревогу сопровождает чувство экзистенциальной вины как предупреждение или реакция на предательство самого себя, своей жизненной цели.

Проблема аддикций требует решений, основанных на результатах междисциплинарных исследований, т.к. охватывает биологический, социальный и духовный уровень человеческого бытия.

Литература / References

1. Баранников, А.С. Духовная (персональная) депривация: феноменологическое содержание, последствия, особенности диагностики и помощи // Развитие личности. М.: МП- ГУ, 2010. - №6. - С. 11-24.

2. Белоглазова, О.Н. Феномен тревоги как модус человеческого существования: автореф. дисс. ... к. филос. н. Новосибирск, 2011.- 20 с.

3. Лэнгле, А. Person. Экзистенциально-аналитическая теория личности.- М.: Генезис. - 2005. - 159 с.

4. Сартр, Ж-П. Бытие и ничто. - М.: ТЕРРА-Книжный клуб; Республика, 2002. - 640 с.

5. Сартр, Ж.-П. Тошнота: Роман. Рассказы. - М.: АСТ, Транзит книга, 2003. - 412 с.

6. Сартр, Ж.-П. Экзистенциализм - это гуманизм // Сумерки богов. - М.: Политиздат, 1989.- С. 319-344.

7. Тиллих, П. Мужество быть // Теология культуры. Избранное. - М.: Юрист, 1995. - С. 7-111.

8. Фромм, Э. Бегство от свободы.- М.: Политиздат, 1990.- 442 с.

9. Шнейдман, Э.С. Душа самоубийцы.- М.: Смысл, 2001. -315 с.

10. Ялом, И. Экзистенциальная психотерапия. - М.: Класс, 1999. - 576 с.

Размещено на allbest.ru