Размещено на http://www.allbest.ru/

ФЕДЕРАЛЬНОЕ Государственное АВТОНОМНОЕ образовательное учреждение Высшего профессионального образования

«БЕЛГОРОДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ

ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ»

(НИУ «БелГУ»)

ФАКУЛЬТЕТ ПСИХОЛОГИИ ПЕДАГОГИЧЕСКОГО ИНСТИТУТА

Кафедра общей и клинической психологии

Реферат

ФРЕЙДИЗМ И ФЕМИНИЗМ: КОНФРОНТАЦИЯ И СОТРУДНИЧЕСТВО

студента

Клименко Кристины Андреевны

БЕЛГОРОД 2021

Содержание

Введение

1. Структура психики по Фрейду

2. Структура личности

3. Защитные механизмы поведения

4. Противоречия в теории современного феминизма

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Философия Фрейда формировалась под влиянием философии детерминизма и позитивизма девятнадцатого века, и он считал человеческий организм сложной энергетической системой, черпающей энергию из потребляемой пищи и расходующей ее на столь различные вещи, как кровообращение, дыхание, мышечные усилия, восприятие, мышление, память. Фрейд не видел причин считать, что энергия, обеспечивающая дыхание или пищеварение, обладает какими-либо отличиями, кроме отличия по форме, от энергии, обслуживающей мышление и память. Энергия должна определяться с точки зрения осуществляемой работы. Если работа представлена психической активностью, например, мышлением, то правомерно, по мысли Фрейда, назвать эту форму энергии психической энергией. В соответствии с принципом сохранения энергии энергия может трансформироваться из одного состояния в другое, но не может исчезать в рамках тотальной космической системы; из этого следует, что психическая энергия может трансформироваться в физиологическую, и наоборот. Это положение и легло в основу всей психоаналитической теории Фрейда.

1. Структура психики по Фрейду

Местом встречи, «мостиком» между энергией тела и энергией личности выступает бессознательное (оно, ид) и его инстинкты.

Инстинкт определяется как врожденная психологическая репрезентация внутреннего соматического источника возбуждения. Психологическая репрезентация называется желанием; телесное возбуждение, из которого оно возникает, называется потребностью. Таким образом, состояние голода может быть описано с точки зрения физиологии как состояние дефицита питания в тканях тела, где как психологически оно представлено желанием поесть, желание действует как мотив поведения. Голодный ищет пищу. В связи с этим инстинкты считаются движущими факторами личности. Они не только побуждают поведение, и определяют его направленность. Иными словами, инстинкт осуществляет избирательный контроль за поведением. Голодный более чувствителен к пищевым стимулам, сексуально возбужденный человек с большей вероятностью отреагирует на эротические стимулы. Кстати, можно видеть, что организм также может активизироваться и внешней эмуляцией. Однако Фрейд полагал, что источники возбуждения, находящиеся в среде, менее важны для динамики личности, чем врожденные инстинкты. В целом внешние стимулы возлагают на организм меньше требований и требуют нее сложных форм удовлетворения, чем потребности. Внешнего стимула можно избежать, но от потребности убежать невозможно. Хотя Фрейд отводил внешней стимуляции вторые роли, он никогда не отрицал ее значение в определенных условиях. Например, чрезмерная стимуляция в ранние годы жизни, когда незрелое эго не способно связать огромное количество свободной энергии

Инстинкт - это квант психической энергии или, как это обозначил Фрейд, «мера запроса на работу ума». Вместе взятые, инстинкты составляют суммарную психическую энергию, находящуюся в распоряжении личности. Как уже сказано, ид представляет резервуар этой энергии и местоположение инстинктов. Ид может быть уподоблен динамо-машине, поставляющей психическую энергию для всего многообразия действий личности. Разумеется, энергия извлекается из телесных метаболических процессов.

Инстинкт имеет источник, цель, объект и импетус. Источник мы уже определили как телесное состояние или потребность. Цель состоит в устранении телесного возбуждения. Цель пищевого инстинкта, например, состоит в устранении пищевого дефицита, что достигается, разумеется, актом еды. Вся активность между появлением желания и его исполнением относится к объекту. Иначе говоря, объект - это не только конкретный предмет или условие, удовлетворяющее потребности; он также включает поведение, направленное на поиск необходимого предмета или условия. Например, когда человек голоден, он должен предпринять некоторые действия для того, чтобы достичь цели - насыщения.

Импетус - это сила инстинкта, определяемая интенсивностью потребности. С ростом пищевого дефицита, вплоть до возникновения физической слабости, соответственно возрастает сила инстинкта.

Рассмотрим кратко некоторые последствия такого подхода к инстинктам. Прежде всего, предлагаемая Фрейдом модель - это модель «напряжения-редукции». Поведение человека активируется внутренними побудителями и активность убывает по мере того, как соответствующие действия отменяют или снижают возбуждение. Это означает, что цель инстинкта по характеру своему регрессивна, так как возвращает человека к предшествующему состоянию, состоянию до проявления инстинкта. Состояние, в которое возвращается человек, относительно статично. Инстинкт следует также считать консервативным, так как его цель - сохранить равновесие организма посредством снятия возбуждения. Таким образом, мы можем обрисовать инстинкт как процесс, повторяющийся с той же частотой, что и круг явлений, начиная с возникновения возбуждения и завершая отдыхом. Этот аспект инстинкта Фрейд назвал навязчивое повторение. Личность вынуждена вновь и вновь повторять неизбежный цикл возбуждения и покоя. (Термин «навязчивое повторение» используется также при описании персеверативного поведения, когда средства удовлетворения потребности не вполне адекватны. Ребенок персеверирует, сося палец в состоянии голода.)

В соответствии с Фрейдовой теорией инстинктов источник и цель инстинкта остаются постоянными на протяжении жизни, хотя физическое созревание меняет или устраняет источник. С развитием новых телесных потребностей могут появляться новые инстинкты. По контрасту с постоянством источника и цели, объект или средства удовлетворения потребности могут в течение жизни существенно варьировать -- что и происходит. Эти вариации в выборе объекта возможны, так как психическая энергия способна смещаться, она может разряжаться различными путями. Следовательно, если тот или иной объект недоступен - потому, что отсутствует, либо в силу наличия внутриличностных барьеров, энергия может вкладываться в другой объект. Если он также окажется недоступным, возникнет новое перемещение, и так далее, пока не будет найден подходящий объект. Иными словами, объекты могут заменяться, чего определенно не быть с источником и целью инстинкта.

Фрейд предположил, что все инстинкты могут быть объединены в две большие группы, названные «истинкты жизни» и «инстинкты смерти».

Инстинкты жизни служат целям выживания индивида и размножения. Под эту категорию подпадают голод, жажда, секс. Форма энергии, посредством которой воплощаются инстинкты жизни, называется либидо. Инстинкт жизни, которому Фрейд уделяет наибольшее внимание, - сексуальный, и на заре психоанализа почти все, что совершает человек, приписывали действию этого вездесущего инстинкта.

Инстинкты смерти, или, как иногда называл их Фрейд, деструктивные инстинкты, проявляются не столь заметно, как инстинкты жизни, по этой причине известно о них немного, но они неизбежно выполняют свою миссию. Каждый человек в конце концов умирает - факт, давший начало знаменитому афоризму Фрейда: «Цель жизни -- смерть». Фрейд, в частности, полагал, что у человека есть желание - разумеется, обычно бессознательное, - умереть. Он не пытался определить соматические источники инстинктов смерти, хотя кто-то, быть может, захочет связать их с катаболическими или разрушительными процессами в организме. Не дал он и название энергии, посредством которой осуществляют свою работу эти инстинкты.

2. Структура личности

Личность, согласно теории Фрейда, состоит из трех основных систем: ид(оно), эго(я) и суперэго (сверх-я) . Хотя каждая из этих областей личности обладает собственными функциями, свойствами, компонентами, принципами действия, динамикой и механизмами, они взаимодействуют столь тесно, что трудно и даже невозможно распутать линии их влияния и взвесить их относительный вклад в человеческое поведение. Поведение почти всегда выступает как продукт взаимодействия этих трех систем; чрезвычайно редко одна из них действует без двух других.

Ид есть изначальная система личности: это матрица, в которой впоследствии дифференцируются эго и суперэго. Ид включает все то психическое, что является врожденным и присутствует при рождении, включая инстинкты. Ид - резервуар психической энергии и обеспечивает энергию для двух других систем. Ид тесно связан с телесными процессами, откуда черпает свою энергию. Фрейд назвал ид «истинной психической реальностью», поскольку она отражает внутренний мир субъективных переживаний и не знает об объективной реальности.

Когда энергия нарастает, ид не может этого выдерживать, что переживается как дискомфортное состояние напряжения. Следовательно, когда уровень напряжения организма повышается - либо в результате внешней стимуляции, либо вследствие внутреннего возбуждения - ид действует таким образом, чтобы немедленно снять напряжение и вернуть организм на удобный постоянный и низкий энергетический уровень. Принцип редукции напряжения, на основе которого действует ид, называется принципом удовольствия.

Для того чтобы выполнить свою задачу - избежать боли, получить удовольствие, - ид располагает двумя процессами. Это рефлекторное действие и первичный процесс. Рефлекторные действия представляют собой врожденные автоматические реакции типа чихания и мигания; они обычно сразу снимают напряжение. Организм снабжен рядом таких рефлексов для того, чтобы справляться с относительно простыми формами возбуждения. Первичный процесс предполагает более сложную реакцию. Он пытается высвободить энергию через создание образа объекта, в связи с чем энергия переместится. Например, первичный процесс даст голодному человеку ментальный образ пищи. Галлюцинаторное переживание, в котором желаемый объект представлен как образ памяти, называется исполнение желания. Лучшим примером первичного процесса у здорового человека является сновидение, которое, по Фрейду, всегда представляет исполнение или попытку исполнения желания. Галлюцинации и видения психотиков - также примеры первичного процесса. Ярко окрашено действием первичного процесса аутистическое мышление. Эти исполняющие желания ментальные образы являются единственной реальностью, известной ид.

Очевидно, что сам по себе первичный процесс не способен снять напряжение. Голодный не может съесть образ еды. Следовательно, развивается новый, вторичный психический процесс, и с его появлением начинает оформляться вторая система личности - эго.

Эго появляется в связи с тем, что потребности организма требуют соответствующих взаимодействий с миром объективной реальности. Голодный человек должен искать, найти и съесть пищу прежде, чем будет снижено напряжение голода. Это означает, что человек должен научиться различать образ пищи, существующий в памяти, и актуальную перцепцию пищи, существующей во внешнем мире. Когда эта дифференциация осуществлена, необходимо преобразовать образ в перцепцию, что осуществляется как определение местонахождения пищи в среде. Иными словами, человек соотносит существующий в памяти образ пищи с видом или запахом пищи, приходящими через органы чувств. Основное различие между ид и эго заключается в том, что ид знает только субъективную реальность, в то время как эго различает внутреннее и внешнее.

Говорят, что эго подчиняется принципу реальности и действует посредством вторичного процесса. Цель принципа реальности - предотвратить разрядку напряжения до тех пор, пока не будет обнаружен объект, подходящий для удовлетворения. Принцип реальности временно приостанавливает действие принципа удовольствия, хотя при обнаружении нужного объекта и снижении напряжения «обслуживается» именно принцип удовольствия. Принцип реальности связан с вопросом об истинности или ложности опыта - то есть обладает ли он внешним существованием, - в то время как принцип удовольствия заинтересован лишь в том, приносит ли опыт страдание или наоборот.

Вторичный процесс - это реалистическое мышление. При помощи вторичного процесса эго формулирует план удовлетворения потребностей, а затем подвергает его проверке - как правило, некоторым действием, - чтобы выяснить, срабатывает ли он. Голодный человек думает о том, где можно найти пищу, а затем начинает именно там ее искать. Это называется проверка реальностью. Чтобы удовлетворительно играть свою роль, эго контролирует все когнитивные и интеллектуальные функции; эти высшие ментальные процессы обслуживают вторичный процесс.

Эго называют исполнительным органом личности, так как оно открывает двери действию, отбирает из среды то, чему действие должно соответствовать, решает, какие инстинкты и каким образом должны быть удовлетворены. Осуществляя эти чрезвычайно важные исполнительские функции, эго вынуждено стараться интегрировать часто противоречивые команды, исходящие от ид, суперэго и внешнего мира. Это непростая задача, часто держащая эго в напряжении.

Однако следует иметь в виду, что эго - эта организованная часть ид - является для того, чтобы следовать целям ид и не фрустрировать их и что его сила черпается из ид. Эго не обладает существованием, отдельным от ид в абсолютном смысле всегда зависимо от него. Его главная роль быть посредником между инстинктивными запросами организма и условиями среды; его высшая цель - поддерживать жизнь организма и увидеть, что вид воспроизводится.

Третья и последняя развивающаяся система личности - суперэго. Это внутренняя репрезентация традиционных ценностей и идеалов общества в том виде, в каком они интерпретируются для ребенка родителями и насильственно прививаются посредством наград и наказаний, применяемых к ребенку. Суперэго - это моральная сила личности, оно представляет собой скорее идеал, чем реальность, и служит скорее для совершенствования, чем для удовольствия. Его основная задача - оценить правильность или неправильность чего-то, исходя из моральных стандартов, санкционированных обществом.

Суперэго как сопровождающий человека интернализированный моральный арбитр развивается в ответ на награды и наказания, исходящие от родителей. Чтобы получать награды и избегать наказаний, ребенок учится строить свое поведение в соответствии с требованиями родителей. То, что считают неправильным и за что наказывают ребенка, инкорпорируется в совесть -- одну из подсистем суперэго. То, что они одобряют и за что награждают ребенка, включается в его эго-идеал - другую подсистему суперэго. Механизм обоих процессов называется интроеция. Ребенок принимает, или интроецирует, моральные нормы родителей. Совесть наказывает человека, заставляя чувствовать вину, эго-идеал награждает его, наполняя гордостью. С формированием суперэго на место родительского контроля встает самоконтроль.

Основные функции самоконтроля: 1) препятствовать импульсам ид, в частности, импульсам сексуального и агрессивного плана, ибо проявления их осуждаются обществом; 2) «уговорить» эго сменить реалистические цели на моральные и 3) бороться за совершенство. Таким образом, суперэго находится в оппозиции к ид и к эго и пытается строить мир по своему образу. Однако суперэго подобно ид в своей иррациональности и подобно эго в стремлении контролировать инстинкты . В отличие от эго суперэго не просто отсрочивает удовлетворение инстинктивных потребностей, оно их постоянно блокирует.

В заключение этого краткого рассмотрения следует сказать, что ид, эго и суперэго не следует рассматривать как неких человечков, управляющих нашей личностью. Это не более чем наименования для различных психических процессов, подчиняющихся системным принципам. В обычных обстоятельствах эти принципы не противоречат друг другу и не перечеркивают друг друга. Напротив, они работают как единая команда под руководством эго. Личность в норме функционирует как единое целое, а не как нечто трехчастное. В очень общем смысле ид может рассматриваться как биологическая составляющая личности, эго - как психологическая составляющая, суперэго - как социальная составляющая

3. Защитные механизмы поведения

Динамика личности во многом определяется необходимостью удовлетворения потребностей через взаимодействие с объектами внешнего мира. Среда обеспечивает голодный организм едой, жаждущего - водой. Помимо этой роли источника обеспечения - внешний мир играет и иную роль в судьбе личности. В нем есть опасности: он может не только удовлетворять, но и угрожать. Окружающая среда обладает властью причинять боль и увеличивать напряжение, равно как приносить удовольствие и снижать напряжение. Она - источник и беспокойства, и покоя.

Обычная реакция индивида на внешние угрозы боли и разрушения, с которыми он не готов справиться, - страх. Эго, подавленное чрезмерной стимуляцией, неподвластной контролю, наполняется тревогой. Под давлением чрезмерной тревоги эго иногда, дабы снизить ее, вынуждено принимать чрезвычайные меры. Эти меры называются защитными механизмами. Важнейшие механизмы защиты - вытеснение, проекция, формирование реакции, фиксация и регрессия. Все механизмы защиты имеют две общие характеристики: 1) они отвергают, фальсифицируют или искажают реальность; 2) они действуют бессознательно, так что человек не подозревает об их существовании.

Вытеснение. Это одно из самых ранних понятий психоанализа. Прежде чем Фрейд пришел к формулированию своей теории в терминах ид, эго и суперэго, он разделил психическое на три области - сознательное, предсознательное и бессознательное. Предсознательное содержит психический материал, который при необходимости может стать сознательным. Материал же бессознательного, по мнению Фрейда, относительно недоступен сознанию; он считается вытесненным.

Когда Фрейд пересмотрел свою теорию личности, понятие вытеснения сохранилось для обозначения одного из защитных механизмов эго. Он приписал вытеснение эго, а вытесненное -- ид. Считается, что вытеснение возникает тогда, когда объект-выбор, побуждающий несоразмерную тревогу, изгоняется из сознания посредством антикатексиса. Например, до сознания не допускается болезненное воспоминание, или же человек не может видеть чего-то, ясно видимого, потому что вытесняется перцепция этого предмета. Вытеснение может вмешиваться и в нормальное функционирование тела. Импотенция возможна из-за боязни сексуальных импульсов, артрит может развиться из-за вытеснения чувства враждебности.

Вытеснение может прокладывать себе путь через антикатексисы или находить выражение в форме смещения. Если смещение успешно предотвращает возвращение тревоги, оно должно обрести соответствующую символическую форму. Сын, вытеснивший враждебные чувства по отношению к отцу, может выражать враждебные чувства по отношению к другим символам авторитарности.

Проекция. Обычно эго справляется с реальной тревогой легче, чем с невротической или моральной. Следовательно, если источник тревоги может быть приписан внешнему миру, а не собственным примитивным импульсам или угрозам со стороны совести, человек скорее достигнет облегчения тревожного состояния. Этот механизм, посредством которого невротическая или моральная тревога обращаются в объективный страх, называется проекцией. Это превращение происходит просто, ибо изначальным источником как невротической, так и моральной тревоги является страх наказания со стороны внешнего агента.

Формирование реакции. Этот защитный механизм представляет замещение в сознании продуцирующего тревогу импульса или чувства его противоположностью. Например, ненависть заменяется любовью. Изначальный импульс все еще существует, но маскируется таким, который не вызывает тревоги. Часто возникает вопрос, как можно отличить формирование реакции от истинного выражения импульса или чувства. Например, как можно отличить реактивную любовь от истинной? Как правило, реактивное образование отмечено экстравагантностью, внешней броскостью - человек слишком протестует - и компульсивностью. Крайние формы поведения любого рода обычно свидетельствуют о формировании реакции. Иногда формирование реакции успешно удовлетворяет изначальный импульс, для защиты от которого предназначено, например, когда мать «душит» ребенка своей любовью и вниманием.

4. Противоречия в теории современного феминизма

Противоречия между американским и французским феминизмом 70-х годов. Основное различие между французской и американской феминистской теорией 70-х годов состояло, по мнению Алис Жарден, специально посвятившей исследованию этой проблемы известную книгу Gynesis. Конфигурация женщины и современность (1985)1 , в различном отношении к проблематике женской субъективности: если общей задачей французского феминистского мышления являлась денатурализация понятий либерализма и гуманизма, натурализованных эпохой Просвещения, и прежде всего,-- понятия субъекта, то американский философский феминистский проект 70-х годов строился в основном на аффирмации женской субъективности. Другими словами, в основе американско-французского феминистского теоретического "разрыва" лежит, по мнению Алис Жарден, методологическое различие между пониманием женщины "как процесса" во французской феминистской теории и женщины "как половой идентичности" в американской. Общая концептуальная позиция американских феминисток в 70-е годы, по мнению Жарден, связана с а) отказом от бессознательного, б) настаиванием на стабильной структуре "я" и в) пониманием языка только как коммуникативной функции.

Поэтому американские феминистки 70-х годов, считает Жарден, подчеркивали этическую значимость феминистского дискурса -- как "вызывающего стремление к действию", в то время как французские теоретики осуществляли в основном критику символических и лингвистических форм патриархатного дискурса. С другой стороны, особенностью французского феминистского проекта являлась, по мнению Жарден, политизация всего спектра традиционно полагавшихся нейтральными дискурсивных систем и понятий, признающихся способными осуществлять радикальную критику патриархатной культуры (в частности, политизируются и идеологизируются понятия женского письма и чтения, которые признаются новыми формами критики культуры).

Противоречия между гендером и полом. В современной феминистской теории признается, что сегодня не может быть больше ни единого предмета теории феминизма, ни единой методологии, а для таких современных концепций, как радикальный или антирасистский феминизм, постколониальный феминизм или феминизм женщин Третьего Мира, понятие "гендера" является не более центральным, чем понятия "расы", "нации" или "класса".

Одним из основных методологических противоречий в современном феминизме является противоречие между "теоретиками гендера" и "теоретиками сексуального различия", базирующимися на "радикальной теории пола" (а не гендера). Для теоретиков сексуального различия дихотомия пол/гендер не имеет большого смысла: они критикуют понятие гендера за предпосылку социального конструктивизма, трактующую субъекта в качестве "данного", в то время как они рассматривают субъективность через параметры производящейся вновь и вновь сексуальности в ситуации расщепления сознания и языка. Задача феминистского анализа, по мнению теоретиков сексуального различия, и заключается в том, чтобы маркировать конститутивную асимметрию полов посредством языка и бессознательного: политики субъективной сексуальной трансформации в таком случае выступают приоритетными по сравнению с телеологическими политиками гендерного конструктивизма.

Кроме того, теоретики сексуального различия настаивают на неприсваиваемом характере феминного в традиционном конструктивистском дискурсе: ведь стратегией женской субъективности в культуре является не "прямая" репрезентация, а лишь миметическая симуляция феминного, по выражению ЛюсИригарэй.

Более того, по словам Гайатри Спивак, феминное как дискурсивная продукция культуры производится и уничтожается одновременно, не укладываясь в рамки гендерного конструктивизма. Отсюда возникновение политики сопротивления репрезентации и гендерному конструктивизму в современной феминистской теории, так как признается, что сама структура репрезентации в нашей культуре построена на "вычеркивании" женского и, следовательно, не способна выразить этот феномен реальности. Женское в концепциях теоретиков сексуального различия получает, скорее, статус границы как предела репрезентативности, а не социального гендерного конструкта.

В эссе "Мыслить пол: Заметки о радикальной теории сексуальности" (1984) Гейл Рубин, одна из культовых фигур современного феминизма, предложила концептуализировать "пол" и "гендер" как две различных сферы анализа. Она критикует редукционистский подход в феминизме, при котором сексуальность и ее разновидности атрибутируются гендеру, а сексуальные отношения сводятся к гендерной позиции, или, напротив, гендер понимается как каузальный эффект действия режимов сексуальности. В противоположность данной методологической установке классического феминизма, Рубин считает, что должны существовать нередуктивные и некаузальные отношения между полом и гендером. Главный тезис Рубин состоит в том, что она отказывается сексуальность и характеристики пола сводить к сексуальному акту и к функции отношений между мужчиной и женщиной -- то есть к копуле или копулярным отношениям, отказывая при этом в правоте известному тезису Кэтрин МакКиннон, что "сексуальность организует общество только через два пола: женщин и мужчин". Рубин критикует МакКиннон за структурно статическое понимание гендера и приписывание этой частной позиции "фальшивого культурного обобщения о виктимизированной позиции женщины в культуре".

Рубин считает, что феминистская критика гендерной иерархии должна быть преобразована в "радикальную теорию пола", внутри которой должна быть развита автономная теория сексуальности и утверждена ее политическая специфичность. В новое понятие сексуальности должны входить все категории сексуальных миноритарных групп, которые нарушают традиционные границы гендера и гендерных дихотомий: queer, садомазохизм, трансвестизм, межпоколенческое партнерство, проституция и т.п. Другими словами, концепция сексуальности и пола Гейл Рубин призывает обратить политическое внимание на сексуальные миноритарные группы, которые не всегда состоят из женщин, не вписываются в традиционные гендерные дихотомии и которые сконструированы и регулируемы государством путем патологизации. Рубин доказывает, что успех феминистского антипорнографического дискурса в масс-медиа, базирующегося на идентификации феминизма с теорией гендерного конструктивизма МакКиннон, в конечном счете обеспечен государственной властью и ее функцией регуляции сексуальности и половых отношений: ведь не случайно, по мнению Гейл Рубин, дискурс гендерного конструктивизма нашел себе мощного союзника в лице государства, став выразителем официальной государственной политики.

Противоречия между гендерными и феминистскими исследованиями. В современной феминистской теории существуют различные причины для различения между "феминистскими" и "гендерными" исследованиями. По словам Рози Брайдотти, основной критике понятия гендера и гендерных исследований подвергаются со стороны европейских теоретиков сексуального различия, постколониальных и цветных феминистских теоретиков. Данное противоречие было артикулировано в 80-е годы как противоречие между англо-американскими "теоретиками гендера" и европейскими "теоретиками сексуального различия". Рози Брайдотти утверждает, что понятие "гендера" сегодня является одной из основных кризисных точек феминистской теории из-за своей теоретической неадекватности и политической аморфности: оно, цитирует Брайдотти Лиану Борги, подобно "гибкой форме для печенья", принимает любую форму в зависимости от вашего желания. Брайдотти приводит пример Германии, в которой феминистская волна 70-х годов не выдержала этапа академической институциализации прежде всего потому, что локальные немецкие феминистские традиции и практики оказались более радикальными, чем пришедшее из американского феминистского дискурса понятие "гендера", оказавшееся искусственной и компромиссной формой для обозначения локальных феминистских практик.

Основное отличие гендерных исследований от феминистских в формулировке Брайдотти заключается в том, что гендерные исследования базируются на признании факта симметричного конструирования женского и мужского в культуре, в то время как феминистские исследования исходят из признания факта мужской доминации в культуре и социальных науках. Так называемое "равное", или симметричное конструирование гендера Брайдотти считает завуалированной формой социального неравенства, призывая осуществлять феминистский анализ современности: только такой анализ, по мнению Брайдотти, действительно способен артикулировать женскую субъективность.

Противоречие между черными, цветными и белыми феминистками. В чем, например, проявилось влияние практики и теории черных феминисток 80-90-х годов на общефеминистский дискурс? В том, что они поставили под вопрос исключительное фокусирование североамериканского феминизма на понятии гендера: черные феминистки считают, что в основаниях понятия гендера на самом деле лежат понятия "расы" и "класса". По их мнению, понятие "патриархат", используемое "второй волной" феминизма и понимаемое в первую очередь как "мужская доминация", носит этноцентристский характер, так как, например, черные мужчины вовсе не обладают той же степенью и теми же формами власти, что и белые мужчины, а белые женщины могут дискриминировать черных. В результате понятия "патриархат" или "подавление" не могут в одинаковой степени быть применимыми к белым и к черным женщинам, подвергающимся различным практикам подавления (в частности, белые женщины не знают такой формы подавления, как расизм). Поэтому черные феминистки считают, что этноцентристские концепции власти и подавления женщин, которыми оперирует "вторая волна" феминизма, в принципе не могут дискурсивно отразить живой опыт переживания расизма и дискриминации черных женщин. Более того, дискурс "второй волны" феминизма, по их мнению, не учитывает, что существуют не только разные формы подавления женщин в культуре, но и разные формы женского сопротивления, или что гендерное неравенство как этническое неравенство может существовать не только в отношениях женщин и мужчин, но и в отношениях, например, белых и черных женщин и что черные женщины испытывают расизм и -- в противовес теориям радикального феминизма 70-х годов -- не только со стороны белых мужчин, но и со стороны белых женщин. С этой точки зрения черные женщины зачастую отвергают саму парадигму феминизма и предлагают собственные варианты женских идентификационных политик, базирующиеся на постмодернистском методе "различения".

Противоречия между феминизмом и постколониализмом. Реальность постколониализма в противоположность романтическим колониальным проектам обнаружила сложность и противоречивость стратегий культурных идентификаций, функционирующих в дискурсе под знаками "единого народа" или "единой нации". Поэтому теоретики постколониализма настаивают на критерии "временного измерения" в описании национальных политических общностей, призванного заменить метод историцизма. Такой методологический подход обеспечивает перспективу дизъюнктивных форм репрезентации постколониальных культур и субъектов -- в том числе, женской субъективности.

Например, Фредрик Джеймисон настаивает на понятии "ситуационного сознания", или "национальной аллегории" при характеристике постколониальной национальной культуры, подчеркивая что индивидуальное сознание или опыт постколониальной субъективности никогда не могут быть включены в коллективный; при анализе постколониальной культуры, по мнению Джеймисона, нельзя также использовать центристскую каузальную логику. В условиях постколониализма, когда феминизм продолжает абстрактно настаивать на необходимости солидарных и единых, построенных на отрицании доминирующего дискурса национальных идентичностей, нельзя, по мнению постколониальных теоретиков, обойтись без учета особенностей дисперсивныхпостколониальных культур и различия женских постколониальных практик в современном мире.

Противоречие между феминистским знанием (феминистской эпистемологией) и женским жизненным опытом -- является одним из противоречий в феминизме "второй волны". Сара Хардинг в работе Изобретая себя вновь как других: Новые агенты истории и знания (1993) осмысляет соотношение между опытом и знанием.

Она проблематизирует традиционное утверждение феминистской эпистемологии 80-х годов о том, что только на основе переживаний женщин и женского опыта может формироваться феминистское знание и что наиболее достоверным типом знания является знание, исходящее из опыта репрессии и подавления, потому что реально знать о репрессии может только переживший репрессивный опыт субъект. Хардинг задает вопрос о том, действительно ли только репрессированный субъект (женщина) может продуцировать знание и действительно ли понимание подавления возникает только из опыта подавления? Ее точка зрения заключается в том, что существует реальная опасность уравнивания определенных типов "опыта" с "истиной", то есть с неким "истинным знанием", что ведет к редукционизму и идеологизму в феминистской теории.

Поэтому Сара Хардинг предлагает ввести в феминистскую теорию понятие "противоречивых идентичностей" и "противоречивых социальных позиций", потому что, по ее мнению, не существует никакого "опыта" как такового, но только осмысление некоторого опыта как мышление на основе некоторой противоречивой опытной позиции. Отсюда, по мнению Сары Хардинг, следует, что феминистское знание не обязательно должны генерировать женщины, причем репрессированные женщины, но и, например, мужчины и другие группы, а положение черных и цветных женщин -- белые женщины и наоборот.

Заключение

психика фрейд соматический феминизм

Фрейдизм как социальную и философско-антропологическую доктрину следует отличать от психоанализа как конкретного метода изучения бессознательных психических процессов, принципам которого Фрейд придает универсальное значение. Фрейдизм с самого начала своего существования не представлял собой чего-то единого, двойственное отношение самого Фрейда к бессознательному, в котором он видел источник одновременно как творческих, так и разрушительных тенденций, обусловило возможность различного, иногда прямо противоположного истолкования принципов его учения. Уже среди ближайших учеников Фрейда в 1910-х годах возник спор о том, что следует считать основным движущим фактором психики. Если у Фрейда таковым признается энергиябессознательных психосексуальных влечений, то у А. Адлера и в основанной им индивидуальной психологии эту роль играет комплекс неполноценности и стремление к самоутверждению, в школе аналитической психологии К.Г. Юнга первоосновой считается коллективное бессознательное и его архетипы.

Широкое распространение Фрейдизма началось после 1-и мировой войны 1914-18 и было связано как с общим кризисом общества и культуры, так и с кризисом ряда традиционных направлений психологической науки. При этом различные направления фрейдизма стремились восполнить отсутствующее у Фрейда философское и методологическое обоснование положений его учения. В конце 1930-х годах возник неофрейдизм, который стремится превратить фрейдизм в социологическую и культурологическую доктрину, порывая при этом с концепцией бессознательного и с биологическими предпосылками учения Фрейда. Влияние фрейдизма особенно проявилось в социальной психологии, этнографии, литературоведении и художественной критике.

Список использованной литературы

1. Михайлов Ф.Т., Царегородцев Г.И. За порогом сознания. М., 1991.

2. Лейбин В.М. Психоанализ и философия неофрейдизма. М., 1987.

3. Руткевич А.М. От Фрейда к Хайдеггеру. М,. Политиздат, 1995

4. Холл К., Линдсей Г. Концепции личности. - М., 2000

5. Настольный словарь для справок по всем отраслям знания. Т.3. Спб.,1864.С.1106.

6. Феминизм: Восток, Запад, Россия. М.,1993. 243с.

7. Большой толковый социологический словарь. М.: "ACT', 1999. Т. 2. С. 386-388.

8. Дугин И.Н. Магический феминизм . М.,1999.

9. Шатерникова М. Откуда растет феминизм? // Вестник, № 16.

10. Силласте Г.Г. Москва-Пекин. Социолог об итогах Всемирной конференции по положению женщин. М., 1996. С.71.

11. Успенская В. Стереотипы на пути женщин к лидерству // Феминистская теория и практика Восток-Запад. СПб., 1996. С. 71.

12. Шведова Н.А. Широкое участие женщин в политике - путь к зрелой демократии // США-Канада. 1999. № 3-4. С. 30.

13. Старовойтова Г. Каково быть женщине-политику в России сегодня (Стенограмма выступления) // Феминистская теория и практика: Восток-Запад. СПб., 1996. С. 38.

Размещено на Allbest.ru