Взаимопонимание партнеров в дискурсе

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Институт психологии РАН, лаборатория психологии речи и психолингвистики

Взаимопонимание партнеров в дискурсе

Mutual Understanding Between Partners in Discourse

Наталия Павлова доктор психологических наук, профессор

Ирина Зачесова кандидат психологических наук,

старший научный сотрудник

Таисия Гребенщикова кандидат психологических наук,

старший научный сотрудник



Аннотация

Представлены результаты изучения интенциональной структуры речевого взаимодействия в условиях повседневного бытового общения, консультативной психологической практики, научных обсуждений, интерактивных радио- и телепрограмм. Основной метод исследования - интент-анализ, направленный на выявление речевых интенций на основе экспертной оценки. Использовалась техника интент-анализа диалогов, включающая показатели направленности субъекта на собеседника и обращенная к составляющим интенционального содержания, связанным с адресатом речи, текущим взаимодействием и оказанием речевого воздействия. Описаны типовые компоненты интенциональной структуры диалога и основные линии их модификации в конкретном коммуникативном контексте. Показано, что интенциональная структура диалога включает: интенциональную направленность участников на себя, на собеседника и на окружающую действительность. В разных видах диалога типовые компоненты имеют различную выраженность и своеобразное интенциональное наполнение. Выявленные изменения интенциональных параметров в ходе разговора позволяют обосновать представление о понимании интенционального подтекста высказываний как важнейшей предпосылке диалогического взаимодействия. Охарактеризованы переменные, влияющие на понимание интенций, а также связанные с их искажением «коммуникативные неудачи». Показано, что значимым фактором понимания интенций собеседника выступает способ их речевого выражения и условия предъявления вербального материала. Отмечается, что в условиях диалога интенциональное состояние собеседников в существенных чертах определяет направленность на партнера и текущую коммуникацию. По итогам исследования обосновано положение о выражении и распознавании интенций как необходимой основе взаимопонимания, координации действий, достижения целей говорящих.

Ключевые слова: диалог, речевое взаимодействие, речевые интенции, взаимопонимание, понимание, интент-анализ.

Павлова Наталія, Зачесова Ірина, Гоебенщикова Таїсія. Взаєморозуміння партнерів у дискурсі



Анотація

Представлені результати вивчення інтенціональної структури мовленнєвої взаємодії в умовах повсякденного побутового спілкування, консультативної психологічної практики, наукових обговорень, інтерактивних радіо- і телепрограм. Основний метод дослідження - інтент-аналіз, спрямований на виявлення мовленнєвих інтенцій на основі експертної оцінки. Використовувалася техніка інтент- аналізу діалогів, що включає показники спрямованості суб'єкта на співрозмовника й звернена до складових інтенціонального змісту, пов'язаних з адресатом мовлення, поточною взаємодією і мовним впливом. Описано типові компоненти інтенціональної структури діалогу й основні лінії їх модифікації в конкретному комунікативному контексті. Показано, що інтенціональна структура діалогу включає: інтенціональну спрямованість учасників на себе, на співрозмовника і на навколишню дійсність. У різних видах діалогу типові компоненти мають різну вираженість і своєрідне інтенціональне наповнення. Виявлені зміни інтенціональних параметрів у ході розмови дозволяють обґрунтувати уявлення про розуміння інтенціонального підтексту висловлювань як найважливішої передумови діалогічної взаємодії. Охарактеризовані змінні, що впливають на розуміння інтенцій, а також пов'язані з їх спотворенням «комунікативні невдачі». Показано, що значущим фактором розуміння інтенцій співрозмовника виступає спосіб їх мовленнєвого вираження і умови пред'явлення вербального матеріалу. Відзначається, що в умовах діалогу інтенціональних станів співрозмовників в істотних рисах визначає спрямованість на партнера і комунікацію. За підсумками дослідження обґрунтовано положення про вираження й розпізнавання інтенцій як необхідної основи взаєморозуміння, координації дій, досягнення цілей мовців.

Ключові слова: діалог, мовленнєва взаємодія, мовленнєві інтенції, взаєморозуміння, розуміння, інтент-аналіз.

Abstract

The current paper shows the results of the study on the intentional structure of everyday common communication, psychological consulting practice, scientific discussions and both interactive radio and TV programs. The main method of the study is Intent-analysis. It is based on the expert estimation that focuses on defining speech intentions related to the interlocutors' orientations to their partners, current interaction and effects of their speech. The typical elements of an intentional structure of a dialogue and its modifications in the certain communicative context are represented. An intentional structure of a dialogue includes interlocutors' intentions orientated to themselves, to their partners and environmental reality. Intentional content and frequency of mentioned elements depend on the type of a dialogue. Defined moderation of intentional variables during the dialogue could be considered as verification of the fact that understanding of intentional subtext of an utterance is an important precondition for conversational interactions. We characterized the variables that effect on the comprehension of intentions and cause communication fails. The significant factors of understanding between partners is the way how they realize speech intentions and what are the conditions of exposure to the verbal content. The orientation either to the partner or to the current situation is depend mostly on the intentional state of speaker's mind. The results of the study prove the statement that both realization and comprehension of speech intentions are vital for mutual understanding, coordination of interactions and achieving the goals of communication.

Key words: dialogue, speech interaction, speech intentions, comprehension, mutual understanding, intent-analysis.



Введение

Проблема понимания речи неизменно привлекает внимание исследователей. В последние годы в ее изучении наметились новые перспективы, связанные с формированием междисциплинарной дискурсивной парадигмы и нарастающей тенденцией исследовать речь в естественном жизненном контексте как универсальную форму социальной активности субъекта (Проблемы психологии дискурса, 2005; Журавлев & Павлова, 2007; Караулов, 2010; Дискурс в современном мире, 2011; Дейк, 2013; Dijk, 2005; Moghaddam & Harre, 2010; Wetherell & Potter, 2015). Актуальность приобретает вопрос понимания высказываний в процессе диалога, значимой стороной которого выступает понимание собеседником выражаемых в речи интенций субъекта.

Весомый вклад в изучение интенционального аспекта высказываний вносят исследования, опирающиеся на теорию речевых актов (Теория речевых актов, 1986), который не избавлен, однако, от существенных ограничений: исследования основываются на данных мысленного эксперимента, учитываются лишь типовые осознаваемые намерения (обещание, просьба), моделируются изолированные высказывания либо стереотипные схемы течения разговора (Franke, 1990; Fritz, 1991 и др.). Дискурсивная практика, связанная с выражением и пониманием интенций, во многом остается неизученной. Кроме того, несмотря на обилие работ, посвященных диалогу, сохраняют актуальность вопросы, касающиеся взаимной обусловленности реплик, процессуальных факторов, влияющих на характер интеракций и так или иначе связанных с пониманием собеседника.

Интенции, трактуемые в широком смысле как предметные направленности субъекта, образуют основу и глубинное психологическое содержание речи, которое непосредственно связано с целями деятельности и «видением мира» субъектом, его желаниями, нуждами, установками (Ушакова & Павлова и др., 2000; Павлова, 2000). Соответственно, понимание интенционального подтекста выступает важнейшей предпосылкой диалогического взаимодействия: координации совершаемых действий, достижения целей коммуникантов. Говорящий манифестирует в речи актуальные интенции, и их понимание является основанием или частичным основанием для последующих реплик собеседника.

Верификация и дальнейшее развитие этого представления определили цель настоящей работы. Ставились задачи: во-первых, описать интенциональную структуру аутентичных диалогов на основе реконструкции выражаемых в репликах интенций участников, их сопоставления и анализа понимания; во-вторых, исследовать факторы, влияющие на понимание интенций собеседника; в-третьих, выявить случаи неверного или неполного истолкования речевых интенций и изучить их влияние на организацию диалога.



Методы исследования

Исследование проводилось с позиций дискурсивного подхода, предусматривающего изучение речи в системе коммуникативных отношений и реализующего принципы системной (Ломов, 2003) и субъектно-деятельностной методологии (Брушлинский, 2003). В качестве основного использовался метод интент-анализа - теоретико-экспериментальный подход к изучению интенций, который позволяет реконструировать стоящие за речью интенции коммуникантов и выявить их влияние на организацию разговора (Ушакова & Павлова и др., 2000; Павлова, 2000, 2003; Павлова & Гребенщикова, 2017). В сопоставлении с другими существующими разработками (в первую очередь лингвистической прагматикой, ориентированной на теорию речевых актов), важной особенностью интент-анализа выступает его обращенность к аутентичным речевым материалам, таким интенциональным характеристикам, которые связаны с ходом коммуникации, практической деятельностью участников. Характеризуются не только типовые открыто выражаемые намерения (просьба, приказ), но и другие интенции (в том числе неосознаваемые), которые воспринимаются партнерами и составляют психологическую реальность коммуникации.

В ходе исследования использовалась техника интент- анализа диалогов, включающая показатели направленности субъекта на собеседника и обращенная к таким составляющим интенционального содержания, которые связаны с адресатом речи, текущим взаимодействием и оказанием речевого воздействия (Павлова, 1998, 2005, 2013; Гребенщикова & Зачесова, 2012а, б, 2014; Кубрак, 2009; Гребенщикова & Павлова, 2017). Применялись процедуры и показатели, разработанные для квалификации и оценки масс-медийных материалов информационного и развлекательного характера (Григорьева & Павлова, 2014), приемы описания диалогических паттернов, соотнесенных с выражением конкретных, в том числе, риторических и провокативных интенций (Афиногенова & Павлова, 2015; Павлова, Афиногенова & Гребенщикова, 2017). Использовалась также экспериментальная методика изучения понимания выражаемых в речи интенций, сочетающая процедуры экспертного интент-анализ дискурса и его субъективного шкалирования испытуемыми (Павлова & Пескова, 2012).

Материалом исследования послужили диалоги, почерпнутые в разных сферах коммуникации: повседневном общении, педагогическом и внеклассном общении в школе, консультативной психологической практике, интерактивных радио- и телепрограммах. Осуществлялась аудиозапись диалогов и последующая транскрипция записей (Atkinson & Heritage, 1984). База данных составила более 250 транскриптов.

Результаты и их обсуждение

Рассмотрим интенциональную структуру диалогов. По результатам интент-анализа в диалогах при всем разнообразии их тематики выделяются три основных референциальных объекта: сам говорящий, партнер коммуникации и «действительность» - явление или предмет, о котором идет разговор. Обращаясь друг к другу, собеседники атрибутируют этим объектам определенные характеристики, обнаруживающие интенции обсуждения.

На рисунке 1 приведена схема интенциональной структуры одного из проанализированных диалогов. Можно видеть, что основу интенциональной организации разговора формируют направленность участников на себя, интенциональная направленность на собеседника и направленность на окружающую действительность. Эти типовые интенциональные направленности представлены совокупностью конкретных интенций, специфичных для каждого диалога (выразить позицию, спровоцировать, оценить и т.п.).

По соотношению типовых направленностей выделяются диалоги информационного характера, в которых наиболее выраженной является направленность участников на действительность, и диалоги фатические, где превалирует интенциональная направленность на собеседника. Третий возможный случай, а именно преимущественная направленность партнеров на себя, в рассматриваемых материалах не обнаружен. Обычны, однако, диалоги смешенного плана, в которых представлены варианты различной доминирующей направленности коммуникантов: к примеру, интенциональное состояние одного определяет направленность на себя, другого - на партнера общения.

Видоизменение типовой интенциональной структуры в конкретных диалогах касается следующих параметров:

1. Соотношения основных интенциональных направленностей;

2. Наполняющих их конкретных интенций; 3. Степени обобщенности / дифференцированности референциальных объектов. Так, нередко компонент, обозначаемый нами как «действительность», так или иначе структурируется, в частности, выделяется особый референциальный объект («противник» говорящего, виновник происходящих событий), на котором сосредоточены интенции отрицательного характера (обвинение, угроза и пр.). В соответствии с выраженностью типовых интенциональных направленностей и составляющих их конкретных интенций выделяются диалоги различных жанров: диалог-обсуждение, инструктивный диалог, диалог отношений и пр.



Рис. 1. Интенциональная структура диалога

Примечание: ПК1 и ПК2 - партнеры коммуникации; направленность участников (ПК1 и ПК2) на себя - тонкие стрелки, на собеседника - жирные стрелки, на действительность - пунктирные стрелки.

В целом по результатам этой части исследования диалоги имеют характерную интенциональную структуру. Существенную роль в этой структуре играет направленность на собеседника, сообщающая остальным интенциям соотнесенное с адресатом «диалогическое» выражение. Закономерен вопрос, как модифицируется интенциональный подтекст по ходу разговора, в связи с текущими действиями участников?

Анализ интенциональных паттернов в последовательности реплик направлен на оценку координации интенций. Не только стремления вступить в разговор, уточнить информацию, но и другие «простые» эксплицитно выражаемые интенции актуализируют сопряженные с ними устремления партнера. Скрытая направленность на провоцирование, выяснение отношений и пр. также улавливается в разговоре, вызывая недовольство, уклончивость, встречное провоцирование или стремление представить себя в выигрышном свете. Собеседники понимают интенциональный подтекст, в том числе вуалируемые интенции, хотя в диалоге это может проявляться опосредованно и далеко не сразу. Интенциональное состояние говорящих нередко имеет устойчивый характер, обусловливая характер взаимодействия на протяжении целого фрагмента.

Поскольку ответная реакция собеседника может быть как непосредственной, так и отсроченной, развитие диалога приобретает последовательный линейный либо сложный и разветвленный характер.

В диалогах линейного типа взаимопонимание легко достигается собеседниками, что проявляется в парности, взаимной дополнительности интенций, выражаемых в соседствующих репликах. Так, в диалоге, представленном на рисунке 2, собеседники охотно вступают в разговор, поддерживают шутки друг друга, отвечают на вопросы и т.д. Легко улавливается и скрытый интенциональный подтекст. Реплика «Соку хочется» подразумевает просьбу налить и принести сок, и этот смысл осознается собеседником. Однако в ответной реплике тот уклоняется от выполнения скрытой просьбы и репликой «Сок в холодильнике» намекает партнеру: сделай сам.

В диалогах с разветвленной интенциональной структурой одновременно (параллельно) или отсрочено (последовательно) развертывается несколько интенциональных линий: «ответные» интенции реализуются в нескольких репликах, одни интенции отреагируются немедленно, к другим - собеседник возвращается позднее. Нередко одна реплика содержит несколько разноплановых интенций. В этом случае собеседник, как правило, поддерживает более актуальную для себя интенциональную линию, возвращаясь к другой линии позже. Так, в диалоге (рис. 3) после просьбы, звучащей в инициирующей реплике, собеседник помимо уточнения просьбы (первая интенциональная линия) дает партнеру совет (вторая интенциональная линия). Эта реплика содержит, таким образом, две независимые интенции, задающие две возможные линии развития разговора. В третьей реплике инициатор разговора (ПК1), следуя своим интересам, поясняет просьбу и благодарит за ее выполнение. В четвертой реплике коммуникативный партнер (ПК2) задает вопрос, развивающий вторую предложенную им интенциональную линию. И только в пятой реплике эта вторая линия разговора поддерживается ПК1, и он на вопрос отвечает.

Рис. 2. Линейная интенциональная организация диалога

Примечание: Стрелки показывает интенциональную взаимосвязанность (согласованность) реплик собеседников ПК1 и ПК2.

речевое взаимодействие контакт партнер

Согласованность реплик свидетельствует о том, что интенциональный подтекст легко распознается собеседниками. Если один партнер ставит вопрос, то другой на него отвечает или задает

Mutual Understanding Between Partners in Discourse уточняющий вопрос; если один просит что-либо сделать, другой соглашается, либо отказывает и т.д. Подобные симметричные паттерны составляют основу диалога, обеспечивающую его последовательное бесперебойное развитие.



Рис. 3. Разветвленная интенциональная организация диалога

Примечание: Направление и тип стрелки показывают интенциональную взаимосвязанность (согласованность) собеседников реплик ПК1 и ПК2. Штрихпунктиром показана дополнительная диалогическая линия.

Были выявлены факторы, влияющие на понимание интенций собеседника и проанализированы случаи неверного или искаженного понимания интенций, приводящие к сбоям в течении разговора, а в отдельных случаях и к коммуникативным провалам. Неверное истолкование интенций субъекта влечет за собой корректирующие реплики, задаются также уточняющие вопросы, свидетельствующие о стремлении понять намерения партнера. Искаженное истолкование интенций имеет иную природу. Оно связано с нежеланием понять или обнаружить понимание собеседника, что проявляется в намеренном уходе от обсуждаемой темы, стремлении настоять на своем. Соответственно, выделяются две группы факторов, определяющих ситуацию непонимания интенционального содержания: объективные факторы и факторы субъективного плана, связанные с позициями коммуникантов.

К факторам объективного плана относятся разного рода ситуативные помехи, никак не связанные с отношениями между партнерами. Например, непонимание может быть следствием «ослышки» как в следующем фрагменте, где ответная реплика собеседника воспринимается как выражение недовольства, что вызывает уточняющий вопрос и последующую коррекцию понимания со стороны партнера.

Т.: Ну как плов-то//

П.: Очень вкусно / поостыл только чуточку //

Т.: Постыл // (удивленно)

П.: Да нет / поостыл / остыл немного //

Непонимание может возникнуть и вследствие различий в запасе знаний или появления новой информации, недоступной одному из партнеров, в связи с изменением ситуации. Случаи непонимания, возникающие под влиянием объективных факторов, можно отнести к истинным заблуждениям.

Иной характер имеет непонимание интенций, связанное с действием субъективных факторов. Жесткое следование своим интересам, стремления настоять на своем, задеть или обидеть собеседника, противостоять давлению с его стороны, просто отсутствие интереса к обсуждению предложенной темы в связи с изменением ситуации - эти и другие позиции могут привести к искаженному истолкованию интенций и домысливанию интенционального подтекста. При этом в основе проявления субъективных факторов могут лежать не только межличностные отношения (негативный настрой, недоверие и пр.), но и сиюминутное настроение, усталость, занятость другими делами.

В ситуации «субъективного непонимания» обычны различные тактики ухода от ответа: затягивание разговора, уточняющие вопросы, предложение новой темы, сведение темы в шутку и пр. Это находит отражение в интенциональном рассогласовании реплик: за жалобой может следовать инструктивный совет или выражение недовольства вместо сочувствия, за указанием - жалоба вместо согласия либо несогласия, за намеком - встречный намек вместо выполнения скрытой просьбы, за выражением недовольства - шутка и пр.

Обнаруживаются особенности «передачи» интенций в разных коммуникативных контекстах. Случаи непонимания интенций, связанные с действием объективных факторов, регулярно встречаются в условиях динамичной, тесно спаянной с бытом повседневной коммуникации. Нередки они и в интерактивных радио- и телепрограммах. Намеренное непонимание интенций собеседника возможно в различных контекстах. Подобный «коммуникативный саботаж» вовсе не обязательно свидетельствует о конфликтности ситуации или негативном характере отношений. Чаще он выступает в роли своеобразной коммуникативной стратегии, позволяющей повлиять на течение разговора. В этом плане субъективное непонимание интенций представлено не только в медийных диалогах, но и в учебных и научных дискуссиях, консультативной психологической практике. Отмечается оно и в сфере семейной коммуникации, где влияние субъективных факторов обычно не приводит к серьезным сбоям коммуникации, но тоже сказывается на развитии разговора. Так, в диалоге, фрагмент которого приведен ниже, инициатор общения терпит коммуникативную неудачу: его стремление получить разъяснение игнорируется партнером, который уходит от прямого ответа и направляет разговор в интересующее его русло.

Н.: Слушай / энтропия / это что //

С.: Мера беспорядка//

Н.: Нет / мне не понятно / не понимаю //

С.: У тебя вон все время хаос / помахала бы веником что ли // Н.: У меня нет на это времени //

Специального внимания заслуживает влияние на восприятие интенций способа их речевого выражения. Как показывают данные проведенного исследования, косвенно выраженные интенции понимаются хуже, чем выраженные явно. Возможности понимания определяет не только открытость / «завуалированность» интенции, но и регулярность ее проявления в речи («ожидаемость» интенции). Имеет значение и развернутость речевого выражения: чем в большем объеме вербального материала проявляется интенция, тем надежнее она квалифицируется. При непосредственном взаимодействии с собеседником, когда коррекцию понимания обеспечивают ответные реплики и уточняющие вопросы, влияние этого фактора на течение разговора не столь значительно. Оно проявляется, однако, в условиях ограниченного или одностороннего контакта партнеров, которые по разным причинам возникают как в медийных диалогах, так и в повседневных ситуациях: взаимодействие с аудиторией ведущих ток-шоу и интерактивных радио- и телепрограмм, разговоры по телефону, в ходе практической деятельности и пр.

Если с позиций слушающего форма выражения интенций выступает объективным фактором, могущим затруднять понимание, то в перспективе говорящего - это фактор субъективного плана, позволяющий в своих целях разворачивать обсуждение. Варьируя формы выражения в соответствии со своими установками, коммуникант может вуалировать одни интенции и выдвигать на первый план и акцентировать другие. Так, желая произвести благоприятное впечатление, особенно в условиях публичных обсуждений, выступающий в открытой форме проявляет наиболее выигрышные в глазах аудитории устремления и замалчивает или маскирует то, что может восприниматься негативно. Для более яркой демонстрации интенции используются специальные выразительные средства: экспрессивная лексика, повторы, метафоры и пр. Кроме того, получены факты, выявляющие значение особых провокативных интенций, связанных с манифестацией субъектом внутренних психологических состояний (истинных или имитируемых) с целью вызвать в адресате аналогичное состояние. Говорящий «провоцирует» психологическое состояние слушателя, обеспечивая, тем самым, ожидаемую реакцию на свои высказывания и поведение.

Подобные манипулятивные возможности, которыми располагает говорящий, делают понимание выражаемых в речи интенций во многом зависящим от условий восприятия вербального материала. Если в условиях непосредственного взаимодействия опорой понимания интенционального подтекста выступает включенность в коммуникацию - адресат соотносит высказывания с ситуацией, партнером общения, задает вопросы, то в условиях предъявления на слух изъятых из контекста образцов речи склонность недооценивать представленность интенций обнаруживают не только «наивные» слушатели, но и опытные эксперты. Этот результат проведенного

Mutual Understanding Between Partners in Discourse экспериментального исследования свидетельствует об утрате части интенционального содержания речи при однократном восприятии ее на слух даже опытными специалистами. Но именно такой формат предусматривают для аудитории публичные диалоги, транслируемые СМИ.

Возможности понимания интенционального подтекста таких диалогов неподготовленной аудиторией показало исследование, в котором наряду с экспертами-психолингвистами приняли участие «наивные» слушатели (50 человек в возрасте 1836 лет). На основании списка интенций, характерных для массмедийного дискурса (28 интенций), предлагалось оценить 3 фрагмента радио-диалогов. Было показано, что по сравнению с экспертами «наивные» слушатели в основном переоценивают интенции, то есть расширяют их список и приписывают им большую выраженность. Так, преувеличивается выраженность интенций, направленных на избирателя (внушение уверенности, демонстрация значимости, предостережение и др.) и самого говорящего (демонстрация компетентности, силы и превосходства, отождествление с избирателем), в то время как интенции которые обычно вуалируются (самооправдание, избегание ответственности и пр.) недооцениваются. При этом выявляется тенденция приписывать собеседникам интенции, которые по результатам интент-анализа в репликах не выражены. Характерно, однако, что данные «добавленные» интенции соответствуют именно тем интенциональным направленностям, которые выступают основными для данного диалога и выражаются наиболее открыто, ярко и эмоционально.

Нетрудно заметить, что приведенные данные свидетельствует о генерализованности восприятия интенционального содержания диалогов, транслируемых средствами массовой информации. Аудитория улавливает основную направленность высказываний, не дифференцируя более дробных и подчиненных интенций. Это делает понимание неполным и, вместе с тем, открывает простор обобщенному, возможно, субъективному истолкованию смысла.



Заключение

Представленные в статье результаты могут способствовать разработке интенциональной модели диалога, согласно которой выражение и распознавание интенций является важнейшей составляющей речевого взаимодействия. Передача интенций служит необходимой основой взаимопонимания, координации действий, достижения целей коммуникантов. Развиваемый интент-анализ обнаруживает движущие силы разговора и те актуальные смыслы, которые переживаются собеседниками и направляют их действия в ходе общения. В статье обобщены результаты серии исследований о типовых компонентах интенциональной структуры диалога и основных линиях их модификации в конкретном коммуникативном контексте. Показано, что в общем случае интенциональная структура диалога включает направленность участников на себя, интенциональную направленность на собеседника и направленность на окружающую действительность. В разных видах диалога названные типовые компоненты имеют различную выраженность и своеобразное интенциональное наполнение.

Изменения интенциональных параметров, прослеживающиеся в ходе разговора, позволяют обосновать представление о понимании интенционального подтекста высказываний как важнейшей предпосылке диалогического взаимодействия. Говорящий манифестирует в речи актуальные интенции, и их понимание является основанием или частичным основанием для последующих реплик собеседника. Охарактеризованы переменные, влияющие на понимание интенций, а также связанные с их искажением «коммуникативные неудачи». Показано, что в условиях диалога интенциональное состояние собеседников в существенных чертах определяет направленность на партнера и текущую коммуникацию. При этом наряду с интенциями, возникающими по ходу взаимодействия (ответить, уточнить, подтвердить), движение разговора обусловливают и более общие устремления, формирующиеся за рамками диалога в связи с практической деятельностью коммуникантов.



Литература

Афиногенова, В. А., Павлова, Н.Д. Интенциональные паттерны в репликах собеседников. Экспериментальная психология. 2015. Т 8. № 2. С. 36-44. doi:10.17759/exppsy.2015080204

Брушлинский, А.В. Психология субъекта / Отв. ред. проф. В.В. Знаков. Москва: Институт психологии РАН; Санкт-Петербург: Алетейя, 2003. 272 с.

Гребенщикова, Т.А., Зачесова, И.А. Дискурсивное воздействие в семейном межличностном взаимодействии. Психологическое воздействие: механизмы, стратегии, возможности противодействия / Под ред. А.Л. Журавлева, Н.Д. Павловой; Москва: Изд-во «Институт психологии РАН», 2012. С. 323-353.

Гребенщикова, Т.А., Зачесова, И.А. Интенциональный аспект взаимодействия в семейном диалоге. Вопросы психолингвистики. 2012. № 16. С. 106-114.

Гребенщикова, Т.А., Зачесова, И.А. Психология повседневного дискурса:

Интенциональный аспект. Москва: Изд-во «Институт психологии РАН», 2014. 208 с.

Гребенщикова, Т.А., Павлова, Н.Д. Дискурс и его психологическое воздействие: подходы к исследованию. Психологический журнал. 2017. Т 38. № 3. С. 1831. DOI: 10.7868/S0205959217030023

Григорьева, А.А., Павлова, Н.Д. Интенциональные модели психологического взаимодействия в дискурсе массмедиа. Психологическое воздействие в межличностной и массовой коммуникации / Отв. ред. А.Л. Журавлев, Н.Д. Павлова. Москва: Изд-во «Институт психологии РАН», 2014. С. 45-53. Дейк, Т.А. ван. Дискурс и власть. Москва: Книжный дом «Либроком», 2013. 344 с.

Дискурс в современном мире. Психологические исследования / Под ред. Н.Д. Павловой, И.А. Зачесовой. Москва: Изд-во «Институт психологии РАН», 2011. 368 с.

Журавлев, А.Л., Павлова, Н.Д. К междисциплинарной проблематике

дискурса. Ситуативная и личностная детерминация дискурса / Под ред. Н.Д. Павловой, И.А. Зачесовой. Москва: Изд-во «Институт психологии РАН», 2007. С. 6-11.

Караулов, Ю.Н. Русский язык и языковая личность. Москва: Изд-во ЛКИ, 2010. 264 с.

Кубрак, Т.А. Интенция самопрезентации субъекта в вербальной

коммуникации: автореф. дисс.... канд. психол. наук. Москва, 2009.

Ломов, Б.Ф. Системность в психологии: избранные психологические

труды. Москва: Издательство Московского психолого-социального института; Воронеж: НПО МОДЭК, 2003. 424 с.

Павлова, Н.Д. Интент-анализ дискурса. Теоретические и прикладные

коммуникативные исследования / Под ред. И.А. Стернина,

В.Н. Степанова; Воронеж - Ярославль: Истоки, 2003. C. 19-25.

Павлова, Н.Д. Интент-анализ телеинтервью. Языковое сознание: формирование и функционирование / Под ред. Н.В. Уфимцевой. Москва: Институт языкознания, 1998. С. 87-100.

Павлова, Н.Д. Интерактивный аспект дискурса: подходы к исследованию. Психологический журнал. 2005. Т. 26. № 4. С. 66-76.

Павлова, Н.Д. Коммуникативная функция речи: интенциональная и интерактивная составляющие: дисс.... докт. психол. наук. Москва, 2000.

Павлова, Н.Д. Механизмы и средства психологического воздействия.

Психологические исследования: электронный научный журнал. 2013. Т 6. № 32. С. 3.

Павлова, Н.Д., Афиногенова, В.А., Гребенщикова, Т.А. Речевое взаимодействие в неформальном повседневном дискурсе: интенциональный аспект. Психологический журнал. 2017. Т 38. № 5. С. 41-54.

Павлова, Н.Д., Гребенщикова, Т.А. Интент-анализ: основания, процедура, опыт использования. Москва: Изд-во «Институт психологии РАН», 2017. 151 с.

Павлова, Н.Д., Пескова, Е.А. Понимание интенционального подтекста речи адресатом. Экспериментальная психология. 2012. Т 5. № 2. С. 74-82.

Проблемы психологии дискурса / Под ред. Н.Д. Павловой, И.А. Зачесовой. Москва: Изд-во «Институт психологии РАН», 2005. 239 с.

Теория речевых актов. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. Москва: Прогресс, 1986. 423 с.

Ушакова, Т.Н., Павлова, Н.Д., Алексеев, К.И., Латынов, В.В. Слово в действии. Интент-анализ политического дискурса. Санкт-Петербург: Алетейя, 2000. 314 с.

Atkinson, J.M., & Heritage, J.C. (1984). Structures of Social Action: Studies in Conversation Analysis. Cambridge: Cambridge University Press.

Dijk, T.A. van (2005). Contextual Knowledge Management in Discourse Production. A CDA Perspective. Vew Agenda in (Critical) Discourse Analysis. In R. Wodak & P.A. Chilton (Eds.). Amsterdam: Benjamins. https://doi.org/10.1075/ dapsac.13.07dij

Franke, W. (1990). Elementare Dialogstrukturen. Tubingen.

Fritz, G. (1991). Comprehensibility and the basic structures of dialogue. In S. Stati, E. Weigand, F. Hundsnurscher (Eds.), Dialoganalyse (Vol. 111), (pp. 3-24). Tubingen.

Moghaddam, F., & Harre, R. (2010). Words of Conflict, Words of War: How the Language We Use in Political Processes Sparks Fighting. Santa Barbara. California - Denver, Colorado - Oxford, England: Praeger.

Wetherell, M., & Potter, J. (2015). Discourse and Social Psychology, postmodernism, and capitalist collusion: An argument for more complex historiographies of psychology. Theory & Psychology, 25(3), 388-395. doi: 10.1177/0959354314552009



References

Afinogenova, VA., & Pavlova, N.D (2015). Intencionalnye patterny v replikah sobesednikov [Intentional patterns in interactions]. Ehksperimentalnaya psihologiya - Experimental Psychology, 8(2), 36-44. doi: 10.17759/

exppsy.2015080204 [in Russian, abstr. in English].

Atkinson, J.M., & Heritage, J.C. (1984). Structures of Social Action: Studies in Conversation Analysis. Cambridge: Cambridge University Press.

Brushlinskij, A.V (2003). Psihologiyasubekta [Psychology of Subject]. In V.V. Znakov (Ed.). Moscow: Institut psihologii RAN; St. Petersburg: Aletejya [in Russian].

Dijk, T.A. van (2005). Contextual Knowledge Management in Discourse Production. A CDA Perspective. In R. Wodak & P.A. Chilton (Eds.),.Veir Agenda in (Critical) Discourse Analysis (pp. 71-100) Amsterdam: Benjamins. https://doi. org/10.1075/dapsac.13.07dij

Dijk, T.A. van. (2013). Diskurs i vlast [Discourse and Power]. Moscow: Knizhnyj dom «Librokom» [in Russian].

Franke, W. (1990). Elementare Dialogstrukturen. Tubingen.

Fritz, G. (1991). Comprehensibility and the basic structures of dialogue. In S. Stati, E. Weigand & F. Hundsnurscher (Eds.), Dialoganalyse (Vol. 111), (pp. 3-24). Tubingen.

Grebenshchikova, T.A., & Pavlova, N.D. (2017). Diskurs i ego psihologicheskoe vozdejstvie: podhody k issledovaniyu [Discourse and its psychological influence: approaches to the study]. Psihologicheskij zhurnal - Psychological journal, 38 (3), 18-31. DOI: 10.7868/S0205959217030023 [in Russian, abstr. in English]. Grebenshchikova, T.A., & Zachyosova, I.A (2014). Psihologiya povsednevnogo diskursa: Intencionalnyj aspect [Psychology of everyday discourse: the intentional aspect]. Moscow: Institut psihologii RAN Publ. [in Russian].

Grebenshchikova, T.A., & Zachyosova, I.A. (2012). Diskursivnoe vozdejstvie v semejnom mezhlichnostnom vzaimodejstvii [Discursive effects in the family interpersonal interactions]. In A.L. Zhuravlev & N.D. Pavlova (Eds.), Psihologicheskoe vozdejstvie: mekhanizmy, strategii, vozmozhnosti protivodejstviya - Psychological impact: mechanisms, strategies, potential counteraction (pp. 323-352). Moscow: Institut psihologii RAN Publ. [in Russian].

Grebenshchikova, T.A., & Zachyosova, I.A. (2012). Intencionalnyj aspekt

vzaimodejstviya v semejnom dialoge [Intentional aspect of interaction in the family dialogue]. Voprosy psiholingvistiki - Journal of Psycholinguistics, 16, 106-114 [in Russian].

Grigoreva, A.A., & Pavlova, N.D. (2014). Intencionalnye modeli psihologicheskogo vzaimodejstviya v diskurse massmedia [Intentional models of the psychological interactions in the discourse of massmedia]. In A.L. Zhuravlev & N.D. Pavlova (Eds.), Psihologicheskoe vozdejstvie v mezhlichnostnoj i massovoj kommunikacii - Psychological effects in the interpersonal and mass communication (pp. 45-53). Moscow: Institut psihologii RAN Publ. [in Russian].

Karaulov, Yu.N. (2010). Russkij yazyk i yazykovaya lichnost [Russian language and linguistic personality]. Moscow: LKI Publ. [in Russian].

Kubrak, T.A. (2009). Intenciya samoprezentacii subekta v verbalnoj kommunikacii [Self-presentation as an intention of a person in the verbal communication]. Extended abstract of candidate's thesis. Moscow [in Russian].

Lomov, B.F. (2003). Sistemnost vpsihologii [Systematic approach to

psychology]. Moscow: Izdatelctvo Moskovskogo psihologo-socialnogo institute; Voronezh: NPO MODEHK [in Russian].

Moghaddam, F., & Harre, R. (2010). Words of Conflict, Words of War: How the Language We Use in Political Processes Sparks Fighting. Santa Barbara, California - Denver, Colorado - Oxford, Englan: Praeger.

Pavlova, N.D. (1998). Intent-analiz teleintervyu [Intent-analysis of the TV interview]. In N.V Ufimceva (Ed.), Yazykovoe soznanie: formirovanie i funkcionirovanie - Language mind: formation and function (pp. 87-100). Moscow: Institut yazykoznaniya [in Russian].

Pavlova, N.D. (2000). Kommunikativnaya funkciya rechi: intencionalnaya i interaktivnaya sostavlyayushchie [Communicative function of speech: an intentional and interactive components]. Extended abstract of Doctor 's thesis [in Russian].

Pavlova, N.D. (2003). Intent-analiz diskursa [Intent-analysis of discourse]. In I.A. Sternin & V.N. Stepanov (Eds.), Teoreticheskie i prikladnye kommunikativnye issledovaniya [Theoretical and applied communication studies] (pp. 19-25). Voronezh - Yaroslavl: Istoki [in Russian].

Pavlova, N.D. (2005). Interaktivnyj aspekt diskursa: podhody k issledovaniyu [Interactive aspect of discourse: approaches to the research]. Psihologicheskij zhurnal - Psychological Journal, 26 (4), 66-76.

Pavlova, N.D. (2013). Mekhanizmy i sredstva psihologicheskogo vozdejstviya [Mechanisms and means of psychological influence in discourse]. Psihologicheskie issledovaniya - Psychological study, 6 (32), 3 [in Russian, abstr. in English].

Pavlova, N.D., & Grebenshchikova, T.A. (2017). Intent-analiz: osnovaniya, procedura, opyt ispolzovaniya [Intent-analysis: foundations, procedures and implementation]. Moscow: Institut psihologii RAN Publ. [in Russian].

Pavlova, N.D., & Peskova, E.A. (2012). Ponimanie intencionalnogo podteksta rechi adresatom [Understanding of the intentional subtext of speech by a listener]. Ehksperimentalnaya psihologiya - Experimental Psychology, 5 (2), 74-82 [in Russian].

Pavlova, N.D., & Zachesova, I.A (Eds.) (2011). Diskurs v sovremennom mire. Psihologicheskie issledovaniya [Discourse in the contemporary world. Psychological study]. Moscow: Institut psihologii RAN Publ. [in Russian].

Pavlova, N.D., & Zachyosova, I.A. (Eds.) (2005). Problemy psihologii diskursa [Issues in the psychology of discourse]. Moscow: Institut psihologii RAN Publ. [in Russian].

Pavlova, N.D., Afinogenova, V.A., & Grebenshchikova, T.A. (2017). Rechevoe vzaimodejstvie v neformal'nom povsednevnom diskurse: intencionalnyj aspekt [Speech interaction in informal everyday discourse: an intentional aspect]. Psihologicheskij zhurnal - Psychological Journal, 38(5), 41-54 [in Russian, abstr. in English].

Teoriya rechevyh aktov [Speech Act Theory] (1986). Novoe v zarubezhnoj lingvistike - New in foreign linguistics, 17. Moscow: Progress [in Russian].

Ushakova, T.N., Pavlova, N.D., Alekseev, K.I., & Latynov V.V. (2000). Slovo v dejstvii. Intent-analiz politicheskogo diskursa [An action of the word. Intentanalysis of political discourse]. Saint-Petersburg: Aletejya [in Russian].

Wetherell, M., & Potter, J. (2015). Discourse and Social Psychology,

postmodernism, and capitalist collusion: An argument for more complex historiographies of psychology. Theory & Psychology, 25(3), 388-395. doi: 10.1177/0959354314552009

Zhuravlev, A.L., & Pavlova, N.D. (2007). K mezhdisciplinarnoj problematike diskursa [Towards the interdisciplinary issues of discourse]. In N.D. Pavlova & I.A. Zachyosova (Eds.). Situativnaya i lichnostnaya determinaciya diskursa [Situation and personality factors of discourse] (pp. 6-1 1). Moscow: Institut psihologii RAN Publ. [in Russian].

Размещено на Allbest.ru

...