Главная Коллекция "Revolution" Психология Неблагоприятный детский опыт как фактор самостигматизации больных шизофренией

Неблагоприятный детский опыт как фактор самостигматизации больных шизофренией

Взаимосвязь детской травмы с личностными характеристиками и внутренней стигмой у пациентов с шизофренией. Оценка интенсивности связи между перенесенным негативным детским опытом и формированием психиатрической стигмы или особенностей личности у пациентов.

Рубрика Психология
Вид статья
Язык русский
Дата добавления 09.09.2021
Размер файла 160,7 K
рефераты на заказ со скидкой

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.Allbest.Ru/

Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и неврологии имени В.М. Бехтерева

Неблагоприятный детский опыт как фактор самостигматизации больных шизофренией

Лутова Н.Б., Сорокин М.Ю., Вид В.Д.

Новикова К.Е., Портениер С.Н.

Санкт-Петербург, Россия

Резюме

Введение. Пациенты с психическими расстройствами склонны к самостигматизации. Неблагоприятный детский опыт у них может являться фактором, предрасполагающим к более тяжелому типу реакции на давление социальной стигмы.

Цель. Изучить взаимосвязи детской травмы с личностными характеристиками и самостигматизацией у больных шизофренией.

Материалы и методы. 30 госпитальных пациентов, опросники/шкалы оценки неблагоприятного опыта (НДО), темперамента и характера (TCI), внутренней стигмы (ISMI). Использован дисперсионный анализ, приведены размеры эффектов для p<0,05.

Результаты. Описаны: 1) распространенность в выборке неблагоприятного детского опыта (40%) и внутренней стигмы (50%), 2) особенности детской травмы, стигмы и личности пациентов в зависимости от их пола, количества госпитализаций, диагностических подгрупп, 3) склонность пациентов, перенесших в детстве негативный опыт, к чувству отчужденности, восприятию дискриминации, низкой самонаправленности.

Выводы. Предложены стратегии минимизации влияния негативного детского опыта как элементов первичной, вторичной, третичной профилактики психических расстройств и психиатрической стигмы.

Ключевые слова: неблагоприятный детский опыт, детская травма, психиатрическая стигма, самостигматиазция, внутренняя стигма, шизофрения, психоз, биопсихосоциальный подход.

Abstract

Childhood Adversity as a Factor of Self-Stigma in Patients with Schizophrenia

Lutova N., Sorokin M., Novikova K., Portenier S., Wied V., Bekhterev National medical research center for psychiatry and neurology, Saint-Petersburg, Russia

Background. Patients with mental disorders tend to self-stigmatize. Childhood adversity in them may be a factor predisposing to a more severe type of reaction of patients to the pressure of social stigma.

Purpose. To study the relationship of childhood trauma with personal characteristics and selfstigmatization in patients with schizophrenia.

Materials and methods. 30 hospital patients, questionnaires / scales for assessment of adverse childhood experiences (ACE), temperament and character (TCI), internalized stigma (ISMI). Dispersion analysis was used; the effect sizes were received for the results with p<0.05.

Results. 1. In the sample, the prevalence of childhood adversity was 40% and self-stigmatization - 50%. 2. The features of child maltreatment, stigma and personality were described depending on gender, number of hospitalizations, diagnostic subgroups. 3. Those of the subjects, who had childhood adversity, were tending to alienation, high perceived discrimination, and low selfdirection.

Conclusion. The strategies for minimizing the impact of psycho-social traumas in children were proposed as elements of primary, secondary, tertiary prevention of mental disorders and psychiatric stigma.

Keywords: childhood adversity, childhood maltreatment, psychiatric stigma, self-stigmatization, internal stigma, schizophrenia, psychotic disorder, biopsychosocial approach.

Введение

Современные исследования этиологии психических расстройств сосредоточены на сложных взаимодействиях между их генетическими факторам и окружающей средой [1]. Поскольку понимание предпосылок развития психоза может способствовать лучшей адаптации индивида, перенесшего психотический эпизод [2], среди факторов окружающей среды в последнее время активно изучается детская травма [3]. Однако подобные исследования, распространившие понятие «шизофреногенная мать», привели к неоправданно широкому «навешиванию ярлыков» на семью больного [4]. Установлено, что ранняя травматизация приводит к последующим нарушениям физического и психического здоровья [5] и является важным причинным фактором пограничных психических расстройств [6]. В то же время связь негативного детского опыта с развитием эндогенных расстройств, по данным исследований, варьирует от сильной до полного ее отсутствия [7].

Во взрослой жизни у жертв детского насилия выявлены склонность к депрессии и тревоге [8], неадекватность межличностного общения [9], а также искажения познания, черты личностного дефицита и низкий уровень социальной поддержки, то есть признаки уязвимости для развития психических заболеваний [10].

Известно, что в случае развития психотического расстройства, перед больным встает задача не только совладания с болезненным процессом, но и проблема глубоко укоренившейся в культуре стигмы [11]. Она приносит значительный ущерб в случае, если усваивается индивидом, страдающим психическим расстройством, поскольку становится самостигмой или внутренней стигмой [12]. Самостигматизация может привести к ухудшению качества жизни [13], снижению приверженности лечению [12, 13], возрастанию суицидальности [14].

Характерно, что не все пациенты в равной степени страдают от внутренней стигмы [15]. Так, среди больных аддикциями пережившие детскую травму формируют более интенсивную самостигматизацию, соглашаясь с негативными стереотипами, и в итоге больше страдают из-за снижения самооценки [16]. Это обусловливает актуальность изучения опыта детской травмы и личностных характеристик как факторов интернализации стигмы.

Взаимосвязи внутренней стигмы и личностных черт психиатрических пациентов активно изучаются [17]. У больных шизофренией выраженность самостигматизации коррелирует со стремлениями к «предотвращению вреда» и «самонаправленности», причем первая рассматривается для пациентов как фактор уязвимости, а вторая как фактор устойчивости в отношении развития самостигматизации (в соответствии с биопсихосоциальной теорией личности Клонингера) [18]. Указывается, что ориентировка пациентов на «предотвращение вреда» способна смягчать взаимосвязь внутренней стигмы с депрессией [19].

Гипотеза исследования заключалась в предположении, что неблагоприятный детский опыт у пациентов с психическими расстройствами, которые в целом склонны к формированию самостигматизации, может являться фактором, предрасполагающим к более тяжелому типу реакции пациентов на давление общественных предубеждений. Проведенное исследование относится к обсервационному поперечному типу, было рассмотрено и одобрено на заседании Независимого этического комитета при ФГБУ НМИЦ ПН им. В.М. Бехтерева № ЭК-И-134/19 от 26.12.2019.

Цель исследования

Изучение взаимосвязи детской травмы с личностными характеристиками и внутренней стигмой у пациентов с шизофренией.

Задачи исследования

1. Изучение распространенности неблагоприятного детского опыта и психиатрической стигмы среди пациентов психиатрического стационара.

2. Изучение взаимосвязи демографических и клинических характеристик с выраженностью самостигматизации, распространенностью детской травмы и личностными характеристиками пациентов в выборке.

3. Оценка интенсивности связи между перенесенным негативным детским опытом и формированием стигмы или особенностей личности у обследованных пациентов.

Материалы и методы

В исследовании приняли участие 30 пациентов отделения интегративной фармако-психотерапии пациентов с психическими расстройствами НМИЦ ПН им. В.М. Бехтерева (47% мужчин).

Критерии включения:

1) добровольное информированное согласие на участие в исследовании,

2) наличие заболевания группы шизофрении (F2 МКБ-10)

3) добровольная госпитализация с целью лечения

4) нахождение на стадии становления ремиссии

5) возраст 18-65 лет.

Критерии невключения:

1) наличие коморбидных психических расстройств

2) невозможность пациента понять смысл и выполнять процедуры исследования по психическому статусу.

Средний возраст испытуемых составил 32,8±10,1 года, при средней продолжительности заболевания 8,8±7,1 года, среднем количестве госпитализаций - 5,6±4,8. Работающие пациенты составили 13%. Пациентов с шизофренией (F20 МКБ-10) было 17 человек, шизотипическим расстройством (F21) - 8, шизоаффективным расстройством (F25) - 5.

Экспериментально-психологические методы изучения неблагоприятного детского опыта с помощью одноименной методики оценки (НДО)

Опросник включал 10 утверждений, касающихся негативных событий в первые 18 лет жизни испытуемого (согласие - 1 балл, отрицание - 0 баллов). Количественная оценка неблагоприятного опыта отражалась в суммарном балле опросника, качественная оценка - в представленности отдельных его компонентов [22].

Для изучения уровня самостигматизации использована шкала Интернализованной стигмы психического расстройства из 29 пунктов (ISMI), оцениваемых пациентами по шкале Лайкерта от 1 балла - полностью не согласен до 4 - полностью согласен [23]. Методика содержит субшкалы: отчуждение, одобрение стереотипов, опыт дискриминации, социальная самоизоляция, сопротивление стигматизации. По каждой субшкале высчитывается средний балл, а для оценки последней используется обратная кодировка. Большие суммарные показатели означают нарастание внутренней стигмы.

Личностная диагностика пациентов проведена по опроснику оценки темперамента и характера - Temperament and Character Inventory (TCI). Его адаптация на русский язык содержит 2 блока: «Темперамент» со шкалами - поиск нового, избегание опасности, зависимость от поощрения, настойчивость; а также «Характер» со шкалами - самонаправленность, кооперативность, самосовершенствование/трансцендентность [24].

Статистическая обработка данных проведена в пакете SPSS 23.0. Для сравнения средних использовали U-критерий Манна - Уитни (непараметрические данные), t-критерий Стьюдента для двух независимых выборок (параметрические), х2 Пирсона (номинальные шкалы). Распределение оценивали по критерию Колмогорова - Смирнова. Размеры наблюдаемых эффектов для статистически достоверных различий (p<0,05) высчитывали с помощью стандартизированной разницы средних (SMD). Учитывали сильные эффекты >0,8.

детский негативный психиатрический стигма шизофрения

Результаты и обсуждение

Показатели распространенности неблагоприятного детского опыта (любой из вариантов) были достаточно высоки - 67%. Вместе с данными о выраженности самостигматизационных установок они представлены в табл. 1. Интенсивность каждого из показателей диагностических опросников считалась высокой в случае превышения значения его медианы в общей выборке.

Таблица 1

Социально-психологические характеристики выборки

M±S.D.

Me

Распространенность высоких/ низких показателей, чел.

Неблагоприятный детский опыт (НДО)

2,1±2,52

1

12/18

Самостигматизациия (ISMI)

11,2±2,18

10,8

15/15

Table 1

Socio-psychological characteristics of the sample

M±S.D.

Me

Sample proportions of high/low indices

Adverse Childhood Experiences (ACE)

2.1±2.52

1

12/18

Self-stigmatization (ISMI)

11.2±2.18

10.8

15/15

Личностные характеристики, показатели пережитого негативного детского опыта и выраженности самостигматизации не различались у пациентов с разной длительностью заболевания (группы <4 года, 5-10 лет, >11 лет), а также количеством госпитализаций (группы <2, 3-9 госпитализаций, >10). При этом пациенты, впервые госпитализированные в психиатрический стационар, демонстрировали достоверно более выраженную самостигматизацию (SMD=1,6 при 95% CI 0,9-1,7), в том числе по всем субшкалам опросника ISMI кроме «сопротивление дискриминации» (SMD=1,3 при 95% CI 0,7-1,6; 1,2, 0,6-1,3; 1,3, 0,6-1,6; 1,2, 0,6-1,5 соответственно), а также разнонаправленную динамику личностных особенностей (SMD = 1,4 при 95% CI 0-2,4; 1,2, 0,4-1,4; -1,2, -2,5-0,5; 1,7, 0,7-2,1 соответственно). Пациенты, страдающие шизотипическим расстройством, в сравнении с больными шизофренией и шизоафффективным расстройством, имели в структуре личности наименьшую самонаправленность (-1,4 < SMD < -1,1; 95% CI -0,2-0,7), а пациенты с шизоаффективным расстройством реже других сталкивались с неблагоприятными событиями в детстве (-1,5 < SMD < -0,6; 95% CI -0,5-0,3). Соответствующие данные представлены в табл. 2.

Среди пациентов c шизотипическим расстройством 50% сталкивались до 18 лет с проявлениями насилия по отношению к матери в их присутствии. Аналогичный показатель у пациентов с шизофренией составил 6%, а среди пациентов с шизоаффективным расстройством ни один не имел подобного опыта в детстве (х2 Пирсона 8,82; p=0,012). В исследованной выборке о столкновении до 18 лет с сексуальным насилием со стороны взрослых сообщали только женщины. Соответствующая доля таких пациенток составила 60% (20% от всей выборки) при х2 Пирсона 6,56; p = 0,01.

Группа пациентов, сталкивавшихся с более чем одним видом негативного детского опыта, имела ряд существенных отличий (табл. 3).

Таблица 2

Взаимосвязь социально-психологических и клинических параметров пациентов (приведены данные с достоверными различиями M±S.D.; *p<0,05)

Самостигматизация (ISMI)

Темперамент и характер (TCI)

НДО

От

ОС

ОД

СС

I

ПН

ИО

С

СТ

Госпитализация

1-я

3,3±0,3

2,6±0,2

2,7±0,2

2,7±0,2

2,8±0,2

62,0±14,4

83,0±8,4

30,4±27,4

70,6±14,0

>2

2,3±0,7

1,9±0,6

1,9±0,5

1,9±0,6

2,1±0,4

41,0±12,1

59,6±20,7

57,9±19,4

28,3±21,1

Диагноз

F21

34,0±23,6

1,8±1,9

F20

58,4±20,2

4,0±3,3

F25

67,2±9,6

0,2±0,5

Примечания:

Субшкалы ISMI: От - отчуждение, ОС - одобрение стереотипов, ОД - опыт дискриминации, СС - социальная самоизоляция.

Субшкалы TCI: ПН - поиск новизны, ИО - избегание опасности, С - самонаправленность, СТ - самосовершенстовование / трансцендентность.

НДО - суммарный балл неблагоприятного детского опыта.

Table 2

Association between socio-psychological and clinical characteristics of patients (M±S.D.; *p<0.05)

Self-stigmatization (ISMI)

Temperament and Character (TCI)

ACE

A

SE

PD

SS

1

NS

HA

SD

ST

Hospitalization

1-я

3,3±0,3

2,6±0,2

2,7±0,2

2,7±0,2

2,8±0,2

62,0±14,4

83,0±8,4

30,4±27,4

70,6±14,0

>2

2,3±0,7

1,9±0,6

1,9±0,5

1,9±0,6

2,1±0,4

41,0±12,1

59,6±20,7

57,9±19,4

28,3±21,1

Diagnosis

F21

34,0±23,6

1,8±1,9

F20

58,4±20,2

4,0±3,3

F25

67,2±9,6

0,2±0,5

Notes:

ISMI subscales: alienation (A), stereotype endorsement (SE), perceived discrimination (PD), social self-isolation (SS). TCI subscales: novelty seeking (NS), harm avoidance (HA), self-directedness (SD), self-transcendence (ST). Adverse Childhood Experiences score (ACE).

Они были склонны к самостигматизации (SMD = 0,9; 95% CI -0,1-1,2) за счет больших отчуждения (1,0; 0-1,2) и субъективного опыта дискриминации (1,1; 0,1-1,1), а также к поиску новизны и избеганию вреда, но одновременно имели меньшую самонаправленность (-0,8; -1,1-0,2).

Среди исследованных видов негативного детского опыта наиболее широкий перечень связей с явлением самостигматизации и особенностями личности пациентов имело пережитое в детстве эмоциональное пренебрежение со стороны взрослых (табл. 4). В отношении стигмы психического расстройства размер эффекта здесь составил SMD=1,5, 95% CI 0,3-1,9 (отчуждение 1,4, 0,4-1,7; одобрение стереотипов 1,1, 0,1-1,6; опыт дискриминации 1,3, 0,3-1,7), а в отношении структуры личности - избегание опасности (1,1; 0,5-1,2) и снижение самонаправленности (1,4; 0,3-1,9).

В значительной степени схожими были профили связей психологического (НДО-1), физического (НДО-2) и сексуального (НДО-3) насилия с особенностями личности и самостигматизации пациентов (табл. 4). Размеры эффектов НДО-1 для личностных характеристик составили SMD=0,9, 95% Cl 0,1-1,1 (избегание опасности), а для компонентов стигмы 1,0, 0-1,3 (отчуждение) и 0,8, 0-1,1 (опыт дискриминации).

Таблица 3

Количественная взаимосвязь негативного детского опыта и психологических характеристик пациентов (M±S.D.; p<0.05)

Распространенность негативного детского опыта (НДО)

Самостигматизация (ISMI)

Личность (TCI)

От

ОС

ОД

I

ПН

ИО

С

<1 вида

2,2±0,7

1,8±0,6

1,8±0,5

2,1±0,4

41,9±15,2

56,9±22,4

61,1±18,7

>2 видов

2,9±0,7

2,3±0,6

2,4±0,4

2,5±0,4

48,3±13,4

73,3±14,8

41,7±24,3

Примечание: см. примечания к табл. 2.

Table 3

Quantitative association of adverse childhood experiences and psychological characteristics in patients (M±S.D.; p<0.05)

Prevalence of adverse childhood experiences (ACE)

Self-stigmatization (ISMI)

Personality (TCI)

А

SE

PD

1

NS

HA

SD

<1 type

2,2±0,7

1,8±0,6

1,8±0,5

2,1±0,4

41,9±15,2

56,9±22,4

61,1±18,7

>2 types

2,9±0,7

2,3±0,6

2,4±0,4

2,5±0,4

48,3±13,4

73,3±14,8

41,7±24,3

Note: the same for table 2.

У НДО-2 для стигмы SMD=0,9, 95% Cl -0,1-1,4 (отчуждение) и 0,9, -0,1-1,4 (опыт дискриминации). У НДО-3 для личностных характеристик SMD = 0,9, 95% Cl 0,1-1,1 (избегание опасности) и для самостигматизации 1,0, -0,1-1,6, в том числе за счет субъективного опыта дискриминации 1,0, 0-1,6. Особые закономерности имел у пациентов детский опыт проживания со взрослыми, злоупотреблявшими алкоголем или наркотиками: здесь были характерны снижение самонаправленности (SMD=0,9, 95% Cl -0,3-1,8) и кооперативности (1,0, 0,1-1,5) в структуре личности респондентов, а также высок субъективный опыт дискриминации (1,1,0-1,7).

Отдельно были исследованы личностные особенности пациентов, наиболее болезненно реагировавших на давление общественной предвзятости в отношении психически больных пациентов (табл. 5).

С целью наглядности и суммирования полученных данных эффекты взаимосвязей негативного детского опыта, явлений самостигматизации и личностных характеристик пациентов обследованной выборки были сгруппированы в рисунке.

В соответствии с номограммой Альтмана при размере исследовательской выборки в 30 человек и уровне значимости p<0,05 достаточная мощность статистических методов (60-90%) достигается в случае стандартизированной разницы средних ±0,82-1,02. Таким образом, в обсуждении исследования учтены результаты с размерами эффектов, превышающими по модулю 0,82.

Таблица 4

Качественная взаимосвязь негативного детского опыта и психологических характеристик пациентов (приведены данные с достоверными различиями M±S.D.; p<0,05)

Варианты неблагоприятного детского опыта

Самостигматизация (ISMI)

Личность (TCI)

От

ОС

ОД

СС

I

ИО

С

К

Эмоциональное насилие

Нет

2,2±0,7

1,9±0,6

57,5±21,4

Да

2,9±0,7

2,4±0,4

75,5±15,0

Физическое насилие

Нет

2,3±0,7

1,9±0,5

Да

2,9±0,7

2,4±0,5

Сексуальное насилие

Нет

1,9±0,5

2,2±0,4

59,6±21,0

Да

2,5±0,41

2,6±0,3

79,2±13,2

Отсутствие любви

Нет

2,2±0,7

1,8±0,6

1,9±0,5

1,9±0,6

2,1±0,3

58,0±20,8

61,0+18,1

Да

3,3±0,5

2,5±0,5

2,6±0,4

2,6±0,3

2,7±0,4

81,4±8,5

28,0±18,9

ПАВ в окружении

Нет

1,9±0,5

57,5±21,4

71,2±13,3

Да

2,5±0,4

36,7±22,5

58,0±9,1

Примечание: см. примечание к таблице 2, К - кооперативность.

Table 4

Qualitative association of adverse childhood experiences and psychological characteristics in patients (M±S.D.; p<0.05)

Adverse childhood experiences

Self-stigmatization (ISMI)

Personality (TCI)

A

SE

PD

SS

1

HA

SD

CO

Emotional abuse

2,2±0,7

1,9±0,6

57,5±21,4

2,9±0,7

2,4±0,4

75,5±15,0

Physical abuse

2,3±0,7

1,9±0,5

2,9±0,7

2,4±0,5

Sexual abuse

1,9±0,5

2,2±0,4

59,6±21,0

2,5±0,41

2,6±0,3

79,2±13,2

Emotional neglect

2,2±0,7

1,8±0,6

1,9±0,5

1,9±0,6

2,1±0,3

58,0±20,8

61,0+18,1

3,3±0,5

2,5±0,5

2,6±0,4

2,6±0,3

2,7±0,4

81,4±8,5

28,0±18,9

Household substance abuse

1,9±0,5

57,5±21,4

71,2±13,3

2,5±0,4

36,7±22,5

58,0±9,1

Note: the same for table 2, cooperativeness - CO.

Таблица 5

Взаимосвязь личностных характеристик и подверженности пациентов самостигматизации (M±S.D.; p<0,05)

Личность (TCI)

Самостигматизация (ISMI)

Не выражена

Интенсивная

Поиск новизны

39,3±13,87

49,7±13,82

Избегание опасности

55,0±21,13

72,0±17,81

Самонаправленность

65,6±15,99

41,1±22,50

Кооперативность

73,9±9,18

63,2±15,36

Cамосовершенствование/трансцендентность

25,3±20,6

45,4±26,70

Table 5

Association of personality characteristics and self-stigmatization (M±S.D.; p<0.05)

Personality (TCI)

Self-stigmatization (ISMI)

Not manifested

Manifested

Novelty seeking (NS)

39.3±13.87

49.7±13.82

Harm aviodance (HA)

55.0±21.13

72.0±17.81

Self-directedness (SD)

65.6±15.99

41.1±22.50

Cooperativeness (CO)

73.9±9.18

63.2±15.36

Self-transcendence (ST)

25.3±20.6

45.4±26.70

Рис. 1. Размеры эффектов выявленных взаимосвязей негативного детского опыта, клинических и психологических характеристик пациентов / Sizes of the effects of the revealed associations of childhood adversity, clinical and psychological characteristics of patients

Обследованные пациенты в половине случаев продемонстрировали наличие внутренней стигмы. Особым значением для ее интенсивного переживания обладала первая психиатрическая госпитализация, а повторные воспринимались пациентами не так остро. Тем не менее относительно низкая самостигматизация здесь была связана с характерологическими изменениями повторно госпитализированных. Они, как и не подверженные стигме пациенты, меньше стремились к самосовершенствованию и поиску нового, были более самонаправленными и реже руководствовались необходимостью избегать вреда.

Среди пациентов с верифицированными психическими расстройствами 2/3 подтвердили наличие различных форм травматизации в детстве, что согласуется с данными литературы [7]. При этом меньшая распространенность негативного опыта оказалась связана с преимущественным развитием шизоаффективного расстройства, а не шизоти- пического или шизофрении. Соответственно, эти данные не подтверждают сведения о равновероятном возникновении любой психиатрической патологии среди лиц с опытом детской травмы [23].

Гипотеза исследования была подтверждена. У пациентов с психическими расстройствами, склонных к формированию внутренней стигмы, чаще встречался тип характера, определяемый низкой самонаправленностью. С достаточной статистической мощностью проведенное исследование показало, что меньшая самонаправленность свойственна также пациентам, пережившим большее количество травмирующих событий в детстве. Ранняя травматизация, вероятно, приводила к искажению самоопределения индивида и способности к поддержанию целе- и самополагания, что становилось «почвой» для принятия стигматизирующих стереотипов и предубеждений.

Важной находкой стали данные о связи характера детской травмы с внутренней стигмой: наиболее существенную роль имела травматизация, связанная с эмоциональным неприятием и холодностью. Кроме того, выявленная у респондентов, проживавших в детстве среди злоупотреблявших ПАВ, и у пациенток, сталкивавшихся с сексуальным насилием, большая выраженность отдельных компонентов стигмы способствовала также нарастанию суммарного показателя самостигматизации.

По данным литературы, перенесенная детская травма становится фактором риска для развития психоза опосредованно, через биологические или психологические нарушения у жертв насилия [24]. Наши данные о неравномерной распространенности негативного детского опыта и отдельных его видов среди разных нозологических групп пациентов отражают описанный биологический механизм и акцентируют необходимость более углубленного рассмотрения дискутабельного предположения о неспецифичности детской травмы. Сведения о малой самонаправленности жертв раннего насилия верифицируют психологический тип их реакции на негативный детский опыт.

Ценность полученных данных связана также с выявленной практической дисфункциональностью перцепции пациентами их социального и жизненного контекста. В зависимости от объема и качества детской травматизации, становясь более уязвимыми, пациенты демонстрировали разное восприятие и опыт психиатрической стигматизации в обществе при том, что вся выборка обследованных пациентов имела сходные социальные условия текущей жизни.

Заключение

Результаты проведенного исследования демонстрируют ряд неблагоприятных последствий негативного детского опыта и позволяют предложить дифференцированные стратегии профилактической работы по предотвращению самостигматизации пациентов с психическими расстройствами.

Вариантом превенции должна быть борьба с любыми видами насилия в отношении детей. Результативность такой работы будет связана, с одной стороны, с минимизацией воздействия негативного детского опыта как фактора, формирующего и поддерживающего уязвимость среди предрасположенных к психическим расстройствам групп населения. С другой стороны, предотвращение детской травматизации может минимизировать специфические преморбидные изменения характера пациентов с психическими расстройствами, связанные с более острым переживанием давления психиатрической дискриминации в обществе.

Вторичная профилактика самостигматизации пациентов с психическими расстройствами может быть связана с построением реабилитационной программы, направленной на преодоление психологических последствий неблагоприятного детского опыта при его наличии. Здесь фокусом психотерапевтических интервенций могут быть субъективные искажения восприятия социального контекста у пациентов с перенесенной травмой в анамнезе, выявленные нами в исследовании.

Предотвращение дезадаптивных вариантов реакции на внешнюю стигму, являющееся третичной профилактикой самостигматизации, может опираться на знания об особой характерологической структуре подверженных внутренней стигме пациентов, и в значительной степени - быть связанной с их целенаправленной трансформацией.

Литература

1. Cannon M., Clarke M.C. (2005) Risk for schizophrenia: broadening the concepts, pushing back the boundaries. SchizopreniaRes., vol. 79, pp. 5-13.

2. Jackson H.J., McGorry P.D., Edwards J. (1996) Cognitively oriented psychotherapy for early psychosis (COPE). Early Intervention and Prevention in Mental Health. (eds. P Cotton, H.J. Jackson). Melbourne: Australian Psycological Society, pp. 131-154.

3. Modal I., Sirota P, Cygielman G. (1980) Conversive hallucinations. JNervMentDis., vol. 168, pp. 564-5.

4. Avin А. (2018) On the issue of psychological mechanisms of schizophrenia. Psychiatry, psychotherapy and clinical psychology, vol. 9, no 3, pp. 291-6.

5. Pechtel P., Pizzagalli D.A. (2011) Effects of early life stress on cognitive an affective function: an integrated review of human literature. Psychopharmacology (Berl), vol. 214, pp. 55-70.

6. Spataro J., Mullen P.E., Burgess P.W. (2004) Impact of child sexual abuse on mental health: prospective study in males and females. BrJ Psychiatry, vol. 184, pp. 416-21.

7. Bendall S., Jackson H.J., Hulbert C.A. et al. (2008) Childhood trauma and psychotic disorders: a systematic, critical review of the evidence. SchizophreniaBul., vol. 34, no 3, pp. 568-79.

8. Ekinci S., Kandemir H. (2015) Childhood trauma in the lives of substance-depended patients: the relationship between depression, anxiety and self-esteem. NordJ Psychiatry, vol. 69, pp. 249-53.

9. Allen B., Lauterbach D. (2007) Personality characteristics of adult survivors of childhood trauma. J Trauma Stress, vol. 20, pp. 587-95.

10. Wang D., Lu S., Wei Z. (2018) The impacts of childhood trauma on psychosocial features in a Chinese sample of young adults. Psychiatry Investig., vol. 15, no 11, pp. 1046-52.

11. Phelan J.C., Link B.G., Stueve A. (2000) Public conceptions of mental illness in 1950 and 1996: what is mental illness and is it to be feared? J Health Soc Behav., vol. 41, pp. 188-207.

12. Yanos P.T., Roe D., Markus K. et al. (2008) Pathways between internalized stigma and outcomes related to recovery in schizophrenia spectrum disorders. Psychiatr. Serv., vol. 59, pp. 1437-42.

13. Mosanya T.J., Adelfosi A.O., Adebowale O.T. (2014) Self-stigma, quality of life and schizophrenia: an outpatient clinical survey in Nigeria. IntJ Soc Psychiatry., vol. 60, pp. 377-86.

14. Latalova K., Prasko J., Kamaradova D. (2014) Self-stigma and suicidality in patients with neurotic spectrum disorders - a cross sectional study. Neuro Endocrinol Lett., vol. 35, pp. 474-80.

15. Camp D.L., Finlay W.M., Lyons E. (2002) Is low self-esteem inevitable consequence of stigma? An example from women with chronic mental health problems. Soc Sci Med., vol. 55, pp. 823-34.

16. Stoizenburg S., Tessmer C., Corrigan P.W. (2018) Childhood trauma and self-stigma of alcohol dependence: applying the progressive model of self-stigma. Stigma and Health., vol. 3, no 4, pp. 417-23.

17. Lutova N.B., Makarevich O.V., Novikova K.E. (2019) Vzaimosvjaz' psihologicheskih harakteristik i samostigmatizacii bol'nyh s jendogennymi psihicheskimi rasstrojstvami (rezul'taty original'nogo issledovanija) [The correlation of sociopsychological characteristics and self-stigmatization of patients with mental disorders (Results of original study)]. V.M. Bekhterev review of psychiatry and medical psychology, vol. 2, pp. 46-54.

18. Margetic B.A., Jakovijevic M., Ivanec C., Margetic B., Tosic G. (2010) Relationship of internalized stigma with temperament and character in patients with schizophrenia. Compr Psychiatry, vol. 51, pp. 603-6.

19. Aukst-Margetic B., Saksic N., Boricevic Marsanic A. (2014) Harm avoidance moderates the relationship between internalized stigma and depressive symptoms in patients with schizophrenia. Psychiatr Res., vol. 219, pp. 92-4.

20. Katan E.A. (2019) Ispol'zovanie mezhdunarodnogo oprosnika neblagoprijatnogo detskogo opyta dlja vyjavlenija psihotravmirujushhih faktorov v detskom i podrostkovom vozraste [Using an international questionnaire on adverse childhood experiences to identify traumatic factors in childhood and adolescence]. Medicinskajapsihologija vRossii: jelektron. nauch. zhurn. (electronic journal), vol. 11, no 2 (55)

21. Boyd Ritsher, J., Otilingam, P., Grajales, M. (2003). Internalized stigma of mental illness: psychometric properties of a new measure. Psychiatry Research, vol. 121, no 1, pp. 31-49.

22. Enikolopov S.N., Efremov A.G. (2001). Aprobacija biosocial'noj metodiki Kloninzhera «Struktura haraktera i temperamenta» [Testing the biosocial method of Cloninger «Structure of character and temperament»]. Materialy 1 mezhdunarodnoj konferencii, posvjashhjonnoj pamjati B.V. Zejgarnik. Moscow, pp. 104-105.

23. Matheson S.L., Shepherd A.M., Pinchbeck R. (2013) Childhood adversity in schizophrenia: a systematic meta-analysis. Psychological Medicine, vol. 43, no 2, pp. 225-38.

24. van Winkel R. van Nierop M., Myin-Germeys I. (2013) Childhood trauma as a cause of psychosis: linking genes, psychology, and biology. The Canadian Journal of Psychiatry, vol. 58, no 1, pp. 44-51.

Размещено на allbest.ru

...

Подобные документы

Работы в архивах красиво оформлены согласно требованиям ВУЗов и содержат рисунки, диаграммы, формулы и т.д.
PPT, PPTX и PDF-файлы представлены только в архивах.
Рекомендуем скачать работу.

© 2000 — 2023, ООО «Олбест» Все права защищены