Экспериментальное психолингвистическое исследование ценности "вера" как индикатора духовности

Размещено на http://www.allbest.ru/

Экспериментальное психолингвистическое исследование ценности «вера» как индикатора духовности

3. Г. Адамова

кандидат филологических наук

ведущий научный сотрудник лаборатории психолингвистики

кафедры общего и сравнительного языкознания

Московского государственного лингвистического университета

На основе деятельностной теории установок и мотивации, а также теории речевой деятельности определяются параметры психолингвистического анализа массива вербальных реакций, полученных в ассоциативном эксперименте на стимул вера; посредством анализа речевых действий и операций моделируется актуальный личностный смысл веры; выявляются доминантные эмоции, лежащие в основе побудительной «силы» анализируемой ценности и обеспечивающие «совместную интенциональность» социально обусловленных актуальных потребностей, связанных с верой, и способы их удовлетворения.

Ключевые слова: ценность «вера»; психолингвистика; модель актуального психологического значения; мотивация; языковые социальные установки.

вербальный вера духовность

Z. G. Adamova

Phd (Philology)

Leading Researcher at the Linguistics, Laboratory of Psycholinguistics at the Department of General and Comparative

Moscow State Linguistic University

EXPERIMENTAL PSYCHOLINGUISTIC STUDY OF THE VALUE “FAITH” AS AN INDICATOR OF SPIRITUALITY

On the basis of the activity theory of attitudes and motivation and the theory of speech activity, the parameters of the psycholinguistic analysis of the array of verbal reactions obtained in the associative experiment to the stimulus faith are determined; through the analysis of speech actions and operations, the actual personal meaning of faith is modeled; the dominant emotions that underlie the motivating “force” of the analyzed value is revealed, as well as the features of socially determined actual needs associated with faith, and the ways of their satisfaction.

Key words: faith; psycholinguistics; model of actual psychological content; motivation; linguistic social attitudes.

Введение

Как справедливо отмечает И. М. Ильичева, в психологии пришло осознание того, что в основе понимания проблем развития человека и человечества в целом лежит духовность, которая выступает одновременно и как сущность человека, и как цель и результат его становления [Ильичева 2003]. Вслед за И. М. Ильичевой, мы употребляем понятие «духовность» как «выражение сущности человека» и как «принцип жизнедеятельности и специфическую активность», которые проявляются как «сущностно-потенциальное и функционально-динамическое качество» человека в «отражении экзистенциальных ценностей в рамках собственной жизни» [там же].

Цель этой статьи - представить результаты экспериментального психолингвистического анализа вербально репрезентированного аксиологического понятия (ценности) «вера» как индикатора духовности на основе его концептологической и лингвистической характеристик.

Вера как индикатор духовности

Выбор анализируемого понятия обусловлен фундаментальным трудом Ю. С. Степанова, в котором концепт «вера» автор называет «уникальным» духовным концептом и считает его константой русской языковой картины мира, связанной с религиозностью. Ю. С. Степанов выделяет два основных когнитивных слоя концепта «вера»: веру как «акт воли», или «акт веры, уверования», и веру как «содержание веры», упование, надежду. При этом в основе такого концепта лежит понятие доверия к другому [Степанов 2001].

Известно, что религиозность русского народа имеет противоречивую природу; из нее проистекают страстное искание смысла жизни и одновременно пассивность и бездейственность [Лосский 1990]. Однако в психологии личности такое противоречие объясняется психологическим механизмом функционирования ценностей [Абульха- нова-Славская URL]. Так, основным фактором механизма пассивного поведения является «ценностная несостоятельность» личности, ее неспособность переживать смысл собственных ценностей, и как следствие, неспособность выработки ценностного отношения к другому человеку; такое отношение формирует субъектное отношение к обществу [Абульханова-Славская URL]. Для нас важно, что в психологических исследованиях отношение к другому человеку является центральной смыслообразующей характеристикой нравственности, которая рассматривается «в тесной взаимосвязи с духовностью» [Климова URL]. Согласно Т В. Снегиревой, категория «другой» как определяющая духовность остается одной из основных в гуманитарном дискурсе [«Другой» как опыт духовности URL]. Так, по мнению Н. Бердяева, «экзистенциальный центр» человека проявляется в отношениях к другому и создает «духовность» как «связующую память людей» [Бердяев 2006, с. 127].

Таким образом, если духовность есть функционально-динамическое свойство субъекта, то в качестве индикатора духовности можно рассматривать направленность деятельности, в том числе речевой, на «другого» как таковую, а также характер этой направленности, ее субъектно-субъектный или субъектно-объектный характер. Такую направленность деятельности субъекта и ее характер можно обнаружить в содержании аксиологического понятия «вера», которое концептуально основано на рекуррентных отношениях доверия субъектов друг к другу.

Материал и параметры психолингвистического анализа ценности «вера»

Материалом для исследования стал массив из 1060 вербальных реакций, в том числе 29 отказов, на слово-стимул вера, собранный в ходе эксперимента в рамках работы Лаборатории психолингвистики при Московском государственном лингвистическом университете для создания ассоциативного словаря базовых ценностей. Респонденты - студенты различных высших учебных заведений в возрасте от 17 до 29 лет, в том числе студенты Московского государственного лингвистического университета (Москва), Московского института электронной техники (Зеленоград), Московского энергетического института (Москва), Российской Академии народного хозяйства и государственной службы (Москва), Российского государственного геологоразведочного университета (Старый Оскол), Северо-Восточного федерального университета (Мирный, Нерюнгри, Якутск), Юго-Западного государственного университета (Курск).

Для интерпретации полученных в ходе ассоциативного эксперимента данных по ценностям, представленным в языке, была использована оптимальная для решения поставленных нами задач интегративная модель актуального психологического значения [Пищальникова 1991].

Согласно задачам исследования, для анализа речевых действий, реализующих связь стимул-реакция, мы опирались на концептологическое и лингвистическое «идеальное содержание» (в терминах А. А. Леонтьева) понятия «веры». По мнению А. А. Леонтьева, именно от «идеального содержания» происходит развитие понятия в индивидуальном сознании, где оно «субъективируется» и вступает в «иную систему отношений, иное движение», не утрачивая при этом «своей общественно-исторической природы» [Леонтьев URL]. Словесные связи, осуществляющие «развитие понятия в индивидуальном сознании», представлены разными типами компонентов описанной выше интегративной модели личностного смысла.

Для нас важно, что психологический механизм функционирования ценностно-смыслового комплекса личности проявляется главным образом через аффективную сферу сознания. При этом, аффективная сфера сознания, как и интеллектуальная, являясь формой обобщения, имеет социальную природу [Шаховский 2016]. В качестве основы для анализа содержания эмоционально-оценочного компонента актуального психологического значения «веры» в работе используются положения деятельностной теории мотивации, главной составляющей которой является функциональный критерий значимости [Асеев 1976].

Как утверждают специалисты, роль основания оценки ценностей выполняют социальные нормы - «правила, регулирующие поведение человека и общества», которые формируются и устанавливаются в результате повторяющейся оценки [Бабаева 2004, с. 11]. Именно поэтому «важнейшей единицей аксиологической картины мира являются социальные нормы» [там же, с. 10]. Таким образом, в анализе речевой деятельности, принципиально изоморфной любой другой, мы учитываем также условия ее осуществления. Речь идет об установках, т е. системе потребностей и устремлений, которые также могут быть вербализованы. При этом мы, кроме «норм» непсихологического содержания компонента «понятие», выделяем операциональные речевые действия, выражающие функциональные связи веры с деятельностью определенной направленности. Опираясь на внутреннюю форму концепта вера, представляющую собой «сущность, которая может быть предметом передачи от одного к другому» [Степанов 2001, с. 269], речевые действия со словом вера с управлением в кого-что-либо мы рассматриваем как объективированные направленные на определенную активность операциональные речевые действия - операции и результат таких действий - установки [Теория установки URL].

Описание результатов

В начале анализа мы выделили в отдельную группу 325 реакций (из 1062), представляющих совокупность наиболее существенных признаков «веры» как понятия и концепта. Были выявлены речевые действия, связанные с верой как уверенностью (всего 8), как верой в Бога (всего 102). Но наиболее частотными оказались действия, реализующие связи с формальными признаками веры как вероисповедание (всего 206).

Другую не «психологичную» группу составили встроенные в систему вербальных ассоциаций индивида автоматические ассоциативные связи между стимулом и реакцией. Примечательно, что все они (197) связаны с содержанием веры как вероисповедания, а именно, со ставшими символами христианских добродетелей именами святых мучениц Верой, Надеждой, Любовью. В эту же группу мы определили реакции-имена (всего 22). Были также проанализированы составляющие мотивационную основу ценностного отношения к миру «эмоции». С учетом двумодальной структуры мотивации среди эмоциональнооценочных речевых действий мы выделили в первую очередь речевые действия, связанные непосредственно со значимостью веры (всего 17). Затем были выявлены положительные и отрицательные эмоциональнооценочные речевые действия, связанные, с одной стороны, с надеждой и облегчением, с другой - со страхом и разочарованием (всего 137). Их содержание представлено в таблице 1.

Семантический анализ содержания анализируемого компонента позволяет говорить о доминантной отрицательной эмоции презрения и разочарования, связанной, с одной стороны, с чувством обмана (33 %), с другой - с чувством бесполезности (19 %) и собственно разочарования (4 %). О достаточно сильной эмоции презрения нам позволяет говорить использование в речевых действиях таких аффективов как бессмыслица, бред, впустую, маразм, фанатики, чушь; а также эмотивов: бесполезность, бессмысленна, глупость, заблуждение, лишнее, ложь, обман, фанатизм; панацея, пережиток, пережиток прошлого. На наш взгляд, взаимосвязанными, выражающими эмоцию страха являются речевые действия ненависть, страх, фанатизм и фанатики. Единичные речевые действия эмоционального характера отчаяние и ограничение, нейтрально в связи с понятием «вера», несмотря на сложность их интерпретации вне связи с актуальным предметным содержанием нельзя, связаны так или иначе с чувством неудовлетворенности. С чувством неудовлетворенности и безнадежности связаны и частотные речевые действия, утверждающие, что веры нет.

Таблица 1

Содержание эмоционально-оценочных речевых действий

Содержание эмоционально-оценочных речевых действий положительного характера выражает эмоцию удовлетворения и счастья. И что более важно, реализуют связи как с актом веры, так и с ее содержанием. Интересным представляется самая частотная реакция сила, которая вовсе отсутствует в ассоциативном поле веры в «Русском ассоциативном словаре» и Русской региональной ассоциативной базе данных [Русский ассоциативный словарь URL; Русская региональная ассоциативная база данных URL], но заметно присутствует в проанализированных нами ранее ассоциативных полях успеха и свободы в Двуязычном ассоциативном словаре базовых ценностей [Пищальникова 2020]. Мы полагаем, что слово сила требует специального изучения в связи с его актуализацией в эмоциональной речевой деятельности молодых людей. Важно выяснить, формируется ли «культ силы»; каково содержание аксиологического понятия «сила», его побудительная сила и какое место оно занимает в ценностносмысловом комплексе современных молодых людей. Важный для нас момент связан с отказом от ассоциирования. С учетом специфики уникального понятия «вера»? вслед за В. В. Бибихиным, мы интерпретируем отказы (всего 29) как «молчание» [Бибихин 2016, с. 168] и рассматриваем их как выражающие скорее значимость веры, чем наоборот.

Рис. 1. Структура эмоциональнооценочного компонента актуального психологического значения «веры»

Рис 2. Структура актуального психологического значения веры

Принципиально важным для нас было выявить в содержании речевых действий, связанных с верой, эмоции и оценки, направленные на «другого». Такими речевыми действиями нам представляются 78 реакции: добро, доброта, поддержка, помогает, поможет, тепло (всего 7). Полученная в результате анализа структура эмоционально-оценочного компонента представлена на рисунке 1.

В общей структуре психологического значения рассматриваемого понятия эмоционально-оценочный компонент занимает 21 %, а понятийный - 31 %, что показано на рисунке 2.

При этом 95 % «понятийных» речевых действий реализуют связь с содержанием веры, а содержание мотивационного компонента имеет ярко выраженный противоречивый характер. Добавим к этому, что почти 1/3 (23 %) полученной нами структуры занимают непсихологические реакции. Однако и они связаны именно с содержанием, а не с актом веры. Согласно деятельностной теории мотивации, отрицательным эмоциональным переживанием сопровождается состояние неудовлетворения потребности, которое приводит к наличию «активно-действенного момента» [Асеев 1976]. Следовательно, нам следует понять, как соотносится эмоциональное состояние неудовлетворенности значимой потребности в вере с содержанием других компонентов актуального психологического значения.

В «предметном содержании» были выявлены самые частотные речевые операции, которые не были сопряжены с «содержанием веры». Это типичная речевая операция - вера в себя (46). Другие речевые операции связаны с «общей верой» (всего 27), в Бога 20; в чудо 2; в богов; в высшее; в Христа; в христиан; в чудеса, а также с верой: в лучшее (18); в успех (13); в будущее (9); в людей (5); в любовь (2). Наконец, единичные речевые операции представлены в реакциях: в голове; в добро; в дружбу; в Ленина; в науку; во всё; в Россию; в святое; в семью; в силы; в судьбу; в цель (всего 12).

Итак, содержание речевых операций условно можно разделить на три составляющих, которые соответствуют лингвистическим и концептологическим характеристикам анализируемого понятия. Так, актуальное субъективное проявление веры у наших испытуемых основано на выражающей субъектное отношение к себе и другому (реакции: в себя, в людей) направленности «акта веры». С другой стороны, «объективированная» вера проявляется через «признание» общей веры, ее содержания (реакции: в Бога, в чудо, в богов и др.). Другие выявленные нами социальные нормы проявления веры связаны не с процессом, но фиксированными в языке результатами социальной «общей веры». Так мы интерпретируем такие частотные речевые операции, как (вера) в лучшее, в будущее, в успех, а также в Ленина, в науку. Легко объяснимыми представляются единичные речевые операции, реализующие обусловленные сущностью веры связи с другими ценностями - любовью, дружбой, добром, семьей и Россией. Проявлением известного «мистического» опыта веры, фиксированного в языке, является устойчивое словосочетание верить в судьбу, которое нашло выражение в нашем исследовании в единичной реакции в судьбу. И наконец, нетипичные речевые операции (вера) в голове и (вера) в цель, на наш взгляд, тесно связаны с самой частотной в анализируемом компоненте типичной операцией (вера) в себя, которую мы рассматриваем как проявление актуальной психологической (социальной) веры, смысл которой, если судить по исследованиям в области практической психологии, состоит в осознанной установке целей для более эффективной самореализации личности. Хотя утверждать, что проявившаяся в нашем анализе вера в себя не является «актом веры», а только условием действия, мы не можем.

Таким образом, в механизме речевых операций, связанных с верой, мы обнаруживаем языковые социальные нормы, обусловленные как культурно-историческим, так и актуальным содержанием потребностей. При этом, мы опять же видим в их содержании наличие двух концептуальных начал веры - «мистического» и «догматического», однако лежащую в их основе «направленность на другого» находим только в нечастотных речевых операциях, связанных с близкими, по своей сути, с верой духовными концептами, внутренняя форма которых подразумевает отношения между двумя и более субъектами.

В итоге у нас остались непроанализированными представления о вере, которые мы распределили по следующим смысловым группам, взяв за основу разделение на «акт веры» и «содержание веры». Рассмотрим первую группу представлений (всего 47 реакций): вера как доверие: бабушка - 3; дружба - 3; дочь и др. (всего 19); вера и истина: истина - 5; правда - 5; смысл и др. (всего 14); вера и христианские добродетели «духовного пути» (деятельностное содержание веры): воспитание; путь и др. (всего 10); вера как акт воли: жизнь - 2; верность и свобода (всего 4).

Несмотря на то, что связь истины и известных христианских добродетелей с содержанием религиозной веры, которая реализуется в речевых действиях наших испытуемых, неоспорима, мы рассматриваем эту связь не как формальную, а функциональную, выражающую уверенность в содержании веры, а именно, в ее волевом характере. Такую же волевую направленность имеют речевые действия, связанные с именами конкретных людей. Они выражают, безусловно, не «абстрактную» веру, а «универсальное» личностное ее содержание - доверие.

В отличие от первой группы, представления во второй группе, количество которых больше первых почти в три раза, имеют скорее формальный характер (всего 125). Так, в основе следующих речевых действий лежат: символы и атрибуты веры: крест; Иисус; чудо и др. (всего 53); «историческая» вера: выбор; у каждого своя; управление; плюрализм и др. (всего 26); «психологическая» вера: душа; чувство; гармония; внушение и др. (всего 19); антропоцентрическое содержание веры: люди; личное; своя и др. (всего 13); материальное содержание веры: деньги; бизнес и др. (всего 7); вера как упование: ожидание; спасение и др. (всего 5); «космическое» содержание веры: вселенная; космос (всего 2).

Таким образом, в «абстрактных» речевых действиях мы находим актуально е социально детерминированное содержание веры. В соответствии с поставленными нами задачами, для нас особый интере с представляют речевые действия, направленные в связи с верой на «другого». Они представлены в содержании первой группы, которое выражает субъект-субъектные отношения. Отношение к вере, выраженные в речевых действиях во второй группе, носит пассивный субъектно-объектный характер. Мы затрудняемся интерпретировать однозначно как «направленные на другого» реакции дух, духовность и духовное (всего 9), поэтому выделяем их в отдельную группу, но рассматриваем как выражающие религиозное содержание веры.

Выводы

Как мы выяснили ранее, общая мотивационная значимость анализируемой ценности выражает яркие противоположные эмоции признания и обмана, даже презрения. При этом в содержании условий речевой деятельности, связанной с понятием веры, мы выявили преобладание действий, представляющих содержание веры. Показательно, что такие личностные элементы «идеального содержания» веры, как уверенность или доверие, не актуальны в концептуальной сфере наших испытуемых. Но именно на доверии основаны индивидуальные представления о вере, в которых, как нам кажется, имеется признак духовности - «направленность на другого».

В содержании установок, заданных объективированными речевыми операциями, мы видим механизм, направленный на волевой «акт веры». Три четверти установок на активность направлены на достижение чувства уверенности. В содержании речевых операций актуализирована потребность в «психологической» вере. Объектное отношение к предмету веры и стремление в отношении себя как субъекту веры при абсолютном доминировании в концептуальной сфере формальных признаков «содержания веры» свидетельствуют о кризисе духовности, а именно, о культурно-исторически обусловленной «ценностной несостоятельности» самого механизма функционирования речевой деятельности, связанной с понятием «вера». Конфликт между социально детерминированными нормами, в содержании которых уже закреплены отношения противостояния между сущностью и актом веры, и актуальными психологическими устремлениями и находит выражение в характере эмоционально-оценочного компонента анализируемого понятия.

Список литературы / references

Абульханова-Славская К. А. Типология личности и гуманистический подход. [Abul'hanova-Slavskaya, K. A. Tipologiya lichnosti i gumanisticheskij podhod (Personality typology and humanistic approach). (In Russ.)] URL: http:// www.rubinstein-society.ru/engine/documents/document77 (дата обращения: 1.11.2020).

Асеев В. Г. Мотивация поведения и формирование личности. М.: Мысль, 1976. [Aseev, V. G. (1976). Motivaciya povedeniya i formirovanie lichnosti (Behavior motivation and personality formation). Moscow: Mysl'. (In Russ.)].

Бабаева Е. В. Лингвокультурологические характеристики русской и немецкой аксиологических картин мира: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Волгоград, 2004. [Babaeva, E. V. (2004). Lingvokul'turologicheskie harakter- istiki russkoj i nemeckoj aksiologicheskih kartin mira (Linguocultural characteristics of the Russian and German axiological picture of the world): abstract in PhD in Philology. Volgograd. (In Russ.)].

Бердяев Н. О рабстве и свободе человека. М.: АСТ : АСТ МОСКВА: ХРАНИТЕЛЬ, 2006. [Berdyaev, N. (2006). O rabstve i svobode cheloveka (About slavery and human freedom). Moscow: AST : AST MOSKVA : HRANITEL. (In Russ.)].

Бибихин В. В. Мир. Язык философии. СПб.: Азбука : Азбука-Аттикус, 2016. [Bibihin, V. V. (2016). Mir. YAzyk filosofii (World. The language of philosophy). St. Petersburg: Azbuka : Azbuka-Attikus. (In Russ.)].

«Другой» как опыт духовности. [«Drugoj» kak opyt duhovnosti («Another» as an experience of spirituality). (In Russ.)]. URL: https://psyjournals.ru/ cppp/2005/29983_full.shtml (дата обращения 1.11.2020).

Климова Н. В. Структурная модель духовности как психологического феномена. [Klimova, N. V. Structurnaya model dukhovnosti kak psikhologich- eskogo phenomena (The structural model of spirituality as a psychological phenomenon). (In Russ.)]. URL: https://mir-nauki.com/PDF/68PSMN616.pdf (дата обращения 1.12.2020).

Ильичева И. М. Психология духовности: автореф. дис. ... д-ра психол. наук. М., 2003. [Il'icheva, I. M. (2003). Psihologiya duhovnosti (The psychology of spirituality): abstract in PhD in Psychology Moscow. (In Russ.)].

Леонтьев А. А. Психолингвистический аспект языкового значения. [Leont'ev, A. A. Psiholingvisticheskij aspekt yazykovogo znacheniya (The psycholinguistic aspect of linguistic meaning). (In Russ.)]. URL: https://iling-ran.ru/ library/voprosy/13.pdf (дата обращения 01.03.2020).

Лосский Н. О. Характер русского народа. М.: Ключ, 1990. [Losskij, N. O. (1990). Harakter russkogo naroda (The character of the Russian people). Moscow: Klyuch (In Russ.)].

Пищальникова В. А. Концептуальный анализ художественного текста: учеб. пособие. Барнаул: Алтайский государственный университет, 1991. [Pish- chal'nikova, V. A. (1991). Konceptual'nyj analiz hudozhestvennogo teksta: uchebnoe posobie (The conceptional analysis of fiction text: a study guide). Barnaul: Altajskij gosudarstvennyj universitet. (In Russ.)].

Пищальникова В. А. и др. Двуязычный ассоциативный словарь базовых ценностей / под общ. ред. В. А. Пищальниковой. М.: Спутник+, 2020. [Pishchal'nikova, V. A. at al. (2020). Dvuyazychnyj associativnyj slovar' bazovyh cennostej (Bilingual Association Dictionary of Basic values). V. A. Pishchal'nikova (ed.). Moscow: Sputnik+. (In Russ.)].

Русский ассоциативный словарь. [Russkij associativnyj slovar' (Russian Associative Dictionary) (In Russ.)]. URL: http://tesaurus.ru/dict (дата обращения 1.11.2020).

Русская региональная ассоциативная база данных. [Russkaya regional'naya associativnaya baza dannyh (Russian regional associative basadate) (In Russ)]. URL: http://adictru.nsu.ru/dict# (дата обращения 1.11.2020).

Степанов. Ю. С. Константы: Словарь русской культуры. Опыт исследования. М.: Академический проект, 2001. [Stepanov, Yu. S. (2001). Konstanty: Slovar' russkoj kul'tury. Opyt issledovaniya (Constants. Dictionary of Russian Culture. Research experience). Moscow: Akademicheskij proekt. (In Russ.)].

Теория установки. [Teoriya ustanovki (The Theory of Attitudes). (In Russ.)]. URL: https://psyfactor.org/hist/uznadze-2.htm (дата обращения 1.11.2020).

Шаховский В. И. Эмоции: долингвистика, лингвистика, лингвокультуроло- гия. М.: ЛИБРОКОМ, 2016. [Shahovskij, V. I. (2016). Emocii: dolingvis- tika, lingvistika, lingvokul'turologiya (Emotions: Prelinguistics, Linguistics, Cultural linguistics). Moscow: LIBROKOM. (In Russ.)].

Размещено на Allbest.ru