Латентные этнокультурные тенденции трансформации межпоколенных отношений в удмуртских и коми-пермяцких семьях

Ключевые слова: современное транзитивное общество, культурные ценности, трансформация межпоколенной трансмиссии, удмуртская и коми-пермяцкая семьи, детско-родительские отношения, удмурты, коми-пермяки.

Проблема межпоколенных отношений с нарастающей напряженностью в деструктировании всей системы культурно-исторического наследования человеческого сообщества в новой социокультурной ситуации приобретает принципиально новые грани своей актуальности [Сайко 2017, 7]. Возникает необходимость разработки новых подходов к решению этой проблемы с целью сохранения молодого поколения в эпоху глобальных социокультурных трансформаций, понимания усилившейся функциональной нагрузки на человека как реального, действующего субъекта в решении конкретных и сложных задач будущего, изучения новой социальной ситуации, развития человека в сетевой организации общества стран с формирующимся межпоколенным и внутрипоколенным взаимодействием, осознания субъектного потенциала человека будущего с учетом эпохальных трендов физиологического и психического развития.

Современная Россия представляет собой смешение различных типов культур, задающее разные принципы жизненного пространства. В российском обществе можно встретить каждый из типов культур, перечисленных Маргарет Мид: (1) традиционную постфигуративную; (2) индустриальную кофигуративную; (3) постиндустриальную префигуративную [Мид 1988].Если первая отличается стабильностью своего существования и вертикальной формой трансмиссии культурного опыта (от старшего поколения к младшему), вторая - смешением культурных стилей в границах единого пространства (мультикультурализм) с включением горизонтальной формы освоения культурных практик (внутрипоколенная трансмиссия), то третья - транзитивностью и текучестью реальности с неоднородным поколением в синхроническом и диахроническом срезах и разнонаправленной межпоколенной трансмиссией с весомой прерогативой у социализирующегося визмененной реальности поколения [Гусельцева 2017, 45].

Согласно Т.Д. Марцинковской и др.[Марцинковская, Полева 2017], современная социокультурная ситуация для всех поколений является принципиально новой, отличающейся транзитивностью, т. е.множественностью, изменчивостью и неопределенностью социальных контекстов. Ситуация транзитивности обусловлена всепоглощающими процессами глобализации мира с переходом в цифровую эру и появлением нового технологического и информационного пространства, усилением неопределенности в связи с изменением социокультурного порядка, а именно, преобразованием ценностей и норм, сменой идеалов и эталонов, трансформацией времени и расширением пространства организации общества.

Множественность понимается как одновременное существование различных вариантов социального мира в одном временном и пространственном континууме. Изменчивость - постоянная трансформация этих вариантов в непредсказуемом направлении с неопределенностью содержания. В связи с трансформированной социокультурной ситуацией развития современного общества в методологическое поле анализа проблемы поколений и межпоколенного взаимодействия Т. Д. Марцинков- ская считает целесообразным включить конструкт хронотопа, который содержит четыре измерения: время объективное/субъективное и пространство социальное/личностное [Там же, 28-30]. Феноменология хронотопа является человеку через его переживание своего места в объективном пространстве и времени, через отношение-переживание отдельных составляющих хронотопа в единицу времени жизни на определенном этапе жизненного пути. По мнению Н.Д. Маровой [Марова 2006, 69], мир, упорядоченный в соответствии с внешними и внутренними параметрами и согласующийся с пониманием классического хронотопа М.М.Бахтина, становится «ноохронотопом» с приобретением иного измерения, зависящего от ментальности и духовности человека. Другими словами, «ноохронотоп» представляет обогащенное ментальностью и духовностью единство времени и пространства в объективном и субъективном измерениях.

Т.Д. Марцинковская и др. указывают [Марцинковская, Полева 2017, 29] на то, что объективное и субъективное время и пространство могут значительно не совпадать и даже с трудом связываться друг с другом. Более того, может происходить субъективный разрыв времени и пространства, а именно:(1) я вне времени;(2) я в другом пространстве;(3) я в этом времени, но в другом пространстве, (4) я вне времени, но в этом пространстве, что обусловливает гетерогенность между личностными и социальными составляющими хронотопа, характерную для транзитивного общества. Именно духовные и ментальные составляющие (культурные ценности и социальные нормы, мировоззренческие убеждения и религиозные воззрения) в системе ноохронотопа стремятся придать ей целостность и упорядоченность, связывая объективные и субъективные параметры, тем самым наделяя конкретные поколения определенными характеристиками и особенностями.

В условиях многомерности и сложности познания человеческого сообщества, его сотворения на постнеклассической стадии развития современной науки полипарадигмальность, объединяющая различные эталоны научности, и трансдициплинарность с открытостью дисциплинарных границ позволяют субъекту познания разрабатывать новые методологические стратегии постижения современности. Так, предлагаемый с позиций синергетического историзма подход [Бранский, Пожарский 2004] к изучению самоорганизующихся процессов дифференциации и интеграции мировоззренческой системы дает возможность не только воссоздавать историческую панораму самоорганизующихся в процессе динамической смены поколений ценностей и идеалов, но и выявлять их роль и значение в актуальном воспроизводстве социокультурных и человеческих отношений в современном обществе.

Актуальной становится проблема изучения «поколенногодвижения»у народов, не утративших своих культурных ценностей в эпоху транзитивности, и стремящихся самоопределиться в новой со-циокультурной реальности, удержаться в переходе социума на исторически новый виток своего функционирования. Сегодня нередко можно услышать суждения, что народы с устойчивыми культурными доменами могут не войти в ворота нового мира, якобы по причине того, что в культуре и ментальности этих народов не заложен потенциал возможностей транзитивности и текучести современной реальности. В данной статье осуществлена попытка развеять сомнения.

Исследование проводилось в рамках проекта РФФИ «Этнические особенности семейного воспитания коренных народов Западного Урала в современных условиях социокультурных трансформаций» и получило продолжение в изучении динамики межпоколенной трансмисии. В статье представлены результаты проведенного в конце 2019 г. - начале 2020 г. исследования, целью которого являлось изучение латентных социокультурных тенденций в межпоколенных отношениях (взаимодей-ствии матери и подростка) в современных удмуртских и коми-пермяцких семьях.В исследовании приняли участие матери (N=138) и подростки (N=186). Среди них идентифицирующие себя с удмуртами (сельское поселение Можгинского района Удмуртской Республики): матери -47 человек, средний возраст 43 года, подростки -50 человек, средний возраст 14,9 лет; с коми-пермяками (сельские поселения Кудымкарского района Коми-Пермяцкого округа Пермского края): матери -44 человека, средний возраст 40,7 лет, подростки-48 человек, средний возраст 14,2 лет. В качестве сравнительных выступили группы татар(гайнинские)(сельские поселения Бардымского и Лобановского районов Пермского края): матери -20 человек, средний возраст 39,2 лет, подростки -38 человек, средний возраст 14,1 лет; русских (сельские поселения Пермского края, Усть-Качка): матери -27 человек, средний возраст 39,6 лет, подростки - 50 человек, средний возраст 14,8 лет.

Задачи исследования:

1. Выявить предпочитаемые культурные ценности в выборках матерей и подростков из удмуртских и коми-пермяцких семей.

2. Выявить латентные тенденции в межпоколенных отношениях в современных удмуртских и коми-пермяцких семьях.

3. Установить особенности отношений между матерью и подростком в современных удмуртских семьях.

4. Выявить латентные тенденции в межпоколенных отношениях в современных удмуртских семьях.

Методология и методы исследования

культурные ценности подросток удмуртский

Методологической основой проведенного исследования являются: современная социокультурная антропология, рассматривающая культуру как «фрагментированное и пронизанное нитями исторических процессов, связывающих глобальное и локальное» [Маркус2005]; синергетический историзм, объясняющий изменения социальной реальности по законам дифференциации и интеграции общезначимых идеалов и определяемых ими ценностей [Бранский, Пожарский 2004]; современная психологическая антропология, объясняющая функционирование этноса как подвижной, постоянно меняющейся социокультурной системы, способной реструктурировать жизненные сценарии в соответствии с вызовами современности [Лурье 2020].

Методики. Для установления этнической идентичности матерей был использован опросник, разработанный В.Ю. Хотинец [Хотинец 2000], определяющий идентификационные параметры и этнический статус респондентов, позволяющий причислять / не причислять их к той или иной этнической общности. Этническая самоидентификация подростков устанавливалась в ходе проведения стандартизированной индивидуальной беседы (с письменного разрешения матерей).По результатам опроса и беседы были организованы выборки для проведения дальнейшего исследования.

С помощью опросника Ш. Шварца [Schwartz, Cieciuch 2021] измерялись культурные ценности как руководящие принципы жизни: (1)Самостоятельность,(2)Стимуляция, (3) Гедонизм, (4) Достижение, (5) Власть, (6) Безопасность, (7) Конформность, (8) Традиции, (9) Доброта, (10) Универсализм. Ценности определяют направленность конкретных действий индивида и всей его жизненной активности. Каждому типу мотивации соответствует своя ведущая мотивационная цель, в соответствии с которой ценности подразделяются на:1) ценности сохранения: Безопасность, Конформность, Традиции (в противовес ценностям «открытости изменениям»), Самостоятельность, Стимуляция; 2) ценности самоопределения/выхода за пределы Я: Доброта, Универсализм-в дихотомии с ценностями самоутверждения: Гедонизмом, Достижением, Властью.

Ценности дифференцируются на две группы: 1) выражающие интересы индивида (ценности ин- дивидуализма):Власть, Достижение, Гедонизм, Стимуляция, Самостоятельность; 2) выражающие интересы группы (ценности коллективизма): Доброта, Традиции, Конформность. Ценности ранжировались от -1 до 7.

Для изучения особенностей межпоколенного взаимодействия в семье (мать - ребенок) был использован опросник «Взаимодействие родителя с ребенком» И.М. Марковской [Марковская 2007], представленный двумя вариантами - для подростков и матерей с включением шкал: (1) Нетребовательность - требовательность родителя, (2) Мягкость - строгость родителя, (3) Автономность - контроль по отношению к ребенку, (4) Эмоциональная дистанция - эмоциональная близость ребенка к родителю,(5) Отвержение - принятие ребенка родителем, (6) Отсутствие сотрудничества- сотрудничество, (7) Несогласие - согласие между ребенком и родителем, (8) Непоследовательность - последовательность родителя, (9) Авторитетность родителя, (10) Удовлетворенность отношениями ребенка с родителем. Степень согласия с предложенными утверждениями осуществлялась по 5-балльной шкале от 1 до 5, где 1 - абсолютное несогласие, 5 - высокая степень согласия.

Для выявления латентных социокультурных тенденций трансформации межпоколенных отношений был использован математико-статистический анализ данных, который включал: частотный анализ (выявление средних значений показателей), непараметрический тест (критерий Манна-Уитни) для выявления значимых различий между показателями, структурное моделирование (моделирование структурными уравнениями - Structural Equation Modeling) с применением специализированного программного обеспечения IBM SPSS Statistics V22.0 for Windows со встроенным модулем IBM SPSS AMOS V22.0.

Примечание. Полужирным шрифтом выделены предпочитаемые культурные ценности

Полученные данные свидетельствуют о том, что к предпочитаемым ценностям в выборочной совокупности удмуртских и коми-пермяцких матерей и подростков в первую очередь относятся коллективистские ценности: ценности поддержания стабильности общества и Мы-идентичности (Безопасность, Конформность); ценности позитивного взаимодействия (Доброта) и ценности индивидуализма, которые включают в себя ценности автономности и независимости (Самостоятельность), ценности достижения и успешности (Достижение).

Обратимся к результатам ранее проведенных исследований на материале этнографических источников, а также литературы по финно-угроведению, религиозным воззрениям и верованию удмуртов, народного и художественного творчества [Хотинец 1999] и отметим, что религиозно-мифологическая картина мира удмуртов представлена традиционными ценностями, тонко отражающимися в ментальности народа: Воршуд и культ предков (почитание и уважение старших), Единение с природой (конформизм), Представление об идеальном мире (гармония и безопасность), Сдержанность и самообладание (скромность, терпимость),.Вечность жизни (единение природного и сакрального времени). Очевидно, что данный ряд ценностно-смысловых характеристик включается в блок ценностей коллективистской направленности, служащих установлению и поддержанию группового единения, сущностной гармонии с внешним миром, духовности в религиозном и экзистенциальном аспектах.

Обращают на себя внимание размышления А.А. Гагаева и др. [Гагаев, Гагаев, Леткина 2017, 41] о космологическом принципе удмуртов, в частности, «мир прост и сложен; мир одного и разного рода и есть процесс; мир самосогласован и не самосогласован; мир системен, локален и уникален; мир - процесс, который неизменен и изменяется, эволюционирует, историчен в формах сразу регресса, прогресса, трансгресса». Авторы наполнили постмодернистскими характеристиками картину Мира- Вселенной удмуртского народа, которые легко помогут вписаться в современную реальность транзитивного общества с его «неодновременностью современности» (Э. Блох), дающей возможность функционировать в ситуации нелинейности, неопределенности и неоднозначности взаимодействия с окружающей реальностью [Гусельцева 2017, 40].

Наряду с коллективистскими ценностями, к предпочитаемым в удмуртской и коми-пермяцкой группах относятся ценности субъектной активности и открытости к изменениям. Заметим, что в изменяющемся социокультурном контексте представители подрастающего поколения сталкиваются с новыми вызовами и новыми ценностными ориентациями, и, принимая их, самоопределяются в новом цифровом мире. Согласно G. Trommsdorff, полная передача ценностей от одного поколения другому без каких-либо модификаций не считается рациональной, так как на новом историческом цикле развития транзитивного общества молодому поколению нужны новые инструментальные возможности взаимодействия с измененным миром [Trommsdorff 2016].Без сомнения, полезным будет принятие традиционных ценностей коллективизма в семейном микромире, а целесообразным - ценностей индивидуализма в социальном и профессиональном контексте [Ramiz, Vakil 2020;Tam2015;Triandis 2001].

Для решения второй задачи была построена модель культурной трансмиссии в удмуртской и коми-пермяцкой группе матерей и подростков, где культурные ценности выступили независимыми переменными, а показатели взаимоотношений между матерями и подростками - зависимыми.

Рис. Модель культурной трансмиссии в выборке удмуртских и коми-пермяцких матерей и подростков

Модель (см. рис.) иллюстрирует влияние ценности Конформностьна такие параметры взаимодействия родителя с ребенком, как Требовательность родителя, Эмоциональная близость ребенка к родителю, Принятие ребенка родителем, Авторитетность родителя в удмуртских и коми- пермяцких семьях. Как мы видим, коллективистская ценность сохранения социокультурного устройства является предиктором эмоциональной близости и принимающего поведения родителей, их влиятельности и требовательности к детям [Хотинец, Кожевникова и др. 2019]. Для объяснения полученных данных следует обратиться к этнопедагогике финно-угорских (уральских) народов, в которой утверждается, что сдержанное отношение родителей к ребенку, уважительно-внимательное отношение детей к старшим, почитание родителей, умение отплатить добром за их ласку, «обиходить» в старости до сих пор считаются ценнейшими качествами [Назмутдинова 2013;Никитина 1997, 51].

Вместе с тем ценность самоутверждения Достижение личного успеха связана с показателями Эмоциональная близость ребенка к родителю, Принятие ребенка родителем, что обеспечивает подростков автономией, самостоятельностью в принятии внешних вызовов и ответственностью за свои поступки.

Здесь необходимо заметить, что в настоящее время ценности индивидуализма нелегко приживаются в культуре малочисленных народов Прикамья. В повседневной практике и сегодня нередко слышим из уст старшего поколения удмуртского народа: «Будь как все» (Калык рад лу), «Прилично, неприлично» (Зеч, урод), «Терпи» (Чида) и т.д. [Никитина 1997, 54]. Как было отмечено, Сдержанность и самообладание (скромность, терпимость) остаются идеальными качествами и образцами поведения малочисленных финно-угорских народов, которые культивируются и передаются молодому поколению старшими [Никитина 1997, 102; Хотинец 2020].

Важно учитывать, что в сельских регионах традиционная форма трансмиссии ценностей начинает претерпевать изменения по причине обостряющегося межпоколеннческого конфликта ценностей - конфликта между групповыми ценностями сохранения традиций и ценностями независимости взглядов и действий индивида^ат^, Vakil 2020].Аксиологическую неоднородность межпоколенной трансмиссии можно трактовать как потенциал готовности поколения и к социальным изменениям, и к сохранению status quo [Гусельцева 2017]. По мнению А.А. Гагаева и др.[Гагаев, Гагаев, Леткина 2017, 41], удмуртское мышление способно моделировать«локально-общее пространство-время как лестницу редукции онтологических уровней».

В ходе решения третьей задачи, направленной на выявление особенностей отношений в современных удмуртских семьяхв сравнении с показателями других релевантных этногрупп (татары, русские) установлено, что матери тонко и осторожно удовлетворяют возрастную потребность своих детей в поведенческой и эмоциональной автономии. Заметим,что достижение автономии в подростковом возрасте дает детям характеризующую процесс взросления возможность оценивать послед-ствия самостоятельно принятых решений и нести ответственность за свои действия перед собой и другими. Подростки в удмуртских семьях легче и без травмирующих последствий уходят от эмоциональной зависимости от матерей. Отсутствие жесткого контроля связано с проявлением доверия к ребенку и стремлением родителя привить ему самостоятельность. По мнению Г.А. Никитиной, родители-удмурты, не допуская гиперопеки, довольно безболезненно отпускают своих детей в мир, прививая им, таким образом, опыт самостоятельной жизни[Никитина 1997, 94].

Для достижения результатов при решении четвертой задачи был проведен регрессионный анализ искомых показателей в группе удмуртских матерей и подростков. По результатам анализа установлено: если ценностная ориентация Самостоятельность для удмуртских подростков не является предпочтительной, а значит и регулятором их поведения и деятельности, то, по оценке подростков, матери становятся более последовательны и решительны в воспитательных приемах и средствах. Практически вся удмуртская народная педагогика [Никитина 1997, 78-102] прежде всего основывалась на трудовом воспитании, которое не ограничивалось только периодом детства-юношества; оно продолжалось всю жизнь. Для удмуртов самостоятельность во всем есть основа формирования энергичных деятельных людей будущего. Прививая детям общепринятые нормы поведения, родители строго относились к непослушным, оберегая от нежелательных поступков. Вместе с тем отношение взрослого населения к детям испокон веков отличалось добротой, любовью и терпимостью [Там же, с. 99].

По результатам проведенного исследования зафиксировано, что предпочитаемая ценность Доброта (доброжелательное, благосклонное отношение к своим детям) явно привносит большой вклад в становление авторитета матери в современной удмуртской семье. В представлении удмуртов, хорошая жена - настоящая хранительница домашнего очага - неизменно являлась залогом счастья и благополучия семьи. Высокий авторитет женщины в удмуртском обществе утверждался с рождением и воспитанием ребенка, поскольку дети всегда считались главной ценностью семьи [Петров2002, 76]. Удмуртские матери издавна относились к своим детям с трепетной любовью и вниманием («Земля любит навоз, а ребенок ласку»), но при этом от детей ожидалось уважительное отношение к родителям, четкое выполнение постоянных поручений и закрепленных обязанностей. [Никитина, 1997, 14]. Матери-удмуртки, несмотря ни на что, стремились реализовать свой родительский потенциал, потому что от этого зависел статус ребенка в его окружении, социальное признание со стороны других. Значительная часть родительских наставлений была направлена на формирование добрых взаимоотношений с людьми, основанных на согласии и миролюбии. Культивирование таких качеств как доброта, способность жить в согласии, исключало противостояние и противоречия во взаимодействии с миром, определяло важность гармоничных отношений с людьми [Петров2002, 79-90].

Выводы

1. Установлена своеобразная интеграция ценностей коллективистской и индивидуалистической направленности, в частности, коллективистских ценностей-целей, служащих установлению и поддержанию группового единения, сущностной гармонии с внешним миром, духовности в религиозном и экзистенциальном аспектах, а также индивидуалистических ценностей-средств субъектной активности и открытости к изменениям, матерей и подростков, причисляющих себя к удмуртской и коми- пермяцкой этногруппам.

2. Выявлены латентные социокультурные тенденции межпоколенной трансмиссии в удмуртской и коми-пермяцкой группе матерей и подростков. На взаимоотношения между двумя поколениями в синергетическом эффекте оказывают влияние групповые ценности сохранения традиций и индивидуальные ценности независимости взглядов и действий. С одной стороны, фиксируемый факт можно трактовать как аксиологическую неоднородность современного транзитивного общества, с другой, как потенциальный ресурс готовности молодого поколения и к социальным изменениям, и к сохранению status quo в современном социокультурном обществе.

3. Можно утверждать, что межпоколенная трансмиссия в удмуртских семьях отвечает вызовам современного транзитивного общества с особой «цифровой» ситуацией развития молодого поколения и новыми социокультурными условиями его социализации. Современные подростки в ситуации цифровой инкультурации вынуждены самостоятельно развертывать свою субъектность, проявляя активность, мобильность, самостоятельность и др.Как показали результаты исследования, с поддержкой со стороны матерей подростковая потребность в автономии реализуется успешнее. Матери становятся более последовательными и решительными в воспитательных приемах и средствах, когда мотивационная цель подростков в повседневной практике не отвечает свободе выбора, обусловленной потребностью быть автономными и самостоятельными. Выявленная модель поведения современных матерей во взаимодействии с детьми является самым эффективным психолого-педагогическим способом снятия проблемы «разрыва»между поколениями в современном удмуртском обществе, а значит, согласования в соответствии с внешними и внутренними параметрами жизненного порядка.

4. Доброта и благожелательность в отношениях между матерью и ребенком в удмуртской семье - актуальный аксиологический принцип взаимодействия между поколениями в современном культурном сообществе.

ЛИТЕРАТУРА

Бранский В. П. Глобализация и синергетический историзм. Синергетическая теория глобализации. СПб.: Политехника, 2004. 395 с.

Гагаев А. А., Гагаев П. А., Леткина Н. В. Удмуртский космо-психо-логос в антропологическом сравнении мокши, эрзи, удмурта // Социосфера, 2017. № 4. C. 40-47.

Гусельцева М. С. Особенности межпоколенных отношений в условиях транзитивного общества // Мир психологии, 2017. № 1 (89). С. 38-51.

Лурье С. В. Психологическая антропология: история, современное состояние, перспективы: учебное пособие для вузов. М.: Академический Проект, 2020. 624 с.

Марковская И. М. Психология детско-родительских отношений. Челябинск: Изд-во ЮУрГУ, 2007. 91 с.

Маркус Д. О социокультурной антропологии США, ее проблемах и перспективах // Этнографическое обозрение, 2005. № 2. С. 43-55.

Марова Н. Д. Парадигмы интерпретации текста. Екатеринбург: Урал.гос. пед. ун-т: Ин-т иностр. яз., 2006. Ч. 1. 209 с.

Марцинковская Т. Д. Поколения эпохи транзитивности: ценности, идентичность, общение // Мир психо- логии,2017. № 1 (89). С. 24-37.

Мид М. Культура и мир детства. М.: Наука.- 1988.-429 с.

Назмутдинова И. К. Семейный этикет в системе традиционной и современной культуры удмуртов: авто- реф. дис. ... канд. историч. наук. Ижевск, 2013. 23 с.

Никитина Г. А. Народная педагогика удмуртов. Ижевск: Удмуртия, 1997. 136 с.

Петров А. Н. Удмуртский этнос: проблемы ментальности. - Ижевск: Удмуртия. 2002. 141 с.

Сайко Э.В. Поколение будущего в построении будущего и будущее в формировании нового поколения // Мир психологии, 2017. № 1 (89). С. 3-10.

Хотинец В.Ю. О содержании и соотношении понятий этническая самоидентификация и этническое самосознание // Социологические исследования, 1999. №9. С. 67-73.

Хотинец В. Ю. Этническое самосознание. СПб.: Алетейя, 2000. 235 с.

Хотинец В. Ю. Этническая идентичность и толерантность. М.: Юрайт, 2020. сер. 76. 121 с.

Хотинец В. Ю. Ценностные предикторы особенностей взаимодействия родителей с детьми в финно-угорских и русских семьях // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Психология и педагогика, 2019. Т. 16. № 1. С.7-19.

Ramiz A. K. Socio-psychological issues of changing values in adolescents-youth in education // Praxis Edu-cational, 2020. Vol. 16. № 37. P. 578-590.

Schwartz S. H. Measuring the refined theory of individual values in 49 cultural groups: psychometrics of the revised portrait value questionnaire // Assessment. 2021. URL: https://joumals.sagepub.com/doi/fun/10.n77/ 1073191121998760 (дата обращения: 18.08.2021).

Tam K.-P. Understanding intergenerational cultural transmission through the role of perceived norms // Journal of Cross-Cultural Psychology, 2015. Vol. 46. № 10. P. 1260 - 1266.

Triandis H. C. Individualism-Collectivism and personality // Journal of Personality, 2001. Vol. 69, № 6. Р. 907924.

Trommsdorff G. Intergenerational relations in cultural context and in socio-economic change // Youth in education: The necessity of valuing ethnocultural diversity. London: Routledge, 2016. P. 11-26.

REFERENCES

Branskij V. P. Globalizacija i sinergeticheskij istorizm. Sinergeticheskaja teorija globalizacii [Globalization and synergistic historicism. Synergistic theory of globalization]. St. Petersburg, Politehnika Publ., 2004. 395 p. In Russian.

Gagaev A. A., Gagaev P. A., Letkina N. V. Udmurtskij kosmo-psiho-logos v antropologicheskom sravnenii mokshi, jerzi, udmurta [Udmurt cosmo-psycho-logos in anthropological comparison of moksha, erzi, udmurt]. Soci- osfera [Sociosphere], 2017, no. 4, pp. 40-47. In Russian.

Gusel'ceva M. S. Osobennosti mezhpokolennyh otnoshenij v uslovijah tranzitivnogo obshhestva [Features of intergenerational relations in a transitive society] // Mir psihologii [The world of psychology], 2017, no. 1 (89), pp. 3851. In Russian.

Khotinets V. Ju. Cennostnye prediktory osobennostej vzaimodejstvija roditelej s det'mi v finno-ugorskih i russkih sem'jah [Value predictors of the peculiarities of the interaction of parents with children in Finno-Ugric and Russian families] // Vestnik Rossijskogo universiteta druzhby narodov. Serija: Psihologija i pedagogika [Bulletin of the Russian University of Peoples' Friendship. Series: Psychology and Pedagogy], 2019, no. 1, pp.7-19. In Russian.

Khotinets V. Ju. Jetnicheskaja identichnost' i tolerantnost' [Ethnic identity and tolerance]. Moscow, Jurajt Publ., 2020. 121 p. In Russian.

Khotinets V. Ju. Jetnicheskoe samosoznanie [Ethnic identity]. St. Petersburg, Aletejja Publ., 2000. 235 p. In Russian.

Khotinets V. Ju. O soderzhanii i sootnoshenii ponjatij jetnicheskaja samoidentifikacija i jetnicheskoe samosoznanie [On the content and relation of the concepts of ethnic self-identification and ethnic self-awareness] // Sociolog- icheskie issledovanija [Sociological research], 1999, no. 9, pp. 67-73. In Russian.

Lur'e S. V. Psihologicheskaja antropologija: istorija, sovremennoe sostojanie, perspektivy: uchebnoe posobie dlja vuzov [Psychological anthropology: history, modern state, prospects: a textbook for universities]. Moscow, Akad- emicheskij Proekt Publ., 2020. 624 p. In Russian.

Marcinkovskaja T. D. Pokolenija jepohi tranzitivnosti: cennosti, identichnost', obshhenie [Generations of the Transitivity Era: Values, Identity, Communication] // Mir psihologii [The world of psychology], 2017, no. 1 (89), pp. 24-37. In Russian.

Markovskaja I. M. Psihologija detsko-roditel'skih otnoshenij [Psychology of child-parental relations]. Chel- jabinsk, JuUrGU Publ., 2007. 91 p. In Russian.

Markus D. O sociokul'turnoj antropologii SShA, ee problemah i perspektivah [On US sociocultural anthropology, its problems and prospects] // Jetnograficheskoe obozrenie [Ethnographic Review], 2005, no. 2, pp. 43-55. In Russian.

Marova N. D. Paradigmy interpretacii teksta [Paradigms of text interpretation]. Ekaterinburg, Ural State Pedagogical Institute Publ., 2006. 209 p. In Russian.

Mead M. Kul'tura i mir detstva [Culture and the world of childhood]. Moscow, Nauka Publ., 1988. 429 p. In Russian.

Nazmutdinova I. K. Semejnyj jetiket v sisteme tradicionnoj i sovremennoj kul'tury udmurtov Avtoref. dis. kand. ist. nauk. [Family etiquette in the system of traditional and modern culture of the Udmurts. Extended abstract of Cand. hist. sci. diss.]. Izhevsk, 2013. 23 p. In Russian.

Nikitina G. A. Narodnajapedagogika udmurtov [People's pedagogy of the Udmurts]. Izhevsk, Udmurtija Publ., 1997. 136 p. In Russian.

Petrov A. N. Udmurtskij jetnos: problemy mental'nosti [Udmurt ethnic group: problems of mentality]. Izhevsk, Udmurtija Publ., 2002. 141 p. In Russian.

Ramiz A. K., Vakil C. R. Socio-psychological issues of changing values in adolescents - youth in education. Praxis Educacional, 2020, no. 16 (37), pp. 578-590.

Sajko Je.V. Pokolenie budushhego v postroenii budushhego i budushhee v formirovanii novogo pokolenija [Generation of the future in building the future and the future in forming a new generation] // Mir psihologii [The world of psychology], 2017, no. 1 (89), pp. 3-10. In Russian.

Schwartz S. H., Cieciuch J. Measuring the refined theory of individual values in 49 cultural groups: Psychometrics of the revised Portrait Value Questionnaire. Assessment, 2021. URL: https://journals.sagepub.com/doi/full/ 10.1177/1073191121998760 (accessed 18 August 2021).

Tam K.-P. Understanding intergenerational cultural transmission through the role of perceived norms. Journal of Cross-Cultural Psychology, 2015, no. 46 (10), pp. 1260-1266.

Triandis H. C. Individualism-collectivism and personality. Journal of Personality, 2001, no. 69 (6), pp. 907-924.

Trommsdorff G. Intergenerational relations in cultural context and in socio-economic change. In: Timmerman C. (eds.). Youth in education: The necessity of valuing ethnocultural diversity. London, Routledge, 2016. pp. 11-26.

Размещено на Allbest.ru