Методологические аспекты изучения образа мира молодежи в цифровом транзитивном обществе

Размещено на http://www.allbest.ru/

Методологические аспекты изучения образа мира молодежи в цифровом транзитивном обществе

Марина С. Гусельцева

Аннотация

В современной психологии особую актуальность приобретает изучение социализации молодежи в связи с меняющимися условиями жизни: транзитивностью общества; повышенной социальной мобильностью и социокультурной динамикой в целом; проникновением в повседневную жизнь цифровой реальности. В психологических исследованиях трансформаций современности целесообразно использовать термины «образ мира» и «картина мира» для фокусировки на различных социокультурных аспектах изучаемой реальности. Подчеркивается сложность и разнообразие картин мира молодежи в условиях современности, следствием чего становится необходимость дифференциации культурнопсихологических аспектов развития молодежных сообществ внутри общества.

Рассматривается взаимосвязь формирования образа мира и становления субъектности; исследование индивидуальных различий в построении и трансформации картины мира; динамика картины мира в условиях транзитивного и цифрового общества. Возрастание экологической озабоченности молодежи и феномен цифрового Я обсуждается в связи с особенностями современности. Среди методологических проблем изучения образов мира молодежи в цифровом транзитивном обществе выделен ряд аспектов: 1) изменение «масштаба» психологических исследований - движение из закрытой психологической лаборатории в открытый повседневный мир; 2) смена оптики - от нормативности устойчивой картины мира к нормализации постоянства изменений; 3) переосмысление конструкта «образ мира» в условиях транзитивного общества - от фокусировки на феноменах восприятия и социальных представлений к изучению разнообразия мировоззрений и стилей жизни в общем социальном пространстве; 4) для интеграции тематических (проблемно-ориентированных) исследований психологии и социальных наук - опора на трансдисциплинарный подход; 5) ревизия и изобретение релевантных конструктов и концепций с целью систематизации новой феноменологии, характеризующей изменившееся состояние современности, особенности взаимодействия молодежи с цифровой средой.

Ключевые слова: методология, трансдисциплинарный подход, современность, образ мира и картина мира, цифровое Я, субъект.

Abstract

Methodological aspects of studying the worldview of youth in a digital transitive society

Marina S. Guseltseva

In modern psychology, the study of the socialization of young people is of particular relevance in connection with changing living conditions: the transitivity of society; increased social mobility and sociocultural dynamics in general; expansion into everyday life of digital reality. In psychological studies of the transformations of today's world, it makes sense to use the terms “image of the world” and “world picture” to focus on various sociocultural aspects of the reality under study. The complexity and diversity of youth worldviews in modern conditions are emphasized, which results in the need to differentiate the cultural and psychological aspects of the development of youth communities within society.

The author considers interrelation between the formation of the image of the world and the formation of subjectivity; study of individual differences in the construction and transformation of the picture of the world; dynamics of the world picture in a transitive and digital society. The phenomenon of the digital self and the growing environmental concern of young people in connection with the characteristics of modern times are discussed. Among the methodological issues of studying the image of the world of young people in a digital transitive society, it is necessary to highlight a number of aspects: 1) changing the perspective of psychological research - the movement from a closed psychological laboratory to an open everyday world; 2) switching optics - from the normativity of a stable picture of the world to the normalization of the constancy of changes; 3) rethinking the “image of the world” construct in a transitive society - from focusing on the phenomena of perception and social representations to studying the diversity of worldviews and lifestyles; 4) for the integration of thematic (task-oriented) studies of psychology and social sciences - reliance on a transdisciplinary approach; 5) the invention of relevant constructs and concepts in order to systematize a new phenomenology that characterizes the changed state of modern times and the interaction of young people with the digital environment.

Keywords: methodology, transdisciplinary approach, modern times, image of the world and world picture, digital self, subject

молодежь цифровой транзитивный мир

Введение: постановка проблемы

Текущие социокультурные трансформации, вызванное ими внимание психологии к процессам социализации и развитию идентичности молодежи в условиях современности нередко ведут к пересмотру имеющихся подходов и поиску новых методологических решений. Значимыми для психологических исследований характеристиками современности становятся такие ее аспекты, как транзитивность, неопределенность, диалектика простоты и сложности, антиномии стандартизации и разнообразия, стабильности и устойчивости личности. В современной психологии появляются новые конструкты и переосмысливаются канонические представления [Новые тенденции 2019; Разработки и реализация 2016; Цифровое общество 2019]. Среди конструктов, обретающих новые смыслы в изменившемся контексте, следует выделить «образ мира» и «картину мира». В одних исследованиях они используются как синонимы, тогда как в других приоритетной становится дифференциация этих понятий, фокусировка на нюансах изучаемой реальности. Так, в философских и социогуманитарных исследованиях чаще всего встречаются термины «картина мира», «мировоззрение», «мировоззренческие универсалии», тогда как в психологических исследованиях речь скорее всего пойдет об «образе мира», «схемах реальности», «структурах субъективного опыта», «когнитивных картах», «ментальности» и т. п. [Гусельцева 2017].

Цель статьи - проанализировать методологические аспекты изучения образа мира молодежи в цифровом транзитивном обществе, последовательно фокусируясь на конструктах «образ мира» и «картина мира»; методологических проблемах изучения современной молодежи; социализации в условиях транзитивного и цифрового общества.

«Образ мира» и «картина мира»

В российской психологии понятие «образ мира» впервые вводилось А.Н. Леонтьевым в контексте изучения им феноменов восприятия. Образ мира выступал посредником в отношениях субъекта с миром, с самим собой и с другими людьми. В дальнейшем учениками А.Н. Леонтьева уточнялись и дополнялись его характеристики: системность и целостность, многоуровневая структура, амодальность, пристрастность, роль в построении образа мира социокультурной реальности [Смирнов 1981]. Согласно В.В. Петухову, «образ мира» представлял собой относительно новое понятие в психологической науке. На это понятие возлагались большие надежды, связанные с дальнейшей разработкой общепсихологической теории деятельности [Петухов 1984]. Однако в наши дни конструкт «образ мира» обретает новые смыслы и более широкие интерпретации в перспективе социокультурных, антропологических и трансдисциплинарных подходов.

Сегодня с позиции ретроспективного анализа можно проследить развитие этого психологического понятия. За это время «образ мира» претерпел в психологии определенную эволюцию - от изучения феноменов восприятия до трансформации субъективности и разнообразия стилей жизней в современном транзитивном обществе. В этой связи представляется целесообразным в психологических исследованиях трансформаций современности использовать скорее термин «картина мира», фокусируясь прежде всего на социокультурных аспектах этой реальности, а за понятием «образ мира» оставить перцептивные и социально-психологические аспекты.

В свое время М. Хайдеггер обратил внимание на тот факт, что в греческой философии отсутствовали понятия «образ мира» и «картина мира» [Хайдеггер 1993]. Впервые подобного рода понятия сформировались в контексте немецкой интеллектуальной традиции, развившей также термин «мировоззрение» (Weltanschauung). Мировоззрение представляет собой самоопределение человека в мире; с позиции же психологии - это отрефлексированная жизненная позиция личности. Согласно М. Хайдеггеру, особенностью эпохи Просвещения явилась диалектика двух воздействующих друг на друга процессов: одновременно с тем, как человек осознавал себя субъектом, мир превращался для него в картину. Методологически важно зафиксировать эту взаимосвязь - субъектности, субъективности, образа мира и картины мира.

В дальнейшем становлении терминологического аппарата, развивая аналитический подход, Дж. Холтон оперировал понятием «ментальная карта субъекта». Он понимал под последней идеализированное представление человека о мире, а также совокупность его базовых представлений. Согласно Дж. Холтону, ментальная карта субъекта на протяжении жизни отличается изменчивостью, амбивалентностью, при этом противоречивость и антиномии следует рассматривать как нормативность человеческого существования. Помимо этого Дж. Холтон ввел понятие когнитивного горизонта человека, объясняющее, почему одну и ту же реальность люди воспринимают и интерпретируют по-разному [Холтон 1981]. Эмпирически это означает, что любое общество состоит из людей с разнообразными и нередко полярными картинами мира. Между тем именно ментальная карта субъекта, его картина мира или мировоззрение являются тем основанием, которое с достаточной степенью точности позволяет предсказать поведение субъекта.

Социальными функциями образа мира и картины мира выступают консолидация, мобилизация или поляризация общества; психологические функции заключаются в собирании идентичности человека, обеспечении его цельности, самотождественности; а также в опоре на латентно присутствующие за картиной мира ценности.

Кроме того, в методологическом плане «картина мира» способна выступить в качестве интегрирующей категории, связывающей, с одной стороны, психологические исследования с материалами социальных наук, а с другой - ориентирующей на идеал целостного человека в разнообразии культурных контекстов внутри самой психологии. Так, например, опора на исследования М. Вебера и его разработку понятия «картина мира» позволяет вывести на передний план тот факт, что внутри каждого общества существуют социальные группы, различающиеся своими образами жизни и взглядами на реальность. М. Вебер доказывал, что поведение субъектов обусловлено не идеями, а именно «картинами мира», состоящими из взаимного проникновения идей и образов. «Картина мира» - в его концепции довольно сложное и интегративное понятие, включающее интересы субъектов, их ценности и отношения к различным аспектам реальности, а также динамику этих интересов, ценностей и идеалов [Вебер 1994].

В работе В.С. Жидкова и К.Б. Соколова представлены критерии индивидуальных различий между картинами мира: масштабность, эмоциональная окрашенность, центрированность или децентрированность, изменчивость или ригидность, четкость или размытость, фрагментарность или цельность, самосогласованность или расколотость, соотношение добра и зла, доминирование прошлого, настоящего или будущего, ориентация на субъекта или окружающий мир (что на психологическом языке соответствует тому или иному локусу контроля), аналитизм или синтетизм, оригинальность или шаблонность, опора на знаки или на символы, активность или пассивность по отношению к реальности, представление о детерминизме или индетерминизме мироустройства, разные степени рефлексивности и обобщения, особенности репрезентации и т. п. [Жидков, Соколов 2003].

Среди компонентов образа мира современной молодежи также следует выделить культурные аксиомы, языковую и ценностную картины мира. Согласно В.И. Карасику, «культурная аксиома - это ценностная установка, которая не нуждается в объяснении и признается естественной и единственно верной» [Карасик и др. 2005, с. 6]. Образ мира предполагает многослойность отражаемой социокультурной реальности. Важную роль в построении образа мира играет языковая картина мира, а психологическое познание встречается и взаимодействует здесь с исследованиями в области культурологии и этнолингвистики. Так, например, обратим внимание на работы Э.В. Грабаровой, Я.В. Зубковой, В.И. Карасика, О.Г. Прохвачевой и З.К. Темиргазиной [Карасик и др. 2005; Тер- миргазина 2015]. Согласно З.К. Темиргазиной, языковая модель мира содержит ценностные ориентиры, установки и нормы той или иной национальной культуры. Ценностная картина мира представляет собой систему различных ценностей, культивируемых в конкретном обществе, упорядоченных им в определенной иерархии. В ней различается общечеловеческая инвариантная часть, содержащая ценности, которые свойственны всем народам, и вариативная часть, содержащая ценности, которые обусловлены спецификой национальной культуры, особенностями социально-исторического развития народа [Термиргазина 2015, с. 10].

Таким образом, сосуществуют разные слои и уровни развития картины мира, а также степени включенности и проясненности в ней личных ценностей. На основании приведенных выше материалов следует отметить такие методологические аспекты, как сложность и разнообразие картины мира современной молодежи: учитывая, во-первых, социальные различия молодежи в различных стратах и сообществах; во-вторых, недостаточно исследованные в психологии индивидуальные различия в построении и трансформации картины мира; в-третьих, динамику картины мира в условиях транзитивного и цифрового общества. Важным фактором позитивной социализации молодежи в современном мире является стремление к гармонизации различных аспектов картины мира, высокая степень осознанности собственных представлений, интересов и ценностей. И синкретичность, и когнитивная сложность картины мира предполагают наличие внутренних конфликтов, амбивалентных отношений к реальности - в одном случае менее, а в другом более осознанных. Однако именно рефлексия противоречий между различными аспектами картины становится движущей силой развития субъекта.

Методологические проблемы изучения молодежи в условиях современности

В современной психологии особую актуальность приобретает изучение социализации молодежи в связи с меняющимися условиями жизни: транзитивностью общества; повышенной социальной мобильностью и социокультурной динамикой в целом; проникновением в повседневную жизнь цифровой реальности. Прежде всего необходимо остановиться на методологических проблемах, возникающих в подобного рода исследованиях.

Первая методологическая проблема связана с изменениями своего рода масштаба психологических исследований - перехода из относительно закрытой психологической лаборатории, где ученые изучали отдельные психические процессы и деятельности, поведение личности и индивидуальные различия, в современный мир как открытое пространство повседневной жизни. Так, норвежский социальный психолог О. Мадсен отмечает, что для модернистской рецепции психологии характерно, что знания и практики происходили «из лаборатории или кабинета терапевта», а оттуда уже переносились в общество [Madsen 2014, р. 16]; в то время как постмодернистское восприятие психологии означает, что психология насколько растворена в обществе, настолько проникла в разные его сферы, что это перестало замечаться, сделалось повседневной жизненной средой субъекта современности [Madsen 2014, р. 16]. Таким образом, при изучении субъекта в ситуации современности, с одной стороны, происходит расширение предметной области психологии, где исследовательской лабораторией становится едва ли не весь мир; а с другой стороны, окружающее субъекта социальное пространство в этих исследованиях превращается в экспериментальную площадку.

Из этой познавательной ситуации проистекает и второй момент, связанный с подвижностью и проницаемостью дисциплинарных границ между психологией и социальным знанием. Ответом на эти вызовы становятся трансдисциплинарные и полипара- дигмальные подходы [Гусельцева 2016; Гусельцева 2018; Новые тенденции 2019; Разработки и реализация 2016]. Так, например, на стыке психологии, биологии и медицины в наши дни развивается новое научное направление - когнитивная неврология (cognitive neuroscience). Французский ученый А. Эренберг в ряде монографий прослеживает обусловленность психического состояния современного человека меняющимся социокультурным контекстом. При этом он раскрывает неочевидные связи между образами мира, социальными идеалами и ценностями, с одной стороны, и подходами к человеку в нейронауке - с другой [Ehrenberg 2020].

Третий момент - это появление новых исследовательских пространств, новых феноменов и культурно-психологических реальностей. Так, например, важную роль в трансформации ценностей и образа мира современной молодежи играет как социализация в цифровой среде, так и экологическая повестка. Одним из следствий этих процессов стал факт выделения в последние годы в отдельную исследовательскую область климатической психологии (climate psychology). К раскрытию этой темы мы обратимся чуть ниже.

Четвертый момент можно охарактеризовать как перестройку методологической оптики - движение от макроанализа к микроанализу; от глобальных теорий и универсальных дискурсов к дифференциации и нюансированию изучаемых феноменов. Это проявляется во все большем внимании к тому факту, что в одном обществе живут и взаимодействуют разные сообщества, представители которых могут существенно отличаться друг от друга своими образами и картинами мира. Одними из первых методологически эту проблему сформулировал Б. Латур, а феноменологически выразил К. Ясперс [Латур 2006; Ясперс 2023]. Так, Б. Латур подверг ревизии и критике понятие «общество» как таковое, заявив, что оно не объясняет ни индивидуального, ни коллективного поведения, поскольку само нуждается в проблематизации.

«Общество» составлено, сконструировано, собрано, устроено, слеплено и смонтировано. Оно больше не может рассматриваться как скрытый источник причинности, который якобы следует привлечь для того, чтобы объяснить существование и устойчивость какого-то другого действия или поведения... <...> Диффузия терминов, сеть и текучая среда демонстрируют рост сомнений по поводу идеи всеобъемлющего общества [Латур 2006, с. 349-350].

Из этого следует, что понятия слишком высокого уровня абстракции, такие как «общество», «культура», «нация», «народ», скорее релевантны для философских рассуждений, нежели для эмпирических социальных и психологических исследований. Более того, сегодня эти общие понятия не отражают транзитивности и разнообразия, мобильности и текучести как в описании состояний субъекта, так и мира в целом. По этой причине вместо фокусирования на характеристиках устойчивых социальных групп следует обратиться к поведенческим стратегиям динамичных и по-разному стратифицированных сообществ, к индивидуальным траекториям и конфигурациям субъектов повседневных взаимодействий.

В свою очередь К. Ясперс доказывал, что «народа как целого не существует»; «народ нельзя превратить в индивидуум» [Ясперс 2023, с. 65] «Все разграничения, которые мы делаем, чтобы определить его, перечеркиваются фактами. Язык, гражданство, культура, общность судьбы - все это не совпадает, а пересекается. Народ и государство не совпадают, как не совпадают язык, общность судьбы, культура» [Ясперс 2023, с. 65]..

Категориальное суждение о народе - это всегда несправедливость; оно предполагает ложную субстанциализацию, оно оскорбляет достоинство человека как индивидуальности [Ясперс 2023, с. 66].

Хотя типологический подход имеет свои преимущества, в культурно-психологических исследованиях его разрешающих возможностей явно недостаточно: за пределами остаются феномены транзитивности, рождения новизны (эмерджентности) и разнообразия.

Есть, конечно, общности языка, обычаев и привычек, происхождения. Но внутри этого одновременно возможны такие резкие различия, что люди, говорящие на одном и том же языке, могут оставаться настолько чуждыми друг другу, словно они вовсе не принадлежат к одному и тому же народу [Ясперс 2023, с. 63].

Латентная методологическая ошибка, проистекающая из неразличения в одном обществе носителей различных ценностей, разнонаправленных групп интересов, разнообразия сообществ, влечет за собой и нетолерантное социальное поведение, обусловленное нагруженной предрассудками картиной мира. Это также демонстрирует К. Ясперс, указывая на тот факт, что истина проясняется в деталях:

Если при типологическом подходе что-то и улавливается, то отсюда не следует, что через призму такой общей характеристики можно разглядеть любой индивидуум. Это мышление тянется через века как средство взаимной ненависти народов и групп людей [Ясперс 2023, с. 65].

В качестве иллюстративного примера обратимся к трудам А.В. Левкина, позволяющим конкретизировать и применить к изучению современности сформулированный выше методологический тезис; выявить роль разнообразия или однородности социальной среды в социализации подрастающих поколений. А.В. Левкин обращает внимание на разную степень дифференциации в социальном пространстве современности. Так, опыт жизни в однородной социальной среде приводит к тому, что в образе мира субъектов отсутствует нормативное представление о «других», об ином, т. е. не происходит нормализации представлений о людях с другими ценностями, образами жизни, внешним видом и т. п. Если же социальная жизнь молодежи протекает без «других», если эти другие отсутствуют в социальном пространстве, то не формируется «нейтральное отношение к “другим” - скорее, при любом удобном случае вернется... деление на “своих” и “врагов”» [Левкин 2006]. Более того, в однородной и «моноидеологической» социальной среде упрощается общественная жизнь с одновременным появлением «ненормативных лакун», в которых так или иначе группируются эти «другие». В ходе социокультурной динамики возникают «лакуны с отдельными целеполаганиями», однако «ценности в каждой из них в известной мере свои», а осознание разнообразия и сложности социальной организации вытесняется в сферу коллективного бессознательного. Последнее при дальнейшем развитии создает риски как социальной стагнации, так и нестабильности.

Такая структура не допускает существования сословий с присущими им целеполаганиями, нравами и тому подобным. <...> Отсутствие практики детализации и обеспечивает тотальное цензурирование любых групповых мнений [Левкин 2006].

Между тем важную роль в современности, в способности порождать инновации играет именно пространство публичных дискуссий; институциональная среда, предоставляющая возможность разным субъектам как видеть, так и критиковать идеи друг друга. Лишь такая социальная среда производит феномены науки, социального благополучия, качественного образования, современного образа жизни [Пинкер 2023].

Социальные изменения и онтологические основы образа мира

Онтологическая основа современного образа мира - изменение самой социальной реальности. Важную роль в анализе социокультурной динамики современности сыграли труды ряда интеллектуалов. З. Бауману мы обязаны получившим широкое распространение конструктом «текучая современность». У. Бек в «Обществе риска» обратил внимание на тот факт, что в рамках современности происходит социальная трансформация, посредством которой человек освобождается от ставших слишком тесными социальных форм индустриального общества, таких как класс, семья и гендерные роли, и эти процессы сравнимы с тем, как люди освобождались от церковных догм во времена Реформации. Индивидуализация, рождающаяся в горниле модернизации как трансформации в современность, отличается от прежних культурноисторических периодов, таких как Ренессанс и эпоха Просвещения, тем, что она являлась роскошью отдельных социальных групп, тогда как современные риски, связанные с социальными, биографическими и культурными неопределенностями охватывают массовое общество. В психологических исследованиях эти онтологические основы современности интерпретируются в качестве озабоченности субъективным благополучием и психическим здоровьем молодежи [Cederstrom 2015; Ehrenberg 2020; Madsen 2021].

О. Мадсен анализирует работу «Пубертат и нарциссизм» (1984) немецкого педагога Томаса Цие (Thomas Ziehe) [Ziehe 1984]. Последний рассматривал «постепенное исчезновение общества судеб, в котором жизнь индивидуума была преимущественно привязана к культурным традициям» [Madsen 2021, р. 43]. Онтологическим основанием современности выступил

...переход к обществу выбора, в котором идентичность больше не является чем-то, что передается по наследству, а влияние предыдущих поколений на последующие уменьшается [Madsen 2021, р. 43].

Утрата традиций ведет к ценностному релятивизму, а это требует от субъекта как большей саморефлексии, так и готовности делать выборы. Социокультурные изменения производят новые формы социализации в современном мире:

.социальные трансформации имеют такой размах, что мы должны исходить из того, что вся молодежная культура и менталитет молодых людей претерпевают изменения [Madsen 2021, р. 43].

Т. Цие отмечает в молодежной среде усиление нарциссизма:

Формирующийся новый тип молодого человека характеризуется как большей эмоциональной вовлеченностью и осознанием собственного достоинства, так и большей внутренней опустошенностью, меньшей психологической устойчивостью и неадекватно развитым Я [Madsen 2021, р. 43].

Молодые люди в меньшей степени ориентируются на власть и авторитеты старших, а склонны искать поддержки у друзей. При этом Т. Цие неоднозначно относится к тому, что в развитии идентичности этих молодых все более выраженными становятся такие феномены, как уязвимость (vulnerability) и подлинность (authenticity) [Ziehe 1984]. Молодые люди более восприимчивы к процессам социокультурной трансформации, поскольку «они находятся в разгаре критической жизненной фазы, во время которой они должны формировать свою идентичность». Их отличает повышенная рефлексивность, пластичность и склонность к индивидуализации.

Поэтому они также будут в большей степени подвержены влиянию внешних социальных изменений, чем представители взрослого поколения, которые все еще могут искать опоры в старых традициях и рутинах [Madsen 2021, р. 43].

Одной из отличительных особенностей современной молодежи является ее ориентация на экологические ценности и интерес к проблемам изменения климата.

...Именно лица моложе 30 лет испытывают наибольшую озабоченность по поводу изменения климата и чувствуют личную ответственность за сокращение выбросов парниковых газов [Ronhovde 2020, р. 54].

В сфере психологических исследований эти наблюдения привели к появлению такого отдельного направления, как климатическая психология. Климатическая психология представляет научное изучение взаимодействий между людьми и окружающей их средой, в том числе включая естественную и искусственную, социальную и виртуальную среду, а также использование природных ресурсов и злоупотребление ими, особенности адаптации субъектов и совла- дающего поведения [Ronhovde 2020]. Климатическая психология рассматривает как воздействие изменения климата на психическое здоровье, так и социально-психологические аспекты, связанные с «климатическим активизмом» или же, напротив, отрицанием изменений климата. Психологические исследования в этой области фокусируются на индивидуальном восприятии и познании, формировании картины мира, определяющей отношения и поведенческие стратегии в триаде человек - общество - природа (окружающая среда). Помимо этого, изучается нежелание тех или иных представителей общества предпринимать действия, направленные на улучшение экологической ситуации. Полученные знания используются для понимания индивидуального и коллективного поведения людей, а также охраны личного психического здоровья, связанного с изменением климата [R0nhovde 2020]. Климатическая психология опирается на трансдисциплинарный подход в теории и практике этих исследований.

Коллективное осознание сегодняшними молодыми людьми, возможно, делает поколение многообещающим, поскольку мы выступаем в качестве образцов для подражания друг для друга и для других, кто не разделяет той же заботы и чувства ответственности. Проблема необязательно в отсутствии рациональных знаний, а в том, как предполагаемая угроза изменения климата влияет на наше восприятие, ценности и привычки, а также, возможно, на нашу идентичность [R0nhovde 2020, р. 56].

Одним из наиболее влиятельных факторов в построении образа мира современными молодыми людьми является цифровая среда, в которой в последние десятилетия происходит социализация подрастающих поколений. Однако несмотря на множество исследований в этой области, их выводы довольно противоречивы.

Цифровая среда и феномен расширенного цифрового Я

Уже упомянутый выше О. Мадсен, профессор культурной и социальной психологии Университета Осло, посвятил несколько книг культурно-психологическим особенностям поколения современной эпохи.

Опросы об использовании времени молодыми людьми в Норвегии показывают четкую тенденцию к тому, что все больше времени в своей повседневной жизни они тратят на цифровую деятельность. Более половины опрошенных в возрасте от 15 до 16 лет проводят перед экраном более трех часов в день, и только с 2015 года наблюдается значительный рост [Madsen 2021, р. 118].

Обращаясь к анализу цифрового Я субъекта современности

O. Мадсен напоминает, что У. Джеймс впервые в психологии показал, что самость - это изменчивая величина. Это совокупность того, что человек может назвать своим, и в разных обстоятельствах сюда относятся не только тело и психика, но и близкие родственники, семья, друзья, работа, репутация, предметы обихода. В наши дни американский психолог-маркетолог Рассел Бел к (Russell W. Belk), исследователь потребительской культуры, с опорой на эти идеи У. Джеймса предложил концепцию «расширенного Я».

P. Белк утверждал, что в обществе потребления имущество следует рассматривать как составляющую личности: «мы то, что у нас есть», а демонстрация брендов превращалась в способ самовыражения молодых людей. Владение автомобилем к концу ХХ в. сделалось «неотъемлемой частью расширенного “я” для многих молодых американцев», относившихся к автомобилю как к продолжению собственного тела; они также модифицировали автомобиль в соответствии с персональными потребностями [Madsen 2019, s. 72]. Аналогичным образом идентичность современного пользователя цифровой среды включает его пользовательский интерфейс, становящийся феноменом «расширенного цифрового я» [Madsen 2019, s. 72]. Овладевая цифровым пространством, пользователи модернизируют его в соответствии с собственными потребностями; косвенным следствием этого становится индивидуализация и рост субъектности.

Маркетологи зачастую опережают и психологов, и социологов, и иных представителей социальных наук в понимании новых трендов. Глобальные технологические компании, такие как Facebook, Google, Amazon, Apple и Microsoft не только развивают новые технологии, но и строят образы будущего, формулируя свои миссии в категориях ценностей изменения и разнообразия, инноваций и социальной ответственности, улучшения мира. Так, компания Apple весьма активно продвигает экологическую повестку Окружающая среда // Apple Inc. 2023. . Лозунгами компании в 1997-2002 гг. было “Think Different”, в 2009 - «Быстрее. Экологичнее»; в 2012 г. слоганы для iPhone 4 и iPhone 5S звучали соответственно: «Это меняет все. Снова» и «Опережая мышление». О. Мадсен также обращает внимание на инновационные лозунги компании Microsoft, поддерживающие идеологию технооптимизма «Наша цель - помочь каждому человеку и каждой компании на планете достигать большего». Среди ценностей Microsoft выделяет инновации («Мы уверены, что технологии могут и должны менять мир к лучшему, а целенаправленные инновации принесут большие и малые улучшения»); равные возможности («Наша сила в разнообразии. Мы полагаемся на опыт, достижения и взгляды наших клиентов и сотрудников, чтобы принимать смелые решения и смотреть на мир под новым углом. Это наш источник инноваций») и социальную ответственность («Мы считаем, что технологии стремительно меняют мир к лучшему, и приближаем мир равных возможностей, где у каждого есть доступ к возможностям и преимуществам, предоставляемым технологиями» (Наши ценности // Microsoft. 2023. .

Девиз компании представляет собой тактичное изложение глобального эгоцентричного видения, где свобода, саморазвитие и усовершенствование являются основными ценностями [Madsen 2019].

К тому же регулярные выпуски обновлений и феерические презентации новых продуктов Apple подспудно приучают пользователей к повседневности изменяющегося мира, даже если такие идеи четко не отрефлексированы и не сформулированы.

Однако наряду с технооптимизмом в социальной реальности всегда присутствует и технопессимизм. С последним связана озабоченность якобы пагубным влиянием социальных сетей на мышление и иные стороны развития личности. Между тем серьезные исследования показывают, что те проблемы, с которыми сталкиваются субъекты в виртуальном пространстве, как правило, принесены туда из обычной социальной жизни [Miller 2000]. Наряду с пессимистическими умозаключениями имеется множество других исследований социальных сетей, в том числе норвежских онлайн-пользователей, демонстрирующих, что у активных пользователей социальных сетей возрастают шансы иметь больше друзей в реальной жизни и что использование социальных сетей является практическим средством поддерживать связь с другими людьми, что может положительно сказаться на личном благополучии [Madsen 2021, р. 120].

Преувеличенные опасения, как правило, выступают типичной реакцией на всякого рода нововведения О. Мадсен приводит ироничное высказывание норвежского мыслите-ля Людвига Хольберга, который в 1748 г. в одной из своих книг обсуждал озабоченность общества относительно влияния изобретения книгопечата-ния на общие умственные способности человечества: «Распространение печати вызывает значительные неудобства. Тем самым мир обременен неслыханным количеством бесполезных документов, и прилежные люди заполняют свои мозги заумной эрудицией, не давая себе ни времени, ни средств для размышлений над прочитанным. Кроме того, в наше время не встретишь редкостных гениев, как в былые времена, когда прилежные люди вместо того, чтобы оттачивать свой ум вечными размышлениями, наполняют его обильным чтением и чужими мыслями и мнениями. Это сравнимо с тем, чтобы наполнить свой дом таким количеством гостей, что негде будет развернуться, так можно наполнить мозг таким количеством чужих идей, что не останется места для собственных мыслей» (цит. по: [Madsen 2021, р. 122]).. Общая тревога и огромное беспокойство по поводу социальных медиа вызваны тем, «как Интернет и социальные сети практически беспрецедентным образом стремительно изменили нашу жизнь в последние годы, и поэтому также возникает ряд вполне законных опасений... начиная от защиты приватности и слежки до сосредоточения власти в руках крупных глобальных корпораций, до появления цифрового “я”, в котором самопрезентация имеет гораздо большее значение, чем это было для предыдущих поколений» [Madsen 2021, р. 120].

К тому же в изменившейся реальности «человек становится постоянно доступным для других» [Madsen 2021, р. 120].

О. Мадсен справедливо замечает, что «понимание того, как формируется наша новая идентичность. не вполне поспевает за быстрым технологическим развитием» [Madsen 2019, s. 73]. Цифровое Я получает риски все более однонаправленного развития из-за того, что субъект, с одной стороны, формирует его сам, создавая свой идеализированный цифровой имидж посредством ретушированных фотографий, оптимизированной биографии и т. п., а с другой - попадает в ловушку информационных пузырей. Однако всякое социокультурное изменение закрывает одни возможности, но дает шансы другим.

Оптимистическое представление о человеке, управляющем собственной жизнью, с компьютером в качестве спасительного портала тем не менее иногда может быть верным. <...> Цифровые технологии иногда дают надежду безнадежным и голос безмолвным. [Madsen 2019, s. 75].

О. Мадсен отмечает, что рост субъектности в цифровом пространстве является для человека как благом, так и бременем. Цифровое Я способно не только расширить, но и сузить социальное Я. Там, где стираются границы между личным и публичным, субъекту самому приходится устанавливать их, определяя, кто он есть. Для многих пользователей социальных сетей подобное принуждение к поиску идентичности граничит с ее потерей [Madsen 2019].

Заключение

Цифровое и транзитивное общество за последние десятилетия превратилось в повседневную среду социализации подрастающих поколений. Эти социокультурные изменения явно и неявно повлекли за собой и методологическую перестройку психологии, вынужденную расширить свою предметную область, с одной стороны, включив в нее современность и текущие социокультурные изменения, а с другой стороны - теснее взаимодействовать со смежными социальными науками.

В этой познавательной ситуации конструкты «образ мира» и «картина мира» являются важными междисциплинарными понятиями, позволяющими интегрировать тематические (проблемноориентированные) исследования психологии и социальных наук, а релевантной методологической рамкой для подобного рода исследований неизменно выступает трансдисциплинарный подход.

В свою очередь изменяющаяся современность с ее новыми феноменами и реальностями влечет за собой трансформации нормативности, появление новых форм социализации, где наиболее восприимчивой к изменениям социальной группой оказывается молодежь. Такие характеристики современности со стороны социальных наук, как сложность и разнообразие, на уровне психологических исследований выражаются в необходимости дифференциации в одном социальном пространстве разнообразных сообществ, отличающихся интересами, ценностями, жизненными стратегиями и образами мира. В условиях современности различия в образе мира наблюдаются не только между разными поколениями, но и между молодыми людьми, проживающими в однородной или разнообразной среде (например, в мегаполисах или сельской местности).

Таким образом, среди методологических проблем изучения образа мира молодежи в цифровом транзитивном обществе необходимо выделить ряд аспектов: 1) изменение масштаба психологических исследований - движение из закрытой психологической лаборатории в открытый повседневный мир; 2) смена оптики - от нормативности устойчивой картины мира к нормализации постоянства изменений; 3) переосмысление конструкта «образ мира» в условиях транзитивного общества - от фокусировки на феноменах восприятия и социальных представлений к изучению разнообразия мировоззрений и стилей жизни; 4) для интеграции тематических (проблемно-ориентированных) исследований психологии и социальных наук - опора на трансдисциплинарный подход; 5) изобретение релевантных конструктов и концепций с целью систематизации новой феноменологии, характеризующей изменившееся состояние современности и взаимодействие молодежи с цифровой средой.

Литература

1. Вебер М. Избранное. Образ общества. М.: Юрист, 1994. 702 с.

2. Гусельцева М.С. Методологические аспекты изучения картины мира современных детей и подростков в ситуации транзитивности // Мир психологии. 2017. № 2. С. 147-157.

3. Гусельцева М.С. Принцип развития в современной психологии: вызовы полипарадигмальности и трансдисциплинарности // Разработка и реализация принципа развития в современной психологии / Под ред. А.Л. Журавлева, Е.А. Сергиенко. М.: Ин-т психологии РАН, 2016. С. 31-51.

4. Гусельцева М.С. Трансдисциплинарный подход в современной психологии // Вопросы психологии. 2018. № 5. С. 3-12.

5. Жидков В.С., Соколов К.Б. Искусство и картина мира. СПб.: Алетейя, 2003. 463 с.

6. Карасик В.И., Прохвачева О.Г., Зубкова Я.В., Грабарова Э.В. Иная ментальность. М.: Гнозис, 2005. 352 с.

7. Латур Б. Когда вещи дают отпор: возможный вклад «исследований науки» в общественные науки // Социология вещей: Сб. ст. / Под ред. В. Вахштайна. М.: Территория будущего, 2006. С. 342-364.

8. Левкин А.В. Цензура inside // Неприкосновенный запас. 2006. № 6.

9. Новые тенденции и перспективы психологической науки / Отв. ред. А.Л. Журавлев, А.В. Юревич. М.: Ин-т психологии РАН, 2019. 640 с.

10. Петухов В.В. Образ мира и психологическое изучение мышления // Вестник МГУ. Серия 14. Психология. 1984. № 4. С. 13-20.

11. Пинкер С. Рациональность: Что это, почему нам ее не хватает и чем она важна. М.: Альпина нон-фикшн, 2023. 386 с.

12. Разработка и реализация принципа развития в современной психологии / Под ред. А.Л. Журавлева, Е.А. Сергиенко. М.: Ин-т психологии РАН, 2016. 477 с.

13. Смирнов С.Д. Мир образов и образ мира // Вестник МГУ. Сер. 14: Психология. 1981. № 2. С. 15-29.

14. Темиргазина З.К. Образ человека в русской ценностной картине мира. М.: Флинта, 2015. 95 с.

15. Хайдеггер М. Время картины мира // Хайдеггер М. Время и бытие: статьи и выступления. М.: Республика, 1993. С. 41-63.

16. Холтон Дж. Тематический анализ науки. М.: Прогресс, 1981. 384 с.

17. Цифровое общество в культурно-исторической парадигме: Колл. монография / Под ред. Т.Д. Марцинковской, В.Р. Орестовой, О.В. Гавриченко. М.: МПГУ, 2019. 263 с.

18. Ясперс К. Вопрос о виновности. О политической ответственности Германии. М.: Альпина Паблишер, 2023. 220 с.

19. Cederstrom C., Spicer A. The wellness syndrome. London: Polity, 2015. 172 р.

20. Ehrenberg A. The Mechanics of Passion: Brain, Behaviour, and Society. Montreal & Kingston: McGill-Queen's University Press, 2020. 345 р.

21. Madsen O.J. Deconstructing Scandinavia's “Achievement Generation”. A Youth Mental Health Crisis? London: Palgrave Macmillan, 2021. 303 р.

22. Madsen O.J. Det digitale jeget // Samtiden. 2019. Vol. 127 (2). S. 70-75.

23. Madsen O.J. Psychology oblivious to psychology: Some limits on our capacity for processing psychology in society // Theory & Psychology. 2014. Vol. 24 (5). Р. 1-21.

24. Miller D, Slater D. The Internet: An Ethnographic Approach. Oxford: Berg, 2000. 217 р.

25. Ronhovde L.M. Ligger klimahapet i a forsta oss selv forst? // Psykologisk Tidsskrift NTNU. 2020. Ar. 26. Nr. 1. S. 30-34.

26. Ziehe T. Pubertat und narzissmus: sind jugendliche entpolitisiert? Hamburg: Europaische Verlagsanstalt, 1984. 270 S.

References

1. Cederstrom C., Spicer A. (2015), The wellness syndrome, Polity, London, UK.

2. Ehrenberg A. (2020), The Mechanics of Passion: Brain, Behaviour, and Society, McGill- Queen's University Press, Montreal & Kingston, Canada.

3. Gusel'tseva M.S. (2016), “The principle of development in modern psychology. Challenges of polyparadigmality and transdisciplinarity”, Zhuravlev, A.L. and Sergienko, E.A. (eds.), Razrabotka i realizatsiya printsipa razvitiya v sovremennoi psikhologii [Development and implementation of the principle of development in modern psychology], Institut psikhologii RAN, Moscow, Russia, рр. 31-51.

4. Gusel'tseva M.S. (2017), “Methodological aspects of the modern children's and teenagers' world picture studying in a transitivity situation”, World of Рsychology, № 2, pp. 147-157.

5. Gusel'tseva M.S. (2018), “A transdisciplinary approach to contemporary psychology”, Voprosypsikhologii, no. 5, pp. 3-12.

6. Heidegger M. (1993), “The time of the picture of the world”, Heidegger, M. Vremya i bytie: stat'i i vystupleniya [Being and Time. Articles and speeches], Respublika, Moscow, Russia, рр. 41-63.

7. Holton G. (1981), Tematicheskii analiz nauki [Thematic Origins of Scientific Thought], Progress, Moscow, Russia.

8. Jaspers K. (2023), Vopros o vinovnosti. O politicheskoi otvetstvennosti Germanii [The question of guiltiness. On the political responsibility of Germany], Al'pina Pablisher, Moscow, Russia.

9. Karasik V.I., Prokhvacheva O.G., Zubkova Ya.V., Grabarova E.V. (2005), Inaya mental'nost' [Another mentality], Gnozis, Moscow, Russia.

10. Latour B. (2006), “When things strike back. A possible contribution of `science research' to the social studies, Vakhshtain, V. (ed.), Sotsiologiya veshchei: sbornik statei [Sociology of things. Collection of articles], Territoriya budushchego, Moscow, Russia, рр. 342-364.

11. Levkin A.V. (2006), “Censorship inside”, Neprikosnovennyi zapas, № 6

12. Madsen O.J. (2021), Deconstructing Scandinavia's “Achievement Generation”, A Youth Mental Health Crisis?, Palgrave Macmillan, London, UK.

13. Madsen O.J. (2019), Det digitale jeget, Samtiden, vol. 127 (2), S. 70-75.

14. Madsen, O.J. (2014), “Psychology oblivious to psychology: Some limits on our capacity for processing psychology in society”, Theory & Psychology, vol. 24 (5), рр. 1-21.

15. Martsinkovskaya T.D., Orestova V.R., Gavrichenko O.V. (eds.). (2019), Tsifrovoe obshchestvo v kul'turno-istoricheskoiparadigme: kollektivnaya monografiya [Digital society in the cultural-historical paradigm. Collective monograph], MPGU, Moscow, Russia.

16. Miller D., Slater D. (2000), The Internet: An Ethnographic Approach, Berg, Oxford, UK.

17. Petukhov V.V. (1984), “The image of the world and the psychological study of thinking”, Moscow University Psychology Bulletin, № 4, рр. 13-20.

18. Pinker S. (2023), Ratsional'nost': Chto eto, pochemu nam ee ne khvataet i chem ona vazhna [Rationality. What it is, why it seems scarce, why it matters], Al'pina non-fikshn, Moscow, Russia.

19. Smirnov S.D. (1981), “The world of images and the image of the world”, Moscow University Psycology Bulletin, no. 2, рр. 15-29.

20. Ronhovde L.M. (2020), “Ligger klimahapet i a forsta oss selv forst?”, Psykologisk Tidsskrift NTNU, ar. 26, nr. 1, ss. 30-34.

21. Temirgazina Z.K. (2015), Obraz cheloveka v russkoi tsennostnoi kartine mira [Image of a man in Russian value picture of the world], Flinta, Moscow, Russia.

22. Weber M. (1994), Izbrannoe. Obraz obshchestva [Selected writings. Society image], Yurist, Moscow, Russia.

23. Zhidkov V.S., Sokolov K.B. (2003), Iskusstvo i kartina mira [Art and picture of the world], Aleteiya, St. Petersburg, Russia.

24. Zhuravlev A.L., Sergienko E.A. (eds.) (2016), Razrabotka i realizatsiya printsipa razvitiya v sovremennoipsikhologii [Development and implementation of the principle of development in modern psychology], Institut psikhologii RAN, Moscow, Russia.

25. Zhuravlev A.L., Yurevich, A.V. (eds.) (2019), Novye tendentsii i perspektivy psikhologicheskoi nauki [New trends and prospects of psychological science], Institut psikhologii RAN, Moscow, Russia.

26. Ziehe T. (1984), Pubertat und narzissmus: sind jugendliche entpolitisiert? Europaische Verlagsanstalt, Hamburg, Germany.

Размещено на Allbest.ru