Особенности личности и временной перспективы у подростков с расстройствами пищевого поведения

Размещено на http://www.allbest.ru

Особенности личности и временной перспективы у подростков с расстройствами пищевого поведения

Татьяна П. Авдулова

Анастасия И. Антоникова



Аннотация

В работе представлены результаты исследования взаимосвязи типов пищевого поведения и временной перспективы личности, а также характерологических особенностей личности старших подростков. На основании Голландского опросника пищевого поведения DEBQ выделяются ограничительный, эмоциогенный и экстернальный типы пищевого поведения. Характерологические особенности подростков анализируются на основании модифицированного опросника А. Личко ПДО. Временная перспектива личности рассматривается в соответствии с моделью Ф. Зим- бардо. Обнаружены значимые двусторонние положительные связи между выраженной ориентацией подростков на негативное прошлым и ограничительным и эмоциогенным типами пищевого поведения. В исследовании получена значимая двусторонняя положительная корреляция между ограничительным пищевым поведением и следующими акцентуациями: циклоидным типом, сензитивным типом, возбудимым типом; между эмо- циогенным пищевым поведением и гипертимным, астеноневротическим, сенситивным типами. В результате исследования не было обнаружено значимых взаимосвязей между экстернальным типом пищевого поведения и акцентуациями характера.

Ключевые слова: подростковый возраст, пищевое поведение, временная перспектива личности, акцентуации характера



Personality and time perspective features in adolescents with eating disorders

Tat'yana P. Avdulova

Anastasiya I. Antonikova

Abstract

The work presents the results of a study in the relationship between eating behaviors and the temporal perspective of personality, as well as the personality characterological features among older adolescents. Using the Dutch Eating Questionnaire (DEBQ) the authors identifie restrictive, emotive and external eating behaviors. The characteristics of adolescents are analyzed on the basis of the modified A. Lichko PDO questionnaire. The temporal perspective of personality is considered in accordance with the model of F. Zim- bardo. Significant bilateral positive links were found between the orientation of adolescents to the negative past and restrictive and emotive types of eating behavior. The study obtained a significant positive correlation between restrictive eating behavior and the following accentuations: cycloid type, sensitive type, excitable type; between emotive eating behavior and hyperthymic, asthe- noneurotic, sensitive types. As a result of the study, no significant relationships were found between external eating behavior and character accentuations.

Keywords: adolescence, eating behavior, temporal perspective of personality, character accentuation



Постановка проблемы

Расстройства пищевого поведения (далее РПП) у подростков встречаются достаточно часто и отражают общие тенденции развития современных подростков, когда значимость самопрезентаций становится очень высокой, и телесность оказывается одной из форм самовыражения. Телесность в отрочестве снова организует ядро идентичности, и формирование самосознания преломляется созреванием, социальными оценками и межличностным общением. Само определение пищевого поведения в психологии включает в себя не только ценностное отношение к пище и ее приему, характерные стереотипы питания, но и ориентацию на образ собственного тела, активность по формированию тела [Руководство 2007]. Это понимание пищевого поведения должно быть дополнено и эмоциональным отношением к еде, особенностями представленности эмоциональных процессов в физиологических реакциях человека.

Наряду с этим пищевое поведение в силу его биологического характера оказывается тесно связано с базовыми эмоциональными процессами, эмоциональными реакциями и компенсациями, психофизиологическим откликом на стрессы [Авдулова, Недашковская 2022]. РПП занимают первые места в списке причин нарушения здоровья в подростковом и юношеском возрасте, а нервная анорексия приводит к самому высокому показателю смертности среди всех расстройств психики [Striegel-Moore, Bulik 2007; Welch et al. 2009]. Очевидно, что подростковый период, часто обозначаемый в исследованиях как в целом кризисный [Авдулова 2011], порождает расстройства пищевого поведения, связанные с эмоциональными переживаниями в связи со взрослением, психофизиологической и личностной перестройкой, балансом социализации и индивидуа- лизации1.

Помимо этого, уязвимость подростков по отношению к внешним воздействиям, в том числе и массмедиа, является очень высокой, а фактор социального влияния в структуре пищевых нарушений является одним из ведущих. РПП не только реакция на социокультурные стереотипы внешности и самопрезентации, но во многом базовый психосоматический отклик на трудно аккомодируемые внешние воздействия и внутренние переживания. В отрочестве критически увеличивается количество стрессов, сложных жизненных задач и возрастных задач развития в связи с автономизацией, социализацией и индивидуализацией развития [Авдулова 2018].

Расстройства пищевого поведения понимаются нами в соответствии с МКБ-11, которая рассматривает их как аномальное поведение, в связи с приемом пищи, которому не могут быть даны объяснения в контексте других нарушений здоровья. Подчеркивается несоответствие РПП особенностям возрастного развития и оценка их как культурально неприемлемых. Характеристика РПП включает и озабоченность своим весом и фигурой, что однозначно ложится Авдулова Т.П. Психология подросткового возраста: Учеб. и практи-кум для академического бакалавриата. М.: Юрайт, 2022. на специфику переживания пубертатных изменений в отрочестве Расстройства питания и пищевого поведения // Международная классификация болезней 11-го пересмотра (МКБ-11). URL: https:// mkb11.online/105667 (дата обращения 15 августа 2023).. Основными и часто встречающимися расстройствами пищевого поведения, по мнению специалистов, являются: нервная анорексия (Anorexia Nervosa); нервная булимия (Bulimia Nervosa); патологическое (компульсивное) переедание (Binge eating disorder).

В подростковом возрасте меняются в едином процессе и физиологические компоненты развития, и психологические, в первую очередь личность, что определяет сложные взаимосвязи между пищевым поведением, характерологическими и личностными особенностями. Одним из наиболее важных и по сути впервые системно формирующимся структурным компонентом личности в подростковом возрасте становится временная перспектива. Временная перспектива начинает включаться в структуру личности, а затем и определять дальнейшее развитие таких принципиальных сфер жизни подростка, как ценностно-смысловая, профессиональная, социальная. В исследованиях подросткового кризиса К.Н. Поливановой было показано, что временная перспектива личности становится своеобразным «зеркалом» динамики прохождения кризиса подростком, отражением изменения соотношения идеальной и реальной форм развития [Поливанова 1996]. Временная перспектива структурирует, организует и упорядочивает жизнь подростка, а образ будущего становится принципиальной основой целеполагания, мотивации и смыслообразования.

Субъективное ощущение возраста и рефлексивная и относительно долгосрочная перспектива будущего появляется только в старшем подростковом возрасте и становится одним из критериев наступления взрослости. Нацеленность на будущее отражает внутреннее самоощущение взрослости, которое определяет решение текущих задач исходя из перспективы будущего и проявляется для подростков чувством «я старше своего возраста» [Головаха, Кро- ник 1984]. Планирование жизненной перспективы оказывается для подростков тесно связанным с самоопределением и построением целостной идентичности, а отсутствие представлений о будущем вызывает эмоциональную потерянность, острое переживание кризиса и формирование негативной идентичности. Л.С. Выготский писал о «доминанте дали» как одном из четырех принципиальных векторов развития в отрочестве, который направлен на формирование образа себя в будущем и представлений о будущем для себя [Выготский 2021].

В этой связи применительно к подростковому возрасту заявляют о себе закономерные взаимосвязи девиантного, зависимого поведения с искаженной временной перспективой как отсутствием ориентации на будущее и фиксацией в гедонистическом настоящем [Зимбардо, Бойд 2010; Липунова 2016; Keough et al. 1999]. Нормативная для детства преимущественная жизнь в настоящем для подростков может отражать импульсивность и ситуативность поведения, отсутствие ответственности перед будущим и рефлексивного осознания жизненного пути. Моделирование перспективы будущего, согласно исследованиям Ф. Зимбардо и Дж. Бойда, меняет защищенное и предсказуемое существование в настоящем, но позволяет моделировать будущий успех, открывать для себя удовольствие в труде, результат которого отсрочен, и прогнозировать (а фактически программировать) свои достижения [Зимбардо, Бойд 2010]. Вопросу о том, каким образом связаны между собой временная перспектива личности и типы пищевого поведения, которые потенциально могут перерастать в серьезные нарушения, и отвечает наше исследование.

Цель исследования

Изучались особенности временной перспективы личности и характерологические особенности у подростков с расстройствами пищевого поведения. Особенности личности анализировались на основании характерологических особенностей с опорой на традиционную дифференциацию акцентуаций личности по А. Личко [Личко 2020]. Временная перспектива личности изучалась на основании концепции Ф. Зимбардо [Зимбардо, Бойд 2010]. В отношении пищевого поведения в нашем исследовании изучались следующие типы: ограничительное, эмоциогенное и экстернальное питание в соответствии с основными группами расстройств пищевого поведения.

В качестве исследовательских гипотез были выдвинуты два предположения. Первое: о взаимосвязях между показателями временной перспективы личности и нарушениями пищевого поведения в подростковом возрасте, в частности, между показателем негативного прошлого и расстройствами пищевого поведения ограничительного и эмоциогенного характера. Второе предположение касается взаимосвязей типов пищевого поведения в подростковом возрасте и характерологических особенностей (акцентуаций).



Методы исследования

Расстройства пищевого поведения анализировались на основании Голландского опросника пищевого поведения DEBQ (The Dutch Eating Behaviour Questionnaire), позволяющего определить ограничительный, эмоциогенный и экстернальный типы пищевого поведения, которые являются предикторами РПП [Van Strien, Oosterveld 2008]. Опросник ориентирован на анализ пищевого поведения у детей и подростков от 6 до 18 лет.

Временная перспектива личности изучалась с помощью опросника ZTPI (Zimbardo Time Perspective Inventory) [Зим- бардо, Бойд 2010]. Изучались фактор восприятия подростками негативного прошлого, позитивного прошлого, гедонистического настоящего, фаталистического настоящего и степень ориентации на будущее.

Особенности личности определялись на основании модифицированного опросника А. Личко ПДО (Патохарактерологический диагностический опросник) [Личко 2020]. Рассматривался следующий перечень акцентуаций личности: гипертимный, циклоидный, лабильный, астено-невротический, сенситивный, тревожно-педантический, интровертированный, возбудимый, демонстративный и неустойчивый типы.

Выборка

В исследовании приняли участие 62 подростка в возрасте от 15 до 17 лет, из них 44% юношей и 56% - девушки. Эмпирическое исследование проводилась на базе школы № 49 г. Москвы в очном формате, а также на базе школы № 1531 в онлайн-формате при помощи сервиса Google-формы. Статистический анализ оценки значимых различий между двумя подвыборками (онлайн и офлайн) не показал различий, что позволило нам далее анализировать совокупную выборку.



Результаты исследования

На основании опросника DEBQ были выявлены повышенные значения по типам пищевого поведения, представленные в табл. 1.

Результаты оценки нарушений пищевого поведения

Таблица 1

Тип пищевого поведения	Количество респондентов с повышенными значениями, %
Ограничительное	32,2
Эмоциогенное	33,8
Экстернальное	58

Наибольшее количество отклонений от нормативных показателей мы наблюдаем по экстернальному типу пищевого поведения, где повышенные значения показали 58% подростков нашей выборки. Экстернальное поведение является реакцией на внешние стимулы, связанные с едой, провоцирующие чрезмерное употребление пищи. Для подростков одним из наиболее распространенных стимулов является общение в компании сверстников. В отношении ограничительного и эмоциогенного типов пищевого поведения наблюдается повышение значений у трети подростков по каждому из типов.

Интересными для нашего исследования оказались результаты гендерного распределения по типам пищевого поведения, которые представлены в табл. 2.

Гендерное распределение по типам пищевого поведения, %

Таблица 2

Тип пищевого поведения	Юноши	Девушки
Ограничительное	15	85
Эмоциогенное	47,7	52,3
Экстернальное	44,5	55,5

Данные отражают традиционную закономерность более плотного распределения нарушений пищевого поведения в подгруппе девушек, а также явный акцент на ограничительном типе пищевого поведения у девушек. Полученные данные хорошо согласуются с результатами исследований многих авторов [Дурнева 2014; Sulkowski et al. 2011].

Однако данные отражают и рост процента юношей с повышенными значениями по эмоциогенному и экстернальному типам пищевого поведения. Это отражает как общую тенденцию андро- гинности развития, так и растущий фокус внимания юношей на внешности и на рефлексии эмоциональных явлений.

Важно отметить повышение, в целом, фиксацию подростков на пищевом поведении, когда еда становится компонентом эмоционального отреагирования или компенсации. Все чаще еда выполняет функцию «стихийной психотерапии». Подростки нередко принимают пищу не потому, что голодны, а «за компанию», чтобы справиться с негативными эмоциональными состояниями, от скуки или потому, что еда выглядит и пахнет привлекательно. Косвенно фиксация на пищевом поведении свидетельствует и о тенденции снижения контакта с телом, снижения чувствительности к состояниям организма.

Исследование временной перспективы личности подростков нашей выборки показало следующие средние значения по временным шкалам, представленные в табл. 3.

Средние значения показателей временной перспективы у старших подростков

Таблица 3

Негативное	Гедонистическое	Будущее	Позитивное	Фаталистическое
прошлое	настоящее		прошлое	настоящее
3,22	3,19	3,26	3,31	2,90



Наиболее высокие значения подростки показали по шкалам «Позитивное прошлое» = 3,31) и «Будущее» = 3,26) с близкими показателями, что характеризует выборку в целом как благополучную. Однако показатель «Негативного прошлого» также достаточно выражен и превышает критические значения (^ = 3,22). Ниже всего средние значения по шкале «Фаталистическое настоящее» (^ = 2,9), что является положительным моментом, поскольку указанная шкала в большей степени соответствует негативному восприятию времени, отказу от построения собственной временной перспективы. В целом подростки показали достаточно высокие значения по всем шкалам, кроме фаталистического настоящего. Высокие показатели косвенно говорят о насыщенной и активной жизненной позиции подростков.

Результаты распределения показателей низких и высоких значений в процентном соотношении показаны в табл. 4.

Распределение показателей низких, средних и высоких значений по шкалам временной перспективы личности, %

Таблица 4

Категории времени	Средние	Завышенные	Заниженные
	значения	значения	значения
Негативное прошлое	43,6	53,2	3,2
Гедонистическое настоящее	71	6,4	22,6
Будущее	69,4	11,3	19,3
Позитивное прошлое	69,4	4,8	25,8
Фаталистическое настоящее	64,5	25,8	9,7

По шкале «Негативное прошлое» у большинства респондентов (53,2%) были выявлены завышенные значения. В то же время по данной шкале наименьшее количество респондентов с заниженными значениями (3,2%) по сравнению с остальными шкалами, что говорит об общей склонности подростков нашей выборки оценивать свое прошлое как неприятное, наполненное негативными событиями.

Наиболее ровные, близкие к медиане показатели мы обнаруживаем по шкалам «Гедонистическое настоящее» (71%), «Будущее» (69,4%) и «Позитивное прошлое» (69,4%), где большинство подростков показали средние значения. Помимо ориентации на текущее удовольствие, подростки показали и готовность строить планы, выдвигать жизненные цели. Шкала «Позитивное прошлое» говорит о преимущественно теплом, сентиментальном отношении к прошлым событиям, что в свою очередь становится хорошим основанием для построения перспективы будущего.

Вместе с тем четверть подростков выделила «Фаталистическое настоящее» как ориентир (завышенные значения у 25,8%). Такая позиция характеризуется пассивностью, отказом от жизненных планов и сниженным эмоциональным фоном.

Определение акцентуированных черт характера у подростков в нашем исследовании было направлено на построение комплексной картины во взаимосвязи личностных особенностей и временной перспективы. В первую очередь анализировались профили, где подростки набрали количество баллов, достигающее критических значений: МДЧ (минимального диагностического числа). Данные по шкалам среди всех респондентов представлены в табл. 5.

Критические показатели по шкалам акцентуации личности, %

Таблица 5

Типы акцентуаций	Количество респондентов, показавших МДЧ
Гипертимный	17,7
Циклоидный	35,5
Лабильный	48,4
Астено-невротический	33,9
Сенситивный	30,6
Тревожно-педантический	30,6
Интровертированный	21
Возбудимый	24,2
Демонстративный	24,2
Неустойчивый	8

Наибольшее количество респондентов достигли МДЧ по лабильному типу, что характеризует этих подростков, согласно исследованиям А. Личко и других авторов, как склонных к частым переменам настроения; глубоко проживающих эмоции, которые они испытывают; потребность в похвале и непринятие критики; зависимость от родителей. Достаточно распространенными в нашей выборке оказались также циклоидный и астено-невротический типы акцентуаций характера. Наименьшее количество респондентов достигли МДЧ по гипертимному типу, характеризующемуся фоново приподнятым настроением и дистанцированием от взрослых [Личко 2020].

Статистический анализ данных

Дальнейший анализ данных осуществлялся с помощью статистического пакета SPSS 22.0. Использовался коэффициент корреляции Пирсона. Результаты сводного анализа взаимосвязей между изучаемыми показателями представлены в табл. 6, 7.

Таблица 6

Взаимосвязь типов пищевого поведения и показателей временной перспективы личности

		Негативное	Гедонистическое	Будущее	Позитивное	Фаталистическое
		прошлое	настоящее		прошлое	настоящее
	Корреляция Пирсона	,321*	-,218	,332**	,139	,066
Ограничительное	Знач. (2-сторон)	,011	,088	,008	,282	,608
	N	62	62	62	62	62
	Корреляция Пирсона	,274*	-,011	,123	,258*	,280*
Эмоциональное	Знач. (2-сторон)	,031	,934	,341	,043	,028
	N	62	62	62	62	62
	Корреляция Пирсона	,248	,206	-,094	,055	,249
Экстернальное	Знач. (2-сторон)	,051	,108	,468	,674	,051
	N	62	62	62	62	62

Особенности личности и временной перспективы...

Корреляция значима на уровне 0,05 (двусторонняя).

` Корреляция значима на уровне 0.01 (двусторонняя).

Анализ взаимосвязей типов пищевого поведения и временной перспективы личности у старших подростков показал значимые двусторонние положительные корреляции между ограничительным пищевым поведением и негативным прошлым на уровне 0,321 при р < 0,05. Чем выше показатель негативного прошлого, тем выше показатели ограничительного пищевого поведения. И наоборот, чем ниже показатели негативного прошлого, тем ниже степень выраженности ограничительного пищевого поведения. Субъективное восприятие прошлого как негативного повышают у подростков риск развития ограничительного пищевого поведения, которое потенциально может дойти до анорексии.

Дополняет эту закономерность двусторонняя положительная корреляция между эмоциональным пищевым поведением и негативным прошлым на уровне 0,274 при р < 0,05. Субъективное восприятие прошлого как негативного может определять появление РПП по типу эмоционального пищевого поведения. Используя копинг-стратегию заедания стресса, подросток справляется как с негативными воспоминаниями из прошлого, так и с текущими трудностями в жизни. В целом мы видим достаточно логичную и целостную закономерность взаимосвязей высоких показателей по шкале негативного прошлого и появлением нарушения пищевого поведения по эмоциональному или ограничительному типам.

Вместе с тем в нашем исследовании получен и формально проблемный результат, который может входить в противоречие с традиционным пониманием временной перспективы личности. В исследовании получена значимая двусторонняя положительная корреляция между представлениями о будущем и ограничительным пищевым поведением на уровне 0,332 при р < 0,01. У подростков с высокими баллами по шкале ориентации на будущее возрастает частота возникновения ограничительного пищевого поведения. Традиционно высокие показатели по шкале будущего считаются для подростков благоприятным вариантом развития, так как ориентируют их на взросление, ответственность, прогнозирование и построение целей. Возможно, эта взаимосвязь отражает требовательность подростков к себе в отношении будущего, в том числе и с точки зрения внешней привлекательности, а учитывая, что ограничительное пищевое поведение было выявлено преимущественно у девушек, это предположение приобретает дополнительную достоверность. Традиционно идентичность у девушек в значительной степени опирается на внешнюю привлекательность [Авдулова 2011]. Дополнительная проверка данного предположения показала значимую двустороннюю положительную корреляцию между полом и ограничительным пищевым поведением на уровне 0,632 при р < 0,01.

Таблица 7

Взаимосвязь типов пищевого поведения и акцентуаций характера

Тип пищевого поведения	Г	Ц	Л	А	С	Т	И	В	д	Н
Ограничительное	Корреляция Пирсона	-,166	,334**	,241	,308*	,424**	,242	,075	,265*	-,025	-,162
	Знач. (2-сторон)	,197	,008	,060	,015	,001	,058	,563	,037	,849	,209
	N	62	62	62	62	62	62	62	62	62	62
Эмоциональное	Корреляция Пирсона	,284*	081	,186	,304*	,307*	,225	-,148	-,013	-283*	,070
	Знач. (2-сторон)	,025	,530	,148	,016	,015	,079	,251	,918	,026	,589
	N	62	62	62	62	62	62	62	62	62	62
Экстернальное	Корреляция Пирсона	-,031	-,110	,086	,148	,110	,054	-,087	,038	,081	,086
	Знач. (2-сторон)	,810	,394	,505	,252	,393	,677	,503	,767	,532	,505
	N	62	62	62	62	62	62	62	62	62	62

Особенности личности и временной перспективы...

' Корреляция значима на уровне 0,05 (двусторонняя).

” Корреляция значима на уровне 0.01 (двусторонняя).

Обозначения: гипертимный (Г), циклоидный (Ц), лабильный (Л), астено-невротический (А), сенситивный (С), тревожно-педантический (Т), интровертированный (И), возбудимый (В), демонстративный (Д) и неустойчивый (Н) типы акцентуаций.

Анализ взаимосвязи типов пищевого поведения и акцентуаций характера у подростков представлен в табл. 7.

В табл. 7 отражены взаимосвязи между типами пищевого поведения и акцентуациями характера (по А.Е. Личко). Акцентуации характера, являясь крайними вариантами нормы, между тем могут повышать риск возникновения психологических проблем, в том числе и нарушений пищевого поведения.

В исследовании получена значимая двусторонняя положительная корреляция между ограничительным пищевым поведением и циклоидным типом (Ц) на уровне 0,334 при р < 0,01; сенситивным типом (С) на уровне 0,424 при р<0,01 и возбудимым типом (В) на уровне ,265 при р < 0,05. У подростков с циклоидным, сенситивным и возбудимым типами акцентуаций характера возрастает вероятность развития ограничительного пищевого поведения. Для подростков с циклоидным типом акцентуации характерно пессимистичное отношение к жизни, они часто испытывают апатию, сонливость, мелкие неприятности они переживают тяжело, испытывают гнев и уныние в ответ на критику. Расстройство пищевого поведения по типу ограничительного может быть следствием общего состояния субдепрессии, одним из симптомов которого является снижение аппетита.

Что касается подростков с сенситивным типом, то для них характерна пугливость и боязливость, предпочтение спокойных увлечений, привязанность к родным. Переживание чувства собственной неполноценности как характерологической особенности у сенситивных подростков ведет к появлению выраженной реакции гиперкомпенсации [Личко 2020]. Это чувство может стимулировать у подростков критичное отношение к собственной внешности, причем главным становится не цель или результат, а сам процесс. Ограничения в питании и занятия спортом становятся своего рода телесно-мануальным увлечением, которое может привести к расстройству пищевого поведения - анорексии. Кроме того, сенситивные подростки тяжело переносят ситуацию, когда становятся объектом издевательств и насмешек, а так как буллинг на почве лишнего веса далеко не редкость, то они попытаются всеми силами ограничить себя в питании и похудеть.

Для подростков с возбудимым типом акцентуации личности характерен общий высокий уровень эмоционального реагирования, который по всей видимости может объединяться с пищевыми реакциями или запускать их.

В исследовании были обнаружены значимые двусторонние положительные корреляции между эмоциогенным пищевым поведением и следующими акцентуациями характера: гипертимный (Г) на уровне 0,284, при р < 0,05; астеноневротический (А) на уровне 0,304, при р < 0,05; сенситивный (С) на уровне 0,307 при р < 0,05. Так, для астеноневротических подростков характерна склонность к ипохондрии, быстрая утомляемость и сниженный эмоциональный фон. У таких подростков центральное место в мыслях занимают заботы о собственном здоровье, а любое негативное изменение самочувствия может вызывать приступы заедания стресса. Все акцентуации, показавшие значимые связи с эмоциогенным типом пищевого поведения, проявляются высоким уровнем эмоциональной чувствительности и эмоционального реагирования.

Также была обнаружена двусторонняя значимая отрицательная связь между демонстративным типом и эмоциогенным пищевым поведением на уровне -0,283, при р < 0,05. Чем более у подростка выражена демонстративность, тем менее он подвержен перееданиям после пережитого стресса или эмоционального дискомфорта. Эта интересная связь позволяет интерпретировать демонстративность как альтернативный вариант компенсации эмоций.

В результате исследования не было обнаружено значимых взаимосвязей между экстернальным типом пищевого поведения и акцентуациями характера, из чего можно сделать вывод, что все испытуемые подростки в равной степени склонны к избыточным перекусам и приему пищи «за компанию».

Обсуждение результатов

Выдвинутая гипотеза о том, что существуют взаимосвязи между показателями временной перспективы личности и нарушениями пищевого поведения в подростковом возрасте, подтвердилась. Доминанта негативного прошлого значимо связана с развитием у подростков ограничительного и эмоциогенного пищевого поведения. Данные корреляции отражают как общую закономерность взаимосвязи психофизиологических процессов и личностных особенностей, так и актуальную тенденцию переноса эмоциональных и смысловых переживаний (в нашем случае субъективной фиксации негативного образа прошлого) в сферу пищевого поведения.

Кроме того, в ходе статистического анализа обнаружена взаимосвязь между показателями будущего и ограничительным пищевым поведением, что можно интерпретировать как позитивный вектор развития и сформированность саморегуляции у подростков с выраженной ориентацией на будущее. Вместе с тем в психологии отрочества уже доказана цепочка возникновения РПП у девушек- подростков с высоким уровнем самоконтроля, перфекционизма и алекситимии как предикторов возникновения анорексии [Дурнева 2014]. Можно предположить, что полученная нами взаимосвязь укладывается в данную закономерность.

Мы также исследовали акцентуации характера респондентов и их взаимосвязь с РПП. Получены значимые корреляции между акцентуациями характера и типами пищевого поведения подростков. Так, ограничительному типу питания более подвержены подростки с циклоидным, сенситивным и возбудимым типом, а риск эмоцио- генного типа питания есть у подростков с гипертимным, астено- невротическим и сенситивным типами акцентуаций.

Кроме того, исследование показало, что расстройствам пищевого поведения более подвержены подростки женского пола, особенно ограничительному типу пищевого поведения. В целом по выборке доминирующим нарушением пищевого поведения является экстернальное пищевое поведение.

Изученные показатели являются в том числе диагностическими ориентирами, которые помогают увидеть риски пищевого поведения, которые в дальнейшем могут привести к серьезным расстройствам. Как показано в исследованиях О.А. Скугаревского, расширенные болезненные симптомы в неклинической популяции проявляют себя некоторыми «прообразами», которые как количественно, так и качественно отличаются от клинической картины нарушений, но при этом отражают факторы риска возникновения синдромов (в нашем случае расстройств пищевого поведения) [Скугаревский 2005].



Литература

Авдулова 2011 - Авдулова Т. Возрастные кризисные явления в формировании идентичности подростков. Место LAP Lambert Academic Publishing, 2011. 132 с.

Авдулова 2018 - Авдулова Т.П. Современное состояние проблемы морального развития в подростковом возрасте // Духовно-нравственные проблемы современной личности: Колл. моногр. / Отв. ред. М.И. Воловикова, А.Л. Журавлев. А.В. Юревич. М.: Ин-т психологии РАН, 2018. C. 339-377.

Авдулова, Недашковская 2022 - Авдулова Т., Недашковская В. Нарушения пищевого поведения у детей в контексте эмоционального отношения матерей // Психологические исследования. 2022. № 15 (81). https://doi.org/10.54359/ ps.v15i81.1059

Выготский 2021 - Выготский Л.С. Педология подростка. Психологическое и социальное развитие ребенка. СПб.: Питер, 2021. 224 с.

Головаха, Кроник 1984 - Головаха Е.И., Кроник А.А. Психологическое время личности. Киев: Наукова думка, 1984. 207 с.

Дурнева 2014 - Дурнева М.Ю. Формирование отношения к телу и пищевого поведения у девушек подросткового и юношеского возраста: Дис. ... канд. психол. наук. М., 2014.

Зимбардо, Бойд 2010 - Зимбардо Ф, Бойд Дж. Парадокс времени. Новая психология времени, которая улучшит вашу жизнь. СПб.: Речь. 2010. 352 с.

Липунова 2016 - Липунова О.В. Особенности временной перспективы девиантных подростков // Наука и мир. 2016. № 31. С. 120-122.

Личко 2020 - Личко А.Е. Психопатии и акцентуации характера у подростков. СПб.: Питер, 2020. 301 с.

Поливанова 1969 - Поливанова К.Н. Психологическое содержание подросткового возраста // Вопросы психологии. 1996. № 1. С. 20-33.

Руководство 2007 - Руководство по аддиктологии / Под ред. В.Д. Менделевич. СПб.: Речь, 2007. 768 с.

Скугаревский 2005 - Скугаревский О.А. Влияние психосоциальных факторов в процессе возрастной динамики образа собственного тела и пищевых предпочтений у девушек-подростков и молодых женщин в белорусской популяции на примере г. Минска // Проблемы общественного здоровья и здравоохранения Республики Беларусь: Материалы Республ. науч.-практич. конф., посв. 80-летию кафедры общественного здоровья и здравоохранения. Минск: БГМУ, 2005. С. 121-124.

Keough et al. 1999 - Keough K.A., Zimbardo P.G., Boyd J. Who's smoking, drinking and using drugs? Time perspective as a predictor of substance use // Basic and Applied Social Psychology. 1999. Vol. 21. No 2. P. 149-164.

Sulkowski et al. 2011 - Sulkowski M., Dempsey J., Dempsey A. Effects of stress and coping on binge eating in female college students // Eating Behaviors. 2011. № 12. P. 188-191.

Striegel-Moore, Bulik 2007 - Striegel-Moore R., Bulik C. Risk Factors for Eating Disorders // American Psychologist. 2007. Vol. 62. № 3. P. 181-198.

Van Strien, Oosterveld 2008 - Van Strien T, Oosterveld P. The Children's DEBQ for assessment of restrained, emotional, and external eating in 7- to 12-year-old children // International Journal of Eating Disorders. 2008. № 41. P. 72-81.

Welch et al. 2009 - Welch E., Miller J., Ghaderi A., Vaillancourt T. Does perfectionism mediate or moderate the relation between body dissatisfaction and disordered eating attitudes and behaviors? // Eating Behaviors. 2009. № 10. P. 168-175.



References

Avdulova, T. (2011), Vozrastnye krizisnye yavleniya v formirovanii identichnosti po- drostkov [Age-related crises in the adolescent identity formation], LAP Lambert Academic Publishing, Germany.

Avdulova, T.P. (2018), “The current state of the issue on moral development in adolescence”, Volovikova, M.I., Zhuravlev, A.L. and Yurevich, A.V. (eds.) Dukhovno- nravstvennye problemy sovremennoi lichnosti, Koll. monografiya [Spiritual and moral concerns of the modern personality. Coll. monograph], Institut psikhologii RAN, Moscow, Russia, pp. 339-377.

Avdulova, T. and Nedashkovskaya, V. (2022), “Eating disorders of children in the context of mothers' emotional attitudes”, Psychological Studies, no. 15 (81), https:// doi.org/10.54359/ps.v15i81.1059

Durneva, M.Yu. (2014), Formation of the body attitude and eating behavior in adolescent and young adult girls, PhD Thesis, Moscow, Russia.

Golovakha, E.I. and Kronik, A.A. (1984), Psikhologicheskoe vremya lichnosti [Psychological timing of personality], Naukova dumka, Kiev, USSR.

Keough, K.A. and Zimbardo, P.G. (1999), “Who's smoking, drinking and using drugs? Time perspective as a predictor of substance use”, Basic and Applied Social Psychology, vol. 21, no. 2, pp. 149-164.

Lipunova, O.V. (2016), “Features of time perspective for deviant adolescents”, Nauka i mir, no. 31, pp. 120-122.

Lichko, A.E. (2020), Psikhopatii i aktsentuatsii kharaktera upodrostkov [Psychopathies and character accentuations in adolescents], Piter, Saint Petersburg, Russia.

Mendelevich, V.D. (2007), Rukovodstvopo addiktologii [Manual on addictology], Rech', Saint Petersburg, Russia.

Polivanova, K.N. (1996), “Psychological content of adolescence”, Voprosy psikhologii, no. 1, pp. 20-33.

Skugarevskii, O.A. (2005), “Influence of psychosocial factors in the process of age- related dynamics of the own body image and eating preferences of adolescent girls and young women in the Belarusian population on the example of Minsk city”, Problemy obshchestvennogo zdorov'ya i zdravookhraneniya Respubliki Belarus': mate - rialy Respublikanskoi nauchno-prakticheskoi konferentsii, posvyashchennoi 80-letiyu kafedry obshchestvennogo zdorov'ya i zdravookhraneniya [Public Health issues and challendges of the Public Healthcare in the Republic of Belarus, Proceedings of the Republican scientific-practical Conference, on the occasion of the 80th anniversary for the Department of Public Health and Public Healthcare], BGMU, Minsk, Belorus, pp. 121-124.

Sulkowski, M., Dempsey, J. and Dempsey, A. (2011), “Effects of stress and coping on binge eating in female college students”, Eating Behaviors, no. 12, pp. 188-191.

Striegel-Moore, R. and Bulik, C. (2007), “Risk Factors for Eating Disorders”, American Psychologist, vol. 62, no. 3, pp. 181-198.

Van Strien, T. and , Oosterveld, P. (2008), “The Children's DEBQ for assessment of restrained, emotional, and external eating in 7- to 12-year-old children”, International Journal of Eating Disorders, no. 41, pp. 72-81.

Vygotskii, L.S. (2021), Pedologiya podrostka. Psikhologicheskoe i sotsial'noe razvitie re- benka [Pedology of the adolescent. Psychological and social development of the child], Piter, Saint Petersburg, Russia.

Welch, E., Miller, J., Ghaderi, A. and Vaillancourt, T. (2009), Does perfectionism mediate or moderate the relation between body dissatisfaction and disordered eating attitudes and behaviors?”, Eating Behaviors, no. 10, pp. 168-175.

Zimbardo, Ph.. and Boid, J. (2010), Paradoks vremeni. Novayapsikhologiya vremeni, ko- toraya uluchshit vashu zhizn' [The Paradox of Time. A new psychology of time that will improve your life], Rech', Saint Petersburg, Russia.

Размещено на Allbest.ru

...