Размещено на http://www.allbest.ru/

Связи зависимости от социальных сетей с личностными чертами HEXACO и Темной триады

Оксана В. Баскаева

Аннотация

В исследовании изучались связи личностных черт с зависимостью от социальных сетей. В выборку вошли студенты (N = 84) гуманитарного профиля в возрасте от 19 до 23 лет (M = 19,85; SD = 0,799). Среди них 89% женщин (N = 75) и 11% мужчин (N = 9). Исследование проводилось онлайн. Респондентам было предложено заполнить три опросника: опросник HEXACO-PI-R и Короткий опросник Темной триады, адаптированные для российской популяции, и Опросник зависимости от социальных сетей. Результаты исследования позволяют сделать некоторые выводы о различии и сходстве связей зависимости от социальных сетей и личностных черт в России и за рубежом: на российской студенческой выборке мы не обнаружили значимых связей зависимости от социальных сетей с психопатией, о которых сообщают зарубежные источники; данные о связи интернет-зависимости с сознательностью сходны с зарубежными. Согласно результатам исследования, зависимость от социальных сетей широко распространена среди российских студентов-гуманитариев и имеет негативные связи с показателями личностных черт честность/скромность, равнодушие к роскоши, непритязательность, сознательность и организованность опросника HEXACO-PI-R и позитивные - с суммарным показателем Темной триады.

Ключевые слова: социальные сети, зависимость от социальных сетей, HEXACO, Темная триада.

Abstract

Relationships between the dependence on social networks and personality traits of HEXACO and the Dark Triad

Oksana V. Baskaeva

The study examined associations of the personality traits with dependence on social media. The sample included students (N = 84) in the humanities aged 19 to 23 (M = 19.85; SD = 0.799). Among them, 89% are women (N = 75) and 11% are men (N = 9). The study was conducted online. Respondents were asked to fill out three questionnaires: the HEXACO-PI-R Questionnaire and the Dark Triad Short Questionnaire, adapted for the Russian population, and the Social Network Dependence Questionnaire. The results of the study allow drawing some conclusions about the differences and similarities between social media dependence and personality traits in Russia and abroad: in the Russian student sample, we did not find significant relationships between social media dependence and psychopathy, as reported by foreign sources; data on the relationship of Internet - addiction with consciousness are similar to foreign ones. According to the results of the study, dependence on social networks is widespread among Russian students in the humanities and has a negative relationship with the indicators of personality traits honesty / modesty, indifference to luxury, unpretentiousness, consciousness and organization of the HEXACO-PI-R Questionnaire and positive - with the total indicator of the Dark Triad.

Keywords: social networks, social media dependence, HEXACO, Dark Triad.

Введение

Стремительное развитие цифровых технологий, начавшееся около полувека назад, привело нас в «цифровую эру», основой которой стал интернет. Возрастающее в геометрической прогрессии число интернет-пользователей поставило человечество перед лицом новой реальности, разделив на тех, кто познакомился с этой реальностью в раннем возрасте, и тех, кто в той или иной степени включился в нее уже будучи взрослым - на «цифровых аборигенов» и «цифровых иммигрантов» [Prensky 2009]. Для молодого поколения использование цифровых технологий и цифровая грамотность стали особенно востребованными для общения, развлечений, учебы и карьеры. Положительным моментом коммуникации в социальных сетях для подростка является возможность расширить круг общения и, обретя свою референтную группу, почувствовать себя более защищенным [Бабаева и др. 2000]. Однако длительное нахождение в интернете может привести к погружению в виртуальную реальность с возникновением новой (виртуальной) личности, которая компенсирует недостатки социализации реальной, переоценке собственных возможностей, фантазиям о всемогуществе [Серый, Паршинцева 2016]. В силу естественного для молодежи стремления ко всему новому «цифровые аборигены» оказались больше других подвержены негативному влиянию интернет-среды. Поэтому необходимо, чтобы в период взросления формирующееся злоупотребление интернетом было вовремя обнаружено, поскольку велика вероятность, что, закрепившись, такая форма поведения продолжится и в будущем.

Повсеместное распространение интернета сделало очевидным, что Сеть принесла с собой кроме явных преимуществ глобальной связи и широкого доступа к информации ряд проблем, связанных с индивидуальными различиями в использовании цифровых медиа. Люди без навыков общения с интернет-средой по сравнению с теми, кто владеет этими навыками, в современных условиях скорее всего имеют меньше возможностей для трудоустройства и карьеры; умеренные пользователи, напротив, получают в этом отношении определенные преимущества; чрезмерная поглощенность интернетом приводит к негативным последствиям. Одним из таких последствий стал феномен зависимости от социальных сетей, включающий в себя неспособность контролировать их использование, что приводит к межличностным конфликтам, психосоматическим симптомам, снижению самоуважения, удовлетворенности жизнью, работоспособности, т. е. к ухудшению всех сторон повседневной жизни [Andreassen 2015].

Социальными сетями пользуются миллионы людей во всем мире, общение в них для многих стало неотъемлемой частью жизни. Оставаясь в определенных границах, такое общение является нормальным поведением современного человека. Неадекватность отношений с Сетью становится заметной по проявляющимся неблагоприятным результатам. Результаты (адаптивные или неадаптивные) использования Сети рассматриваются с учетом стадии развития, это особенно актуально для подростков и молодежи. Степень адаптации можно оценить по поведению в социуме (успехам в учебе, наличию друзей, принятию со стороны сверстников и др.) и по «внутренним» показателям - уровню саморегуляции и чувству идентичности [Masten, Motti-Stefanidi 2020].

Ученые давно сходятся во мнении о том, что есть различные траектории и различные психологические результаты использования Интернета и признают существование такого явления, как злоупотребление Сетью, однако общепринятого определения феномена до сих пор нет, поэтому в соответствующих публикациях используется различная терминология [Douglas et al. 2008; Anderson et al. 2017]. В частности, наряду с интернет-зависимостью бытуют такие термины, как «патологическое», «чрезмерное», «компульсивное» использование интернета или же говорится о «высоком/низком уровне» его использования. Хотя в настоящее время исследователи, изучающие поведение человека в Сети, приводящее к дистрессу и нарушению повседневной жизни, все чаще предпочитают обозначать феномен как «проблемное использование интернета», термин «интернет-зависимость» продолжает активно употребляться. Оценки глобальной распространенности интернет-зависимости на основе метаанализа исследований, проведенных в тридцати одной стране из семи регионов мира, показывают, что она обнаруживается в 2,6- 10,9% случаев [Cheng, Li 2014]. Кроме того, было установлено, что распространенность интернет-зависимости негативно связана с качеством жизни как по субъективным (удовлетворенность жизнью), так и по объективным (качество окружающей среды) показателям.

Первоначально исследователи изучали преимущественно злоупотребление интернетом, позднее использование цифровых медиа начинает рассматриваться в континууме от нормативного до проблемного, акцентируется внимание на личностных, контекстуальных и связанных с характеристиками самого интернета факторах поведения в Сети [Anderson et al. 2017]. При этом тема воздействия цифровой среды на психическое здоровье и благополучие пользователя неизменно остается в сфере внимания ученых.

Одним из вопросов, интересующих психологов, разрабатывающих тему влияния цифровой среды на человека, является вопрос о связи личностных черт и интернет-зависимости. По зарубежным данным, интернет-зависимость позитивно связана с психопатией Темной триады [Chung et al. 2019]. Такие черты Большой пятерки, как невротизм и сознательность, являются предикторами зависимости от Сети, данные об экстраверсии в этом отношении противоречивы [Blackwell et al. 2017; Wilson et al. 2010]. Сознательность связана с интернет-зависимостью негативно, а невротизм и экстраверсия - позитивно. Обращаясь к Сети, экстраверты и невротики исходят из разной мотивации. Личностей с высоким невротизмом, испытывающих социальную тревогу и неуверенность, онлайн-общение привлекает возможностью создания улучшенного образа себя с целью получить одобрение и поддержку, невротикам легче общаться виртуально, а не лицом к лицу. Экстраверты, которые могут с легкостью общаться и офлайн, в Сети стремятся презентовать себя, приобрести новых друзей, поддержать и упрочить старые отношения.

Цель исследования

Выявить связи личностных черт HEXACO и Темной триады с зависимостью от социальных сетей.

Выборка

В исследовании участвовали 84 респондента - студенты гуманитарного профиля в возрасте от 19 до 23 лет (M = 19,85; SD = 0,799; 89% - женщины, 11% - мужчины).

Методики

Исследование проводилось онлайн. Респондентам было предложено заполнить три опросника.

Опросник зависимости от социальных сетей [Шейнов, Девицын 2021] содержит 15 вопросов об ощущениях и психологических состояниях и об использовании соцсетей как средства общения и информации. Ответы оцениваются по пятибалльной шкале: 1 балл соответствует ответу «очень редко», 2 - «иногда», 3 - «часто», 4 - «очень часто», 5 - «всегда». Средний балл зависимости от социальных сетей для женщин - 34, для мужчин - 30.

Короткий опросник Темной триады - The Short Dark Triad Questionnaire, SD3 [Jones, Paulhus 2014], адаптированный на российской выборке [Егорова и др. 2015], содержит 27 пунктов и диагностирует негативные («темные») личностные черты - макиавеллизм, неклинический нарциссизм, неклиническую психопатию. Общим для всех трех «темных» черт является отсутствие у их обладателей эмпатии и использование манипулятивных стратегий поведения. В то же время макиавеллисты прагматичны и достигают своих целей, скрывая циничное пренебрежение интересами окружающих, лица с высокой психопатией, стремясь достигнуть желаемого, напротив, склонны к импульсивным действиям и агрессии, открыто проявляя высокомерие и пренебрежение к людям. Отличительные характеристики людей с высоким уровнем нарциссизма - самолюбование и преувеличение собственной значимости и, в отличие от личностей с высоким макиавеллизмом и психопатией, постоянное желание самоутверждаться, превалирующее над стремлением к реальным результатам.

Опросник HEXACO-PI-R [Lee, Ashton 2004], адаптированный на российской выборке [Егорова, Паршикова 2015], содержит 100 пунктов для диагностики шести диспозиционных черт личности (шести факторов), в каждый из которых входят личностные черты более низкого уровня обобщенности. Честность/ скромность включает искренность, порядочность, равнодушие к роскоши, непритязательность. Эмоциональность определяется боязливостью, тревожностью, зависимостью, чувствительностью. Экстраверсия - это высокая социальная самооценка, смелость в социальных ситуациях, социабельность, энергичность. Доброжелательность - способность прощать и принимать чужую точку зрения, добродушие, уравновешенность. Сознательность - это организованность, упорство, перфекционизм, благоразумие. Открытость новому опыту включает любознательность, креативность, неординарность и развитое эстетическое чувство.

Ответы на Короткий опросник Темной триады и опросник HEXACO-PI-R оцениваются по 5-балльной шкале: 1 балл соответствует ответу «абсолютно не согласен», 2 - «скорее не согласен», 3 - «затрудняюсь ответить», 4 - «скорее согласен», 5 баллов - «абсолютно согласен».

Методы анализа данных

Для анализа взаимосвязей вычислялись корреляции Пирсона, для оценки нормальности распределения - критерий Колмогорова-Смирнова, для оценки различия средних - t-критерий Стьюдента и критерий Манна-Уитни. Статистическая обработка проводилась с использованием пакета компьютерных программ SPSS 18.0.

Результаты и обсуждение

Все респонденты обследованной выборки сообщили, что постоянно пользуются несколькими социальными сетями, среди которых наиболее популярными оказались ВКонтакте и Telegram.

Показатели зависимости от социальных сетей у женщин (N = 75) обследованной выборки варьируют от 18 до 61 балла (M = 32,69; SD = 8,064), у мужчин (N = 9) - от 26 до 50 баллов (M = 34,67; SD = 7,937). У 43% респондентов (N = 36) показатели зависимости от социальных сетей выше среднего уровня. У женщин зависимость от социальных сетей выше среднего уровня зафиксирована в 41% случаев (N = 31); у мужчин - в 56% случаев (N = 5). зависимость социальный сеть

Проверка по критерию Колмогорова-Смирнова показала, что распределение показателей по шкалам HEXACO-PI-R, Короткого опросника Темной триады и Опросника зависимости от социальных сетей соответствует нормальному (p > 0,05), за исключением четырех личностных черт более низкого уровня обобщенности - тревожности, зависимости, благоразумия, креативности. Результаты корреляционного анализа представлены в табл. 1.

Таблица 1 Связи личностных черт с зависимостью от социальных сетей

Примечания: Р - равнодушие к роскоши; Н - непритязательность; Ч/С - честность/скромность; Ч - чувствительность; О - организованность; У - упорство; П - перфекционизм; Б - благоразумие; С - сознательность; ТТ - суммарный показатель Темной триады; ** - значимые связи; * - связи на уровне статистической тенденции.

Значимые связи зависимости от социальных сетей выявлены с показателями опросника HEXACO-PI-R честность/скромность, равнодушие к роскоши, непритязательность, сознательность, организованность, а также с суммарным показателем Короткого опросника Темной триады. На уровне статистической тенденции связаны с зависимостью от социальных сетей ряд менее обобщенных личностных черт. Это чувствительность (фасетка эмоциональности), упорство, перфекционизм и благоразумие (фасетки сознательности).

С целью сравнения показателей зависимости от социальных сетей при разной степени выраженности личностных черт выборка разбивалась на контрастные группы по показателям опросника HEXACO-PI-R и Короткого опросника Темной триады сначала выше и ниже медианы, затем с наибольшими и наименьшими показателями, составляющими в каждой контрастной группе 30%, и 20% распределения. Статистически значимые различия зависимости от социальных сетей обнаружены между контрастными группами респондентов по показателям честность/скромность (p = 0,020) и сознательность (p = 0,049) опросника HEXACO-PI-R; и между контрастными группами респондентов по суммарному показателю Короткого опросника Темной триады (p = 0,047); каждая из групп включала 20% выборки.

Поскольку установлено, что зависимость от социальных сетей негативно связана с честностью/скромностью и сознательностью опросника HEXACO-PI-R и позитивно - с Темной триадой, сравниваем ее распространенность в группах с наименьшей выраженностью честности/скромности, наименьшей выраженностью сознательности и с наибольшей выраженностью Темной триады (табл. 2). Среди рассматриваемых групп больше всего пользователей, зависимых от социальных сетей, выявлено в группе с высокой Темной триадой, меньше всего - в группе с низкой сознательностью.

Таблица 2 Процент респондентов, зависимых от соцсетей, в группах с низкой честностью/скромностью, низкой сознательностью, высокой Темной триадой

Примечания: * - низкая выраженность черты; ** - высокая выраженность черты.

Чтобы выяснить, существуют ли характерные особенности использования социальных сетей в группах с низкой честностью/скромностью, низкой сознательностью и высокой Темной триадой, рассмотрим среднюю частоту обращения к социальным сетям в этих группах, соответствующую каждому пункту Опросника зависимости от социальных сетей (рис. 1 А, Б, В). Во всех трех группах наиболее высокая частота обращения к социальным сетям соответствует пункту 10 («Как часто Вы все новости узнаете из социальных сетей?») и пункту 1 («Как часто Вы находитесь в беспрерывном режиме “онлайн” более 2-х часов в сутки?»). Кроме этого в группе с низкой честностью/ скромностью высокая частота обращения к социальным сетям соответствует пункту 12 («Как часто посещение социальных сетей улучшает Вам настроение?»); в группе низкой сознательности - пункту 2 («Как часто Вы испытываете непреодолимое желание войти в социальную сеть?»); в группе высокой по Темной триаде - пунктам 9 («Как часто Вы проверяете свой телефон на обновления в социальной сети?») и 2. Таким образом, во всех трех рассматриваемых группах наиболее частое обращение к социальным сетям происходит вследствие стремления получить новую информацию, и все респонденты данных групп часто длительное время пребывают в онлайн-режиме; частая обращаемость к Сети у респондентов с высокой Темной триадой соответствует четырем пунктам опросника в отличие от трех пунктов в группах с низкой честностью/скромностью и низкой сознательностью. Одной из общих причин частого обращения к социальным сетям респондентов из групп с высокой Темной триадой и с низкой сознательностью оказалась неспособность к контролю над своим желанием немедленно войти в социальную сеть. В группе с низкой выраженностью честности/скромности, в отличие от двух других групп, респонденты часто обращаются к социальным сетям как средству изменить настроение.

Размещено на http://www.allbest.ru/

А

Размещено на http://www.allbest.ru/

Б

Размещено на http://www.allbest.ru/

В

Рис. 1 (А, Б, В). Использование соцсетей в группах респондентов с низкой честностью/скромностью, низкой сознательностью и высокой Темной триадой. На горизонтальных осях рисунка указаны номера пунктов Опросника зависимости от социальных сетей. На вертикальных осях указана средняя частота обращения к социальным сетям от 1 балла («очень редко») до 5 баллов («всегда»)

Сравнение полученных данных с зарубежными и направление будущих исследований

Следует отметить, что в силу социокультурных особенностей стран и различных подходов к измерению зависимости от социальных сетей проводить сравнение ее распространенности в России и за рубежом не представляется возможным. Тем не менее можно отметить два момента. Связь психопатии Темной триады с интернет-зависимостью, обнаруженная зарубежными учеными, не выявлена на российской студенческой выборке. Поскольку содержательно фактор сознательности HEXACO-PI-R аналогичен одноименному из состава свойств Большой пятерки [Егорова, Паршикова 2017], мы можем сопоставить данные относительно связи сознательности и зависимости от социальных сетей, полученные на обследованной выборке и за рубежом: в обоих случаях эти связи негативные.

Для более углубленного изучения феномена зависимости от социальных сетей необходимо численное увеличение выборки и включение в нее большего числа респондентов мужского пола и представителей различных профессиональных сообществ, особенно специалистов из сферы IT.

Выводы

Полученные результаты позволяют заключить, что зависимость от социальных сетей выше среднего уровня широко распространена и с высокой вероятностью присутствует примерно у 43% студенческой молодежи.

Подверженность зависимости от социальных сетей значимо не связана ни с показателями таких черт, как эмоциональность, экстраверсия, доброжелательность и открытость (по опроснику HEXACO-PI-R), ни с какой-либо из «темных» черт (по Короткому опроснику Темной триады) - макиавеллизмом, нарциссизмом и психопатией. Зависимость от социальных сетей значимо связана с суммарным показателем Темной триады: чем выше общий показатель «темных» личностных черт, тем более вероятно, что сетевая активность пользователя будет выше среднего. Рискуют стать зависимыми от социальных сетей и личности с низким уровнем одной или нескольких следующих черт: честность/ скромность, равнодушие к роскоши, непритязательность, сознательность, организованность (по опроснику HEXACO-PI-R): чем в меньшей степени свойственны человеку названные черты, тем больше вероятность возникновения у него зависимости от социальных сетей.

Все зависимые от социальных сетей пользователи из групп с низкой честностью/скромностью, низкой сознательностью, высокой Темной триадой часто проводят в режиме онлайн более двух часов в сутки, не прерываясь, а наиболее частой причиной обращения к Сети у них является потребность узнать новости. Особенностью респондентов с низкой честностью/скромностью является то, что они часто заходят в социальные сети с целью улучшить настроение. Отмечается сходство между пользователями с высокой Темной триадой и низкой сознательностью. И те, и другие не слишком успешно контролируют свое поведение по отношению к Сети и часто не могут справиться с желанием немедленно обратиться к социальным сетям.

Литература

1. Бабаева и др. 2000 - Бабаева Ю.Д., Войскунский А.Е., Смыслова О.В. Интернет: воздействие на личность // Гуманитарные исследования в Интернете / Под ред. А.Е. Войскунского. М.: Можайск-Терра, 2000. С. 11-39.

2. Егорова, Паршикова 2015 - Егорова М.С., Паршикова О.В. Адаптация опросника HEXACO-PI-R на российской выборке // Современная психодиагностика России. Преодоление кризиса: Сб. материалов III Всерос. конф. по психологической диагностике. Т. 1 / Под ред. Н.А. Батурина. Челябинск: Изд. центр ЮУрГУ, 2015. С. 129-134.

3. Егорова, Паршикова 2017 - Егорова М., Паршикова О. Исследование структуры фактора Честность, Скромность из шестифакторного опросника личности HEXACO [Электронный ресурс] // Психологические исследования. 2017. Т. 10. № 56. С. 12. URL: https://psystudy.ru/index.php/num/article/view/333/184 (дата обращения 30 нояб. 2022).

4. Егорова и др. 2015 - Егорова М.С., Ситникова М.А., Паршикова О.В. Адаптация Короткого опросника Темной триады [Электронный ресурс] // Психологические исследования. 2015. Т. 8. № 43. С. 1. URL: https://psystudy.ru/index.php/num/article/view/1052/921 (дата обращения 30 ноября 2022).

5. Серый, Паршинцева 2016 - Серый А.В., Паршинцева А.С. К проблеме формирования зависимости от социальных сетей у школьников подросткового возраста // Проблемы педагогики. 2016. № 9 (20). C. 12-15.

6. Шейнов, Девицын 2021 - Шейнов В.П., Девицын А.С. Разработка надежного и валидного опросника зависимости от социальных сетей // Системная психология и социология. 2021. № 2 (38). С. 41-55.

7. Anderson et al. 2017 - Anderson E.L., Steen E., Stavropoulos V. Internet use and Problematic Internet Use: A systematic review of longitudinal research trends in adolescence and emergent adulthood // International Journal of Adolescence and Youth. 2017. Vol. 22. № 4. P. 430-454.

8. Andreassen 2015 - Andreassen C.S. Online social network site addiction: A comprehensive review // Current Addiction Reports. 2015. Vol. 2. № 2. P. 175-184.

9. Blackwell et al. 2017 - Blackwell D., Leaman C., Tramposch R., Osborne C., Liss M. Extraversion, neuroticism, attachment style and fear of missing out as predictors of social media use and addiction // Personality and Individual Differences. 2017. Vol. 116. P. 69-72.

10. Cheng, Li 2014 - Cheng C., Li A.Y. Internet addiction prevalence and quality of (real) life: A meta-analysis of 31 nations across seven world regions // Cyberpsychology, Behavior, and Social Networking. 2014. Vol. 17. № 12. P. 755-760.

11. Chung et al. 2019 - Chung K.L., Morshidi I., Yoong L.C., Thian K.N. The role of the dark tetrad and impulsivity in social media addiction: Findings from Malaysia // Personality and Individual Differences. 2019. Vol. 143. P. 62-67.

12. Douglas et al. 2008 - Douglas A.C., Mills J.E., Niang M., Stepchenkova S., Byun S., Ruffini C., Lee S. K., Loutfi J., Lee J.-K., Atallah M., Blanton M. Internet addiction: Meta-synthesis of qualitative research for the decade 1996-2006 // Computers in Human Behavior. 2008. Vol. 24. № 6. P. 3027-3044.

13. Jones, Paulhus 2014 - Jones D.N., Paulhus D.L. Introducing the Short Dark Triad (SD3): A Brief Measure of Dark Personality Traits // Assessment. 2014. Vol. 21. № 1. P. 28-41.

14. Lee, Ashton 2004 - Lee K., Ashton M.C. Psychometric properties of the HEXACO Personality inventory // Multivariate Behavioral Research. 2004. Vol. 39. № 2. P. 329-358.

15. Masten, Motti-Stefanidi 2020 - Masten A.S., Motti-Stefanidi F. Multisystem Resilience for Children and Youth in Disaster: Reflections in the Context of COVID-19 // Adversity and Resilience Science. 2020. Vol. 1. № 2. P. 95-106.

16. Prensky 2009 - Prensky M. H. sapiens digital: From digital immigrants and digital natives to digital wisdom [Электронный ресурс] // Innovate: Journal of Online Education. 2009. Vol. 5. № 3. Article 1. URL: https://nsuworks.nova.edu/innovate/vol5/iss3/1 (дата обращения 30 нояб. 2022).

17. Wilson et al. 2010 - Wilson K., Fornasier S., White K.M. Psychological predictors of young adults'use of social networking sites // Cyberpsychology, Behavior and Social Networking. 2010. Vol. 13. № 2. P. 173-177.

References

1. Anderson, E.L., Steen, E. and Stavropoulos, V. (2017), “Internet use and Problematic Internet Use: A systematic review of longitudinal research trends in adolescence and emergent adulthood”, International Journal of Adolescence and Youth, vol. 22, no. 4, pp. 430-454.

2. Andreassen, C.S. (2015), “Online Social Network Site Addiction: A Comprehensive Review”, Current Addiction Reports, vol. 2, no. 2, pp. 175-184.

3. Babaeva, Yu.D., Voiskunskii, A.E. and Smyslova, O.V. (2000), “Internet. Impact on personality”, in Voiskunskii, A.E. (ed.), Gumanitarnye issledovaniya v Internete [Humanities Studies Online], Mozhaisk-Terra, Moscow, Russia, pp. 11-39.

4. Blackwell, D., Leaman, C., Tramposch, R., Osborne, C. and Liss, M. (2017), “Extraversion, neuroticism, attachment style and fear of missing out as predictors of social media use and addiction”, Personality and Individual Differences, vol. 116, pp. 69-72.

5. Cheng, C. and Li, A.Y. (2014), “Internet addiction prevalence and quality of (real) life: A meta-analysis of 31 nations across seven world regions”, Cyberpsychology, Behavior, and Social Networking, vol. 17, no. 12, pp. 755-760.

6. Chung, K.L., Morshidi, I., Yoong, L.C. and Thian, K.N. (2019), “The role of the dark tetrad and impulsivity in social media addiction: Findings from Malaysia”, Personality and Individual Differences, vol. 143, pp. 62-67.

7. Douglas, A.C., Mills, J.E., Niang, M., Stepchenkova, S., Byun, S., Ruffini, C., Lee, S.K., Loutfi, J., Lee, J.-K., Atallah, M. and Blanton, M. (2008), “Internet addiction: Metasynthesis of qualitative research for the decade 1996-2006”, Computers in Human Behavior, vol. 24, no. 6, pp. 3027-3044.

8. Egorova, M. and Parshikova, O. (2017), “The structure of honesty-humility modesty factor from the HEXACO six-factor personality questionnaire.”, Psychological Studies, vol. 10, no. 56, p. 12, available at: https://psystudy.ru/index.php/num/ article/view/333/184 (Accessed 30 Nov. 2022).

9. Egorova, M.S. and Parshikova, O.V. (2015), “Adaptation of the HEXACO-PI-R questionnaire by the Russian sample”, in Baturin, N.A. (ed.), Sovremennaya psikhodiagnostika Rossii. Preodolenie krizisa. Tret'ya vserossiiskaya konferentsiya po psikhologicheskoi diagnostike. T. 1. [Modern psychodiagnostics of Russia. Overcoming the crisis. Proceedings of the Third All-Russian Conference on Psychological Diagnostics, vol. 1], Izdatel'skii tsentr YuUrGU, Chelyabinsk, Russia, pp. 129-134.

10. Egorova, M.S., Sitnikova, M.A. and Parshikova, O.V. (2015), “Adaptation of the Dark Triad Short Questionnaire”, Psychological Studies, vol. 8, no. 43, p. 1, available at: https://psystudy.ru/index.php/num/article/view/1052/921 (Accessed 30 November 2022).

11. Jones, D.N. and Paulhus, D.L. (2014), “Introducing the Short Dark Triad (SD3): A Brief Measure of Dark Personality Traits”, Assessment, vol. 21, no. 1, pp. 28-41. Lee, K. and Ashton, M.C. (2004), “Psychometric properties of the HEXACO Personality inventory”, Multivariate Behavioral Research, vol. 39, no. 2, pp. 329-358. Masten, A.S. and Motti-Stefanidi, F. (2020). “Multisystem Resilience for Children and

12. Youth in Disaster: Reflections in the Context of COVID-19”, Adversity and Resilience Science, vol. 1, no. 2, pp. 95-106.

13. Prensky, M. (2009), “H. sapiens digital: From digital immigrants and digital natives to digital wisdom”, Innovate: Journal of Online Education, vol. 5, no. 3, article 1, available at: https://nsuworks.nova.edu/innovate/vol5/iss3/1 (Accessed 30 Nov. 2022).

14. Seryi, A.V. and Parshintseva, A.S. (2016), “On the issue of formating the dependence on social networks in adolescent schoolchildren”, Problemy pedagogiki, vol. 9, no. 20, pp. 12-15.

15. Sheinov, V.P. and Devitsyn, A.S. (2021), “Development of a reliable and valid social media dependence questionnaire”, Systems Psychology and Sociology, vol. 2, no. 38, pp. 41-55.

16. Wilson, K., Fornasier, S. and White, K.M. (2010), “Psychological predictors of young adults'use of social networking sites”, Cyberpsychology, Behavior and Social Networking, vol. 13, no. 2, pp. 173-177.

Размещено на Allbest.ru