Тайные учения запада: древнее учение кельтов

Ллеу согласился, и Блодуэдд приготовила ему ванну под камышовой кровлей и привязала возле нее козла. Ллеу вымылся и, выбираясь из ванны, встал одной ногой на ее край, а другую на какой-то миг поставил на спину козла. В этот момент Гронви, давно сидевший в засаде, метнул копье и поразил Ллеу, и тот, испустив ужасный вопль, превратился в орла, взмыл в небо и улетел прочь. Больше он никогда не возвращался, и Гронви Пибиру достались и Дворец Ллеу, и его жена.

Однако Гвидион не прекращал попыток отыскать своего пропавшего сына. Наконец однажды он оказался в доме в Северном Уэльсе, где увидел некоего мужа, страшно беспокоившегося о своей свинье. Дело в том, что каждое утро, как только он отпирал хлев, она стремглав убегала в лес и не возвращалась домой до позднего вечера. Гвидион предложил пойти за ней, и на следующее утро хозяин проводил его к хлеву и отпер дверь. Свинья тотчас распахнула ее и опрометью выбежала на двор. Гвидион поспешил за ней. Он преследовал ее до самого ручья между Сноудоном и морем, доныне носящим название Нант-и-Ллеу, и наконец увидел беглянку: она кормилась под раскидистым дубом. На вершине дуба сидел орел, и всякий раз, как только он потряхивал крыльями, с них падали куски гниющего мяса, которые свинья с жадностью поедала. Гвидион сразу заподозрил, что этот волшебный орел и есть Ллеу. И тогда он запел песню:

Дуб ветви раскинул меж двух берегов, Тьма на холме и на небе!

И разве же я не узнаю но ранам, Что это и есть мой Ллеу?!

Услышав эти слова, орел спустился на середину. А Гвидион тем временем продолжал:

Дуб корни в землю пустил глубоко, Но ложь не смочил ли его И не обсушили ли делить бурь?

На ветвях его - сам Ллеу Ллоу!

Орел спустился еще пониже, так что оказался на самой нижней ветке. А Гвидион пел дальше:

Дуб, что pacтет на склоне холма, Статен, могуч, величав!

И разве не знаю я, что мой Ллеу Слетит ко мне на колени?!

Тогда орел слетел с дуба и уселся прямо на колено Гвидиона. Гвидион тотчас прикоснулся к нему своей волшебной палочкой, и тот вновь стал прежним Ллеу, от которого после удара отравленного копья остались одна кожа да кости.

Гвидион, не теряя ни минуты, отвез сына к Мэту, что бы тот исцелил его, а затем велел Ллеу вернуться в его замок, Мур-и-Кастелл, где по-прежнему жила коварная Блодуэдд. Услышав, что муж ее жив и даже вернулся, она попыталась было улететь, но Гвидион разгадал ее намерения и превратил злую невестку в сову - птицу, которая ненавидит день.

Более ранняя версия этого, по всей видимости, очень и очень древнего, мифа о боге Солнца - резко экспрессивные и нарочито грубые детали которого свидетельствуют о его архаическом происхождении - переносит эпизод превращения Гвидионом Блодуэдд в сову на небеса, где ее следы превратились в звезды, рассеянные вокруг Млечного Пути. Как бы дополняя рассказ мифа, "Мабиноги Мэн фаб Мэтонви" повествует о том, что Ллеу не пожелал принять от Гронви никакого выкупа за содеянное им преступление, кроме того, что они должны были поменяться ролями, чтобы Гронви точно так же встал на краю бассейна. Тот был вынужден согласиться, и Ллеу убил его.

Кроме этих персонажей, у Бели и Дон было еще два сына, о которых мало что известно, так что о них вообще не стоило бы упоминать, если бы не первозданная поэтичность легенды о них, сохранившейся в Манускрипте Йоло и носящей название "История о Ритта Гавре". История эта, записанная книжниками уже в те времена, когда все древние божества давным-давно превратились в простых смертных, гласит, что братья были двумя королями Британии. И вот однажды звездной ночью они вышли прогуляться.

- Посмотри, - обратился Нинниау к Пейбоу, - какой ослепительно прекрасный луг перед нами.

- Где же он? - спросил Пейбоу.

- Да вон там, видишь? - махнул рукой Нинниау. - Вон та яркая полоса на небе, протянувшаяся насколько хватает глаз.

- Ну, тогда погляди вон туда, - отозвался Пейбоу. - Подумать только, сколько я насчитал своих коров, пасущихся на твоем лугу!

- Да где же они? - в свою очередь спросил Нинниау.

- Разве не видишь? Да это же все звезды, которые только может заметить твой взгляд! - отвечал Пейбоу. - И каждая из них - из огненного золота, а луна, словно пастух, присматривает за ними.

- Я не желаю, чтобы они паслись на моем лугу! - воскликнул Нинниау.

- А они будут, - возразил его брат.

- Нет, не будут! - опять воскликнул Нинниау.

- Нет, все равно будут, - стоял на своем Пейбоу.

- Нет и еще раз нет, - заявил Нинниау. Братья повздорили, слово за слово - поссорились, между ними вспыхнула вражда, разгорелась настоящая война, в которой погибли войска обеих сторон, а спорщиков, как зачинателей всякого зла, бог за их грехи превратил в бессмысленных быков. Последней из детей Дон была богиня по имени Пенардун, о которой мало что известно, за исключением того, что она была супругой морского бога Ллира. Этот эпизод весьма любопытен, поскольку он служит параллелью к гэльской легенде, повествующей о браках между богами Туатха Де Данаан и фоморами (см. главу 7 "Возвышение бога Солнца"). Бригит, дочь Дагды, была замужем за Бресом, сыном Элатхана, а Киан, сын Диан Кехта, был отцом Луга от Этлин, дочери Балора. Таким образом, в этих близкородственных мифологиях боги неба связаны с богами моря множеством самых разнообразных контактов.

Имя Ллира, как и имя его ирландского аналога, Лира, предположительно означает "море". Бог моря у бриттов - это тот же самый персонаж, что и его гэльский коллега. В самом деле, два весьма показательных аспекта, а именно то, что он постоянно именуется в валлийской литературе как Ллир Ледиат, то есть "Ллир Чужеземец", а его жену зовут Ивериадд (Ирландия), свидетельствуют о том, что этот образ мог быть заимствован бриттами у гэлов в более поздние времена, когда формирование основного корпуса мифов у обоих народов уже было завершено. В качестве бога бриттов он послужил отдаленным прототипом для шекспировского короля Лира. Город, бывший в древности центром его культа, до сих пор в его честь носит название Лейчестер, то есть Ллир-честер, а в более давние времена - Кэр Лир.

У Ллира, как мы знаем, было две жены: Пенардун и Ивериадд. От дочери Дон, то есть от Пенардун, у него родился сын, получивший имя Манавидан фаб Лир, что полностью идентично гэльскому Мананнан Мак Лир [1]. Правда о его характере и атрибутах нам известно значительно меньше, чем о нраве его ирландского коллеги, однако и он, как и нам известно, был правителем Аида, или Элизиума, которые в представлении древних кельтов неизменно ассоциировались с морем. Как и прочие обитатели Подземного мира, Ллир был властелином магии и колдовства, а заодно и всевозможных полезных знаний и ремесел, которым он охотно обучал своих друзей и учеников. Что же касалось врагов, то им он представал в совершенно ином качестве и обличье. Трехстишие из Манускрипта Йоло, сложенное Азуром, придворным бардом, говорит о том, что:

Заслуга главная Манавидана Мудрого - Конечно, в том, что из костей и слез Построил крепость он - Оэт и Аноэг.

[1] В старинном ирландском трактате под названием "Койр Анманн" ("Выбор имен") сказано, что "Мананнан Мак Лир... бритты и люди Эрина почитали его как бога моря".

Считается, что так бард описывает построенную Манавиданом тюрьму, имевшую форму улья и выложенную из человеческих костей. Кости были скреплены известковым раствором и образовывали бесчисленное множество камер-клетушек, из которых был устроен целый лабиринт. В эту мрачную темницу он бросал тех, кого считал достойными отправки в Аид, и среди его пленников одно время был даже не кто иной, как сам Артур (см. главу 24 "Сокровища Британии").

"Ирландия" родила Ллиру двоих детей: дочь по имени Бранвен и сына, названного Браном. То немногое, что нам известно о Бранвен Прекрасная Грудь, свидетельствует, что она была богиней любви, была, как и греческая Афродита, дитя моря. Бран, напротив, в еще большей степени, чем Манавидан, являл собою воплощение темного божества из мрачного Аида. Его обычно изображают существом колоссального роста, настолько громадным, что "Мабиноги Бранвен, дочери Ллира" повествует о том, что он не мог вместиться ни в каком дому и ни на одном корабле. Он страшно любил всевозможные битвы и сражения, словно волшебный серый ворон, от которого, по всей вероятности, и происходит его имя. В то же время он считался особенным патроном бардов, менестрелей и вообще всяких музыкантов, и мы встречаемся с ним в одной из поэм, приписываемых знаменитому Талесину. В ней бог предстает бардом, арфистом, музыкантом, искусно играющим на волынке и семи других инструментах. Его сын носил имя Карадавк Сильные Руки; у него, по свидетельству мифологии бриттов, был исторический прототип - некий Каратакус, bменуемый в фольклоре Карактакусом. Как Бран, так и его сестра, Бранвен, в особенности ассоциировались с полуостровом Свэнси (Лебединое Море). Местоположением легендарной крепости из костей Оэт и Аноэт предания по традиции считали Гоуэр. То, что Бран был дома и в этих местах, ясно видно из текста "Morte d'Arthur" [1], являющим собой своеобразное древлехранилище забытых и непонятых мифологических сюжетов. В нем Бран из Гоуэра предстает как король Брандегор.

[1] "Morte d'Arthur" (франц.) - "Смерть Артура" (прим. перев.) Такое отождествление заурядной земной страны с Подземным, или, лучше сказать, Потусторонним, миром представляется достаточно странной, но для наших предков-кельтов эта мысль, по-видимому, была вполне естественной. Все острова, а также и полуострова, которые, если смотреть на них с противоположного берега, считались обиталищем темных сил Аида (Гадеса). Попасть на эти острова, окруженные со всех сторон бурным и опасным морем, часто окутанные коварными туманами и мглой, а в другое время представавшие этакими призраками на горизонте, всегда было довольно нелегко, и они считались прибежищем некой древней, более низкой расы, и были окутаны ореолом тайны и святости - в полном соответствии с законами архаического мышления, склонного видеть в неведомом нечто ужасное и пугающее. Так, бритты из Корнниша, глядевшие со своего берега, в ясную погоду могли видеть Гоуэр и Ланди, казавшиеся им своего рода аванпостами Потустороннего мира, выступающими над поверхностью моря. В то же время для бриттов Уэльса обиталищем неких сверхчеловеческих сил казалась Ирландия. Прямо противоположной представлялась картина мира гэлам, считавшим, что Аид находится как раз на о. Британия, а остров Мэн казался им обоим этаким филиалом Аида, малым Потусторонним миром. Однако далеко не всегда обиталищем странных существ, "людей без тени", или потусторонних духов, объявлялось именно море и острова на нем. Таким же иномирным местом считалось Гластобери Тор, окруженное со всех сторон непроходимыми топями, объявленное излюбленным местом Гвинн ап Нудд. Бритты севера считали, что Потусторонний мир находится за Адриановым валом [1], а в необъятных лесах Каледонии обитают не люди, а призраки. Даже римская провинция Демеция, название которой происходит от валлийского слова Дифед и приблизительно соответствующая землям нынешнего графства Пемброкшир, довольно долго, по крайней мере - в глазах местных аборигенов, отождествлялась с мифическим подземным миром.

[1] Адрианов вал (англ. Hadrian или Roman Wall) - стена, возведенная в 122-127 гг. н.э. на о. Британии, на территории нынешней Шотландии, при римском императоре Адриане (117-138 гг. н.э.) для защиты римских владений от набегов непокорных горцев. В древности пересекала весь север о. Британия, выполняя роль оборонительного рубежа и границы римских владений (прим. перев.) Итак, согласно древним верованиям, Дифедом правило местное племя богов, наиболее заметными фигурами из которых были Пвилл Голова Аннвна (валлийское название Аида), а также его супруга Рианнон и сын Придери. Эти персонажи считались враждебными по отношению к детям богини Дон, но в то же время они имели дружеские связи с потомством бога Ллира. По свидетельству "Мабиноги Манавидана фаб Лира", после смерти или таинственного исчезновения Пвилла его вдова, Рианнон, стала женой Манавидана. В одной из небольших поэм Талесина сказано, что Манавидан и Придери совместно были правителями Аида и одновременно стражами волшебного котла вдохновения, который пытались похитить или выкрасть боги света и который получил впоследствии широкую известность под названием "Святого Грааля". Среди прочих их сокровищ были так называемые "Три птички Рианнон", которые, как говорится в старинных манускриптах, были способны своим пением вернуть умерших к жизни, а живых, наоборот, погрузить в смертный сон. К счастью для людей и богов, птички эти пели очень и очень редко. "На свете есть три вещи - гласит одно староваллийское трехстишие, - которые нечасто можно услышать: это - пение птичек Рианнон, глас мудрости из уст саксонца и приглашение на пир к нищему".

Однако этот перечень богов древних бриттов был бы неполным без упоминания имени Артура, хотя большинство читателей будут весьма и весьма удивлены, увидев его в этой компании. Гений поэта Теннисона, черпавшего материалы и сюжеты для своих творений по большей части из норманно-франкских сказаний и новелл, наложил неизгладимый отпечаток на стереотипы популярных представлений об Артуре как короле раннего королевства бриттов, сражавшегося за родину и христианскую веру с захватчиками. Что ж, вполне возможно, что в старину действительно существовал некий исторический персонаж - могущественный вождь, носивший типично кельтское имя. Он упоминается в древнеирландских легендах: так, Артуром звали одного из сыновей Немхеда, сражавшегося с пресловутыми фоморами, а на континенте был известен Артайус (или Артай), галльское божество, которого римляне отождествляли со своим Меркурием и который почитался покровителем земледелия и вообще сельского хозяйства. Первоначально Артур имел точно такой же сакральный статус, как и Кухулин и Финн. Подвиги его носят мифический характер, будучи деяниями явно сверхчеловеческого порядка. Его окружение предстает состоящим исключительно из богов. Некоторые из них, насколько нам известно, пользовались особым почитанием в Галлии. Другие были сынами Дон, Лира и Пвилла, то есть происходили из династий более древних богов, главой которых Артур стал уже после того, как их культы угасли и забылись. Утратив свой божественный статус и ореол, и претерпев странные трансформации, эти сакральные персонажи замелькали на страницах романов, превратившись в рыцарей Круглого стола. Эти божества были родными богами бриттов. Впрочем многие из них упоминаются в архаических надписях, сооруженных на нашем острове (т.е. о. Британия. - Прим. перев.), однако почти все они носят экзотический и, так сказать, иноземный характер. Дело в том, что императорский Рим собирал в свои легионы людей самых разных рас и национальностей и у всех их имелись свои собственные боги. По всей Британии и в особенности на землях вокруг Адрианова вала мы находим упоминания о божествах многих и многих племен - от Германии до Африки, от Галлии до Персии, культы которых спорадически возникали в разных местах. Большинство из этих иноземных богов были римскими, однако в наши дни обнаружены развалины храма Эборакуме (нынешний Йорк), посвященного Серапиcy [1]; там же отправлялся и культ Митры, древнеперсидского бога Солнца; а в Корбридже, что в Нортумберленде (древний Корспициум), были найдены алтари, посвященные тирским божествам - Геркулесу и Астарте. Культ бога войны отправлялся под разными именами: Кокидий в колонии даков в Каберленде, а также Тоутат, Камул, Корициак, Белатукатор, Алатор, Лоуцетий, Кондат и Ризигамос: так именовали его римские граждане - выходцы из дальних окраин имперской ойкумены. В Бате существовал культ богини войны, известной под именем Неметона. Сернистые источники в этом городе находились под покровительством божества по имени Сулис, отождествлявшегося римлянами с Минервой; ее помощником считался бог врачевания, упоминаемый на посвятительной плите как "Сол Аполлон Аницет". Однако лишь немногим из этих "странных богов" удалось привлечь к себе внимание туземных жителей - бриттов. Дело в том, что их истинные поклонники прозелитизмом не занимались, а реальное их влияние, по-видимому, было вполне сопоставимо с влиянием какой-нибудь церковки евангелистических христиан в большом турецком городе. Единственное исключение из этого правила - случаи, когда такие иноземные боги были выходцами из Галлии; кроме того, иногда культы отдельных римских богов в самом Риме были не столь заметны, как эти же культы в "импортном варианте" у кельтов. Так, небесный бог-воитель Камул выступает в гэльских героических мифах под именем Кумалла, отца Финна, а в мифологии бриттов - в качестве Кела, герцога Кэр Келвина (в древности известного под названием Камулодунум, а в наши дни - Колчестер), который сумел захватить корону Британии и все свое короткое правление провел в постоянных войнах и сражениях. Есть мнение, что "старый король Коул" из старинных баллад, предстающий в них этаким "стариком-весельчаком", являет собой наиболее поздний вариант бытования этого кельтского бога.

[1] Серапис - древнеегипетское божество, обычно изображаемое виде быка (прим. перев.) Имя бога Солнца Мапоноса (Мапона) обнаружено на алтарных плитах на территории Галлии и Британии; в валлийской литературе он упоминается под именем Мабона, последователя Артура, тогда как другой галльский бог Солнца, Белен, которому некогда был посвящен величественный храм в Байокассосе (современный Байоз), хотя и не упоминается в наиболее ранних памятниках мифологии бриттов, однако, насколько мы можем судить по упоминаниям в других источниках, был связан с Браном, поскольку в исторических хрониках Гальфрида Монмутского "король Беленус" выступает в роли брата "короля Бренния", а в той же "Morte d'Arthur" "Балэн" считается братом "Балана". Греческий автор II века н. э. сообщает о культе бoга красноречия, существовавшем в Галлии. Имя этого бoга было Огмиос; его атрибуты заставляют вспомнить Геракла, а описание весьма точно соответствует сакральным атрибутам и функции гэльского бога Огмы, считавшегося покровителем литературы и вообще всякой письменности и вместе с тем - профессиональным атлетом-богатырем клана Туатха Де Данаан. Неметона, богиня-воительница, культовый центр которой находился в древности в Бате, по всей вероятности, может быть отождествлена с Нимэйн, одной из жен Нуады Валькирии. Дело в том, что одна из древних надписей (вероятно, испорченных) читается как атубодва, что представляет собой искаженное Катубодва, а это смело можно считать галльским аналогом Бадб Ката, то есть "фурия войны". Лул, или Ллеу, пользовался на континенте широкой известностью под именем Лугус. Три крупных города - Лаон, Лейден и Лион - в древности носили в его честь одинаковое название Лугудунум (что означает "город Луга"), а в последнем и наиболее крупном из них в римскую эпоху регулярно устраивались празднества и день бога Солнца (1 августа), соответствовавшие празднику Лугнасад (празднества в честь Луга), устраивавшемуся и древней Ирландии. Бригит, гэльская Минерва, перебралась на о. Британия под именем Бригантии, богини-покровительницы бригантов, одного из северных племен, а в Восточной Франции ее почитали как Бригиндо, которой Иккавос, сын Оппианоса, принес особые посвятительные дары. Впрочем, о них будет сказано ниже.

Можно привести немало других, не столь впечатляющих, примеров сходства между мифическими именами древних божеств у островных и континентальных кельтов. Однако и приведенных здесь данных вполне достаточно, чтобы доказать, что галлы, гэлы и бритты обладали общим наследием прототипов имен мифологических персонажей, из которого впоследствии развились три достаточно самодеятельные, но в то же время весьма и весьма близкие культовые системы.

4. Низшая мифология кельтов

Бессмертные боги тоже имеют свой конец. Меняются поколения богов, и более древние божества часто или забываются или опускаются рангом ниже и становятся представителями "низшей" мифологии. Представители этой мифологии активно и непосредственно взаимодействуют с людьми, могут им помочь или навредить, они способны повлиять на судьбу конкретного человека. Они гораздо ближе народному сознанию, чем далекие боги космогонии. Не случайно именно представители низшей мифологии до настоящих дней сохранились не только в сказках и легендах, но и в активных суевериях некоторых людей. Со временем "неофициальная", домашняя, мифология в быту вытесняет официальную мифологию высоких богов.

Представительницей высших божеств, ставшей персонажем народной мифологии, может служить БАДБ (ворон) -- в "высшей" мифологии богиня войны и разрушения, которая стала в "низшей" мифологии злой и коварной ведьмой.

Низшая мифология -- мифология суеверий, поэтому ее персонажи зачастую являются предсказателями или предвестниками надвигающегося события.

Так, например, само появление БАНШИ (женщины из садов), сверхъестественного существа, принимающего, как правило, образ прекрасной женщины, сулит смерть. Генетически она связана с СИДАМИ -- божественными существами, живущими под землей или в холмах, которые тоже называются сидами. "Люди (и боги) всегда стараются проникнуть в их мир, чтобы добыть разные волшебные предметы. Сиды бывают существами мужского и женского пола. В зависимости от настроения они могут быть враждебны к людям, а могут им помочь; впрочем, и по отношению друг к другу сиды не всегда доброжелательны часто вступают в сопернические бои.

Позже сиды стали различаться "по специализациям" и разделяться на фей, корриган, корниканед, корил, пуль-пикан...

Одним из сидов является эльф ЛЕПРЕХУН ("половина ботинка"), который активно взаимодействует с сапожниками. Если удастся его поймать и, не сводя с него глаз, выслушать все, что он будет говорить, то он укажет, где и как можно добыть клад.

Клады указывал и КЛУРАКАН -- карлик-старец, обитатель винных погребов, с которым надо было быть предельно любезным, иначе все вино могло скиснуть, а то и вытечь из бочек на землю.

Бретонские корриганы -- духи источников. Это прекрасные женщины в белых одеждах, которые живут в богато убранных и украшенных пещерах. Однако они могут предстать и в образе паука. Несмотря на красоту, это злые духи. Они, как русские русалки, пением заманивали людей в воду, а иногда из прихоти на время делали своими мужьями смертных. Обратной дороги в мир людей их бывшим мужьям уже не было.

У шотландцев водяной тоже был враждебен людям -- это КАЕПИ, который обычно является человеку в образе пасущегося у воды красавца коня; он заманивает жертву соблазном поскакать на нем и вместе с всадником уходит под воду.

Со смертью связан АНКУ -- посланец смерти у бретонцев. Как правило, в этой роли выступает человек, который последним умер в этой местности. Чаще всего он представляет собой высокого мужчину с длинными белыми волосами, но иногда появляется в виде скелета, который управляет повозкой. Обычно его сопровождают двое подручных.

Гораздо симпатичнее "домовые": английские боггарты, брауни (покрытые коричневой шерстью), паки, уэльские бегле -- малютки с лицами старичков. Они живут в домах, заброшенных строениях, иногда в мертвых деревьях. Они с интересом и пристрастием следят за жизнью хозяев, активно вмешиваются в нее. Домовые могут помочь хозяину, который к ним добр, но могут и напроказничать -- перебить посуду, поломать мебель. Могут и просто погубить хозяина, а иногда и всю его семью. Поэтому с ними надо быть крайне осторожными и относиться к ним уважительно.

Многочисленные и разнообразные представители "нечисти" до наших дней сохранились в английских, ирландских, бретонских, валлийский и шотландских сказках и легендах.

5. Священные животные у кельтов

Лебедь. Культ этой птицы отмечался в Европе со времен бронзового века и до некоторой степени был отражен и в раннехристианской иконографии. В древнейшие времена эта птица была тесно связана с культом Солнца, но впоследствии в более развитых мифологиях роль ее стала второстепенной. В литературе древней Ирландии лебедь продолжал занимать важное место, и существует множество мифов, связанных с этой птицей.

Есть, к примеру, миф о сне Энгуса, который исследователи относят к первой половине VIII века. Энгус, известный как Добрый Бог или Младший Сын, сын Дагды, влюбился в девушку, явившуюся ему во сне, и заболел от этой любви. Выяснилось, что эта девушка -- Кэр ИБОРМЕИТ (Ягода Тиса), дочь короля- Энгус отправился на поиски девушки, и когда после ряда приключений прибыл к озеру, увидел сто пятьдесят девушек, превратившихся в лебедей.

Оказалось, что возлюбленная Энгуса один год живет в человеческом образе, а один год -- в образе лебедя. Из текста также следует, что ею нужно овладеть в то время, когда она пребывает в образе птицы. В означенное время Энгус приближается к озеру (по тексту, сам он пребывает в человеческом облике), подзывает к себе Кэр, а когда она в образе лебедя приближается к нему, он тоже превращается в лебедя и взлетает с ней в воздух; сделав три круга вокруг озера, они летят в направлении его дворца, распевая при этом магические песни, от которых все окружающие погружаются в глубокий трехдневный сон- Дотошные исследователи отмечают некоторые различия мифа от множества внешне сходных с ним волшебных сказок других народов: во-первых, превращение происходит без каких-либо магических обрядов и без использования магических предметов, а во-вторых, Энгус не похищает "лебединое платье" Кэр во время купания, но сам принимает образ лебедя. Этим подробностям придается немаловажное значение.

ВОРОН. Эта птица, так же как и лебедь, в древнеевропейской мифологии была связана с культом Солнца, а позже в римской и галльской иконографии ассоциировалась и с божествами-воителями и прорицателями. В более поздних кельтских мифах и легендах появление ворона является дурным знаком, а еще позже, в эпоху христианства, у ирландцев распространяется поверье, будто ведьмы и иные слуги сатаны способны принимает образ этой птицы.

Существует множество археологических находок, на которых имеются изображения женщин-богинь с головами или клювами ворона. Есть легенда о мифическом герое Келите, который стал паломником с целью исцелиться от болезней. Жившие возле целебного источника люди потребовали, чтобы вначале герой избавил окрестности от трех ужасных воронов, которые во время ежегодного праздника, происходящего первого ноября, уносят с собой трех мальчиков. Эти вороны на глазах Кели-та взлетают из глубин моря, "что расположено к северу", а затем садятся на дерево и издают жуткие крики, от которых, "будь такое разрешено, то мертвые восстали бы из могил, а волосы выпали бы из голов людей, слышавших это". Применив магические приемы, Келита уничтожает зловещих птиц.

КОШКА. В раннекельтских традициях отмечаются изображения существ, являющихся частично кошками, частично -- людьми. Известно, что это животное играло важную роль в похоронных обрядах кельтов Галлии, а в ирландской традиции кошачье мясо ели чародеи, маги и прорицатели. Позже это животное начинает встречаться и в мифологии. Например, в одном из многочисленных "Путешествий" небольшая кошка является хранителем сокровищ, за которыми отправляется герой. Кошка эта при приближении похитителя превращается в пылающий шар, испепеляющий злоумышленников.

В "Путешествии святого Колумба" упоминается остров, населенный людьми с кошачьими головами. В уэльской мифологии известна кошка по имени ПОЛУГ. Сообщается, что это существо было вскормлено волшебной свиньей ХЕНВЕН, которая в свою очередь когда-то была человеком. Из иных ирландских сказаний следует, что эта легендарная кошка, как и многие другие кельтские мифические животные, прежде была человеком.

БЫК. Один из быков занимает очень важное место в ирландской мифологии. Это герой эпического повествования "Похищение быка из Куальнге". Главный герой эпоса ДОНН некогда был божественным свинопасом у владыки потустороннего мира. После серии метаморфоз, которые заняли не один век, он в образе быка сохраняет человеческий разум и эмоции. Из-за него в провинции Ольстер разыгрывается гражданская война, в которой он сам принимает участие.

Его соперник -- сын ФИНДБЕННАХ тоже был божественного происхождения, и история его жизни примерно такая же, что и у Донна. Кульминация повествования -- смерть двух гигантских быков во время битвы:

Донну удается умертвить Финдбеннаха, однако сам он, не выдержав неимоверных усилий, которых потребовала борьба, умирает. Полагают, что в основе этой легенды положены неизвестные исследователям реальные факты о борьбе двух предводителей древних племен, защитников своего народа. Доказательством этого может служить и занимаемое место данной легенды в ирландской мифологии при отсутствии других подобных историй.

КАБАНЫ и СВИНЬИ. Эти животные часто упоминаются в мифах кельтов. Им отводится немаловажная роль в ритуалах жертвоприношений, что подтверждается археологическими находками: наличие в захоронениях останков свиньи свидетельствует о том, что именно она считалась наиболее подходящей для уходящего в иной мир. Это предположение подтверждается и тем, что в ирландских сказаниях свинина -- любимое, блюдо королей и богов. Кроме того, домашние свиньи и дикие кабаны фигурируют в ирландской мифологии как животные, благоприятствующие гаданиям, а в цепочках метаморфоз, которые проходят мифические герои, почти всегда встречается воплощение их в кабана.

Огромные свиньи из загробного мира нередко являлись носителями несчастья и смерти. Важным моментом ранних сказаний была охота на кабана, стоящая выше других видов охоты. Традиционные описания такой охоты проходят сквозной нитью от древнейших источников до современных сказок Ирландии. Далее, говоря о культурном наследии кельтов, мы приведем пример из повествования, главным героем которого является король Артур, участвующий в охоте на дикого кабана.

ЛОШАДЬ. В различных мифопоэтических традициях животные фигурируют иногда в качестве помощников мифологических персонажей, их атрибутов или символов. У кельтов таким животным была лошадь. Среди культовых предметов, составляющих наследие кельтов, является оригинальная колесница, на которой восседает богиня с копьем, преследующая кабана. Исследователи полагают, что это -- богиня Эпона, которая нередко изображалась верхом на лошади или стоящей у лошади.

Лошадь часто фигурирует в раннекельтской литературе. Например, ЖИЛЛЬ де КЭР, появляющийся в одном из сказаний цикла о ФИННЕ -- легендарном мудреце и провидце, а иногда и воителе, -- встречает войско Финна, ведя на поводу жалкого вида серую лошадь, а затем бросает повод, и животное нападает на конницу завоевателей и безжалостно уничтожает ее. Лошадь эта, безусловно, волшебная, ибо для того, чтобы взнуздать ее, требуется четырнадцать человек. Когда люди садятся на нее верхом, то слезть с нее уже невозможно, а несется она с такой скоростью, что дух захватывает.

В приводимой нами истории лошадь привозит несчастных седоков в загробный мир, правителем которого и оказывается Жилль де Кэр. Волшебные лошади встречаются в многочисленных кельтских легендах: как правило, это "водяная лошадь". Она выходит из воды, каким-либо способом заманивает человека сесть на нее, лишает его возможности спешиться и уносится в море вместе с несчастной жертвой.

Можно отметить и роль лошади в ирландской ономастике. Моча лошадей и богов часто служит появлением на этом месте озер и источников. Например, образование озера Лох Ни объясняется так: некогда лошадь бога Эгнуса помочилась, и на этом месте возник источник. Хранительница, приставленная наблюдать за божественным источником, как-то раз забыла накрыть его крышкой. Божественная жидкость начала бурно изливаться, образовав в конце концов озеро Лох Ни. Сходна и история происхождения озера Лох Ри, но в этом случае мочу испустила лошадь бога МИДИРА; вскоре в озере утонул мужчина по имени Ри, в память о нем и было названо озеро.

Возможно, началом юмора в литературе Британских островов послужил фрагмент из истории о Черном Моро -- коне Элидира МВИНАФАВРА, который мог нести на своей спине семь с половиной человек. Перечисляется семерка "настоящих" людей, а далее говорится: "...и Гелбейрин, их повар, который мог плавать, лишь держась обеими руками за круп коня, -- так что был он лишь половиной человека".

Интересное место в мифологии кельтов занимает СОБАКА. Божественные герои кельтов часто изображались вместе с собаками. Галльского СУКЕЛЛОСА, имеющего свои символы -- колотушку и тарелку, всегда сопровождает собака. Богиня НЕГАЛЛЕНИЯ, покровительница морских купцов и местом поклонения которой был остров Вальхерен, также имеет собаку Эпону иногда тоже сопровождает собака; любил собак и бог британских кельтов НОДОН. Сохранилось любопытное изображение некоей богини, которая кормит одной грудью мужчину, а другой -- собаку.

Часто можно узнать породу собак, изображенных на изделиях кельтов. За исключением маленького бронзового терьера из Нортумберленда, все они явно относятся к породе гончих.

"Собака принадлежащая..." независимо от происхождения входит в состав разных топонимов Британских островов. "Сукин сын" -- не всегда это было инвективным выражением, и об этом говорит история имени героя МАККОНА, то есть -- "сына собаки", который получил его, потому что в младенчестве его невозможно было оторвать от суки по имени Рыжая Элуар.

Другой герой -- Кухулин -- получил свое имя -- "пес Кулина", -- от того, что убил собаку могучего чародея-кузнеца Кулина и согласился выполнять у него обязанности собаки в течение семи лет -- пока не подрастет достойная замена погибшему животному.

Легенды о Финне связывают его со многими магическими животными, в том числе с двумя собаками -- Браном и Скеолангом, которые на самом деле были его племянниками, превращенными в собак.

Примеры можно множить до бесконечности, разделив "собачьи истории" кельтов на темы, скажем, приносящих зло собаках; собаках, приходящих на помощь; о заколдованных собаках...

ОЛЕНЬ -- еще одно животное, чей культ широко распространен в древней Европе и своеобразно трансформировался в кельтской мифологии. Подобно иным священным животным кельтов, олень поначалу был животным, сопровождающим определенных богов и часто отождествляющимся с ними. Позже центр тяжести, когда боги становились все более антропоморфными, сместился в сторону культового почитания этого животного, а далее олень стал все чаще фигурировать в качестве персонажа мифов.

Олень часто был одной из ипостасей героев мифов, проходивших через последовательные стадии перевоплощений, или животным, в которое превращали человека его недоброжелатели, владевшие искусством магии. Донн приводит из Сида сотню девушек, но ревнивая супруга превращает их в стадо оленей, а Донн пасет их. Позже, когда сам герой ссорится с могущественной королевой, она превращает в оленя и его.

Одна из подруг Финна была превращена друидом в оленя, но дала жизнь существу, лишь наполовину являющемуся оленем -- Ойсину, позже восстановившему полностью человеческий облик и продолжившему дело своего отца.

Популярный мотив ирландской мифологии -- преследование священного оленя охотниками и следующее за этим возмездие (часто справедливое, поскольку олени священные, как правило, трехроги).

Следующая ирландская сага рассказывает о важности оленя в процессе основания новой династии королей.

Дойр получил пророчество, что один из его сыновей, тот, что будет носить имя Лугейд, станет королем, и поэтому отец дал на всякий случай всем своим пяти сыновьям одно и то же имя.' Однажды братья собрались на охоту на оленя с золотыми рогами, поскольку в пророчестве друида говорилось: "... молодой олень с золотым сиянием над ним войдет в вид их, и тот из сыновей, кто изловит этого оленя, есть тот, кто станет владеть королевством". Охота, которую вели братья, была невидима другим ирландцам, так как охотники были скрыты от мира магическим туманом. Наконец, олень был загнан, убит и съеден. Но тут разыгралась снежная буря. Заблудившиеся братья попали в некий загадочный дом, где страшная дикая свинья предложила им совокупиться с ней. Братья, за исключением одного, отказываются, когда он соглашается, отвратительная свинья тут же превращается в "прекраснейшую из женщин". Полагают, что это была персонифицированная Ирландия, традиционно изображающаяся в образе прекрасной богини.

ЗАЯЦ, по словам Цезаря, наряду с гусем и петухом (относительно роли последнего у исследователей имеются сильные сомнения) был одним из трех животных, наиболее почитаемых галлами. Это подтверждается и археологическими данными. В мифологических текстах, однако, заяц встречается довольно редко, хотя упоминание о том, что королева Боадицея перед началом одной из военных кампаний сначала выпускает на свободу зайца и только потом обращается к своей богине-покровительнице АНДРАСТЕ, что свидетельствует о важности данного ритуала.

Чаще, однако, заяц появляется в распространенных сюжетах о перевоплощениях, как, например, в "Истории об исцелении ноги Сиана", где преследуемый заяц превращается в прекрасную женщину, что приводит к возникновению иных чудесных событий.

В поздней фольклорной традиции Ирландии заяц, сохранив способность к трансформациям, связан в основном с деяниями ведьм.

ЗМЕИ. Существует множество археологических находок с изображениями змей, и наиболее примечательными из них являются кельтские змеи с овечьими головами, а также с гребнями.

Энн Росс в свой монографии "Языческая Британия кельтов" показывает замешательство исследователей кельтской мифологии, возникшее в связи с тем, что по достоверным (с точки зрения мифа) источникам святой Патрик уничтожил в Ирландии всех змей и даже самую память о них. Но тогда непонятно, куда отнести двуглавых змей и других мифологических рептилий, которых Луг видел во время своего визита в загробный мир. Например, тех, что жили в сердце сына Морригана Мейхе, который был убит одним из богов и брошен в реку, то три змеи, "выросши во чреве его, вышли бы и, наверное, не оставили бы ничего живого в Ирландии".

Когда змея убили, сожгли, а пепел бросили в реку, вода в ней вскипела, уничтожив все живое. В мифической истории об убийстве Финном огромного водяного змея рассказывается и о других подвигах этого героя, уничтожившего много чудовищ, среди которых более ста змей различной величины и формы, как, скажем, синяя змея Эрна и огненный змей озера Ри. Точное число уничтоженных героем змей неизвестно, поскольку автор называет их "рептилиями", не уточняя видовую принадлежность.

А так как святой Патрик не уничтожал змей на территории Уэльса, то змей в валлийской мифологии набралось по меньшей мере на две монографии.

У кельтов были культы и других птиц и животных, однако мы перечислили только тех, что нашли отражение в письменной традиции мифологии.

6. Священные места кельтов

а) Фигуры на холмах Британии

На зелёных холмах Англии пасутся гигантские белые лошади, размахивают своими дубинами ужасные великаны и на целые километры тянутся по местности доисторические сооружения, окруженные рвами.

В одном только Уилтшире, на плоскогорье солсбери на юго-западе Англии, имеются семь изображений белых лошадей, контуры которых на видимых издалека склонах прорыты вглубь до меловых слоев. И пусть даже большинство из этих изображений возникло в новое время, но всё же множество фигур на местности представляют для историков неразрешимые загадкию.

Дракон или конь?

Благодаря знаменитой лошади возле Аффингтона, расположенного между Лондоном и Бристолем, вся эта местность получила название "Долина белой лошади". Это чудовищное животное, однако, больше напоминает дракона, чем коня. Размер вырезанной на зелени фигуры от головы до хвоста составляет 112 м, а очертания проступили благодаря меловой пароде, которая появилась после удаления слоя травы. Никто точно не знает, сколько лет этому загадочному существу. Первое письменное упоминание можно извлечь из "Книги чудес" XII в., где эта фигура на местности описана, как "лошадь с жеребёнком", причём жеребёнок за прошедшее с тех пор время исчез.

В регистрационной грамоте монастыря Элбингдона времен правления Генриха II (1154-1189) упоминается монах по имени Годрик, владевший землёй "вблизи местности, называемой всеми "холм белой лошади". Для последующих поколений это сказочное существо близ Аффингтона считалось величайшим чудом после Стоунхенджа.

Красная лошадь

В красной глинистой почве вблизи Тишо в живописном графстве Уорвикшир среди буйной растительности спрятана Красная лошадь. Она была восстановлена только в последнее столетие с помощью дорогостоящей расшифровки аэрофотоснимков. На них были обнаружены голова, шея и спина гигантского коня длиной около 64 м и высотой около 76 м.

Предположительно он ведет своё происхождение из доисторического времени, так как записи в церковных книгах 1461 г. сообщают о "красном коне Тишо", восстановленном, но затем опять скрытом буйноц растительностью.

Лошади как боги плодородия

Ещё в пещерах начала каменного века встречаются изображения лошадей. Предполагается, что уже в те времена они имели культовое значение. Как бы то ни было, в последующих культурах они выросли до могущественных символов, олицетворяя, например, способность выбивать копытами из земли животворные источники. Лощади также связывались с огнём согревающего солнца. По представлениям многих народов, Солнце передвигалось по небу с помощью лошадей.

Как считают специалисты, белая лошадь близ Аффингтона была создана в железном веке, около 500 г. до н.э., когда Британские острова были населены кельтами. Похожие фигуры можно вмдеть на монетах той эпохи. У древних германцев лошадь символизировала их бога Вотана. Лошадей рассматривали также в качестве богов плодородия. И сегодня они символически появляются в Британии в виде "майских лошадей" или игрушечных деревянных лошадок на палочке во время праздников весны.

Пугающие великаны

Нет недостатка в выдвигаемых умозаключениях относительно происхождения этих белых и красных гигантских коней. Возможно этим диковинным фигурам больше 2000 лет и они являются реликтами какого-то культа. А есть ли такие же гигантские наездники? Для этой роли, к примеру, подходят "великан из Серна" и 77-метровй Уилмингтонский мужчина. С давних пор население не только почитало из, но и боялось. Британский археолог Т.К.Летбридж видит в них свидетельства доисторического культа Солнца.

Голый великан близ Серна

Высоко над деревней Серн в южноанлийском графстве Дорсет возвышается внушительная фигура обнажённого мужчины, который замахивается 37-метровой суковатой дубиной; 9-метровый фаллос великана направлен вверх. Хотя эта фигура считается символом доисторического культа плодородия, она обладает также, согласно устному преданию, астрономически обусловленными свойствами. Нет никаких записей об открытии этого феномена, но тот, кто расположится 1 мая на нижнем окончании фаллоса, увидит Солнце, восходящее на прямой линии перед собой.

В наши дни великан служит также для ритуалов особого рода. Женщины обходят его фигуру в надежде улучшить свои связи с любимыми людьми, другие приходят сюда перед свадьбой и просят благословения на благополучное рождение детей.

Длинный мужчина близ Уилмингтона

Загадочными представляются происхождение и значение второго английского великана, очертания которого в меловых слоях этой местности пережили века. Длинный Уилмингтонский мужчина возле истбурна в Восточном Суссексе внушает уважение атлетическими формами, но у него отсутствуют черты лица. Посколько нет также половых признаков, то эту фигуру можно было бы признать общим контурным изображением человека. В каждой руке у него по 73-метровой палке. Что касается палок, то гипотезы относительно косы и граблей также малодоказуемы, как и попытки представить этого человека военным предводителем, несущим оружие.

Геркулес или Ноденс?

Вероятнее всего, гигантские фигуры на британских холмах имеют культовую природу и они были неотделимы от жизни людей: возможно, они символизировали плодородие, рождение и смерть, смену времён года и действия богов, точно так же, как теперь с ними связаны древние легенды и гадания.

Можно допустить, что великан в серне -- это изображение древнего кельтского бога Ноденса. Его почитали до римского завоевания в 43 г. до н.э. Возможно также, что римские завоеватели хотели ввести в языческой Британии полубога Геркулеса.

Регулярные корректировки

Несомненно, в течение долгой истории эти огромные изображения подвергались изменениям. По меньшей мере в течение 200 лет до окончания Первой мировой войны обоих великанов и аффингтонского сивку местное население каждые семь лет, в день летнего солнцестояния, обрабатывало в соответствии с древней традицией. Ритуал, происхождение которого неизвестно, предусматривал тщательное удаление с фигуры подросших за последнее время сорняков и травы. Причем реставрационную задачу имела следующая церемония: внутри контуров лошади крестьяне катали вниз по склону большие круги сыра. Возможно, это дошедший до наших дней ритуал плодородия или видоизменённая вариация языческих огненных колёс, которые солнцепоклонники в дохристианские времена скатывали в долину как пылающие символы Солнца.

Сегодня эти обычаи в значительной степени преданы забвению, так что в скором времени, под влиянием метеорологических условий и из-за буйно растущей травы, контуры меловых фигур могут полностью скрыться. Как это произошло, например, с красной лошадью Тишо.

Культовые лабиринты

Английские ландшафтные рисунки можно связывать со встречающимися там же сооружениями, окружёнными кольцевыми валами, которые сохранились с доисторических времён. Предположения о том, что они представляют собой крепости, за последнее время пересмотрены.

Так, например, в протянувшемся на километр Мейдн-Касл (девичья крепость) под Дорчестером обнаружено несколько странных входов, напоминающих лабиринт и совершенно бесполезных в военном отношении. Военные специалисты подсчитали, что для для защиты такого городища потребовалась бы армия в 250 тысяч человек. А историки считают, что там проводились многочисленные народные гуляния. Крестьяне жили по религиозным обычаям, а праздники были важными этапами их жизни: день согревающего Солнца -- 1 мая, начало уборки урожая -- середина лета, день зимнего солнцестояния как возрождение света. Многое в сооружениях железного века (VII в. до н.э. - IV в. н. э.) свидетельствует о том, что они были культовыми местами. В доисторические времена лабиринт имел большое мифологическое значение как символ так называемых "жизненных заблуждений" или "дороги сквозь вечность".

б)Храм смерти

Европу с древнейших времён населяли люди, по своей культуре ничем не уступавшие древним египтянам, жителям острова Крит, шумерам и индийцам из Махенджо-Даро. Скорее наоборот: достижения европейцев были заимствованы южанами. Об этом свидетельствует Храм Смерти (английское название могильника -- Нью-Грендж), возведённый в IV тысячелетии до н.э. На берегах реки Бойн. Его строители задолго до египетских пирамид умели свободно перемещать огромные камни, устанавливать их вертикально и создавать из них коридоры, разрушить которые оказался не в силах никто. Причём строительство велось не на глазок, а по тщательно разработанному плану. Единственное световое окно было прорублено так, что солнце заглядывало в подземелье лишь раз в году: на 17 минут во время праздника зимнего солнцестояния. Лучи выхватывали из тьмы строго определённый предмет -- украшенный орнаментом амень в самом конце коридора. Магическое значение этого рисунка и, возможно, зашифрованная в нём надпись по сей день остались неразгаданными. Учёные высказалт предположение, что здесь мог происходить ритуал, как-то связанный с древнеирландским богом Дагдой, чьё имя буквально означает "хороший, добрый юог". Иногда его называли "отцом всех", то есть прародителем людей. Он был всемогущим властелином потустороннего мира, управлявшим погодой и урожаем. Чаще всего изображался великаном с огромной палицей, которую слуги везли за ним на повозке. Как и многие боги-сиды, ор обитал под холмом у реки Бойн. Самаже река названа по имени жены Дагды.

Не исключено, что Дагда был некогда королём. Его самого ,жену и ещё двух членов семьи похоронили под холмом Нью-Грендж. Затем сложили из 200 тысяч тон камней курган, сверху засыпали его землёй, а вокруг холма врыли в землю огромные, покрытые волшебным орнаментом валуны.С тех пор Дагду стали почитать как бога и приносили ему жертвы в течение нескольких тысячелетий. Властелина погоды, хозяина изобилия нужно было почтить в день зимнего солнцестояния, дабы он благословил будущий урожай.

Холм у реки Бойн не был единственным. Неподалёку от него находятся ещё два столь же огромных магильника -- Кноут и Доут, а на Оркнейских островах у берегов Шотландии возвышается холм Мэс-Хью, внутрь которого солнце заглядывает также раз в году, во время зимнего солнцестояния. Правда не на восходе, а на закате. Возможно существовал целый ряд курганов, куда солнце заглядывало поочерёдно в течение всего праздника солнца, но подобное предположение не решился высказать ещё ни один современный учёный.

в)Стоунхендж

Столетия назад возведение Стоунхенджа легко объясняли колдовством. Типичная для XII в. британская легенда гласит, что он построен "не силой, а искусством Мерлина". Это место долго связывали с тайными ритуалами друидов. Позднее конструкция мегалита так потрясла археологов, что они стали приписывать его мастерству высокоразвитых колонистов. Их родиной называли микены, один из древнейших культурных центров материковой Греции, а также Бретань на северо-западе Франции. Там тоже стоят мегалиты, хотя и менее впечатляющие.

Поэтому в 1960-х гг. археологов шокировали данные радиоуглеродной датировки, показавшие, что строительство Стоунхенджа началось примерно в 3000 г до н.э. - задолго до микенского периода. Точнее говоря его возводили поэтапно в течение 1500 лет, причём позднейшие поселенцы переделывали исходную структуру. Стоунхендж I -- это земляной вал с кольцом из 56 лунок вдоль внутреннего края. Стоунхендж II, заложенный около 2000 г. до н.э., - двойное кольцо из огромных валунов. Примерно в 1500 г. до н.э. Его сменил Стоунхендж III: круг диаметром 30 м из 30 "колонн", перекрытых сверху соединёнными в шпунт каменными плитами. Внутри него стоят подковой пять трилитов -- "ворот" из трёх валунов в виде буквы "П".

Зодчие

Вероятно, первыми строили Стоунхендж воинственные представители так называемой культуры колоколовидных кубков. Не все археологи верят, что люди каменного века, не знавшие ни металлических орудий, ни письма, были способны на столь сложные проекты, требовавшие не только колоссального труда, но и выдумки. Например, вертикальные валуны Стоунхенджа расширяются в средней части, как колонны многих античных храмов. При взгляде снизу это производит иллюзию большей высоты. Однако основное впечатление производят габариты валунов -- кому-то пришлось с ними здорово повозиться!

...