Сущность неоязычества

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Актуальность темы исследования. Современное состояние общества характеризуется усилением социальной мобильности, миграции, развитием этнокультурных контактов всех уровней, существенным изменением ценностных ориентиров. Во всех сферах жизнедеятельности общества отмечается повышение уровня культурной нетерпимости, религиозного и этнического экстремизма.

В этих условиях появление новой религии (как её характеризуют члены движения), является дополнительной трещиной в фундаменте стабильности общества т.е. безусловно может быть определено как «социальный риск», а в случае же с неоязычеством это еще и усугубляется «теорией» движения, в основе которой стоит жесткое противопоставление традиционным религиям российского общества, и даже представление их как изначально враждебных для «истинной религии».

Дополнительным компонентом, который без сомнения, характеризует ноеязычество как «социальный риск» мы отметим то, что большинство направлений движения имеет еще и четко выраженную этническую направленность, представляющих руссов, арийцев, а в реальной жизни Русских, Украинцев, Беларусов и прочих славян народами «избранными», которые после того, как вернутся на пути своих предков автоматически стану выше и правильнее прочих народов и рас.

В современном мире религия продолжает играть немало важную роль в формировании сознания и поведения людей, а религиозная принадлежность выступает в качестве важного этнического признака. При этом наблюдаемый сегодня своего рода религиозный ренессанс создаёт богатую почву для роста и развития не традиционных религиозных течений, и поток адептов во многом объясняется не столько данью моде, сколько попыткой обеспечить личностную безопасность, побороть всеобщее ощущение неуверенности, невозможностью реализовать намеченные жизненные сценарии. Что в свою очередь создаёт благоприятную среду для реализации негативного потенциала ряда членов или даже всех движений полностью.

Мы должны понимать, что успешность всякой религии зависит не только от тезисов предоставляемых её «теорией», но и от объективных характеристик исторического периода, характерного для выбранного народа. В результате чего, появление и принятие новой религии рядом граждан представляется как объективный процесс. Разумеет в том или ином виде современная Россия имеет ряд традиционных конфессий, одобряемых обществом и поддерживаемых государством, и разумеется для стабильности общества было бы лучше, если бы не появлялись новые религиозные образования, но люди разные и одни и те же события в жизни они переживают по разному, они находятся в разных социально-материальных условиях и процесс их социализации уже запрограммировал разные реакции на одни и те же посторонние раздражители.

«Успех христианства или ислама, или религии “демократизма”, “социализма”, “монархизма” и т.д., объясняется не тем, что соответственные идеологии “истинны” или “ложны”, а тем, что они соответствовали и соответствуют инстинктам и чувствам - эмоциональным вожделениям их адептов. Отсюда их успех и легкая прививаемость в соответственных группах. Так как трудно допустить, чтобы положение всех индивидов в системе социальных координат или в социальном пространстве стало одинаковым в будущем, то различными будут и их верования, в том числе, и религиозные верования. Вот почему не приходится надеяться на исчезновения религиозного расслоения и в будущем, по крайней мере, в ближайшие столетия.»(13)

Видоизменение роли религиозного фактора в совокупности с учетом сегодняшнего эффекта глобализации приводят нас к пониманию необходимости быстрой реакции на возникающие новообразования, и первый шаг, без сомнения, необходимо делать в сторону всестороннего изучения явлений, что бы в конечном счете быть готовым к эффективному сопротивлению, особенно если новообразования пойдут по пути экстремизма.

Для Российской Федерации, согласно Стратегии ее национальной безопасности до 2020 года религиозной экстремизм указывается также среди основных источников угроз национальной, государственной и общественной безопасности.

Основная цель нашей работы - рассмотреть феномен неоязычества как форму религиозного сознания, причины популярности у части населения и обозначить деструктивные векторы, которые могут привести к социальным рискам.

Исходя из указанной цели, были определены следующие задачи:

Рассмотреть сущность неоязычества;

Установить причины по которой неоязычество как религию выбирает часть населения;

Проанализировать социальные истоки неоязычества;

Выделить социально опасные практики и теории в неоязычестве;

Попытаться найти место неоязычесву в среде уже изученных социальных институтов;

Определить возможные социальные риски, которое может нести неоязычество.

Объект данного исследования - явление неоязычества в России как фактор социального риска.

Предметом исследования - социальная сущность неоязычества, причины и факторы, обуславливающие появление и развитие неоязычества, а так же факторы социального риска заложенные в изучаемое явление.

Работа состоит из введения, четырёх глав, заключения, и списка использованной литературы.



1. Возникновение и анализ неоязычества в России

Двадцатый век -- эпоха тяжёлых потрясений во многих сферах жизни. Ломка устоев, быстрая смена идеологий, социальная неустроенность, разочарованность в традиционных религиях, ощущение духовной пустоты.

«Положение начинает напоминать пороховую бочку. Достаточно одной искры - искры надежды в результате противоречивых политических реформ или искры раздражения из-за стрельбы в неурочное время - и следует взрыв, старое здание начинает шататься. В один миг не остается ничего устойчивого.

Вчерашняя государственная измена сегодня становится вполне законным действием, вчерашний закон становится изменой. Для наиболее возбужденных умов открываются неслыханные возможности: власть народа, размывание всего твердого и прочного, утопия. Многих охватывает приподнятое настроение. Кажется, уничтожаются не только злоупотребления старого режима, но и стеснительные узы самого общества. Что за чудесные времена!

Вот только они быстро проходят. Медовый месяц не может длиться долго. Повседневность улавливает людей в свои сети. В конце концов, невозможно всю жизнь день за днем ходить на демонстрации или сражаться на полях гражданской войны. Условия жизни отдельных людей отражают общие социальные условия. Беспорядки не способствуют экономическому развитию, а политическая нестабильность вызывает страх. Благие попытки миновать долину слез проваливаются. Общее настроение»(3)

Всё это и многое другое служит причиной возникновения многих новых религиозных движений (НРД) и сект. Ведь в сложившемся духовном и эмоциональном вакууме человеку необходима опора, и в этот момент именно религия способна дать и многим даёт поддержку и защиту от утраченных ожиданий, несбывшихся надежд. А в случае с не традиционными религиями так даже дать новые надежды, найти виновных, и позволить оправдать себя и свои поступки незнанием и невежеством, закрытыми глазами, с которыми новый аколит ходил всю жизнь. Теперь глаза открыты, всё былое отринуто, можно начинать новую - правильную жизнь.

Наряду с псевдобиблейскими и псевдохристианскими НРД (вроде «Свидетелей Иеговы»), а также НРД, возникшими на базе восточных мистических учений и практик, подчас изменённых до неузнаваемости (например, движение кришнаитов), всё большее распространение получают неоязыческие НРД.

Современное общество характерно происходящим или даже произошедшим процессом секуляризации т.е. изменения религиозных теорий и практик под давлением общества, в свою очередь изменяемого наукой, прогрессивными социальными теориями и практиками. Традиционные религиозные ценности не могут больше использоваться как сила консолидирующая общество, в результате чего происходит удаление религиозной жизни человека от других его социальных ролей. Как пример здесь нужно вспомнить равенство всех граждан в светском государсве без привязки прав и обязанностей к их религиозной конфессии. В результате религия начинает приспосабливаться, видоизменяясь под давлением страха исчезновения. Но другой путь в контексте секуляризации - появление новых религий, находящихся в более тесном контакте с процессами актуального им общества.

«Одни полагают, что секуляризация представляет необратимый процесс, который неуклонно ведет к сокращению сферы действия религии, к прогрессирующему ее упадку и исчезновению. Другие утверждают, что секуляризация означает лишь видоизменение религии, что на смену изжившимсебя формам религии приходят новые, но религия продолжает существовать.»(12)

О чём говорит сам термин «неоязычество»? Что такое язычество -- нам известно. Так называется совокупность дохристианских народных верований, обрядовых и магических практик. Приставка «нео-» означает «новое». Таким образом, речь идёт о новом язычестве.

Важно отметить это различие между неоязычеством и традиционными этническими культами (т. е. собственно язычеством). Последние имеют в той или иной степени сохранившуюся традицию и распространены, как правило, среди народов, отчасти сохранивших архаический образ жизни. В нашей стране это: сибирские, дальневосточные и северные народы: ненцы, чукчи, марийцы, якуты и т.д., в США и Канаде жива языческая культура многих индейских народов, тоже переживающая своего рода ренессанс.

Неоязычество, в свою очередь, всегда является новым продуктом, народа, потерявшего свои исторические языческие традиции, мифологию и обряды.

Мы должны понимать, что славянское язычество умерло, и в отличии от язычества древних греков, римлян или даже египтян (возрождать которое пытаются в США) о нашем язычестве не сохранилось сколько-нибудь достаточной и достоверной информации.

Мы не можем отрицать того, что в нашем Народе веками сохранялось какое-то количество архаичных обрядов, которые имеют корни в языческих обрядах предков. Определённый уровень «двоеверия» в России не отрицают даже представители РПЦ. Важно понимать и то, что некоторые праздники и традиции получили христианское «одобрение» и были «воцерковлены», что скорее нужно отнести к желанию укрепить православную веру на первых этапах становления опираясь в том числе и на привычки простого народа. Так масленица есть языческий обряд провода зимы, который стал частью сыропустной седмицы перед Великим Постом.

В итоге мы должны понимать, что уже много веков языческая традиция для славян потеряна, и в условиях полного(или почти полного) отсутствия источников(можно завидовать грекам и египтянам) восстановления той самой «веры предков» быть не может(к сожалению как минимум с исторической точки зрения).

Нужно отдать должное ряду направлений в неоязычестве, которые от части признают этот факт и говорят о реконструкции своих верований, часто с привлечением индийских и персидских источников, так появился неоязыческий бог Крышень(Кришна).

В противовес им некоторые заявляют о прямой традиции, которую сохранили волхвы, успешно скрывающиеся от христианских агентов на протяжении тысячи лет.

В результате сами неоязычники не признают приставку «нео» и заявляют себя истинными «язычниками» или дают своим верованиям более экзотические названия, «родноверы» пожалуй самое невинное из всех.

В 1934 г. на территории Западной Украины появилось организация «Родная Вера», потомки которой в наши дни довольно активно действуют на территории Украины.

На территории России родноверия появилось в 1970-х годах, смешно, но в ту пору оно имело поддержку не только самиздата, но ЦК ВЛКСМ(!) которые пытались увлечь этим молодёж, именно с подачи ВЛКСМ издательство «Молодая Гвардия» издавало альманахи Тайны веков» и «Дорогами тысячелетий».

Большую роль в истории наших неоязычников сыграла и революция, вернее эмигранты, у которых тоска по родному дому и кризис мировоззрения позволяла писателям-фантастам успешно продавать свои около исторические произведения, апогеем этого процесса стало «обретение» «Велесовой Книги», «владельцы» которой( Ю. П. Миролюбов и А. А. Куренков) представляли её как первоисточник повествующий о древней истории славян, их религии и обрядах.

Существует научное опровержение этой книги, но оно по понятным причинам не пользуется популярностью в кругах неоязычников.

В итоге мы можем говорить о том, что у истоков или идеи российского неоязычества не стоят политические причины, а всего лишь определённое стечение обстоятельств.

Среди внешних факторов возникновения и развития родноверия исследователь А. Гайдуков выделяет следующие:

Социально-культурный фактор: единая официальная идеология навязываемая в СССР воспринималась творческой интеллигенцией уже в 1980-е годы не состоятельной, в результате чего люди просто искали альтернативу, пытаясь заполнить образованную идеологическую пустоту.

Во время «перестройки» многие люди обращались к духовной составляющей жизни, в большинстве находя себя в православии, но некоторые же предпочитали обращаться к «духовному наследию предков». В начале этот процесс шел в контексте академической истории, но продолжение получило в виде научно-популярных изданий, фольклёре и пр.

Современная социально-экономическая реальность приводить часть населения к поиску и стремлению в «золотой век» или «светлое прошлое», это вполне характерно для эпохи перемен или общей неустроенности населения связанной с духовным и идеологическим кризисом. Для одних это может превращаться в монархическое мировоззрение, но другие идут дальше(в прямом смысле), доходя таким образом до дохристианского-языческого периода.

К сожалению неумолимо встаёт вопрос «кто виноват?», в результате чего неоязычество очень часто бывает подвержено национализму, антисемитизму и ксенофобии.

Социально-политический фактор связан с экономическим. Среди неоязычников заметно, особенно в последнее время, стремление оказать влияние на власть и общество в целом, добиться политического признания. Эти факторы и сейчас могут привести людей к неоязычеству.

Особое значение в разговоре о неоязычестве необходимо отводить «молодёжи»: «Молодежь как особая социально-демографическая группа имеет ряд особенностей, вытекающих прежде всего из самой ее объективной сущности.»(4)

Общество не сумело восстановить в должной степени четкую систему социализации, и не может дать направленный вектор, по которому люди смогут выстраивать свою жизнь.

«Молодое поколение в большинстве своем оказалось без надежных социальных ориентиров. Разрушение традиционных форм социализации, основанной на социальной предопределенности жизненного пути, с одной стороны, повысило личную ответственность молодых людей за свою судьбу, поставив их перед необходимостью выбора, с другой -- обнаружило неготовность большинства из них включиться в новые общественные отношения. Выбор жизненного пути стал определяться не способностями и интересами молодого человека, а конкретными обстоятельствами.»(4)

В результате молодёжь автоматически оказывается в «группе риска», что усугубляется объективно-свойственным этой категории населения максимализмом, отвержением авторитетов приводящим к желанию создать контркультуру.

Немаловажным представляется и вопрос «свободного времени», одним из важнейших компонентов которого всегда является религия и субкультура.

Современное российское общество находится на достаточном уровне технического и экономического развития, для того что бы свободное время, его организация и проведение, представлялось для человека немаловажным или даже основной целью существования.

«Свободное время относится к центральным ценностям человека, поэтому особо место занимает вопрос о ценностной ориентации досуга. …. Все это сопровождается значительным изменением жизненных ценностей, которое характеризуется стремлением к оригинальности, проявлением индивидуальности, устремленностью к самостоятельным решениям и на основе собственной компетентности. Досуг тоже выступает в качестве источника изменения и преобразования ценностей.»(7) Как мы видим, форма проведения свободного времени вносит и значительные поправки в ценностно-ориентационную сферу личности, что в свою очередь оказывает мощнейшее воздействие на поведение человека, выбор его жизненного пути, отношение к обществу и государству и самому себе.

В разговоре о свободном времени нам в очередной раз необходимо вернуться к молодёжи, как потенциально уязвимой категории. В контексте выбора религии, и усвоения навязываемых религией установок, необходимо понимать, что выбор сделанный в этом возрасте с высокой степенью вероятности будет сказываться на жизни индивида протяжении всей её продолжительности. «Стиль поведения, область интересов, хобби и выбор культурных занятий формируются и развиваются преимущественно в юном возрасте. Так, интересы свободного времени пенсионеров во многом определяются их хобби в 19-летнем возрасте, хотя и не все интересы сохранялись и развивались в течение их взрослой жизни.»(?)

Неоязычество даёт ответы на вопросы. Создавая механизм религиозной самоидентификации, отличной от «церкви, в которую ходит глупая бабушка», но имея при этом обряды, ритуалы, нередко носящие оккультный характер.

Простая идеология «была светлая родная вера предков, а потом наступили тёмные века чужеродного христианства» может приводить к призывам к действию (от «слияния с природой» до «мочить христиан), соответственно покоряя чувства, ум и волю молодых людей.

При вовлечении в неоязыческие структуры нередко используются психологические приёмы, свойственные деструктивным сектам. Так, для привлечения людей родноверческие группы предлагают принять участие в празднике, окунуться в «народные традиции», излечиться от болезней методами «традиционной медицины». Что фактически погружает человека в неоязыческие обряды, незаметно приводя его в новый мир новой веры.

Мир неоязычника часто разделён на «своих» и «чужих». Что часто приводит к идеям расизма, национализма, шовинизма, а может и к политической антиправительственная пропаганде. Иногда происходит и вмешательство в личную жизнь. Практикуются ритуальные действия, направленные на поддержание контактов с «богами». Неоязычество активно распространяется свои идеи через литературу, интернет, центры рукопашного боя и организации пропагандирующие здоровый образ жизни.

Например, среди юношей определённой популярностью пользуется так называемая «славяно-горицкая борьба», разработанная А. К. Беловым и неотделимая в своей основе от неоязычества. Известный боксёр А. Поветкин демонстративно позиционирует себя как «язычника», подавая пример своим болельщикам. Неоязычество имеет свою музыкальную культуру, причём разных стилей: фолк, рок, металл и др. Абсолютное большинство молодёжи использует для общения интернет, в т. ч. социальные сети: «В контакте», «Фэйсбук» и др. Ярким примером неоязыческой пропаганды может служить серия фильмов «Игры богов», широко распространяемая именно в сети интернет. Она содержит ряд опасных мифов, в т. ч. антихристианских, а происходит из т. н. «Древнерусской Инглиистической Церкви Православных Староверов-Инглингов» под руководством А. Хиневича, осуждённого в 2008 г. за экстремизм. К сожалению, ряд неоязыческих мифов совершенно серьёзно воспринял известный сатирик Михаил Задорнов, который и популяризирует их с 2006 г.

Большое значение имела и книга «Удар русских богов», выходящая под псевдонимом В. А. Истархова и прошедшая уже несколько переизданий. Она представляет иудаизм, христианство, масонство и коммунизм как «еврейские религии, созданные как информационное оружие для захвата и установления мирового господства высшей еврейской олигархией и их сатанинскими хозяевами» и призывает разбудить «дремлющие силы» в русском народе на основе ведических верований. Какое то количество неоязычников формируют своё мировоззрение под влиянием этой книги. Оказалось, что А. Копцев, совершивший нападение в 2006 г. на прихожан московской синагоги, имел «Удар русских богов» как настольная книга. Сейчас «Удар русских богов» включен в федеральный список экстремистских материалов

Одна из самых активных экстремистских организаций в России -- «Северное братство» -- также руководствуется в своей антигосударственной деятельности неоязыческим учениями, соединённым с идеями национализма и сепаратизма и имеет лозунг: «Русь против России».

Неоязычники среди нас и как их отличить от остальных людей?

В первую очередь по внешним атрибутам: «звезда Сварога», «коловрат» и разного рода свастики, различные обереги и миниатюрные идолы.

Во вторую - прослушивание соответствующей музыки, хотя последнее характерно для куда более широкой аудитории, включая вашего покорного слугу).

В третьих конечно же это чтение неоязыческойлитературы в т. ч. и художественной, фэнтэзийной.

И в четвертых активность и даже настырность в ведении «здорового образа жизни».

Как правило чиновники очень часто предпочитают не замечать неоязычников, не уделяя им и толики внимания, во многих регионах это может происходить годами-десятилетиями.

А в это время молодёжь, пассивно попадает в поле активности неоязычников и часто легко приобщается к их учению. Противостоять же этому можно элементарным образованием, главным образом историческим, а так же развитием критического мышления.

Религиозные представления неоязычников очень разнообразны, и зачастую противоречат друг другу на много больше чем классическим религиозным учениям. Не все из них считают себя политеистами, т. е. почитателями различных богов -- есть и пантеисты, и монотеисты, полагающие почитаемых ими богов проявлениями Единого Бога. Одну из главных слабостей современного российского неоязычества можно охарактеризовать фразой: «Сколько неоязычников, столько и вер». Обряды, календарь праздников, символика в разных группах могут иметь очень большие отличия

Важно понимать, что неоязычники вооружены рядом исторических мифов, которые находят отклик у патриотически и националистически настроенной молодёжи. Одни из этих мифов носят положительный характер -- заставляя гордится своими предками, интересоваться их историей, бытом, верованиями и обрядами. Другие напртив -- отрицательны и приводят к ненависти к христианам, о евреям и п.р.

Общей для неоязычников является отрицание официальной истории, хронологии, датировкам. Из летописей и археологических исследований принимают только то, что соответствует их взглядам на историю. Историю часто ведут от «Великой Тартарии», имена она очернена в древних греческих мифах, Тартария объявляется государством свято-русо-ариев лежащим от Тихого и до Атлантического океанов и с юга доходящий до Великой Китайской стены(которую на самом деле построили Тартарцы после очередной победоносной(!?) войны с китайцами.

Среди мифов неоязычников можно чётко выделить большую группу антихристианских, ведь именно христиане разрушили великое государство, Дмитрий Донской, кстати, часто выступает как предводитель христиан-сепаратистов, сумевшим отбиться от армии Батыя(свято-русо-арийского полководца) шедшей вернуть западную Русь в лоно языческой веры и единого-великого государства.

Христианство часто объявляется чисто национальной иудейской религией или же даже тайным проектом, направленным на порабощение всего мира пришельцами жидо-рептилоидами. В связи с этим часто провозглашается лозунг: «Христианство -- религия рабов».



2. Причины популярности движения

В конце XX -- начале XXI вв. отмечается распространение и рост влияния как в России, так и во многих странах мира неоязыческих движений. В российской культуре конца 1980-х --1990-х годов сложилась субкультура русских неоязычников. Следует заметить, что в нашей стране появились и другие неоязыческие субкультуры, развивающиеся под влиянием этнокультурных фундаменталистских течений в Западной Европе (например, «кельтское» и «германское» неоязычество). неоязычники -- одно из характерных течений современной неоязыческой субкультуры, отличающееся от вышеперечисленных тем, что принадлежность к указанному течению служит формой этнической самоидентификиции его членовв качестве русских. Это течение служит в современной России идеологической базой как экологических, так и радикальных националистических движений.

Идентичность участников данного движения характеризуют две основные культурные модели поведения, связанные с различными типами самоидентификации:

1.модель поведения, ориентированная на уход от социально-политической реальности и формирование закрытого сообщества.

2.модель поведения, ориентированная на выработку и реализацию социально-политического проекта (превращение в контркультуру).

Социокультурной средой бытования неоязычества является маргинальная городская интеллигенция. Субкультура неоязычников представляет собой конгломерат социальных сетей, служащих средой бытования различных мифологий, образов мира и, соответственно, этноконфессиональных идентичностей, распространенных среди части русских. Электронные средства коммуникации способствуют распространению информации в «неоязыческих» кругах, пропаганде неоязычества и служат средством самоорганизации сообщества. Объединенные самоназванием неоязычники не демонстрируют единодушия, создавая образы мира и идентичности.

В развитии русского неоязычества можно выделить три этапа:

обращение в поисках утраченного «золотого века» к неоязычеству части интеллигенции

расширение и политизация движения в годы перестройки

дробление движения неоязычников, при объединении одним вектором составляющие (крупные союзы общин, объединенные по признаку ксенофобии/толерантности, претендующие на роль лидеров всей субкультуры и разрозненные мелкие общины).

Предпосылки возникновения неоязычества связаны как с событиями новейшей отечественной истории, так и с глобальными изменениями.

В условиях социокультурных кризисов (сопровождающихся распадом господствовавшего образа мира) начинаются попытки создания интеллигенцией новой целостной картины мира, организуемой по принципу мифа. Ведущую роль в построении новых образов мира играет архетипическая оппозиция «Мы» -- «Они». Вследствие таких механизмов мифологического мышления, как мистическая партиципация и персонификация причинности, оппозиция «Мы» -- «Они» служит основой для моделирования пространственно-временных отношений и восприятия явлений (включая этическую и эмоциональную оценку). В ряде случаев, для конструирования общностей «Мы» и «Они» используются расовые признаки, этническая или национальная принадлежность.

С вышеозначенной проблемой связан вопрос о наличии установок толерантности/ксенофобии. Позитивный тип идентификации (признание прав на существование «чужого») связан с толерантностью, негативный (акцентирование границы «Мы» -- «Враги», конструирование образа «своих» на основе противопоставления изначальному негативному образу «чужих») -- с ксенофобией.

Отдельно нужно понимать, что желание человека на определённом этапе развития, т.е. в подростковом возрасте, разделять окружающих на «своих» и «чужих» является стандартной частью процесса становления личности, Е. Омельченко назвала этот процесс «скачком из одной своей общности в другую»(2), каждый человек так или иначе делит окружающих на своих и чужих, это чуть ли не естественная потребность личности, но в подростковом возрасте это желание невероятно актуализируется, подросток покидает дом, где все были все «свои» и попадает в общество «чужих», как следствие он начинает по новому формировать для себя эти понятия, тем самым формируя чувство собственного достоинства, и отношение самого себя к себе вне семьи. Кроме семьи, человек отказывается так же и от формальных организаций и сформированных семьёй культурных ценностей

Неоязычество же очень четко делит картину мира на «своих» и «чужих», что делает это направление очень сильным для подростков, находящихся в процессе формирования этих понятий.

Разрушение советской картины мира привело к кризису идентичности; в таких условиях наблюдалась активизация архаических (архетипических) составляющих человеческой психики, ответственных за мифотворчество. Для компенсации последствий кризиса идентичности обществами на территории бывшего СССР были востребованы мифологизированные этнические идентичности (представления о принадлежности к воображаемому сообществу -- «своему» народу), используемые для создания этноцентричных образов мира.

Влиятельной составляющей мировой массовой культуры как средства компенсации мировоззренческого кризиса оказывается литература в жанре «фэнтези», транслирующая паттерны мифологического мышления и провоцирующая дальнейшее мифотворчество.

Неоязычники вовлечены в глобальный процесс возрождения так называемых «этнических религий», они поддерживают связь с представителями зарубежных языческих и неоязыческих организаций.

Хотя традиция обращения российской интеллигенции к дохристианскому культурному наследию в переломные моменты истории существует, по меньшей мере, с начала ХХ века, а первые кружки интеллектуалов, возрождавших культы славянских богов, появились в 1970-е гг., условия для возникновения неоязычества как явления массовой культуры, доступного для значительной части российского общества, возникли значительно позже. Перестройка, а затем демократические преобразования в постсоветской России обеспечили необходимые для пропаганды неоязычества свободу совести и слова. Кроме того, именно в этот период начался социокультурный кризис, послуживший основой для массового поиска этнической и конфессиональной идентичности. Попытки конструирования неоязычниками этничности продолжаются и поныне.

Рассмотрение неоязычества как этно-политического феномена требует его изучения в широком историко-культурном контексте. В рамках истории можно отметить прямые заимствования из идеологических систем конца XIX -- первой половины XX вв. (русское народничество, теософия, ариософия, идеология национал-социализма) и второй половины XX в. (идеология природоохранного и краеведческого движений) предпринятые идеологами русского неоязычества.

На основании публикуемых неоязычниками текстов оказывается возможным выявление образов мира, распространяемых неоязычниками, и установлении принципиальных различий в механизмах самоидентификации, определяющих наличие двух основных ее форм. Одна из форм связана с позитивным типом идентификации и ведет к толерантному отношению к представителям других народов и конфессий. Другая же, способствующая националистическим настроениям, основывается на создании негативного образа «чужих». Применение этой модели позволяет создать критерии для строгого разделения толерантных и националистически настроенных неоязыческих «общин».

Идентичность неоязычников можно рассматривать в качестве динамически изменяющейся модели восприятия системы социальных связей: в процессе самоидентификации человек определяет свое место в мире, определяя место, занимаемое им в своей группе («Мы») и сравнивая ее с иными группами («Они»). В качестве маркеров принадлежности к группе могут выступать различные признаки.

В рамках конструктивистской теории этничности отнесение индивидом себя к тому или иному сообществу (т. е. самоидентификация) интерпретируется с точки зрения воображения (т. е. создания у индивида образа) этого сообщества. Образ этноса в качестве такого сообщества определяется конкретно-исторической ситуацией. В ряде случаев, он может создаваться целенаправленно. Это относится не только к деятельности официальных СМИ, но и к воздействию на массовое сознание принадлежащих неоязычникам ресурсов в сети Интернет и печатных изданий.

Создание этнической картины мира является частным случаем конструирования реальности. Управляющий деятельностью человека (в том числе познавательной) образ мира существует в индивидуальном сознании, и, в значительной степени, определяется персональным опытом и свойствами личности. Однако, в следствие включенности человека в коллектив, содержание образа мира может быть целенаправленно сформировано или изменено в ходе трансформаций культуры и политической агитации на государственном и общественном уровнях.

Предлагаемые идеологами неоязычества идентичности занимают свое место среди многих других мифологизированных образов общностей (в том числе этно-расовых); важную роль при создании такого рода образов играет мифологема «золотого века».

Мировоззрение неоязычников является попыткой создания упорядоченной картины мира путем осуществляемой ими же «реконструкции» религиозного мировоззрения древних славян. Что реализуется:

В представлении об освященных ритуальных пространствах, где возможен контакт с богами, в представлении о возрождении во время ритуала священного изначального времени, т. е. времени активной деятельности богов и обожествляемых предков.

В наличии обрядов освящения и десакрализации.

В представлении о природе как иерофании и, в связи с этим, о тождестве макрокосмоса (Природы) и микрокосмоса (человека) (воспринимаемых некоторыми авторами-неоязычниками в качестве проявлений бога Рода).

В отношении к государству как к проявлению «нечистого» начала; в представлении о передаче в ходе инициаций священных знаний; в представлении о необходимости охраны сакральных знаний от непосвященных.

Наличие представлений о священном и их воплощение в обрядовых действиях позволяет охарактеризовать неоязычество как новое религиозное течение в современной России.

Отмечается определенная специфика, отличающая неоязычество от религии традиционных и архаических обществ:

Неоязычество имеет характер рационально выстраиваемой реконструкции дохристианских славянских культов и верований, опирающейся на результаты научных исследований.

Преследование некоторыми идеологами неоязычества политических целей позволяет также определить это течение как квазирелигию.

Объединенные самоназванием и вектором, неоязычники не демонстрируют единодушия, создавая образы мира и идентичности. Самоидентификация ксенофобов (как неоязычников, так и представителей других неоязыческих движений) основывается на следующих компонентах -эмблемах:

неоязычество (родная вера -- язычество)

родная земля

этническая принадлежность (принадлежность к сообществу «славян» или «русских»)

расовая принадлежность как составляющая образа «своего» этноса

национальный характер

культура повседневности

родной язык

Этническая принадлежность (т. е. принадлежность к русскому, украинскому или белорусскому народу или к общности «славян»), является необходимым условием для вхождения индивида в общину. Этническая и расовая принадлежность является определяющим фактором при определении язычества в качестве «своей» религии, противопоставления заимствованному («навязанному врагами») христианству.

Образ «славного прошлого» своей этнической или расовой группы, при недовольстве текущим положением дел, проецируется в будущее в виде надежды на возрождение «Золотого века». В ряде случаев религия воспринимается в качестве средства этнической мобилизации, идеологии национального (или этно-расового) возрождения.

Создание образа «Золотого века» является способом преодоления социально-травматиеской ситуации, на что указывал в своих работах Н.Гудрик-Кларк, исследовавший арисофильские учения в Австрии, Германии и Англии. Так в «Золотом веке» неоязычников мы видим результат закономерного процесса, характерного для общества впавшего в состояние кризиса.

Схема мифологизации истории интолерантными неоязычниками такова:

существовала дохристианская арийская цивилизация, попавшая под идеологическое влияние коварных «врагов»

ныне «наши» угнетаются «врагами»

обращение к исконным формам «нашей» религии позволит укрепить «наше» национальное самосознание и сбросить иго ненавистных «врагов»

последнему действию может придаваться значение всемирно значимой миссии.

Недовольство современностью связано с восприятием ситуации угнетения «наших» «инородцами», представлением о несправедливости нынешней общественно-политической системы (с точки зрения не толерантных неоязычников, представители одних народов получают преимущество перед представителями других, коренных народов). При негативной оценке современности, изображаемой как «Хаос», будущее мыслится как возрождение «Золотого века».

Негативный тип идентификации (акцентирование границы «Мы» - «Враги», конструирование образа «своих» на основе противопоставления изначальному негативному образу «чужих») находит отражение в ксенофобских представлениях не толерантных неоязычников. Создание идеологии на бинарной позиции «мы» - «враги» это ни что иное как спекуляция над первоначальным образованием «мы» - «они» которая есть «субъективная сторона всякой реально существующей общности людей». Мы не можем уйти от того, что «Идентичность любого общества строится на двух основаниях. Первое основание составляют смыслы, или ценности, вокруг которых общество объединяется, второе -- образ «другого», по отношению к которому оно самоопределяется».(10)

Этноконфессиональная идентичность толерантных неоязычников определяется теми же компонентами (и обозначается теми же эмблемами), что и идентичность неоязычников-ксенофобов.

В силу представления о том, что славянское язычество воспринимается как «религия предков», расовая принадлежность мифологизируется; однако, этническое происхождение не является главным критерием для вхождения индивида в общину, для части толерантных неоязычников главным компонентом этноконфессиональной идентичности является самосознание.

Глобальные проблемы современности (а также кризис идентичности) побуждают представителей толерантного крыла неоязычников обращаться к язычеству в ходе построения мировоззрения, объединяющего индивидов в коллектив и примиряющего (по их мнению) социум и природу. Ответственность за недостатки современности (распространение противоприродного учения -- «монотеизма») не возлагается на «чужих» и «врагов». В этом и состоит отличие данной группы. Религия и мифология воспринимаются как идеология, но для пропаганды борьбы с «чужими» не используется.

В среде неоязычников, относящихся к числу толерантных, недовольство современностью выражается в констатации ими существования дисгармонии личности, социума и мира. Экологический кризис воспринимается как одно из следствий этой дисгармонии. Выражением этой дисгармонии является также нарушение принципа справедливости -- власть не принадлежит самым достойным и способным.

В качестве «Золотого века», который надлежит возродить с помощью реставрации ценностей языческих обществ, создается образ гармоничного сосуществования человечества и обожествляемой Природы. Время делится на сакральное-мифическое и текучее. Всему происходящему в сакрально-мифическом отрезке времени придаётся значение парадигмы и образца для подражания. В следствии чего «Золотой век» представляется как гармоничное устройство общества, которые существовало в прошлом, но потеряно, что в свою очередь позволяет объяснить все проблемы актуальной реальности отличиями от того, что существовало когда то.

Образ лидера является носителем положительных качеств выбранного культурного и общественного фвафывафыва. Мифологизированный образ Лидера в неоязыческой среде может создаваться в соответствии с сюжетной схемой героического мифа: Лидер преодолевает испытания, борется с режимом, терпит лишения, интеллектуально и духовно самосоврешентсвуется, в результате чего приобретает необходимые качества героя, в том числе особые знания, паранормальные способности, которые он использует для спасения Народа и всего человечества. «Каждый такой герой есть идеальное коллективное лицо данной общности, он выражает ее стремление к совершенству и силе, к победе над злом и утверждению добра.»(8) При этом главный герой, в ряде случаев, изначально является язычником; испытания развивают его способности, не меняя мировоззрения. Главное отличие образа Лидера, распространяемого в среде толерантных неоязычников: имеет место позитивная самоидентификация -- противостояние «врагам» не фигурирует в качестве условия обретения необходимых Лидеру качеств.

Неоязычники, как представители общественного движения, имеют если не четко выраженные и объективно доступны на этом этапе развития, то как минимум постулируемые политические цели. Смотрим «Русь против России!!!» и т.д. На этом фоне потребность в создании мифологии является вполне понятной задачей, ведь благодаря мифологии, усвоенной частью населения, лидеры движения смогут влиять не только на выбор цвета одежды, но и на политические и культурные предпочтения. «Конструирование, внедрение и актуализация мифа в массовом сознании населения субъектов Российской Федерации осуществляются для достижения важнейших политических целей правящего класса региона, непосредственно связанных с захватом и удержанием властных позиций.»(8)

Базой для мифологии являются архетипы и эмоции.

Архетипы достаются нам от предков, и от этого наследства мы не сможем ни когда отказаться. Эмоции же представляются в контексте мифа в качестве веры, пока человек верит, живёт и миф. Вера абсолютна, что не позволяет разрушать миф при помощи рациональных аргументов. Хуже же всего то, что поведение человека, захваченного мифов программируемо. Что даёт в руки создателей мифа мощнейший рычаг давления на носителей этого мифа неоязычество - субкультура?

В наше время представители различных наук дают различные определения субкультурам, а так же по разному их характеризуют, часто подход и выводы ученых вытекает из науки, которую они представляют, а так же от интересующих их составляющих этого явления. Но тем не менее мы можем выделить некоторое количество постоянно повторяющихся выводов, которые могут помочь нам в определении неоязычества как социального явления.

Субкультуру часто рассматривают как экстернальное(от лат. Externus - чужой) социальное образование, что означает, что субкультура должна являться культурой, которая для большей части общества представляется «Чужой» или даже «враждебной».

Тот факт, что неоязычество по своей идеалогии, в том числе и религиозной, стоит в жесткой конфронтации с религией и традициями большей части общества, а в радикальных проявлениях даже призывает к борьбе с этими традициями и религиями, может дать нам право в определении этого явления в ряды экстернальных социальных образований, и возможно в ряды Субкультур.

Ряд других исследований ставит субкультуру в подчинённое и зависимое положение относительно более традиционных культур, когда субкультура является не самостоятельным явлением, имеющим независимые векторы развития, а всего лишь примитивным протестом против существующей культуры. В таком случае членов субкультуры ведут в её ряды различные объективные процессы, вызывающие желание выделяться, бунтовать, противопоставляться, но всегда имеющие в верхней точке самоидентификации образ традиционных культур актуального им общества.

Степень самодостаточности неоязычества относительно традиционных религий и традиций общества в настоящий момент в должной степени не изучена, но можно с уверенностью говорить, что для значительной части входящих в её ряды членов, их действия направленные на изменения образа жизни всего объективные процессы связанные с возрастом, социальной действительностью, а неоязычество выступает неким «маяком», собирающим вокруг себя людей с определёнными психико-социальными предпосылками.

Также стоит провести немаловажное разграничение между «субкультурой» и «модой». Культура предполагает не только общность символики, стиля и образа жизни и проч. на синхронном уровне, но и их диахронную передачу: воспроизводство во времени, т.е. наличие традиции. Именно это - наличие механизмов трансляции, традиции - отличает культуру от моды (где тоже есть синхронная общность знаков и стиля) или внутригрупповых стереотипов, скажем, привычек и словечек, существующих в конкретной компании (студенческой группе и т.п.), исчезающих с распадом группы.

В целом нужно понимать, что неоязычество сильно отличается от «мод» в первую очередь религиозной направленностью, а так же механизмами передачи своих атрибутов, не связанных с короткосрочными временными периодами.

Механизмы самоиндетефикации субкультур всегда связаны с производством атрибутов, которые выделяют, а иногда и отделяют её членов от представителей «обычного» общества. Собственный стиль для членов субкультуры - это не просто одежда, а демонстрация своего рода верований и ценностей, которые они пропагандируют. В этом плане неоязычество идёт в ногу с другими субкультурами и активно генерирует эти атрибуты, которыми так же являются: стиль одежды или наличие спецефической бижутерии, которыми её члены заменяют принимаемые обществом вещи, такие как кольца/медальоны с изображением древних или псевдо древних узоров, которые обычно её членами определяются как обереги или амулеты.

Отдельно нужно уточнить, что неоязычники крайне редко используют в своей повседневной жизни «полный прикид», состояющий из «народного» русского костюма, а так же из различных его интерпретаций, часто носящий откровенно фентезийный оттенок, ограничивая себя выше упомянутыми медальонами, а так же отсутствием косметики и другими мало различимыми в толпе вещами.

В большинстве своём субкультуры закрыты и имеют тенденцию к изоляции от массовой культуры. Это связано как с историей происхождения субкультур, так и со стремлением отделиться от основной культуры, противопоставить ее субкультуре. В значительной степени это актуально и для неоязычества, члены которого с одной стороны ведут активную агитацию в обществе, с другой очень неохотно допускают посторонних в свои внутренние дела, включая различного рода мероприятия, праздники и т.д.

Вступая в конфликт с господствующей культурой, субкультуры могут носить агрессивный и иногда экстремистский характер. В контексте неоязычества это главным образом характерно для религиозной составляющей явления, и жесткого отрицания авроамовых религий и более того, определяющие истинными целями этих религий уничтожение той культуры и веры, которую неоязычники пытаются возродить.

«Самое интересное в исследовании молодежных культур заключается в том, что любое «девиантное» поколение (а судя по историческим ссылкам оно всегда было таковым и всегда вызывало опасения у зрелого поколения) вырастает и становится «нормальным»: работающим, консервативным взрослым большинством, стремящимся к достижению социально значимых целей. Как это происходит? Каким образом девиантные ценности и нормы преобразуются в новые концепты и постулаты общественной морали? Любые исторические и художественно-литературные ссылки дадут нам на этот счет богатейший материал (взрослые всегда сокрушались по поводу молодежи, для них она всегда была девиантной).»(2)

С другой стороны, многие традиции и неоязычества вступают в конфликт с негативными явлениями в жизни общества, более того, с теми, которое само общество осуждает или в лучшем случае не поощраят, так неоязычники полностью отрицают вредные привычки такие как алкоголь, табак и наркотики, очень часто практикуют оздоровительные диеты, которые ряд членов могут приводить к вегетарианству или даже сыроедению. Как следствие, неоязычники входят во многие организации пропагандирующие ЗОЖ, иногда даже оттеняя свою религиозную и общественную деятельность под обложкой Здорового Образа Жизни.

Субкультуры как правило характеризуются как протест, и эскапизм (уход от реальности), являющиеся одной из фаз самоопределения. В неоязычестве же это может усугубляться стремлению к мифотворчеству.

Характерный образ и манера поведения является маркером, который отделяет представителей субкультуры от «чужих» (посторонних) людей. Это свидетельствует о сходстве новых субкультур 20-го века и традиционных народных культур. Таким образом, методы изучения субкультуры, схожи с традиционными методами изучения культур. А именно, исторический и лингвистический анализ, анализ культурных объектов и мифопоэтического анализа.

Представители субкультур получают свой собственный язык (сленг, жаргон). Часть его передаётся от предыдущей субкультуры-прародителя и частично производится независимо друг от друга. Многие элементы сленга - неологизмы. В неоязычестве это проявляется в попытках «возродить язык предков», как правило оперируя отдельными клочками лингвистических знаний, часто искажая их или откровенно придумывая. Особенность бесспорно проявляется в том, что неоязычники редко используют свой «слэнг» в разговорной речи даже между собой, оставляя его для мероприятий или же исключительно для пропагандисткой литературы. Хотя отсутствие нецензурных слов в речи тоже можно назвать своего рода сленгом.

С культурологической точки зрения характера и символики являются определяющими в описании той или иной культуры и произведений культуры. Символы субкультур - это с одной стороны самостоятельность среди многих других культур, с другой - соединение с культурным наследием прошлого, а также знак отличия от других, схожих с ними.

Таким образом, можно прийти к двум кратким выводам:

ни одна субкультура не может существовать без главенствующей культуры, в неоязычестве это в первую очередь относится к целевой аудитории, готовой принять «новую веру» и «истинные знания».

каждая субкультура имеет свой набор, отличающий её от множества других (сленг, собственный стиль (в т. ч. музыкальный), собственное мировоззрение, символика). Что бесспорно в полном составе присутствует и у неоязычников, имея очаговые отличия не превышающие отличия между другими субкультурами.

3. Неоязычество и религиозный экстремизм

Религиозный экстремизм - есть одна из самых часто встречающихся форм экстремизма. Это объясняется во многим тем, что религия как форма общественной деятельности всегда отличается высокой консервативностью, устойчивостью, и, одновременно, высокой приспособляемостью к изменяющимся социальным условиям. Религия как составная часть общественного самосознания, опираясь на специфику отражения действительности, способна переживать государственные системы, революции, реформы, при этом сохранять в традиционном виде основы своих вероучений, приспосабливая при этом их толкование к новым социально-политическим реализям.

Экстремистской модификации подвергают традиционную религию обычно лишь определенная часть верующих и священнослужителей, которые образуют радикалистское крыло в традиционной религии, вступающее в сложные отношения с нерадикализировавшейся традиционной частью данной конфессии. В этом плане неоязычество несёт большую опасность т.к. во первых не является традиционной религией, но более того в самой идеи возникновения и в фундаменте теорий находится отношение к традиционным религиям, как к враждебным неоязычеству образованиям, более того, якобы специально созданным для уничтожения неоязычества.

Экстремистская религиозная идеология отличается от обычной, не радикальной формы, не содержанием религиозных догм, а экстремальными направлениями религиозного сознания подверженных влиянию членов, которые сужают религиозную идеологию до борьбы, обид, и неприятия чужого. Важно понимать, что неоязычество формируется в наши дни, и «пророки» движения создают догмы их веры, что может привести, а и ногда и ведёт к появлению учений, сама суть которых является враждебной «иноверцам», а так же даёт членам моральное право на борьбу, не выстраивая механизмов сдерживания и перенаравления энергии в позитивное русло.

...