Религия как феномен культуры

К началу 1930-х гг. оказалось закрыто больше 90 % монастырей и храмов (в той же Курской губернии на 1917 г. действовало 13 монастырей, 1 скит, 1440 храмов, 57 часовен), здания которых в своём большинстве подверглись разрушению, несмотря на архитектурную ценность многих из них. Земельные владения и прочее имущество церкви подлежало «национализации». «Чёрными досками» русских икон XIV-XIX веков комсомольцы обивали полы и стены сельских клубов. На металлолом шла церковная утварь, начиная с колоколов. Тысячелетние святыни русского народа оказались безжалостно поруганы. В образовании и просвещении на десятилетия утвердился малограмотный, но воинствующий атеизм.

Гонения на церковь продолжались до конца 1980-х гг. Празднование тысячелетия крещения Руси в 1988 г. стало началом возрождения российского православия.

Прекращение, а затем и законодательный запрет государственного атеизма, возвращение церкви её гражданских прав, реальное признание свободы совести для всех граждан -- одно из важнейших завоеваний периода демократических реформ 1990-х годов в России. Раньше, в 1950-е - 1980-е годы, когда уголовные репрессии за веру поутихли, в случаях выявленного партийными органами крещения новорожденного, вообще посещения церковных служб студентов снимали со стипендии; за ношение крестика-тельника исключали из комсомола; выявленных среди студентов баптистов и прочих сектантов безоговорочно исключали из высшей школы.

Осуждая вульгарный и воинствующий атеизм большевистского типа нельзя закрывать глаза на атеизм действительно научный, обоснованный теоретически и практически. Антирелигиозное свободомыслие в разных формах существует всегда. Целыми тысячелетиями в древности и средневековье оно было возможно только внутри какой-то религии или церкви. Такого рода альтернативные течения именовались адептами господствующей веры еретичеством. Еретики порывали со старой верой, но, как правило, организовывали новую, как-то реформированную (как у западных протестантов) или, напротив, отрицали церковные реформы (вроде наших отечественных старообрядцев). Кроме того, издревле встречались богоборцы -- мыслители, вообще-то признающие существование богов (или Бога), но критикующие небесные силы за какие-то упущения в руководстве земными делами.

Эпоха Возрождения и особенно Новое время в Западной Европе востребовали более принципиальное отрицание слепой веры во всесильных идолов. Антирелигиозный скептицизм

Агностицизм

Наконец, атеизм, т.е. принципиальное отрицание религии как умственной иллюзии

Представители настоящего, благородного атеизма относятся к богу или богам как к излишней гипотезе; они с уважением относятся к чужой вере в религиозные ценности; а осуждают лишь фанатизм и ханжество в этой связи; сами же не нуждаются в мишуре церковной обрядности. Недавно ушедший в вечность известный писатель-фантаст Артур Кларк завещал: на его похоронах «не должно быть абсолютно никаких религиозных обрядов какого-либо рода, связанных с какой-либо религиозной верой».

Критическое, культурное отношение к религии и церкви сегодня актуально как никогда, потому что на место старых догм тут на наших глазах приходят новые, не такие страшные, как те, но в свою очередь далёкие от цивилизованных оценок рассматриваемого явления культуры и потому далеко небезопасные.

Новые мифы о религии и особенно церкви выглядят зеркальным отражением прежних, советско-марксистских в демократизируемом мало-помалу сознании русских людей:

якобы роль религии в жизни общества постоянно растёт; церковная обрядность обязана освящать все стороны нашей жизни, иначе факты рождения, брака, покаяния, смерти приобретают почему-то сомнительный характер;

религиозные заповеди выдаются за синоним общечеловеческой морали; неверующий человек будто бы не может быть вполне нравственным;

религия, в глазах многих, -- символ национальной культуры; в связи с чем предлагается богословская добавка к среднему образованию; наша конфессия представляется единственно правильной, остальные -- ересями, с ними призывают бороться, изгонять их из России.

Так, в муниципальных школах Курской и целого ряда других областей теперь насаждают «уроки православной культуры», привлекая к их проведению и методическому обеспечению и церковнослужителей, и преподавателей государственного университета. Даже если допустить полную добровольность посещения таких занятий (в нашей школе вообще трудно представимую), то само себе публичное провозглашение тезисов вроде: «Душа -- христианка!», «Русская национальная школа -- православная», тому подобных способно жестоко обидеть сверстников из семей католической, мусульманской, еврейской, протестантских и прочих конфессий, не говоря уже о неверующих, свободомыслящих согражданах.

Иосиф Бродский ещё когда, в 1980-е годы предвещал:

«Входит некто Православный, говорит: Теперь я --

главный!

У меня в душе Жар-Птица и тоска по государю.

Скоро Игорь воротится насладиться Ярославной.

Дайте мне перекреститься,

а не то -- в лицо ударю…».

В 1850 г. цензура запретила публиковать в курских и других «Губернских ведомостях» -- единственной газете в тогдашней России статьи палеонтологов о находках окаменелых остатков древнейшей фауны. Дескать, они противоречат Ветхому Завету, его версии сотворения мира. Полным и вредным анахронизмом выглядят продолжающиеся нападки на теорию Дарвина и другие научные взгляды как якобы безбожные. Ни один из критиков того же дарвинизма не способен даже сдать по нему зачёта. Как видно, позиция церкви меняется мало с тех времён, когда за научные мысли сожгли Джордано Бруно и принудили к покаянию Галилео Галилея. Тащить в современную школу религиозные догмы бесполезно и недальновидно.

Между тем, религиозное воспитание и особенно образование при желании вполне доступно на уровне самой семьи и церковно-приходских, конфессионализированных школ (вроде частной курской гимназии имени Феодосия Печерского). А в государственных школах целесообразно изучать основы всех мировых и национальных религий, причем на добровольной, факультативной основе.

Указанным или любым другим преувеличениям, искажениям религиозно-церковного компонента нашей жизни противостоит выстраданный и завоёванный передовым человечеством принцип свободы совести. Он закреплён в действующей Конституции Российской Федерации (1993 г.), которая среди «прав и свобод человека и гражданина» выделяет, согласно статье 14, следующие положения:

«Российская Федерация -- светское государство, в котором никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом. ... Каждому гражданину Российской Федерации гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними».

Право на свободу вероисповедания, наравне с правом на свободомыслие в религиозных вопросах, конкретизировано в Федеральном законе «О свободе совести и о религиозных объединениях», принятом Государственной Думой осенью 1997 г. -- после жарких споров о нём законодателей разных фракций, президентской стороны и представителей общественности. Некоторые из последних справедливо указывали на чрезмерные преимущества, предоставляемые этим законом отдельным конфессиям, признанным законодателями наиболее традиционными для России -- буддизму, иудаизму, исламу, православию (исключив из таковых католицизм и ряд протестантских организаций, что выглядит явно несправедливым угождением православию, исламу, иудаизму и буддизму).

Дискуссия по поводу улучшения религиозного законодательства не меняет самого важного принципа в данной области, давно принятого передовыми странами Западной Европы и Америки: там церковь законодательно отделена от государства, а государственная школа от церкви. Отправление религиозных обрядов, церковное образование и воспитание -- частное дело граждан, их семей и общественных объединений соответствующего толка. Безусловно уважая официально признанные конфессии, создавая благоприятные условия для их существования, государство и его представители обязаны обеспечивать равенство прав и обязанностей разных вероисповеданий . В обязанности государства входит и подавление экстремистских, фанатических проявлений со стороны отдельных религиозных групп (так называемых тоталитарных сект, дающих о себе знать и в России -- вспомним японскую «Аум сёнрикё», устроившую газовые атаки в токийском метро и закупавшую оружие в нашей стране; доморощенное «Белое Братство», объявившее «конец света» и пошедшее на штурм православных храмов в Киеве; импортных «Свидетелей Иеговы», запрещающих своим адептам, в частности, сдавать кровь на анализы и переливать её; исламских экстремистов вроде ваххабитов на Кавказе, вторгшихся осенью 1999 г. из Чечни в Дагестан с оружием в руках и устраивающих взрывы в российских городах; т.п. ужасные «религии» с их призывами и попытками к прямому насилию для достижения своих извращённых ценностей).

В действительности, роль религии в истории человечества противоречива, соткана из светлых и тёмных моментов, которые парадоксальным образом предполагали друг друга. Вера не могла бы помочь бедным (прежде всего духовно) и страдающим людям, не ограничив их же в каком-то отношении, порой -- чрезмерно. Не случайно больше всего верующих среди наименее грамотных и наиболее уязвимых слоёв населения. С помощью религии они стремятся как-то компенсировать свою ущербность.

Вместе с тем надо признать, что именно благодаря религии, особенно её мировым вариантам (буддизму, исламу, христианству) оказалась внедрена в массовое сознание идея гуманизма. Эта идея предполагает человека, его жизнь и счастье высшей ценностью бытия, неразменной ни на какие другие ценности и блага мира. В животном мире царствует слепой отбор сильнейших и удачливых особей в беспощадной борьбе за существование. В первобытном, примитивном обществе нормы морали языческого типа распространяются только на кровных родственников, да и то от слабейших из них при экстремальных обстоятельствах (голод, прочие стихийные бедствия) дикари избавляются без особых сантиментов (общеславянское слово «старик» происходит, между прочим, от глагола «оставлять» -- беспомощных членов клана при перекочёвках). Род, племя -- выше каждого из своих членов. Что же говорить о чужаках? Они вообще не люди. Побольше бы их скальпов сушится в нашем вигваме.

Мировые же религии с помощью тезиса о бессмертной, спасаемой для вечной жизни с Божией помощью душе человека вывели его судьбу из-под власти волчьих законов выживания сильнейшего. «Чем больше ты убьёшь чужаков -- тем лучше» -- призывает соплеменников любой вариант язычества. «Око за око, зуб за зуб» -- ограничивают кровную месть национальные религии. «Какой мерою мерите, такой и вам отмерится» -- возразил герой Нового Завета христианства Иисус Христос на эту ветхозаветную норму. И призвал: «Простите и возлюбите врагов ваших». Вам же, дескать, от этого лучше будет.

Заповеди религиозной морали не в силах, конечно, полностью раз и навсегда изменить к лучшему поведение людей. Преступления, обман, угнетение человека человеком остаются навсегда, но в свете религии меняется отношение к этим язвам жизни общественного мнения. Понятие греха, надежда на загробное воздаяние воодушевляют убогих людей, активизируют совесть их более сильных гонителей. Церковь во все времена выступает посредником между разными слоями общества, способствует примирению между ними, смягчению граней богатства и бедности, здоровья и болезни, удачи и несчастья. Даже Маркс соглашался со своим учителем Людвигом Фейербахом в том, что религия -- «сердце в наш бессердечный век, дух бездушных порядков».

Вместе с тем, отдельные конфессии и особенно некоторые церковники, проповедуя смирение и примирение, то и дело теряют чувство реальности и впадают в ханжество, демонстрируют узость кругозора и аллергию к прогрессу знания (как в случае с гонениями католицизма на все виды контрацепции, его же требование запретить аборты и научные опыты над животными, начиная с генной инженерии). Впрочем, их призывы такого рода небесполезны, поскольку заставляют относиться к прогрессу знаний и техники с большей осторожностью.

Гораздо хуже церковные поощрения терроризма. «Священная война против неверных» -- ужасная реальность многих веков истории и наших дней.

Ценя свою религию, стоит ли почитать басурманами, безбожниками апологетов других вариантов веры? Или же тихих безбожников? В лучшем романе Редьярда Киплинга «Ким» главный герой -- ирландский мальчик, осиротевший младенцем и выросший в самой пёстрой по народонаселению стране -- Индии. Один из его наставников в Большой Игре (шпионской разведке на просторах Евразии), афганский пуштун знатного рода, конский барышник Махбуб Али советует: «Среди сахибов никогда не забывай, что ты сахиб, среди людей Хинда всегда помни, что ты… - Он сделал паузу и умолк, загадочно улыбаясь.

- Кто же я? Мусульманин, индус, джайн или буддист? …

- Ты, без сомнения, неверующий и потому будешь проклят. Так говорит мой закон, или мне кажется, что он так говорит. Но, помимо этого, ты мой Дружок Всего мира, и я люблю тебя. Так говорит моё сердце. Все эти веры -- всё равно что лошади. Мудрый человек знает, что лошадь -- хорошая скотина, из каждой можно извлечь пользу. Что касается меня, то, хотя я хороший суннит и ненавижу людей [шиитов] из Тираха, я держусь того же мнения обо всех верах. Ясное дело, что катхлаварская кобыла, оторванная от песков её родины и приведённая в западный Бенгал, захромает. … Поэтому в сердце своём я говорю, что все веры подобны лошадям. Каждая годится для своей родины.

- Но мой лама говорит совсем другое!

- О, он старый мечтатель из Бхтияла…».

Альтернативы религии разнообразны. Вера в богов никогда не была монопольной. Хотя нет ни одного народа Земли, с древности до наших дней, у которого не было бы какой-то веры, но среди каждого народа находились противники и критики религии. Как и верить в богов или бога можно по-разному, так и протестовать против них случалось различно. Перечислим основные варианты отрицания религии, встречавшиеся в мировой истории человечества.

Сектантство

Еретичество

Богоборчество

Антиклерикализм

Агностицизм

Атеизм

Свободомыслие

Когда-то именно на религиозной основе появились и закрепились в большинстве регионов Земли главные достижения цивилизации -- письменность, книжность, городская архитектура, изобразительное и музыкальное искусства, здравоохранение и многое другое полезное людям. Первыми писателями, историками-летописцами, архитекторами, иконописцами, философами, врачами нешаманского типа на Руси, положим, были лица духовного звания. Создатели славянской азбуки византийские монахи Кирилл и Мефодий, основоположник русского монашества Феодосий Печерский, его послушник Нестор-летописец, черноризец иконописец Андрей Рублёв, реформаторы православия патриарх Никон и протопоп Аввакум, епископ-хирург Лука (Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий), не так давно скончавшийся архиепископ Питирим (Нечаев), многие другие церковники стали просветителями и духовными лидерами русского народа. Ещё большее число деятелей национальной культуры вдохновлялись в своём творчестве религиозными идеями. Правда, не всегда канонически ими понимаемыми. Русская православная церковь имела серьёзные претензии к первому философу России Владимиру Соловьёву и ко Льву Толстому, к Николаю Лескову и Илье Репину. Как бы то ни было, все они творили в культурном круге православия, христианства.

С другой стороны, та же самая церковь периодически практиковала нападки на отдельные проявления светской культуры, мирской жизни, доходившие до прямых репрессий действительных или мнимых противников веры, запрета передовых знаний и технологий, как якобы богопротивных. Ещё больше жертв принесли любому народу межконфессиональные распри, поощрявшие гражданские и захватнические войны. Русская православная церковь в отдельные моменты своей истории сжигала на кострах раскольников-староверов, эксплуатировала монастырских крестьян, освящала «крестовые походы» против «инородцев» Средней Азии, Сибири, Казахстана, Крайнего Севера, поставляла секретных осведомителей КГБ, поддерживала прочие тоталитарные действия властей.

Надо признать, что сегодня церковь извлекает определённые уроки из своей собственной истории и постепенно отказывается от наиболее абсурдных сторон своей догматики, которая модернизируется (так Ватикан недавно оправдал Галилея и Джордано Бруно; православие осудило синодальную практику своего огосударствления от Петра Великого до Николая II; и тому подобные тёмные страницы своего прошлого).

Разбираясь в предназначении церкви, стоит вернуться к самым её истокам и рассмотреть ранние формы религии. Они представляют собой прямые последствия рассмотренного по предыдущей теме мифологического мировоззрения для подвластного ему поведения людей. Когда к мифу как идее, смыслу прибавляется ритуал, т.е. практика поклонения продуктам мифологического мышления, то получается религия. Перечислим её первоэлементы.

Анимизм (от лат. «anima» -- душа) -- одушевление в принципе бездушного, т.е. природного. На самом деле, с научной точки зрения, у природы как таковой нет и не может быть цели, плана «действий», т.п. желаний. Природные процессы протекают стихийно, по матрицам объективных законов неорганической и живой материи. Применительно к природе бессмысленно ставить вопрос: «Зачем?» Осмыслен лишь вопрос: «Почему?» Но по упрощённой «логике» антропоморфизма наивное сознание персонифицирует причины любых событий, переносит на природу и вообще событийную стихию специфику человеческих отношений: «Кто виноват? Чей дар? С кого спросить? Кому воздать?» Анимизация внешнего мира состоит в мысленном населении его различными сверхъестественными, надприродными существами -- духами, волшебными персонажами (то ли конкретизированными -- вроде ангелов, чертей, леших, ведьм, домовых и т.д., и т.п.; то ли абстрагированными силами вроде эманации вражды-сглаза; некой «ауры» святости или греховности у отдельных лиц или предметов; «кармы», предопределяющей судьбу). Обладая особой в глазах верящего в них человека природой, сверхъестественные участвуют в событиях его жизни, с ними возможен диалог, их лучше умилостивить жертвой.

Кульминацией же анимизма выступает понятие души как нетелесной сущности человека, чьё существование во многом параллельно существованию тела, начинается до рождения человека, а продолжается после его гибели его тела. Отсюда религиозные идеи о переселении душ, их загробном существовании и общении с ними живых людей (путем культовой практики, особенно жертвоприношений разного рода, заупокойного культа).

Не находя научных подтверждений, анимизм философски и психологически вполне понятен и оправдан -- человек нуждается в такой идеалистической «достройке» своих ограниченных возможностей. Отсюда же идёт врачующая душу (психику) поклонение могилам близких, другая ритуализация быта и бытия; разговоры с животными, даже вещами, «общение» с природой вообще. Очеловечивая внешний мир, люди возвышают свой мир внутренний, очищают его от тёмных сторон своей животной и социальной природы. В конце концов, вывод о примате духовного над материальным, проистекающий из анимистической позиции, носит глубоко человечный характер. Этот вывод является подспудным двигателем всякого творчества. Однако разменивать одухотворение мира на суеверия типа «чудотворных икон» или злых чертей, сегодня как-то странно.

Остальные из ранних форм религии следуют из анимизма, конкретизируют его на практике.

Фетишизм (порт. «fetico» -- амулет) -- мысленное наделение отдельных вещей сверхъестественными, вредными или, чаще, полезными свойствами. Идея анимизма здесь овнешняется, овеществляется. Различного рода святые для человека предметы и места (нательные украшения-обереги, иконы, другие реликвии; памятники, храмы, кладбища, прочие культовые сооружения; освященные территории вроде чудотворных источников, монастырских земель, полей сражений и т.п.) выступают как бы материальным каркасом, на котором держится духовная культура личности и нации. Фетишизируется, т.е. освящается, поэтизируется по сути историческая память народа, судьба отдельной личности. Когда же вещи-символы превращаются в самоцель, заслоняют собой всю жизнь, которая превращается в сплошное паломничество к неким святыням, тогда фетишизм выступает одной из массовых форм суеверия.

Тотемизм (англ. «totem» из языка индейцев племени алконгинов значит «его род») -- представление о природных предках, прародителях людей данного народа. В роли таких «отдалённых родственников» могли выступать животные (ср.: Чингачгук -- Большой Змей; тотем, скажем, чукчей, часто изображаемый ими на одеждах -- бабочка; хищники в гербах разных государств и дворянских родов; и т.п.); растения (вспомним хотя бы образы деревьев и цветов в фольклоре); целые природные стихии (вроде огня и воды).

Этот источник веры отражает общий мифологический постулат о единстве человека и природы, их постоянной взаимосвязи, доходящей до взаимного перехода. Подобные идеи служат простым и надёжным способом консолидации компактной общности людей, предполагающей обычно противопоставление её прочим общностям («Мы одной крови», храбры как соколы, орлы, миролюбивы как голуби; а чужие -- потенциальные враги, они -- «волки», «шакалы», «чёрные вороны» и т.п. опасные твари). Из тотемизма происходят такие моменты нашей жизни, как пищевые предпочтения и запреты; сюжеты украшения одежды, жилища; татуировок; дрессировка животных и т.п., как видно, глубоко этичные и эстетичные, если не доводить идею нашей сопричастности природе до абсурда полного подчинения её стихиям, не ставить природу выше человека.

Магия (по-русски, -- колдовство, ворожба, волхование) представляет собой практическую, действенную часть любой мифологии, а, значит, в преобразованном виде, и религии. Это те символические действия, которые человек совершает из расчета на анимизм, фетишизм и тотемизм вместе взятые. Магия возникает, когда человек, в принципе исчерпав по поводу решения какой-то своей проблемы весь возможный репертуар рациональных поступков, материальных действий, не останавливается на этом, а дополняет их действиями символическими. С помощью этих последних он стремится подключить к решению своей проблемы силы сверхъестественные. Типичные в этом смысле элементы магического ритуала -- жертвоприношения, заговоры, заклинания, охранительные или вредоносные жесты, позы, телодвижения и т.п. символические действия.

Отличия магии от собственно религиозного культа прежде всего в том, что колдует человек без посредников, напрямую апеллируя к неким духам. В лучшем случае, в особо ответственных случаях в роли посредника в диалоге с высшими силами выступает шаман (жрец, колдун, вещунья, маг, волхв, знахарь и т.п.)-одиночка.

Магия -- совсем не абсурд, как может показаться с позиций утрированного рационализма, механистического детерминизма. У неё своя, довольно изощрённая логика, которую можно рассматривать как предшественницу или вынужденную заместительницу научной методологии познания и практики. Предполагается, что кроме непосредственно воспринимаемого мира, существует ещё мир скрытых сущностей. Чтобы привлечь их на свою сторону, нужно разработать правильный маршрут и шаг за шагом двигаться по нему. По форме таково же и научное исследование микро-, макро- и мегамиров. Только содержание у магии и у науки разное. Одно то самовнушение, соответствующее задачам предстоящей деятельности настроение, которое обычно придается человеку колдующему, объясняет его резон. Ритуальная пляска индейца, выходящего на тропу войны; стрела, посланная чукчей в темноту святилищной пещеры; торговка на курском базаре, обмахивающая свой товар полученной от первого покупателя денежной купюрой; многие т.п. сугубо магические действия плотно вплетены в быт малограмотных людей.

В составе магии реальные знания и, соответственно, технологии сочетаются, как только что говорилось, с сугубо символьными, знаковыми. И не всегда здесь легко отделить разумное от абсурдного. Так, лечебная магия способна мобилизовать защитные силы психики пациента в тех ситуациях, когда реальных лекарств нет или они неэффективны; гадания (на чём угодно) служат организующим своё выполнение прогнозом; знамения разного рода помогают самопознанию личности («сны сбываются так, как их истолкуешь», гласит исландская пословица); и т.д., и. т.п.

Эффект магии зависит от степени доверия к ней. Проклятие жреца способно довести до смерти от испуга мнительного соплеменника. Человек другой закалки стоит вне магических чар. Как в колоритном эпизоде за 1071 г. из нашей первой летописи -- «Повести временных лет»: «... Волхв объявился и при Глебе в Новгороде; говорил людям, притворяясь богом, и многих обманул, чуть не весь город, говорил ведь: «Предвижу всё...» И была смута в городе, и все поверили ему и хотели погубить епископа. Епископ же взял крест в руки и надел облачение, встал и сказал: «Кто хочет верить волхву, пусть идёт за ним, кто же верует в Бога, пусть ко кресту идёт». И разделились люди надвое: князь Глеб и дружина его пошли и стали около епископа, а люди все пошли к волхву. И началась смута великая между ними. Глеб же взял топор под плащ, подошёл к волхву и спросил: «Знаешь ли, что завтра случится и что сегодня до вечера?» Тот ответил: «Знаю всё». И сказал Глеб: «А знаешь ли, что будет с тобой сегодня?» -- «Чудеса великие сотворю», -- сказал [тот]. Глеб же, вынув топор, разрубил волхва, и пал он мёртв, и люди разошлись».

Бытовые суеверия наших дней -- осколки древней магии. За многими приметами стоят очень тонкие психологические наблюдения за человеческой натурой. Не всегда, но нередко соль просыпают на кухне излишне нервные, импульсивные люди; встреченная охотниками, моряками женщина невольно отвлекает их от сложной цели, стойкий запах её менструальной крови отпугнёт чуткого зверя; здороваясь через порог, можно споткнуться об него; возвращаясь с полдороги, деформируем доминанту трудового дня; и так далее. Однако без доли шутки, игры вера в приметы выглядит уже диковато.

Привкус магии ощущается даже во вполне осмысленных видах деятельности. Таковы заклинания политических лидеров, проклятия врагам, любовные чары, «зомбирование» телезрителей рекламой, многие т.п. Вообще, где меньше логики, разума, там больше магии, мистики. Пропорция ясного и таинственного меняется в зависимости от условий нашей деятельности и наших способностей к ней.

Когда возникают развитые формы религий -- национальных и мировых, формы ранней религиозности видоизменяются и становятся компонентами единой веры (в до предела анимистического Бога; магия же воплощается в молитве и священных таинствах во храме; тотемизм заметен в зооморфных образах ангелов -- с крыльями, дьявола -- с копытами, хвостом и рогами; фетишизируются иконы, мощи святых и прочие реликвии). В составе настоящей религии, впрочем, её примитивные предшественники так или иначе облагораживаются, одухотворяются и, значит, перестают быть конкурентами научной логики, но дополняют её, достраивают до полноты человеческого духа, как это вообще свойственно настоящей религии.

Структура большинства религий включает в себя такие непременные части, как:

вера в Бога как высшую благотворную силу, источник гармонии в жизни людей и во всей природе; эта вера развёртывается и подкрепляется целой системой догм -- выводов, которые для верующего не требуют проверок, доказательств или пересмотра; это познавательная часть религии как особого типа знания о мире и человеке; именно догматика предопределяет все остальные слагаемые религии;

культ -- обрядовая практика священнодействия, индивидуального (молитва, жертвоприношение) и коллективного (молебен, крестный ход, священные таинства вроде крещения, причастия, исповеди, венчания, елеоосвящения и отпевания в христианстве);

церковь -- во-первых, как община верующих в одного Бога и, во-вторых, как соответствующая организация служителей этого Бога -- духовных лиц и учреждений службы (диоцезов, приходов, храмов, монастырей, орденов, соборов и прочих); в целом религия -- особый социальный институт.

Вряд ли можно назвать действительно верующим человека, который не соотносится прямо с какой-то из этих базовых ипостасей религиозности. Сейчас появилось довольно много людей, которые веруют в Бога в душе своей, но в церковь не ходят и священное писание не читают, знают понаслышке. Либо наоборот, регулярно и усердно бьют поклоны в храме божьем, а, выйдя за его порог, ведут жизнь вовсе не праведную. Сами они причисляют себя к верующим, но не самообман ли это?

Ведь варианты отношения людей к религии и церкви разнообразны:

истинно верующие -- систематически исполняющие церковные обряды и вполне сознающие их смысл; таких прихожан, а может быть, и самих священнослужителей теперь явное меньшинство -- годы массовой атеизации, прогресс культуры и её же частичное вырождение отвадили от религии, как, впрочем, и от духовной культуры вообще, одичили значительную часть населения;

свободно верующие в Бога как своего личного покровителя; прибегающего к молитве в трудные минуты жизни; но не часто утруждающие себя посещением храма и тем более исполнением религиозных обрядов, пока всё у них идёт своим чередом;

якобы верующие -- для них по сути нет религии, они думают, что знают церковь, но в действительности ее атрибуты для них -- не более, чем мода на определенную одежду и стиль поведения; такие носят нательный крестик поверх платья и бегают в храм только перед экзаменом или другим жизненным испытанием, поставить свечку -- заплатить за очередную порцию удачи);

индифферентные к религии люди, которые или от большого ума, или, наоборот, от дремучего невежества вполне равнодушны к церкви и её призывам; обходятся какое-то время без Бога;

свободомыслящие личности сомневаются в правоте богословия, стоят выше религиозных догматов, но уважают выбор верующих людей и своего скептицизма никому не навязывают; на Западе их называют агностиками, потому что доказать им, что Бог есть так же невозможно, как и то, что Бога нет;

атеисты, напротив, пытаются вести борьбу с религией и церковью, применять к верующим, в зависимости от меры своей власти, те или иные репрессивные меры;

религиозные фанатики, точно также как атеисты, опираются на насильственные меры, только приобщающие к вере новых поклонников или по крайней мере уничтожающие ей же противников.

Сплошь и рядом встречаются некие промежуточные виды веры и неверия, а также дрейф от одной из намеченных градаций к другим. Замечательный русский поэт Николай Глазков (1919-1979) с долей мудрой шутки выразил относительность веры и неверия: «Я прихожу к монахам / И говорю им как поэт: / Вы, ничтожные как Монако, / Знайте, что бога нет. / Я прихожу к атеистам / И говорю как пророк: / Там, на небе мглистом, / Есть Господь Бог!»

Вот ещё один юмористический (на первый взгляд) пассаж, прозаический. Как вы думаете, какую из перечисленных позиций в отношении к религии он выражает?

В повести С.Д. Довлатова «Зона» один солдат -- охранник исправительно-трудового лагеря говорит другому: «- Знаешь, что я сейчас делал? Богу молился… Молитву сам придумал. Изложить?

- Ну, -- произнёс Алиханов.

Фидель поднял голову и начал:

- Милый Бог! Надеюсь, ты видишь этот бардак?! Надеюсь, ты понял, что значит вохра?!. Так сделай, чтобы меня перевели в авиацию. Или, на худой конец, в стройбат. И ещё распорядись, чтобы я не спился окончательно. А то у бесконвойников самогона навалом, и всё идёт против морального кодекса…

Милый Бог! За что ты меня ненавидишь? Хотя я и гопник, но перед законом чист. Ведь не крал же я, только пью… И то не каждый день…

Милый Бог! Совесть есть у тебя или нет? Если ты не фрайер, сделай, чтобы капитан Прищепа вскорости лыжи отбросил. А главное, чтобы не было этой тоски… Как ты думаешь, Бог есть?

- Маловероятно, -- сказал Алиханов.

- А я думаю, что пока всё о'кей то, может быть, его и нет. А как прижмёт, то, может быть, и есть. Так лучше с ним заранее контакт установить…»

Так пестро в религиозных делах было всегда и так сложно там останется, по всей видимости, в сколько-нибудь обозримом будущем. Верующих среди населения западных стран становится то больше, то меньше, в зависимости от социально-политической конъюнктуры, но вряд ли когда-нибудь какой-то народ весь уверует в Господа, либо сплошняком разуверится нём.

Религия и медицина издавна находятся в тесной, но противоречивой связи.

По мнению действующего американского психоаналитика Дениэла Ранкур-Лаферьера, «эмпирические наблюдения показывают: верующие живут дольше, они счастливее и здоровее неверующих. В такой специфической области, как душевное здоровье, влияние религии можно признать благотворным, особенно в отношении людей, обладающих «внутренней» верой, то есть ценящих религию как таковую, а не как средство к достижению целей. Напротив, нерелигиозный человек в большей степени подвержен риску оказаться не в лучшем душевном состоянии».

* * *

Итак, религия -- нечто более сложное, чем каждому из нас сейчас представляется. Своих взглядов на неё нельзя никому навязывать; не стоит вообще афишировать собственный выбор между верой и неверием, а тем более придираться к чужим убеждениям в этой области. К ним требуется терпимое отношение. Надо только помнить, что вера не равна религии -- можно верить не только в Бога, но и в человека, дружбу, семью, природу, деньги, любовь, оружие, другие светские ценности. В свою очередь, религия не равна церкви, но всегда шире и глубже любой конфессии. Кроме верующих того или иного прихода да атеистов-безбожников, во все времена было много людей, верующих в некое высшее начало, по сути беспредельную и непостижимую Природу. Среди столь свободно мыслящих людей были не только малограмотные профаны, но и мудрейшие представители всего человечества. Далее, церковь не равна своим священнослужителям и тем более прихожанам (ведь живые люди греховны, а светочи нашей церкви построили храм нашей веры, просветили народ, очередным поколением которого мы являемся).

Хотя верующие ортодоксы всегда составляли и сейчас составляют значительную часть любого народа, всего человечества, однако какая-то часть людей во все времена верила в богов по-своему или не верила вовсе. На мой взгляд, большинство стихийно неверующих глупее, некультурнее большинства верующих, а меньшая часть населения -- свободомыслящие поумнее, просвещённее массы слепо верующих в Бога. Если отрицание бога и церкви не навязывается окружающим, оно совсем не обязательно тождественно нравственной тупости. Точно также и религиозность далеко не всегда признак культурной отсталости. В Бога искренне верили такие выдающиеся естествоиспытатели, как Исаак Ньютон, Альберт Эйнштейн, Иван Петрович Павлов и многие другие. В то же время, идею Бога подвергали сомнению и даже отрицанию не менее выдающиеся мыслители -- Бенедикт Спиноза, Вольтер, Карл Маркс, Бертран Рассел и многие другие. А уж боролись с «отсталой» церковью далеко не только фанатики вроде большевиков или нацистов, но и по-своему Лев Толстой, Василий Розанов, Николай Бердяев, Жан-Поль Сартр и многие другие представители высокой европейской культуры. Нечего гордиться своей верой, как и своим неверием. Но не стоит их же стесняться. Лучше всего задуматься над мотивами противоположной твоей позиции в вопросах религиозности и церковности.

Вера или неверие -- дело свободного выбора. И личной ответственности за него. Эту нехитрую мысль лучше всех зарифмовал Юрий Левитанский:

Каждый выбирает для себя

женщину, религию, дорогу.

Дьяволу служить или пророку --

каждый выбирает для себя.

Каждый выбирает по себе

слово для любви и для молитвы.

Шпагу для дуэли, меч для битвы

каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает по себе

щит и латы, посох и заплаты.

Меру окончательной расплаты

каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает для себя...

Выбираю тоже, как умею,

ни к кому претензий не имею --

каждый выбирает для себя.

Приложение

Библия

Книги священного писания ветхого и нового заветов

Ветхий завет. Вторая книга Моисея. Исход

Десять заповедей

И изрек Бог к Моисею все слова эти, говоря:

... Да не будет у тебя других богов пред лицом моим.

Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли. ...

Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно...

Помни день субботний, чтобы святить его. Шесть дней работай и делай в них всякие дела твои, а день седьмой -- суббота Господу, Богу твоему: не делай в тот день никакого дела...

Почитай отца твоего и мать твою, чтобы тебе было хорошо и чтобы продлились дни твои на земле...

Не убивай.

Не прелюбодействуй.

Не кради.

Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего.

Не желай дома ближнего твоего; ни жены ближнего твоего; ни поля его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его, ничего, что у ближнего твоего.

Книги нового завета.

Евангелие от Матфея

Глава 5. Нагорная проповедь

Увидев народ, Он взошёл на гору; и когда сел, приступили к Нему ученики Его. И Он, отверзши уста свои, учил их, говоря:

Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное.

Блаженны плачущие, ибо утешатся.

Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.

Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.

Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.

Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божьими.

Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царствие Небесное. ...

Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришёл я, но исполнить. ...

Вы слышали, что сказано древним: «Не убивай; кто же убьёт, подлежит суду». А я говорю Вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; ... а кто скажет: «безумный», подлежит геенне огненной.

Мирись с соперником твоим скорее, пока ты ещё на пути с ним ....

Вы слышали, что сказано древним: «Не прелюбодействуй».

А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем. ...

Сказано также, что если кто разведётся с женою своею, пусть даст ей разводную.

А Я говорю Вам: кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведённой, тот прелюбодействует.

Еще слышали вы, что сказано древним: «Не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои».

А Я говорю вам: не клянитесь вовсе: ни небом, потому что оно Престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город Великого Царя; ни головой твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным.

Но да будут слово ваше: «да, да», «нет, нет»; а что сверх того, то от лукавого.

Вы слышали, что сказано: «Око за око, и зуб за зуб».

А Я говорю вам: не противьтесь злому. Но кто ударит тебя в правую щёку твою, обрати к нему и другую. И кто захочет судиться с тобой и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду. ... Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас. ... Итак, будьте совершенны, как совершенен Отец ваш небесный.

Первое послание к коринфянам апостола Павла

О любви

Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я -- медь звенящая и кимвал звучащий.

Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, то я ничто. …

Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится,

не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла,

не радуется неправде, а сорадуется истине;

всё покрывает, всему верит, на всё надеется, всё переносит. …

О дарах духовных

… Братья! Не будьте дети умом: на злое будьте младенцами, а по уму будьте совершеннолетними. …

Наставления

Братолюбие между вами да пребывает.

Гостеприимства не забывайте, ибо через него некоторые, не зная, оказали гостеприимство ангелам.

Помните узников, как если бы и вы с ними были в узах, и страждущих, как и сами находитесь в теле.

… Имейте нрав не сребролюбивый, довольствуйтесь тем, что есть. …

Так что мы смело говорим: «Господь мне помощник, и не убоюсь: что сделает мне человек?»

Помните наставников ваших, которые проповедовали вам Слово Божие; и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их.

Иисус вчера, и сегодня, и вовеки Тот же.

Синодальный перевод, исправленное издание 2000 г.

Вопросы для обсуждения текста

Чем заповеди Христа принципиально отличаются от 10 заповедей Моисея?

Почему христианство, возникнув среди евреев, оказалось вытеснено за пределы своей исторической родины?

Можно ли реально выполнить в жизни то, чего требовала Нагорная проповедь Христа? На что рассчитывал Иисус, задавая столь высокую моральную планку наших помышлений и поступков?

Сравните поучения Христа и его апостолов. Есть разница между ними?

За что могли критиковать христианство его противники в истории европейской культуры? Чьи аргументы выглядят убедительнее -- апологетов или противников евангельской этики? Все ли грехи человеческие учтены евангельской этикой?

Как звучат христианские призывы сегодня? Меняется ли их тональность со временем? Не устарели ли они? Стоит ли их редактировать, дополнять?

Почему западная цивилизация пошла по христианскому пути своего развития?

Размещено на Allbest.ru

...