Трансформация концепции "Москва - Третий Рим" в русском православном старообрядчестве

Учреждение в 1800 году единоверия большинством староверческих согласий и общин оценивается как властное искушение традиционной православной идентичности. Власть же видела это первой попыткой компромисса со староверием.

Особым проявлением «третьеримской» идентичности староверов в имперскую эпоху следует назвать хозяйственную деятельность. Отношение к миру как к нечестивому требует минимизации контактов с ним. В XVII и XVIII вв. староверы бегут на окраины России и за границу. Частично возвращаются после 1762 г.; после Указа 1905 г. о веротерпимости расселяются и в крупных городах России. Хозяйствование староверов отличается общинностью, сакральной мотивацией, исследуемыми сейчас многими российскими и зарубежными учёными. При отгорожении от «антихристова» мира староверы уникально активно интегрируются в капиталистические отношения, становясь одной из ведущих сил капиталистического развития России до 1917 г. Стремление обеспечить закрытость бытия своих общин, фундаментально-православная идентичность, сакрализация хозяйственного процесса - проявления осознания себя Третьим Римом, последними хранителями истинного христианства.

Староверами в XVIII веке заново осмысливается миф о Граде Китеже. Скрытый от греховного мира город истинной праведности становится основным символом староверия. Старообрядческий фольклор пропитывается этим мифом, влияя на личностное отгораживание от апостасийной действительности в сфере православно-традиционалистической идентичности.

Правление большевиков изначально староверами оценивается неоднозначно. Некоторые старообрядцы в атеизме большевиков видят подтверждение апокалиптических мнений о пришествии антихриста. Иные поддерживают народнические лозунги большевиков, видя в этом возврат в дораскольное, соборное состояние. Положительно оценивается и отделение господствующей Церкви от государства. С Раскола староверы считали, что главный консолидирующий принцип «никониян» - государственная поддержка, её прекращение полагалось возможностью возврата России к устоям «древлего благочестия». Однако с 1930-х гг. почти все древлеправославные согласия проявляют антисоветскую настроенность, видя в советской власти продолжение западнических тенденций секуляризации, унификации и механизации общественных отношений, утрату свободы вероисповедания. Антирелигиозная политика, культура, идеология большевизма ещё сильнее оттеняли православно-традиционалистическую идентичность и принципиальную аполитичность староверцев. Начавшиеся в 1930-х гг. и продолжавшиеся до 1980-х гг. притеснения властью староверов виделись дополнительным подтверждением староверческого тезиса об антихристовой сущности советской власти. Однако некоторые советские исследователи староверия (А.Е. Катунский, В.Ф. Миловидов, А.А. Подмазов) для зарисовки картины демократии и свободы совести в СССР гиперболизировали единичные случаи выражения старообрядческой лояльности к власти.

Старообрядческие общины радикально локализуются, но сохраняются, отгораживание от внешнего мира и конструирование самовоспроизводящейся культуры усиливаются. По этой причине советский этап развития староверия был рассмотрен в рамках второго этапа трансформации концепции Третьего Рима - переноса основных концептуальных положений Филофея на древлеправославные сообщества, акцентирование православного традиционализма и отгораживание от секулярной внешней действительности.

Третий параграф «Современное старообрядчество и концепция Третьего Рима» посвящён современному староверию, его проблемам идентичности в эпоху Постмодерна. На современном этапе староверы стали постепенно терять свою традиционную идентичность в связи с глобалистическим действием «открытого мира», не оставляющего перспектив всему, что уклоняется от западнических шаблонов общемирового развития, маскирующихся под всеобщность. В «открытом обществе», лишённом запретов, староверы постепенно теряют духовную идентичность, учащается стилизация староверия. Современное старообрядчество переживает глубочайший духовный кризис, связанный с распадом сакральной, религиозной самоидентичности. Концепция Третьего Рима формировалась на базе напряжённого внутреннего поиска, углубления в православную традицию и отгораживания себя от «греховного мира» со всеми его атрибутами. Современные же старообрядцы очень далеко отходят от идеала человека, для которого праведность и вероисповедничество - определяющие жизненные критерии, на их место приходят экономическая, политическая, информационная деятельность, что приближает старообрядца к «миру», но отдаляет от Третьего Рима. Д.Е. Расков отмечает, что постмодерн опасен для Традиции именно размыванием границ между традицией и современностью, между рациональным и иррациональным. По его мнению, с Традицией теперь играют, включая в нынешнее, отнюдь не христианское миросозерцание, и старообрядчество, отказавшись от борьбы с нынешним невидимым антирелигиозным процессом, рискует потерять свою идентичность духовную, оставшись на уровне идентичности культурно-обрядовой, на множественности которой и строится внутренняя устойчивость Постмодерна.

Однако древлеправославие до сих пор ещё сохраняет основы традиционной русской православной идентичности, одним из ярких проявлений которой является концепция «Москва - Третий Рим». И в этом ключе староверие обязательно должно быть в поле зрения исследователя, нацеленного на разработку в современных условиях необходимого идеологического фактора национальной идентичности - Русской Идеи.

В заключении подводятся итоги исследования, формулируются полученные результаты.

Общим выводом является заключение о том, что русское староверие сохранило и трансформировало в условиях Нового времени основные идейные компоненты концепции «Москва - Третий Рим», построенные на православном традиционализме (как идейном базисе традиционной русской идентичности): приоритет трансцендентного целеполагания перед политическим, абсолютность православных норм морали, понимание априорной святости власти и её ответственности за духовное развитие народа, эсхатологический взгляд на мировую историю, ощущение ношения вселенской миссии сохранности «неповреждённого» христианства.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях

1. Товбин К.М. Личность в старообрядческой мысли XVII-XXI вв. // Философские чтения: Материалы научно-практической конференции / Сост. С.С. Простяков. Вып. 2. Южно-Сахалинск: Изд-во СахГУ, 2002. С. 76-78.

2. Товбин К.М. Проблема сакральности власти в старообрядческой философии XVII - XXI веков // Старообрядчество как историко-культурный феномен: Материалы Международной научно-практической конференции (Гомель, 27-28 февраля 2003 г.) / Отв. ред. О.Г. Ященко. Гомель: Изд-во ГГУ, 2003. С. 274-278.

3. Товбин К.М. Европоцентризм «глазами» православной старообрядческой онтологии // Гуманитарные науки и современность: Материалы региональной научно-практической конференции (г. Комсомольск-на-Амуре, 15-16 марта 2003 г.) / Отв. ред. А.Г. Никитин. Комсомольск-на-Амуре: Изд-во КнАГТУ, 2003. С. 23-25.

4. Товбин К.М. Третий Рим, Лесной Иеросалим, или Старообрядчество и Русская Идея // Философские чтения: Материалы научно-практической конференции / Сост. С.С. Простяков. Вып. 3. Южно-Сахалинск: Изд-во СахГУ, 2003. С. 76-78. С. 33-34.

5. Товбин К.М. Духовность и масс-медиа // Роль православия в возрождении духовного самосознания населения Дальневосточного региона: Материалы научно-практической конференции (Южно-Сахалинск, 23 апреля 2004 г.). Южно-Сахалинск: Изд-во Администрации Сахалинской обл., 2004. С. 65-66.

6. Товбин К.М. Поэтика Клюева - поиски Китежа // Философские чтения: Материалы научно-практической конференции / Сост. С.С. Простяков. Вып. 4. Южно-Сахалинск: Изд-во СахГУ, 2004. С. 79-82.

7. Товбин К.М. Концепция «Москва - Третий Рим» как проявление традиционной русской государственности // Социально-экономическое развитие России в современных условиях: Сб. науч. трудов / Отв. ред. М.Г. Шевашкевич. Балаково: Издат. центр Балаковского филиала СГСЭУ, 2006. С. 114-118.

8. Товбин К.М. Русский вектор глобализма // Актуальные проблемы гуманитарных и экономических наук: Материалы Всероссийской научно-практической конференции (Киров, 15-16 февраля 2006 г.). В 2 тт. Т. 1 / Отв. ред. В.А. Маругин - Киров: Изд-во Кировского филиала МГЭИ, 2006. С. 91-92.

9. Товбин К.М. Онтология империи: евразийский взгляд // Власть и властные отношения в современном мире: Материалы IX МНПК (Екатеринбург, 30-31 марта 2006 г.). Екатеринбург: Изд-во Гуман. Ун-та, 2006. С. 87-89.

10. Товбин К.М. Неоевразийство А.Г. Дугина: глобализм или антиглобализм? // Вызовы глобализации в начале XXI века: Материалы международной научной конференции. (Санкт-Петербург, 14-15 апреля 2006 г.) Ч.1 / Ред. И.Ф. Кефели. СПб.: Изд-во СЗАГС, 2006. С. 290-298.

11. Товбин К.М. Поэтика Клюева c позиций археоавангарда и постмодерна // Изменяющаяся Россия: новые парадигмы и новые решения в лингвистике: Материалы МНК (Кемерово, 29-31 августа 2006 г.). Ч. 2 / Ред. М.В. Пименова. Кемерово: Изд-во КемГУ, 2006. С. 45-47.

12. Товбин К.М. Староверие как реакция на секуляризацию России. Часть 1 // Научный журнал КубГАУ [Электронный ресурс]. Краснодар: КубГАУ, 2006. - № 05 (21). Режим доступа: http://ej.kubagro.ru/2006/05/pdf/16.pdf.

13. Товбин К.М. Староверие как реакция на секуляризацию России. Часть 2 // Научный журнал КубГАУ [Электронный ресурс]. Краснодар: КубГАУ, 2006. № 05 (21). Режим доступа: http://ej.kubagro.ru/2006/05/pdf/17.pdf.

14. Товбин К.М. Староверие как «контрсекулярный проект» // Религиоведение. 2006. № 3. С. 40-56.

Размещено на Allbest.ru