Двоеверие на Руси в XI веке

Размещено на http://www.allbest.ru/

Двоеверие на Руси в XI веке

Будановой Дарьи

Научный руководитель:

к.и.н. Наумов Л.А.

Москва 2010 г.

Оглавление

Введение

1. Историография проблемы двоеверия

1.1 Предисловие к первой главе

1.2 Концепция Б.А. Рыбакова

1.3 Концепция И.Я. Фроянова

1.4 Концепция И.Н. Данилевского

1.5 Концепция А.В. Карпова и И. Левин

1.6 Выводы к первой главе

2. Анализ сообщения о волхвах из «Повести временных лет» за 1071 г.

2.1 Предисловие к фрагменту о волхвах из «Повести временных лет» за 1071 г.

2.2 Переложение фрагмента о волхвах из «Повести временных лет» за 1071 г.

2.3 Анализ фрагмента о волхвах из «Повести временных лет» за 1071 г.

2.4 Выводы ко второй главе

3. Восстановление мировоззрения жителей Древней Руси в период двоеверия

3.1 Предисловие к третьей главе

3.2 Мировоззрение Яна Вышатича во фрагменте «Повести временных лет» о появлении волхвов в 1071 г.

3.3 Выводы к третьей главе

Заключение

Список используемой литературы и источников

Введение

двоеверие русь мировоззрение волхв

Актуальность исследования. Современная историческая наука располагает недостаточным количеством достоверных источников, повествующих о событиях IX-XI вв., по этой причине скудная источниковая база при изучении периода Киевской Руси, безусловно, затрудняет возможность реконструкции исторических событий.

Духовный мир восточных славян постоянно являлся предметом анализа в дореволюционной отечественной и в советской историографии. Раскрытие сущностной стороны такого явления, как двоеверие, позволило бы составить относительно целостную картину духовной жизни славянских и финно-угорских племён на Руси в XI веке.

Целью моего исследования является раскрыть особенности явления двоеверия в Киевской Руси.

Поставленная цель потребовала решения следующих задач:

1) дать характеристику проблеме двоеверия в современной отечественной историографии;

2) провести анализ описания в «Повести временных лет» восстания волхвов в 1071 году и ряда фрагментов, в которых описаны факты столкновения язычества и христианства;

3) для характеристики феномена двоеверия реконструировать мировоззренческую позицию Яна Вышатича.

Работа основана на изучении исторической литературы и анализе источников. За основу я взяла сообщение о волхвах «Повести временных лет» за 1071 год [18], исследование И.Я.Фроянова «Начало христианства на Руси» [13], курса лекций И.Н.Данилевского «Русские земли глазами современников и потомков (IX-XII вв.)» [4], книгу Б.А.Рыбакова «Язычество Древней Руси» [19] и исследование А.В.Карпова «Язычество, христианство, двоеверие. Религиозная жизнь Древней Руси в IX-XI веках» [5]. Специфика вышеуказанной литературы объясняется основными расхождениями историков в наиболее важных особенностях проблемы двоеверия. Что бы подтвердить или опровергнуть то или иное суждение, я ссылалась и на фрагменты из «Повести временных лет» о выборе веры и принятии христианства.

1. Историография проблемы двоеверия

1.1 Предисловие к первой главе

Принятие христианства в 988 г. не означало, что произошел полный отказ от языческой традиции. Начался новый период развития русской культуры, который часто характеризуется как двоеверие. Однако сам термин до конца не определен. В исследованиях Б.А.Рыбакова, И.Я.Фроянова, И.Н.Данилевского, А.В.Карпова и И.Левин предложены разные трактовки этого явления.

1.2 Концепция Б.А.Рыбакова

С точки зрения академика Б.А.Рыбакова вторая половина XI в. на Руси стала периодом острых социальных конфликтов, осложненных голодом и неурожаем. Христианство не смогло продемонстрировать своей власти над стихией, и следствием этого стал возврат к языческим русалиям, которые с большой вероятностью могли обеспечить урожай, чем молитвы архиепископа. В разных местах Руси (Белоозеро, Новгород, Киев и т.д.) начали появляться волхвы, происходил возврат к языческим традициям. Церковь была вынуждена искать новые способы для борьбы с язычеством. В городах читали проповеди, (аналогичные «Слову о вёдре и казнях Божьих»), в которых виновниками неурожая объявлялись приверженцы языческого пантеона, вызывавшие тем самым гнев христианского бога.

Б.Н. Рыбаков предполагает, что «возрождению языческих традиций в 1060-е годы в какой-то мере содействовал в своей земле полоцкий князь Всеслав Брячиславич, считавшийся чародеем и вошедший в былинный фонд под именем “Волхва Всеславича”»[19]. Именно своим волхованием в годы неурожаев он нашел поддержку населения, помогших ему занять киевский престол.

Одним из самых важнейших праздников язычников Древней Руси были зимние и летние русалии. Русалии являлись общеславянским праздником, связанным с плодородием почв, молениями о дожде и урожае. Вероятно, одной из мер было учреждение новых христианских праздников, заменявших и перекрывавших языческие моления. Некоторые из них, являясь подвижными, перекрывали древние устоявшиеся языческие обряды и сдвигали даты многовековых праздников, установленных в результате длительных наблюдений. Так, например, петровский пост, начинавшийся спустя неделю после Троицына дня, выпадал на праздник Ивана Купалы, являвшимся одним из важнейших событий года язычника. Все русальские празденства завершались песнями, плясками и употреблением разнообразной мясной пищи, что для христианства было недопустимо. Церковь была настолько отрицательно настроена против пиров и игрищ вообще, что в XI веке удлинила петровский пост; «церковники» ввели «мясопуст» на весь недельный интервал между Троицей и «петровками», на который приходилось большинство летних русалий, в том числе Ярилин день и купальская неделя. Однако праздник Ивана Купалы был настолько значителен, что церкви не удалось его истребить. «Более болезненной оказалась другая форма наступления церкви на ритуальные пиры - запрещение есть мясное в том случае, если крупный господский праздник придется на постные дни, на среду или пятницу» [19].

Как я сказала ранее, русалии, по мнению Б.А.Рыбакова, были ядром языческих празденств, в которых проявлялись различные виды искусства. Русалии сопровождались музыкой, пением, танцами, военными играми, театрализованными действами. Участники русалий делились на зрителей и специальных людей, выполняющих обряды, подобно тому, как «в болгарской деревне существовали дружины “русальцев”» [19], проводивших игрища русальной недели. В их магическом реквизите можно заметить воду, травы, чародейные зелья и разнообразные жезлы.

В отличие от малого количества реалий, относящихся к большинству праздников языческого годового цикла, археологами был найден ряд древнерусских жезлов-тояг. Жезлы-тояги найдены в Новгороде, Пскове и Торопце. Их можно разделить на три группы:

1. жезлы с птичьими головами или просто с сучком на комлевом конце;

2. жезлы с человеческими головами;

3. булавы с шаровидным навершением.

Теперь подробнее рассмотрим каждую группу. Жезлы с птичьими головами, по всей вероятности, по словам Б.А.Рыбакова, служили для зимней святочной игры «в гуся». В древности репертуар этих игр мог включать и иные птичьи персонажи, так как есть навершия с головами лебедей и орлов. Однако жезлы с подобными навершениями встречаются во всех ярусах с X по начало XIV в. Из этого факта следует вывод, что они являлись обычным реквизитом для святочных игр.

Три жезла с человеческими головами относятся к слою языческого Новгорода второй половины X в. В глазницах головы были вставлены, заменяя зрачки, горошины; рукоять орнаментирована ростками и идеограммой воды. Это свидетельствует о связи жезлов, снабженных человеческой личиной, с магией плодородия. Однако можно спорить о том, какое именно божество венчает жезл - это мог быть и Волос, и Род, менее вероятен южный Дажьбог, т.к. жезлы найдены на берегу Волхва и удачно вписываются в жизнь языческого Новгорода.

Заметим, что жезлы второй и третьей групп между собой разделяет интервал в 200 лет. И вполне объяснимо, что жезлы с шаровидным навершением появляются после крещения: княжеская власть Новгорода истребляла волхвов, однако, возможно, в XII веке, власть была более терпимой к местным народным обычаям и обрядам. Возродившись, тояги перетерпели ряд модификаций: жезл венчало большое шаровидное навершение, символизирующее солнце, рукоять венчали орнаменты земли и иногда воды. По Б.А.Рыбакову «смысл новой изобразительной формы заключался, во-первых, в том, что устранялось одиозное изображение языческого бога, а во-вторых, в том, что жезл выражал обобщенно идею Вселенной с её землей, мировым океаном и солнцем. В этом отличии тояг языческого времени от тояг рубежа XII и XIII вв. сказывается то углубление языческого мировоззрения, которое произошло за два века подпольного существования язычества: идол бога заменен космологической композицией» [19]. Внешний вид таких жезлов не должен был навлекать на русальцев гнев духовенства. Однако символика жезла была более глубокой, нежели казалось на первый взгляд. И это тем более интересно, что в это время на стене Софийского собора велись споры о том, кто управляет миром, - бог или бес?

«... ЛЕ БЕСЪ НБО... Н... РАЗВЕДРЪ... Д... ЗДО(?)...

ПОТРЯСОША ОБЛАЦИ РЕЧЕ БЪ ТО СЪТВОРИ».

В этой надписи XII в. речь идет о том, что некие утверждают, будто бы небесные явления производит бес, а автор надписи возражает оппонентам: «Бог то сотвори!»

Б.А.Рыбаков считает, что «судя по поучениям “О злых духах” или “О вдуновении духа”, споры тогда переходили от темы о внешних небесных явлениях к такой первопричинной теме, как происхождение жизни» [19]. Писатели утверждали, что Бог сотворил землю, а не бес, а иногда бесом называли и божества: «Бог сотворил землю, а не Род».

Замена натуралистически изображенного Бога обобщенным образом сотворенного им мира, вполне естественна в условиях преследования язычников церковью и вместе с тем объяснима лишь при допущении того, что сами язычники продолжали размышлять над вопросами космоса и Бога.

Из вышеприведенного анализа можно сделать вывод, что по Б.А. Рыбакову двоеверие можно охарактеризовать как часть общего, вполне ествественного и необходимого процесса. «В результате целого ряда сложных явлений на Руси к началу XIII века и в деревне, и в городе, сложилась ситуация, при которой в деревне жители, являясь крещеными, по-прежнему придерживались старых языческих обычаев, а в городе, приняв многое из церковной сферы и широко пользуясь социальной стороной христианства, не только не забывали языческих обрядов, проводя игрища и карнавалы, но и поднимали свою старинную, гонимую Церковью религию на более высокий уровень» [19].

1.3 Концепция И.Я. Фроянова

При характеристике явления двоеверия, И.Я.Фроянов разделяет идею Н.С.Гордиенко, который утверждает, что: «”Двоеверие”, сначала явное, затем скрытое, впоследствии было преодолено русским православием, но преодоление это оказалось в значительной степени формальным, и достигла его церковь ценой компромисса, посредством приспособленчества. Византийское христианство не устранило славянское язычество из сознания и повседневного обихода народов нашей страны, а ассимилировало его, включив языческие верования и обряды в свой вероисповедно_культовый комплекс» [3; C.99-100]. Язычество постепенно превращалось в суеверия, ибо последние искоренить невозможно, так как находятся они глубоко в сознании и восприятии человека. Об этом свидетельствует русский героический эпос. Так, например, в былинах о столкновении Ильи Муромца с князем Владимиром, чтобы ослабить противника, Илья уничтожает дом и святыни Владимира, а это истинно языческие представления, т.к. разрушить обитель врага своего значит лишить его сил и духовной поддержки.

Дыхание язычества коснулось не только эпоса, но и крупных обителей. Так, по свидетельству митрополита Иоанна (1080_1089), в монастырях то и дело «пиры творять, созывать мужа вкупе и жены» [13; C.57]. По словам митрополита можно сказать, что устроители пиров соревнуются друг с другом. Чем пышнее пир, тем это и престижнее.

По мнению И.Я.Фроянова языческое мироощущение настолько крепко держалось в общественном сознании Древней Руси, что сами борцы за чистоту Христовой веры путали праздники христианские и языческие, скажем сошествие святого духа с русалиями. Не исчерпал себя и культ предков. По-прежнему топили баню усопшим, оставляли караваи, мясо, молоко, яйца, масло, мед, пиво, а пол посыпали пеплом. Сохранилась и вера в домовых, люди продолжали поклоняться Перуну, Дажбогу, Велесу, Стрибогу, Хорсу, Симарглу, Мокоши. Многим из них они поклонялись тайно.

Архитектурные особенности некоторых храмов и их внутренние убранства напрямую связаны с языческими поверьями и символикой. Рассмотрим Георгиевский собор в Юрьеве_Польском. Весь цоколь здания от самого основания покрыт растениями, как бы вырастающими из земли вместе с настоящей зеленью, опоясавшей белокаменный храм, символизирующих Землю - начало всего. Выше идут рельефы с изображением человека (святые воины, святые князья, пророчествующие люди), а верх собора увенчивается небожителями и золотым куполом -- солнцем. В христианской символике Иисус Христос отождествлялся с солнцем. Купол по своему внешнему виду напоминал солнце, а внутри, в куполе - огромный лик Христа, обращенный на молящихся с высоты, как бы с самого неба…

В IX-XIII веках, когда двоеверие полностью овладело древнерусской душой, сохранили влияние на общество волхвы, которые, однако, не определялись как конкретное сословие жрецов. Но в то же время волхвы, маги и кудесники присутствуют в «Повести временных лет».

В дохристианской Руси волхвы обладали весомым значением в обществе и государстве. Колдовство, предсказания, порчи, пророчества, шаманство, целительство и составление снадобий не обходились без волхвов. Князья ходили к ним за советом; также не обходились и роды без рекомендаций кудесника. Важно заметить, что жрецы знали множество метеорологических примет, силу и действие разных трав и умело применяли гипноз.

Однако с приходом христианства начинаются гонения на жрецов-язычников. Многие волхвы вынуждены бежать и скрываться, а также ставят своей целью прервать процесс христианизации Древней Руси. Со временем волхвы исчезают и мало кому передают свои знания. Многие люди сетуют на то, что почти не осталось тех, кто обладает могуществом, какое и не снилось христианам. Однако в государстве появляются люди, утверждающие, что владеют искусством волхования, которые в большинстве своем оказываются мошенниками и проходимцами.

Первое упоминание в «Повести временных лет» о волхвах датируется 912 годом, когда один из кудесников предсказывает смерть князю Олегу от собственного коня. Волхвы так же встречаются в речи философа о выборе веры, в фрагменте 1024 года о голоде в Суздале и, конечно, в отрывке за 1071 год, где два волхва пришли в Ростовские земли во время неурожая с целью обеспечить жителей пропитанием с помощью убиения «лучших жен». Фрагмент о волхвах, появившихся в Ростовской области, наиболее интересен с исторической и нравственной точек зрения, потому что он в первую очередь поражает своей противоречивостью..

«Если поставить вопрос, что в большей степени определяло мировоззрение древнерусского общества -- язычество или христианство, то можно, не боясь преувеличений, сказать: язычество. Данный ответ обусловлен существованием на Руси XI_XII столетий оязыченного христианства, то есть “двоеверия”, с одной стороны, и чистого язычества -- с другой. Наличие последнего объясняется тем, что население Древней Руси не было сплошь охвачено крещением и какая_то часть его оставалась в язычестве, которое, впрочем, утратило свой прежний официальный характер, в результате чего массовые публичные моления <...> превратились в частые. Но тем не менее эти моления продолжались» [13; C.72].

1.4 Концепция И.Н. Данилевского

И.Н.Данилевский, как и большинство историков, обращавшихся к исследованию данной проблемы, не дает точного определения термину «двоеверие». По И.Н.Данилевскому, действительно можно сказать, что «русское христианство отличалось от близких ему по происхождению конфессий. Однако с не меньшим успехом то же самое можно сказать и обо всех прочих течениях христианства» [4; C.217]. Историк замечает, что поскольку сам термин «язычество», точно так же как и «двоеверие», не до конца определен, то допускается произвольное расширение явлений «двоеверия».

И.Н.Данилевский, как и большинство историков, обращавшихся к исследованию данной проблемы, не дает точного определения термину «двоеверие». По И.Н.Данилевскому, действительно можно сказать, что «русское христианство отличалось от близких ему по происхождению конфессий. Однако с не меньшим успехом то же самое можно сказать и обо всех прочих течениях христианства» [4; C.217]. Историк замечает, что поскольку сам термин «язычество», точно так же как и «двоеверие», не до конца определен, то допускается произвольное расширение явлений «двоеверия».

Историк высказывает мысль о том, что «русские люди не были так религиозны, как это пытаются изобразить церковные летописцы» тем самым соглашаясь с мыслью Б.А. Рыбакова и Д.С. Лихачева. Из этого И.Н. Данилевский делает прямой вывод, что у большинства жителей Древней Руси сложился языческий, а вовсе не христианский менталитет. Однако при этом они числились христианами. Эти два фактора создают ситуацию двоеверия. В этом утверждении И.Н. Данилевский продолжает Б.А.Рыбакова. Поскольку письменные источники давали слишком мало материала, исследователь использует этнографические, фольклорные и археологические источники. И.Н.Данилевский выделяет две проблемы, делающие эти сведения источников относительными:

1. Слишком «молодой» возраст этнографических и фольклорных источников, из которых черпается необходимая информация, подтверждающая или опровергающая теорию о религиозности славян.

2. Отсутствие надежных критериев для вычленения в этих источниках собственно языческого субстрата.

Теперь подробнее раскроем проблемы. Современные представления о фольклоре Древней Руси до XII века сильно размыты и реставрируются только за счет верованиий, обрядов, пословиц, песен и пр. Однако очевидно, что за столь длинный (анализ фольклорных и этнографических источников начался только приблизительно в XVII веке) период «многие элементы славянской мифологической системы претерпели определенные изменения, в том числе и под влиянием соседних неславянских мифологий, или вовсе исчезли из народной традиции» [9; C.176]. Стоит заметить, что песни, былины, сказания и пр., и пр. имеют не только языческую основу, но и долю фантазии, которая является одним из необходимых элементов фольклора.

Если бы информация источников сводилась только к описанию языческих или христианских религиозных представлений, то процесс отсеивания одного от другого проходил бы более конкретно и верно. Однако это невозможно, так как существует и «третья» культура, ахристианская и неязыческая, которая препятствует точной оценке источников. Так, например, И.Н. Данилевский приводит пример из работы Л.А. Беляева «Проблема христианского и языческого в погребальном обряде средневековой Москвы...»: «по археологическим и по письменным источникам прослеживается обычай осыпания тела или могилы золой, что может быть трактовано и как пережиток языческого обряда кремации и огненного очищения <…> и как христианская символизация праха, в который возвращается бренная оболочка человека, некогда из него же сотворенная» [2; C.30-31]. Так, мы видим две возможные трактовки обряда. Важно, что это далеко не единичный случай. Проблема заключается в том, что обряды трудно как-либо охарактеризовать с помощью письменных источников, так как обычаи для людей являлись истиной в последней инстанции, которая не требовала доказательств; по мнению жителей Древней Руси та (языческая составляющая) или иная (христианская составляющая) истина продержится вечность.

Еще одной важной составляющей при анализе средневекового двоеверия, по мнению И.Н.Данилевского, должна быть «критика источника, на основе которого делаются выводы о сохранении или проникновении “языческих” представлений в христианский контекст» [2; C.32-33]. При отсутствии письменных источников, можно обратиться и к вещественным, которые требуют знания каждого элемента, т.к. только точно зная назначение каждого, можно сделать верные выводы.

По истечении своего труда И.Н.Данилевский приводит несколько выводов, опираясь на Н.И. Толстого и М. Элиаде:

1. «Христианство лишь частично уничтожило <...> структуру язычества. Бытовое христианство предоставило языческим мифологическим персонажам и представлениям статус “нечистой силы”» [12; C.146]. Однако И.Н. Данилевский замечает, что это не является двоеверием, так как такое христианское мировоззрение «представляет собой цельную и единую систему верований» [4; C.225].

2. «Для христиан Восточной Европы такое положение вовсе не считается “оязычиванием”, а наоборот, “охристианиванием” религии» [15; C.172-173]. По итогам смешения двух вер возникает «совершенно своеобразное религиозное творение, где эсхатология и сотериология приобретают космические размеры народного христианства» [15; C.172-173]. «С другой стороны, христианский, а не языческий дух пронизывает все творения фольклора: все концентрируется на спасении человека» [4; C.225].

3. Язычество не стоит воспринимать как полную противоположность христианству. Язычестсво с течением времени приобрело множество оттенков и наслоений предыдущих периодов. Ведь и вся христианская образованность III-V вв. н.э. полна языческих реминисценций. Даже церковь отрицает свои ахристианские начала. «Церковь не в силах преобразить в христианскою идею языческую культуру и, нуждаясь в ней, принуждена принимать ее целиком» [6; C.15].

4. По И.Н.Данилевскому, «двоеверие», которое правильнее называть народным христианством, «вобрало не только христианскую и языческую (в узком смысле - восточнославянскую) традиции, но и мощный пласт так называемой городской, ахристианской культуры, во многом определившем характер и формы нового духовного симбиоза» [4; C.225].

1.5 Концепции А.В.Карпова и И.Левин

А.В.Карпов замечает, что «в древнерусском обществе накануне крещения собственно магические верования и обряды воспринимались как самостоятельная сфера религиозного» [5; C.35]. Тогда можно легко объяснить то, почему христианство, победив языческий политеизм, ознаменовало конец язычества. Позже в христианстве возникло критическое отношение к магической составляющей, однако народным массам, не способным понять прения христианства и магии, последняя не казалась неправильной.

Американский историк И.Левин сходится с точкой зрения А.В.Карпова, выделяя магию в отдельную сферу. И.Левин упоминает работу К.Томаса, в которой он определял «религиозное» сознание на примере Англии начиная с XVII века; до этого момента умами людей, которые были убеждены в помощи сверхъестественных сил, владело «магическое» сознание. Сама церковь проводила определенные обряды, такие как изгнание духов, благословления, молитвы. «Пока церковь одобряла обряд, он не был ни «суеверным», ни тем более языческим» [8; C.24]. Так, можно провести параллель и касательно истории Древней Руси. Западные историки не оценивают магию, как прежиток язычества, т.к. очень трудно назвать людей, исповедающихся и посещающих церковную службу. «В своих толкованиях народной религии медиевисты-западники не прибегают к таким определениям, как “пережиток язычества”, или ценностным характеристикам вроде “суеверие”, вместо этого они говорят о “магии” как о независимом от богословских систем отношении к сверхъестественному» [8; C.24].

И.Левин так же заметила, что почти все историки сходятся в том, что «народная религия в средние века, - если не позже, - была в основе своей языческой» [8; C.18], при этом определяя отношения вер только как исключительно враждебные, становясь сторонником либо христианства, либо язычества. Однако различные версии двухсторонних моделей определил, что определенные люди и группы людей имеют собственный ракурс на проблему. Наиболее важным является то, что «акцентирование внимания на конфликте приводит к искажению фактов» [8; C.19]. Историки и философы, работающие над проблемой, отвергали даже малейшую возможность примирения и, более того, взаимодополнения христианства и язычества. Благодаря свидетельствам монахов и летописцев, современным взглядам на устройство мира и прочим факторам, гуманитарная наука видит в проблеме двоеверия только враждебность. Более того, ученые по определению относят все нехристианское к язычеству, даже не учитывая корней определенного обряда, праздника, суеверия и пр. Еще одним недостатком исследований является опора на фольклор, что тем самым определяет какой-либо обычай как носитель языческого смысла, не учитывая то, что люди, вполне вероятно, вкладывали в обряд христианский смысл.

1.6 Выводы к первой главе

Таким образом мы видим, что Б.А.Рыбков трактует двоеверие как часть естественного и необходимого процесса, сложившегося под влиянием принудительной христианизации, гонений на язычество, устоявшихся обычаев и обрядов.

И.Я.Фроянов в большей степени склоняется к трактовке двоеверия как скрытого язычества, так как укрепившееся язычество плотно сидит в сознании жителей Древней Руси. Историк полагает, что издавна сложившееся языческое мировоззрение почти невозможно искоренить. Принятие христианства, по мнению И.Я.Фроянова, только усилило преданность древнерусского мировоззрения языческой культуре.

И.Н.Данилевский делает выводы опираясь на труды Н.И.Толстого и М.Элиаде. Историк считает, что присвоение языческим аспекатам статуса «нечистой силы» не является «двоеверием», так как из этого следует, что язычество перестает существовать в умах людей как истинная вера и становится мифом, частью фольклора. И.Н. Данилевский так же полагает, что так как «христианский, а не языческий дух пронизывает все творения фольклора» [4; C.225], то язычество проигрывает христианству, тем самым уступая ему основу человеческого мировоззрения людей в XI-XIII вв. на Руси, что противоречит концепециям Б.А.Рыбакова и И.Я.Фроянова. В то же время И.Н.Данилевский замечает, что «двоеверие» по сути нельзя называть подобным образом, так как и язычество, и христианство перетерпели определенные изменения под воздействием других конфессий и верований, из чего следует сделать вывод, что и христианство, и язычество не являются «чистыми». Именно по этой причине И.Н.Данилевский не использует термин «двоеверие» вовсе, называя это «народным христианством», что позволяет интерпритировать это, как большую склонность к христианству, при этом превращая язычество в предрассудок.

А.В.Карпов и И.Левин акцентируют внимание на «магии», одновременно являвшейся частью и язычества, и христианства, и позволившей легко «перетечь» одной вере в другую. Историки характеризуют магию как самостоятельную сферу отношений к сверхъествественному.

Итак, мы видим разные в основных аспектах концепции. Б.А.Рыбаков придерживается нейтральной позиции, характеризуя двоеверие как часть необходимого процесса; И.Я.Фроянов становится на позицию язычества, подтверждая это тем, что веками устоявшиеся обычаи трудно истребить; И.Н.Данилевский становится на сторону христианства, аргументируя это тем, что христианство хоть и насильно, но принимается, приобретая некоторые языческие оттенки; А.В.Карпов и И.Левин выделяют магию одним из ключевых аспектов и причин возникновения двоеверия, и характеризуют ее как самостоятельную сферу веры в сверхъестественное.

Однако совершенно верным выводом всех историков является то, что в этот необходимый и противоречивый для Руси период двоеверия сформировался русский менталитет, позволивший развиваться государству по определенной схеме развития; одной из причин уникальности современной России стал именно этот период развития государства.

2. Анализ сообщения в волхвах из «Повести временных лет» за 1071 год

2.1 Предисловие к фрагменту о волхвах из «Повести временных лет» за 1071 год

Опираясь на ряд исторических трудов и источником, я постараюсь объяснить произошедшие события и сформировать представление об изменении внутреннего мира людей во время охристианизации Руси.

2.2 Сообщение о волхвах из «Повести временных лет» за 1071 год

В 1071 году во время неурожая в Ростовской области объявилось двое волхвов из Ярославля, говоривших, что знают, кто «запасы держит». Волхвы пошли по Волге и в каждом погосте называли женщин, которые по их мнению прячут мед, рыбу, меха и другое продовольствие. Люди, верившие в спасение от голода, приводили к кудесникам своих жен, сестер, дочерей. Однако волхвы, мороча людей, убивали женщин и, «прорезая им за спиной», изымали у них пищу, а остальное имущество забирали себе.

Вскоре дошли они вместе с тремя стами людьми и до Белоозера. В это же время в ростовские земли приехал и боярин Ян, сын Вышатин, от князя Святослава за данью. Белоозерцы рассказали ему о волхвах, прошедших по всей Волге и Шексне, убивших многих жен и пришедших сюда. Ян узнал у местных жителей, что кудесники являются смердами его князя и потребовал у ближних людей выдать ему волхвов. Они же его не послушали. Собрался Ян самостоятельно пойти к волхвам, однако, предупредили его о возможной опасности, исходящей от чародеев. Тогда велел он взять оружие двенадцати отрокам пошел к волхвам в лес. Они же взбунтовались, скорее оказали вооруженное сопротивление. Когда Ян пошел на них с топором, то трое мужей попытались остановить его, однако, Ян приказал убить их и отправился к оставшимся. Последние кинулись на него, один из них едва не задел Яна. Начался бой. Сторонники волхвов бежали в лес и убили попа Яна. Возвратившись, Ян приказал белоозерцам привести к нему волхвов, в противном же случае поставив условие, что не уйдет от них. Белозерцы выполнили волю Яна. Между Яном и волхвами произошел интересный диалог (в русском переводе):

- Зачем убили столько людей?

- У людей есть продовольствие и если извлечем его, то будет всем пропитание. Если не веришь нам, мы перед тобой вынем пищу.

- Это ложь. Бог создал человека из земли, в нем течет кровь, да плоть имеется и нет в нем больше ничего. А если и есть, то только один Бог это знает.

- Мы знаем как создали человека.

- Как?

- Бог мылся в бане, отерся веточкой и бросил ее на землю. Поспорил сатана с Богом, кому сотворить из нее человека. Дьявол сотворил бренное тело, а Бог душу в него вложил. Именно поэтому после смерти тело идет в землю, а душа к небесам.

- Опутал вас бес! Какому богу веруете?

- Антихристу!

- И где он?

- В бездне.

- Какой же это бог? В бездне сидит бес, падший высокомерный ангел, свергнутый Богов в Преисподню да окруженный своими слугами и теми, кто верует в него. Бог же восседает на небесах, окруженный ангелами, которые даже взглянуть на него не смеют. А вам же предстоит погибнуть здесь, от меня.

- Молвит глас богов: не убьешь ты нас!

- Лгут вам боги.

Ян же повелел избить их и выдернуть бороды. Во время сего действа, Ян спросил их:

- И что же глаголит вам глас богов?

- Стать перед судом Святослава.

И повелел Ян вложить кляпы в уста им и привязать их к мачте и пустил их перед собою в ладье, а сам пошел за ними. Остановившись в устье Шексны, Ян спросил волхвов:

- Что же вам теперь боги молвят?

- Молвят боги: умрем мы от тебя.

- Вот это истину они вам поведали.

- Но если ты нас отпустишь, но наградой твоя душа озолотится, а ежели нет, то настигнет тебя горе и зло.

- Если отпущу вас, падет на меня кара Божья, а ежели погублю, будет мне награда.

Затем обратился Ян к гребцам своим:

- У кого из вас убитые ими родственники есть?

- У меня мать, у того сестра, а у того дочь.

- Мстите за своих [18].

Гребцы схватили волхвов, убили и повесили на дубе: так получили они кару Божью по правде! [18] Ян отправился домой, а повешенных волхвов в следующую же ночь съел медведь. Далее в летописи содержится следующее рассуждение: «И погибли они, ведомые бесом, другим предсказывая да не видя собственной гибели. Если бы были они истинными кудесниками, то предвидели бы место гибели своей и не пошли бы в лес. А когда были схвачены Яном и его дружинниками, все равно беспрестанно твердили, что не умереть им, хотя Ян уже задумал убийство их. В этом и есть сущность бесовского начала, ибо бес может только влагать помыслы в человека, тайного не зная. Истину знает лишь один Бог» [18].

2.3 Анализ фрагмента о волхвах из «Повести временных вет» за 1071 год

Первый вопрос, который возникает после первичного ознакомления с текстом не вымысел ли это все? Почему белоозерцы, вроде православные люди поверили волхвам. А прослеживая линию по тексту можно сказать, что хоть они и не могут объяснить то, как волхвы добывают запасы, они бесприкословно этому верят, т.к. продовольствие появляется. Это свидетельствует о языческой вере людей в необъяснимые магические явления, которые христианство бы не вытеснило. Белозерцы верили в них, возможно потому продовольствие появлялось в тот момент, когда волхвы умертвляли жен (точнее - люди считали, что оно появляется). После того как я убедилась в том, что с психологической точки зрения изложение событий во фрагменте выглядит убедительным, стало возможным начать анализ событий за 1071 год.

После прочтения фрагмента возникает ряд вопросов, на которые я постараюсь ответить:

1. Почему «лучшие жены» были убиты и именно подобным образом?

2. Почему волхвы, последователи язычества, упоминают Антихриста?

3. Почему Ян сам не убил волхвов?

4. Почему Ян и его дружинники волхвам закрыли рот кляпом, привязали к мачте, но сами в ладье не поехали?

5. Странная казнь на дубе, т.к. дуб - священное дерево.

6. Почему волхвы умерли дважды?

7. Что значит медведь в язычестве?

8. Почему дружинники Яна убили волхвов только в устье Шексны?

Для ответа на эти вопросы я сначала обратилась к исторической литературе.

Прежде чем начать анализ фрагмента, необходимо учесть происхождение основополагающего источника, а именно «Повесть временных лет». Т.к. летопись писал печорский летописец Нестор, можно сделать важнейший вывод о том, что, вероятно, автор не является беспристрастным судьей, а более того, наоборот, являясь приверженцем Церкви. Следует предположить, что его оценка по отношению к язычеству несколько предвзята, т.к. смыслом церковного служителя является вера и «пропаганда» христианства, что при анализе необходимо учитывать.

В советское время в событиях 1071 г. видели прежде всего социальный конфликт: борьбу смердов против верхушки общества. Особо ожесточенное сопротивление оказывали волхвы, специализировавшиеся на предсказаниях и сотворении чудес, при этом один из волхвов открыто выступал с обещанием вернуться к прежним верованиям - к ним относится волхв, прорицавший в Киеве, волхв в Новгороде (под 1071 г.) и волхв в Ростове (под 1091 г.). Другие же волхвы, «хлопотавшие только о волшебстве», не выступали открыто, а напротив, скрывались от правительства, продолжая практиковать «все сверхъестественное», чем способствовали сохранению «двоеверия», которое автор понимает как «открытое христианство в соединении с тайным язычеством». К волхвам этой категории относятся упоминавшиеся под 1024 годом в связи с голодом в Суздальской земле и под 1071 годом в связи с событиями на Белоозере.

В первой половине XIX века историк П.И.Мельников отметил, что изучение данного фрагмента невозможно без исследования непосредственно финно-угорского культурного субстрата. Мельников показал, что «прорезание за спиной» лучших жен является одним из финно-угорских ритуалов «сбора на моляны». Финно-угорские аналогии являются наиболее приближенными к истине. По финно-угорским традициям, когда наступало время общественных жертвоприношений языческим богам мордвы, специальные сборщики ходили по дворам и собирали всякую снедь, но непременно брали ее у женщин, которые заранее приготовляли особые мешочки с мукой, медом, яйцами и прочими продуктами. Обнаженные по пояс женщины, перебросив эти мешочки через плечи, стояли спиной к двери в ожидании сборщиков. Последние, войдя в помещение и помолившись богам, отрезали мешочки, укалывая при этом женщину пятикратно в плечо и спину священным ножом, а затем удалялись, направляясь в другой двор [13; C.67]. Из этого П.И.Мельников сделал вывод, что «волхвы, пришедшие из Ярославля в Ростовскую область и на Белоозеро, принадлежали, конечно, к финскому или чудскому племени. Там в XI столетии жили полуобруселые меря и весь, племена одного происхождения с мордвой и, вероятно, имевшие одинаковые с ней религиозные обряды» [10; C.78-81]. Большинство совестских историков, таких как А.В.Архицовский, С.В.Киселев, В.В.Мавродин, Н.Н.Воронин, Б.Д.Греков, М.Н.Тихомиров, Л.В.Черепнин пришли к выводу об антифеодальной направленности движения, интерпритируя «лучших жен», как знатных и богатых женщин, скрывавших у себя продуктовые запасы [5; C.104].

Самостоятельную позицию занимает А.Н.Афанасьев. Он сблизил волхвов, убивавших «старую чадь» в Суздале, с волхвами, убивавших «лучших жен» в Ростовской земле. Волхвы обвиняли пожилых женщин в том, что те крали и проклинали запасы, что можно более точно определить тем, что они, «пользуясь» наработанным детьми продовольствием, ничего не давали взамен, просто употребляя пищу, которая вовсе не была лишней, т.к. русские земли овеял голод. Жители не только не пытались сопротивляться волхвам, что даже во многом им содействовали, выдавая на побитие родных матерей. А.Н.Афанасьев заявляет, что женщина, которую уличили в колдовстве, должна быть казнена наижесточайшим образом.

Примерно также рассуждает и И.Я.Фроянов. Он предполагает, что фрагмент представляет собой расправу с «лучшими женами», колдовство которых «задержало» урожай. Поэтому изъятие их имущества носило более религиозно-бытовой, чем социальный характер [14; C.40-41]. Исследователь считает, что женщины в жертву избираются не по возрастному признаку, а по какому-то иному критерию. Летописец во фрагменте говорит, что убивают их за колдовские действия, за приносимое белоозерцам зло. Единственным путем возвращения урожая является истребление «лучших жен». Так, она приводит открытие из «Очерков мордвы» П.И.Мельникова: фантастичность фрагмента заключается в соединении двух разных ритуалов, один из которых сбор припасов для общественных жертвоприношений, а другой - в убийстве женщин, обвиненных в пагубном влиянии на урожай [14; C.37].

Стоит заметить, что двенадцать дружинников Ян обладают символическим смыслом. Число «двенадцать» в христианстве является числом апостолов, следующих за Иисусом Христом, количеством двунадесятых праздников, на двенадцатый день после Рождества свершилось Богоявление. Иными словами, число «двенадцать» сакральное. Так, это является свидетельством о том, что Ян и его дружина верят в силу христианста и пытаются подавить восстание, опираясь на помощь религии.

В диалоге Яна Вышатича с волхвами упоминается антихрист, указывая на то, что повествование Яна уже является некой христианской интерпритацией изначальных воззрений волхвов. Однако, анализируя сказания финно-угорского населения, И.Я.Фроянов приходит к выводу о том, что в легенде волхвов о создании человека есть много общего в летописном и мордовском мифах: в летописи бес, а в поверье мордвы Шайтан творят тело человека с помощью божьего полотенца, бог, у мордвы Чам-Пасу вкладывает в человеческое тело душу, по смерти человека душа, отрываясь от плоти, возносится на небеса к Чам-Пасу, а тело отправляется в землю к Шайтану. Важно, что легенда о миротворении, рассказанная волхвами, сохранилась у нижегородской мордвы в более подробном варианте. Данное сходство -- бесспорное свидетельство языческой сути рассказа волхвов о сотворении человека. Воспроизводя его и опровергая, летописец тем самым указал на большую значимость для православной церкви борьбы с такого рода языческими «учениями». А это, в свою очередь, означает, что подобные взгляды имели широкое хождение в древнерусском обществе [13; C.67].

Интересные наблюдения о характере ситуации делает Кривошеев [7].

Крайне своеобразна казнь волхвов - повешение на дубе. Дуб - священное дерево, король леса, в языческом представлении символизирующее силу, славу и небесные врата, через которые божество может спуститься на землю. Возле дубов отмечались многие языческие праздники, приносились жертвоприношения и велся суд. Однако не только в язычестве дуб был значимым, но и в христианстве. В православии дуб являлся эмблемой Христа. Из вышесказанного можно сделать вывод, что волхвы повешены на дубе не случайно. Т.к. дуб по языческим поверьям является небесным порталом, то, возможно, Ян и гребцы надеялись с помощью священного древа изгнать злые силы, обитающие в волхвах. Занимательно то, что все гробы у мордвы изготовлялись только из дуба. Однако то, что волхвов хоронят на языческом, а главное священном дереве вряд ли представляет собой оказанную почесть. Сохранились сведения о наземном способе погребения у мордвы. Человека, умершего зимой или ранней весной, хоронили, подвешивая на дереве, и только когда снег растает, хоронили в земле. Ритуал так же сохранился и в мордовских сказках: так, братья, хороня сестру, помещают гроб на деревья с раздвоенными вершинами, положив рядом корзинку с зерном. Однако народная память мордвы не сохранила деталей, связанных с обрядом погребения: «в некоторых местах говорят, что погребения на деревьях носили временный характер, в иных местах уверяют, что трупы висели на деревьях до истления» [11; C.94]. После первичного прочтения текста, можно считать, что волхвы умерли два раза, однако, это не так. Они умерли один раз - их казнили на дубу. Медведь - своеобразное и символичное погребение.

Одним из интереснейших вопросов является объясниние съедения волхвов медведем после повешения. Е.В.Аничков опирается на языческие обряды, тем самым показывая, что, съев волхвов, медведь оказал им почесть. Славяне считали, что медведь наделен особой мудростью, всеведением, он способен защитить от колдовства, болезней и всевозможных бед. Медвежья лапа считалась очень сильным оберегом от всяческих напастей, поэтому многие славяне хранили такой талисман у себя дома. Однако медведь являлся еще и воплощением бога Велеса - божества благородия, связанного с нижним миром. Велес - владыка мира мёртвых. Из этих двух языческих представлений можно сделать вывод, что волхвы, будучи съеденые хозяином леса, с одной стороны потеряли свои возможные силы и способности, а также души их были забраны в иной мир [16]. Однако по И.Я.Фроянову, волхвы были утащены медведем, т.к. он забирает волхвов в другой мир для перевоплощения в новом свойстве. Слово «угрыз» следует трактовать как перегрыз, отгрыз. Тем более, заметил Фроянов, «медведи мертвечиной не питаются» [13; C.48]. В финно-угорской культуре медведь так же является почитаемым животным. Однако полностью отрицает замечание И.Я.Фроянова о том, что медведи не питаются падалью, т.к. медведь питается не только растительной, но и животной пищей. К тому же у них сильно развито «врожденное ориентировочно-исследовательское поведение, не связанное с поисками корма, которое, переводя на человеческий язык, мы называем любопытством» [1; C.15]. Так, скорее всего, волхвы были просто утащены в лес; никто не пошел за телом. Люди трактовали с мифологической стороны, однако на самом деле это не отражает действительную религиозную особенность Древней Руси.

2.4 Выводы ко второй главе

Фрагмент за 1071 г. позволяет проследить социальный и религиозный конфликты, происходящие, во-первых, среди групп населения Древней Руси, а во-вторых в душе людей. Социальные и религиозные конфликты во фрагменте мы видим соответственно в противоборстве дружинников и волхвов и душевных колебаниях Яна Вышатича.

Проанализировав фрагмент о появлении волхвов в Суздальской земле, следует сделать вывод, что верная трактовка произошедших событий возможна только в случае учета верованием финно-угорского населения Северо-Восточной Руси, что свидетельствует о том, что язычество являлось верованиям не только одного района, а взаимопроникновением нескольких. Язычество не имеет четких границ, ровно как и христианство.

3. Реконструкция мировоззрения жителей Древней Руси в период «двоеверия»

3.1 Предисловие к третьей главе

Фрагмент интересен еще и с точки зрения изучения мировоззрения самого Яна. Исследователи сконцетрировались на изучении волхвов, но главный участник событий остался в строне.

Изучая фрагмент, историки сконцентрировались на изучении мотивов поведения и взглядов волхвов, при этом упуская или намеренно не замечая основного участника событий - Яна Вышатича. В «Повести Временных Лет» произошедшее зафиксировано именно со слов Яна, что можно доказать, во-первых, упоминанием момента, когда Ян во время столкновения в лесу отбивает удар обухом топора. Вряд ли это было необходимо упоминать кому-либо еще, кроме самого Яна или же близких ему людей. А во-вторых, в летописи упоминаются «мысли Яна». Логично было бы предположить, что их знает только сам Ян. Т.к. именно Ян является источником событий, изучение его мировоззрения представляется необходимым, поскольку только полностью разобравшись в его поступках и речах, можно делать выводы по формированию мировоззрения жителей Древней Руси XI века в целом. Так, моей целью является составление восстановления мировоззрения жителей Древней Руси в период «двоеверия», опираясь на психологические и философские составляющие поведения Яна Вышатича в фрагменте о появлении волхвов в Суздальской земле.

3.2 Мировоззрение Яна Вышатича во фрагменте «Повести Временных Лет» о появлении волхвов в 1071 г.

Ян Вышатич был киевским тысяцким, сыном Вышаты, воеводы князя Ярослава. Вышата был предводителем ополчения в 1042 году в походе на греков. Когда буря разбила большую часть русских лодок, 6000 воинов должны были идти по суше, однако никто из дружины не захотел их вести. Тогда вышел Вышатич, как предводитель ополчения. Однако войско было разбито греками, а Вышатич был взят в плен, но был отпущен через три года, после заключения мира с Грецией.

Ян был человеком, достойным своего отца. В 1071 г. Ян собирал дань в Ростовской области для Свтослава Ярославича в то время, как два волхва обманывали население (что рассматривается в моей работе). «В 1093 г. Ян Вышатич ходил на половцев с Владимиром Мономахом, а в 1106 г., с братом Путятой, побил их около Заречска и отнял у них полон. Летописи и печерский патерик восхваляют добродетели Яна Вышатича и жены его Марии, пользовавшихся любовью игумена Печорского монастыря Феодосия, который беседовал с ними о милостыне, о царствии небесном и смертном часе».[17] Ян Вышатич и его жена похоронены в Печорском монастыре. По А.В.Карпову участие Яна в летописании прямо отмечено под 1106 г., где сообщается о его смерти: «От него же и я много рассказов слышал, которые и записал в летописанье этом, от него услышав»[18].

Ян Вышатич - интереснейшая фигура в контекте изучения двоеверия на Руси, т.к. он является человеком, попавшим в ситуацию двоеверия, поскольку Ян, во-первых, является боярином, а по фрагменту из «Повести Временных лет» о выступлениях волхвов в Новгороде мы знаем, что бояре были обязаны быть приверженцами христианства. На примере Яна мы видим, что бояре были христианами формально, только с целью воздействия на людей. Анализируя мотивы Яна мы видим, что в человеческой душе борется две составляющие - языческая и христианская, где победу одной над другой может обеспечить только время.

С одной стороны безусловно христианство определяет мысли Яна Вышатича, что можно доказать следующими фактами:

- в богословском споре с волхвами, Ян отстаивает христианство;

- его сопровождает священник;

- Ян идет к волхвам с двеннадцатью дружинниками. Трудно сказать точно как появилась эта деталь. Ян сам принял такое решение, количество дружинников определилось случайно, но так или иначе, кажется, что для Яна это могло быть важно.

Однако есть нюансы. Ян, защищая христианство перед волхвами, вел себя не всегда так, как подобает христианину. Он потребовал осуществления кровной мести над ними со стороны родственников убитых женщин, утверждая, стало быть, языческие нормы поведения. Из летописи читатель узнает, что Ян, боясь, спрашивает у гребцов, убили ли волхвы кого-нибудь из их родственников. Гребцы убивают кудесников и мстят за родных, при этом не разгневав языческих богов, и Яна их месть обходит.

В этой ситуации Ян может быть и ориентируется на морально-этические нормы, превознесенные христианством, однако, очевидно одновременно с этим он решает проблемы с помощью языческих традиций, опасаясь мести магии волхвов. Мотивы Яна кажутся понятными - он хотел обезопасить себя. С другой стороны родственники убитых с точки зрения магических обычаев не рисковали - они действовали в рамках кровной мести. Но получается, что сам Ян верил в ее силу и опасался мести сил волхвов.

Накануне мщения боярин приказал вырвать бороды у волхвов, продемонстрировав свою склонность к языческим суевериям. Ведь, по понятиям язычников, волосы вождей и жрецов, в частности бороды, являлись обиталищем бога и, следовательно, средоточием сверхъестественных сил и способностей. Достаточно было выщипать бороду, чтобы лишить жреца (волхва) связи с божеством и таким образом обессилить [13; C.69].

Крайне характерен сюжет с «транспортировкой» волхвов. Почему же везут их столь странным образом: связанными в отдельной лодке и с кляпом во рту? Ответ достаточно логичен, если учесть, что на данный период времени язычества опасаются в том числе и православные люди. Стоит начать с простого. Ян привязывает волхвов к мачте только для того, чтобы они не сбежали или, т.к. вокруг вода, не совершили какой-нибудь магический обряд. Но он и затыкает им рот кляпом. Кажется, ничего страшного не могло бы случиться, ибо на реке их бы никто не услышал и уж тем более не спас. Однако Ян все равно совершает на первый взгляд непонятный поступок, видимо, с целью предотвратить всякую возможную магию, заклинания, которые волхвы могут произнести и воздействовать на него самого и гребцов. Поступает он подобным образом по причине не искоренившихся языческих убеждений, ибо истинно верующий человек будет презирать магию, а не бояться ее. В этом фрагменте ярко выражены колебания Яна, которые одновременно и отражают сомнения многих людей. И наконец, последний аспект этого вопроса: почему Ян и гребцы едут отдельно от ладьи с волхвами? Кажется, что боярин и его люди боятся волхвов даже несмотря на то, что они безоружны. Страх, который искоренить слишком тяжело, так как после принятия христанства прошел всего лишь век, а это - ничто для культуры и истории.

Хочется обратить внимание на еще одну деталь. Ян, хоть и говорит, что убьет волхвов, не убивает их самостоятельно. Думаю, что делает он это еще по одной важной причине. Во время второго диалога волхвы говорят, что будут убиты от его руки, а Ян не делает этого, чтобы доказать им, а главное себе, что они не владеют чудодейственной силой - даром предсказания. Стоит заметить, что Ян с двенадцатью дружинниками не убивает волхвов, как только схватил. Так как если бы они были истинными кудесниками, то предвидели бы место гибели своей и не пошли бы в лес. А когда были схвачены Янем и его дружинниками, все равно беспрестанно твердили, что не умереть им, хотя Янь уже задумал их убить. Именно то, что волхвы не сумели предсказать свою гибель есть, не что иное как сущность бесовсого начала, так как бес может только «влагать помыслы в человека, тайного не зная. Истину знает лишь один Бог» [18].

...