Хасан-Гата Габаши против миссионера Евфимия Малова пример мусульманско- христианской полемики конца XIX в.

Размещено на http://allbest.ru

Институт истории им. Марджани

Министерства образования и науки Республики Татарстан

Хасан-Гата Габаши против миссионера Евфимия Малова: пример мусульманско-христианской полемики конца XIX в.

Динара Марданова

Казань, Россия

Abstract

Hasan `Ata Gabashi versus the Missionary Evfimiy Malov: An Example of Muslim-Christian Polemics of the Late 19th Century

Dinara Mardanova -- Sh. Marjani Institute of History of Ministry of Education and Science of the Republic of Tatarstan (Kazan, Russia).

The article deals with the Muslim reaction to the Russian Orthodox missionaries' challenge in the polemic work by Hasan `Ata Gabashi “Nur al-haqiqa” (1886). The author explores the internal mechanism of Islamic discourse, which works to protect the sphere of Muslim dogmatic (`aqida) from the “alien” influence and is realized through the delineation of protective boundaries. As a defence tactic, Gabashi uses the strategy of refuting “false idea” or “false teaching” from `Ilm al- Kalam. The paper analyses the development of the narrative, the argumentation used by Gabashi and the behavior of those involved in the polemics. As he implements his “protective project,” Gabashi explores and criticizes Christian ideas in terms of his own discourse. As the Muslim author, Gabashi does not reject the entire Christian doctrine or the entire Bible, but selectively criticizes “distortions” that are contrary to Islam.

Keywords: Muslim-Christian relations, polemics, Muslims in the Russian Empire, Volga region, Orthodox missionaries.

О, Господи! Покажи нам истину истиной и позволь следовать за ней

и покажи нам ложь ложью и позволь нам остерегаться ее.

Хасан-Гата Габаши «Нур ал-хакика» Одна из двух молитв (дуа), встречающихся в начале рукописи, за которой следу-ют следующие слова Габаши: «Сказав такое дуа, я приступил».

Проблема интеграции мусульманского населения в европейское сообщество поставила перед Европой ряд фундаментальных вопросов, связанных не столько с определением географических границ, сколько с очерчиванием новых культурных границ, определением понятия «европейскость», выстраиванием отношений между мусульманами и христианами в традиционно «христианских» землях. В этой связи актуализировалась история России, в которой уже прежде предпринимались попытки интегрировать мусульманское население в христианское общество через политику христианизации и миссионерскую деятельность, а также меры по русификации нерусского населения. Миллер А. Русификации: классифицировать и понять // Ab Imperio. 2002. № 2.

с. 133-148. Проводимые меры вызывали неоднозначную реакцию среди мусульман, о чем свидетельствует богатая историография этого вопроса, достаточно хорошо проработанная на примере Поволжья.

К проблеме миссионерской деятельности среди поволжских мусульман обращались в своих исследованиях М. Хабибуллин, А. Журавский, Р. Исхаков, П. Верт, Р. Джераси, А. Ке- фели и другие Хабибуллин М. Михаил Александрович Машанов -- профессор Казанской духов-ной академии, миссионер и исламовед. Казань: Алма-лит, 2006; ДжерасиР. Окно на Восток: Империя, ориентализм, нация и религия в России. М.: Новое литера-турное обозрение, 2013.. В частности, в поле интереса А. Журавского оказались миссионерские «противомусульманские» институты Казани Журавский А. Православная миссионерская деятельность среди мусульман Рос-сии / Бессмертная О. и др. Россия и мусульманский мир: Инаковость как пробле-ма / Отв. ред. выпуска А.В. Смирнов. М.: Языки славянских культур, 2010.. Р. Исхаков изучал историю христианизации мусульманского населения, формы миссионерской деятельности Русской православной церкви и эволюцию подходов религиозного просветительства с последней трети XVIII по начало ХХ в., методы борьбы мусульман за сохранение традиционной веры Исхаков Р. Миссионерство и мусульмане Волго-Камья (последняя треть XVIII -- начало ХХ в.). Казань: Татар. кн. изд-во, 2011.. Интересное освещение «миссионерская» тема получила в исследовании П. Верта, изучавшего историю кряшен на территории Поволжья. По мнению автора, попытки правительства сконструировать гражданскую российскую нацию, напротив, еще более углубляли этнические различия; вместо того чтобы способствовать ассимиляции народов в империи, они препятствовали этому процессу, а их деятельность привела к появлению новой группы подданных -- кряшен Верт П. Православие, инославие, иноверие: очерки по истории религиозного раз-нообразия Российской империи. М.: Новое литературное обозрение, 2012.. Интересный ракурс предложила А. Кефели, показав, как в условиях неоднородной религиозной ситуации смешивались исламские и христианские религиозные представления, что было характерно особенно для сельской местности, где границы религиозных традиций сильно размывались Kefeli, A. (2014) Becoming Muslim in Imperial Russia. Conversion, Apostasy, and Lit-eracy. Cornell University Press..

В продолжение «миссионерской» темы, в этой статье я предлагаю проанализировать мусульманскую реакцию на миссионерский вызов на примере полемического ответа-комментария (шарх) Хасан-Гата Габаши «Нур ал-хакика» (1886 г.). Выбранный ракурс позволяет проследить работу внутреннего защитного механизма исламского дискурса, который срабатывает для защиты вероучения от внешнего «чуждого» влияния и выражается в очерчивании охранительных границ.

Миссионеры и реакция на миссионерский вызов в Российской империи

Религиозная политика Российской империи в разное время выстраивалась по-разному в отношении разных конфессий. Государственный статус христианства определял ему положение господствующего исповедания Законы Российской империи отводили православию роль господствующей рели-гии, в то время как другие исповедания имели статус «терпимых». Такое положе-ние сохранялось вплоть до 17 (30) апреля 1905 г., когда был опубликован указ им-ператора Николая II «Об укреплении начал веротерпимости». По мнению Д.М. Усмановой и А.Ю. Михайлова, во второй половине XIX века сохранялось господ-ствующее положение православия. Подробнее см. Усманова Д., Михайлов А. Ис-, с официальной принадлежностью императора этой традиции. До середины XVIII века важную роль в отношениях имперских властей с присоединенными нерусскими народами играла религия, которая часто проявлялась в политике христианизации, служившей одним из основных инструментов интеграции «инородцев» в империю. К концу XVIII века, с расширением Российской империи -- присоединением Крыма, началом проникновения на Кавказ и в степной регион -- имперская система управления иноверцами усложнялась. С одной стороны, она строилась на ограниченной религиозной толерантности и государственном регулировании неправославных конфессий, а с другой -- на лояльности нерусских элит в отношении к правящей династии. Активная миссионерская кампания среди мусульман была остановлена. Государство признало ислам терпимой верой и покровительствовало созданию исламских иерархических учреждений на восточной границе в Уфе (1788 г.) и в Крыму (1794 г.)⁹. Правительственная политика в отношении мусульман, по мнению Е. Кэмпбелл, не всегда совпадала с позицией и действиями Церкви, нередко имперская власть и Церковь по-разному выстраивали отношение с мусульманами¹⁰. В последней трети XIX века правительство отказалось от политики христианизации мусульман в качестве метода их интеграции в империю, христианизация сместилась на горизонтальный уровень, став частной инициативой отдельных лиц, пусть и осуществляемой при государственной поддержке. Примерами такой «горизонтальной христианизации» стали миссионерские проекты: 1) «система Ильминского»¹¹, предполагавшая христианизацию на родных языках; 2) полемические диспуты с мусульманами тюрколога, арабиста-исламоведа, миссионера Г.С. Саблукова (1822-1892) ¹² и Е.А. Малова на русском языке. В рамках реализуемого церковью миссионерского проекта появилось сочинение священника Казанской епархии Евфимия Александровича Малова «Об Адаме по учению Библии и по учению Корана», опубликованное в Казани в 1885 г.

Реакция на христианизацию и миссионерские проекты нашла отражение в богословских сочинениях мусульман. В хронологически более ранних сочинениях обсуждались вопросы повседневной жизни, такие как допустимые формы контактов с русскими, например: 1) в трактате Габдрахима Утыза-Имяни (1754-1835) «Рисала-и дибагат» («Трактат о выделке кож») обосновывается запрет на покупку кожи и шкур, выделанных христианами (в частности, русскими) и язычниками Сочинение написано на арабском языке, хранится в Центре письменного и музы-кального наследия (ЦПМН) ИЯЛИ АНРТ. Подробнее см. Габдрахим Утыз-Имя- ни. Избранное / Сост. и пер. с араб. Р. Адыгамова. Казань: ТГГПУ, 2007. С. 96-109.; 2) в сочинении «Тазки- рат ал-муниб» («Наставление кающемуся») его автор Шихабад- дин ал-Марджани (1818-1889) запрещает мусульманам жениться на русских женщинах По ханафитскому праву запрещено выдавать дочь-мусульманку за христианина, при этом разрешено мусульманину жениться на христианках. Однако Марджани отходит от данной традиции, исключая русских из числа людей Писания, в каче-стве причины называется поклонение иконам. Подробнее см. Кемпер М. Суфии и ученые в Татарстане и Башкортостане [1789-1889]: Исламский дискурс под рус-ским господством, 2008. С. 600. «Тазкират ал-муниб» написана на арабском язы-ке. Список 1880 г. хранится в ОРРК КФУ.. религиозный миссионерский мусульманин христиан

Позднее появились сочинения-опровержения -- раддиййа, затрагивающие более теоретические вопросы богословского характера. Раддиййи можно поделить на две группы -- неоригинальные сочинения арабских авторов, привезенные с мусульманского Востока либо переписанные в Волго-Уральском регионе; оригинальные трактаты местных авторов. К первой группе относятся такие сочинения как 1) Абдаллах Тарджаман. «Тухфат ал-ариб фи-р-рад `ала ахл-салиб» («Ответ искусного христианам») Рукопись на арабском языке, написана в 1420 г., во времена халифа Абу-л-Аббас Ахмада, правителя Туниса и его сына Абу Фариса Абд ал-Азиза и переписана в 1870-е гг. Хранится в ЦПМН ИЯЛИ АНРТ. ^{Рукопись без названия на арабском языке. Переписана в 1923 г. Хранится в ЦПМН ИЯЛИ АНРТ. Рукопись на старотатарском языке в 1887. Хранится в ОРРК КФУ под шифром 120 Т, в ней 120 листов.}; 2) Хусейн бн Мухаммед ал-Джусур ат-Тараблиси¹⁶. К группе оригинальных сочинений относятся: 1) Хасан- Гата Габаши. «Нур ал-хакика» («Свет истины»)¹⁷; 2) «Казан миссионерларыннан Васильев диген кешеге карата язылган критика» («Критика взглядов миссионера Васильева по вопросам ислама») Рукопись на старотатарском языке в конце XIX в. Хранится в ЦПМН ИЯЛИ АНРТ.. Наряду с упомянутыми фондохранилищами, рукописи в жанре опровержения (раддиййа) имеются также в Национальной библиотеке Республики Татарстан НБ РТ и в частных коллекциях.

Вероятно, по причине существующих цензурных ограничений на издание мусульманской литературы подобные богословские сочинения сохранились лишь в рукописном виде. Господствующее положение православия наделяло последнее исключительным правом вести среди подданных империи миссионерскую деятельность, с одновременным запретом прозелитизма другими конфессиями. Данные ограничения были закреплены на законодательном уровне Подробнее см. Усманова Д., Михайлов А. Ислам и православие в позднеимпер-ской России: институты и социально-правовой статус (на примере Волго-Ураль-ского региона). Казань: Яз, 2014. С. 39., поэтому сочинения противохристианского или противомиссионерского характера, хотя и появлялись в рукописном виде, но не были широко распространены. Это было вызвано, вероятно, опасениями самих авторов (которые остерегались писать по данной теме), а также ограниченными возможностями самой рукописной традиции.

В числе подобных опровержений (раддиййа) -- рукопись Хасан-Гата Габаши «Нур ал-хакика» («Свет истины»), о которой далее пойдет речь.

Хасан-Гата Габаши и рукопись «Нур ал-хакика». Евфимий Александрович Малов и сочинение «Об Адаме по учению Библии и по учению Корана»

Автор рукописи Хасан-Гата Габаши (тат. Хэсэнгата Мехэммэт улы Габэши) -- видный общественный и религиозный деятель, историк, педагог, трижды избирался членом Оренбургского магометанского духовного собрания и исполнял обязанности шариатского судьи (кади). Родился в 1863 году в семье указного муллы в ауле Малый Сулабаш Казанского уезда, начальное образование получил у деда и отца. В возрасте 11 лет его отправили учиться в медресе А. Абдулгафарова «Гаффарийа» при Азимовской мечети Казани, где находился до 1890 года. За первые 12 лет изучил все предметы, входившие в курс медресе, а в дальнейшем на протяжении 5 лет был хальфой, то есть помощником преподавателя. В медресе Гаффарийа придерживались традиционной так называемой старометодной системы образования На рубеже XIX-XX веков И. Гаспринский и его последователи, впоследствии на-званные «джадиды», предлагали реформировать систему школьного образования. Они предлагали сократить преподавание религиозных предметов, вместо них до-бавить изучение светских наук, русского языка, перевести обучение на звуковой метод.. Среди изучаемых предметов в учебном плане медресе были арабский язык, логика (мантык), философия (хикмат), мусульманское право и прочие исламские науки. Важное место в старометодном медресе отводилось догматическим диспутам и каламическим спорам между студентами Подробнее см. Валидов Д. Очерк истории образованности и литературы татар. Гос. изд-во, 1923. ТухватулинА. Хасан-Гата Габаши (1863-1936) как общественный деятель и исто-рик: Дис. канд. ист. наук. Казань, 2003; Салихов Р. Габаши, Хасангата // Ислам на территории бывшей Российской империи: Энциклопедический словарь. Том I / сост. и отв. ред. С.М. Прозоров. M.: Вост. лит., 2006. С. 101-103.. Что касается светских предметов и естественных наук, то они не изучались. Габаши не ограничивался учебным планом медресе, параллельно осваивая русский язык, математику, географию, природоведение, историю и другие предметы. Такое разнообразие интересов свидетельствует о широте взглядов Габаши, его открытости к новым идеям и веяньям.

В 1886 г., будучи хальфой, Габаши пишет трактат «Нур ал-хакика» («Свет истины»), известное также под названием «Ефим Маловка раддиййа» («Возражение Ефиму Малову»), в котором вступает в богословскую полемику с известным казанским миссионером, священником и профессором Казанской духовной академии Маловым Евфимием Александровичем²². «Нур ал-хакика» написана на османизированном татарском языке, содержит большое количество арабских заимствований (порядка 70% всей лексики) и отдельные вкрапления персидской лексики. Хотя Габаши в своей автобиографии пишет, что сочинение читали в татарских научных кругах Казани и рукопись даже снискала похвалу самого Шихабаддина Марджани Габэши Х.-Г. Тэр^емэи халемнэн, гыйл^ми Ьэм и^тимагый хезмэтлэремнэн бер- кадэресе // Фэнни Татарстан. 2015. № 3. С. 118-149; Шихабаддин Марджани (1818-1889) -- ведущий мусульманский богослов и правовед, историк своего времени., тем не менее, количество сохранившихся списков рукописи (пока обнаружен лишь один список) свидетельствует о том, что рукопись, вероятно, не была столь широко распространена. Известно также, что Габаши пытался опубликовать сочинение, отправив список в Петербург цензору, востоковеду-тюркологу Василию Дмитриевичу Смирнову. Однако, несмотря на предпринятые усилия, произведение так и не было издано (вероятно, по цензурным соображениям).

Наш интерес к данной рукописи вызван несколькими причинами. Хотя трактат написан впоследствии известным автором, тем не менее, само произведение сложно назвать образцово-показательным примером сочинения-раддиййа. Оно написано совсем еще молодым Габаши (на момент написания ему было 23 года) и, судя по всему, это его первое богословское сочинение, что прочитывается не только в языке, структуре, манере изложения, но и в стиле работы. Однако с учетом исторической ситуации, связанной с запретом на подобного рода сочинения, можно предположить, что Габаши в силу юного возраста не испугался написать противомиссионерское сочинение, тем самым выступив выразителем «летающих» в воздухе идей и настроений. Рукопись интересна также в связи с тем, что это ответ на сочинение хорошо известного в Казани священника и миссионера Евфимия Малова.

Прежде чем переходить непосредственно к рукописи, следует сказать несколько слов о сочинении «Об Адаме по учению Библии и по учению Корана» и его авторе -- Е.А. Малове, послужившими причиной для написания «Нур ал-хакика».

Известный в истории Казани и Казанской епархии крупный церковный деятель, священнослужитель, миссионер, ученый и тюрколог Евфимий Александрович Малов (1835-1918) родился в Симбирской губернии в семье дьякона. Во время учебы в академии Малов начал ездить по мусульманским учебным заведениям и дискутировать со студентами-шакирдами и их преподавателями. Наиболее продуктивными оказались систематические, регулярные беседы, которые впоследствии иногда складывались в произведения. В числе них оказалось сочинение «Об Адаме по учению Библии и по учению Корана», которое представляет собой пересказанные христианином полемические беседы христианина с мусульманином. Учитывая, что сочинение написано на русском с отдельными вкраплениями на арабском и татарском языках, возникает вопрос: насколько хорошо Габаши владел русским языком и сам ли он читал текст Малова или же для него кто-то его переводил? В защиту самостоятельного чтения имеется несколько аргументов. Во-первых, как уже упоминалось, параллельно с учебой в медресе, Габаши изучал русский язык; во-вторых, он поддерживал отношения с представителями российской ученой элиты (с профессором- ориенталистом И. Готвальдом, профессором Н. Катановым); в-третьих, во время работы над историей тюрок, Габаши наряду с арабскими и персидскими источниками, обращается к трудам Н. Карамзина, С. Соловьева, В. Ключевского, Н. Ядринцева, В. Вельяминова-Зернова, В. Татищева и других Габаши Х.-Г. Всеобщая история тюрских народов / пер. с татар. Тухватулин А. Ка-зань: Изд-во «Фэн» АН РТ, 2009. С. 3-4, 15-16.; в-четвертых, в конце жизни Габаши оставил автобиографию, написанную, несмотря на содержащиеся в ней грамматические и стилистические ошибки, на русском языке Марданова Д.З. Кулак или «ученый пролетарий» (по рукописи Хасан-Гата Габа-ши) // Татарское рукописное наследие: изучение и сохранение: материалы всерос-сийской научно-практической конференции, посвященной 130-летию С. Вахи- ди. Казань: ИЯЛИ, 2017. С. 119-131.. Приведенные факты дают основания полагать, что Габаши читал сочинение Малова самостоятельно.

Я не буду подробно останавливаться на произведении Малова «Об Адаме», скажу лишь, что структурно работа построена в форме «бесед» между автором и «ученым муллой» и представляет собой критику в адрес мусульман и мусульманского учения. В ходе бесед (прототипом для которых послужил диспут на заданную тему Если Малов использует слово «беседа», «разговор», то для Габаши -- это диспут, который в рукописи он называет «муназара», что в переводе с арабского означа-ет «диспут», «спор» (араб. ful^js).) конструируется образ «истинного ислама» через внесение в исламское учение христианских смыслов и образов. Сквозной темой всех бесед служит тема «спасения», через которую Малов оправдывает реализуемый им миссионерский проект. С помощью «молчаливого муллы» автор размывает границы исламского дискурса путем внесения в него христианских смыслов Подробнее см. Марданова Д. Миссионерский проект по созданию «истинного ис-лама» (на примере сочинения Е.А. Малова «Об Адаме по учению Библии и по уче-нию Корана») // Minbar. Islamic Studies. 2019. № 12(1). С. 43-61.. Габаши, расценив действия миссионера как попытку привнести искажения и сомнения в истинное мусульманское учение, занимает охранительную позицию и начинает опровергать идеи, которые, на его взгляд, противоречат исламу. Он пишет: [в сочинении «Об Адаме»] «...искажается вероучение мусульман: о пророках, о спасении в целом и о спасении людей через руководство пророка [Мухаммеда]. Это сочинение противоречит Корану. ». Габаши Х.-Г. Нур ал-хакика. Л. 31а. «Наша цель не предъявить Ефимию Я использую полную форму написание имени -- Евфимий, в рукописи Габаши на-зывает Малова -- Ефим. какие-либо претензии, унизить его и подобных ему. Скорее наша цель -- исправить и защитить религию» Там же. Л. 15а-15б. от сомнений и противоречий, вносимых миссионером.

Для достижения поставленной цели Габаши выделяет следующие задачи. Во-первых, «показать на основании компетентных толкователей Корана (муфассиров), давших разъяснение кораническим аятам, неверную трактовку Евфимием некоторых аятов Корана». Во-вторых, преодолеть страх перед неверием (куфр), которое может вызвать сочинение Малова. В-третьих, развеять сомнения и разъяснить истину братьям-мусульманам, которые обратились к Габаши для этого. В-четвертых, развеять сомнения простых людей (амма) В данном случае трактовка понятия «амма» может быть двойственной. С одной стороны, под «аммой» понимались шакирды, с другой стороны, под «аммой» мог подразумеваться простой народ. Зеркальным термином «амма» служит понятие «хасса» -- ученые или ученая элита., которые в отличие от ученых не имеют представлений о мировоззрении Малова и не могут самостоятельно различить истину. В-пятых, защитить от нападок вероучение мусульман (`акида) и показать, что оно не противоречит Корану, как утверждают некоторые христианские ученые. Шестая причина связана с широким распространением сочинения Малова: «в разных странах, среди местных чиновников и влиятельных людей и даже некоторых мусульман». При этом, как замечает Габаши, сами мусульмане, «народ и ученые нашей земли и остальной империи не обратили никакого внимания на это сочинение. Никто из ученых не исследовал и не исправил его». Поэтому Габаши хочет «исправить» предлагаемый Маловым образ религии и рассказать о настоящем и истинном исламе, отличном от того, как описывает Сконструирует) его Малов. Последняя, седьмая причина, связана с желанием Габаши «защитить» положение термина «мулла». «Желая сохранить свое вероучение, мы приступаем к написанию этого сочинения» Габаши Х.-Г. Нур ал-хакика. Л. 9а-12.. Таким образом, Габаши пишет комментарий (шарх) Подробнее о термине «шарх» см. Gilliot, Gl. (1997) “Sharh”, in Encyclopaedia of Is-lam, vol. IX. SAN-SZE, pp. 317-320. Leiden-Brill. на сочинение Малова, чтобы опровергнуть создаваемый Маловым образ «истинного ислама», а также отразить попытку миссионера интегрировать себя в исламский дискурс.

Габаши использует классический этикет диспута (муназара), освоенный им в медресе.

В качестве тактики поведения Габаши выбирает технику опровержения «ложной» идеи или учения в догматическом богословии (которое в исламе получило название 'илм ал-калам): «чтобы разъяснить истину и ее очевидность, нам необходимо... показать испорченность риторического диспута, его слабость в аргументах и его вопиющую неправду» Габаши Х.-Г. Нур ал-хакика. Л. 14а.. Выбор данной стратегии неудивителен, учитывая, что в мусульманских учебных заведениях Поволжья вплоть до начала XX века студенты (шакирды) активно практиковались в богословских диспутах как методе достижения истины и опровержения ложной идеи. По воспоминаниям самого Габаши, он «..был одним из тех, кто с удовольствием занимался распространенными в то время логикой, каламом и диспутами» Габаши Х.-Г. Воспоминания о Марджани // Шихабутдин Марджани. Сборник ста-тей, посвященный 100-летию Ш. Марджани, изданный в Казани в 1915 г. Казань: Тат-ое кн. изд-во, 2015. С. 411-412..

На пути к истине...