"Понимающая социология" М. Вебера

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Министерство образования и науки Российской Федерации

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования «Владимирский государственный университет имени

Александра Григорьевича и Николая Григорьевича Столетовых»

(ВлГУ)

Кафедра социологии

Реферат по теме: «Понимающая социология» М.Вебера

Выполнила: студентка

группы ЗМН-107

Галанина К.Ю.

Проверил: Баранова Л.М.

Владимир 2013

Содержание

Введение

Смысл «понимающей социологии»

Концепция «понимающей социологии» как родоначальница особой традиции в социологическом мышлении

«Понимающая социология» как метод социального познания

Категории «понимающей социологии»

Социальные факты и ценности

«Понимание» социальных действий

Заключение

Список литературы

Введение

В богатейшем арсенале мировой социологической мысли актуализируются идеи социальных действий как движущих факторов развития общества. Известно, что всестороннюю научную разработку и систематизацию эти идеи получили в трудах выдающегося социолога М. Вебера (1864 - 1920), которого по праву считают не только одним из родоначальников социологии, но и основоположником целого её направления.

Макс Вебер -- немецкий социолог, являющийся основоположником "понимающей" социологии, в центре которой изучение социальных действий как движущих факторов всего человеческого существования в его универсальности. Под углом изучения социальных действий социолог создал свои концепции экономики, политики, бюрократии, религии, права.

Идеи М. Вебера оказали громадное влияние на общественно-политическую мысль своего времени, несмотря на то, что это влияние не было однозначным. Своей уникальной научной эрудицией М. Вебер внёс существенный вклад в становление и развитие социологии.

Идеи Вебера получили широкий резонанс, как за рубежом, так и в дореволюционной России. Современники Макса Вебера на Западе высоко оценили его творчество.

«Понимающая социология» активно развивалась в первой половине XX в. в Европе (в том числе и в России) и в США. Ее сторонниками становятся Г. Зиммель, А. Фиркандт, Ф. Знанецкий, Г. Блумер, Э. Хьюз, Р. Мертон, Т. Парсонс, П. Струве, Н. Кареев и др. Вебер М. Избранные произведения: Основные социологические понятия. Пер. с нем. / Сост., общ. ред. и послесл. Ю.Н. Давыдова; предисл. П.П. Гайденко. М., М.: Прогресс, 1990.--808 с. ISBN 5--01--001584--6

1. Смысл “понимающей” социологии

В поведении людей (“внешнем” и “внутреннем”) обнаруживаются, как и в любом процессе, связи и регулярность. Только человеческому поведению присущи, во всяком случае полностью, такие связи и регулярность, которые могут бытьпонятно истолкованы. Полученное посредством истолкования “понимание” поведения людей содержит специфическую, весьма различную по своей степени качественную “очевидность”. Тот факт, что толкование обладает такой “очевидностью” в особенно высокой степени, сам по себе отнюдь не свидетельствует о его эмпирической значимости. Ибо одинаковое по своим внешним свойствам и по своему результату поведение может основываться на самых различных констелляциях мотивов, наиболее понятная и очевидная из которых отнюдь не всегда является определяющей. “Понимание” связи всегда надлежит -- насколько это возможно -- подвергать контролю с помощью обычных методов каузального сведения, прежде чем принять пусть даже самое очевидное толкование в качестве значимого “понятного объяснения”. Наибольшей “очевидностью” отличается целерациональная интерпретация. Целерациональным мы называем поведение, ориентированное только на средства, (субъективно) представляющиеся адекватными для достижения (субъективно) однозначно воспринятой цели. Мы понимаем отнюдь не только целерациональное поведение, мы “понимаем” и типические процессы, основанные на аффектах, и их типические последствия для поведения людей. “Понятное” не имеет четких границ для эмпирических дисциплин. Экстаз и мистическое переживание, так же как известные типы психопатических связей или поведение маленьких детей (а также не интересующее нас в данной связи поведение животных), недоступны нашему пониманию и основанному на нем объяснению в такой мере, как другие процессы. Дело не в том, что нашему пониманию и объяснению недоступно “отклонение от нормального” как таковое. Напротив, именно постигнуть совершенно “понятное” и вместе с тем “простое”, полностью соответствующее “правильному типу” (в том смысле, который будет вскоре пояснен) может быть задачей, значительно превышающей средний уровень понимания. “Не надо быть Цезарем, чтобы понимать Цезаря” -- как принято говорить. В противном случае заниматься историей вообще не имело бы никакого смысла. И наоборот, существуют явления, рассматриваемые нами как “собственные”, а именно “психические”, совершенно будничные реакции человека, которые, однако, в своей взаимосвязи вообще не обладают качественно специфической очевидностью, свойственной “понятному”. Так, например, процесс тренировки памяти и интеллекта лишь частично “доступен пониманию” -- ничуть не более, чем ряд психопатических проявлений. Поэтому науки, основанные на понимании, рассматривают устанавливаемую регулярность в подобных психических процессах совершенно так же, как закономерности физической природы.

Из специфической очевидности целерационального поведения не следует, конечно, делать вывод о том, что социологическое объяснение ставит своей целью именно рациональное толкование. Принимая во внимание роль, которую в поведении человека играют “иррациональные по своей цели” аффекты и “эмоциональные состояния”, и тот факт, что каждое целерационально понимающее рассмотрение постоянно наталкивается на цели, которые сами по себе уже не могут быть истолкованы как рациональные “средства” для других целей, а должны быть просто приняты как целевые направленности, не допускающие дальнейшего рационального толкования, -- даже если их возникновение как таковое может служить предметом дальнейшего “психологически” понятного объяснения, -- можно было бы с таким же успехом утверждать прямо противоположное. Правда, поведение, доступное рациональному толкованию, в ходе социологического анализа понятных связей очень часто позволяет конструировать наиболее подходящий “идеальный тип”. Социология, подобно истории, дает сначала “прагматическое” истолкование, основываясь на рационально понятных связях действий. Именно так создается в политической экономии рациональная конструкция “экономического человека”. Такой же метод применяется и в понимающей социологии. Ведь ее специфическим объектом мы считаем не любой вид “внутреннего состояния” или внешнего отношения, а действие. “Действием” же (включая намеренное бездействие, или нейтральность) мы всегда называем понятное отношение к “объектам”, т. е. такое, которое специфически характеризуется тем, что оно “имело” или предполагало (субъективный) смысл, независимо от степени его выраженности. Буддийское созерцание и христианская аскеза осмысленно соотнесены с “внутренними” для действующих лиц объектами, а рациональная экономическая деятельность человека, распоряжающегося материальными благами, -- с “внешними” объектами. Специфически важным для понимающей социологии является прежде всего поведение, которое, во-первых, по субъективно предполагаемому действующим лицом смыслу соотнесено с поведением других людей, во-вторых, определено также этим его осмысленным соотнесением и, в-третьих, может быть, исходя из этого (субъективно) предполагаемого смысла, понятно объяснено. Субъективно осмысленно соотнесены с внешним миром, и в частности с действиями других, и такие косвенно релевантные для поведения “эмоциональные состояния”, как “чувство собственного достоинства”, “гордость”, “зависть”, “ревность”. Однако понимающую социологию интересуют здесь не физиологические, ранее называвшиеся “психофизическими” явления, например, изменение пульса или быстроты реакции и т.п., и не чисто психические данности, такие, как, например, сочетание напряжения с ощущением удовольствия или неудовольствия, посредством которых эти явления могут быть охарактеризованы. Социология дифференцирует их по типам смысловой (прежде всего внешней) соотнесенности действия, и поэтому целерациональность служит ей -- как мы вскоре увидим -- идеальным типом именно для того, чтобы оценить степень его иррациональности. Только если определять (субъективно предполагаемый) смысл этой “соотнесенности” как “внутренние” пласты человеческого поведения (такую терминологию нельзя не считать вызывающей сомнение), можно было бы сказать, что понимающая социология рассматривает названные явления исключительно “изнутри”; но это означало бы: не посредством перечисления их физических или психических черт. Следовательно, различия психологических свойств в поведении не релевантны для нас сами по себе. Тождество смысловой соотнесенности не связано с наличием одинаковых “психических” констелляций, хотя и несомненно, что различия в одной из сторон могут быть обусловлены различиями в другой. Такая категория, как, например, “стремление к наживе”, вообще не может быть отнесена к какой-либо “психологии”; ибо при двух сменяющих друг друга владельцах “одного и того же” делового предприятия “одинаковое” стремление к “рентабельности” может быть связано не только с совершенно гетерогенными “качествами характера”, но и обусловлено в процессе совершенно одинаковой реализации и в конечном результате прямо противоположными “психическими” констелляциями и чертами характера; при этом и важнейшие (для психологии), решающие “целевые направленности” могут не быть родственны друг другу. События, лишенные смысла, субъективно соотнесенного с поведением других, по одному этому еще не безразличны с социологической точки зрения. Напротив, именно в них могут содержаться решающие условия, а следовательно, и причины, определяющие поведение. Ведь для понимающей науки человеческие действия в весьма существенной степени осмысленно соотносятся с не ведающим осмысления “внешним миром”, с явлениями и процессами природы: теоретическая конструкция поведения изолированного экономического человека, например, создана именно на этой основе. Однако значимость процессов, не обладающих субъективной “смысловой соотнесенностью”, таких, например, как кривая рождаемости и смертности, формирование посредством естественного отбора антропологических типов, а также чисто психические факторы, принимается понимающей социологией просто в качестве “условий” и “следствий”, на которые ориентируются осмысленные действия, подобно тому как в экономической науке используются климатические данные или данные из области физиологии растений.

Явления наследственности не могут быть поняты на основе субъективно предполагаемого смысла -- и тем меньше, чем точнее становятся естественно-научные определения их условий. Предположим, например, что когда-либо удастся (мы сознательно не пользуемся здесь специальной терминологией) приближенно установить связь между наличием определенных социологически релевантных качеств и импульсов, таких, например, которые способствуют либо стремлению к определенным типам социального влияния и власти, либо шансам этого достичь наличием способности к рациональной ориентации действий вообще или других отдельных интеллектуальных качеств, с одной стороны, и индексом черепа или принадлежностью к обладающей какими-либо признаками группе людей -- с другой. Тогда понимающей социологии пришлось бы, без всякого сомнения, принять во внимание эти специальные данные так же, как она принимает во внимание, например, последовательность типических возрастных стадий или смертность людей. Однако подлинная ее задача состояла бы именно в том, чтобы, интерпретируя, объяснить: 1. Посредством каких осмысленно соотнесенных действий (будь то с объектами внешнего или собственного внутреннего мира) люди, обладающие специфическими унаследованными качествами, пытались осуществить свое стремление, обусловленное, помимо других причин, и этими качествами; в какой степени и по какой причине им это удавалось или не удавалось? 2. Какие понятные нам последствия подобное (обусловленное наследственностью) стремление имело для осмысленно соотнесенного поведения других людей? Девятко И.Ф. Социология с практической точки зрения: к критике современных теорий практики // Новое и старое в социологической теории. Вып.3.М.: ИС РАН,2003-331c. ISBN 5-902559-01-4.

2. Концепция «понимающей социологии» как родоначальница особой традиции в социологическом мышлении

Современный читатель сравнительно слабо знаком с концепциями «понимания», получающими ныне все более широкое распространение в философии и социологии на Западе. Поэтому, прежде чем углубиться в систематическое рассмотрение и критику этих концепций, хотелось бы отметить несколько моментов, характерных именно для данного направления буржуазной социологической мысли.

Понимающая социология стоит несколько особняком по отношению к прочим буржуазным социологическим теориям. Хотя проблематике понимания посвящено в последние годы на Западе значительное количество работ, многие социологи относятся к понимающей социологии весьма осторожно, считая (и небезосновательно) «понимание» не социологической проблемой, а родом экзотического философствования, полумистической проповедью, пришедшей из глубин «темной германской философии». Всякие попытки технико-социологического истолкования, а также выработки метода и процедуры понимания превращаются в логически строго структурированные тривиальности; многолетние дискуссии на эту тему не увенчались сколь-нибудь заметным успехом.

Почему же столь бесплодными оказываются споры? Может, так называемая понимающая социология действительно не несет в Себе никакого положительного содержания? Может быть, понимание действительно псевдопроблема и правы социологи позитивистской ориентации, утверждающие теоретическую бесполезность споров о сознании, внутреннем содержании, мысли, или, говоря более широко, о субъективном факторе в социальном процессе?

Разумеется, ответ на последний вопрос будет отрицательным. Этим отрицанием предопределяется и ответ на первый из поставленных вопросов: дискуссия о понимании в современной западной социологии потому и оказалась бесплодной, что в целом натуралистическая и позитивистски ориентированная буржуазная социология не способна осмыслить проблематику понимания в широком мировоззренческом философско-социологическом контексте. А без такого осмысления весь круг проблем, связанных с изучением субъективного фактора в социально-историческом процессе, действительно лишается всякого права на существование.

На первый взгляд может показаться, что область проблем и идей, интересующих теоретиков понимания, не имеет ничего общего с проблематикой марксистской социологии.

Проблема понимания не технико-социологическая, а философско-социологическая, мировоззренческая. Поэтому и критический анализ той или иной системы понимающей социологии должен идти не «снизу» от так до сих пор и не выработанной никем формализованной процедуры понимания, а «сверху» от теоретической системы и теоретико-познавательных постулатов, которых придерживается автор той или иной концепции понимающей социологии.

Можно выделить три типа концепций понимания в западной социологии, охватывающие весь спектр концепций понимания:

1) натуралистическая рационализация понимания (сюда относится «объективно-понимающий» подход Карла Поппера и «точка зрения понимания», свойственная теориям «социального действия» Т. Парсонса, Р. Макайвера и др.;

2) так называемая диалектическая (на деле эклектическая) модель понимания (в том виде, в каком она разрабатывается в критической теории Ю. Хабермаса и неокантианской герменевтике К.-О. Апеля);

3) дескриптивная понимающая социология (представлена понимающей социологией А. Шюца и лингвистической социологией П. Уинча).

Концепцию «понимающей социологии» разработал немецкий социолог Макс Вебер. Понимание как прямое постижение противопоставляется Вебером свойственному естественным наукам непрямому, выводному знанию, объяснению. Важно не объективное знание, а понимание социальных действий. На место оценки социальных явлений М. Вебер выдвигает принцип свободы от оценочных суждений. Данный принцип означает, что достоверность и истинность социальных явлений и их значимость для социального поведения есть вещи совершенно различные и подчас несовместимые. Отсюда следует, что нет плохого или хорошего, положительного или отрицательного социального действия, что любое социальное поведение следует понимать из его соотнесения с теми социальными ценностями, которые присущи данной социальной группе (принцип отнесения к ценностям).

Осознание нового этапа человеческой жизнедеятельности как социальной трансформации в виде появления феномена глобальной культуры определяет новый вид социализации индивидов в современном мире. Это предполагает усиление значимости и реализации на практике методологических конструкций в контексте «понимающей социологии» М. Вебера, требующих открытости и готовности к новому, способности к рискам, точного определения цели, социальной ответственности, знания иностранных языков, признания объективности и равноправности существования различных культур.

«Понимающая социология» М. Вебера сосредоточена на исследовании механизмов достижения взаимопонимания в процессе социальной коммуникации, которое достигается при адекватности взаимных интерпретаций.

Важно отметить тот факт, что понимающая социология Макса Бебера стала родоначальницей целой традиции в социологическом мышлении, которую можно назвать традицией понимающей социологии. Фролов С.С. Социология. - Гардарики,2000-217с. ISBN 5-82297-0007-7

3. «Понимающая социология» как метод социального познания

М. Вебер разработал концепцию и методику "понимающей социологии". Интересами его научной деятельности являются теория и методы познания, понятие и мотивы социального действия, вопросы социального отношения, типы социального поведения и многое другое. Помимо этого Вебер представляет собой достаточно редкий тип исследователя, стремящегося примирить два противоположных мира рационального и эмоционального, соотнеся их при этом на уровне науки.

Максимилиан Вебер, немецкий социолог, философ и историк, внес существенный вклад в общую социологию, методологию социального познания, политическую социологию, экономическую социологию, социологию права и др. Свою концепцию М. Вебер называл "понимающей социологией". В ней исследователь ввел понятие "идеальный тип" и использовал его для анализа различных областей общественной жизни.

Вебер выделяет четыре основных типа социального действия:

Целерациональное действие - в его основе лежит ожидание определенного поведения предметов внешнего мира и других людей и использование этого ожидания в качестве "условий" или "средств" для достижения своей рационально поставленной и продуманной цели;

Ценностно-рациональное - основано на вере в безусловную ценность определенного поведения независимо от его результата;

Аффективное - определяется эмоциональным состоянием индивида или аффектами;

Традиционное - определяется традицией или привычкой.

По мнению Вебера, наибольшей "очевидностью" отличается целерациональная интерпретация. Определенные "отклонения от нормального" недоступны человеческому пониманию и последующему объяснению в той же мере как другие процессы2.

Вебер приводит в пример процесс тренировки памяти и интеллекта, который лишь частично "доступен пониманию" - не более чем ряд психопатических проявлений. Поэтому науки, основанные на понимании, рассматривают устанавливаемую регулярность в подобных психических процессах аналогично закономерностям физической природы. Но, при этом, как отмечает Вебер, не следует на основе очевидности целерационального поведения делать вывод о том, что социологическое объяснение ставит своей целью именно рациональное толкование. Во внимание принимается немаловажная роль в поведении человека иррациональных аффектов, эмоциональных состояний, а также роль меняющихся целей, которые не всегда могут быть уже истолкованы как рациональные. Тем не менее, социология, подобно истории, дает сначала "прагматическое" истолкование, основываясь на рационально понятных связях действий. Поведение, доступное рациональному толкованию, в ходе социологического анализа понятных связей, часто позволяет конструировать наиболее подходящий "идеальный тип". Этот метод применяется в понимающей социологии. Ее специфическим объектом считается не любой вид "внутреннего состояния" или внешнего отношения, а действие. "Действием" же (включая намеренное бездействие, или нейтральность) всегда называется понятное отношение к "объектам". Это действие специфически характеризуется тем, что оно "имело" или предполагало (субъективный) смысл, независимо от степени его выраженности. Прежде всего, поведение является специфически важным для понимающей социологии. То есть его можно соотнести с поведением других людей по субъективно предполагаемому действующим лицом смыслу. Далее это поведение может быть определено также этим осмысленным соотнесением. В итоге поведение может быть понятно объяснено, исходя из этого субъективно предполагаемого смысла. Например, субъективно осмысленны и соотнесены с внешним миром такие влияющие на поведение эмоциональные состояния, как "гордость", "ревность", "зависть". Понимающая социология дифференцирует эти психофизические явления по типам смысловой, прежде всего внешней, соотнесенности действия. Поэтому целерациональность служит понимающей социологии идеальным типом именно для того, чтобы оценить степень иррациональности данного действия.

Необходимо особо отметить, что понимающая социология М. Вебера, стремившаяся расшифровать внутренний смысл социальных действий, связана с идеями неокантианства и философии жизни.

Понимающая социология, выступая против натурализации всего человеческого, делает сознание, субъективность действующего индивида главным объектом и критерием истинности социального познания. Но при этом забывается, что само сознание, или, говоря социологическим языком, мотивационно-смысловая сфера деятельности, объективно детерминирована и познание ее требует, прежде всего, познания именно этой внешней по отношению к субъективным «смыслам» и мотивам детерминации. То, что отражается в сознании непосредственного действующего лица, а именно субъективный смысл его деятельности, всегда неполно, искажено, частично описывает реальную ситуацию. В.Н. Лавриненко, Н.А. Нартов, O.A. Шабанова, Г.С. Лукашова; Под ред. проф. В.Н. Лавриненко. 2-е изд., Социология: Учебник для вузов / перераб. и доп. -- М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2002. - 407 с. ISBN 5-238-00130-4

4. Категории понимающей социологии

Основные категории понимающей социологии - это поведение, действие и социальное действие. Поведение является наиболее общей категорией деятельности, которая становится действием, если действующий связывает с ним субъективный смысл. Социальное действие возникает тогда, когда действие соотносится с действиями других людей и ориентируется на них. Сочетания социальных действий образуют "смысловые связи", на основе которых формируются социальные отношения и институты3.

Метод социологии Вебера определяется, помимо концепции понимания, учением об идеальном типе. Идеальный тип по Веберу фиксирует "культурный смысл" того или иного явления, при этом идеальный тип становится эвристической гипотезой, способной упорядочивать многообразие материала без привязки к некоторой заданной схеме.

Вебер отмечает заслугу исследователя Отмара Шпанна в разработке проблемы, который в ряде своих работ показывает значение для социологии предварительной функциональной постановки вопроса, называя это "универсальным методом". Так, при толковании поведения важно поставить вопрос, как возникает подобное действие, и какие мотивы его определяют. Например, сначала нужно знать, что делает "король", "чиновник", "предприниматель", то есть какое действие индивида данного типа важно для анализа и должно быть известно, прежде чем мы перейдем к такому анализу. При толковании поведения некоего сообщества, необходимо понять, какие мотивы заставляли и заставляют членов данного "сообщества" вести себя таким образом, чтобы подобное "сообщество" возникло и продолжало существовать.

Подводя краткие итоги, отметим, что Макс Вебер - выдающийся немецкий социолог, создавший "понимающую социологию", в центре которой изучение социальных действий, как движущих факторов всего человеческого существования в его универсальности. Его отправной постулат состоял в том, что структура социальной реальности создается социальными действиями индивидов. Гофман А. Б. Семь лекций по истории социологии: Учебное пособие для вузов. -5-е изд. - М.: Книжный дом «Университет», 2001. - 216 с ISBN 5-8013-0137-2

5. Социальные факты и ценности

Социология становится наукой и благодаря тому, что она должна использовать объективные методы, быть свободной от оценочных суждений исследователя. В работе «Смысл «свободы от оценки» в социологической и экономической науке» Вебер обосновывает положение о том, что социология - социальная наука, свободная от ценностных суждений. Это, разумеется, не предполагает отказа ученого от собственных пристрастий, но они не должны вторгаться в научные разработки. Тем более, это нельзя понимать как отказ от анализа ценностей вообще. Напротив, предметом социологии является изучение действий людей с учетом детерминации общезначимых ценностей - истины, справедливости, красоты и т.д.

Вместе с тем социолог различает ценности практические (социокультурные основания конкретного общества в определенный период его развития) и ценности научные (истина). Вебер верил, что при проведении анализа социальных реалий и, естественно, изучении их ценностных составляющих можно в принципе отделить социальные факты от ценностей. При этом ценности социальных фактов необходимо обязательно относить к конкретному историческому периоду. По его мнению, социология как научная дисциплина обретает характер «понимающей» социальной науки, поскольку ориентирована на интерпретацию социальных действий людей, которые надсубъективны, общезначимы, но не вообще, а в рамках определенной исторической эпохи.

Социология имеет отношения к ценностям и в том смысле, что исследователь выбирает для изучения конкретные социальные факты (включая те, которые имеют отношение к прошлому), исходя из современной системы ценностей.

Своим декларированным принципам о разграничении социальных фактов и ценностей самому Веберу не всегда удавалось следовать. Не случайно его называют «буржуазным Марксом». А Хабермас прямо критиковал Вебера за то, что его методология содержит-де два исключающих друг друга принципа: позитивистско-сциентический и антипозитивистско-герменевтический.

Действительно, Вебер, как и Маркс, изучал те же социальные реалии - современные капиталистические отношения, но в отличие от Маркса занимал сторону капиталистов и бюрократов, видя только в них (даже не в среднем классе!) социальную силу, способную инициировать и возглавить исторический прогресс. Некоторые современные зарубежные исследователи творчества Вебера упрекают его в нарциссизме в отношении к немецкому государству и протестантизму, что сказалось на конкретных выводах его теории. Вебер, как и Маркс, был нетерпим к своим оппонентам, особенно к самому Марксу, критикуя его теорию за экономический детерминизм. Так, в Венском университете Вебером был прочитан курс лекций с характерным названием «Позитивная критика материалистической концепции истории».

Кроме того, «понимающая» социология Вебера подвергалась критике за абсолютизацию западной рациональность, прежде всего индивидуалистической системы ценностей.

И все же мировая социологическая мысль ценит Вебера за то, что он явился создателем принципиально новой социологической парадигмы, предложив оригинальный теоретико-методологический инструментарий исследования поведения людей и социальных реалий в целом, а также новаторские принципы основания социологического знания. В.Н. Лавриненко, Н.А. Нартов, O.A. Шабанова, Г.С. Лукашова; Под ред. проф. В.Н. Лавриненко. 2-е изд., Социология: Учебник для вузов / перераб. и доп. -- М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2002. - 407 с. ISBN 5-238-00130-

6. «Понимание» социальных действий

В термин Verstehen Вебер вкладывает свой особый смысл. Это - рациональная процедура изучения действий социальных субъектов (микроуровень), а через них - изучение культуры конкретного общества (макроуровень). Как видно, Вебер был сторонником социального номинализма. Напомним, что это теоретическая и методологическая ориентация, предполагающая, что характер индивидов, их действий, в конечном счете, определяет суть общества.

Как считает Вебер, анализ и типизация социальных действий людей являются предметом социологии. «Социология… - писал он, - есть наука, стремящаяся, истолковывая, понять социальное действие и тем самым каузально объяснить его процесс и воздействие». Однако не каждый поведенческий акт индивида можно считать социальным действием. Действие человека обретает характер социального действия, если в нем присутствуют два принципиальных момента:

1) субъективная мотивация индивида, который вкладывает в свой акт определенный смысл;

2) ориентация на поведение других людей.

Вебер отмечает: « «Действием» мы называем действие человека (независимо от того, носит оно внешний или внутренний характер, сводится ли к невмешательству или терпеливому принятию), если и поскольку действующий индивид или индивиды связывают с ним субъективный смысл. «Социальным» мы называем такое действие, которое по предполагаемому действующим лицом или действующими лицами смыслу соотносится с действием других людей и ориентируется на него».

Из определения следует, что действие, о котором человек не задумывается не является социальным действием. Так, к социальному действию нельзя отнести непреднамеренное падение человека или же непроизвольный крик от боли, ибо в них просто отсутствует мыслительный процесс. Действие, в котором человек просто не видит реальной цели, не является социальным действием. Так, к социальному действию нельзя отнести непреднамеренное или неосознанное участие человека в той или иной сходке, кампании, политической акции, ибо в этом случае отсутствует мыслительный процесс и осознанная целенаправленная активность.

Социолог не считал действия социальными, если они являлись чисто подражательными, когда индивиды ориентируются на какое-либо природное явление (раскрытие зонтов множеством людей во время дождя) или когда они действуют как атомы толпы, что характерно для реактивного поведения (поведения как реакции на определенный стимул, например, «опасность»).

Эмоциональные излияния, непроизвольные выкрики, проявления радости от встреч с героями и вождями или выплески гнева в адрес «врагов» также нельзя отнести к социальным действиям, ибо в них просто нет активного разумного начала как способности человека отражать и постигать мир, не искажая его реальное содержание восторгами или страхами.

Действие не является социальным и в том случае, если оно никак не затрагивает интересы других людей, остается для них незамеченным. Пример тому - маниловщина, мечтательно-бездеятельное отношение к окружающему, которое, как показал Н.В. Гоголь в «Мертвых душах», весьма характерно для многих россиян, которые даже, вероятно, не отдают себе в этом отчета.

Ещё одно важное замечание, которое делает социолог: предметом его парадигмы являются действия индивидов, а не коллективов. Употребляя понятия государство, корпорация, семья, армейское подразделение и т.д., следует иметь в виду, что эти и другие социальные структуры сами по себе не являются субъектами социального действия. Поэтому, с точки зрения Вебера, нельзя, например, понять действие парламента или президентской администрации, фирмы или семьи, но можно и нужно стремиться к тому, чтобы интерпретировать действия составляющих их индивидов. Гофман А. Б. Семь лекций по истории социологии: Учебное пособие для вузов. -5-е изд. - М.: Книжный дом «Университет», 2001. - 216 с ISBN 5-8013-0137-2

понимающая социология вебер

Заключение

Наибольшее влияние на развитие буржуазной социологической мысли оказали, пожалуй, идеи Макса Вебера, вошедшие в качестве составных элементов в концепции социального познания «теории социального действия», «критической социологии» Франкфуртской школы, а также отдельные аспекты философско-социологического учения Дж.Г. Мида. Но единственной теорией понимания, сформулированной еще в 30-е годы и активно обсуждаемой, анализируемой, дискутируемой и поныне, стала феноменологически обоснованная концепция понимающей социологии А. Шюца.

В заключение несколько слов о роли и функциях «понимания» в системе буржуазного обществоведения. В настоящий момент в буржуазной философии и социологии налицо значительное возрастание интереса к проблематике понимания. Не случайно перечень рассматриваемых нами версий понимания почти совпадает с перечнем наиболее влиятельных ныне в буржуазном мире философско-социологических течений и направлений. Характерно, что интерес этот не только свойствен концепциям, предрасположенным к проблематике понимания в силу своих мировоззренческих и теоретико-методологических посылок (например, феноменология), но коснулся даже позитивизма, издавна известного как принципиальный противник неверифицируемых «спекуляций» относительно сознания, субъективности и т.п.

Причиной усиления «понимающей» тенденции стал кризис буржуазной социологии, с особой остротой развернувшийся во второй половине 60-х и в 70-е годы XX века. В.Н. Лавриненко, Н.А. Нартов, O.A. Шабанова, Г.С. Лукашова; Под ред. проф. В.Н. Лавриненко. 2-е изд., Социология: Учебник для вузов / перераб. и доп. -- М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2002. - 407 с. ISBN 5-238-00130-4

Список литературы

1. Вебер М. Избранные произведения: Основные социологические понятия. Пер. с нем. / Сост., общ. ред. и послесл. Ю.Н. Давыдова; предисл. П.П. Гайденко. М., М.: Прогресс, 1990.--808 с. ISBN 5--01--001584--6

2. Гофман А. Б. Семь лекций по истории социологии: Учебное пособие для вузов. -5-е изд. - М.: Книжный дом «Университет», 2001. - 216 с ISBN 5-8013-0137-2

3. Девятко И.Ф. Социология с практической точки зрения: к критике современных теорий практики // Новое и старое в социологической теории. Вып.3.М.: ИС РАН,2003-331c. ISBN 5-902559-01-4.

4. В.Н. Лавриненко, Н.А. Нартов, O.A. Шабанова, Г.С. Лукашова; Под ред. проф. В.Н. Лавриненко. 2-е изд., Социология: Учебник для вузов / перераб. и доп. -- М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2002. - 407 с. ISBN 5-238-00130-4

5. Фролов С.С. Социология. - Гардарики,2000-217с. ISBN 5-82297-0007-7

Размещено на www.allbest.