Масштабы изменчивости индивидуальных оценок и мнения в панельном исследовании

Размещено на http://www.allbest.ru/

Масштабы изменчивости индивидуальных оценок и мнения в панельном исследовании

Место индивидуального мнения социологи давно и четко для себя определили, отказывая индивидам в “носительстве” общественного мнения, но допуская за ними роль его выразителя. Думается, вполне справедлив тезис о том, что индивидуальное мнение входит в состав общественного, а последнее не может существовать помимо и вне индивидуальных мнений. Когда авторы указывают на то, что “индивид не является и не может быть субъектом общественного мнения потому, что последнее представляет собой специфическое состояние сугубо массового сознания”, они прежде всего имеют в виду логику, а именно отношение включенности индивида в общество [Грушин, 2011: 225].На сегодняшний день основное средство фиксации состояния общественного мнения - эмпирическое исследование множества индивидуальных мнений с использованием методик сбора количественной и качественной социальной информации. Исключение составляют эмпирические базы, формируемые при анализе документов.

В данной статье описан тот уникальный случай, когда у индивидуального мнения, пренебрегаемого при научном анализе общественного мнения (в особенности в количественных исследованиях), возникает собственная ценность. Это происходит, когда анализируется развитие одних и тех же индивидов, их “движение по жизни”, описываются перемены их установок и стереотипов, ритм и содержание их повседневной жизни, то есть в тех случаях, когда предметом исследования становятся последовательность изменений мнений индивидов и факторы, определяющие эти перемены. Такие возможности предоставляют лонгитюдные исследования. На наш взгляд, одним из показателей, характеризующих влияние индивидуального мнения на состояние общественного мнения, является оценка масштабов изменчивости оценок.

Анализ индивидуальных мнений имеет свои особенности. В частности, исследователи должны понимать, что данные моментального среза выборочного исследования жестко привязаны к временной точке, тогда как сам описываемый процесс стохастичен. Другая важная особенность феномена индивидуального мнения проявляется благодаря тому, что опросы общественного мнения, прежде всего массовые опросы, фиксируют “индивидуальные мнения, которые существуют пока еще только в потенциальном виде (что люди думали бы, если бы они поставили перед собой эту проблему) [Шампань, 1997: 109]. Это качество потенциальности во многом предопределяет е высокую степень изменчивости индивидуальных оценок и мнений.

Важнейшей функцией исследований общественного мнения, как для практиков, так и для специалистов, занимающихся обобщениями эмпирического материала для решения теоретико-методологических задач, является изучение его динамики. Вопрос, насколько сильно меняется отношение общества в целом или социальных групп, в представляет собой особую ценность для субъектов управления социальными процессами - государства, политиков, общественных организаций. Рейтинги и рэнкинги могут быть ценны и при единовременных срезах, но обретают особый практический смысл, когда они описывают изменение либо стабильность объекта (в данном случае - общественного мнения) в течение определенного промежутка времени. Но при во этом даже наличие богатой эмпирической базы исследований современных социально-политических процессов в виде массивов данных опросов общественного мнения не позволяет исследователям спуститься на тот уровень, с которого видно перемещение индивида из одной группы в другую, и насколько массовидны такого рода перемещения. Практически невозможно получить ответ на вопрос, какие внутренние флуктуации на уровне индивидуального сознания и поведения приводят к изменению общей картины, обозначаемой нами как общественное мнение. До сих пор этот вопрос в к не только оставался внутри “черного ящика” социологической эмпирии, но практически не был еще актуализирован.

Уникальная возможность оценить масштабы динамики индивидуальных мнений не возникла в ходе исследования “Электоральная панель 2011-2012", проведенного сотрудниками ВЦИОМ в период федеральных избирательных кампаний. Данное исследование проводилось в 7 этапов (включая этап рекрутинга) с октября 2011 г. по март 2012 г. Итоговый массив составили ответы 1787 респондентов, опрошенных в 42 регионах страны. Опросы проведены по месту жительства респондентов методом личных интервью и по телефону.

Проблемам панельного исследования уделено крайне мало внимания не только в отечественной, но и зарубежной литературе, посвященной методологии социологических исследований. На практике панельная методика с успехом применяется в сфере исследований потребителей, но эта обширная практика не детерминировала серьезных выводов и наблюдений методологического характера. Панельные исследования социально-политической сферы проводятся крайне редко и у нас, и за рубежом, поэтому здесь развитие теоретико-методологического аппарата серьезно тормозится, а социологическая наука в этом аспекте остановилась на уровне 1940-1950-х гг., с момента прорыва в панельных исследованиях, совершенного П. Лазарсфельдом и его коллегами [Lazarsfeld et al., 1948]. В отечественной литературе возможности панельных исследований были описаны в порядке обзора только в учебниках по социологическим методам, где даны общие описания панельных исследований и ссылки на зарубежные исследования середины XX века [Батыгин, 2008; Девятко, 1998]. Как отмечают авторы, основным преимуществом панельных исследования является не только возможность “зафиксировать какие-то социальные изменения в установках, поведении и т. п., но и выявить причины и последствия этих изменений на микроуровне, т.е. на уровне отдельных индивидов” [Девятко, 1998: 119].

Нас интересует прежде всего подвижность мнений, оценок, позиций респондентов, масштабы такой подвижности и степень их влияния на результаты мониторинговых и немониторинговых исследований. В принципе, первичная информация могла бы нам позволить выявить зависимость оценок от типа вопроса (закрытые с одним выбором, “мультиплы”, шкальные оценки и т.д.), от тематики (самоидентификация, оценка политической ситуации, политический выбор, социально-психологические оценки и т.д.), оценить влияние ситуации панели на ответы респондентов (сдвиги в пользу одобряемых ответов, аберрации, усталость от участия в исследовании). Но и эти задачи специально затрагивать здесь мы не намерены. Свою задачу мы видим в том, чтобы понять, насколько устойчивы выделяемые в ходе исследований по искусственным критериям группы и допустимо ли оперировать данными группами как базовыми единицами при анализе социологических данных.

Одно из бесспорных достоинств панельного исследования - нивелирование влияния ошибки выборки на статистическую значимость между результатами любых двух волн исследования. Это позволяет сравнивать данные и оценивать динамику на уровне индивидуальных мнений без особых переживаний за качество выборки: “основным преимуществом панельного плана с сугубо статистической точки зрения является возможность отделить реальные изменения показателей от разброса, связанного с ошибкой выборки” [Девятко, 1998: 121].

Другой важный методологический момент при анализе динамики индивидуальных мнений - подход, в котором методика формализованного интервью рассматривается в качестве способа сбора первичной информации в виде набора дискретных семантических единиц. Это позволяет в полной мере использовать возможности статистического анализа и избежать необходимости перехода на уровень исследования непрерывных отображений, несмотря на то что даже интуитивно складывается представление, что динамика индивидуального мнения как раз описывается непрерывными функциями. Мы будем исходить из того, что ответ респондента - семантическая единица, возникающая под влиянием ряда объективных и субъективных факторов, среди которых можно отметить ценности и установки, социальные стереотипы, реакцию на социально-политическую информацию, индивидуальную реакцию на ситуацию интервью и множество других. В случае с анкетным опросом мы сталкиваемся с тем, что процесс выбора респондентом варианта ответа имеет прямую аналогию с описываемым в семиологии процессом выбора кода из “репертуара символов”. Особенность такой схемы в том, что некоторые коды будут “соотноситься с определенными явлениями, в то время как прочие до поры до времени останутся незадействованными, незначащими..., но готовыми означить любые сообщения, которые покажутся нам достойными передачи” [Эко, 2004: 49]. Данное представление ценно тем, что дает нам понимание того, что в ходе интервью у респондента формируется собственный набор “репертуаров" по каждой отдельной теме - переводя на язык социологии - допустимые варианты ответа на вопросы анкеты. Они могут быть разной ширины, включать все инварианты, в сущности - артефакты, созданные исследователями, либо некоторые из них (не обязательно соседствующие, это могут быть и крайние оценки в шкале), и даже выходить за их пределы.

Для того чтобы проиллюстрировать масштабы динамики индивидуальных мнений, обратимся к ряду примеров из проведенного исследования и проследим, как различные виды вопросов и различные темы влияют на ответы респондентов. В отличие от традиционного мониторинга (когда в каждой волне формируется новая выборочная совокупность) панель предоставляет возможность построения “параллелепипеда” данных, где третьим измерением становится временная шкала. Эта методология позволяет отслеживать динамику индивидуальных мнений и оценить ее масштабы.

Рейтинги кандидатов в президенты (закрытый вопрос с одним вариантом ответа). Обратимся к результатам панельного исследования, которые демонстрируют изменение рейтинга кандидатов в президенты с октября 2011 г. по февраль 2012 г., а также итоговое голосование респондентов (табл. 1). Приведенные ряды данных мониторинга могли бы заставить исследователей интерпретировать ситуацию, которая складывалась во время предвыборной кампании, как относительно стабильную. Например, очевидны такие факты, как снижение рейтинга В. Путина в 4 волне (декабрь 2011 г.), и резкий скачок этого показателя в 5 волне (январь 2012). В последней, 7-й волне исследования, фиксировался окончательный выбор респондента: 49,2% заявили о том, что голосовали за В. Путина. В пересчете от числа всех проголосовавших и испортивших бюллетень этот показатель равняется 63,8% (для сравнения - результат В. Путина, по данным ЦИК, составил 63,6%). Но вернемся к динамике рейтингов. Поверхностный анализ этих цифр может заставить считать, что каждый кандидат располагал достаточно стабильной электоральной базой (за исключением М. Прохорова), а во время активной предвыборной кампании, если она вполне успешна, вокруг кандидата мобилизуется группа неопределившихся, т.н. “болото”. П

ри этом объективные ограничения мониторинговых исследований не позволяют нам узнать, какова, например, доля тех, кто две недели назад поддерживал кандидата А, на прошлой - думал, что он не будет участвовать в выборах, а сегодня уже поддерживает кандидата Б. Находясь под влиянием “магии" подобных цифр, субъекты управления (в данном случае избирательные штабы) и эксперты зачастую приходят к выводу о наличии довольно широкой и стабильной базы, поддерживающей ту или иную партию. Колебания же приписывают влиянию факторов избирательной кампании, принимая во внимание “количественный” аспект динамики, не имея возможности понять масштабы внутренних “перетоков”. Именно эти “перетоки" становятся главной причиной “сюрпризов” в день голосования. Результаты панельного исследования показывают, что данная позиция, распространенная как среди исследователей электорального поведения, так и политтехнологов, должна быть подвергнута серьезной критике.

Среди российских политологов и политических социологов вплоть до старта федеральных избирательных кампаний 2011-2012 гг. было распространено мнение о существовании “ядерного” электората у каждой более или менее заметной партии или политического лидера. И они тем более убеждались в собственной правоте, когда электоральные рейтинги партий и кандидатов стабилизировались, считая это свидетельством “кристаллизации” ядра и формирования “периферийного” электората. Полученные нами данные панельного исследования ставят под сомнение убежденность коллег как в наличии устойчивых “электоральных ниш”, так и “ядерных” электоратов. В табл. 1 приведены доли респондентов, менявших свои электоральные намерения по сравнению с предыдущей волной. Выяснилось, что от 25 до 38% в каждой волне меняли свое мнение, высказанное нашим интервьюерам в предыдущей волне. Причем в 5 из 6 случаев таких респондентов в массиве было более трети. И только в одном случае (6-я волна непосредственно перед выборами) их число было заметно меньше -Распределение ответов на вопросы: Если бы в ближайшее воскресенье проводились президентские выборы, то за кого из этих кандидатов Вы бы скорее всего проголосовали? (волны с 1 по 6-ю, закрытый вопрос) и “Скажите, пожалуйста, за кого из кандидатов в президенты Вы проголосовали на выборах 4 марта 2012 г.?”

Таблица 1 (волна 7, полуоткрытый вопрос), (в % от всех опрошенных)