Невербальная коммуникация

Размещено на http://www.allbest.ru/

Как известно, невербальная коммуникация обладает наибольшей силой воздействия. Поэтому кино очень скоро превратилось в мощное средство пропаганды идей и жизненных идеалов того общества, которое его создавало, что проявлялось как в тематике фильмов, так и в самих формах выражения, с помощью которых утверждались и утверждаются соответствующие морально-эстетические ценности.

Кино «говорит» языком экрана - языком движущихся изображений, сочетающихся со словом, музыкой, шумами, т. е. языком звукозрительных образов. Сила кино, по мнению А. Я. Юровского, заключается не в иллюзорном «эффекте присутствия», а в самобытных выразительных средствах киноязыка, которые превратили кино в особый вид искусства [Юровский, 1998].

Телевидение, заимствовавшее у кино вместе с экраном богатейший арсенал выразительных средств, сохранило, однако, «эффект присутствия», утраченный кинематографом. Важное «природное» свойство телевидения, которое отличает его от кино, заключается именно в том, что телевидение способно показывать на экране непосредственный «сиюминутный» образ настоящего.

Другое свойство, отличающее телевидение от кино, относится к основным особенностям данного канала коммуникации. Это прежде всего условия просмотра телепередачи и характер аудитории. Небольшой размер экрана, создающий специфические условия просмотра, предполагает особый характер общения между телекоммуникатором и его аудиторией, близкий по характеру к межличностному общению. Кроме того, кино функционирует дискретно (фрагментарно), а телевидение - беспрерывно. Как род искусства кино адресовано массовому сознанию, а телевидение апеллирует к общественному мнению, не только отражая, но и формируя его.

Таким образом, можно утверждать, что различия между кино и телевидением состоят в их разных обще ственных функциях: если кино более свойственны функции искусства, то телевидению - функции журналистики.

При этом необходимо отметить, что «атомизация» массового зрителя, разрушение коллективности восприятия, которая еще со времен античного театра присуща массовому зрелищу, не нарушила специфики телевидения как ведущего СМИ. Раздробившись на миллионы «домашних залов», восприятие осталось массовым.

«Непосредственность» отображения действительности, свойственная, в частности, телевидению, создает у телезрителя психологическую установку на «эффект присутствия», и, следовательно, на особое доверие к телевизионной программе в целом. Благодаря этому даже предварительно зафиксированная телепередача может восприниматься зрителями как безусловно достоверное сообщение.

В данном контексте обращает на себя внимание тезис Маклюэна McLuhan М. The Gutenberg Galaxy: The Making of Typographic Man. London, 1962. (Die Gutenberg-Galaxys. Das Ende dcs Buchzeitalters. Berlin, 1968.) См. также: Назаров M. M. Массовая коммуникация в современном мире. М., 1999. С. 52 - 54.. «Средство коммуникации есть сообщение» (The medium is the message), в соответствии с которым общественная значимость события, степень его важности, определяется сообщениями об этом событии по каналам массовой коммуникации.

Значение основных масс-медийных форм коммуникации - сообщений, развлечения и рекламы (Nachrichten una Berichte, Unterhaltung und Werbung) - Луман видит в том, что они создают условия для дальнейшей коммуникации, предполагающей наличие заведомо известных представлений о реальности, созданной системой масс-медиа. Указывая на отсутствие взаимодействия, интерактивной обратной связи между отправителем и получателем информации в рамках масс-медийной системы, Луман подчеркивает, что масс-медиа выступают отнюдь не как посредники, передающие информацию, - они конструируют собственную реальность, в которой господствует самореференция (отсылка к событиям, [вос]созданным все теми же масс-медиа).

На основе анализа концепции Лумана можно сделать вывод о том, что, конструируя собственную реальность, СМИ становятся посредниками в формировании отношения людей к реальному миру.

Важнейшую роль, по мнению Больца, играет визуальная коммуникация, позволяющая большее уплотнение информации по сравнению с вербальным языком. Картина мира в таком случае конструируется на базе «селективных изображений», отобранных со всех концов света. При этом сам человек, согласно Болыгу, «из пользователя» постепенно превращаете» в некий «момент переключения медийной связи», в своего рода «переходник». Возможности современной информационной связи имеют важнейшее значение для развития всех областей «информационного общества». Быстрый рост сети Интернет способствует тому, что в коммуникацию вступают не компьютеры, а люди, стремящиеся к постоянному развитию профессионально-научного знания. Для этих людей компьютер становится истинным посредником в процессе интеллектуальной коммуникации.

Особое место среди пользователей Интернета занимает молодежь, для которой именно «виртуальная реальность», созданная сетевыми СМИ, является сегодня наиболее актуальной. Это новый тип вербальной и (аудио) визуальной реальности, попав в которую можно общаться (коммуницировать) с другими людьми, также внедрившимися в нее. Формируется особый диалогический «сетевой язык» Интернета, специфика которого имеет межнациональный характер.

В условиях интенсивного использования глобальной Сети получение разного рода информации почти безгранично. «Свободное плавание» по виртуальной реальности Интернета по-своему захватывает и порабощает. Основная особенность подобного виртуального общения заключается прежде всего в том, что здесь интерпретация (в герменевтическом смысле этого слова) заменяется реальным воздействием. Активным инструментом такого воздействия становится (вербальная и визуальная) масс-медийная интертекстуальность, свойственная текстам СМИ в целом.

Согласно Ю. Кристевой, интертекстуальность понимается прежде всего как «текстуальная интеракция, которая происходит внутри отдельного текста. Для познающего субъекта интертекстуальность - это признак того способа, каким текст прочитывает историю и вписывается в нее».

В применении к текстам СМИ понятие интертекстуальности, с одной стороны, основывается на теории «диалогизированного сознания» М. М. Бахтина, согласно которому «любой текст строится, как мозаика цитации, любой текст есть продукт впитывания и трансформации какого-нибудь другого текста». С другой стороны, с понятием масс-медийной интертекстуальности соотносится сознательное и маркированное использование межтекстовых связей конкретного текста СМИ с предшествующими текстами. Являясь звеном в передаче информации, тексты СМИ (как интертексты и гипертексты) создают свою «информационную реальность». Чтобы не превратиться в механизм контроля, ограничивающий и сдерживающий возможности преобразования информации, которая циркулирует в обществе, «информационная реальность СМИ» должна быть сопоставима с понятием «общественного диалога».

В концепции основоположника семиотики Ч. С. Пирса закономерности «интерпретанта» играли важнейшую роль. Вопрос ставился именно так: в результате каких мысленных процедур одни сущности рассматриваются в качестве знаков других? Как мы воспринимаем свои и чужие сообщения в рамках своеобразной сети знаковых отношений?

Знаковые отношения, на которые опираются СМИ, пронизывают всю человеческую культуру и бесконечно сложны. Например, репортер (основываясь на определенных канонах подачи информации в данном обществе в рамках данной идеологической системы), осознанно или неосознанно преследуя определенные цели, создает свои «знаки», опираясь на другие знаки и предполагая, что читатели в своей интерпретации. его сообщений также будут действовать в рамках (ИД 1 обязательно той же) системы знаков.

Зафиксируем прежде всего, что визуальный (в частности, телевизионный) сюжет есть такой же текст, как и газетное сообщение, только построенный из другого «материала». Если газетное сообщение построено почти исключительно словесными средствами и лишь иногда дополняется визуальными материалами (фотографиями или рисунками), то сообщение ТВ базируется на зрительном ряде, комментируемом словесно. В этом последнем случае содержание сообщения (текста в широком смысле) как бы задано реальным событием, в то время как газетный журналист вынужден строить этот сюжет из отдельных, более или менее фрагментарных суждений.

Но дело в том, что оно именно «как бы» задано! Визуальный текст обладает свойствами, которые делают его не менее уязвимым, чем газетный и вообще словесный текст. Какие это свойства?

Зрительный образ воспринимается реципиентом как объективный и самодостаточный. Реципиенту кажется, что, увидев происходящее своими глазами, он полнее и правильнее его понимает и истолковывает. При этом он упускает из виду, что, во-первых, зрительный образ события, фиксируемый тележурналистом, может быть с самого начала неадекватен событию, что еще больше усугубляется словесным комментарием. Могут быть опущены как раз важные характеристики события, а второстепенные выдвинуты на передний план (в прямом и переносном смысле). Но визуальный характер сообщения создает эффект псевдоверификации: я верю, потому что вижу своими глазами, и не задумываюсь, верно ли то, что я вижу, адекватно ли оно действительному событию. Во-вторых, реципиенту кажется, что визуальное сообщение не экспрессивно, не оценочно (особенно если в словесном комментарии нет явных оценочных высказываний).

Но это не так. Почти всякое визуальное сообщение несет в себе элементы оценочности. Представим себе телесюжет о солдатах (любой армии). Видеоряд может подчеркнуть тяжесть шагающих сапог, а может «увидеть» дыры на этих сапогах. Один и тот же человек может быть «пойман» телекамерой, когда у него доброе и беззащитное выражение лица, а может быть показан как жестокий насильник со зверским выражением лица. Возможностей такой оценочной характеристики у тележурналиста гораздо больше, чем у газетного репортера, но в отличие от словесного текста в визуальном тексте эта оценочность скрыта. Реципиент ее может не заметить и чаще всего не замечает, принимая визуальное сообщение за чистую монету. Особенно часто экспрессивность и оценочность видеотекста связаны с избирательностью информации в зрительном ряде. К тому же видеосообщение нельзя прокрутить вторично, полученное впечатление уже, так сказать, ушло на переработку, и остался только психический след от него. Так что любая форма его верификации реципиентом затруднена.

Видеосообщение может представлять информацию, как и словесное сообщение, в различных формах. В открытой форме, т. е. в самом сюжете. В закрытой форме, т. е. в таких деталях видеосообщения, которые не являются его основным содержанием. В пресуппозитивной или затекстовой форме (фоновые знания, подразумеваемые в сообщении). Наконец, в подтекстовой форме. Как раз эта форма подачи информации очень типична для телесообщений. Например, дополнительную смысловую нагрузку может давать та или иная верстка блока сообщений; событие можно поставить в определенный ряд, и оно начинает смотреться иначе: скажем, роскошная «тусовка» с икрой и шампанским, подверстанная к сюжету о невыплате зарплаты в том или ином регионе и невозможности купить достаточно продуктов.

Таким образом, видеосообщение имеет, по существу, гораздо больший воздействующий потенциал, чем словесное сообщение, но это если и замечено реципиентом, то весьма трудно для фиксации.

Что касается словесного сообщения, оно в принципе стабильно и воспроизводимо, и это-то и делает его более уязвимым.

визуальная невербальная коммуникация Размещено на Allbest.ru